Текст книги "Клятва рыцаря"

Автор книги: Ханна Хауэлл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 22 страниц)

Глава 16

– Ты хочешь выпить все пиво в городе?

Несмотря па пьяный туман в голове, Кормак узнал голос. Он оторвался от кружки и тупо взглянул на своего брата Уильяма, затем заморгал, стараясь отчетливее разглядеть его лицо. Кормак не представлял, который был час. Он вернулся в гостиницу после ужасного разоблачения Изабель и решил напиться, в чем в значительной степени и преуспел. Он был пьян, но не настолько, чтобы погрузиться в полное забытье, к которому стремился. Появление брата и еще нескольких членов семьи не слишком обрадовало его, хотя это означало, что теперь он по крайней мере доберется с их помощью до постели.

– Привет, Уилл. И ты здесь, Алистер? – Он кивнул другому брату, затем искоса посмотрел еще на двоих мужчин. – Кажется, это наши кузены, Малколм и Дэвид?

– Да, а ты, я вижу, совершенно пьян, – констатировал Уильям, садясь вместе с остальными за стол и подавая знак служанке, чтобы та принесла еще кувшин пива и четыре кружки.

– Что случилось? Почему вы здесь?

– Похоже, ты слишком пьян, чтобы понять, но наши родители погибли.

– Они что, прикончили друг друга?

– Нет. Это сделали грабители. Родители возвращались домой со своими друзьями после гулянки, и на их карету напали. Спьяну они решили оказать сопротивление, чтобы сохранить имевшиеся у них деньги, и были мгновенно зарезаны. Старый Патрики его сын видели все это. Они благоразумно капитулировали, а потом привезли к нам тела убитых, чтобы мы могли похоронить их.

Несмотря на целое море пива, которое Кормак поглотил, до его сознания дошла страшная новость. Его родители хорошо умели плодить детей, но совсем не заботились о них. Они и друг о друге не проявляли заботы, постоянно ругаясь, обвиняя и оскорбляя друг друга. Единственным общим интересом у них было пьянство до самозабвения и сотворение многочисленных детей. Половина из тех, кого Кормак называл своими братьями и сестрами, были забыты матерью и отцом. Тем не менее родители дали ему жизнь, и уже по этой причине Кормак должен был сожалеть об их кончине, но он был слишком пьян, чтобы выразить это сейчас.

– Теперь ты являешься лэрдом Эйгболла, Кормак, – сказал Алистер, молодой человек с беспокойным взглядом зеленовато-карих глаз.

– Да, – пробормотал Кормак и сделал большой глоток пива.

– Поэтому ты должен вернуться домой.

– Сейчас не могу. Я должен увидеть, как повесят Изабель. – Он усмехнулся, когда все четверо молодых мужчин едва не поперхнулись пивом и молча уставились на него. Ему редко приходилось шокировать своих сородичей, и теперь он наверняка запомнит этот момент. – Я являюсь свидетелем.

– Свидетелем чего? – спросил Уильям осипшим голосом.

– Ее вероломства. – Кормак почувствовал, что окончательно опьянел. – Она призналась. Я и четверо Дугласов все слышали и видели. Она уже не показалась мне красивой с членом Кеннета в ее жадной глотке. Боже, я уже и не знаю, что меня больше расстраивает – то ли то, что она обманывала меня столько времени, а я по глупости верил ей, то ли то, что теперь каждый из вас может упрекнуть меня, сказав: «Я же предупреждал тебя». – Кормак уже не мог держать глаза открытыми. – О, Элспет, ангел мой, прости меня, – прошептал он и упал лицом на стол.

Уильям вздрогнул, когда голова Кормака с громким стуком ударилась об исцарапанную грязную крышку стола.

– Надо отнести его в постель, – предложил он.

– Отчего он так напился? – спросил Алистер. – Он редко бывает пьяным.

– Что-то связано с Изабель, Дугласами и сэром Кеннетом. Он также упоминал какую-то Элспет. Думаю, наш глупец наконец-то понял, кем является Изабель. Как бы то ни было, чтобы узнать, о чем идет речь, надо подождать, пока он не протрезвеет. Учитывая, насколько Кормак пьян, вероятно, потребуется несколько дней, чтобы он окончательно пришел в себя.

– Меня беспокоит, что он так напился, узнав правду об этой шлюхе, – сказал Алистер.

– А что бы ты сделал, узнав, что потратил десять лет жизни на какую-то дрянь? – Уильям укоризненно кивнул, когда его младший брат и кузены поморщились. – Хотя, думаю, дело здесь не только в этом. Нутром чую, главной причиной является эта Элспет. Впрочем, нет смысла гадать. Сейчас мы уложим его в кровать и будем молиться, чтобы к утру он протрезвел и смог говорить.

Кормак проснулся, но продолжал тихо лежать с закрытыми глазами, еще не представляя, сможет ли открыть их. Он чувствовал последствия огромного количества выпитого пива, которое, казалось, пропитало все его жилы и мышцы, добравшись до самых костей. Проблема заключалась в том, что ему ужасно хотелось облегчиться, но голова раскалывалась от боли. Он попытался подняться, но безуспешно и понял, что вчерашнее пьянство дорого обойдется ему.

– Принести тебе горшок? – раздался знакомый голос. Медленно открыв глаза, Кормак сощурился от резкого дневного света.

– Это ты, Уилл?

– Да. Давай я помогу тебе сесть. Алистер ушел за лекарством для тебя.

Когда Уилл помог ему сесть, Кормак приоткрыл глаза чуть пошире. Сделать свои дела оказалось не так-то просто, потому что его мутило и голова кружилась. Затем, поблагодарив Уилла за помощь, он снова повалился на постель. Минуту спустя его кто-то приподнял и заставил выпить ужасно горькое лекарство. Когда Кормак снова принял горизонтальное положение, кто-то еще приложил к его лбу очень холодную и влажную тряпку.

– Через пару часов ты почувствуешь себя лучше, и тогда мы поговорим, – услышал он голос Уилла.

Прошло почти три часа, прежде чем Кормак снова открыл глаза и почувствовал, что способен теперь не только стонать от боли. Он взглянул на своих братьев и кузенов, поражаясь их терпению. Кормак плохо помнил то, что происходило после того, как он ушел от Изабель, но, очевидно, спьяну он что-то болтал и тем самым пробудил в них любопытство.

– Кажется, ты сказал, что наши родители погибли? – спросил Кормак.

– Да, – ответил Уилл. – Их убили разбойники, и теперь ты являешься нашим лэрдом. Возьми хлеб, – сказал он, протягивая Кормаку свежий ломоть. – Это поможет тебе быстрее прийти в себя. Я принес целую буханку.

– Я болтал что-нибудь вчера вечером? – спросил Кормак, медленно жуя хлеб и чувствуя, что ему уже гораздо легче.

– Ты говорил, что должен остаться здесь, чтобы увидеть, как повесят Изабель. Должен признаться, это вызвало у меня любопытство.

– Ах да. – Кормак, продолжая жевать хлеб, пересказал все, что видел и слышал накануне. – Сейчас сэр Раналд держит Изабель и ее любовника под стражей. Скоро их должны судить и, видимо, повесят.

– Но почему ты должен задерживаться здесь?

– Возможно, потребуется еще один свидетель, не принадлежащий к клану Дугласов.

– И этим свидетелем станешь ты, зная, что твои показания отправят Изабель на виселицу?

– Не беспокойся, Уилл, – сказал Кормак брату и посмотрел на остальных родственников, как бы обращая этот совет и к ним. – Да, в какой-то момент я почувствовал к ней некоторую жалость, но это быстро прошло. Она убила или способствовала убийству пяти человек и дважды пыталась отправить на виселицу меня за свои преступления. Долг чести требует, чтобы я выступил свидетелем обвинения.

– Честь уже однажды завела тебя в тупик, – пробормотал Уилл, затем облокотился на спинку кровати и пристально посмотрел на Кормака. – Хотелось бы думать, что теперь ты излечился от своей болезни.

– Странно ты говоришь.

– Нет, – вмешался Алистер, покачав густой бронзовой шевелюрой. – Ничего странного. Эта женщина действительно была твоей болезнью.

Кормак улыбнулся своему младшему, слишком серьезному, брату:

– Да, возможно, вы правы. Но дело в том, что я дал клятву и, чтобы сохранить свою честь, должен был держать слово. Это обязательство совершенно заслонило от меня действительность.

– Я думал, ты будешь расстроен сильнее.

– Возможно, так и было бы, но, кажется, я начал выздоравливать еще до того, как узнал всю ужасную правду, хотя происходило это слишком медленно. Если бы я открыл глаза пошире и увидел все, что творилось вокруг меня, то давно бы освободился от своего обязательства.

– Значит, ты напился на радостях, празднуя свое прозрение? – подковырнул его Уильям.

Прежде чем Кормак успел ответить на саркастический вопрос брата, Алистер поинтересовался:

– А кто такая Элспет?

– Это и есть то самое лекарство, с помощью которого я начал выздоравливать, – тихо сказал Кормак и попытался налить себе кружку воды, однако Уильям опередил его. – Как ни странно, но Элспет задавала мне те же самые вопросы, что и вы, она тоже обвиняла меня в слепоте и заставляла постоянно сомневаться в правильности моих убеждений. Она упорно подталкивала меня к осознанию того, чего я так долго не замечал.

– Где она сейчас? Мне очень хотелось бы познакомиться с девушкой, наконец разрушившей чары, которыми тебя околдовала Изабель.

– Она уехала. Боюсь, до меня слишком поздно дошло, что многое изменилось за десять лет, и я сплоховал, оказавшись перед выбором между ней и Изабель. Я предпочел верность своей клятве и долгу чести, еще не понимая, что для Изабель это пустой звук.

Алистер выругался, обратив на себя удивленные взгляды остальных.

– Значит, ты выбрал Изабель?

– В тот момент я думал только о своей клятве, хотя Элспет надеялась на меня. И что самое ужасное, я не остановил ее. Как я мог? Я все еще считал, что надо держать свое слово. Вероятно, ома вернулась в Донкойл и теперь проклинает тот день, когда встретила меня.

– В Доккойл? – Алистер нахмурился, затем глаза его широко раскрылись. – Элспет? Девушка из клана Мюрреев? Та, что спасла тебе жизнь десять лет назад? Боже, Кормак, только не говори, что ты соблазнил ее.

– Да, это та самая Элспет, и я не соблазнял ее. Она сама соблазнила меня. – Кормак не удивился, увидев презрительные и недоверчивые взгляды своих родственников. – Я не отрицаю, ей не пришлось тратить много усилий, чтобы осуществить свое намерение, хотя я старался держаться с ней как благородный человек. – Он пожал плечами: – Это трудно объяснить.

– Почему бы тебе не попытаться? – строго произнес Уильям.

Кормак хотел сказать брату, что это его не касается, но только тяжело вздохнул. Так или иначе, его отношения с Элспет касались всех его родственников. Если Элспет захочет, она может доставить массу неприятностей как ему, так и всей его семье. Кроме того, он был в долгу перед Мюрре-ями. Честь небольшого клана Армстронгов окажется под угрозой, если Мюрреи сочтут, что он нанес им оскорбление. За этим может последовать длительная и кровавая вражда. Хотя Кормак не думал, что Элспет способна повернуть дело таким образом, но он не мог забыть выражения боли и гнева на ее лице.

– Я обо всем расскажу вам, как только оденусь, – наконец произнес он, вставая с постели.

Не скрывая правды от своих родственников, Кормак рассказал им всю историю, начиная от момента, когда обнаружил, что сэр Колин насильно удерживает Элспет, и кончая днем, когда она ушла. Ему трудно было вспоминать, но он изложил все, что было сказано и сделано в тот последний, роковой, день. Хорошо еще, что они не слышали, каким тоном Элспет говорила с ним.

– Похоже, ты совсем запутался? – Уильям покачал головой.

– Но любовь не исчезает в мгновение ока, – добавил Дэвид, не сводя с Кормака своих черных глаз.

– Тебе только шестнадцать. Что ты знаешь об этом? – резко оборвал его Уильям.

– То, что любовь не умирает так быстро. Не надо быть старым и опытным, чтобы понимать это. Ведь Элспет говорила, что любит его.

– Любила, – поправил Кормак. – Когда-то, но не теперь.

– Думаю, в ней говорил гнев. Она все еще любит тебя, если, конечно, ей свойственно постоянство.

– Да, Элспет очень преданная девушка.

– Так отправляйся к ней и посватайся.

– Я думал об этом, – сказал Кормак, хорошо помня страсть, которую он делил с Элспет.

– Нет, ты всего лишь спал с ней во время путешествия, направляясь на встречу с другой женщиной. Готов спорить, ты никогда не рассматривал серьезно возможность нарушить клятву, данную Изабель, даже если в душе и хотел этого. Моя сестра говорит, что только глупая женщина довольствуется одной лишь страстью мужчины, не рассчитывая при этом на его любовь. А разве Элспет глупа?

– Нет. – Кормак был немного удивлен мудростью Дэвида. – Хотя теперь, возможно, она считает себя глупой. Я очень обидел ее. Она отдала мне все, что может женщина дать мужчине, а я наплевал на это. Элспет знала, кем была Изабель, и потому ей было особенно тяжело сознавать, что я променял ее на шлюху ради сохранения мнимой чести.

– И эта обида останется, если она будет продолжать думать, что тебя влекла к ней только похоть. Поезжай и посватайся к ней. Элспет должна узнать, что она для тебя нечто большее, чем только теплое гнездышко для твоего кола. Что ты от этого теряешь?

Прежде чем Кормак успел ответить, раздался громкий стук в дверь. Малколм открыл ее. На пороге стоял юноша. Кормак сразу напрягся, узнав одежду, в которую Изабель облачала своих слуг. Неужели эта женщина думает, что может снова привлечь его после всего, что он узнал о ней?

– У меня сообщение от леди Изабель, – сказал юноша и боязливо отступил назад, когда все четверо родственников Кормака сурово посмотрели на него.

– Чего она хочет? – спросил Кормак.

– Миледи просит прийти к ней. Она говорит, что должна открыть вам тайну, которую хранила долгие годы. Вам следует пойти со мной. Я знаю, где ее содержат.

Все четверо родственников Кормака громко запротестовали, но он остановил их резким движением руки. «У лэрда все-таки есть некоторые преимущества», – подумал Кормак.

– А она не сказала тебе, о чем собирается поговорить со мной? – обратился он к пареньку.

– Нет, сэр. Сказала только, что вы должны прийти к ней. Если не придете, то будете жалеть об этом до конца своих дней.

– Подожди меня внизу.

Как только за мальчиком закрылась дверь, Уильям сказал:

– Надеюсь, ты понимаешь, зачем она зовет тебя.

– Да. Полагаю, она попытается уговорить меня помочь ей в последний раз, снова взывая к моей чести. Не бойся, у нее ничего не выйдет. Клянусь, теперь с ней покончено. Зная, какая она хитрая, как глубоко погрязла в жутких заговорах, я только хочу понаблюдать за ее игрой, если, конечно, смогу вытерпеть. Если Изабель попытается поколебать мое мнение о ней, по-прежнему считая меня глупцом и рассчитывая на давнюю клятву, то это лишний раз убедит меня в необходимости дать показания против нее.

– Мне кажется, что тобой движет еще и любопытство, – заметил Уилл.

Кормак усмехнулся:

– Конечно. А разве тебе не было бы интересно узнать тайну, о разгадке которой ты мечтал всю жизнь?

Следуя за юным слугой б глубь тюрьмы, Кормак испытывал тревогу. Ему казалось странным, что после десяти лет страстного стремления к Изабель теперь он видел в ее призыве некую угрозу. И то, что Дугласы поместили ее в такое глубокое и темное место, лишь усиливало это ощущение.

Те же двое мужчин, Раналд и Джеймс, которые, как и Кормак, подслушивали откровения Изабель у двери ее спальни, теперь сторожили камеру, куда ее поместили. Очевидно, сэр Раналд доверял это дело только своим людям. Подойдя к камере, Кормак остановился, осматривая новое жилище Изабель. Она встала с койки и подошла к нему с некоторой осторожностью. Хотя здесь было холодно, сыро и помещение освещалось только факелом, камера выглядела самой уютной из всех, какие ему приходилось видеть. Узкая койка с подушками была покрыта мягким мехом, на стенах висели гобелены, на полу лежали ковры, а необходимое ведро скрывала занавеска. Помещение было очень чистым, как и сама Изабель. Очевидно, ей доставляли воду для мытья и чистую одежду. Кормак подозревал, что к ней регулярно допускали ее служанок. Такал учтивость и обходительность, должно быть, вселяли в нее уверенность, что ей удастся избежать правосудия – надо только найти какую-нибудь подходящую уловку. Кормак чувствовал, что Изабель не собирается покоряться судьбе до самого конца. Но на этот раз ей не помогут ни ложь, ни попытки соблазнить его.

– Кормак, любовь моя, я боялась, что ты не придешь! – Изабель протянула к нему руки сквозь железные прутья и нахмурилась, когда он спрятал свои руки за спину, не давая ей возможности коснуться его.

– Напрасно стараешься, Изабель. Я пришел сюда только из любопытства, – сказал он. – Что ты хотела мне сообщить?

– Ты так холоден со мной, – тихо промолвила она дрогнувшим голосом. – Неужели ты так быстро забыл все, что было между нами?

– Мне трудно теперь вспомнить что-нибудь, кроме твоей попытки отправить меня на виселицу за совершенное тобой преступление. Подобные воспоминания убивают в мужчине всякую страсть. – Кормак слегка улыбнулся, а стражники громко рассмеялись.

– Меня заставлял сэр Кеннет. – Изабель замолкла под презрительным взглядом Кормака, затем заговорила, едва сдерживая гнев: – Ты встал на сторону сэра Раналда. Вот уж не думала, что ты предашь меня, Кормак. Они обманом настроили тебя против меня.

– Я знаю, что ты делала все по своей воле. Я сам слышал твои слова и видел, как ты охотно использовала свое умение проститутки. «Если бы она сейчас была свободной, – подумал Кормак, видя, как Изабель крепко сжала прутья решетки, – то, наверное, выцарапала бы мне глаза».

– Не важно, кем ты меня считаешь. Ты все равно поможешь мне.

– Не думаю.

– А я думаю, что поможешь, если хочешь увидеть живым своего сына.

Ошеломленный Кормак почти не слышал проклятий стражников, недоуменно глядя на Изабель. Ее губы раздвинулись в медленной самодовольной улыбке, и ему захотелось дать ей пощечину. Потребовалось некоторое время, чтобы он сумел взять себя в руки, осмысливая произнесенные ею слова. Сын? От Изабель? Это было невозможно представить. И почему, если она родила ему сына, он никогда не видел мальчика и даже ничего не слышал о нем? Кормак помял, что задал этот вопрос вслух, так как Изабель усмехнулась.

– Ты полагаешь, я должна была таскать с собой маленького незаконнорожденного ребенка, собираясь выйти замуж или путешествуя? Я хотела избавиться от него еще тогда, когда почувствовала, что твое семя укоренилось в моем лоне, но в отличие от прошлых подобных случаев не решилась сделать это, а потом в течение почти семи лет была вынуждена возиться с твоим отродьем.

От этих слов Кормак весь похолодел.

– Ты должна была сказать мне о ребенке. Если ты была тогда вдовой, мы могли бы пожениться. Если нет, то я взял бы сына к себе и сам вырастил бы его.

– Да, конечно. Но я решила, что он может пригодиться мне когда-нибудь. Как, например, сейчас, – сказала она настороженно. – Если поможешь мне, я отдам тебе сына. Он находится недалеко отсюда.

– Совершенно верно, недалеко, – произнес сэр Раналд, подходя к решетке. – Удивительно, что никто до сих пор не свернул тебе шею за все твои дела, моя дорогая невеста. Впрочем, мы скоро решим эту проблему.

– Проваливай, Раналд! – резко сказала Изабель. – Я хочу поговорить с Кормаком.

– Пытаешься подкупить несчастного парня тем, чего хочет любой мужчина? Я догадывался, что ты способна на все.

– Какой ты умный!

– Да, умный. Ты не знала, что я все эти годы подозревал тебя в убийстве моих родственников? Я начал внимательно следить за тобой еще несколько лет назад. – Сэр Раналд улыбнулся и вывел из-за своей спины худенького мальчика, наблюдая за тем, как побледнела Изабель и на лице ее отразились злоба и страх. – Кристофер, познакомься со своим отцом.

– Ты не имел права забирать ребенка и приводить его сюда! – взвизгнула Изабель.

– Думаю, имел.

– А откуда ты знаешь, что это мой мальчик? Может быть, я солгала Кормаку.

– Конечно, ты постоянно лжешь, но это действительно твой сын. Неужели ты думала, что сможешь прятать ребенка всю его жизнь? Да, ты мало заботилась о мальчике, однако время от времени навещала его, чтобы узнать, жив ли он еще. Старая служанка все рассказала мне. Ты сама знаешь, что твои слуги не очень-то предан тебе, и потому, миледи, мне не составило труда узнать, чей это мальчик и кто его отец.

Кормак почти не слышал, о чем говорили Раналд и Изабель. Все его внимание было приковано к мальчику, который напряженно смотрел на него в ответ на его пристальный взгляд. Глаза ребенка были глазами Кормака, а волосы – такого же цвета, как у его Алистера, и это подтверждало, что ребенок действительно его. Кое-что в нем было и от Изабель – линия рта и некоторые другие черты лица.

– Здравствуй, Кристофер, – тихо сказал Кормак хрипловатым от сдерживаемого волнения голосом.

– Здравствуйте, сэр, – ответил мальчик. – Вы действительно мой отец?

– Да. И должен признаться, для меня твое существование явилось сюрпризом.

– Конечно, сэр. Леди Изабель не сообщала сам обо мне, так откуда же вы могли знать о моем рождении? Няня Агнес говорила, что леди Изабель прячет меня, рассчитывая воспользоваться мной, чтобы привязать вас к себе покрепче, когда это потребуется. Няня Агнес говорила также, что мне следует подождать, а когда вы узнаете о моем существовании, я должен решить, хороший вы человек или нет.

– Надеюсь, решение будет в мою пользу. Сколько тебе лет, Кристофер?

– Через месяц будет семь.

Кормак сделал глубокий вдох, стараясь побороть нарастающий гнев. За все эти годы Изабель ни разу не упомянула о ребенке, и он не мог видеть, как мальчик рос! Не видел его первой улыбки, не слышал первых произнесенных слов. Все это Изабель тоже похитила у него. Кормак чувствовал, что готов просунуть руки через решетку, схватить Изабель за горло и придушить ее, не дожидаясь казни.

– Ты хочешь пойти со мной, Кристофер? Хочешь остаться у меня?

– А могу я взять с собой няню Агнес?

– Конечно, если она захочет, хотя, мне кажется, ты уже достаточно взрослый. Тем не менее она будет радушно принята.

Кристофер беспокойно взглянул на свою мать.

– И леди Изабель тоже пойдет с нами?

– Нет. – Кормак понимал, что будет трудно объяснить ребенку все сложности сложившейся ситуации, и потому просто сказал: – Думаю, ты больше не увидишь свою мать, так что лучше попрощайся с ней сейчас. – Глаза Кормака удивленно расширились, когда ребенок вздохнул с явным облегчением и робко взялся за его руку своей маленькой ручкой, а затем посмотрел на Изабель.

– Прощайте, леди Изабель, – сказал Кристофер, слегка поклонившись. – Теперь я буду жить со своим отцом.

– Нет! – закричала Изабель. – Ты не хочешь помочь мне, Кормак? Посмотри на мальчика. Я подарила тебе прекрасного сына. Ты в долгу передо мной. Будь ты проклят! Сделай что-нибудь! Неужели ты можешь повернуться ко мне спиной и уйти? Неужели допустишь, чтобы мать твоего ребенка повесили?

– Я ничего не должен тебе, – твердо возразил Кормак, – и могу только пообещать, что буду заботиться о Кристофере. – Он посмотрел на ребенка, который, казалось, ничуть не был тронут тирадой Изабель, затем снова взглянул на нее. – Думаю, что я сделаю это гораздо лучше, чем вы, леди Изабель. Полагаю, вам не избежать суда, так что лучше позовите священника. – Кормак кивнул на прощание Дугласам и пошел прочь.

– Боже, не могу поверить, что у тебя есть сын, – тихо сказал Уильям, садясь на кровать Кристофера рядом с Кормаком и наблюдая, как остальные трое родственников учат мальчика играть в кости. – У меня нет никаких сомнений, что он твой. Эта пожилая женщина тоже так считает, хотя сомневается, что Изабель могла бы точно определить, от кого у нее тот или иной ребенок.

Кормак улыбнулся, подумав о тучной женщине среднего возраста. Агнес без колебаний согласилась поехать куда угодно вместе с Кристофером. Окинув изучающим взглядом Кормака, она предложила ему и его родственникам отправиться в небольшой домик, куда поселила ее Изабель вместе с ребенком. Несмотря на то что Агнес старательно подбирала слова в присутствии Кристофера, она ясно дала понять, какой негодной матерью была Изабель, хотя полное отсутствие у нее интереса к сыну шло лишь на пользу ребенку. Кормак с болью понял, что Агнес, по сути, была настоящей матерью Кристоферу, и был рад, что им не пришлось разлучаться.

– Как обидно, что Изабель произвела его на свет незаконнорожденным, – обронил Уильям.

– Да, но теперь я позабочусь о нем как следует, – пообещал Кормак.

– А что ты думаешь по поводу того, что сказал тебе Дэвид? Ты будешь теперь добиваться руки Элспет?

– Я собирался сделать это, но как быть теперь? У меня сын от женщины, которая встала между нами.

– Но разве не Элспет пригрела потрепанного, безобразного кота? Разве не она взяла к себе ребенка, от которого все отказались? Неужели ты думаешь, что Элспет откажется принять мальчика только потому, что он был рожден Изабель? Если это так, то тебе лучше забыть о ней.

– Но ведь ты не знаешь Элспет.

– Мне достаточно того, что она освободила тебя от Изабель, и если бы не твоя клятва и долг чести, ты был бы свободен гораздо раньше. За это я готов целовать ее маленькие ножки.

– Что ж, попробую рискнуть попросить ее руки.