355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Харитон Мамбурин » Несносный тип (СИ) » Текст книги (страница 10)
Несносный тип (СИ)
  • Текст добавлен: 25 декабря 2021, 14:31

Текст книги "Несносный тип (СИ)"


Автор книги: Харитон Мамбурин



сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 25 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

Глава 10. Страх и ненависть в Хайкорте

– Лечь на пол! Руки за голову! Не шевелиться! Любому, кто попытается сделать хоть что-нибудь, всаживаю пулю в голову!

Орать приходилось свирепо, поспешно содрав с лица железную маску для большего устрашения. Отыграв пяткой ботинка по наиболее ретивому из нарушителей спокойствия, сейчас возлежавшему под моей ногой, я вновь хищно повёл дулами револьверов по сторонам. Может быть, из-за однозначной угрозы, а может и из-за того, что я пару раз уже выстрелил в потолок, нездоровое движение, заполонившее главную залу «Апатии», предпочло себя прекратить.

– Любой писк, дамы и господа… и стреляю, – еще раз внушительно обозначив свою позицию, я заорал, призывая новых констеблей зайти в помещение, чтобы заняться самым прозаичным в их работе делом – предварительными арестами.

Город катился в бездну, иначе не скажешь. Желтоглазые на каменоломнях, снабжавших Хайкорт материалом для большой стройки, начали решать, кому первым делом отгружать материалы, а кого можно игнорировать. Затем заведующие складами продовольствия и алкогольных напитков живые стали урезать поставки, хотя такого распоряжения сверху им не приходило. Всё это наложилось на ухудшающееся с каждым днем психическое состояние не особо живых жителей Незервилля, которые начали собачиться между собой, в надежде испытать побольше эмоций. Только ругаться? Нет. Куда интереснее сломать работающему рядом с тобой соседу ногу, чтобы тот потерял полдня, ковыляя до больницы, а самому работать дальше, предвкушая (и опасаясь) мести за это.

Живых происходящее тоже коснулось в немалой степени. Все, кто мог, начали делать запасы на черный день, что тут же отразилось дефицитом определенных продуктов для небольшого городка. Я уже неделю сбивался с ног, гася разворачивающиеся повсюду конфликты. Трижды пришлось держать речь перед немалыми толпами живых и желтоглазых, что неприятно отразилось на увеличении Триады Вождя, пять раз пришлось стрелять на поражение, проехать по всем фермерским хозяйствам с успокаивающими речами. В ходе вояжа мне пришлось прикончить еще двух желтоглазых на грибной ферме, просто поехавших крышей из-за одиночества и отсутствия Купели.

Надо ли говорить, что, когда пришло сообщение о том, что складские устроили в «Апатии» погром потому, что их буквально отрезали от всех городских сервисов, я туда прибыл далеко не в радужном настроении?!

– Мастер Фаулт, опустите, пожалуйста, своих оппонентов! – пролязгал зубами я, – Мастер Штернгст! Погасите своё заклинание!

– Шериф! – заорал с пола один из «кладовщиков», – Почему не отвечает мэр?! Куда он делся?!

– Всех в камеры! – велел я тем временем двум неловко мнущимся у входа разумным. Эрик Рапсоди и Натан Йеллоу были настолько далеки от образа констебля, насколько это вообще возможно, но нормальных кадров этот город предоставить не мог. Пара фермерских пареньков, умудрившихся родиться в своих семьях последними, рано или поздно оказались бы в городе, но на куда худшей должности, так что согласились стать защитниками закона чуть раньше этого грустного момента. Однако, навыков, связанных с насилием и порядком, у них не было никаких.

– Шериф!!

– Молчать! – рявкнул я, наводя ствол на лежащего, но орущего, – Ты видишь у меня шесть рук? Если да, то тебе хватит пить! Если нет, то почему спрашиваешь о Ахиоле?!

Чем был занят мэр, я знал прекрасно. Полуголый шестирукий бог в шароварах вовсю заваривал начатую им неделю назад кашу, всячески провоцируя Основателей друг на друга. Выражалось это в том, что он «курировал» начатое всеми «расследование» по делу несчастных тестикул Мадре, которые действительно оказались величайшим сокровищем на свете. Разумеется, в сложившихся обстоятельствах всему Хайкорту было глобально чхать на интересы и страхи жалкой тысячи живых существ, проживающих в городе пусть и не на птичьих правах, но в совершенном правовом ничтожестве. А вот то, что эти живые принялись регулировать дистрибуцию складов – уже стало моей проблемой.

– Криггс! – вновь заорал тот же «кладовщик», поднимая на меня упрямый взгляд, – Поставок больше не будет! Сандерс просто поступил так, как велит ему логика!

– А разрешения он спросил? – неумно отвлекся я посреди движухи на диалог.

И тут же поплатился.

Неизвестно, что двигало Освальдом Штернгстом, владельцем «Апатии». Может быть, возмущение, может быть злость, либо желание мне за что-то отомстить, но на этот раз мужчина ослушался моего приказа, резко выбрасывая кисти рук вперед в попытке метнуть в моем направлении сформированное вокруг последних заклинание, слабо сияющее желтым цветом. Результатом стали два выстрела из сжимаемых мной револьверов. Первая пуля ушла точно в центр сформированной энергетической сферы, детонируя её к чертовой матери и отрывая Штернгсту руки, а вторая, чуть выше, изменила направление движения, попадая ресторатору под нижнюю челюсть и срывая к чертовой бабушке верхушку черепа. Грохот, падающий на спину труп, разбрасывающий остатки своих мозгов и… мертвая тишина.

– Еще кому-нибудь хочется пошевелиться? – мрачно нарушил я тишину, с отчетливыми щелчками взводя курки.

Дантона Фаулта пришлось оставлять за старшего в «Апатии» просто потому, что здоровяк бы у нас не влез в камеру. Однако, меня это сейчас мало волновало, с утра один из братьев Трайкеров уже предлагал выпускать народ под честное слово, и идея мне понравилась. Просто потому, что предполагалось нарушившего это самое честное слово банально пристрелить. В целом, эскортируя «кладовщиков» и «потребителей» в участок, я размышлял, что ситуация уже давно вышла из-под контроля, а конфликты множатся на пустом месте. Силами десятка разумных, даже являющихся единственными вооруженными особями в городе, подобное не исправить. Более того, если сейчас в Средней или Внешней Зоне вылезет какая-нибудь особо опасная мерзость, то мне придётся отправляться туда одному или с Трайкерами – оружие, как полагается в таких случаях, я населению не выдам.

Всё было дерьмово.

«Мы боимся, шериф Криггс. Боимся, что Основатели решат, что проще переделать нас в желтоглазых, чем канителиться с поставками. Мы хотим жить».

Слова Дантона Фаулта запали в душу куда дальше, чем мне бы хотелось! С точки зрения нормального человека, тут уже творилась какая-то дичь. Основатели, как хозяева города, имеют окончательное слово во всех вопросах. Но им не нужно заботиться о жителях города, которые делятся на «амбарных мышей» живых и послушных подконтрольных желтоглазых! Первых можно во внимание не принимать, а вторые легко заменимы! С другой стороны, уже с четвертой, что и говорить, вылезает (внезапно!!) Ахиол, который ведет свою игру. Наш добрый шестирукий мэр внезапно во всю широту своей божественности демонстрирует, что может положить огромный болт на проблемы города.

Крайним, внезапно, оказываюсь я. Подобие порядка в Хайкорте сохраняется лишь потому, что я как какой-то супергерой верчу своей башкой по сторонам, постоянно выдвигаясь в те места, где вспыхивают эмоции страха или агрессии!

– Даааааамы, – почти ласково пропел я, обнаруживая две вполне соблазнительные девичьи попы, взволнованно крутящиеся в совершенно недопустимом месте, – Какого сволочного, уродливого ихорника, насравшего вам в черепные коробки, я должен изловить? Чтобы он, значит, не делал так больше с разумными?!

Из состояния тревожной злости в едва сдерживаемое бешенство меня переключили на раз. Нимея и мать-её-веслом-Пенелопа занимались тем, что пытались вскрыть замок дома Мадре, служившего сейчас тюрьмой для долбанной Суматохи. Разумеется, у них бы ничего не получилось, но по вершкам знакомые с магией дуры вполне могли испортить систему «свой-чужой», что добавило бы мне чудовищное количество хлопот.

– Криггс! – сыграла в совершенно неизвестного ей капитана Очевидность Пенелопа Кайзенхерц, разворачиваясь на месте и рефлекторно прикрывая когда-то поротый зад руками.

– Ошибаешься, Злюка, – тут же проинформировал я её, закуривая, – Не «Криггс», а сраный шериф Криггс при сраном исполнении. А еще я вооружен, что тебе тоже стоит отметить.

– Ты что, нас застрелишь? – бледно усмехнулась склочная девчонка, тем не менее задвигая себе за спину куда более худосочную и сильнее напуганную мулатку.

– Я всегда поражался дефициту твоего интеллекта, Пенни, – вздохнул я, – Нет, я бы не стал вас убивать… просто прострелил бы колени каждой. У врачей сейчас забот полон рот, так что вы спокойно можете провести следующие три месяца, лежа в госпитале.

– Не можем! – пискнула Нимея, – Козы…

– Коз на мясо, – равнодушно бросил я, – Всех.

Поверила. Всхлипнула, спряталась за относительно широкую спину подруги, начав дрожать. Это, конечно же, придало Злюке сил.

– Магнус, – хриплым голосом начала она, – Аврора обещала нас вытащить из Незервилля! Понимаешь? Вытащить! Она может! Всех! Даже тебя!

– Ты рехнулась? – удивленно поднял я брови, – Пенни, тебе это не ид…

– Да что ты понимаешь!! – сорвалась на визг девушка.

И тут она раскололась до самой задницы. Рассказала взахлеб, что её отец был констеблем, на очень хорошем счету, из-за чего бывший шериф Баунд и поручил ей устраивать мне экскурсии. А затем я, сволочь такая, убил скелета, а заодно влюбил в себя Нимею, что ставило крест на её планах покинуть Хайкорт вместе с мулаткой. А теперь, когда перед ними забрезжил шанс…

Бах! – негромко рявкнул мой револьвер, и Злюка с самым пораженным видом медленно шлепнулась на бок, чтобы тут же схватиться за ногу и завыть сиреной. Не коленная чашечка, но без солидного куска икры Пенни осталась. Сунув оружие назад в кобуру, я подошел к девушке-механику, игнорируя мучительно икающую от страха Нимею.

– Криггс! Мразь! Подонок! Больноооо!!

– Как ты мог!! – на меня накинулась тоненькая мулатка, лишь затем, чтобы вскрикнуть, хватаясь за щеку, по которой я съездил даже с некоторым удовольствием.

– Две дуры! – сплюнул я, – Одна думает, что может покинуть Хайкорт, а вторая даже не поняла, что за неё всё решили! Идиотки!

«Нетерпимость законника» исправно испортила моё отношение к обеим идиоткам настолько, что я даже несколько секунд размышлял, не воплотить ли свою угрозу в жизнь на самом деле. С раздробленными коленными чашечками у них ведь мизерные шансы вновь накосячить? Наконец, плюнув, я перетянул ногу подвывающей Пенелопе, а затем поволок её здоровенное сисястое тело в больницу, периодически отгавкиваясь от лезущей под руку Нимеи. Офигеть, и они обе не понимают, что нарушили закон, более того – собирались нарушить куда сильнее?

Это насколько сильно нужно удариться головой, чтобы решить, что оно сработает?

– Мы думали, что ты нам друг!

Пока я размышлял, как оценивать этот вопль души раненной в колено барышни, вторая охотно кивала своей пустой головой. Пришлось сдаваться и спрашивать вслух – как мне такое воспринимать? Как инсинуацию, оскорбление или попытку манипуляции? Пока жертвы собственной пустотелой коры головного мозга мекали и бекали, я, осененный новой идеей, решил выронить Пенелопу на холодные и скользкие плитки Незервилля, чтобы затем перейти на быстрый бег. Назад, к дому Мадре.

Их было восемь. Обычные жители Хайкорта, мужчины и женщины, которых я, скорее всего, уже неоднократно встречал в Квартале Живых. Они, окружив крыльцо дома Мадре, были заняты лихорадочными попытками выбить дверь. Четверо дюжих молодчиков, в жилах которых определенно текла солидная порция орочьей крови Галатури, мерно махали здоровенным вытянутым куском камня с приделанными к нему ручками из арматуры, грохая последний о вздрагивающую дверь. Остальные, стоя внизу крыльца, начитывали заклинания, временами пуская разноцветные искры и лучи как в стены особняка, так и умудряясь попасть по полотну двери сбоку. На эти действия дом реагировал плохо – на его стенах и окнах появлялась дрожащая радужная пленка, слышен был сухой треск и щелчки.

А затем треск и щелчки начал издавать уже я, выхвативший из-за спины кургузый, неловкий, но такой многозарядный полуавтоматический черт-знает-что, сделанный Теодором Рейхгарденом. Наверное, эту штуку стоило назвать «пулевиком» или пистолетом с помповой перезарядкой, но в данный момент пришлось вышвырнуть эти мысли из головы. Жалкая и лицемерная попытка забыться и увильнуть от осознания простой вещи – я расстреливаю беззащитных гражданских.

Стоявшая ближе ко мне женщина, получив крупнокалиберную пистолетную пулю в спину, с коротким хрипом упала, цепляясь руками за пиджак стоявшего перед ней мужчины. Тот, бросив наполовину сотканное заклинание, развернулся с гримасой ужаса на лице. С ней же он и получил одну пулю в живот, а вторую чуть выше, почти в сердце. Третья успела обернуться и крикнуть в страхе, но что с того?

Они были обычными разумными, а я вооруженным кидом, на мозг которого действовала «нетерпимость законника», только вот… я бы открыл огонь в любом случае.

Мазал, пули били в дверь и крыльцо дома, но когда у тебя такое большое число патронов, больше внимания обращаешь на то, чтобы дёрнуть помпу, посылая в цель следующий свинцовый привет. Нарушители даже не додумались разбежаться, падая один за другим. Кто умирал на месте, кто корчился от боли, вопя на всю улицу, а последний, один из тех полуорков, что долбил по двери, выхватил из-за пазухи револьвер, наводя его на меня. Он даже выстрелил, промазав, ровно один раз, несмотря на то что в его животе уже сидела пуля. Второй раз не вышло, замешкался с взводом курка, получая еще одну пулю в грудь.

Через несколько секунд я стоял перед крыльцом дома Мадре, хладнокровно добивая тех, кто еще шевелился… или имел ранения сомнительной летальности. Восемь разумных. Приблизительно половина от того количества, которое я недавно спасал, многократно рискуя жизнью, когда одной из ферм угрожало нападение песколаза. Эндемичная для этих мест тварь была обработана Тиррейнами, и представляла из себя куда большую опасность, чем её оригинал.

– N’aam sark Achiol, egido kstremo! – губы выплюнули фразу почти самостоятельно. Не заклинание, не молитва, простой вызов, оповещающий мэра о том, что произошло нечто экстраординарное. Добавить «makso» – и шестирукий будет знать, что случилось нечто чудовищное, а если вместо него «vulgo», то призыв можно будет трактовать как необязательный. Последнее мне настойчиво рекомендовали не применять нигде, кроме как во Внешней Зоне.

Бог появился, хотя я этого совершенно не ожидал, сидя на ступеньках дома и куря сигарету. Зато среагировал точно так, как предполагалось – окинув безразличным взглядом трупы мужчин и женщин, здоровяк в черных шароварах лишь досадливо дёрнул головой, прикрывая глаза, а затем посмотрел на меня.

– Я занят, шериф Криггс, – процедил мэр, – Этот вызов был совершенно излишним. Вы всё делаете правильно. Не отвлекайте меня больше… мелочами.

– Вызывал не для этого, – выдохнул я, указывая двумя пальцами с зажатым между ними окурком на дом позади, – Они успели опробовать с десятка полтора заклинаний. Я не знаю, что сейчас с защитой, а зайти внутрь необходимо.

– Рационально, – чуть помедлив, кивнул собеседник, – Давайте посмотрим.

Наворотить местные успели, причем такого, что Ахиол тихо ругнулся себе под нос, снимая полностью защиту с дома, а затем единым махом выставляя новую, еще крепче и толще. Сказав, что оставил право входа лишь мне и себе, бог уже собрался было уходить, но был остановлен мной.

– Потратьте еще минуту, – попросил я, оглядывая дом, – Проверим узницу.

Узница сидела внутри, роняя множество слез как на свою чахлую грудь, так и на скрывающую её одежду. Еще она орала неприличные слова, размахивала тонкими конечностями и обещала конкретно мне много всего неприятного, то есть, можно было сделать вывод, что у Суматохи было всё хорошо. Она хмуро посмотрела на то, как бог всеми шестью руками выполняет таинственные пассы, расставляя по окнам и дверям дома сигнальные заклинания, а потом вновь начала костерить меня.

– Еще раз повторюсь, шериф, – Ахиол тяжело на меня посмотрел, – Справляйтесь своими силами. Когда освобожусь, я вас вызову.

А затем он исчез. Суматоха заткнулась. А я сунул руку между стеной и кухонным шкафом, чтобы добыть из щели испуганно прижавшего уши рыже-белого кота. Тощего, растрепанного и испачканного… и сжимающего в передних судорожно сжатых лапах напильник, сверкающий фиолетовой аурой магии. Кот самым виноватым образом смотрел на меня, мелко дрожа.

– Так вот в чем твой секрет, Магнус Криггс, – процедила полыхнувшая багровым и серым Аврора Аддамс, – Ты видишь сквозь материю.

– А ты умеешь находить уязвимости, – неожиданно понял я, – Чувствовать их. Во всем. Вот почему ты еще жива, полоумная стерва…

Как я раньше не догадался. Конечно, мы с этой девицей провели вместе мало времени, но ничего другого не могло позволить ей коптить небо так долго. Внешне Суматоха очень бросается в глаза – худая и длинная как швабра, опознать в толпе её ничего не стоит. Тем не менее, она успешно работала диверсантом и шпионом так долго, что снискала не меньшую славу, чем её отец и мать, легендарные, в общем-то, личности. Она как «савант», ограниченный в умственном развитии человек, но способный делать невероятное в одной, очень узкой, специализации. Только вот юная мисс Аддамс не математик, не инженер и уж точно не умеет разгадывать слету сверхнавороченные шифры. Она – вредитель

…но сделать ей сейчас, без каких-либо очень неприятных последствий, я ничего не могу. Лучше заняться куда более важными делами.

– Волди, ну что же ты так? – укоризненно спросил я взятого за шкирку кота. Тот боялся, причем его эмоции страха были куда отчетливее и ярче выражены, чем в обычных случаях, когда его гнобила Пенелопа Кайзенхерц. Никакого негатива к животному я не испытывал, «нетерпимость законника» всё перенесла на его хозяйку, которой я бы сейчас с удовольствием отстрелил и остальные конечности. Однако, кое-что сделать можно.

– Я арестовываю тебя и заключаю под стражу, – было сообщено коту, – Заключение ты будешь отбывать у меня дома до тех пор, пока не сочту вину за попытку освобождения Авроры Аддамс полностью искупленной. Если ты не понял, то поясню: Пенни попытается тебе что-нибудь приказать или попытается тебя освободить – я вышибаю Пенни мозги. Ясно? Тогда беги. Девочки о тебе спрашивали.

В кота явно вдохнули второе дыхание. По крайней мере, ускакал он с задранным трубой хвостом. Ну, хоть одно хорошее дело.

– А ты добряк, Магнус, – нервно хмыкнула предусмотрительно не подходящая ко мне Аврора. Девушка с небольшим успехом пыталась построить на лице независимое выражение, но я видел, что её буквально трясет от ярости и страха.

– Я знаю твой секрет, Аврора. А это значит, что его узнает Механик. И много… много кто еще. Твои шансы на долгую жизнь теперь равны нулю, – равнодушно сообщил я девушке, – Даже если ты станешь величайшей волшебницей всех времен и народов, даже если найдешь способ меня убить, даже если сумеешь выбраться из Хайкорта, ты – живой труп, Суматоха.

– Это будет потом… да, потом…, – забормотала внезапно осунувшаяся девушка, обхватывая себя руками так, как будто ей внезапно стало дико холодно. Промычав что-то себе под нос, она вскинула на меня лихорадочно блестящий взгляд, тут же потребовав, – Мне нужен ихорник, шериф! Срочно!!

– Что?! – не поверил я своим ушам.

– Ихорник, недомерок! – рявкнула стремительно меняющаяся в лице Суматоха, – Или любая опасная тварь! Живая тварь! Свяжись с Лейлушем! Срочно! Он подтвердит! Немедленно! Мне нужно!! Нужно!!!

– Хорошо, что я не давал клятвы выслушивать твои пожелания, – покачал я головой, направляясь на выход.

Она даже сделала попытку поймать меня за плечо. Даже не отшатнулась, когда извлеченный из наспинных ножен старрх снизу вверх наискось пропахал её платье, демонстрируя бледную кожу, выпирающие ребра и две сморщенные, темные точки сосков, расположившихся на узкой длинной равнине этого безумно длинного тела. Суженные зрачки Суматохи бегали по моему лицу, но её протянутая рука застыла в нескольких сантиметрах от моего плеча.

– Ты… не понимаешь… мне нужно…, – почти проскрежетала она сведенными в судороге губами.

– А мне насрать!

К такому возгласу в это время дня великолепно подошел бы апперкот или хотя бы пинок в живот, но я каким-то чудом себя сдержал, устремляясь к двери и продолжая угрожать психованной дуре старрхом. Закрыв за собой монолитное чудовище на здоровенных петлях, я засунул Аргумент назад в ножны поплотнее, проверяя рукой, надежно ли он там держится. Давно можно было найти нож поменьше и поухватистее, но я уже забыл, как жить без этого клинка, чья рукоять всегда доверчиво тычется мне в запястье.

Всем что-то нужно.

Мне? Всего лишь спокойная работа и достойное обучение для девчонок. Пенелопе Кайзенхерц – свобода от душных стен Незервилля. Её долбанутой на передок и голову подруге Хиггс – тупо самец или самка, за которой эта мелкая дурная нимфоманка сможет спрятаться. Тем восьми придуркам, что решили выпустить Суматоху, наверняка хотелось тоже на свободу, подальше от этого проклятого города, где живые не играют никакой роли. Амбарные крысы, которых Основатели не хотят уничтожать из-за остатков собственной человечности. Даже Аркадия, иномировой монстр, обрётший стараниями орков Галатури возможность мыслить по-человечески, и та чего-то хочет. Любви, дружбы, комфорта… да не важно. Обламываться в лучших ожиданиях – я это называю простым словом. «Взросление».


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю