Текст книги "Горец-победитель"

Автор книги: Ханна Хауэлл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 14 страниц)

На какое-то мгновение Кайру охватило безумие – ей показалось, что она разбивается вдребезги. Она закричала, умоляя его соединиться с ней, но он проигнорировал ее просьбу. Через секунду она почувствовала освобождение, и оно пронзило ее с такой силой, что Кайра задрожала, но он не дал ей опомниться. Интимнейшие поцелуи снова стали сводить ее с ума, и когда она в очередной раз закричала, он дал ей то, о чем она просила. Соединение было свирепым, скачка быстрой и жесткой, но Кайра наслаждалась ею целую заключительную минуту.

Кайра осторожно открыла глаза, в замешательстве нахмурилась и тут же вспыхнула от нахлынувшего воспоминания. Она снова закрыла глаза, но бьио поздно – Лайам понял, что она очнулась, засмеялся, обхватил ее и перекатился на спину. Трудно бьио сохранять достоинство, лежа на его голом теле, особенно когда она вспомнила его сладкий вкус.

– Моя распутница опять улепетнула? – спросил Лайам, поглаживая ее по спине.

– Ей следует забиться под камень, сгорая от смущения, – ответила Кайра.

Лайам опять засмеялся. Может, распутная часть Кайры будет иногда прятаться, но он чувствовал, что она никогда не убежит насовсем. Лайам гордился и торжествовал, что любовью довел жену до обморока.

Ожидая, когда она откроет глаза, он понял, что в ее занятии любовью появилось что-то новое. Хотя Кайра не уступала ему в страсти, ее страсть нужно было выманивать, в нее часто врывалось смущение, которое затрудняло подъем к вершине. На этот раз колебание возникло всего один раз – когда он подарил ей интимнейший из поцелуев, но оно возникло так мимолетно, как будто его и не было вовсе. Выпустив на волю дерзость, которую она, видимо, испытывала в своих снах, Кайра заодно сбросила цепи с той чувственной женщины, которая бунтовала внутри ее. Она позволила себе свободно отдаваться каждому прикосновению, каждому поцелую, и как же это было замечательно! Лайам подумал, что никогда не допустит, чтобы она опять спрятала эту сторону своей натуры.

– О нет, приведи ее обратно, – прошептал он, расчесывая пальцами спутанные волосы жены. – Ей нечего стесняться.

– Я уверена, что она нарушила несколько церковных правил. – Кайра вдруг подумала, что ей на это наплевать. В конце концов, Лайам – ее законный муж.

– Несомненно, но я изучил все эдикты и считаю, что правил слишком много. Временами я думаю, их сочинили люди, которые не хотят, чтобы мы находили радость в той жизни, которую дал нам Господь.

Кайра перестала целовать грудь мужа и некоторое время изучала его лицо.

– В этом и есть причина того, что ты не смог вынести церковную жизнь?

– Одна из причин. В церкви, как и в миру, существуют лицемерие, алчность и жажда власти. Мое призвание не так сильно, чтобы это преодолеть, а вот твой кузен…

– Он тоже все это понимает?

Лайам кивнул.

– Впрочем, не время для таких серьезных мыслей, когда распутница из твоих снов лежит рядом со мной.

– Та, для которой ты собирался плясать голым? – улыбнулась Кайра.

К ее изумлению, Лайам столкнул ее с себя и вылез из кровати. Когда он подмигнул ей и стал приплясывать под собственное пение, Кайра засмеялась. У этого типа нет ни капли стыда.

– Помнится, я еще сказал, что распутница, может быть, спляшет вместе со мной. – Лайам за руку вытащил ее из кровати.

Какие они оба дурачки! Кайра смутилась, но Лайам снова начал петь. Эту песню она любила и стала ему подпевать. Они станцевали народный танец; оказывается, размеренные шаги и повороты обретают особый смысл, когда исполнители танцуют в чем мать родила.

Лайам запел довольно непристойную песню, и вскоре они как дети скакали по комнате, смеялись, пели и плясали, забыв обо всем на свете.

Кайра не поняла, кто из них первым почувствовал, что веселье вызвало горячую потребность, а может, оба одновременно. Она уставилась на Лайама, и он тоже пристально смотрел на нее. Кайра подозревала, что жар, который она видит в его глазах, есть отражение ее жара. Она облизнула губы, и он повторил ее сигнал.

Она игриво уклонилась от него, но погоня не может быть долгой, если убегающий хочет, чтобы его поймали. Лайам потащил ее на кровать, и она, взвизгнув, раскинула руки, встречая его. «Как хорошо быть отъявленной распутницей!» – подумала она перед тем, как страсть выжгла все мысли из головы.

Глава 14

Кайра потерла поясницу, которая после двух долгих дней в седле изрядно разболелась. Как жаль, что им опять придется ехать! Чего она действительно хотела, так это горячую ванну, но этого еще долго придется ждать, а пока она хотя бы помоется в холодном ручье, возле которого они разобьют лагерь, как только вернется Лайам.

Скоро ли она увидит Арджлин? Больше всего Кайру тревожил надменный отказ Лайама, Эвана, Сигимора и даже братьев взять ее с собой на разведку. Кайра предполагала, что они опасаются подпускать ее близко к Рауфу, но еще больше – что она может увидеть реальное положение дел. Никто не приносил ей новостей с тех пор, как они остановились на дальней западной границе Арджлина, и это было очень странно.

– Миледи, ваш сидр.

Кайра повернулась к Кестеру и улыбнулась:

– Спасибо, этим можно прекрасно промыть горло от пыли.

Кайра посмотрела на Кестера: широкое одеяние было подпоясано веревкой и от этого на несколько сантиметров приподнялось над землей. Он принес ей бокал сидра и при этом не проронил ни капли: вряд ли его юношеская неуклюжесть полностью прошла из-за того, что он подвязался, но, видимо, это все-таки помогло.

– Хочешь, я укорочу тебе одежду?

– О нет, спасибо. – Кестер покраснел. – Лэрд Сигимор это уже сделал, но он не велел отрезать. Пока.

Было ясно, что для Кестера слово Сигамора – закон.

– Он сказал, как только Арджлин станет ваш, я смогу носить брюки, – продолжал отчет Кестер.

– Не понимаю, почему он велел тебе подождать. – Кайра подозрительно посмотрела в сторону Арджлина. – Что-то их уж очень долго нет.

– Лорд Сигимор сказал, что они должны увидеть побольше, а хорошее наблюдение, если его правильно вести, требует времени.

Сигимор стал для Кестера новым кумиром. Этот человек был очень терпелив с мальчиком. Кайра удивлялась, как после черствого обхождения со стороны родственников Кестер горячо принимает руководство старших мужчин. Ко взрослым он относился без злобы и неприязни. Надо будет найти к нему такой подход, который сделает из него настоящего мужчину, подумала она.

– Я здесь, сэр Арчи. – Кестер замахал руками. – Идите прямо, на пути ничего нет. – Он взглянул на Кайру: – Понимаете, движение он видит.

Сэр Арчи благополучно преодолел расстояние от лошадей до Кестера и похлопал его по спине:

– Ты хороший парень.

Ветер взлохматил волосы сэра Арчи, и Кайра увидела рваный шрам, идущий по верху лба к правому уху.

– Вы говорили, ваши глаза пострадали после того, как вас ударили по голове?

– Да. Меня долго лечили. Зрение должно было улучшиться после того, как рана заживет, но она так и не зажила.

– Она сильно гноилась?

– Сэр Арчи, леди Кайра – целительница. Очень хорошая целительница, – поспешил сообщить Кестер.

– Думаю, никакой целитель тут не справится, рана гноилась несколько недель. Хорошо еще, что отрава дальше не пошла.

Может, и не пошла, но…

– Можно посмотреть? – Кайра протянула руку. Арчи кивнул, и она осмотрела рану. Поверхность была неровной, даже грубой. Кайра опасалась, что под сомкнувшейся кожей могло что-то застрять; она видела признаки того, что время от времени отрава оживляется, но большего не могла сказать, не вскрывая рану. В окружении множества людей она не осмеливалась проявлять свой дар.

– По-моему, сэр, рану нужно открыть и прочистить.

– Думаете, после этого я буду лучше видеть?

– Этого я обещать не могу. – Кайра считала, что шансы на улучшение есть, но не хотела возбуждать лишние надежды. В любом случае она не может быть уверенной, пока не осмотрит рану.

– Оставим пока все как есть, а когда вы вернетесь в свое имение, я об этом подумаю. – Арчи пожевал губами и вздохнул.

– А я обязательно вам напомню, сэр. – Кайра снова посмотрела в сторону Арджлина. – Почему они так чертовски долго не возвращаются?

– Нужно хорошенько осмотреть оборону врага, а это требует времени.

Слава Богу, со слухом у него все в порядке, подумала Кайра.

– Что ж, надеюсь, они скоро вернутся и мы узнаем, что они видели.

– Кайре нельзя об этом рассказывать, – прошептал Лайам, с ужасом глядя на стены Арджлина.

Сначала он ничего не замечал, разглядывая богатые земли, по которым они ехали, и расположившуюся на их пути большую деревню. Потом его внимание привлек всхлип Сигимора и шепот проклятий братьев Кайры, но он не сразу понял, на что надо смотреть, а когда понял, его чуть не вырвало. По всему периметру Арджлина на стенах висели мертвые тела, и эта картина напоминала омерзительное ожерелье.

– Подозреваю, эти люди пытались защищать свой дом и своего хозяина, – пробормотал Сигимор. – Рауф считает, что, казнив их, он этим вселит страх в сердца врагов.

– Вряд ли они испугаются.

– Да, скорее почувствуют то же, что я, – ужасную злость.

– В деревне слишком тихо, – сказал Лукас. – Кто-нибудь из вас видел животных? Еще не ночь. Почему не слышно коров, овец, хотя бы кур, черт побери?

Лайам оглянулся и понял, что Лукас прав: кругом стояла неподвижность и тишина; по деревне даже собаки не бегали.

– Он выскреб все дочиста, – решил Эван.

– Или запихал за стены. Когда приедет сэр Иен, он скажет точнее.

– Похоже, Рауф – как прожорливая саранча из Библии.

– Да, насколько я помню эту историю: все пожирает, но не думает сеять. Ему придется захватывать новые и новые чужие владения просто для того, чтобы не голодать. – Взглянув на пустую деревню, Эван добавил: – Рауфу дела нет, что своей жадностью он приговорил людей к голодной смерти.

– Я вам сразу сказал, что его надо убить, – сказал Сигимор и повернул назад.

Все быстро поскакали за ним, только Лайам задержался, чтобы еще раз взглянуть на крепость. Если Сигимор считает, что таков будет результат деятельности Рауфа Моубри, то неудивительно, что он жаждет избавить Шотландию от этого человека. Лайам понимал, что злодеяния Рауфа скрыть от Кайры не удастся, и думал, как уберечь ее от чувства вины, которое она испытает, хотя ничем его не заслужила. Он стал молиться за души повешенных, ожидающих погребения, а когда повернулся, чтобы ехать за всеми, увидел, что Сигимор все еще ждет его.

– Не совсем расстался с монастырем? – спросил Сигимор, подстраиваясь к шагу лошади Лайама.

– Нет, но… – Он пожал плечами. – Просто им нужна молитва.

– Послушай, а ведь она узнает. Скрыть не удастся.

– Я понимаю и постараюсь, насколько возможно, держать Кайру в стороне от этого безобразия. Ей нельзя на него смотреть, потому что она похоронит себя под чувством вины.

– Вины за что?

– Что она была не с ними и несколько месяцев не приходила на помощь.

– Ну и дура. Если бы она осталась, то уже умерла бы или жалела, что не умерла. А насчет ожидания – ее дело лечить, а у нас начинается период битв. Не вижу причин для чувства вины.

– Я тоже, но она не скоро от него освободится. Разве что когда она увидит, что никто из оставшихся в живых ее не обвиняет.

– Всегда найдутся люди, которым надо кого-то обвинить при любой беде. Подозреваю, большинство местных жителей удивится, что она вообще вернулась им помочь. Она же совсем недолго пробыла хозяйкой Арджлина.

– Это правда.

– А теперь у меня к тебе вопрос, пока мы не догнали остальных. Меня он мучает с тех пор, как мы выехали из Скаргласа.

– Ну так спрашивай.

– Я действительно ночью слышал пение и топот, доносившиеся из вашей спальни?

– Это был не топот, а пляска.

Сигимор так посмотрел на Лайама, что тот с трудом удержался от ухмылки.

– Ты же сказал, что идешь любить жену.

– А я это и делал. А заодно пел и плясал. Вместе с женой. Голый.

На этот раз Лайам не сдержался и захохотал. У Сигимора был такой вид, как будто он сомневался, в своем ли собеседник уме.

– Да, это большая глупость, зато необычно и… м-м… здорово. Должно быть, у вас с Джоулиной тоже случалось что-то такое, за что вас можно счесть сумасшедшими?

– Мы с ней иногда плаваем голыми, и при этом я чувствую себя как дурак. Хорошо еще, что в пруду вода теплая.

Лайам вспомнил пруд, который строили целый год. Он думал, что Сигимор собирается разводить в нем рыбу или привлекать диких уток, которых будут подавать к столу. Ему и в голову не приходило, что Сигимор и Джоулина прокрадываются туда и плавают голышом. Тогда понятно, почему пруд окружен высокой стеной, – не для того, чтобы не подпускать хищников, а для того, чтобы лэрд и его жена резвились вдали от посторонних взглядов.

– Интересно, Кайра умеет плавать? – пробормотал он, и Сигимор расхохотался.

Кайра услышала смех и слегка расслабилась. Братья и Эван приехали такими хмурыми, что она испугалась.

Их ответы про Арджлин были подозрительно туманны. Ничего, уж Лайам непременно расскажет ей правду. Теперь, услышав смех, она поверила, что все не так страшно. Лайам увидел Кайру, и его веселье как рукой сняло. Сигимор верно сказал, он не сможет прятать правду вечно, но будет делать это как можно дольше. Обняв Кайру за плечи, он поцеловал ее.

– Я не предполагаю, что луч заходящего солнца укажет нам путь, которым можно проникнуть в Арджлин. – Она кивнула Сигимору.

– Боюсь, что нет, любимая. Кругом высокие крепкие стены, как показано на твоем рисунке.

– Вы поехали проверить, насколько точен мой рисунок?

– Это одна из причин. Взгляд на крепость помог нам лучше понять ситуацию. Вокруг открытое поле, которое давно заброшено. Ехли пригнуться, трава может послужить укрытием. К тому же луна не светит, и это тоже хорошо.

– Разве не было бы лучше, если бы вы могли пробраться в крепость и сразиться в самом сердце врага?

– Да, лучше.

– Тогда, я думаю, надо поискать Малькольма.

– Слишком рискованно, нас могут увидеть. – Лайам покачал головой.

– Малькольм непременно знает что-то такое, что приведет нас к потайному ходу, в существовании которого вы так уверены.

– Малькольм может быть давно мертв. – Видя, что она побледнела, Лайам вздохнул и поцеловал ее в лоб. – Извини, я не подумал.

– Нет, ты прав. И все же надо попытаться. Его дом на краю деревни, ближайший к нам, – мы сумеем до него добраться, если только Рауф не поставил стражу на каждом углу.

– Мне это не нравится.

– Мне тоже, – Сигимор подошел к Лайаму с бурдюком вина, – но этим шансом нельзя не воспользоваться.

Лайам спорил еще несколько минут, но, поняв, что только впустую тратит силы, в конце концов сдался.

– Этому Малькольму можно доверять?

– Да, он хороший, честный человек.

– Такой хороший и честный, что хранит вам верность даже под сапогом Рауфа?

– Все, чего хочет Малькольм, – это жить со своей женой Джоан и делать красивые вещи. Он ненавидит таких людей, как Рауф, я в этом уверена.

– Мы не видели в деревне стражи, – заметил Сигимор.

Кайра подумала, что это странно, но сейчас ей было важно убедить Лайама поехать и поговорить с Малькольмом.

– Ради этих людей и тех, кто к нам еще присоединится, мы должны попытаться добраться до Малькольма; он не воин, но его воспитывали как рыцаря. Он мог что-то видеть за минувшие месяцы, какую-то слабину, которую вы сможете использовать против Рауфа.

Лайам вздохнул. То , что Сигимору понравилась идея Кайры, делало спор почти невозможным.

– Попробуем, когда совсем стемнеет, – сказал он, не сумев скрыть недовольство в голосе. – А пока займемся постройкой небольшого укрытия.

– Я могу спать на открытом воздухе. – Кайра внезапно улыбнулась.

– Я не хочу, чтобы ты спала посреди армии. Скоро приедут люди, которых мы плохо знаем.

Тут Сигимор тоже развеселился, и Лайам предпочел промолчать. В любом случае неплохо иметь укрытие на случай дождя. Она не возражает спать снаружи, но совсем не придет в восторг, если будет холодно и сыро.

Вскоре приехал посланец от сэра Иена Маклина и сказал, что Маклин со своими людьми прибудет через несколько часов; сын другого помещика предоставил десять человек, готовых оказать помощь. Когда Кайра увидела результат их работы, ей расхотелось жаловаться на излишнюю опеку. Стены убежища сложили из веток и камней, крышей послужила промасленная ткань. В высоту приют был такой, что Кайра могла в нем только сидеть, но он мог защитить от любой непогоды, кроме самой свирепой бури. А если завесить вход куском промасленной ткани, у них с Лайамом появится подобие дома.

Только после ужина Лайам решил, что достаточно стемнело и можно попытаться нанести визит Малькольму. Он опять пробовал высказать мнение, что едва ли можно доверять Малькольму, даже если он жив, но никто его не слушал.

Предоставив Кайре показывать дорогу, они пустились в путь.

Лайам выискивал признаки опасности и не обращал внимания на то, каким путем они идут. Только услышав сдавленный крик Кайры, он понял, что она увидела крепость Арджлин. Чертыхнувшись, он подъехал к ней и подхватил ее на руки. Она вцепилась в него, прижалась к его груди и заплакала.

Лайам посмотрел на крепость. Факелы на стенах тускло освещали отвратительные военные трофеи Рауфа: при их мерцающем свете трупы казались еще страшнее, чем при свете дня.

– Мне нельзя было их покидать, – хрипло сказала Кайра.

Лайам заставил себя превозмочь сочувствие.

– Дурочка, если бы ты осталась, он бы повесил и второе ожерелье.

Кайра застонала:

– Меня сейчас стошнит.

Лайам заставил ее глотнуть вина из своего бурдюка. Хорошо, что они взяли вино в недолгий путь – всегда надо готовиться к худшему. Лайам изначально не считал поход к Малькольму хорошей идеей и был готов к тому, что придется спасать жизнь бегством.

Сев рядом с Кайрой, он обнял ее за плечи и прижал к себе.

– Я не хотел, чтобы ты это видела.

– Но почему, почему люди делают такое?

– Чтобы запугать живых.

– Но ведь в живых никого не осталось?

– Некоторые остались. Сэр Иен сказал, что какие-то люди из Арджлина скрываются на его земле; от них мы узнали, что все запасные выходы запечатаны. Четверо побежали в такую дырку, но там стояли солдаты Рауфа, и только двое смогли от них убежать к другому выходу. Одна девушка почти три дня пряталась, прежде чем смогла уползти; она рассказала сэру Иену о том, что Рауф приказал всех запереть в крепости.

Кайра знала, что теперь будет видеть этот кошмар до конца своих дней. Ей захотелось бежать, все равно куда, и никогда не возвращаться, но она быстро взяла себя в руки. Дункан ее часто подводил, но она его не подведет, как и людей, страдающих под властью чудовища, называющего себя Рауфом Моубри. Может, сейчас ей приходится опираться на других, чтобы освободить Арджлин от Рауфа, но потом она сама восстановит все, как было. Наверное, призраки останутся навсегда, но она научится с ними жить.

Быстро встав, Кайра отряхнула юбку.

– Мы его убьем, да? – спросила она Лайама.

– Да. Мы его убьем.

– Хорошо. А теперь поехали к Малькольму. – Не обращая внимания на недовольное ворчание Лайама, она решительно пошла к своей лошади.

Глава 15

– Ты уверена, что он еще здесь и захочет нам помочь? – услышала Кайра в темноте, когда они крались к дому Малькольма. Она невольно вздохнула.

– Не знаю, жив ли, но если да, то непременно поможет.

Кайра осторожно прокралась к маленькой двери, спрятанной за большим камнем и толстым стволом ивы. Помолившись, она постучала условным стуком, которому ее научил Малькольм, и, к ее радости, через несколько мгновений дверь медленно отворилась. Кайра вошла, чувствуя, что Лайам у нее за спиной обнажил меч.

– Малькольм? – прошептала она, не уверенная в том, что этот мужчина – друг.

– Миледи, неужели это вы? Святая Дева Мария, мы думали, что вы умерли! – Малькольм начал закрывать дверь, но вдруг остановился, увидев Лайама. – Кто с вами?

– Мой новый муж…

– Так вы снова вышли замуж?

– Да.

Лайам сделал шаг вперед и, войдя, прикрыл за собой дверь.

– Свет из открытой двери и шепот могут привлечь ненужное внимание. Давайте лучше выяснять отношения в комнате.

– Конечно. – Малькольм кивнул. – Заходите. Лайам подтолкнул Кайру внутрь, затем вошел сам и осмотрелся. В тускло освещенной комнате стояли какие-то странные изделия. Когда Малькольм зажег вторую свечу, стало видно, что это прекрасная резьба по дереву и металлу; некоторые вещи по виду были серебряные. Деревянные кубки были такого качества, что Лайам не постыдился бы поставить их на стол.

Малькольм молча провел их в комнату размером поменьше и указал на лавки возле стола.

Сидя рядом с Кайрой, Лайам наблюдал, как Малькольм взял три кружки и кувшин. Он как-то неуклюже держал кувшин в правой руке, и когда поставил его на стол, Лайам поморщился: рука была вся в шрамах, пальцы скрючены.

– О Господи, что у вас случилось с рукой? – Кайра дотронулась до искалеченных пальцев, но Малькольм быстро ее отдернул. Однако даже короткого касания было достаточно, чтобы понять – он испытывает постоянную боль из-за сломанных костей, которые плохо срастались.

– Случился Рауф, – ответил Малькольм, разливая эль по кружкам.

– Он понимает, кто вы?

– Нет, иначе убил бы. Я пытался помешать ему увезти жену…

– Неужели Джоан у него?

– Да, моя Джоан в крепости. Туда затащили многих девушек, даже маленькую Мегги, дочь медника, а ей едва минуло тринадцать.

Кайра закрыла лицо руками. Ее трусость обошлась народу Арджлина дороже, чем она могла вообразить. Лайам погладил ее по спине, но это мало утешало. И все же она всеми силами старалась не расплакаться.

– Простите, мне надо было раньше вернуться.

– Чтобы умереть или быть изнасилованной этими животными? Когда я вас в последний раз видел, вы были сильно избиты, полагаю, вам пришлось какое-то время лечиться. – Малькольм помотал головой. – Нет, вам не в чем извиняться.

– Не в чем? Я пряталась в монастыре, а вы потеряли жену и средства к существованию. – Кайра снова дотронулась до его руки. – Я понимаю, как вы любили свою работу.

– Я и сейчас ее люблю.

– Вы все еще можете вырезать? С такой рукой?

– Не в этом дело. Видите ли, я левша. Некоторые считают это меткой дьявола, но я отдал бы руку, которая еще может резать, за то, чтобы этот ублюдок вернул мою Джоан. Мне плевать, что эти люди могли у нее отнять, вы понимаете, о чем я. Я просто хочу ее вернуть. Без нее я не вижу красоту и не могу ее выразить в работах.

– Мы вернем ее и всех остальных, – заверил Лайам; короткий взгляд Малькольма сказал ему, что он впитывает каждое его слово.

– У вас достаточно бойцов? – спросил Малькольм.

– Да, и еще подойдут.

– Рауф и его люди хорошо дерутся.

– Мы лучше. – Лайам улыбнулся. – У нас есть и такие молодцы, которые могут украсть саван с трупа, даже если его опустили в могилу.

– Не думаю, что здесь есть чем гордиться, – пробормотала Кайра.

– Может, и нечем, зато иногда это очень может помочь.

– А потом вы станете нашим лэрдом?

– Кайра говорит, настоящий наследник – это вы, хоть вы и незаконнорожденный.

– Я не хочу быть лэрдом и никогда не хотел. То же я сказал отцу миледи, когда он спросил. Я хочу жить с Джоан и искать красоту в дереве и металле. Если вы избавите нас от Рауфа Моубри, все с радостью примут вас как лэрда. Дункан понимал, что я не хочу такой ответственности, и отчасти поэтому искал себе жену. Мы были бы рады принять ее как жену нашего лэрда, раз Дункан погиб. – Малькольм внимательно посмотрел на Лайама.

– О Господи, я же вас не представила! – спохватилась Кайра. – Малькольм, это сэр Лайам Камерон из Дабхейдленда, мой муж. Лайам, это Малькольм Маккейл, сводный брат Дункана, родственник Макфингелов из Скаргласа. – Заметив, что Малькольм смутился, она улыбнулась. – Они тоже Камероны, но старый лэрд проиграл в споре с родственниками и взял себе другое имя. Они все еще спорят.

– Макфингелы – прекрасные бойцы, – сказал Лайам. – Они даже лучше моих, хотя я сильно рискую, говоря это. Большинство из них всю жизнь прожили в окружении людей, желавших их убить.

– Но они все еще живы.

– Именно.

– Сколько у вас воинов?

– Сорок. Камероны, Макфингелы, Макенрои и несколько их союзников и несколько Мюрреев.

– Еще Кестер и сэр Арчи, – сказала Кайра. – Ты забыл о них.

Лайам обменялся быстрыми взглядами с Малькольмом и увидел, что тот понял, почему они не включены в перечень бойцов.

– Не бойся, я придумаю, какая от них может быть польза.

Кайра поморщилась. Кестер и Арчи – отважные и честные люди, но Лайам прав, они не бойцы. У Кестера наметились улучшения, и со временем он станет ценным помощником, но пока это безусый юнец, который слишком часто шлепается на землю. А бедный сэр Арчи? Она вздохнула. Он обладает знаниями и мастерством, но пока она не поможет ему видеть больше, чем смутные тени, он остается угрозой не столько для врагов, сколько для союзников.

– Что от меня требуется?

– Информация. – Лайам перешел к делу и начал подробно расспрашивать об обороне Арджлина и вооруженных силах Рауфа.

Кайра слушала и все больше ужасалась. За то время, что Рауф правил Арджлином, он заметно укрепил его. Прежде всего он заделал все тайные проходы в крепость. В Арджлин можно было попасть только через главные ворота или перелезая через стены, но при такой атаке будет очень много убитых и раненых. Ей захотелось немедленно все остановить, но она знала, что это невозможно. Вот если бы она приехала раньше, Рауф не успел бы так прочно осесть за крепостными стенами, а Малькольм не был бы искалечен. Чем бы она ни оправдывалась, но в монастыре ее удерживал страх.

Чтобы отделаться от мыслей о своей трусости, Кайра взяла Малькольма за руку. Тот слегка вздрогнул, но Лайам удержал его на месте. Кайра знала, что Дункан рассказал Малькольму о ее даре, но подозревала, что он сомневается, может быть, даже боится. Сейчас, кажется, этот человек охотно предоставлял ей делать все, что она хочет, и Кайра быстро воспользовалась случаем.

Только после того как Кайра выпустила руку Малькольма и открыла глаза, она поняла, что мужчины давно прекратили разговор. Малькольм смотрел на нее во все глаза; в них не было ни страха, ни ужаса, однако Лайам твердой рукой придерживал его за лоб, не давая двигаться. Погрузившись в боль Малькольма, стараясь различить, не распространяется ли поражение вглубь, она не заметила, что в какой-то момент он постарался вырвать у нее руку.

– У вас есть хлеб, сыр, сидр? – спросил Лайам, увидев, что Кайра покачнулась и ухватилась за край стола.

– Да, – сказал Малькольм и хотел встать, но Лайам, схватив за плечо, удержал его на месте.

– Вам лучше посидеть. Скажите где, и я принесу. Лайам накормил Кайру и велел Малькольму тоже поесть. Заставив Кайру смыть холодной водой боль, перешедшую в руку, он усадил ее себе на колени и прижал к груди, а через минуту она обмякла и заснула.

– Дункан был прав, – тихо сказал Малькольм, глядя на свою руку. – Она и правда целительница.

– Да. Кайра редко пользуется своим даром в полную силу. Как видите, это ей дорого стоит. – Лайам посмотрел на руку Малькольма. – Она облегчила вам боль на день-другой. Это не лечит, вы же понимаете.

– Понимаю, но освободить человека от боли хоть ненадолго – уже подвиг.

– Когда Кайра очнется, она вам скажет, можно ли вас вылечить, хотя бы частично.

– Она видела то, что под кожей?

– Я думаю, да. А теперь скажите: почему Дункан был так доволен ее даром?

– Он надеялся, что она его вылечит.

– Он болел? Она мне не говорила.

Видя, что кружки опустели, Малькольм налил сидра себе и Лайаму.

– Главной причиной женитьбы Дункана на этой девушке было установление прочной связи с ее кланом. Дункан понимал, что в случае необходимости она сможет призвать их на свою сторону. А когда Кайра рассказала о своем даре, он еще больше захотел получить ее в жены, потому что, как он надеялся, со временем она сможет его излечить. – Малькольм сделал большой глоток эля. – Он был слаб по мужской части – именно это я имею в виду.

Лайам некоторое время изучал его.

– Как вы догадались?

– Что брак не был завершен? Видите ли, причина его болезни была не в теле, а в уме и, может быть, в сердце.

– Он был ненормальным?

– И да, и нет. У Дункана возникало желание, подспудное влечение к женщине, но он не мог ничего сделать. Виноваты его родители, особенно мать; но отец тоже был хорош. Не буду рассказывать все, что они делали с бедным парнишкой, но они преуспели – сделали его неспособным справляться с женщиной в постели. Все это они и тот священник, который годами жил у них в Арджлине. Вожделение – грех, мерзость, прямая дорога в ад и все такое прочее, включая побои и другие тяжкие наказания, – вот что ему внушали. Бедный парень не мог испытать явное, здоровое вожделение без мучений, вплоть до рвоты. Если бы он дольше прожил с женой, это могло бы пройти. В конце концов, плодить детей в законном браке не грех, верно? Но судьба решила иначе.

– Но без отца, даже такого, не было бы ни Дункана, ни вас…

– Отец избивал себя в кровь за эти грехи, причем постоянно. Его жена приводила меня в пример как результат мерзости мужчин и их скотских привычек.

– Не надо больше ничего говорить. Я учился в монастыре и видел несколько таких случаев. – Лайам почувствовал, как ревность к Дункану утонула в приливе сочувствия. – Должно быть, его детство было сплошным мучением.

– К сожалению, это так. Я уверен, он не рассказал мне и половины того, что с ним проделывали, когда подозревали в грешных мыслях.

– Но он ничего не сказал Кайре. Она думает, что сама виновата во всем. Я старался ее разуверить, но, по-моему, не слишком в этом преуспел.

Малькольм покачал головой:

– Я ему говорил, что он должен честно все сказать жене, но Дункан слишком долго набирался храбрости.

– Сколько еще людей понимают, что произошло?

– Не много, и они никогда ничего не скажут. Они хотят, чтобы Кайра и ее клан были владельцами Арджлина. Возможно, вам не сразу удастся утвердиться в правах, хотя, если вы избавите нас от этого дьявола, всеобщая преданность вам обеспечена.

Лайам покачал головой:

– Может быть, но чтобы Арджлин стал таким, как прежде, мало разгромить этого негодяя. Повсюду останутся следы его жестокости и жадности. Не удивлюсь, если он отнял ваши лучшие работы.

Малькольм оглядел комнату:

– Кое-что он взял, но какое это имеет значение? Рауф украл мое главное сокровище, мое сердце и душу, мою милую Джоан. – Его голос задрожал. – Я не могу спать, думая о том, как она мучается, и чувствую, что буду проклят, потому что ничего не могу сделать, чтобы ей помочь. Я много раз порывался пойти и сразиться с Рауфом, но меня останавливала трусость.

– Вас останавливал здравый смысл. – Лайам попытался говорить мягче. – Вы не думали, насколько усилятся страдания вашей жены, если перед ней будет висеть ваш труп, закованный в цепи, как те несчастные, которых Рауф повесил после битвы?