Текст книги "Судьба моряка"

Автор книги: Ханна Мина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 14 страниц)

II

Он спал, и во сне его посетили тени прошлого. Ему снилась мать. «Эх, сынок, – говорила она. – Сегодня я вернулась из дальней поездки, а тебя на станции не нашла. Среди людей, стоявших на перроне, не было никого, кто бы ждал меня. Да еще в толпе я потеряла чемодан, напрасно его проискала и вдруг почувствовала такую тоску и одиночество, что заплакала… Потом я очутилась на свадьбе. Ты был женихом, мне так хотелось подойти к тебе. Но меня оттолкнули. Я закричала: «Я мать жениха!» И позвала тебя: «Саид, сынок!» Но ты не обращал на меня внимания. У тебя был грустный вид. Потом ты куда-то исчез, Я вышла на улицу и там увидела тебя. Не знаю, как ты сумел меня опередить. Ты стоял у дверей с букетом цветов, в ветхой одежде, небритый. Ты сказал мне: «Эй, пойдем скорей». – «А невеста?» – «Зачем она мне?.. Я недостоин ее». – «Но ты кумир всей молодежи». – «Все это было, мама… Теперь все потеряно… Давай поспешим, меня хотят схватить»».

Саид лежал под открытым небом, лаская ладонью песок. Некоторые сны кажутся такими реальными, словно увиденное и в самом деле случилось с тобой. «Если бы сны оборачивались явью, мы бы всегда встречались с дорогими нам людьми», – вздохнул Саид.

Но пробуждение жестоко. Сны прекрасны и целебны, и чем старше становится человек, тем мучительнее для него пробуждение.

Смежив веки, Саид снова попытался забыться. Осколки сна повисли на его ресницах, приятная истома разлилась по суставам. Сон не наркотик. Саиду знаком вкус наркотиков. Он все знает, познал все смертные грехи. Ведь как-никак он был моряком. Жизнь моряка необычна, страшна… Страшна и притягательна. Моряку дарована особая судьба. Она делает из него или храбреца, или труса. Честного человека или лжеца. Сильного духом или ничтожество… Моряк заключает брак с морской стихией… Сливается с ней, волнуется, словно на свидании с женщиной. Он понимает женщину, потому что понимает море, знает их переменчивый нрав. Поэтому моряки вызывают в женских сердцах либо безграничную любовь, либо бешеную ненависть, Саид был одним из них. Та маленькая девочка уловила веющий от него аромат моря, почувствовала его чистоту. Море коварно. То оно чистое, как глаз петуха, то мутное, как бурный поток. Когда Саид рассказывал ей о рыбах, она была поражена многоцветьем их оперения. Девочка подрастет, море подарит ей новые неожиданности. Она узнает, что эти бескрайние просторы умеют хранить свои тайны и тайны других. Море стонет, плещет, ревет во время грозы, поет. Для каждого времени года у него свой голос. А люди проходят мимо, не слыша его речи. Если бы они поняли, о чем говорит море, то полюбили бы его. Море – это зов плоти, зов ветра и соли, наполненная разными чудесами бездна. Маленькая девочка любит море, И Саид любит море, но его любовь другая. Грозные бури научили Саида бесстрашию, а бьющие о берег волны – нежности. У моря свой язык, и счастлив тот, кто раскрыл его тайны…

Море – самый сильный наркотик. Саид испробовал разные виды наркотиков, это был налог на портовую жизнь, и он уплатил его с радостью. Теперь наркотики у него в крови, они всосались вместе с морской солью. Он и сейчас испытывает это наркотическое опьянение, отдается ему всей душой. Его рука продолжала пересыпать песок. Песок – четки, песок – огонь, песок – бокал. И у песка свой язык. Лишь невежда не знает язык песка, огня и бокала. Вещи, обреченные на вечное безмолвие; говорят, женщина тоже умеет говорить молча. Волосы женщины похожи на четки. Когда твои пальцы перебирают ее локоны – молчи. Не говори ничего. Ее волосы и твои пальцы. Безмолвный диалог. Где взять слова, чтобы передать ощущение, когда ты ладонью гладишь их теплый шелк? Это – ночной водопад, дождь из перьев. И ты в нем… Они золотые, ты будто играешь с лучами заходящего солнца. Слегка одурманенная, женщина притихает и молчит.

