Текст книги "Даруй ему язык"

Автор книги: Ханс Шедлих

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)

Крестьянин задумался и сказал потом:

– Ты очень помог мне. Я дарю тебе те овощи, что уже дал. И если тебе еще что будет нужно, заходи сюда как в свой собственный огород.

В один прекрасный день Ксанф объявил Эзопу:

– Ты должен делать все точно так, как я тебе приказал – не более и не менее того. Возьми сейчас кувшин для масел, льняные простыни и следуй за мной в баню.

Эзоп задумался: "Некоторые хозяева лишены всякого терпения, им вынь да положь все сразу, и этим они только вредят себе. Попробую проучить этого философа, будет знать, как отдавать небрежно приказания, не вдумываясь в слова".

Эзоп взял пустой кувшин из-под масел, льняные простыни и пошел за своим хозяином в баню. Ксанф разделся, отдал одежду Эзопу и говорит:

– Подай мне кувшин.

Эзоп подчинился. Ксанф, намереваясь вылить содержимое, опрокинул его.

– Эзоп, а где масла?

– Дома.

– То есть как?

– Ты же сам сказал: "Возьми кувшин и льняные простыни", но ни слова о маслах.

Ксанфу пришлось проглотить пилюлю.

В бане Ксанф встретил своих друзей с их слугами. И говорит Эзопу:

– Передай им мою одежду, а сам отправляйся домой. Моя жена на что-то рассердилась и растоптала ногами все овощи. Свари нам чечевицы. Положи парочку зерен в горшок, налей туда воды, поставь на очаг и разведи огонь. Если огонь потухнет, раздуй его снова.

– Будет сделано, – сказал Эзоп.

Пришел он домой, бросил два зернышка чечевицы в горшок и сварил их.

А Ксанф говорит своим друзьям в бане:

– Не хотите ли разделить со мной после бани мою скромную трапезу? Сегодня у нас, правда, только одна чечевица, но ведь друзей ценят за гостеприимство, а не за обилие яств на столе.

Друзья с радостью приняли приглашение.

Привел Ксанф друзей в дом и говорит Эзопу:

– Подай нам попить воды после бани.

Эзоп взболтал воду в лохани и подает ее Ксанфу в кувшине.

Ксанф спрашивает:

– Что это такое?

– Вода после бани.

Тут Ксанф рассвирепел и как закричит на Эзопа:

– Принеси мне лохань!

Эзоп поставил перед ним пустую лохань.

Ксанф негодующе спрашивает:

– Что это такое опять?

Эзоп спокойно ответил:

– Ты же сказал: "Принеси мне лохань". Нет чтобы: "Налей туда воды для омовения ног".

Ксанф, повернувшись к своим друзьям, говорит:

– Я купил себе не раба, а школьного педанта-наставника. Но прошу вас, пойдемте к столу.

И тут же спросил Эзопа:

– Чечевица сварилась?

– Да, Ксанф.

– Дай проверю.

Эзоп взял черпак, выловил обе чечевицы и подал их Ксанфу.

– Хорошо, – говорит Ксанф, – чечевица мягкая. Подавай на стол.

Эзоп разлил по тарелкам пустой кипяток.

Ксанф спрашивает:

– А чечевица где?

– Ты ее съел, Ксанф.

– Что?! Ты сварил всего две штуки?

– Да. Ты же сам мне сказал: "Свари нам парочку зерен", а пара – это и есть две штуки.

– Но я-то не могу так дурачить своих гостей! Ступай и приготовь четыре свиные ноги, те, что ты купил.

Эзоп поставил на огонь котел и бросил в него вариться четыре свиные ноги. А Ксанф принялся выискивать повод, чтобы наказать Эзопа. Вот он и говорит ему:

– Ступай в кладовку, принеси уксус и подлей немного в котел.

Эзоп ушел, а Ксанф быстренько вытащил из котла одну ногу и спрятал ее. Когда Эзоп заметил, что в котле всего три ноги, он пошел в хлев, связал свинью, которую откармливали ко дню рождения хозяйки, замотал ей рыло тряпкой и отрубил одну ногу. И бросил в котел к трем другим. Ксанф тем временем одумался и подбросил ногу, которую вытащил из котла, назад. Ни тот, ни другой не заметили, что в котле варилось теперь пять свиных ног.

Вскоре Ксанф спросил:

– Эзоп, сварились ли свиные ноги?

– Да.

– Неси их сюда.

Эзоп поставил на стол глубокое блюдо и опрокинул в него содержимое котла. И оцепенел от удивления.

А Ксанф испугался:

– Эзоп, сколько ног у свиньи?

– Смотря у какой, во всем есть свой порядок. У этой вот – пять, а у той, что стоит в хлеву, – всего лишь три.

Ксанф обвел глазами своих друзей и сказал:

– Этот раб сведет меня с ума.

Через несколько дней Ксанф взял его с собой на занятия, чтобы все ученики могли познакомиться с Эзопом. А вскоре после этого один из учеников устроил званый обед и пригласил к себе Ксанфа и сотоварищей.

Ксанф говорит Эзопу:

– Ты пойдешь со мной. Возьми корзину, блюдо и салфетку. А кроме того, факел, мои сандалии и все то, что может мне еще понадобиться.

Эзоп сделал все так, как повелел ему хозяин, и пошел за ним. Ксанф как следует подналег на угощение. И от всего, что пробовал, передавал понемножку Эзопу, а тот складывал это в корзину.

– Эзоп, теперь у тебя от всего есть по кусочку?

– Да.

– Отнеси это той, кого я люблю и кто отвечает мне такой же преданной любовью.

Эзоп подумал про себя: "Вот счастливая возможность отплатить хозяйке сполна за то, что насмехалась надо мной в первый день, за то, что растоптала овощи, и за то, что она все время пытается помешать мне оставаться верным слугой хозяину. Вот уж я покажу ей, что женщина не в силах навредить слуге, преданному хозяину всей душой".

Эзоп вошел в дом, поставил корзину перед собой, позвал жену Ксанфа, показал на яства и сказал:

– Проверь, не съел ли я чего тайком по дороге.

– Нет, Эзоп, все на месте, ничего не тронуто. Это хозяин мне прислал?

– Нет!

– А кому же?

– Той, кого любит он и кто любит его верой и правдой.

– И кто же это?

– Обожди, сейчас увидишь.

Эзоп стал звать собаку по кличке Волчара.

Собака прибежала, и Эзоп покормил ее.

Когда собака съела все до последнего кусочка, Эзоп вернулся туда, где пировал Ксанф.

– Ну? – спросил Ксанф Эзопа. – Ты ей все отдал?

– Да.

– И она съела?

– Да. Все подчистую.

– Все-все?

– Она была очень голодная.

– С удовольствием поела?

– Еще с каким.

– А что сказала?

– Сказать она ничего не сказала, но всем своим видом выражала благодарность.

– Ну, значит, теперь она вновь благоволит ко мне.

А жена Ксанфа тем временем объявила своим служанкам:

– Я больше не могу жить со своим мужем. Он предпочел мне сучку. Я забираю свое приданое и ухожу.

Опечаленная и удрученная, удалилась она к себе в спальню.

А пиршество текло своим чередом. Ученые мужи спорили, обсуждая разнообразные вопросы. Один из учеников спросил:

– Что и когда может привести к большому волнению среди людей?

Эзоп, которому полагалось стоять позади Ксанфа, ответил:

– Когда мертвые воскреснут и потребуют назад то, что принадлежало им раньше.

Среди учеников поднялся невнятный ропот и послышался смех.

Другой ученик сказал:

– Это тот раб, которого Ксанф недавно купил.

А третий заметил:

– Меня он обругал морским козлом.

Тут четвертый ученик изрек:

– Но у него есть свое мнение, и он набирается ума от учителя.

– Как и вы, – сказал Эзоп.

Ученики стали наседать на Ксанфа:

– Разреши ему сесть с нами на равных!

Ксанф позволил.

Тут пятый ученик спрашивает:

– Отчего овца молчит, когда ее ведут под нож, тогда как свинья истошно визжит от страха?

Ни у кого не нашлось вразумительного ответа. И тогда Эзоп сказал:

– Овцу доят и стригут. Она не боится человека, да и ножа потому не очень пугается.

– Мудро! – воскликнули ученики.

Пирушка закончилась, и Ксанф отправился домой. Там он сразу прошествовал в спальню своей жены. Он принялся целовать ее и ласкать, а она отвернулась от него к стенке и сказала:

– Не смей прикасаться ко мне!

Ксанфа обуял ужас:

– Черт побери, что все это значит?

– Иди к своей сучке и милуйся с ней! Она была очень довольна твоими подношениями.

– Я так и предчувствовал, что Эзоп опять все испортит.

Позвал он Эзопа и спрашивает:

– Что ты тут снова натворил?

– Ты же мне сам сказал: "Отнеси той, кого я люблю и кто отвечает мне такой же преданной любовью".

Жена Ксанфа говорит:

– Но мне он ни кусочка не дал.

Эзоп повернулся к Ксанфу:

– А кто отвечает тебе такой же преданной любовью?

– Да, кто? – спрашивает Ксанф.

Тут Эзоп кликнул сучку Волчару и говорит:

– Она! А твоя жена тебя вовсе не любит. И вот доказательство: из-за всякого пустяка она требует назад свое приданое и хочет уйти. А Волчара, если ты даже и прибьешь ее, все равно никогда не уйдет от тебя. Тебе следовало сказать мне: "Отнеси все моей жене", а "не той, кого я люблю и кто отвечает мне такой же преданной любовью".

– Видишь, – сказал Ксанф своей жене, – моей вины в том нет. И я прикажу наказать Эзопа, чтобы ты испытала моральное удовлетворение.

На другой день Ксанф позвал к себе учеников, а Эзопу заранее сказал:

– Я пригласил своих друзей на обед. Пойди и купи все самое что ни на есть лучшее.

И тут Эзоп подумал: "Вот он случай, уж я покажу ему, как глупо отдавать такие приказы".

Накупил он свиных языков и сварил их.

Когда гости собрались, Ксанф крикнул:

– Эзоп, вноси угощение!

Эзоп подал каждому гостю по вареному свиному языку и подлил немного бульона.

Один из учеников и говорит:

– Ксанф, в твоем обеде явно сокрыт философский смысл – раз уж как первое блюдо нам подают язык!

Когда вареные языки были съедены и осушена первая чаша, Ксанф снова крикнул:

– Эзоп, неси нам еще!

Теперь Эзоп подал жареные языки – сильно перченные и густо посоленные.

Тут уж другой ученик воскликнул:

– Отлично, Ксанф! Соль с перцем требуют от нас острой, отточенной речи.

Они снова выпили, и языки их развязались.

Наконец Ксанф крикнул:

– Эзоп, подавай еще!

Эзоп опять принес каждому по языку – жареному и обильно приправленному душистыми пряностями.

Третий ученик сказал:

– У меня уже язык болит от этих языков!

А четвертый ученик спросил Ксанфа:

– Нет ли у тебя чего-нибудь другого?

Ксанф приказывает Эзопу:

– Подай на стол устрицы!

А Эзоп внес вместо этого остатки бульона, в котором варились языки.

– Разве у нас нет ничего другого?

– Нет, Ксанф. Больше ничего.

– Проклятие! Разве я не сказал тебе: "Купи все самое что ни на есть лучшее"?

– А что есть лучше языка? Без языка ни тпру ни ну. Даже поесть и то не купишь без языка. И вся ученость держится на языке. И законы тоже существуют благодаря языку. Язык – основа нашей жизни. Так что лучше языка ничего не сыщешь.

Тут ученики сказали:

– Он прав. Ошибку допустил ты, Ксанф.

Гости разошлись по домам и всю ночь маялись животом.

На следующий день ученики принялись упрекать учителя. Но Ксанф защищался как мог:

– Во всем виноват этот бездарь Эзоп. Зато сегодня я устрою для вас еще один обед и сейчас отдам все распоряжения в вашем присутствии.

Позвал он Эзопа и говорит:

– Ступай на рынок и купи самого что ни на есть худшего на свете!

Эзоп направился к мяснику, накупил свиных языков и приготовил их.

Ксанф с учениками сели за стол. После первой чаши вина Эзоп предложил каждому из них солонину из языка с рассолом в придачу.

– Как? Опять язык?! – закричали в один голос ученики. А кто-то из них еще и добавил:

– Может, он хочет излечить нас от поноса?

После второй чаши вина Ксанф крикнул:

– Эзоп, подай нам следующее блюдо!

Теперь Эзоп внес жареные языки. И тогда другой ученик сказал:

– Этот странный малый, чего доброго, отправит нас на тот свет.

Ксанф едва сдерживал свою ярость:

– Почему ты опять накупил одних языков? Разве я не сказал тебе: "Купи самого что ни на есть худшего на свете"?

Эзоп ответил:

– Язык порождает коварство и вероломство, ревность, вражду и распри. Так что нет ничего хуже языка.

Тогда один ученик сказал:

– Ксанф, если ты не поостережешься, Эзоп тебя еще и разума лишит. Какова рожа, такова и душа. Этот скрытный и подлый человек не стоит и ломаного обола...

Эзоп прикрикнул на ученика:

– Помалкивай! Подл и коварен ты сам! Науськиваешь против меня Ксанфа. Вместо того чтобы заниматься своими делами, дерзко суешь свой нос куда не надо.

Тут вмешался Ксанф?

– Эзоп, раз уж мне выпала такая доля – философствовать с собственным рабом, будь любезен, докажи, что мой ученик дерзок и нагл.

– Только очень немногие из людей задумываются над собственными ошибками и не вмешиваются в чужие дела. Зато многие из тех, кто любит попить и поесть за чужой счет, суют еще и свой нос в дела этих людей, – сказал Эзоп.

– Если докажешь мне, что есть на свете такой человек, мысли которого заняты исключительно только его собственными делами, я сформулирую новую аксиому. Пусть завтра обед приготовит нам кто-нибудь другой. А ты пригласи к столу того, кто не вмешивается в чужие дела. Сделает он это раз – я промолчу, сделает два – милостиво прощу, но на третий – не миновать тебе порки.

На следующий день отправился Эзоп на базар и принялся искать человека, которому ни до чего не было дела.

В рыночной толчее увидел Эзоп человека, сидевшего неподвижно и с безразличным видом что-то бормотавшего себе под нос.

"Вот это мой человек, – подумал Эзоп, – ничто вокруг не волнует его".

Он подошел к нему и говорит:

– Философ Ксанф прослышал о твоей душевной уравновешенности, он приглашает тебя к себе на обед.

– Что ж, можно и пойти, – отвечает тот.

Эзоп поспешил с ним к дому хозяина и попросил подождать у ворот.

Ксанф поинтересовался, нашел ли Эзоп равнодушного и безразличного ко всему человека.

– Стоит у ворот, – ответил Эзоп.

Когда наступило время обеда, Эзоп ввел незнакомца в дом и указал ему, где за столом его место.

Ксанф приказал поднести чашу с вином гостю первому. Но тот возразил:

– Нет, господин, начинать надо с тебя.

Ксанф посмотрел на Эзопа и сказал:

– Раз!

Стали обносить гостей рыбой. Ксанф говорит:

– Ведь я же подробно объяснил повару, как надо приготовить рыбу, однако здесь не хватает оливкового масла и пряностей. Придется повара проучить.

Тут незнакомец опять вмешался:

– Нет, хозяин, рыба превосходная.

Ксанф снова поглядел на Эзопа и сказал:

– Два!

Под конец подали сладкий пирог. Ксанф отведал его и велел позвать пекаря.

– Почему в пироге мало меда и нет изюма? – спросил он строго.

Но гость опять вмешался:

– Нет-нет. Пирог превосходный!

И тогда Ксанф сказал Эзопу:

– Три!

После обеда Эзопу связали руки и ноги и нещадно высекли. А Ксанф еще и добавил:

– Не приведешь равнодушного ко всему человека, переломаю тебе все кости.

На следующий день Эзоп покинул город и отправился на поиски такого человека. Идет и видит: вроде мужицкого вида путник, и в то же время есть в нем что-то городское. Не торопится и легонько так погоняет впереди себя осла, навьюченного вязанками дров. И хотя снует по дороге множество людей и стоит кругом невообразимый шум, идет он и, не обращая ни на что внимания, все время разговаривает со своим ослом. Эзоп пристроился вслед за ним. А тот вдруг взгромоздился на осла и говорит ему:

– Ну, давай шагай быстрее, нам надо поскорее добраться до места и продать дрова. Часть выручки – твоя, тебе на прокорм, другая – моя, мне на жизнь, а третью мы отложим про запас. Чтобы у нас кое-что было, если вдруг захвораем или дела наши пойдут из рук вон плохо. Ты хоть и получаешь сегодня отменный ячмень, да только легко может случиться так, что постучится в дверь беда, и тогда у тебя даже сена в кормушке не окажется.

Эзоп подумал: "Этот человек, похоже, интересуется только своими собственными делами. Попробую заговорить с ним".

Он подошел поближе и сказал:

– Приветствую тебя! Сколько стоит одна вязанка дров?

Человек в ответ тоже поздоровался и назвал цену.

Эзоп спросил:

– Скажи, знаешь ли ты философа Ксанфа?

– Нет.

– Что ж так?

– Да нелюбопытен я. Но про Ксанфа все же слыхал.

– Я его раб.

– А мне что до этого за дело?

– Давай труси к дому Ксанфа. Там у тебя все дрова купят.

– Но я не знаю, где живет Ксанф.

– Следуй за мной, я покажу тебе.

Эзоп и человек на осле прибыли к дому Ксанфа. Эзоп забрал все вязанки дров и заплатил требуемую сумму.

– Мой хозяин просит тебя к столу, – говорит Эзоп. – Оставь здесь осла, о нем позаботятся.

Человек – в сандалиях и грязный с дороги – вошел в дом, ни о чем не спрашивая.

– Это и есть тот самый равнодушный ко всему? – поинтересовался Ксанф.

И тут же понял, что Эзоп чувствует себя довольно уверенно, а потому тихонько спросил жену:

– Тебе ведь наверняка хочется задать Эзопу хорошую взбучку?

– День и ночь молю об этом богов.

– Тогда принеси чужаку лохань и сделай вид, что собираешься омыть ему ноги. Он ни за что не допустит этого и спросит тебя, разве нет в доме рабов, чтоб исполнить такую работу?

Жена Ксанфа повязала вокруг пояса полотенце, перекинула другое через руку и вышла к гостю с лоханью. Незнакомец сразу определил в ней хозяйку дома. И подумал: "Ксанф – философ. Коли он захотел бы, чтобы ноги мне вымыл раб, он прислал бы раба. Но он, по всему, желает оказать мне честь, раз его жена должна сделать эту работу. Пусть будет так, и пусть она вымоет мне ноги".

После омовения гость сел к столу.

"Умен, дьявол!" – подумал Ксанф.

И распорядился поднести чашу с вином гостю первому.

Тот подумал: "Вообще-то первому положено пить хозяину. Но коли философ Ксанф оказывает мне честь и предлагает выпить первому, значит, я первым и выпью".

Затем Ксанф приказал внести сковороду с рыбой и говорит незнакомцу:

– Угощайся!

Рыба мгновенно исчезла со стола, словно ее поглотила морская пучина.

Ксанф только чуть отведал блюдо и тотчас же велел позвать повара. Явился повар, и Ксанф напустился на него:

– Почему ты положил так мало приправ, да и оливкового масла тоже?! Получишь за это порку!

Незнакомец подумал: "Рыба была приготовлена отлично. Но коли Ксанфу не терпится выпороть повара – какое мне до этого дело".

Повара изрядно наказали.

Ксанф было уже подумал, что незнакомец этот в самом деле какой-то ко всему безразличный, словно отупевший, а может, он даже и немой?

После рыбы подали пирог. Чужак, возможно никогда в жизни не видавший такого пирога, отрезал себе огромный кусок, размером с добрый кирпич, и принялся уплетать за обе щеки.

Ксанф только попробовал кусочек и велел позвать пекаря. И тут же принялся кричать на него:

– Почему в пироге нет ни орехов, ни меда?

Пекарь отвечает:

– Если пирог не пропекся, накажи меня. Но если он недостаточно сладкий, в том не моя вина. Когда я замешивал тесто, то хотел добавить меду, но хозяйка сказала: "Приду из бани и дам тебе". Да так ничего и не дала, вот пирог и остался несладким.

Ксанф говорит:

– Если правда твоя и во всем виновата моя жена, я прикажу сжечь ее живьем. – И шепчет при этом своей жене: – Подыграй мне!

А сам приказывает Эзопу:

– Неси сюда хворост и разведи огонь посреди комнаты!

Эзоп разжег огонь, и Ксанф решительно потащил жену к языкам пламени.

Чужак не тронулся с места, сидел и молча пил вино. Однако он понял, что Ксанф испытывает его, и тогда он сказал:

– Коли ты и вправду хочешь ее сжечь, то обожди чуток, я приведу свою жену, и ты сожжешь их обеих вместе.

Ксанф капитулировал при этих словах и сказал Эзопу:

– Я признаю себя побежденным. Положим конец злым козням. Служи мне впредь по-доброму!

– Перестанешь мною помыкать и увидишь тогда, как я тебе предан.

На другой день Ксанф сказал:

– Эзоп, пойди сходи в баню и посмотри, много ли там людей.

По дороге встретился Эзопу градоначальник. Остановился тот и спрашивает:

– Куда ты идешь?

– Не знаю.

– Так и не знаешь?

– Не знаю.

Рассердился градоначальник и приказал увести Эзопа.

– Вот видишь, – говорит Эзоп, – я тебе правду сказал. Откуда же мне было знать, что я иду в тюрьму.

Удивился градоначальник и отпустил Эзопа.

Эзоп направился к бане. Там толпилось много народу. Перед входом лежал камень, и никто не замечал его. Но все, кто входил в баню, спотыкались о него и страшно ругались. Не успел Эзоп подивиться бестолковости людей, как еще один человек ударился о камень. Воскликнув в сердцах: "Будь проклят тот, кто кинул этот камень на самой дороге", он тут же отбросил его в сторону и вошел в баню.

Эзоп вернулся домой и говорит Ксанфу:

– В бане есть только один-единственный человек.

– Только один? Вот здорово! Собери все, что мне нужно.

Пришел Ксанф и видит множество людей.

– Эзоп! Разве не ты сказал, что в бане только один-единственный человек?

– Слово в слово. Видишь тот камень на обочине? Он лежал перед входом, и все натыкались на него. Но только одному пришло в голову отбросить его в сторону. Вот его-то я и считаю среди всех прочих человеком.

– На все у тебя готова отговорка – лишь бы оправдаться.

После бани Ксанф приказал Эзопу приготовить обед. И вышел вскоре к столу. Поев, Ксанф почувствовал потребность облегчиться. Эзоп должен был сопровождать его с полотенцем и кувшином воды. Сделав свои дела, Ксанф спрашивает его:

– Эзоп, почему люди всегда оборачиваются, разглядывая свои испражнения?

– Жил-был когда-то принц, и вел он шикарный образ жизни, объедался и опивался, а потому много времени просиживал по нужде. Однажды это длилось так долго, что заодно он и душу просидел. С тех пор люди всегда оборачиваются, проверяя свое добро, они опасаются, не выдавили ли из себя случаем душу, пока тужились. Но тебе беспокоиться нечего, у тебя души нет.

Ксанф вернулся к обедающим. Когда все уже были заметно пьяными, разгорелся спор по труднейшим философским вопросам. Ксанф тоже вступил в разговор и принялся рассуждать так, словно находится в учебной аудитории. Эзоп, чуя, что назревает теоретический диспут, конца которому не видать, сказал:

– Дионисий, одаривая людей вином, наполнил три чаши: одну для услады, другую для радости, а третью для хвастовства и озорства. И научил тем самым людей искусству пить, обозначив меру. Ты, Ксанф, первые две чаши уже осушил, а третью вместе с бахвальством оставь молодым. У тебя и без того полно в школе слушателей.

Ксанф, сильно опьянев, прикрикнул в гневе на Эзопа:

– Когда ж ты только замолчишь? Скорее бы ты отправился в царство теней! И давал там свои советы царю Аиду!

– Смотри! Как бы тебе самому не провалиться в тартарары!

Тут в спор ввязался один из учеников:

– Ксанф, веришь ли ты, что человек может все?

– Кто это завел речь о человеке? Да, человек может все!

– А если он может все, значит, может и море выпить?

– Да проще простого! Вот хоть я, возьму и выпью море!

– А если не выпьешь? Что тогда?

– Бьюсь об заклад на все, что у меня есть! Не выпью – значит, все проиграю!

Ударили по рукам и, сняв с пальцев кольца, оставили их в залог.

Эзоп, стоявший рядом с Ксанфом, ткнул ему кулаком в загривок:

– Ты что, с ума спятил? Да как же это ты хочешь выпить море?

Но Ксанф пьяным голосом несвязно пробормотал:

– Молчи, грязная свинья!

На следующее утро поднялся Ксанф и собрался умыться. Зовет он Эзопа.

– Что надо?

– Полей мне на руки воды.

Эзоп сделал, как ему приказали.

Моя руки, заметил Ксанф, что нет на пальце кольца.

– Эзоп, где мое кольцо?

– Откуда мне знать.

– О-о, проклятие!

– Ксанф, – говорит Эзоп, – тебе надо бы кое-что припрятать из того, что самое ценное. Ты вчера проиграл все свое имущество.

– Что ты такое городишь, Эзоп!

– Ты поспорил, что выпьешь море, и отдал в залог свое кольцо.

– Да как же я могу выпить море?

– Я тебе говорил: "Ты что, с ума спятил?", но ты меня и слушать не захотел.

Тут Ксанф как бухнется ему в ноги.

– Эзоп! Придумай, как мне выиграть пари или хотя бы от него отделаться!

– Выиграть такое пари никак нельзя, а вот сделать так, чтобы оно лопнуло, можно.

– Как так?

– Придет к тебе третейский судья с твоим спорщиком и потребует, чтобы ты выпил море. Наверняка и зеваки заявятся поглядеть, как ты море выпьешь. Не отказывайся от спора. Прикажи, чтобы тебе налили в чашу морской воды, и спроси третейского судью: "Каковы были условия пари?" Он тебе ответит: "Что ты море выпьешь". А ты на это и скажи: "И это все?" Третейский судья подтвердит: "Да". Тогда ты вырази свое согласие и обратись к собравшимся с речью: "Сограждане! В море текут многие реки. А я поспорил, что выпью только море, но никак не реки, впадающие в него. Я требую, чтобы мой противник затворил устья рек. Конечно, я знаю, это невозможно, нельзя преградить рекам путь в море. А раз так, то и море нельзя выпить". Одно находит на другое – нет на нет. А на нет и суда нет! Так ты и сможешь выкрутиться.

Ксанф с восхищением глядел на Эзопа.

Вскоре явился ученик, с которым Ксанф побился об заклад. Его сопровождали самые важные чиновники города. Ученик остановился перед воротами и стал вызывать Ксанфа:

– Ксанф, сдержи свое слово или отдай мне свое богатство!

Эзоп не замедлил вмешаться:

– Подумай лучше о своем барахлишке, поскольку Ксанф спор наполовину уже выиграл.

Ученик сердито ответил:

– Поостерегись, Эзоп. Скоро ты будешь принадлежать мне.

– Не говори глупостей и лучше сразу отдай Ксанфу все, чем владеешь.

Затем Эзоп распорядился вынести ложе и поставить на берегу моря стол с несколькими чашами на нем. Вокруг уже сгрудилась толпа любопытных, Ксанф занял свое место на ложе. Эзоп наполнил чаши морской водой.

Ученик забеспокоился:

– Неужто он и впрямь море выпьет?

А Ксанф подозвал к себе третейского судью и спрашивает:

– Так каковы условия спора?

Но вместо третейского судьи ответил сам ученик:

– Ты сказал, что выпьешь море.

– И больше ничего?

– Нет, ничего, – говорит третейский судья.

Тогда Ксанф поднялся с ложа и обратился с речью к сгорающей от любопытства толпе:

– Любезные сограждане! В море текут многие реки. А я побился об заклад, что выпью море, но никак не реки, что впадают в него. Так что пусть мой противник затворит сначала все эти реки.

Так он и выиграл спор.

Толпа принялась громко кричать:

– Хвала Ксанфу!

А ученик распластался перед Ксанфом на земле и воскликнул:

– Великий учитель, ты победил меня!

И пари было расторгнуто.

На обратном пути Эзоп сказал:

– Ксанф, я спас тебя от разорения. Отпусти меня на волю, я это заслужил.

Но Ксанф на это только и ответил:

– Опять мне от тебя никакого покоя нет.

Неблагодарность хозяина огорчила Эзопа даже больше, чем само обстоятельство, что ему и дальше придется оставаться рабом. Но он покорился судьбе.

В один прекрасный день Эзоп подумал, что вокруг никого нет и он совсем один. Он разделся и принялся массировать свой член. И впал невольно в ритм движений, привычно совершаемых нижней частью тела. Неожиданно вошла жена Ксанфа, увидела это и спрашивает:

– Эзоп, что ты такое делаешь?

– Кое-что полезное и приятное для себя.

Увидела жена Ксанфа, какая толстая и длинная эта самая штуковина у Эзопа, забыла сразу про его уродство и возжелала его.

– Сделай и мне приятно, – сказала она, – тогда и тебе будет слаще, чем Ксанфу.

– Ты же знаешь, – ответил Эзоп, – хозяин жестоко накажет меня, если прознает про такие дела.

А она только засмеялась:

– Я дам тебе красивую одежду, если ты удовлетворишь меня десять раз.

– Поклянись!

Жена Ксанфа поклялась.

Эзопу очень хотелось отомстить Ксанфу, и потому он поверил ее клятве. Он удовлетворил жену Ксанфа девять раз и после этого сказал:

– Все. Больше не могу.

Она же, войдя во вкус, говорит ему:

– Получишь свои новые платья только после десятого раза, как договаривались.

Эзоп поднатужился, особо постарался, но брызнул по недосмотру ей на ляжку.

– А теперь подавай мне одежду, не то донесу на тебя хозяину.

Жена Ксанфа возразила:

– Ты должен был вспахать мое поле. Я наняла тебя для этого. А ты заехал на межу. Сделай свою работу опрятно, как положено, тогда и получишь плату.

Пришел Ксанф домой, а Эзоп и говорит:

– Я должен пожаловаться тебе на твою жену.

– Что такое?

– Шли мы по полю, и увидела твоя жена сливовое дерево со спелыми плодами. Тут она и говорит: "Если собьешь мне одним броском десять сладких слив, я подарю тебе новую одежду". Я в ту ветку попал и принес ей десять спелых слив, да только одна угодила в навоз. И вот теперь она отказывается дать мне новые одежды.

– Все так, – говорит жена Ксанфа. – Но та, что в навозе, не в счет. Пусть Эзоп сначала одарит меня десятой, чистенькой сливкой, тогда и получит свои платья.

– У меня нет больше на то сил, – произнес Эзоп.

И Ксанф рассудил их спор в пользу Эзопа.

ОДНАЖДЫ осенним днем Ксанф сказал Эзопу:

– Как тебе известно, я могу толковать полеты птиц. Иди за ворота и погляди, не видно ли где черной вещей птицы, той, что сулит несчастье. Однако если ты увидишь воронью парочку, сразу позови меня – тому, кто их увидит, это принесет счастье.

Вышел Эзоп за ворота, увидел двух ворон, поспешил скорее назад и говорит:

– Выходи, хозяин. Благоприятный момент. Там как раз сидит парочка ворон.

Ксанф возрадовался, поспешил выйти, но одна из ворон успела уже улететь.

– Ах ты мерзавец! Я же тебе сказал: "Увидишь воронью парочку, позови меня". А ты что делаешь? Зовешь меня, когда тут сидит всего-навсего одна ворона.

– Значит, другая уже улетела.

– Опять ты меня дурачишь! – И, повернувшись к другим рабам, Ксанф приказал: – Раздеть Эзопа и как следует выпороть!

Пока Эзопа пороли, приходит раб от друзей Ксанфа и передает ему приглашение на обед.

Тут Эзоп принялся причитать:

– Ксанф, ты дерешь меня безо всякой на то причины!

– Как без причины?

– Ты сам сказал: пара ворон сулит удачу. Я увидел воронью парочку и заработал плети. Ты же увидел одну ворону и получил приглашение на обед. Значит, все твое птичье гадание не стоит и выеденного яйца.

Ксанф снова подивился сообразительности Эзопа и приказал прекратить порку.

Вскоре после этого случая отправился Ксанф в сопровождении Эзопа за город. Они проходили мимо памятников и надгробных камней, и Ксанф развлекался тем, что громко читал надписи. На одной из могильных плит Эзоп заметил вразброс написанные буквы, они не складывались в слова и, казалось, не имели связного смысла. Он и спрашивает Ксанфа:

– Что бы это могло значить?

Ксанф никак не мог сообразить, что означает такая надпись, и потому спросил Эзопа:

– А ты как думаешь?

– Предположим, я найду для тебя по этим буквам клад с золотом. Что ты дашь мне взамен?

– Половину сокровищ и свободу.

Эзоп поискал подходящий черепок, отмерил четыре шага от могильной плиты и принялся копать землю. И очень скоро нашел золото. Принес он клад Ксанфу и говорит:

– Исполни свое обещание.

– Я это сделаю, если скажешь мне, как ты догадался, где зарыт клад. Для меня это важнее, чем само богатство.

– Это все начальные буквы отдельных слов. А вместе они означают: "Отсчитай четыре шага и копай правее дерева. Найдешь золото".

– За то, что ты такой умный, я не отпущу тебя на волю, да еще с половиной клада.

На это Эзоп сказал:

– Тогда я отдам все золото его владельцу.

– А кто его владелец?

– Правитель Византии Дионисий.

– Откуда тебе это известно?

– Из надписи. Вот слушай: "Отдай честно найденный клад правителю Дионисию".

– Эзоп, возьми половину и молчи. Идем домой. Поделим золото, и ты свободен.

Но едва они вошли в дом, Ксанф приказал схватить Эзопа и держать его под замком.

Эзоп стал робко просить:

– Отпусти меня на волю и оставь золото себе.

– Ишь как ловко придумал! – говорит Ксанф. – Станешь свободным и тут же побежишь доносить на меня правителю Дионисию. Не бывать этому!

Прошло совсем немного времени, и случились выборы должностного лица. Народ собрался в театре. Законохранитель вышел на самую середину со сводом законов и кольцом-печаткой и произнес: