Текст книги "Высшая справедливость"

Автор книги: Ханс Русенфельдт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 7 страниц)

В кого он превратился? Или во что?

Сквош, который обычно его просто выматывал, сегодня вечером выбил его из колеи. Не собственно игра, а то, что случилось после. В раздевалке. Коллега, только что выигравший в трех сетах подряд, вышел из душа и сел рядом с Билли на скамейку, как был – с полотенцем на бедрах и мокрыми волосами. Билли решил принять душ дома. Он был гораздо сильнее раздосадован проигрышем, чем мог себе признаться. Три сета подряд, такого не случалось уже много лет. Он, вероятно, заболел, или что-то в этом роде.

– Эй, ты же знаком с Йеннифер? Хольмгрен? – спросил его коллега, вытаскивая из спортивной сумки дезодорант. Билли остолбенел, начисто забыв о проигранном матче. Эта тема – минное поле. Что произошло?

– Да, мы несколько раз вместе работали, а что?

Это была правда, но не вся. Далеко не вся. Они еще и спали вместе несколько раз. Чаще, чем вместе работали. А последний раз превратился в кромешный ад.

– Слыхал, что случилось?

– Нет. Что?

Стук в дверь раздался в тот же миг, как она распахнулась. Они никогда не запирались. Мю считала это необязательным, их ведь в квартире было только двое, и каждый знал, занята ванная или нет. Билли отпрянул от зеркала, словно она застала его за каким-то предосудительным занятием. Что было не так уж далеко от истины.

– Чем ты здесь занимаешься?

– Ничем.

– Мне нужно почистить зубы, я хочу уже пойти лечь спать.

Мю проскользнула в ванную, взяла свою электрическую щетку и выдавила пасту на ее круглую головку.

– Ты посмотрел ссылку, которую я тебе скинула?

Она протиснулась мимо Билли к раковине, вывернула кран, и подставила щетку под струю воды. Билли усилием воли привел мысли к состоянию «здесь и сейчас». Заставил свой голос звучать заинтересованно, вовлечено.

– Само собой. Какую из них?

– Я сегодня тебе посылала только одну. Тэребода. – Ее голос звучал так, словно Мю была на приеме у стоматолога – она пыталась удержать во рту пенную массу. – Белый деревянный дом с участком пляжа.

Билли кивнул, словно теперь, когда она пояснила, сразу вспомнил, о чем идет речь. Может быть, Мю и отправила ему сегодня только одну ссылку, но истина заключалась в том, что Билли давно уже не читал ничего из того, что она ему присылала. Тем не менее Мю собиралась специально выстроить такой маршрут, чтобы в какой-нибудь выходной день они могли объехать сразу несколько объектов, и тот, что придется ей по душе, им надлежало приобрести в собственность. Так что Билли нужно было изо всех сил казаться заинтересованным.

Он должен был обсуждать ремонт и перспективы пляжного участка.

Он должен был сопровождать ее в банк, чтобы оформить заем.

Он должен был улыбаться и кивать, когда Мю рассуждала о том, как их будущие дети полюбят проводить там лето.

Он действительно должен был желать этого.

Совместного будущего. Он ее любил. Последние месяцы он действительно очень сильно старался. Оставить все в прошлом. Быть собой. Тем, кого она полюбила. Простым, порядочным парнем без заморочек.

«Еще не поздно», – уговаривал он сам себя.

Мю хотела летний дом, а она обычно получала то, чего хотела. Они познакомились на празднике Мидсоммар в прошлом году. В октябре она решила, что им нужно съехаться, а в мае этого года, спустя одиннадцать месяцев после знакомства, они поженились.

В июне Билли ей изменил.

С Йеннифер.

С Йеннифер, которая знала.

Знала, что с Билли что-то произошло в тот момент, когда ему пришлось застрелить Эдварда Хинде, спасая Ванью и Чарльза Седерквиста, спасая себя самого. Он поймал кайф от пьянящего ощущения власти. Власти над жизнью и смертью.

Йеннифер понимала.

Она помогала ему. Проживать свои фантазии о контроле и доминировании в связке с сексом и физическим наслаждением. Помогала змее утолять свой голод, а Билли – оставаться уравновешенным.

Пока он не напился.

Пока все не полетело к чертям.

Он понял, что до сих пор ничего не ответил. По поводу белого деревянного дома в Тэребоде. Мю сплюнула в раковину и обеспокоенно взглянула на Билли.

– Что случилось?

– Ничего.

– Уверен? Ты ведешь себя странно с тех пор, как вернулся с тренировки.

Так очевидно, что она заметила. Это же ее работа. Читать людей, толковать их, помогать раскрывать свой потенциал. Она была хороша. Хороша для него. Он не хотел ей лгать. Но ей необязательно знать все. Полуправда – еще не ложь.

– Ты помнишь Йеннифер? С которой я пару раз работал?

Еще бы ей не помнить, Билли же постоянно о ней говорил, и Мю было известно, что эти двое пересекались и вне работы.

– Да, а что с ней? – проницательно спросила Мю.

– Говорят, она могла утонуть.

– Что?

– Во Франции. Несчастный случай. Ты же знаешь, она занималась фридайвингом.

– Боже мой, какой ужас, – выговорила Мю и прильнула к нему, чтобы обнять. – Мне так жаль. Я знаю, она тебе нравилась.

– Да, это так.

Они немного постояли в тишине, а потом Мю немного ослабила объятие и взглянула ему в глаза.

– Это еще не точно? Я имею в виду, ее не нашли?

– Ее не нашли, но обнаружили ее одежду рядом с одной системой пещер. Все зависит от того, что именно произошло, но я предполагаю, что ее могло унести течением.

Мю издала глубокий вздох, встала на цыпочки и легонько чмокнула Билли в губы.

– Бедняжка.

Билли не знал, кого она имела в виду – Йеннифер, или его самого. Мю снова заключила его в утешающие объятия. Она никогда не должна узнать правду. Как бы это ужасно ни звучало, со смертью Йеннифер во Франции Билли сможет оставить всю эту историю в прошлом. Начать уговаривать себя, что этого никогда не было. Переписать начисто.

Еще не поздно.

* * *

Сала.

Здесь есть, или, во всяком случае, когда-то был серебряный рудник. Этим исчерпывались знания Себастиана о городе, в котором он по случаю оказался. Этим, да еще тем, что в полумиле от города, в большом четырехэтажном здании серо-бежевого цвета расположился двухзвездный отель. Отель не делал попыток выглядеть сколько-нибудь привлекательно, как снаружи, так и внутри. Если бы номер был на несколько квадратных метров меньше, он вполне мог бы называться чуланом. Четыре стены были выкрашены в никотиново-желтый цвет – этот нюанс придавал им дополнительной неряшливости. Единственным украшением служила репродукция какой-то картины Карла Ларссона в ужасной раме. Поддон, призванный служить ночным столиком – сбоку от узкой кровати. Маленький пузатый телевизор на угловой полке в изножье. Никаких попыток скрыть провода, как от телевизора, так и от обоих светильников. Ванная, в которой Себастиан при определенном уровне ловкости мог развернуться, не врезавшись в стену. Очевидно, сейчас книготорговля не слишком процветала, но чтобы дела шли так плохо… В общем, дело было за тем, чтобы расслабиться и получать удовольствие, как выразился заведующий книжным магазином, когда в беседе с Себастианом была затронута проблема издания бумажных книг.

Расслабиться и получать удовольствие.

Себастиан принял существующее положение.

Возможно, даже смирился с ним, но он, черт возьми, не может и не должен получать от этого удовольствие.

Он больше не был сотрудником Госкомиссии. Торкель вконец устал. Или лучше сказать, Ванья устала от Себастиана, так что Торкелю пришлось сделать выбор. Он выбрал Ванью. Вполне логично, на месте Торкеля Себастиан поступил бы так же. Странно было, что ему удалось продержаться там целых полтора года. Притом, будем честны – он не слишком напрягался, чтобы называться работником месяца.

Ванья. Его дочь.

Он не видел ее с самого июня.

Он помнил чувство, с которым оставил ее в гараже под Вотерфронтом и уехал в начиненном взрывчаткой автомобиле. Ему казалось, что он видит Ванью в последний раз.

Что она исчезнет из его жизни.

Навсегда.

Кажется, так и случилось. Он долго надеялся, что Ванья соберется навестить его, узнать, как он себя чувствует, но она так и не появилась. Было совершенно ясно, что она не хочет иметь с ним ничего общего.

Его вина, определенно. Как всегда.

Ему представилось так много шансов наладить с ней отношения, а он не воспользовался ни единым! Себастиан прекрасно сознавал, что всегда делал неправильный выбор, всегда все сам себе портил. Но всякий раз, как он начинал ощущать что-то, отдаленно похожее на счастье, или хотя бы довольство, на него наваливалось чувство вины.

Он упустил ее.

Свою вторую дочь.

Держал маленькую ручку в своей руке, но упустил, и ее унесла вода.

Он этого не заслужил.

Ложь, и он знал это. Но знать о проблеме и предпринимать какие-то действия для ее разрешения – это разные вещи. Поэтому он продолжал.

Он вообще не участвовал в сверхурочной работе по их последнему делу. «Реалити-маньяк», Давид Лагергрен, человек, который убивал, чтобы привлечь внимание к отупению и инфантилизации общества, но кончил как террорист. Суд состоялся в сентябре, и вполне ожидаемо Лагергрен был приговорен к пожизненному сроку заключения. Себастиан подозревал, что приговор еще не скоро вступит в законную силу.

Единственный положительный момент в связи с Лагергреном – во всех репортажах сообщалось, что Себастиан играл важную роль в расследовании, а что касается поимки преступника – так и вообще главную. Его имиджу не повредила даже безумная гонка, окончившаяся взрывом в заливе Риддарфьярден. Скудным на события летом этой теме были посвящены несколько ток-шоу и новостных эфиров.

Его старое издательство напомнило о себе в августе. У публики проснулся определенный интерес к книгам Себастиана об Эдварде Хинде, поэтому в издательстве интересовались, не хотел бы Себастиан написать еще одну? Возможно, о Лагергрене? Себастиан ответил вежливым, но твердым отказом. Он не желал привлекать еще больше внимания к этому человеку, тем более, что существовали темы, которые занимали Себастиана гораздо сильнее.

Ральф Свенссон, к примеру.

Человек, убивший четырех женщин по поручению Хинде.

Женщин, с которыми Себастиана связывали пусть и очень короткие, но личные, интимные отношения.

Помимо этого, Свенссон убил еще и старого приятеля и коллегу Себастиана – Тролле Херманссона.

Издательство ухватилось за идею. Логическое продолжение существующих книг, да еще и с привязкой к личности автора, интимно и откровенно. Хоть Себастиан и не имел намерения писать ни интимно, ни откровенно, предложение он все же принял, и приступил к работе. Проводил дни напролет в квартире, в своем кабинете, который много лет пустовал. Себастиан долгое время пользовался только гостевой спальней, кухней и ванной в своем жилище. Остальные комнаты слишком о многом ему напоминали. О других временах. Более счастливых. Просто счастливых. Единственных счастливых временах, что у него были.

С Лили и их дочерью. Они и пожить здесь успели недолго, после свадьбы переехали в Кельн. Но все же здесь они проводили вместе время. У Сабины была своя комната. Ванья в ней тоже провела несколько ночей.

Тогда, когда еще не испытывала к нему ненависти.

Пока он все не уничтожил.

«Ученик», так он назовет книгу. С подзаголовком: «Наследие Эдварда Хинде». Пока что Себастиан занимался лишь исследовательской частью работы, и готовился к первому интервью с Ральфом, которое было назначено на следующую неделю.

У него были дела.

Себастиан взглянул на ноутбук, лежавший на кровати, но тут же отбросил идею. Так следовало поступить и с предложением издательства об организации небольшого авторского лекционного турне. Шесть населенных пунктов за две недели. Одновременно с перевыпуском старых книг ограниченным тиражом.

Он на это согласился.

Вот почему теперь он сидит в этом унылом гостиничном номере в Сале.

Единственный книжный в городе был достоин посещения. Магазин с широким ассортиментом всего в паре шагов от центральной площади Стура Торьет. Персонал, излучавший неподдельную радость от его визита. Сорок человек слушателей, возможно, сорок пять. В основном женщины, конечно, как и на всех прочих культурных мероприятиях в любой части страны.

Не то чтобы Себастиан жаловался.

Если у него было желание, успех у женщин был ему обеспечен. А желание обычно присутствовало. Практически всегда.

Охота, преследование и последующий секс по-прежнему оставались в числе вещей, способных его ненадолго взбодрить.

Ненадолго заполнить пустоту. Приглушить боль.

В книжный пришли внимательные и заинтересованные читатели. Особенно одна дама, на вид около пятидесяти, сидевшая справа от импровизированной сцены. Она первая задала вопрос, когда до этого дошло дело, а в конце подошла за автографом сразу с двумя его книгами. Старое издание, отметил Себастиан, приобретенное еще до скачка его популярности в связи с делом «реалити-маньяка».

– Подпишите для Магды, – попросила она, и одарила его улыбкой, которую Себастиан истолковал, как восторженную. Черт возьми, дело пойдет как по маслу!

– Это вы? – спросил Себастиан, и послал даме улыбку в ответ.

– Да, и не могли бы вы добавить что-нибудь личное, если вам не трудно, – сказала дама, и посмотрела ему в глаза.

Он набросал на форзаце целую новеллу, и продолжил разговор с дамой, подписывая книги прочих ожидавших в очереди читателей. Они вместе покинули книжный магазин, и дама поинтересовалась, где он остановился. Себастиан признался, и она сочувственно сообщила ему, что в Сале, оказывается, были отели и получше.

Себастиан искренне на это надеялся. Ради самой Салы.

Его размышления были прерваны звонком по Скайпу. Ему даже не нужно было смотреть на экран, чтобы понять, кто это. Он мысленно прикинул, есть ли у него силы на разговор, получил сам от себя положительный ответ и принял звонок. На экране возникла Урсула.

– Привет, я тебя не разбудила?

– Ничего страшного, – отозвался Себастиан, понимая, что поступил правильно, ответив на звонок. Он был рад видеть Урсулу.

– Где ты вообще находишься? – поинтересовалась Урсула, обшарив взглядом экран и не узнав окружающую Себастиана обстановку.

– В говнотеле, в Сале.

– Что ты там забыл?

– Это по моим писательским делам. А ты что поделываешь?

– Я все еще на службе.

– Да, вижу.

Он узнал стену за ее спиной. Урсула сидела в конференц-зале на третьем этаже, который они никогда не называли иначе, как «Комната». Особое место в Госкомиссии, где команда имела обыкновение обобщать информацию о делах, над которыми работала. Себастиан внезапно осознал, что скучает по этому. В целом. По работе и по коллегам. Но это не имеет никакого смысла – ведь ему, вероятнее всего, больше туда дороги нет.

– Все еще затишье, или уже зашиваетесь?

– Я помогаю группе по нераскрытым преступлениям с одним делом.

Это означало, что у Госкомиссии пока нет новых расследований, а Урсула до сих пор не обзавелась личной жизнью. Себастиану не следовало глубже погружаться в эту тему. Она позвонила ему поздним вечером, чтобы поговорить. Она думала о нем. Ему стоило бы быть благодарным за это. Но благодарность, равно как и умеренность, Себастиану не были свойственны.

– Так Торкель не рядом?

Урсула фыркнула, подалась вперед и немного понизила голос, что было совершенно необязательно. Себастиан с трудом мог представить себе, что в такое время она в конторе была не одна. Особенно в Комнате.

– Он уходит с работы ровно в пять часов вечера каждый день, с тех пор как съехался с Лисе-Лотте, – тихим голосом ответила Урсула.

Себастиан отметил про себя, что она, по крайней мере, не сказала «с этой Лисе-Лотте». Уже шаг вперед, но все равно он услышал в голосе Урсулы нотки ревности, когда речь зашла о новой пассии Торкеля. А может быть, он себе это только вообразил. Сама Урсула положила конец отношениям с Торкелем. Этот факт, однако, не должен был автоматически означать, что она желает ему обрести счастье с кем-то другим. Возможно – мелочно, возможно – глупо, но Урсула тоже человек, а люди бывают и мелочны, и глупы.

– Когда домой?

– Завтра.

– Не хочешь увидеться? Пообедать, например?

– Почему нет?

Урсула коротко рассмеялась.

– Не строй только планов!

Прежде, чем Себастиан успел ответить, в дверь постучали.

– Кто это?

– Обслуживание номеров.

– В говнотеле? В такое время?

Он порой забывал, что Урсула в своей профессии была чертовски хороша.

– Мне нужно заканчивать. Увидимся завтра.

Прежде, чем Урсула успела еще что-нибудь спросить или высказать протест, он захлопнул ноутбук. Себастиан улыбнулся своим мыслям. Несмотря ни на что, он все же ухитрился не отмежеваться от всех и каждого. Ему нравилась Урсула. За годы их знакомства бывало всякое, но в последнее время их отношения стабилизировались и пришли к чему-то, что нельзя было определить иначе, как дружба. Даже если целью этой дружбы было снова заполучить ее в свою кровать. Не потому, что Себастиан по ней скучал в сексуальном плане, и не потому, что секс мог бы сделать их ближе друг к другу. Просто все было настолько очевидно, что Себастиану пришлось бы побороться. Играть в свою игру лучше, чем, вероятно, когда-либо раньше, просто ради того, чтобы победить. Урсула была для него вызовом.

«Сегодняшний вечер, напротив, обещал пойти совершенно по другому сценарию», – сказал себе Себастиан, открывая дверь в коридор. За дверью стояла Магда. Из книжного.

Себастиан не знал ее фамилии. Даже не подумал выяснить. Он снял свою куртку с крючка у двери и перекинул через плечо.

– Выпьем где-нибудь, или поедим? – поинтересовался он, выходя в коридор. Он не собирался оставлять ей ни единого шанса остаться в его номере.

Эта дыра не годилась даже для того, чтобы потрахаться.

* * *

Билли лежал без сна, глядя в потолок, и пытался успокоить дыхание. Он бросил быстрый взгляд в сторону Мю. Она спокойно спала, как обычно с левой стороны кровати. Значит, он не издал ни звука.

Не закричал.

Этого не случалось уже какое-то время, а теперь снова произошло. Билли предположил, что это реакция на разговор в раздевалке и все произошедшее после. Мю поинтересовалась, не хочет ли он об этом поговорить, но оказалась достаточно мудра, чтобы не настаивать, когда Билли ответил отказом. Тем не менее весь остаток вечера она провела рядом, понимающая и близкая. Обычно она засыпала, как только голова ее касалась подушки, но сегодня она проявляла заботу и ласку – лежала рядом и гладила его по голове. Близко. Кожа к коже. Рядом, если вдруг понадобится ему.

Она ему подходила. Она была много лучше, чем он заслуживал. Но он справится. Время превратит все произошедшее в далекое воспоминание. Оно исчезнет, растворится. Станет тихим шепотом, который Билли научится игнорировать.

Так он уснул.

Но во сне все не было затянуто дымкой. Ничего абстрактного или нереального. Никаких сглаженных углов, приглушенных тонов. Наоборот. Невыносимая четкость и детализация.

Сон привел его в прошлое.

Он мчится из ванной через всю квартиру в спальню Йеннифер, где она голая лежит на кровати. Руки за головой, пристегнуты к изголовью кровати наручниками. Ноги врозь, привязаны тонкими кожаными ремнями. Он дышит так тяжело, что дрожит. Вытягивает руку, чтобы коснуться ее плеча. Но медлит.

Туда, в тот день.

Темно-фиолетовые пятна на ее шее. Следы его пальцев. Спереди два четких отпечатка, сомкнувшиеся под гортанью. Ее лицо. Кончик языка, высунувшийся между высохшими губами. Кровеносный сосуд, лопнувший под кожей. Неподвижно застывшие глаза, от которых негде спрятаться…

Билли отбросил в сторону одеяло, и сел в кровати. Сегодня уснуть больше не удастся. Отчаяние вновь захлестнуло его, почти такое же сильное и парализующее, как тогда.

Когда это случилось.

Он не мог вспомнить все в деталях с того момента, как обнаружил ее, не мог сказать, сколько времени прошло, прежде чем он смог обрести над собой некую форму контроля. Он помнит собственные абсурдно бытовые мысли – как он пропустит поезд на западное побережье, и Мю на него рассердится – и как эти мысли перемежались прозрением о случившемся. О том, что он натворил.

Йеннифер была мертва.

Он убил ее.

Подступившая паника в сочетании с похмельем заставили Билли вывернуться наизнанку. Когда он закончил обнимать унитаз и выполоскал вкус рвоты изо рта, ему пришло в голову, что нужно сообщить кому-нибудь. Позвонить в полицию, коллегам. Рассказать все. Объяснить, что это был несчастный случай. Но Билли сдержался. Нет практически никакой разницы, был умысел или нет.

Она была так или иначе мертва, а убил ее он.

Он потеряет все. Работу, Мю, друзей – все.

Он помнит, как вернулся в гостиную, кричал и плакал, сжимая пальцами виски в попытках обрести ясность мышления.

Поступить правильно или спасти себя?

Внутренняя борьба.

Наконец он решился. Он помнит этот миг. Он сидел на ее диване, и взгляд его упал на спортивное снаряжение Йеннифер – альпеншток и карабины на стене. Он не просто решился, он уже начал разрабатывать свой план. Он знал, что будет делать. Что должен сделать.

Он спасет себя, спасет то, что у него есть.

Билли встал с кровати и вышел из спальни, тихонько прикрыл за собой дверь и прокрался к ноутбуку, оставленному на кухонном столе. Теперь, когда Йеннифер официально считалась пропавшей, или даже предположительно умершей, возникает риск, что кто-то сможет систематизировать информацию о последних месяцах ее жизни. Билли не должен был допустить ошибок.

Он уселся, раскрыл ноутбук и ввел пароль. План был прост, а вот его воплощение, напротив, потребовало времени и специфических навыков.

Билли решил создавать видимость жизни Йеннифер в Сети.

Он созвонился с Мю и объяснил, что вынужден задержаться еще на неделю в связи с работой по делу реалити-маньяка. Прокурор желает, чтобы расследование было проведено без малейшей погрешности. Она, конечно, была разочарована, и предложила вернуться в Стокгольм, чтобы составить ему компанию. Билли сумел выкрутиться, убедил ее остаться на побережье и общаться с друзьями, как и планировалось, а он должен был присоединиться при первой возможности.

Так он выкроил неделю для реализации своего плана.

Билли собрал телефон, компьютер, банковские карты и картридер, и прочие принадлежавшие Йеннифер вещи, которые могли ему понадобиться. Выяснил, как часто Йеннифер обновляла социальные сети. Ему повезло. «Инстаграм» – всего раз в неделю и «Фейсбук» примерно так же. У нее имелась переписка в Мессенджере, но и там не было ничего, с чем он не мог бы справиться. Сложный момент мог наступить в случае, если бы кто-то позвонил, но удача вновь оказалась на стороне Билли. Ее ближайший круг предпочитал поддерживать связь при помощи смс и в Снапчате. В случае если кто-то хотел поговорить, Билли просто пропускал звонок, а потом посредством смс интересовался – вы пытались связаться со мной, это было что-то важное? Обычно важности никакой не было, и дальнейшее общение сводилось к обмену парой текстовых сообщений.

Неделю, проведенную в Стокгольме, Билли посвятил спорадическому обновлению соцсетей. Йеннифер частенько выкладывала фото, на которых сама она отсутствовала, и Билли этим воспользовался. Иногда он все же понимал, что вынужден сделать селфи. Не так уж часто – это требовало времени и было рискованно. Нужно было выдержать верные пропорции – свет и расстояние. Современная техника определенно делала это предприятие проще. Сейчас ведь были такие возможности обработки фото и видеоматериалов, что, если этим занимался профессионал, было в принципе невозможно отличить подделку.

Оставшееся время Билли посвятил чтению блога Йеннифер, чтобы изучить ее стиль: как она привыкла выражать свои мысли, какие использовала сокращения и эмодзи. Он ухитрился уклониться от нескольких приглашений на коктейль, в сауну и на барбекю. В общем и целом выходило, что никто не подвергал сомнению физическое существование Йеннифер.

Через неделю он поехал к Мю на западное побережье. Здесь ему пришлось труднее всего. Пока он был один в Стокгольме, ему так хорошо удавалось сконцентрироваться на решаемой проблеме, что он почти забыл, что вообще послужило причиной всей этой деятельности. Но когда он вернулся в реальный мир, все стало сложнее. Обычные люди, общение, приятели, дети приятелей, мини-гольф, прогулки, ночи с Мю. Иногда Билли казалось, что он смотрит на все происходящее со стороны, и на себя в том числе. И что произошедшие с ним перемены очевидны для всех. Что он так сильно старается держаться естественно, что получает обратный результат.

Обновляя соцсети, он упомянул о намерении Йеннифер в скором времени уехать из Стокгольма.

Одежда и личные вещи Йеннифер обнаружились позже, чем рассчитывал Билли. Он намеренно выбрал пещеру, сложную для погружения и еще не до конца изученную, а потому редко посещаемую.

В середине июля он поехал во Францию.

Примерно за неделю до поездки он предусмотрел «потерю» телефона Йеннифер, и от ее имени попросил всех желающих поддерживать связь посредством Мессенджера. После этого ему какое-то время не пришлось больше обновлять социальные сети. Потом Йеннифер снова возникла, и рассказала о покупке автобусного тура во Францию, но ни словом не обмолвилась о намерении погружаться там в пещеру.

Франция стала для Билли вызовом.

Сначала нужно было улизнуть почти на неделю, не возбуждая подозрений у Мю, потом выдумать несуществующий тур для Йеннифер без всяких ссылок на автобусную компанию, чтобы потом с этим было сложнее разобраться. Затем нужно было забронировать отель с автоматической регистрацией постояльцев и без камер видеонаблюдения на входе, зарегистрироваться поздно, выехать рано, чтобы у как можно меньшего числа постояльцев был шанс столкнуться с Йеннифер. С осторожностью использовать кредитную карту Йеннифер.

Через четыре дня Билли закончил все приготовления, и Йеннифер пропала.

По слухам, когда в начале августа Йеннифер не появилась на работе, о ее исчезновении заявил отец. С тех пор все утихло.

До сегодняшнего происшествия.

Теперь наконец нашлись ее вещи, которые Билли оставил неподалеку от сложнопроходимой подводной пещеры. Очень безответственно нырять в одиночку в таких местах, но, зная Йеннифер, никто бы не усомнился, что она могла так поступить.

Ради кайфа, вызова, адреналина.

Во всяком случае, Билли на это надеялся.

Теперь он просматривал все ее соцсети. Несколько постов на ее Фейсбуке о том, что невозможно поверить в то, что с ней произошло, что все надеются на ее возвращение. Билли не нашел у себя ошибок. Никто не задумался, что фактически не видел Йеннифер, начиная с конца июня.

– Чем ты занимаешься?

Билли подскочил, услышав голос Мю. Он убедился, что Мю не видит экран, и молниеносно открыл какую-то рабочую вкладку.

– Работаю. Не смог заснуть.

Мю подошла к нему и обняла за плечи, бросив беглый взгляд на экран, а потом наклонилась и чмокнула его в макушку.

– Из-за Йеннифер?

– Думаю, да.

– Хочешь, побуду с тобой?

Он положил руку ей на поясницу и вздохнул:

– Нет, иди ложись.

Она молча кивнула, но осталась на месте. Тайна разъедала его изнутри. Но скоро она уже не будет стоять между ними. Когда несчастный случай в пещере станет официальной версией того, что произошло с Йеннифер, Билли сможет убедить себя в том, что это действительно правда. Булькающий под поверхностью воды крик превратится в тихий шепот, в этом Билли был убежден.

Они никогда не найдут ее тело.

Об этом Билли тоже пришлось позаботиться в ту самую неделю в Стокгольме.

Это была очень насыщенная неделя.