Саид упорно пытался вызвать в памяти картины прошлого. Вот в туманной дымке воспоминаний воскресает облик матери: мать что-то рассказывает ему, как в былые времена. Как прекрасно ее лицо! О, сердце матери! Даже в сырой земле оно чувствует сыновнюю грусть и спешит успокоить его. Саид открыл глаза: над ним простиралось голубое небо. Вокруг ни души. «Эх, если бы вернуть мать, вернуть прошлое и заново прокрутить ленту жизни, вновь пережить дни детства, юности».

Он продолжал лежать на спине, боясь шелохнуться, чтобы не спугнуть тени прошлого. Душа его наконец обрела покой. Ему казалось, что мать снова рядом и он может поговорить с ней и даже прикоснуться…

Саиду больше некуда спешить, у него не осталось никаких желаний. Этим утром он прошел жестокое испытание. Он выдержал поединок с морем и своей старостью. У него мало сил, но те, что остались, он использует для борьбы с каждым, кто бросит ему вызов. Он слишком долго боролся за жизнь и ни за что не согласится быть побежденным. Но от смерти никому не уйти. Он знает эту истину и не отступит, встретится с противником лицом к лицу. «О жизнь, подруга ты моя дорогая! Наше существование на земле кратковременно, преходяще, но мы, люди, наделены волей к жизни. И если мне суждено исчезнуть во имя того, чтобы ты продолжалась, что ж, я согласен, но только при одном условии: я встречусь со смертью в открытом бою. Я не терплю вероломства; я был моряком и никогда не стану трусливым предателем. Я видел тех, кто бросал тебе вызов в разгар шторма, борясь с собственным страхом. Я знал и таких, кто умирал, и ты, жизнь, страшилась умереть раньше их. Я видел плачущих и молящихся, тех, кто отказывается от тебя, боясь гнета твоего бремени. Но я, Саид Хаззум, не позволю тебе играть со мной в прятки. Мы столкнемся в открытом бою, как подобает морякам с наших берегов. Я явлюсь в точно назначенный час и буду драться до последнего. Потом делай со мной что хочешь: скрой меня в пучине морской, сбрось со скал, срази пулей, заколи ножом, отдай мое тело на растерзание зверям, птицам или палящим лучам солнца… Когда меня не станет, ты вольна поступать как пожелаешь, Но покуда этот момент не наступил, берегись, я люблю тебя и благословляю тебя, но не будь со мной коварной, коварства я не потерплю…»

Саид улыбнулся своим мыслям: все верно, все правильно. Русалка не пришла прошлой ночью, теперь причина ясна: он больше не хозяин моря. Тот парень укротил волны, а он выброшен на песок. И женщина это видела, она оставила его, полюбила другого, сильного. Не беда. «Любивший нас любит нам подобных». Земля не бесплодна. Мужчины растут, как оливковые деревья, молодые и крепкие, им не страшен топор дровосека, даже когда их рубят под корень. Сегодня он состязался. Любое состязание должно быть доведено до конца. И он, несмотря на возраст, выдержал, не отступил. Теперь нужно встать и идти. На берегу его ждут – та женщина предложила ему: «Мой дом, что у моря, – это твой дом… Зимой побережье пустеет, отдыхающие возвращаются в город; мы боимся ветра, волн и штормов. Дома остаются пустыми, заброшенными, и ты можешь здесь поселиться. Разожжешь камин, привезешь консервы, вино, станешь жить по соседству с морем, сражаться с ним или боготворить его – как пожелаешь». Он сказал: «Об этом я мечтал, благодарю за щедрость. Я буду хорошим сторожем. Позабочусь о доме, сберегу его от воров, как следует проветрю от сырости, а летом, когда ты вернешься, я снова буду путешествовать вдоль всего берега… Я дал обет морю, госпожа. И зов его из глубин бездны доносится до моего слуха. Мир его, безграничный, необозримый, – мой мир, его побережье – моя дорога. Как только ты вернешься, я тут же уеду до зимы, Нам нет надобности встречаться. Ведь я всего лишь сторож, а ты хозяйка дома».

Женщина сказала:

– Я не хочу, чтобы ты был просто сторожем. Я не боюсь ни воров, ни безлюдных просторов. Будь моим добрым соседом.

– Я предан морю и только с ним по соседству могу жить.

– А если я приеду…

– Тогда меня здесь не будет…

– Ты бежишь?..

– От моря к морю же…

– Бежишь от женщины к морю.

– Да простит меня аллах[1]1
  Таки да, имя бога всех мусульман в бумажном варианте книги написано с маленькой, причем – по всему тексту. На совести это автора или переводчика – не известно, но все-таки это авторский текст и просьба его не править. (Прим. верстальщика фб2)


[Закрыть]… Они оба манят меня… Но я поклялся посвятить свою оставшуюся жизнь морю…

– А что ты будешь делать зимними вечерами?

– Я буду плести из нитей каминного пламени золотую шаль для моей любимой…

– А если я похожа на нее…

– Если ты сама огонь, зачем тебе огненная шаль?

– Значит, ты не будешь думать обо мне?

– Чтобы тебя не потерять…

– Ты боишься меня…

– Ты женщина…

– А ты мужчина…

– Я сторож на сезон…

– Зимние вечера приятнее коротать со сторожем.

– Когда есть о чем поговорить…

– Я могу и помолчать, если ты пожелаешь.

– Молчание – коварная вещь…

– Ты что-то скрываешь от меня?

– Я все рассказываю морю…

– А летом море поверяет твою тайну мне…

– Море надежный хранитель тайн.

– Ты будешь совсем один?

– Я буду сторожем…

– Твоей страсти к морю?..

– Прочнее страсти не бывает…

– А если тебя охватит иная страсть?

– Передо мной вода…

– А если из нее выйду я?

Саид задумался. Если должно случиться чудо, никто не в силах ему помешать. Все, что исходит от моря, дает счастье моряку – при условии, что он не преступает границ. Женщина вознамерилась вмешаться в его судьбу. Всякая женщина стремится укротить мужчину, чтобы позабавиться им, увлечься мимолетной прихотью.

Саид сказал:

– Не нарушай моего одиночества.

– Я хочу его скрасить…

– Мне нужно побыть одному…

– Как может помешать присутствие женщины?

– Море и женщина одновременно… Едва ли я выдержу такое сочетание.

– Море без женщины – слишком убогая компания…

– Неубедительный аргумент.

– Без женщины все тускнеет.

– А это уже хвастовство…

– Ну что ж, попробуй найти счастье в моем доме.

– Я буду счастливым сторожем…

– Ты убежденный отшельник…

– Отшельничество наедине с морем прекрасно.

– Как знаешь… Иди куда хочешь, а когда завоют зимние ветры, вспомни, что у тебя есть пристанище у моря…

– Я никогда сюда не приду…

– Придешь! – сказала она уверенно.

«Она бросает мне вызов, – подумал Саид. – Но близятся осенние штормы – и, может быть, ее пророчество окажется верным?» Он размышлял мучительно, пытаясь решить загадку: кто эта женщина? Прекрасная фея? Человек? Великодушное сердце в пустыне демонов? А я? Кто же я? Что ждет меня? Пойти к ней, откликнуться на ее зов? Нет, лучше отправлюсь куда глаза глядят. Он несколько раз решительно повторил: «Не пойду… Не пойду». И с силой ударил рукой по песку, словно ставя печать на своем решении.

С этой минуты он почувствовал, как его тянет к тому дому на море: круг его жизни, того и гляди, замкнется, появится потребность в очаге и близком сердце. Придется забросить подальше посох путешественника. Не сегодня, так завтра. Собрав остатки сил, станешь соседом моря и другом доброй женщины. Однако, решившись на это, превратишься в наемного бездельника, утратившего свое самолюбие и свободу. Взволнованный, Саид смотрел на окружавший его мир, сверкавшее в небесном куполе солнце, песчаные дюны, вдыхал запах моря. Он вспомнил своих спутников в палатках… Интересно, что они судачат о нем? Девочка мечтает о красных, зеленых и желтых рыбках, которых он не может поймать ей. Надо поменьше болтать и бахвалиться, заглядываться на женщин. Он больше не прочтет сострадания к себе на улыбающихся лицах… Ему все равно. Нужно встать и отправиться в путь. Он пойдет по берегу и будет разговаривать с ним, не останавливаясь, чтобы что-то записать на песке. Его спутником станет ветер, звезды будут подмигивать ему, а волны лизать его ноги. А если ему встретятся моряки или рыбаки, он пойдет вместе с ними навстречу неведомому.

Его решимость росла. Дурман рассеивался, тревоги уходили. Его окружали море, солнце и высокое небо. Он смотрел в небо, наслаждаясь его лазурью, облаками, плывущими в нем, причудливые формы которых напоминали сказочных животных. Ветер гнал их на запад, и заходящее солнце окрашивало их в яркие цвета.

Саида охватила всепоглощающая любовь ко всему сущему. Он словно растворился в природе. Люди на берегу резвились как дети. Вернувшись к своему естеству, они сбросили с себя оковы, навязанные им обществом, и позволили себе маленькие шалости, которые придают жизни особый вкус.

Он встал, потянулся. Утомление почти совсем прошло. Он вспомнил, что не обедал. Его оставили здесь спящим; все видели, как он устал после состязания, и решили, что ему надо отдохнуть. «Только мать и любимая женщина способны на неустанную заботу», – подумал Саид. Разве что лишь та девочка, возможно, подумала о нем. Так неужели привязанность одного ребенка не искупает всеобщего безразличия? Он больше не думал о возвращении к морю. Любовь к нему уступила место глухому равнодушию. В душе Саида словно что-то надорвалось. Чтобы стряхнуть с себя оцепенение, Саид быстрыми шагами пошел к своей палатке, не обращая внимания на усеявшие пляж тела. Ему хотелось выпить, чтобы восстановить душевное равновесие. Он прежде всего моряк. Не дело забывать об этом. Он и не собирается отрекаться от привычек своих собратьев. Грусть выпивке не помеха. И возраст тоже. Мысль о том, что он больше не властен над морем, хотелось заглушить вином. Хмельное забытье поможет ему выдержать удар судьбы. Он выпьет не для того, чтобы опьянеть… Когда он представил себя в роли побежденного и вспомнил чувство, с которым он выходил из моря, все его существо внезапно взбунтовалось. Сломленный пережитым унижением, он тогда бежал от всех. Его мужское самолюбие не могло этого вынести. Ему было невыносимо думать, что ни одна женщина не решилась, бросив вызов остальным, подойти к нему и спросить, что с ним. Коснуться его волос, как делала его мать, чтобы помочь ему в трудную минуту. Было ли это трусостью с их стороны, презрением или равнодушием? Всадник не бросает споткнувшегося коня, капитан не злорадствует над моряком, смытым с палубы бурей. Настоящая женщина не злорадствует над мужчиной, когда ему почему-то не везет. Перестав любить и восхищаться, она продолжает жалеть и сострадать. Саид отвергал жалость, но не отверг бы сочувствие и доброту.

И все же, даже под гнетом этих переживаний и тягостных воспоминаний о происшедшем, Саид был готов продолжить свой путь. Его отчаяние было недолговечным. Если недавно он считал свое положение трагичным, теперь он приободрился, вновь почувствовал себя моряком. Он больше не страшится взглянуть в глаза людям.

Встретили его с радостью. Первой подбежала девочка в купальном костюме. Она, без сомнения, была счастлива видеть его. Ей не терпелось послушать продолжение его рассказа о чудесных рыбках. Саид обнял девочку, похлопал по плечу, потрепал по головке и пообещал вечером рассказать интересную историю.

– Мы видели, как ты устал, и не решились будить тебя… – сказал один из мужчин.

– И правильно сделали.

– Сегодня море было таким красивым.

«Обо мне этого не скажешь», – усмехнулся про себя Саид и вслух заметил:

– Море всегда красиво.

– Ваше состязание так быстро кончилось, что мы даже не успели по-настоящему насладиться этим зрелищем.

– Сколько всяких состязаний происходит каждый день, один аллах знает! Молодые все больше любят по берегу бегать наперегонки или мериться силой, кто кого поборет…

Женщина, которую Саид обучал плаванию, вступила в разговор:

– Состязание не дало нам возможности…

Саид стал убеждать ее:

– Ничего еще не потеряно… теперь, когда я вам показал, как это делается, вы можете продолжать без меня… Нужна только практика…

– Когда вы рядом, мы чувствуем себя уверенней.

«Это всего лишь комплимент, они пытаются исправить положение», – подумал Саид и сказал:

– Плавание всегда удовольствие.

– Верно… Но видите ли…

– Практикуйтесь, а море сделает остальное.

– Завтра мы возобновим занятия, вы же сами обещали… Помните?

– Конечно…

– Вы будете тренировать нас всех, – сказал один из мужчин, – как мы договаривались…

Саид кивнул:

– Конечно, конечно…

Женщина запротестовала:

– Подождите, пока он научит меня плавать… У нас впереди долгое путешествие. Можно не спешить. – И игриво добавила: – Меня вы будете учить персонально, правда?

Саид ответил:

– Да, что верно, то верно. Я обещал.

– Когда вы ушли от нас и заснули на берегу, это нас так напугало.

– Сожалею, что невольно стал причиной вашего беспокойства.

– Судя по вашему поведению, вы заскучали… Вам не надоело наше общество?

– Да нет, что вы!

– Наша малышка не слишком вам докучает?

– Нет, нет, я очень привязался к ней. Мне хотелось бы поймать для нее красную рыбку.

Саид вошел в свою палатку.

– Но вы еще не ели, – послышалось снаружи.

Он высунул голову.

– У меня нет аппетита… Сначала я, пожалуй, умоюсь и переоденусь.

– В любом случае мы что-нибудь приготовим, – сказала одна из женщин.

– Я лучше пойду в кафе. К тому же у меня там кое-какие дела.

– Но мы ждем вас… Сначала поешьте, а уж потом видно будет…

Он ничего ей не ответил. Не хотелось ни есть, ни говорить. Но все же он был рад. Нашлась-таки женщина, которая, вопреки его ожиданию, проявила о нем заботу. Видимо, утренние события не произвели плохого впечатления.

Возможно, никто так и не понял, в чем был смысл соревнования и что дала ему эта победа. Лишь он один способен оценить значение этого события для себя как для моряка.

Он перекинул полотенце через плечо, взял мыло и направился к ближайшей душевой кабинке, подставив спину лучам заходящего солнца. Его удлинившаяся к вечеру тень бежала впереди него, бесстрастно копируя его движения. Когда он вошел в кабинку, тень куда-то спряталась. Ему пришли в голову слова песни: «Приди, оставив тень свою», и он подумал: «Кто может убежать от собственной тени?» И усмехнулся, словно отвечая на свой вопрос: «Если бы тени умели говорить, сколько бы сплетен они могли рассказать людям!»

Душевая была битком набита. Она была овальной формы, с круглой площадкой из цемента в центре. На ней стояли колонки, от которых во все стороны расходились трубы с кранами. Вдоль стен были вделаны маленькие шкафчики, предназначенные для одежды моющихся. Свою одежду Саид оставил в палатке. Хоть ему и предоставили отдельную палатку, он не спал в ней. Предпочитал, растянувшись на песке под луной, слушать убаюкивающую музыку волн. А другие спят в палатках. Спят ли? Кто знает? В палатке, окутанной серебристым сиянием, куда приятнее лежать рядом с обнаженной женщиной. В молодости у него тоже была женщина и свет луны серебрил палатку. Однажды он взял нож и пропорол полотнище палатки. Лунный свет упал на прекрасное тело, а он сидел, курил сигарету и мечтал…

Саид долго стоял под душем. Холодная вода взбодрила его. Он закрывал глаза и подставлял лицо живи тельным струям. Если бы не люди, нетерпеливо ожидавшие своей очереди, он бы стоял так вечно. Он испытывал наслаждение, похожее на опьянение. Он страстно любил жизнь и умел наслаждаться ее дарами. Предаваться удовольствиям он любил не спеша, смакуя каждый миг. В этой жизни ничто не дается без борьбы. А он, пусть даже бессознательно, отказывается покориться. Дух сопротивления заложен в его натуре. Все остальное несущественно. И снова он вспомнил, как обессиленным вышел из воды и растянулся на песке, прильнул к нему, прося у него защиты. Ночь и сон не дают угнетенной душе покоя. Кошмарные сновидения часто мучили Саида. Утомленный разум не в силах был вырваться из цепкой паутины, сплетенной пауком-подсознанием.

После холодного душа Саид почувствовал себя заново родившимся. Прояснилась голова, весело забилось сердце. Усталости как не бывало. Он снова ощутил себя бесшабашным, удалым моряком. Выйдя из душевой, он бросил монетку мальчишке, стоявшему у дверей. Этот жест вернул ему чувство гордости за собственную щедрость, которую он считал необходимым признаком настоящего мужчины. Паренек протянул Саиду сигарету. Что это, ответная любезность? Саид ни от кого не принимал подачек, но предложенная от чистого сердца сигарета не уронит его достоинства. Он сделал несколько затяжек, с наслаждением вдыхая табачный дым. Потребность в никотине была такой острой, что он ощутил ее всеми своими клетками. Моментальное удовлетворение физической потребности. Сладостное и горькое похмелье плоти… как они похожи и как различны. Глоток дыма рассеивает печаль, как и бокал вина. Он подумал: «Ну что за жизнь без сигареты и вина? Они, конечно, не самоцель. Человек создан для более высокой цели, для больших дел, любимых увлечений. А сигарета и вино всего лишь вознаграждение уставшему телу». Сегодня он вступил в единоборство, и тело его не подвело. Мышцы, несмотря на возраст, сохранили упругость. Пятьдесят лет! И все же этот парень не одолел его. За ним будущее, это бесспорно, но опередить Саида ему не удалось. Значит, ему отпущено еще несколько лет жизни в море. Та женщина, которая приглашала его в свой заброшенный дом, знала, что сил у него мало. Женщину привлекает в мужчине его сила, опыт и доброта. Она может отвергнуть юношу и полюбить зрелого мужчину, хранить ему верность всю жизнь. А что может дать женщине глупый юнец с его самолюбованием и легкомыс лием? Он может лишь отвратить от себя женщину, которая ищет в своем спутнике столь высоко ею ценимую цельность натуры.

Саид вышел из душевой, расправив плечи, чувствуя прилив бодрости. Песок был таким горячим, что он ускорил шаг, чтобы не обжигать ступни ног. Солнце ярко сияло над спокойной гладью моря. Пляж был усеян людьми, пестрели разноцветные палатки. А тень его плелась сзади, как преданная собака, натыкаясь на палатки и стулья. Она то удлинялась, на мгновение замирала на месте, а затем снова стремительно уменьшалась, не отставая от своего хозяина ни на шаг, невзирая на все препятствия и барьеры. Когда Саид вошел в палатку, тень снова куда-то исчезла, притаившись, словно сыщик, выслеживающий свою жертву.

Немного спустя полог палатки откинулся. Саид вышел в голубых брюках и серой спортивной рубашке. Голову он обвязал шарфом, один конец которого спадал ему на плечо. Обут он был в типичные для моряков ботинки с загнутыми вверх носами. На правой руке у него красовалась синяя татуировка – полурыба-полуженщина. Внешность у Саида была мужественная: удлиненное лицо, глубоко посаженные миндалевидные глаза, крупный орлиный нос, массивный подбородок, небольшие, с проседью усы, мощный торс и сильные руки. Он снова чувствовал себя лихим моряком, сыном этой бескрайней синевы, портовой жизни, предлагающей истосковавшемуся по твердой земле моряку женщин, вино и наркотики.

К Саиду подошла девочка.

– А где водится красная рыбка?

– В море, малышка.

– Когда ты мне поймаешь хоть одну?

– Ночью… Когда все люди будут спать.

– Возьмешь меня с собой?

– Нет, тебе нельзя со мной.

– Почему?

– Я поплыву далеко-далеко.

– Куда?

Он вспомнил заброшенный на берегу дом женщины, ее странное приглашение, которое удивило и взбудоражило его.

– Во дворец владычицы моря.

– А что ты будешь там делать?

– Сторожить дворец.

– А ружье у тебя есть?

– Мне оно ни к чему.

– У сторожа должно быть ружье.

– Это верно. Но у меня нет ружья.

– А ты возьми.

– Где же я возьму?

Девочка подумала немного.

– У папы.

Саид улыбнулся. Эта малышка была любознательным ребенком, ее вопросам не было конца. Он бы с радостью отвечал ей, если бы ее вопросы не ставили его в неловкое положение, вынуждая говорить неправду. Кроме того, его мучила жажда, и он хотел пойти в бар выпить пива.

Саид сознавал, что святая ложь может обернуться для ребенка жестоким разочарованием. Ведь около этих берегов не водится ни красных, ни зеленых, ни желтых рыбок. Ему хотелось, чтобы девочка постигла красоту подводного мира. Он пообещал ей поймать необыкновенную рыбку. И вот теперь она» требует, чтобы он сдержал свое слово. Но он не может этого сделать, не может признаться, что обманывал ее.

Неожиданно девочка спросила:

– Скажи, ты ловил красную рыбку для своих детей?

– Да, много раз.

– А где они, твои дети?

Он вздрогнул. У него было много женщин, во многих городах. Кто знает, может быть, где-то, в каком-то порту, растет его сын или дочка. Но в браке у него не было детей, потому что жена оказалась бесплодной. Сначала он очень горевал, однако с годами смирился. Но что ответить девочке?

– Мои дети живут далеко отсюда.

– В море?

– Да.

– В подводном дворце?

– Да.

– А возле дворца есть сад?

– Есть… В нем много деревьев и разных птиц…

– Ты поймаешь мне хоть одну?

– Когда попаду туда.

– А когда?

– Сегодня ночью.

– Возьмешь меня с собой?

– Не могу.

– Почему? – Девочка взглянула на него нерешительно: – Давай спросим разрешения у папы.

Он попытался выкрутиться:

– Видишь ли, я сейчас очень занят. Ты иди к себе. Когда вернусь, я позову тебя. Договорились?

– Смотри не опаздывай.

– Постараюсь, малышка.

Он поцеловал ее, похлопал по плечу и отослал. Когда она ушла, он почувствовал, что опять солгал и, если останется с ней, будет лгать и дальше. «Как же сделать, чтобы взрослые не обманывали?»

Саид обогнул палатку и направился к кафе. Он решил уехать этой же ночью. Ему было стыдно, что он так запутался во лжи. Еще одно основание для немедленного отъезда. Утром его уже здесь не будет. Саида ничуть не тревожило мнение его новых знакомых. Мужчины, конечно, окажутся менее догадливы, чем женщины, они будут выдвигать самые невероятные гипотезы относительно его отъезда. Кое-кто решит, что он спозаранку ушел в город или утонул, купаясь ночью. Некоторые, вероятно, облегченно вздохнут, радуясь, что избавились от непонятного чудака. Возможно, заглянут в свои кошельки, проверяя, на месте ли их содержимое, и не исключено, что будут ждать его возвращения с моря или суши. Зато женщины истолкуют его уход иначе. Решат, что причиной его было состязание или его неумение находить контакт с людьми. И только девочка, которой, конечно, никто не поверит, скажет, что он отправился к владычице моря, чтобы поймать для нее красную рыбку и птичку из дворцового сада.

Снова откуда-то вынырнула его тень и растянулась на песке. Теперь она двигалась впереди него, копируя его размашистые движения. Его ноги проваливались в темный песок, скрипящие сандалии, хлопая о пятки, отбрасывали веером песчинки, сверкающие в лучах солнца. Тень поднялась по ступенькам на широкую террасу казино, скользнула по паркету мимо нескольких завсегдатаев и забилась в угол в ожидании своего хозяина. Саид не обращал на нее ровным счетом никакого внимания, как человек, привыкший к своей постоянной спутнице.

Люди, сидевшие в казино, освободившиеся от теней, ушедших сейчас как бы в небытие, опасались появления других теней, быть может не следящих за ними, однако изрядно портящих им настроение в этом комфортабельном заведении. Поэтому они невольно обратили внимание на проходящего мимо мужчину, который, казалось, забыл обо всем на свете – даже о времени, в котором живет.

Саид прошел прямо в бар. Он предпочитал посещать народные кафе, а не подобные казино, однако социальное положение людей, с которыми он вчера приехал, вынуждало его избрать именно это место на побережье.

Здесь надлежит вести себя пристойно, не приносить вино с собой, а спросить его в баре.

Желая выглядеть элегантным и не сделать неловкого движения, которое могло бы нарушить царящую здесь атмосферу спокойствия, он прошел между столами, удивляясь тесноте и скученности – как будто на всем берегу нет больше места. Он подумал, что эти люди слишком избалованны; если бы каждый день открывалось новое кафе или новое ночное заведение, они везде были бы полны посетителей. Нувориши ведут себя надменно, они расточительны, не знают, куда девать деньги, доставшиеся им без труда, в то время как ограбленные ими стонут от лишений. Эта мысль невольно пришла ему в голову в баре, хоть его и не заботили вопросы богатства и бедности, он не лез в политику и не особенно утруждал себя размышлениями на этот счет. Но ведь он живет среди людей и каждый день слышит десятки горьких историй, так что сам собой возникает вопрос: «Почему? Почему все так?» Он труженик моря, никогда не работал в порту. Его мир – особый, по-своему грубый, далекий от забот города. Но моряки, рыбаки и портовые рабочие, когда собираются вместе, любят рассказывать бесконечные истории о том, как порты год за годом превращаются в притоны для жуликов всяких мастей; о ящиках с товарами, которые то и дело кто-то взламывает и опустошает; о грузовиках, вывозящих из порта награбленное добро, – охрану можно не бояться, все равно она неспособна их задержать.

Размышляя об этом, Саид возмущался. Он вспоминал некоторых жителей города, которые вдруг, словно на дрожжах, богатели, У них появлялись земли, дворцы, машины. Они внезапно становились обладателями миллионов. Дети знатных людей, несколько лет назад лишенных власти, стали было жить скромно. Все думали, что клыки у них выдернуты навсегда, а сегодня, оказывается, они снова вылезли на поверхность. То, что происходит, чудовищно… Саид и раньше не раз думал об этом, затем забывал, вспоминал снова, услышав какую-либо историю или столкнувшись с каким-то случаем. Тогда он весь закипал, мучился…

В баре невеселые мысли нахлынули вновь. Поджидая бармена, он оглядывал вереницы столов, рассматривал лица и вспоминал плакаты на улицах и телевизионные объявления о десятках казино и ночных заведений, о сотнях певцов и певиц, об арабских и иностранных танцовщицах, стекающихся со всех концов света, дабы развлечь новых обладателей миллионов, которые росли как грибы в лесу. «Отчего все так происходит? – с горечью спрашивал себя Саид и тут же признавался себе: – Не знаю! Не понимаю!» Пытаясь освободиться от этих навязчивых мыслей, он крикнул:

– Бутылку пива, прошу! – Затем добавил: – Похолоднее!

Бармен не слышал или просто не обратил на него никакого внимания. Он был занят другими. Саид прислонился к стойке бара, стал разглядывать бутылки на полках, удивился, не увидев ни одной бутылки арака[2]2
  Арак – арабская водка.


[Закрыть].

– У вас есть арак?

Какой-то молодой человек обернулся, смерил его пристальным взглядом и спокойно произнес:

– Здесь не продают арак, господин.

– Почему?

Другой ответил с усмешкой:

– Мы ведь живем в эпоху виски.

Мужчина, сидящий на соседнем стуле, заметил:

– Арак давно вышел из моды.

– Но арак, – сказал Саид, – напиток наших отцов и дедов.

Мужчина ухмыльнулся:

– Да сниспошлется им милосердие… Они когда-то считали арак национальным напитком. А теперь – погляди вокруг – все пьют виски.

Молодой человек снова вмешался в разговор:

– В таком респектабельном казино, как это, пьют только виски. – И добавил: – Ты можешь найти арак в народных кафе.

– Знаю, – сказал Саид, – знаю. Но что же это происходит с нашей планетой?

– Ничего. Крутится себе, как прежде. Так нам говорили в школе.

Судя по одежде, этот юноша из состоятельной семьи. Довольно красив и слегка пьян. Саид внимательно посмотрел на него, затем обратился к бармену:

– Бутылку пива, пожалуйста.

Бармен даже не шевельнулся, а когда Саид повторил свою просьбу, то рассердился и пробурчал: