Текст книги "Джо 3 (СИ)"

Автор книги: Харитон Мамбурин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 16 страниц)

Эпилог

Кто-то считает магию бесконечной дорогой к могуществу, власти и пониманию вселенной, для кого-то (для очень многих) – она лишь инструмент, позволяющий как-то воздействовать на реальность. Иные же видят в ней язык, на котором можно говорить с куда более могучими, вечными, сущностями, бесконечно более развитыми, чем хрупкая форма смертного из плоти, крови и соблазнов…

Для архимага Вермиллиона магия была… ошибкой. Неполным, искаженным, неправильным дополнением Творца в план вселенной. В отличие от точных наук, волшебство соблазняло своей податливостью воле смертного, но при этом отчаянно прятало свои настоящие правила. О последних большинство магов даже не подозревали.

Но он… нет, Вермиллион Прознатец обладал Талантом Концентрации. Он с рождения зрел вглубь вещей на уровне, недоступном обычным творцам чар. Он видел, понимал, ощущал и чувствовал куда глубже, чем любой из тех, кого он встречал в жизни. Включая эльфов.

…но этого было недостаточно. Те же эльфы, вечные и, казалось бы, мудрые, они тоже бросили попытки понять магию, начав просто использовать её. Они слагали из неё произведения искусства, живых существ, свою среду обитания, но понять…? Нет.

Он и сам не смог, несмотря на все свои старания. Жизнь шла, её нить истончалась, а Прознатец тщетно пытался уловить неуловимое. Когда он понял, что может не успеть, то обратился к тому, что так не любил. К поэтике, к рифме, к страсти магии. Позволил ей куда глубже проникнуть в себя, чтобы затем проникнуть в неё. Он перешел на другой уровень существования, стал частью волшебного мира, бессмертным магом, могущим уже не оглядываться на тлетворное течение времени. Он избавился от низменных потребностей, нашел своё место, продолжил изыскания…

Но ничто не бывает просто.

«Там, где смог один, смогут и остальные». На четырехликого призрака обратилось множество алчных взоров. Просьбы, мольбы, требования, посулы…

Они, простоживущие, просто хотели жить.

Омерзительно. Недостойно. Низко.

И пагубно для самого Вермиллиона, прекрасно знавшего, что силы волшебного мира, истинные его повелители, таящиеся в глубоких чащах и пещерах, живущие на вершинах гор и в лавовых озерах, в несметных безднах бурных океанов – все эти сущности не потерпят у себя дома вечных людей. Пока он был исключением – он был.

Маленькая тайна, одна из множества в его кладовых. Но кто раскрыл подобное? Кто узнал? Таких не было. Все эти Исследователи ничем, в сути, не отличались от Мастеров. Они пытались идти по дороге вслепую, они нашаривали новые заклинания, они гордились своими смешными выводами, делая, под час, их с разницей в несколько лет, но… все они топтались на месте. Вермиллион знал почему и знал зачем. Это тоже было его маленькой тайной, договором, который как-то раз был заключен между бессмертным архимагом и одной очень интересной богиней.

Так шло время. Маги обучались в Школе, взрослели, закостеневали, старели, начиная взирать на своего старого наставника с жадностью, страхом и мольбой, а затем умирали, так и не принеся в этот мир ничего нового. Освальд Озз мог бы стать исключением, счастливым моментом в жизни старого архимага, может быть, даже его преемником…

Но не стал. Борьба с собственной Причудой истощила юного гения, надорвала его силы, перекроила разум. Вермиллион не терял надежды, он верил, что рано или поздно его ученик найдет свой собственный путь и освободится от навязчивой привычки, но пока было рано.

Затем появился Джо.

Святой из другого мира вломился в жизнь вечного волшебника с грацией носорога. Невозмутимый десятилетний ребенок просто пришёл в Библиотеку и… чуть ли не принялся в ней жить. Ему было плевать на бессмертие, на Орзенвальд, на магию. Этот странный человек собирался отдохнуть эту жизнь, не задумываясь о том, наступит ли следующая.

Хитрый, подлый, но совершенно безобидный, он разбрасывался знаниями о своих прошлых жизнях с легкостью, не понимаемой архимагом. Когда Тервинтера спрашивали, он отвечал, когда спрашивал он, не получая ответа – он просто пытался добиться своего иными методами. Он почти не торговался, не вызнавал, и не лез в секреты Вермиллиона. На них ему было плевать. Иномирец знал, чего хочет.

Вермиллион был… очарован им. Да, призрачный четырехликий маг вел нечестную игру, получая от межмирового странника куда больше, чем получал тот в ответ, но эта игра устраивала маленького мага. Он брал, что мог, и делал это хорошо. Настолько хорошо, что уже взгляды деканов и ректора Школы Магии наполнились алчностью. Они хотели Джо в преемники, мечтали, что он продолжит их дело. Они верили, что он будет бесподобным ректором.

Они были правы, но только Джо их желания интересовали меньше, чем прошлогодний снег. А затем это – Аттестация, во время которой едва только закончивший Школу выпускник продемонстрировал его собственный уровень. Он заключил сделку с богиней. Вермиллион тогда не сдержался, он продемонстрировал Боливиусу Вирту истинную суть их лучшего ученика – разумного, который почти на равных общается с богами. Даже не в этом суть, он был разумным, к которому бог явился домой так, как будто это соседский визит.

Бог!

Какая ирония.

Сейчас, вися на своем старом месте, в Библиотеке, прямо над столом и креслом Заместителя Библиотекаря, которые Вермиллион приказал оставить на месте, архимаг понимал ту небрежность, с которой святой делился с ним всем, о чем только призрак не попросит. Библиотекарь при всей своей мудрости попросту не мог задать вопросов, ответы на которые Джо посчитал бы важными. Маленький волшебник, только начавший свой жизненный путь, и тысячелетний архимаг – они были в разных лигах, на разных океанах, под разными флагами.

Час назад Вермиллиону принесли вести, что светлая богиня Лючия явилась лично забрать Джо и одного эльфийского мудреца, которые внезапно вывалились из воздуха у алтаря её главного храма. Да, она превратила свое явление (редчайшее и желаннейшее событие) в нечто, вроде одобрения верховной жрицы, но на синего полупрозрачного архимага эта обманка никак не могла подействовать. Он видел суть.

– Что же… – неслышно произнесли все губы на его четырех лицах, – Так будет лучше, наверное…

Эта фраза не произвела ни малейшего звука, но, когда губы архимага перестали шевелиться, двери Библиотеки взорвались. В зал, искря непрерывно произносящимися заклинаниями, начали вбегать волшебники. Их было много, несколько десятков. Зависший в воздухе четырехликий призрак молча наблюдал за ними, все пребывающими и пребывающими. Чары кипели в воздухе, быстро истощая всю свободную магию, что не поглощал сам Вермиллион. Маги колдовали быстро, лихорадочно водя в воздухе руками с зажатыми в них палочками и жезлами, не отводя взглядов от Библиотекаря, молча наблюдающего за вторженцами.

Он знал их всех.

Каждый из них провалил Аттестацию, став волшебником Башни, обреченным на заточение, безликую серость и отсутствие каких-либо перспектив. Теперь их набрали, чем-то соблазнив, а затем использовали как дешевую, но очень эффективную команду, способную ошеломить сильно зависящего от внешней магии призрака. Эффективный и подготовленный ход от того, кто очень хорошо изучил слабости вечного мага. А их, признаться, сложно не изучить – достаточно лишь понять, что насыщенный магией воздух волшебного мира многое теряет в самой Библиотеке. Сущность, обитающая в ней, нуждалась в большом количестве магии для поддержания своего бытия.

– Ну вот и всё! – грохотнул над бубнящими заклинания неудачниками довольный голос, который Вермиллион тоже узнал.

В Библиотеку, стараясь придать себе горделивый и уверенный вид, вошёл Сафрон Моулирбуд, выдающийся Боевой маг.

В прошлом.

Блистательная карьера талантливого волшебника и протеже одного из старейших магов Гильдии не могла прерваться из-за одной проигранной дуэли с выскочкой Джо, но престиж гения среди волшебников получил незаживающую рану. Показательный разгром устоявшегося и снискавшего немало лавров мага вынудил того сильно отвлечься от подготовки, что очень сказалось на очках Аттестации. И, естественно, его недоброжелатели при дворе герцога, на которого работал Сафрон, воспользовались этой информацией. Очень широко и очень насыщенно, так, что волшебнику пришлось начинать с нуля и… на другом континенте.

Это Библиотекарь знал.

– Уходите… – спокойно приказал архимаг, поднимая в воздух все свои восемь рук, – Вам здесь нечего делать.

– Как теперь и тебе! – ухмыляясь, заявил четырехметровому призраку Боевой маг, – Мы забираем тебя отсюда, Вермиллион! У моих друзей есть вопросы, на которые тебе придётся ответить!

– Какая глупость… – архимаг качнул головой, – Последнее предупреждение, бывшие ученики. Убирайтесь… или я применю силу.

– Нет у тебя никакой силы! – язвительно ухмыльнулся лидер вторженцев, – Без свободной магии – ты ник… кххххррр!!!

Никто никогда не видел, чтобы Вермиллион двигался. Ему это было просто не нужно. Дышать, есть, спать… перемещаться. Каждый из тех, кто противостоял ему сейчас, всегда наблюдал этого мага висящим в центре основного холла Библиотеки. Теперь же высокая тощая фигура двинулась к агрессорам, простирая по сторонам от себя все восемь рук, которые мало того, что удлинялись на глазах, так еще и начинали изгибаться самым противоестественным способом!

– Я и есть магия! – внушительно оповестил нападающий Библиотекарь своих оппонентов, – Я и есть сила!

К подобному наполнившие зал люди готовы не были совершенно. Они, по сути, ни к чему не были готовы, кроме как ворваться и начать колдовать разную ерунду. Их уверили, что этого достаточно, им пообещали, что это безопасности, им клялись, что этого хватит.

Их обманули.

Руки-щупальца неумолимо надвигающегося призрака работали атакующими змеями. Они, под взглядами восьми глаз бессмертного мага, совершали по одному молниеносному рывку к цели – кусочку обнаженной плоти того или иного дурака. Роба, шляпа, перчатки… всё это попросту было бессильно перед легким прикосновением насыщенной магией призрачной субстанции, касающейся человеческой плоти. Затем следовал удар. Слабый, но невероятно, зашкаливающе, умелый. Точный импульс магии, вызывающий моментальное кровоизлияние в мозг. Быстрая смерть.

Зрелище валящихся одно за другим тел моментально привело волшебников в панику. Кто-то из них рванулся к выходу, кто-то принялся осыпать призрака заклинаниями, как это сделал Сафрон Моулирбуд. Последнее тут же принесло результаты, так как Вермиллион начал весьма ловко уклоняться, по-змеиному изгибая все свое внушительное тело. Опаска призрака тут же приободрила его оппонентов, которые удесятерили усилия…

…но не могли попасть, как не старались. А, тем временем, Библиотекарь продолжал двигаться, безжалостно скашивая своих бывших учеников. Его конечности летали разбуженными драконами, то и дело отвлекаясь на блокирование того или иного заклинания, тело изгибалось самым непредсказуемым образом, а все четыре лица, сохраняя бесстрастное выражение лица, лишь сверкали слегка прищуренными глазами. Последнее будило в магах панику. Они же росли и учились, укрепляясь в уверенности, что Вермиллион никогда не обижал и мухи.

У Сафрона же не было возможности сбежать. Фактически, она присутствовала, но молодой волшебник понимал, что если он выберется из Библиотеки живым (особенно, если у него это получится), то даже карьера башенного мага станет для него желанным потолком. Оставшийся на свободе Вермиллион найдет способ, как покарать тех, кто покусился на его свободу.

Поэтому Боевой маг, не утративший ни грана своего таланта и сил, атаковал Библиотекаря всем, чем только мог. Вздымая руки с посохом, он призвал огонь, ветер, лед и тьму, чтобы сокрушить… и был шваркнут об стенку небрежным телекинетическим толчком, на который расщедрился лютующий призрак. Вызванная неудачником магия опалила и подморозила под десяток других бедолаг, которых подобное привело в ужас.

Они побежали. Крича, давясь слезами и соплями, визжа и хватая друг друга за одежду, выжившие проталкивались через разрушенные двери Библиотеки, устремляясь, куда глядят глаза. Им казалось, что за спиной не вечно невозмутимый призрак, а сама смерть. Однако, это было не так.

В момент, когда затылок Моулирбуда соприкоснулся со стеной, а волшебники пустились в бегство, в призрачную суть архимага начали вонзаться тонкие ярко-зеленые нити энергии, выстреливающие, казалось, из пустого места. Одна за другой, они сковывали движения архимага, тут же начиная откачивать из него энергию. В течение нескольких секунд бьющийся в зеленых путах призрак стал напоминать муху в центре паутины!

Чем слабее бился призрак, тем сильнее сгущались тени в тех местах, откуда по нему били заклятия. В скором времени, когда призрачный архимаг поник, еле-еле подрагивая, тени лопнули и сползли на плиты пола, являя невооруженному взгляду полтора десятка стариков, держащих в дрожащих руках странные устройства, напоминающие усыпанные крупными кристаллами посохи.

– Вот ты и попался! – торжествующе каркнул один из них, очень похожий на некоего бывшего члена правительства Гильдии Магов, лишенного дара к волшебству самой богиней Лючией, – Вот и всё!!!

– Вы научили их, как отключить защитные заклинания… – еле слышно пробормотал покачивающийся призрак, – Преступник – это до конца…

Последние слова сильно задели бывших волшебников, тут же принявшихся осыпать обессиленного архимага ругательствами. По их мнению, лихорадочному и истеричному в своем бессилии, то, что произошло с ними – было совершенно несправедливым и ужасным. Обречь лучших из лучших, элиту волшебного мира, тех, на ком всё держится, – на это ужасное состояние, не мог ни один светлый бог. Зато, почему-то, совершенно бесполезный бездельник, обретающийся в этой Библиотеке, не навлекает на себя никаких кар, а счастливо живёт вечность… пока лучшие низвергнуты из небес – в грязь!

– Что⁈ Скажешь, это не так? – хрипло выкрикнул другой старик, – Скажешь, что ты лучше нас⁈ Мы – Гильдия Магов! А ты, могучий, – лишь бесполезный придаток в библиотеке! С твоей работой мог бы справиться любой гоблин!

– Паршивец, зажавший ценнейшие знания! – поддакнул ему другой, – Пока другие клали жизнь во благо волшебников, он просто висел тут! Как пальто! Но ничего, он теперь все расскажет… там, куда мы его заберем!

– Да! – поддержали его другие, – Двигаем! Времени мало! Накопители перенасыщаются!

И, действительно, те странные посохи, которыми орудовали бывшие волшебники, светились всё ярче и ярче, а вот сам призрак потускнел и опрозрачнел настолько, что его еле было видно. Тем не менее, когда он заговорил, это услышали все.

– Глупцы… – размеренно и равнодушно произнес Вермиллион Прознатец, волшебник, еще при жизни добившийся титула архимага, – Вы пришли в волшебный мир. Простым людям не разрешено здесь находиться.

Еще звучали эти слова, как через место, где некогда находились двери Библиотеки, стали входить эльфы. Их было всего четыре, стройных, спокойных, вечных. Их одежды были составлены из живых листьев растений, а на головах были короны из ветвей и веток, гармонично сплетающихся в естественных узорах. Взгляды этих древних существ были свободны от страстей, эмоций и зла.

Но исполнены силой.

– Как и тебе теперь, – произнес один из вошедших, неторопливо поводя рукой, – Ты – причина. Прекрати быть.

На глазах изумленных стариков, цеплявшихся за последний шанс вернуть хоть что-то в своей жизни, еле видимого призрака архимага рассекло четырьмя невидимыми лезвиями. Это было похоже на то, если бы эти невидимые лезвия силы прочертили свой смертельный путь по изображению на воде – очертания Вермиллиона начали расплываться, постепенно растворяясь в воздухе. Еще можно было уловить выражение на его четырех лицах – они, с закрытыми глазами, излучали покой и отрешенность.

– Нет… – тихо просипел один из бывших волшебников, падая на колени, – Нет…

Он совершенно не понимал, что будет дальше, но считал это совершенно неважным. Могучее существо, которое оставалось единственной надеждой для здесь присутствующих, исчезало в небытии, и, для этого старика, это было худшим из возможного. Но, если уж говорить прямо, обширный опыт этого бывшего волшебника был слишком однобок, чтобы его предположения оправдались.

– Теперь ваша очередь, – проговорил невозмутимый эльф, оглядывая простых людей, сжимающих в руках сияющие посохи, – Вас мы накажем.

Посохи моментально потухли, как будто бы некто изъял из них всю энергию, но то же самое произошло со всем светом в Великой Библиотеке. Во тьме же, воцарившейся в ней, раздались отчаянные, громкие, исполненные дикого ужаса крики тех, кто слишком многого хотел от этой жизни, предпочитая знать лишь то, что ему казалось важным.

Конец третьей книги