Текст книги "Дерево Миранды"
Автор книги: Ханнес Бок
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 2 страниц)
Миранда обернулась.
– Да, Элейн, милая, – приветливо согласилась она. – Разве ты не хочешь мне помочь?
– Я надену фартук, как мама, когда приходят гости и она хочет выглядеть, как будто тебе помогает.
– Ещё один висит на крючке за дверью.
Миранда вытерла руки, чтобы помочь девочке.
– Вот мы какие!
Эдна закряхтела от излишней полноты, слезла со стула и направилась к двери; от её тяжёлой поступи посуда на столе позвякивала.
– Слушайся тётю Рэнди!
Выходя, она метнула на Элейн строгий взгляд, распахнувшаяся дверь захлопала за ней туда-сюда, всё слабее, будто веер в усталой руке.
Миранда вернулась к тазику.
– Не подашь ли полотенце?
Элейн стащила с вешалки посудное полотенце, протёрла зажатое в горсти столовое серебро и, не разбирая, свалила его не в то отделение буфета.
– Как по-твоему, я ведь очень милая маленькая девочка, раз помогаю тебе, тётя Рэнди?
Её взгляд притянула игра света на хрустале.
– Ой, а можно я вытру эту милую чашку!
– Нет, душечка, лучше оставь-ка её мне. Это старинный и очень ценный хрусталь. Твоя мама никогда мне не простит, если с ним что-нибудь случится. Но ты можешь протереть эти блюдца – смотри, какие тут прелестные розочки!
– Я не люблю розы! Хочу милую чашку!
Элейн топнула ножкой, потом прочла в тётином взгляде отказ и сменила подход. Её глаза набухли укоризненными лунами.
– Мама всегда разрешает мне её протирать
– Уверена, что не разрешает. Давай, душечка, убери эти стаканы. Или ты расхотела мне помогать?
Девочка ринулась вперёд, нацелившись на чашу.
– Элейн!
Миранда преградила ей путь, мягко отстраняя жадные ручки.
– Если ты не будешь меня слушаться, Элейн, то перестанешь мне помогать. Я должна переделать кучу дел и если ты уберёшь стаканы, это будет так же мило, как и вытереть эту чашу. Если хочешь, подай мне свежее полотенце.
– Я хочу чашку! – угрюмо твердила Элейн. Миранда помотала головой и продолжила работу, не обращая внимания на девочку, пронывшую:
– Ну ладно – вот посмотришь!
Она утопала с кухни. Вскоре Элейн объявилась вновь, с горькими рыданиями, а за ней шла мать.
– Миранда Форд, с какой это стати ты ударила моего ребёнка?
Когда поражённая Миранда обернулась, Эдна дёрнула дочь поближе, под свою защиту.
– Даже не вздумай отрицать! И не называй моё дитя лгуньей! Представить не могу, что она могла натворить такого скверного, что её пришлось бы ударить.
Она агрессивно шагнула вперёд, вцепившись в полотенце Миранды.
– Так. Ну-ка, отдай! Я доделаю за тобой. Видит бог, ты и сама бестолковая, как ребёнок. Нельзя ни на минуту оставить, чтобы не наделала проблем!
Её взгляд так и приглашал сестру ответить, но Миранда просто выпустила полотенце, сняла фартук, повесила его и удалилась на заднее крыльцо. Эдна проводила её взглядом, затем посмотрела на дочь.
– Элейн, перестань реветь. Слышишь меня? Или я тебе устрою такое, от чего ты вправду зарыдаешь!
Вскоре Эдна выглянула на заднее крыльцо.
– Рэнди, ты тут? – окликнула она. – Нам с Ральфом уже почти пора уходить!
Но никто не отозвался, поэтому Эдна торопливо выбралась наружу, захлопнула дверь и принялась оглядывать двор. Она потрясённо замерла, заметив Миранду, обнимающую дуб.
– Как, Миранда Форд! – задохнулась она. – Да какого чёрта ты вообще делаешь?
Миранда виновато попятилась от дерева. Эдна внимательно оглядела соседские дома.
– Что, по-твоему, люди подумают?
Миранда побледнела, оцепенела и от страха потеряла дар речи.
– Зачем, – бормотала Эдна, – зачем ты целовала дерево! Ты что, рехнулась?
Она поспешила к сестре, грубо схватила её за руку и поволокла к дому.
– Н-нет, – запнулась Миранда. – Я чувствовала печаль, а, если можно хоть что-то обнять, то бывает приятнее.
Эдна хмуро покосилась на покрытые листьями ветки, словно мать, застукавшая неподходящего ухажёра своей дочери.
– От дерева тебе будет немного толку. Ты просто заставишь местных считать нас ненормальными и сообщить о тебе властям – вот и всё!
– Да, Эдна, – покорно согласилась Миранда.
Миранда закончила укладывать Элейн в постель. Она склонилась и поцеловала девочку в лоб.
– Спокойной ночи, Элейн.
Девочка не ответила. Миранда снова пожелала:
– Спокойной ночи.
Когда она выключила свет и направилась к двери, Элейн села в кровати.
– Когда мама придёт домой?
– Не знаю, когда точно, но она ушла ненадолго. Не беспокойся. Просто ложись и засыпай.
– Я хочу посидеть и дождаться, когда мама придёт домой.
– Нет дорогая. Ты, наверное, сильно устала. Я… я и сама через несколько минут пойду спать.
Миранда вернулась к детской кроватке, снова уложила Элейн и разгладила одеяло.
– А теперь спи, как полагается милой маленькой девочке.
Элейн промолчала, но, казалось, от глубины её возмущения затрепетал даже воздух. Миранда тихо шагнула за дверь и спустилась по лестнице. Элейн снова уселась, подождала минуту, потом слезла с кровати и на цыпочках подошла к двери. Она помедлила, выглянула в коридор, затем скользнула наружу, вслед за тётей.
Из-за двери кухни она следила, как Миранда открыла холодильник, налила стакан молока, закрыла дверцу и вышла на заднее крыльцо. Элейн тайком прокралась за ней.
Она увидела, как Миранда прошла по траве прямо к дубу и преклонила перед ним колени. Она услышала шипение льющегося на землю молока и бормотание Миранды:
– О Дерево, прими мою жертву!
За завтраком Миранда была сдержанна, избегая встречаться глазами с Эдной. Зато Элейн кипела энергией. Ральф ушёл на работу, а Джуниор закончил есть и отправился гулять.
– Элейн, сиди спокойно! – прикрикнула Эдна. – Твои мельтешения меня с ума сводят! Рэнди, что с тобой такое? Ещё куксишься из-за вчерашнего вечера?
Миранда подняла встревоженный взгляд, но не решилась ответить.
– Я знаю, что такое, – тонким голоском пропищала Элейн. – Прошлой ночью тётя Рэнди забавно себя вела у большого дуба, поэтому я столкнула все её растения с заднего крыльца!
– Ты что?
Ошеломлённая Эдна уставилась на дочь. Затем её правая рука метнулась вперёд и шлёпнула девочку по рту. Элейн слишком остолбенела от боли, чтобы плакать. Мгновение Эдна сверлила её взглядом, а потом переключилась на Миранду.
– Что ты делала у дуба?
Кухонные часы громко тикали, будто топотал робот.
Верхняя губа Элейн была разбита до крови. Девочка сказала:
– Она стояла перед деревом на коленях, как мы, когда молимся в воскресной школе, и она вылила молоко и говорила с деревом, словно оно слышало, что ему говорят…
Глаза Эдны впились в Миранду.
– Это так?
Миранда сконфуженно кивнула.
– Элейн, беги, поиграй, – отрывисто велела Эдна. Элейн прищурилась. Затем отодвинула стул и медленно потащилась из кухни, то и дело боязливо оглядываясь.
– Зачем ты это делала? – невыразительно поинтересовалась Эдна.
Миранда махнула ладонью, словно пожав плечами.
Эдна сухо спросила:
– Ты поклонялась дереву?
Миранда задумалась, потом кивнула. Вдруг она просияла.
– Эдна, оно меня понимает! Знаю, это звучит необычно, но, кажется, оно понимает…
Эдна ухмыльнулась.
– Да ты чокнутая!
Эта мысль захватила её.
Миранда нетерпеливо склонилась вперёд.
– Нет! Послушай! В старину жили друиды. Я читала про них. Они тоже поклонялись деревьям. А в древней Франции все женщины дарили деревьям подношения! Я знаю, что чувствуют мои растения. Вот отчего мне нехорошо. Элейн пыталась их погубить – убить! – но я могу пересадить их и спасти…
На лице Эдны застыла издёвка. – Да ты же чокнутая…
Миранда упрямо бормотала: – Бывают растения, которые ловят мух и поедают их! Бывают чувствительные растения, которые отдёргиваются, если к ним притронуться! В конце концов, разница между нами и растениями не больше, чем с птицами – мы иначе сложены – но птицы могут нас понимать…
Эдна хмыкнула:
– Но птицы могут двигаться. Деревья – нет.
– Откуда нам известно, что не могут? Ты когда-нибудь слыхала, чтобы кто-то действительно пытался разговаривать с деревьями, исследовал их и доказал, что они не отзываются?
– Всё, что мне известно, – произнесла Эдна, – то, что моя собственная сестра рехнулась. Я собираюсь рассказать об этом Ральфу. Думаю, пожалуй, тебя следует куда-нибудь отослать. Ты угрожаешь благополучию моих детей…
Миранда ужаснулась.
– Эдна, пожалуйста, постарайся понять!
– Я и понимаю — ты совсем с ума сошла!
– Эдна – а если я пообещаю никогда больше не подходить к дереву?
Эдна разглядывала её, содрогаясь от жестокого наслаждения.
– Я подумаю, – медленно проговорила она и улыбнулась.
– Да – я подумаю.
Она поднялась, со скрипом отодвинув стул, Миранда следила за ней, её колотило от тревоги. На пороге Эдна презрительно оглянулась.
– Вероятно, Ральф подметил в тебе эту черту, хотя я о таком и не подозревала. Ничего удивительного , что он на тебе не женился! – злопыхала она.
– Он не женился на мне, потому что я должна была ухаживать за матерью! – ответила дрожащим голосом Миранда. Она заморгала от выступивших слёз.
– Я так сильно любила его, что даже не думала о каком-либо другом мужчине. Всё, что у меня было – мама и мои цветы. Эдна… не будь такой бесчувственной …
Миранда не смогла сдержать рыданий. Она опустила руки на стол и уткнулась в них лицом, плечи вздрагивали от горя. Эдна окинула её равнодушным взглядом и вышла.
С дуба доносилось стучание молотков. Там строили домик Джуниор и два соседских мальчика.
– Дай мне эту доску!
– Отвали! Это моя доска! Я её притащил!
Миранда разогнулась от корзинки с мокрой одеждой. Она поднырнула под обвисшую от постирушек верёвку и присмотрелась к дереву.
– Тащи-ка побольше гвоздей! – велел Джуниор одному из своих приятелей.
Миранда бросила встревоженный взгляд на дом, а затем торопливо пошла к дереву. Она прикрыла глаза ладонью, всматриваясь вверх.
– Джуниор!
Тот глянул вниз. – Чего?
– Тебе обязательно вбивать гвозди в это несчастное дерево? Разве нельзя связать доски верёвкой, чтобы они хорошо держались?
– Нету у меня верёвки.
– Я тебе что-нибудь подыщу.
Взбешённый Джуниор чуть не зарыдал.
– Она мне не нужна, даже если ты её принесёшь! Мне что, нельзя построить собственный дом, чтобы ты не совала свой противный старый нос?
– Но Джуниор, дорогой… – Она примирительно протянула руку. Какое-то время он сверлил её убийственным взглядом. Затем Джуниор затащил толстую доску, опирающуюся на низкую ветку и наклонился, чтобы её прикрепить.
– Почему бы тебе не пойти и заняться своими собственными делами? – хмыкнул он. – Всё равно никто здесь тебе не рад!
Его дружки перестали трудиться и уселись, упиваясь перепалкой.
– Ладно, Джуниор, просто я подумала… – Она глупо улыбнулась, смаргивая внезапно накатившие слёзы.
– Да плевать, что ты подумала! – ожесточённо гнул своё мальчик. – Тебе взбрело пойти и рассказать, что я прогуливаю школу и меня лишили карманных денег на целую неделю! Ты меня не запугаешь! Чего бы тебе не убраться и найти себе мужа или ещё что-нибудь? Чего бы тебе вообще не отстать от меня? Я тебя не просил идти и ябедничать!
Улыбка Миранды поблекла, её голос звучал неуверенно.
– Но Джуниор, дорогой, мне пришлось сказать твоей матери, что ты пропускал школу. Сейчас ты этого не понимаешь, но впоследствии будешь жалеть, что не научился в школе всему, что только можно…
– А, чушь! – Он полез в карман за гвоздями. – Это старые бабские уловки! Все они так говорят! Чтобы заставить ходить в школу! Убирайся отсюда к чёрту и что я так сказал тоже передай матери, почему бы нет?
Миранда торопливо повернулась и пошла прочь. Мальчик громко и напоказ заколотил молотком. Резко треснуло. Ветка, где сидел Джуниор, согнулась и переломилась. Мальчик крикнул, вытаращил глаза и упал, хватаясь за воздух.
Миранда обернулась и увидела, как он свалился на землю и откатился от упавшей ветки. Он лежал на спине, прижав руки к животу, открыв рот и стонал.
С дерева на него уставились два других мальчика, побледневшие и неверящие.
Миранда сидела в своей комнате, в старом скрипучем кресле-качалке, сложив руки на коленях. Она таращилась вперёд с истовостью слепого. Эдна топотала туда-сюда, её голос взлетел до визга.
– Ну, наверное, ты порадуешься, узнав, что мой бедный мальчик останется хромым до конца жизни – благодаря тебе! Если бы ты не развела с ним свару, он больше сосредоточился на том, что делает и этого бы не случилось. Тебе, Миранда, придётся либо уйти отсюда и попытаться подыскать работу, либо жить тут из милости, это уж точно! На худой конец, ты можешь пойти в услужение, как домработница.
Она развернулась к безучастной сестре.
– Ты слышала меня? Отвечай! Ты слышала меня?
Но Миранда даже не шевельнулась. Она застыла, словно восковая фигура.
На улице дуб зашумел от порыва ветра. Эдна протопала к окну.
– Хотела бы я, чтобы мы владели тем участком! Мы бы срубили это дерево! Каждый раз, как смотрю на бедного Джуниора, то думаю про тебя и это твоё чёртово домашнее дерево – и про то, что он будет хромать всю оставшуюся жизнь! —
Она вышагивала взад-вперёд, твердя одно и то же, разжигая в себе истерику. Одеревеневшая Миранда сидела и слушала.
В конце концов, утомившись, Эдна смолкла. Отвернувшись от сестры, она покинула комнату и спустилась по лестнице.
Миранда всё ещё сидела без движения. Она выглядела так, будто едва дышит. Ветерок прошелестел по дереву снаружи и, словно услыхав зовущий голос, Миранда повернула голову к окну. Она встала и приблизилась к стеклу, прижалась к нему, выглядывая наружу. Качающиеся на ветру ветки манили её…
Наутро Эдна поднялась в мансарду, неся поднос с завтраком.
– Рэнди! Рэнди, дорогая! Ты уже проснулась?
Она распахнула дверь.
– Когда ты не спустилась, я подумала… Рэнди!
Она грохнула поднос на ободранный комод и недоумённо огляделась по сторонам. Кровать была аккуратно заправлена. Дверца шкафа раскрыта, а всё его содержимое исчезло. На сиденье кресла-качалки лежала записка, выделяющаяся на тёмном фоне. Эдна схватила её, прочитала.
Забыв о подносе, она вылетела из комнаты, скатилась по ступенькам.
– Ральф! Ральф!
– Мам, что случилось?
Голова Элейн вынырнула из материнской комнаты, щёки от пудры словно покрывал иней.
Эдна остановилась так резко, будто налетела на невидимую стену.
– Папа ушёл на работу?
– Да, мам.
Потом Элейн поднесла руку к пудре на щеках и осторожно втянула голову назад.
Но Эдне было не до девочки. Она поспешила в прихожую, заглянула в гостиную, столовую и кухню. Нет, Миранды нигде не было. Может, она снаружи?
Эдна отдёрнула занавеску и сквозь стекло уставилась на дуб. Что это там за вещи под деревом? Она насупилась. Смахивают на чемоданы…
Она выскочила на улицу. Да, там был Мирандин кожаный саквояж и дорожная картонка с багажом. Эдна открыла их: они были заполнены.
А что это лежит рядом с ними? Одежда Миранды – шляпка, платье, туфли, чулки, даже нижнее бельё! Словно Миранда всё скинула и отправилась купаться…
Эдна исподволь оглядела соседские дома. Никто не наблюдал за ней. Она увязала одежду в узел, сунула его под мышку, потом ухватилась за ручки саквояжа и картонки, и отнесла их домой.
– Алло, Ральф? Рэнди ушла! – прокричала в трубку Эдна.
Элейн стояла рядом, молчала и удивлялась.
– Нет, я имею в виду, Рэнди ушла от нас! Сегодня утром я поднялась к ней в комнату, а её там не оказалось! Она оставила нам записку – составленную весьма отчаянно. Боюсь, не совершила ли она над собой чего-то ужасного. Прочитать её тебе?
Эдна разволновалась от значительности своей печальной роли. Записка была похожа на те, что обычно оставляют безутешные люди. Миранда осознала, что является обузой, поэтому и ушла. Больше она никогда не побеспокоит их и пожалуйста, пожалуйста, не поминайте её лихом.
– Ох, Ральф, куда она могла пойти? Подумай, а если она так и не вернётся назад? Что на это скажут все наши друзья? Моя собственная дорогая сестра сбежала из нашего дома, хотя я её так любила и нуждалась в ней! Не стоило ей так близко к сердцу принимать, что я наговорила! Я просто вся взбудоражилась из-за страданий бедного Джуниора и счёта от врача. Я с трудом понимала, что говорю…
Снег валил большими неспешными хлопьями, смахивающими на семена молочая. Эдна обхватила себя руками, чтобы согреться и ждала на крыльце, пока Ральф проверял почтовый ящик.
– Ничего? – спросила она. Он покачал головой, торопливо взбегая по ступенькам. Её глаза обратились на дуб, нагой и чёрный на снежном фоне.
– Вот дерево Миранды. Всякий раз, как я его вижу, то вспоминаю её. Ума не приложу, что же с ней сталось.
Эдна смотрела на дерево и не видела его.
– Иногда мне думается, что она умерла.
Ральф обнял жену.
– Скорее всего, с ней всё в порядке.
Эдна ощутила благодарность за его доброту.
– Но почему мы не получали от неё ни писем и никаких вестей? О, по правде это меня не очень-то беспокоит; если бы точно знать, что она умерла, я бы не слишком огорчилась. Я действительно уверена, что она свихнулась. Неизвестно, что с ней случилось, это меня и тревожит. Я так и твержу сама себе, что это я её выгнала и что она где-то бедствует и винит во всём этом меня – если бы только мне выпала возможность хоть что-то сделать!
Вновь настало лето. В жарком воздухе плыл аромат роз. Эдна лежала на диване, в платье без рукавов, волосы откинуты назад со вспотевшего лба, лицо лоснится от зноя. Перед глазами она держала книгу, а одна рука безостановочно путешествовала от пакета с конфетами ко рту и обратно. Свет от торшера раздражал её.
Ральф отложил газету и встал.
– Ты куда? – Эдна неприкрыто предпочла конфеты книге.
Её муж выглядел измождённым, взгляд полон страдания.
– Просто во двор.
– О.
Она выбросила его из головы.
Ральф вышел на крыльцо. Воздух был жарок и влажен. Трещание и стрёкот насекомых разносилось в ночи, будто целый оркестр гоблинов настраивал инструменты. На западе опускалась луна сумрачно-красным диском.
Дома и деревья казались силуэтами из чёрного бархата на фоне бумажно-серого неба и серебряных стружек звёзд. Ральф спустился с крыльца и топнул по влажной траве, запрокинув голову вслед короткому стремительному полёту светлячка.
Над розами склонялась женщина! Она касалась их, будто они могли откликнуться, жалобно шепчась с ними, словно вымаливая милость. Её тело скрывал туманный белёсый отблеск и там, где руки женщины дотрагивались до цветов, тянулся светящийся след. Голос её походил на слабый вздох тревожного ветерка, ни одно из слов не удавалось разобрать.
Она была похожа на Миранду много лет назад – миниатюрную хрупкую девушку. Полностью обнажённая, прекрасная в своей свежести и юной живости. Её длинные волосы колыхались вокруг, словно утратили вес или будто с ними лениво играло подводное течение.
Она повернула голову, заметила мужчину. Мгновение глаза женщины изучали его без капли узнавания; они были больше, чем у Миранды, насколько помнил Ральф; ласковые, мечтательные и притом насмешливые – чувства, таящиеся в них по таинственности не уступали звёздам.
Нечто в Ральфе смутило её. Она нахмурилась, сияние потускнело. Словно против воли, она страстно протянула к нему руки и искушающе улыбнулась. Он не мог ни двинуться, ни заговорить.
Дуб зашелестел на ветру. Чудесная женщина вскинула голову, словно услыхав неотложный зов. Она вздохнула, сокрушённо покачала головой и уронила руки. Склонившись вперёд, незнакомка проплыла мимо Ральфа, несомая сильным и незримым потоком, её свечение угасало, пока она не слилась с тенями.
Ральф был слишком изумлён, чтобы повернуться и последовать за ней, хотя бы взглядом. Он безмысленно таращился туда, где было её лицо, а потом, в конце концов, провёл рукой по лбу и потряс головой, будто убирая съехавшую маску для сна.
Словно избавившись от чар, он расправил плечи, глубоко вздохнул и огляделся во мраке, будто ожидая аплодисментов. Затем Ральф пожал плечами, хохотнул, как от сомнительной шутки и вернулся в дом.
Эдна слизывала с пухлых пальцев остатки шоколада.
– Когда так жарко, они подтаивают, – пожаловалась она. – Ты видел розы? Правда, это просто чудесно? Можно сказать, наш двор остаётся настолько зелёным и прекрасным, как будто мы наняли садовника для ухода за ним!
Она смяла пакетик из-под конфет.
– Миссис Кросс сказала мне, что хозяин того участка на днях собирается срубить дерево Миранды.
– Нет! – Страстность Ральфа поразила его самого не меньше, чем Эдну.
– Да! – подтвердила она.
Эдна лежала и не могла уснуть.
– Ральф! – тихонько позвала она. – Ты не спишь?
Но он не ответил. Она беспокойно зашевелилась, включила лампу и оглядела свою спальню. Бояться тут совершенно нечего! Она выключила свет и улеглась обратно. И вот опять – листья зашептали на ветру…
В комнате кто-то находился! Эдна закрылась одеялом до подбородка, слишком перепуганная, чтобы включить свет. Кажется, это была женщина, нагая девушка, её тело слабо фосфоресцировало. Привидение! Эдна спряталась под одеялом и захныкала.
Ральф был на работе, когда появились пильщики, чтобы свалить дерево, но Эдна и Элейн наблюдали с крыльца. Мужчины привязали верёвки к толстым ветвям: перекрикнулись друг с другом, бросили пилить ствол. Потянули за верёвки.
В воздух выстрелил громкий треск, словно взрыв в миниатюре. Дерево вздрогнуло, затем повалилось, рухнуло, верёвки обвисли. Элейн возбуждённо сбежала с крыльца, через газон, прямиком к дереву.
– Элейн! – Эдна обеспокоенно потянулась за ней. – Вернись сюда: ты поранишься!
– Нет, мам, не поранюсь! Я просто хочу взять ветку и помахать!
Девочка безуспешно подёргала за сломанную ветку, сдалась и обошла вокруг упавшего гиганта, восторгаясь пнём. Её глаза широко распахнулись; в испуге она зажала рот ладошкой, а потом взвизгнула и ткнула пальцем.
– Там кровь на дереве! Мам, иди посмотри на всю эту кровь! Может, кто-то поранился?
Эдна бросилась к ней с крыльца; пильщики собрались вокруг пня. Из расколотого ствола дерева медленно вытекал кровавый ручеёк. В щели виднелась жутко кровоточащая женская рука. Эдна от ужаса вцепилась себе в волосы и отпрянула прочь, потянув за собой Элейн.
Мужчины лихорадочно старались ломом и клиньями расширить трещину. Элейн и Эдна прокричали эту весть прохожим, а потом разнесли её по всему кварталу. Быстро набежали зеваки; ради снимков явились фоторепортёры, полыхая неяркими вспышками. Когда женщину освободили из дерева, полицейские оттеснили обступившую толпу, выкрикивая приказы, которые заглушал рокот голосоов.
Это оказалась Миранда, её тело, когда-то увядшее, теперь стало крепким и цветущим, густые волосы – глянцевитыми и восхитительными. Она была без памяти, умирала, а когда её внесли в дом, то лицо исказилось от сильной боли.
– Она была в дереве! – вновь и вновь восклицала Эдна, с опустевшим от потрясения взглядом.
– Но как она смогла забраться внутрь? Однажды она сказала, что бывают растения, которые ловят мух и отдёргиваются, если до них дотронуться, но…
Эдна ошеломлённо качала головой.
– Когда она очнётся, нужно будет её расспросить…
Но, когда перед самой смертью Миранда открыла глаза, она сумела издать лишь один-единственный звук – шёпот трепещущих на ветру листьев.
Перевод: BertranD, 2024
notes
Примечания
1
«Элси Динсмор» – серия детских книг, написанных Мартой Финли между 1867 и 1905 годами.
2
Спенсерианский шрифт – стиль рукописного шрифта, американская форма курсивного почерка, использовавшаяся в Соединённых Штатах примерно с 1850 по 1925 год.
