Текст книги "Таро и путешествие Героя"

Автор книги: Хайо Банцхаф

Нисхождение в подземное царство

В одной дзенской притче мастер говорит умирающему ученику: «Умереть – интереснейшее ощущение, но твой страх помешает тебе насладиться им». То же можно сказать о карте Смерти, которой больше всего боятся в Старших Арканах Таро – и которую меньше всего понимают. Она означает естественный конец чего-либо, некогда мощную, но теперь иссякшую силу, требующую регенерации. В любом случае эта карта показывает, что некий этап закончен и пришло время сказать ему «прощай». Из нее, однако, нельзя узнать, страшимся ли мы этого прощания или, наоборот, давно ожидаем его с нетерпением.

Изображенные на карте люди движутся или только смотрят влево. Левая сторона – это Запад, заход Солнца, тьма, конец, ночь. Сама смерть между тем движется, причем верхом, вправо, на Восток, к началу нового дня. Таковы же и направление ' ветра, и курс погребальной ладьи фараона, что видна на реке. А там, на Востоке, из-за двух скромных башенок – врат Небесного Иерусалима, с которыми мы еще встретимся на карте XVIII Аркана, – восходит бессмертное Солнце. Это символически выраженное на карте движение показывает, что мы, люди, воспринимаем такие этапы нашей жизни лишь в черном цвете, видя лишь гибель, конец и полное ничто перед глазами, тогда как подлинное значение этого ощущения состоит в том, чтобы, пройдя через глубокий процесс трансформации, прийти к новому восходу Солнца, к новой жизни.

Однако из этого отнюдь не следует, что мы можем позволить себе трактовать карту Смерти всего лишь как указание на начало чего-то нового в жизни, игнорируя ту ночь, которая ведь должна пройти между закатом и рассветом. Смерть всегда означает расставание и прощание. И только если это прощание по настоящему состоялось, если былое действительно умерло, только тогда создаются условия для трансформации. Что такое настоящее прощание, хорошо поясняет Герман Вайделенер: прежде чем покинуть навсегда какое-то место, пишет он, каждый из нас должен задать себе вопрос, все ли требования, определенные этим местом, были выполнены. И только убедившись в этом, мы с достоинством можем отправиться дальше. Если же задание осталось незавершенным, то это будет не уход, а бегство. Вместо того, чтобы выполнить требуемое, мы начинаем метаться из одного помещения в другое, в надежде найти там нечто более заманчивое, волнующее или приятное. Мы стремительно распахиваем все новые двери, не закрыв за собой старых, не говоря уже о том, чтобы задать себе тот самый вопрос. Мы постоянно бежим от прощания, и в этом бегстве – наше бедствие. Однако именно тут от нас и требуется отпустить от себя старое, ибо без этого ничего нового у нас не будет. Причем отпустить по-настоящему, то есть действительно проститься со старым. Развязка той ситуации, в которой мы увязли, дойдя до предыдущей карты Повешенного, состоит в том, чтобы отвязаться от старого, прежде чем начать заглядываться на новое. Если мы этого не сделаем, то и перемен никаких не будет. Вместо этого мы так и будем вновь и вновь возвращаться в ситуацию Повешенного, болтаясь туда-сюда между этими двумя картами.

Такое состояние можно сравнить с царапиной на пластинке, из-за которой на ней беспрерывно повторяется одна и та же музыкальная фраза. Поэтому, если у нас вдруг в жизни возникает чувство, что мы застряли на такой «царапине», в очередной раз попадая в одну и ту же ситуацию, то мы можем быть уверены, что увязли в карте Повешенного, то есть боимся Смерти. Типичным примером служат все случаи, когда мы сами преграждаем себе путь, старательно избегая решительных шагов, необходимых для дальнейшего роста. При этом не так уж важно, по какой причине мы их избегаем: из-за того, что не верим в себя, из-за робости или страха потерпеть неудачу и опозориться, или из-за того, что считаем этот шаг для себя унизительным. В одном случае это результат слабости нашего Эго, в другом – его излишнего самомнения. Однако в любом случае – даже когда мы медлим из-за робости! – мы слишком высокого о себе мнения, чем сами же преграждаем себе путь. Вот что сказано об этом в книге Даодэцзин:

 
Стоящему на цыпочках долго не простоять.
Идущему большими шагами далеко не уйти.
Демонстрирующий себя – не просветлен.
Считающий себя правым – не очевиден.
Кичащийся собой не имеет заслуг.
Заносчивому не стать властителем.
Рассуждая с позиций Дао, про это говорят:
«Излишество в пище и непристойность в поступках
в сочетании с вещами несут вред».
Поэтому обладающий Дао Свободен от пребывания в этом.
 

Поэтому тут от нас требуется прежде всего преодолеть свое Эго, научиться не ценить себя слишком высоко и немного подвинуть в сторону собственное «Я», чтобы путь к дальнейшему развитию был свободен.

Подобная «царапина» на пластинке стала центральным мотивом «Бесконечной истории» – чудесного путешествия героя по имени Бастиан Бальтазар Букс. Бастиан, маленький толстый мальчик, сидит на крыше школы и читает книжку под названием «Бесконечная история». И чем дольше Бастиан читает, тем глубже затягивает его эта история. (Чем дольше мы читаем книгу собственной жизни, тем глубже в нее погружаемся). И вдруг история требует от него, чтобы он сам вмешался в действие, иначе оно дальше не пойдет. Но Бастиану не хватает смелости, и он отказывается. И тот-час действие переносится назад, к началу, и повесть рассказывается заново, пока вновь не дойдет до того самого места, где Бастиану нужно вмешаться. И вот в один прекрасный момент тот решается. Бастиан очертя голову бросается в Фантасию, так называется в этой книжке подземное царство, и действие наконец движется дальше.

Белка в колесе – еще один пример, хорошо иллюстрирующий «холостые обороты» в ситуации Повешенного. Преисполненные желания, радости жизни и вдохновения карты Силы, мы беремся за какое-то дело, а потом вдруг обнаруживаем себя в колесе бессмысленного бега, действия ради действия (Повешенный). Но мы никак не можем уразуметь, что же случилось, почему дело, доставлявшее столько радости и наполнявшее нас такой энергией, превратилось вдруг в бессмыслицу. И вместо того, чтобы развязаться со старым, взяв и выпрыгнув, например, из колеса вбок, мы решаем: «надо добавить» – метод, по убеждению Пауля Вацлавика, весьма сомнительный, – и, все увеличивая скорость, мчимся, мчимся в безумном колесе. Когда же какая-нибудь внешняя сила (Смерть) вдруг остановит наше колесо, мы, естественно, сначала ничего не понимаем, как то наверняка было бы и с белкой. Обескураженные, мы еще несколько раз пытаемся раскрутить колесо, прежде чем оставим это занятие – с тяжелым сердцем и твердым убеждением, что уже ничего не вернуть. Но пройдет какое-то время, и мы, возможно, сумеем осознать абсурдность всего этого и понять, в какой бесперспективной ситуации мы тогда увязли. Только тогда мы поймем, что Смерть была для нас не только развязкой, но и самым настоящим освобождением. Повешенного можно также сравнить с плодом, висящим на дереве, который уже созрел и должен лишь решиться упасть, чтобы началась новая жизнь и выросли новые плоды. Но падение он воспринимает как Смерть. Если плод откажется падать, он останется висеть на дереве и в конце концов сгниет, так и не дав начало новой жизни. Своего конца он этим все равно не предотвратит, только в этом случае конец будет бесплодным.

Если перенести этот пример на людей, то можно сказать, что нас никто не принуждает учиться на собственных кризисах. Несмотря на то, что Повешенный обычно означает кризис среднего возраста, он может растянуться и на всю вторую половину жизни. Тот, кто в это время не ищет и не находит на кризис иного ответа, кроме стенаний, жалоб и страданий, волен жить с этим до конца своих дней. В таком случае Смерть в один прекрасный день станет окончанием путешествия и одновременно концом жизни. Однако у нас есть возможность извлечь из этого кризиса урок, научившись расставаться со старым и взглянуть на Смерть как на центральную тему в момент середины жизни, после которой как раз и начинается самое интересное. Вот почему карта Смерти в Таро занимает место в середине ряда Старших Арканов, а не замыкает его. Схоже с этим и представление о мире в древних культурах, например, у кельтов, чьим друидам посвящены слова римского поэта Лукана: «Если ваши песни правдивы, то смерть – всего лишь середина весьма долгого существования». В том же смысле следует понимать и следующее высказывание: «Если ты умрешь прежде, чем умрешь, то, когда ты умрешь, ты не умрешь». Потому-то мудрецы разных народов не уставали говорить, что центральной темой их жизни была встреча со Смертью и осознание ее смысла, снова и снова подчеркивая, что человек должен умереть и возродиться, чтобы постичь реальность. Если в Библии сказано: «Научи нас думать о том, что мы должны умереть, чтобы вразумить нас» (Пе. 89:12)*, то нашему Эго больше всего хочется толковать эти слова наоборот: «Вразуми нас так, чтобы мы поверили, что умирать нам не надо»!

При этом не стоит забывать, что глубинные трансформации требуют времени. Сейчас речь идет о нисхождении в Подземное царство. Возвращение к свету, рождение нового, начнется лишь шесть карт спустя с Аркана XIX – Солнце. Обе карты дополняют друг друга как вечер и утро.

На обеих картах мы видим белого коня. На карте Смерти это – четвертый конь Апокалипсиса (Откр. 6:8), «конь блед», на котором скачет Смерть. На карте Солнца, напротив, изображен белый сказочный королевский конь, несущий на спине возродившегося героя. На карте Смерти солнце заходит, а на карте Солнца вновь сияет в полную силу. На карте Смерти на коне сидит скелет, на карте Солнца – ребенок. (Подобная трансформация заставляет предположить, что между этими двумя картами существует родник с живой водой, в противном случае подобное омоложение было бы необъяснимо. И мы находим его в XVII Аркане). В руках у ребенка – знамя красного цвета, цвета жизни, тогда как Смерть несет черный флаг с мистической белой розой, символом жизни и указанием того, что наступает фаза обновления, начинающаяся со смерти. Перо на шлеме Смерти безвольно поникло, а на голове у ребенка четко стоит вертикально. Все это показывает, сколь сильно связаны между собой эти карты, представляющие два полюса, Смерть и Возрождение. Они олицетворяют нисхождение в Подземное царство (Смерть) и возращение к Свету (Солнце), а между ними лежит путешествие по Морю Ночи.

Карты с тринадцатой по восемнадцатую называют также ночными картами. В них доминируют либо черный фон, как на Арканах Смерти, Дьявола и Башни, либо символы ночи – Луна и Звезда. И только карта Умеренности выглядит несколько неуместной в этой мрачной компании, по крайней мере на первый взгляд. Но нам вскоре предстоит познакомиться с ней как с силой, в Подземном царстве просто незаменимой. Она олицетворяет того самого проводника душ, о котором сообщают Книги Мертвых, принадлежащие различным культурам. А так как в нашей западно-христианской традиции проводниками душ считаются ангелы, то и на этой карте изображен ангел.

Сюжет нисхождения в Подземное царство, путешествия по Морю Ночи, не только широко известен во всех религиозных традициях Востока и Запада, но и совпадает практически по всем важнейшим пунктам. Все эти культуры «считают смерть путешествием с целью вновь обрести свою настоящую суть, даже если для этого необходимо побывать на небесах или в аду, даже если это приведет к порождению в ином, новом теле. Совпадает даже то, что мудрым становится лишь тот, кто обрел сознание смерти, и то, что необходимо готовить себя к смерти морально, духовно и в воображении, если хочешь умереть хорошо».

Чтобы понять, что такое это путешествие по Морю Ночи, давайте заглянем в Подземное Царство древних египтян, оставивших нам больше всех удивительных образов того, что видели их мудрецы в потустороннем мире. Мы видим, как над телом усопшего поднимается его душа. Ее называют Ба и изображают в виде птицы, которой пришла пора отправляться в путешествие. Усопшего остаются охранять богини-покровительницы – повелительница неба Нут или царица скорпионов Сел-кет, а его «Ба» в сопровождении шакалоголового Анубиса или волкоголового Упуаута направляется к Маат, египетской богине справедливости.

Маат всегда изображают со страусиным пером. Уже одно наличие такого пера считается знаком присутствия божественной справедливости. В зале, носящем имя этой богини, в Зале Маат, проходит решающее испытание – суд мертвых.

Внизу слева мы видим, как проводник душ Анубис вводит умершего в зал. Рядом на весах, на левой их чаше, находится сосуд с сердцем покойного, а на правой – перо, символ Маат как неподкупной, абсолютной справедливости. На навершии весов также изображен этот ее символ. Анубис, проверяет показания стрелки и сообщает их, находящемуся правее него писцу. Это бог Тот, изображенный с головой ибиса, у египтян – божество мудрости, выступающий здесь в качестве протоколиста Подземного царства. Если сердце умершего окажется равным перу по весу, то стрелка весов займет строго вертикальное положение, подобно отвесу; |это значит, что умерший не нарушал космического равновесия, то есть жил праведно, и достоин войти к Озирису, владыке Подземного царства. Если же сердце окажется легче или, наоборот, тяжелее пера, значит, он совершал ошибки и теперь погибнет. Этого-то и дожидается чудовище женского пола, сидящее рядом с весами. Теперь Ненасытная, как ее называли египтяне, поглотит его навсегда. Однако в сцене на рисунке умерший успешно выдержал испытание. Поэтому Гор ведет его направо, к Озирису, за троном которого стоят Изида и Нефтида, приветствуя новоприбывшего. Он будет пребывать в царстве Озириса до тех пор, пока Анубис не совершит над ним ритуал отверзания уст, чтобы вдохнуть в него новую жизнь и снова отправить в верхний мир.

Весы как символ равновесия составляют центральный смысловой образ египетского Подземного царства. В Таро ему соответствует Аркан Умеренности. А важнейшим пунктом этого нисхождения в Подземное царство является Зал Маат, богини справедливости, символом которой служит перо.

В Старших Арканах пером украшены только три фигуры – Шут, Смерть и ребенок на карте Солнца.

Эти карты связаны между собой на нескольких уровнях. Прежде всего Шут и есть тот герой, который на карте Смерти должен спуститься в Подземный мир и выйти оттуда ему на карте Солнца. Перо указывает на испытания, предстоящие ему на этом пути: им соответствует эпизод в Зале Маат. Далее взаимосвязь между картами Шута и Солнца проявляется в изображенных на них двух фигурах, похожих и в то же время так не похожих одна на другую: Шут ребячливый и Шут мудрый, наивный и блаженный. Между ними находится Смерть как необходимая предпосылка столь глубокой трансформации. И, наконец, белое солнце на карте Шута, пройдя I этап Смерти (алхимическое «черное солнце»), достигает своей противоположности и может теперь вновь взойти на карте Шута золотым сиянием бессмертия. В нашей иудеохристианской традиции это путешествие по Морю Ночи представлено прежде всего историей Ионы, проглоченного китом (Иона, 1–3).

Вначале Бог дает Ионе задание: «Встань, иди в Ниневию, город великий, и проповедуй в нем, ибо злодеяния его дошли до Меня» (Иона 1:2). То есть не просто «проповедуй», а пригрози жителям города судом и карами! Таким образом, по сути данное Ионе задание соответствует карте Колеса Фортуны. Как же поступил Иона? Да так же, как больше всего склонны поступать мы, впервые встречаясь с таким аспектом нашей жизненной задачи. Он бежал.

Ища свою жизненную задачу, мы обычно мечтаем о чем-то возвышенном, значительном и славном, и многие искренне сокрушаются: «Ах, если бы я знал, в чем мое истинное предназначение!», думая, что от них требуется только реализация талантов и других сильных сторон личности. На самом же деле такое задание всегда предполагает достижение целостности, то есть нам волей-неволей придется заниматься и своими низменными, примитивными, неприятными, трудными, до сих пор не принимавшимися в расчет и обычно нелюбимыми сторонами (см. с. 70 и далее). Столкнувшись с чем-то, выявляющим эти наши стороны, мы с гневом и возмущением восклицаем: «Нет! Только не это!» Можно почти утверждать, что, когда из самой глубины нашей души вдруг вырывается возглас: «Нет! Только не это!», значит, мы нашли еще один камешек мозаичного панно нашей жизненной задачи.

Вероятно, так же думал и Иона: «Мне? Ехать в Ниневию? Никогда! Я еще не спятил! Они же убьют меня на месте. Нет, все что угодно, только не это!» И вместо этого он поднимается на борт корабля, идущего в противоположном направлении, в Грецию. Подобный отказ выполнить божественную волю греки называли «гибридом», подразумевая под этим человеческие высокомерие и дерзость. Как мы видели в одиннадцатом Аркане, такое упрямство составляет один из аспектов карты Силы. Греки считали, что именно за этот грех боги карают незамедлительно, как это и случилось с Ионой, достигшим карты Повешенного. Есть ли ситуация более безвыходная, чем корабль, терпящий бедствие в бурном море? Это-то с ним и произошло. Беспомощные, испуганные корабельщики стали бросать жребий, чтобы узнать, из-за кого их постигла эта беда. Жребий пал на Иону, который во всем покаялся, признался в грехе и взял вину на себя. Он сказал, что готов умереть, чтобы искупить свою вину перед Богом, и корабельщики после некоторых колебаний бросили Иону в море. Однако он, вопреки своим ожиданиям, не погиб, а был проглочен китом, во чреве которого провел три дня и три ночи (обычный срок пребывания в нижнем мире), прежде чем | кит извергнул его на берег. Пройдя через это очищение, Иона был готов принять волю Бога и выполнить свою жизненную задачу.

Выложив в ряд соответствующие Арканы Таро, эту историю оказывается очень легко и рассказать, и понять. Поскольку в Библии приводится лишь молитва, которую произносит Иона во чреве китовом, но ничего не говорится об иных его переживаниях там, у нас не с чем связать карты с XIV по XVIII.

XIII карта означает конец второй трети пути, во время которой мы должны были стремиться к максимальному раскрытию, а потом и преодолению своего Эго, к подчинению его нашей высшей Самости. «Вступая в конфликт с процессом своего внутреннего роста, любая сознательная личность чувствует себя словно распятой, – говорит Мария-Луиза фон Кранц, как будто держа перед глазами карту Повешенного. – Собственная воля сознательной личности должна умереть, полностью предавшись этому процессу». Из этого, однако, не следует делать поспешный вывод, что на дальнейшем отрезке пути нашему «Я» уже не придется играть никакой роли. В позитивном варианте все его силы должны быть поставлены на службу Самости, этого символа великого целого. В негативном же варианте они могут остаться аморфными и, стремясь любой ценой добиться осуществления своих «хотений», могут в любой момент обречь процесс трансформации на провал.

В Таро карта Императора и карта Смерти связаны между собой нумерологической суммой (IV и XIII, 1+3), что говорит о сродстве этих двух начал. Если Император означает создание новых структур, то есть в конечном итоге отграничение нашего «Я» от внешнего мира, то Смерть требует преодоления и слома всех созданных прежде барьеров.

«Я» не может жить без барьеров, без отграничения себя от всего, что не есть это «Я», без разграничения между родным и любимым «Я» и его тенью, между духом и телом, между божественным и человеческим, между добром и злом и так далее. Тут нам пора признать или скорее признаться, что все барьеры, на которые мы натыкаемся, искусственны. В свое время у них была своя задача и своя функция, они должны были послужить и послужили развитию нашего «Я», которое тоже должно было отграничить себя от всего иного, чтобы обрести себя. И тем не менее все эти барьеры искусственны и произвольны. Достигнув этого этапа, мы должны убрать все барьеры, преодолеть их, чтобы «расчистить место» для приобретения еще более глубокого и обширного опыта. Это – одна из жертв, принести которую Повешенный будет нас заставлять до тех пор, пока мы не будем к этому готовы.

Взаимосвязь, существующая между этими обеими картами, имеет еще один смысл. В этой точке пути мы достигли предела самоуправления (Император = самостоятельность + управление). Это значит, что больше мы себя ни к чему принудить не сможем. Это будет точно так же невозможно, как невозможно заставить кого-то спать или принудить спать самого себя, как невозможно спать и в то же время контролировать и наблюдать себя. Привычка нашего Эго управлять всем натыкается здесь на положенный ей предел. Единственное, что мы теперь можем, это открыться навстречу дальнейшим переменам, научиться давать всему идти своим чередом – и, как во сне, довериться естественному процессу перехода в иное состояние.

Человек с древнейших времен страшится всего безжизненного, еще сильнее прославляя из-за этого все животворное. В греческой мифологии олицетворением этих двух противоположностей были Танат, Смерть, и Эрос как жизненная сила. Уже в древности маги пытались остановить смерть и воззвать к жизни. Сегодня мы i занимаемся тем же самым, старательно замалчивая тему смерти и ограждая ее всяческими табу, и восхищаясь любым животворным элементом в кино и на телевидении, в рекламируемых и безудержно раскупаемых товарах, в культе красоты и в поклонении вечной юности. В Старших Арканах обе противоположности представлены картами Силы и Смерти, между которыми находится Повешенный – если карту Силы вернуть на ее исконное одиннадцатое место.

Человек распят (Повешенный) между полюсом смерти (Смерть) и полюсом жизни (Сила). С возрастом Эго все сильнее ощущает свою бренность перед лицом неизбежной смерти. В отчаянии оно все чаще обращается к полюсу жизни, пытаясь отвлечься от мыслей о неумолимости судьбы. «Себя каждому из нас все-таки очень жалко, – пишет Элиас Канетти. – Каждый твердо убежден, что уж ему-то умирать незачем».

Вот почему мы хватаемся за разные дела, усиленно занимаемся спортом, любовью, ищем всяческих удовольствий, подогревая в себе радость жизни и доказывая себе вновь и вновь, что мы живы и живем по-прежнему, чтобы только не глядеть в противоположном направлении, туда, где нас ждет Ничто, та самая черная стена, которой так боится наше Эго. Находятся и психотерапевты, предлагающие пациентам легкие и быстродействующие способы отвлечься от этих мыслей, а потом гордящиеся своими успехами и якобы превосходством этих способов над трансперсональной терапией с ее более длительными, но зато и более глубокими методами. В качестве быстродействующего средства душевно угнетенному человеку предлагают, например, предпринять что-нибудь увлекательное, и если это поможет, то некоторое время он действительно снова будет чувствовать себя хорошо. Но, как показывают карты Таро, путь от Повешенного к Силе – это шаг назад. Поэтому с каждым следующим разом для подогрева радости жизни требуются все большие дозы Силы, ведь Смерть все неумолимее стучится в двери нашего сознания. Но рано или поздно жизнь все равно заставит нас двинуться в другом направлении и взглянуть неизбежности, смерти и бренности прямо в глаза.

При этом не имеет значения, сколь глубоки, научно обоснованны или продуманны наши представления о смерти. Значение имеет лишь то, как мы идем к ней, насколько близко подпускаем к себе это ощущение и в какой степени мы готовы проникнуться им.

Так же, как кафедральный собор останется для нас лишь мертвым музеем, пока мы осматриваем его снаружи, мы не ощутим подлинного смысла смерти, пока будем о ней только размышлять. Но стоит преклонить колена, и человек из туриста становится молящимся, из постороннего – благоговеющим посвященным. В этот миг музей становится храмом, а холодная, безжизненная смерть – священным переживанием.

Чем искреннее будет наше преклонение, тем богаче будут при этом наши ощущения; во-первых, потому что вблизи смерти полнее становится почтение перед жизнью, во-вторых – потому что смерть и есть истинное посвящение, единственные врата, действительно ведущие к тайне. Все, что называлось «тайной» на уже пройденном нами пути, было в сравнении с этим примитивными детскими секретами.

И чем с большим упорством и страхом мы будем отводить от нее взгляд, тем чаще и сильнее будем метаться между наслаждением и отчаянием. В своей крайней форме этот отказ может вылиться в маниакально-депрессивный психоз. Чем маниакальнее мы будем подогревать в себе радость жизни (Сила), тем глубже будет неизбежно следующая за ней депрессия (Повешенный). Как разрешить это противоречие, показывает Смерть. Она указывает нам направление.

В своем замечательном труде, посвященном развитию человеческого духа, Кен Уилбер доказывает, что подлинная трансформация возможна только через Таната, через полюс смерти, тогда как Эрос, полюс жизни, дает лишь перемены. Уилбер сравнивает человеческое сознание с многоэтажным домом. Уютно устроившись на одном из этажей и привыкнув к открывающейся из окна перспективе, Эго, конечно, хочет остаться там – зачем ему другие этажи? Если же жизнь там ему наскучивает, становится пустой и унылой, или если от монотонности жизни на одном и том же этаже у него учащаются депрессивные фазы, Эго бросается подогревать радость жизни, устраивая себе перемены. Мы начинаем переставлять мебель, но остаемся-то все в тех же четырех стенах. Иными словами, мы ищем себе занятие, заводим новые знакомства, увлекаемся любовью или игрой, впадаем в покупательский раж или делаем еще что-то, обеспечивающее нам внешние перемены, безопасные для Эго. Глубинной же трансформации можно достичь лишь пройдя через полюс смерти, то есть покинув этот этаж нашего сознания. Лишь так мы получим шанс перейти в сферу надсознания. Однако такой переход всегда связан с риском не удержаться и упасть в пропасть. Это и есть та опасность, с которой связаны данная ситуация и данная карта. Ибо тем, кто отправляется в путешествие по морю ночи, в путь к истинной инициации обратных билетов не продают. Зато им дают проводника.

Ключевые слова к карте Смерти

Архетип – смерть

Задача – прощание, нисхождение в Подземное царство, отход, завершение развязка

Цель – освобождение, преодоление Эго, слом барьеров, глубинная трансформация

Риск – обмереть от страха, оступиться и упасть в пропасть

Жизнеощущение – пьеса окончена, сюжет исчерпан; стремление к покою, к восстановлению сил» прощание с чем-то