Текст книги "Горец-защитник"

Автор книги: Ханна Хауэлл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Глава 7

Сердце колотилось так, что, казалось, вот-вот выпрыгнет из груди. Илзбет пробиралась вдоль темного переулка между бондарной мастерской и лавкой мясника. Она надела монашеское одеяние в надежде, что ее не узнают, чтобы выйти и поискать кое-какие целебные травы. У бедняжки Элен болело горло, и нужно было смягчить чем-то боль, хотя бы для того, чтобы девочка смогла заснуть. Задача казалась очень простой. Как же случилось, что все пошло не так? Но по крайней мере она раздобыла травы, подумала Илзбет, едва сдерживая смех. Только этого сейчас не хватало – погубить себя, поддавшись собственному страху! И все из-за этой глупой дворняги, думала она, добравшись до конца переулка. Животное вцепилось в подол юбки, и Илзбет обернулась и столкнулась лицом к лицу с одним из приятелей Уолтера. Он даже окликнул ее по имени. В ответ Илзбет промямлила что-то по-французски, выдернула подол из пасти собаки и бросилась наутек. Она не удивилась, когда поняла, что мужчина быстро пошел за ней следом. Кто угодно счел бы ее поведение подозрительным!

Действуя со всей осторожностью, Илзбет осматривала улицу. Она видела дом Саймона, но, чтобы до него добраться, ей нужно было пересечь улицу. Насколько она могла видеть в сумерках, выслеживающего ее человека на дороге не было, но это служило ей слабым утешением. Сделав глубокий вдох, она поправила капюшон, решившись наконец перейти на другую сторону улицы. Илзбет шла с беззаботным видом, но достаточно быстро, чтобы поскорее убраться с дороги, на каждом шагу ожидая, что мужчина окликнет ее снова.

Едва ее ноги коснулись тротуара на другой стороне улицы, где находился дом Саймона, Илзбет оставила всякое притворство и, быстро посмотрев по сторонам, бросилась бегом в знакомый переулок. Она собиралась проникнуть в дом с черного хода, и пока что удача ей сопутствовала. Илзбет добралась-таки до дверей кухни, и никто ее не заметил.

– Послушай, девочка, что ты затеяла? – воскликнула Старая Бега, когда Илзбет ввалилась в кухню и поспешно захлопнула за собой дверь. – Тебе нельзя выходить, и ты это знаешь лучше меня. Ты же обещала хозяину, что не выйдешь из дому!

– Если честно, вряд ли я могла такое обещать. – Илзбет упала на скамью возле старого щербатого стола. – Я ходила за травой для горла Элен. Если его не вылечить сразу, малышка может расхвораться еще больше.

– Да, я знаю. Сама потеряла из-за этого двоих ребятишек.

– Ох, мне очень жаль!

– Это было давно. А что до крошки Элен, так это оттого, думаю, что она слишком много болтает.

Илзбет рассмеялась, снимая капюшон.

– Может, и правда. Болтает и смеется.

– И как же это чудесно – когда смеются детки! Да уж. Но хозяин очень рассердится, если прознает, что ты выходила. Тебя никто не видел? То есть мог тебя увидеть и узнать?

– Ну, один человек видел. Краем глаза, но он не был уверен, что это я. Раньше он видел меня пару раз.

– Этого достаточно, девочка. Глаза-то не скроешь.

Илзбет не поняла, что хотела этим сказать Старая Бега, но возражать не стала. Она знала эту женщину только неделю, однако уже усвоила, что спорить с ней бесполезно. Все равно что биться головой о стену. Она напоминала Илзбет кое-кого из почтенных обитательниц Эйгбаллы.

При мысли о доме у нее защемило сердце. Ее домашние в бегах и прячутся. Единственная добрая новость – что солдаты практически прекратили охоту на Армстронгов. Но Илзбет прекрасно знала, во что может превратиться захваченное солдатами поместье. Если они его и не сожгут, так разграбят, заберут все ценное, съестные припасы, вино. Вдруг Эйгбалла превратится в бесплодную пустыню, прежде чем в нее вернутся законные хозяева? Самое малое, что им грозит, – это голодная зима.

Илзбет покачала головой, отгоняя грустные мысли о доме. Сегодня на нее свалилась новая напасть.

– Да, – продолжала Старая Бега, и Илзбет поняла, что женщина не умолкала ни на минуту, пока она сидела, погруженная в собственные мысли. – Если он прознает, что ты выходила и какой-то болван тебя видел, тогда… – Старая Бега покачала головой. – Не хотела бы я быть на твоем месте, когда он вернется домой. Нет, не хотела бы.

Илзбет произнесла молитву, чтобы ее маленькое приключение осталось в тайне, и пошла готовить смягчающее питье для Элен.

Саймон нахмурился – вокруг шептались слишком уж оживленно. Он посмотрел на человека, который, похоже, был источником слухов. Высокий худой мужчина с копной рыжих волос беседовал с Хэпберном, несколько угрожающе размахивая длинными руками. Интересно, из-за чего шум? Наверняка речь о том, что один болван видел, как другой болван выбирается из окна спальни жены третьего болвана. Саймон подошел к двум женщинам, которые тоже шептались. Судя по выражению лиц и напряженным позам, новость была потрясающей.

– Сэр Джон уверен, что это была она, – говорила брюнетка; кажется, это была Ида Чизхолм – незамужняя сестра сэра Дональда. – Но сэр Уолтер не знает, верить ли ему. Однако представьте, если это правда! Убийца! Здесь!

По спине Саймона пробежал холодок, но он заставил себя сохранять спокойствие. Нужно послушать, что еще говорят. Илзбет не так глупа, чтобы расхаживать по улице, где ее могут увидеть и узнать. С того дня, как она поселилась в его доме, он был по горло занят доказательством ее невиновности и сопротивлением ее чарам. Наверное, за это время было совершено новое преступление, о котором он ничего не знает. Король не стал бы прекращать его расследование лишь потому, что убили еще кого-то.

– Но, Ида, зачем бы ей переодеваться монахиней? Разве это не богохульство? – спросила Мораг Битон, хорошенькая молодая особа с белокурыми локонами, о которой Саймону было известно, что она мила, но несколько глуповата. – Отец Маклин будет в ярости, когда об этом узнает.

– Какая разница, Мораг? Главное, что эта женщина убийца, она убила этого милого молодого человека, Йена Огилви, а теперь свободно бегает по городу! Представь, мы просыпаемся и видим, что у нас перерезано горло!

– Нельзя проснуться, если у тебя перерезано горло, Ида!

Если бы Саймон не оцепенел от страха и злости, он бы наверняка от души рассмеялся, тем более что младшая из женщин говорила с исключительной серьезностью.

– Простите, что вмешиваюсь, миледи, – сказал он, подходя ближе и кланяясь. – Могу я узнать, что это за новость, которую здесь все так живо обсуждают?

– Ну как же, сэр Иннез, это про девицу Армстронг, – воскликнула Ида Чизхолм, одаривая его кокетливым взглядом. – Сэр Йен Грэм заявляет, что видел ее прямо тут, в городе, на дороге. Да, встретил ее на улице, а она еще была переодета монашкой.

– Он так говорит? Очень странная история.

Саймона поразило, до чего спокойно звучит его собственный голос, даже весело. Ведь внутри он весь кипел настолько разными чувствами, что вряд ли сумел бы их назвать, если бы и захотел.

– Зачем этой женщине сюда приходить, чуть ли не на глаза тех, кто ее ищет, чтобы арестовать за преступления – убийство, да еще и предательство?

Именно этот вопрос он хотел бы задать самой Илзбет.

– Говорят, она затевает убийство нашего короля. Разве не должна она сюда явиться, чтобы подобраться к нему ближе? – спросила Мораг.

– Это следует принять во внимание, мисс Битон, – ответил Саймон. – Однако ее заговор уже раскрыт, и я не понимаю, на что она надеется, явившись сюда. Она должна понимать, что ей ни за что не удастся подобраться к его величеству настолько близко, чтобы нанести удар. То есть если допустить, что она действительно убийца и предательница.

– Что значит – допустить? Ее кинжал обнаружили в сердце Йена Огилви. У сумасшедшей не все в порядке с головой, вот что, – заявила Ида. – Как и у всех Армстронгов.

Как раз в этот момент Саймон тоже задумался, в здравом ли уме эта Илзбет.

– Никто не видел, как она убивала. И доказательств, что она убийца, нет. Нашли ее кинжал, но этого недостаточно. Мне непонятно, как особа достаточно умная, чтобы затевать заговор против нашего монарха, сваляет дурака и оставит свой кинжал в сердце убитого человека?

Саймон с удовольствием отметил, что обе девушки недоуменно нахмурились. Самое, время, решил он, посеять зерно сомнения.

– Полагаю, мне лучше пойти и лично побеседовать с сэром Йеном Грэмом. С вашего любезного позволения, леди.

Направляясь к сэру Йену и Хэпберну, Саймон отчаянно пытался унять раздражение. Он твердил себе, что Илзбет не попытается сбежать. А если и сбежит, то не возьмет с собой детей. Хотя это слабое утешение. Ему захотелось немедленно отправиться домой и убедиться, что она на месте.

– Ах, сэр Саймон! – приветствовал его Хэпберн. – Именно с вами нам и надо поговорить. Мой друг, – Хэпберн поспешно представил Саймона и Йена друг другу, – заявляет, что видел Илзбет прямо здесь, в городе, в одеянии монахини. – Рассмеявшись, он покачал головой, но Саймон уловил фальшивую ноту в его смехе. – Не могу понять, зачем она сюда явилась, а вы?

– Говорю вам, что это была она, – сердито сказал Йен. – Такие глазищи, как у нее, не забудешь, если видел их хотя бы однажды.

Да, их не забудешь, согласился Саймон про себя.

– Здесь ее ждет виселица. Зачем ей приезжать и разгуливать по городу, где ее могут увидеть, хоть переодевайся, хоть нет.

– Вот, Йен, и я толкую тебе то же самое.

Хэпберн похлопал приятеля по плечу.

– Тогда почему она сбежала? – возразил тот.

– Наверное, ты напугал бедняжку. Монашки вообще боятся мужчин.

У Саймона крепло убеждение, что Хэпберн лжет каждым словом. Это могло означать только одно: Хэпберн не был уверен, что Йен видел именно Илзбет, однако решил отвлечь его внимание. Но зачем? Саймон терзался тревожными подозрениями – ничего хорошего тут ждать не приходилось. Тем не менее он решил принять участие в игре. Ему нужно было сбить с толку их обоих, чтобы затем ехать домой, изловить Илзбет или удушить ее. Может быть, и то и другое сразу!

– С трудом верится, чтобы эта женщина могла явиться прямо в логово врага, – сказал он. – Виновна она или нет, должна же она понимать, что на нее идет охота. Если ее поймают, ей, может быть, не дадут шанса оправдаться.

– Оправдаться? – Хэпберн рассмеялся. – Ее кинжал нашли в сердце Огилви. Как же, по-вашему, она может оказаться невиновной?

– Я еще ничего не сказал по поводу того, виновна она или нет. Просто доказательств ее вины пока нет. Ничего, кроме этого кинжала. А мы все знаем, что кинжал легко украсть. Возможно, убийца и надеялся, что подозрения падут на другого.

Йен Грэм задумчиво кивнул:

– Вы правы. Очень может быть.

– Вы оба так говорите, потому что под подозрением женщина, – резко возразил Хэпберн. – Но женщины на многое способны.

– Разумеется, – согласился Саймон. – Женщины часто оказываются гораздо хитрее и изобретательнее мужчин. Но я придерживаюсь собственного метода в том, что касается поисков правды, сэр Уолтер. И я пока не обнаружил ни одного серьезного доказательства того, что она и ее клан совершили то, что им приписывают.

– Прекрасно, продолжайте же поиски своего треклятого доказательства. А все остальные пусть ищут эту убийцу.

– Если вы полагаете, что это необходимо. Хочу, однако, предупредить – вы обязаны привести ее к королю живой. В конце концов, если ее успеют казнить, а потом выяснится, что она не виновата, вы тоже станете убийцами. – Поскольку Хэпберн лишился дара речи, Саймон обратился к Йену: – Рад знакомству, сэр.

Вероятно, не самое умное заявление, думал Саймон, прокладывая себе путь в толпе. Впрочем, он о нем не сожалел. Хэпберн лез из кожи вон, чтобы Илзбет обвинили в убийстве, пытали и приговорили к смерти за преступления, совершенные – в этом Саймон был почти уверен – самим Хэпберном. Какая досада, что Хэпберн вертится при дворе у всех на глазах и пользуется всеобщей любовью, иначе он схватил бы его, привез в укромное место и от души поколотил, выбивая из него правду. Теперь же пора домой. Попытаться вразумить эту синеглазую леди, чтобы не делала глупостей и не разгуливала по городу.

Илзбет только устроилась было под теплым одеялом, как дверь спальни с громким стуком распахнулась и вошел Саймон Иннез. Она едва не закричала от ужаса, поначалу подумав, что ее выследили солдаты.

– Похоже, вы потеряли и тот слабый умишко, который Господь вложил в вашу хорошенькую головку! – рявкнул он, закрывая за собой дверь и направляясь прямо к ее постели.

Илзбет была ошеломлена его проявлением гнева. Саймон всегда казался таким сдержанным, холодным, всегда держал себя в руках! Она даже не сразу поняла, что именно он сказал.

– Как можно разгуливать по городу, в то время как вас ищут, чтобы казнить по обвинению в убийстве и измене! Зачем вы покинули дом?

– Мне нужны были целебные травы.

– Надеюсь, они исцелят ваш рассудок? Или по крайней мере успокоят ваше желание бегать по городу, где вас подстерегает опасность?

– У Элен разболелось горло.

Страх кольнул сердце Саймона – девочка быстро завоевала его любовь, но его ярость не улеглась.

– Если бы они думали, что вы просто убийца, это было бы полбеды. Но вас обвиняют в предательстве. Неужели не понимаете, что, попади вы им в руки, казнь свершится быстрее, чем я успею что-то предпринять? Мало кого заботит, что нужны доказательства. Король уже немало настрадался – один заговор за другим. Поэтому не ждите от него пощады, если попадетесь.

Илзбет все это знала, но старалась не думать об этом. Иначе ужас сковывал бы ее до мозга костей, и она не смогла бы даже пошевелиться. Сейчас она сосредоточила внимание на Саймоне и его вспышке ярости: ей всегда казалось, что он умеет держать собственные чувства в узде, но сейчас он кричал на нее, распекал на все корки, и все из-за того, что она поставила под угрозу свою жизнь. Можно ли надеяться, что он так разозлился из-за страха за нее. Неужели это правда?

Илзбет обняла ладонями его лицо. И Саймон тут же замолчал, ошеломленно глядя в ее прекрасные глаза. Она потянулась, чтобы прильнуть к нему всем телом, и услышала, как он задержал дыхание. Его глаза загорелись темным огнем желания. Он было схватил ее за плечи, но грубый жест обернулся лаской, и Илзбет задрожала.

– Я была в одежде монахини, – сказала она и коснулась его губ легким поцелуем. – Просто злая судьба сыграла шутку, и этот болван оказался на моем пути.

– Он не просто там оказался, он вас узнал.

Илзбет поцеловала Саймона в щеку, и он с трудом удержался от желания закрыть глаза.

– При дворе только и судачат, что об этом происшествии. Дан приказ отправить солдат на поиски синеглазой монахини.

– Но они ее не найдут, потому что ее нет ни в городе, ни в ближайшем монастыре и вообще нигде, как ни ищи. – Обвив его шею руками, Илзбет улыбнулась. – Я бы не сделала ничего подобного, но у меня не было выбора. Макбин и Старая Бега не знали, какие травы мне нужны, где их искать или хотя бы как выбрать самые лучшие. А у Элен болело горло, и я волновалась. По правде говоря, сейчас выяснилось, что у нее нет ничего серьезного, но бывает, что у детей проявляется серьезная, даже смертельная болезнь, если вовремя не вылечить горло.

– Я знаю.

Саймону было трудно говорить, потому что Илзбет продолжала целовать его щеки. Тепло ее губ проникало в самую суть его мужского естества.

– Перестаньте, Илзбет. Я сейчас и так сам не свой.

– Вот и хорошо.

Она легонько куснула его в подбородок, пристально глядя ему в глаза, и чуть не рассмеялась, когда Саймон взглянул на нее удивленно.

– Долг чести требует…

– К черту долг чести.

Он было рассмеялся, но сразу стал серьезным:

– Я не могу воспользоваться вашей неопытностью.

– Да, я неопытна. Но мне уже двадцать один год. И еще надоело оставаться неопытной.

Саймон тихо застонал, когда Илзбет распустила завязки его рубашки и поцеловала его в шею. Он испытывал жесточайшее искушение взять то, что она предлагала ему, он и сам был не прочь предаться бездумной страсти, которая – он знал – принесет наслаждение обоим. Но он еще сохранил жалкие остатки разума, и этого хватило, чтобы не наброситься на нее и не опрокинуть на постель. Он мог бы грубо разорвать в клочья ее тонкую льняную сорочку и овладеть ею немедленно, однако вовремя остановился, подумав, что если уж ему суждено стать ее любовником, то нужно отнестись к Илзбет с нежностью и заботой. Пусть он потерял голову, но еще осталась решимость сделать так, чтобы свой первый опыт с мужчиной она вспоминала без отвращения.

– Не собираетесь ли вы опять сбежать? – шепнула Илзбет и ласково куснула мочку его уха.

– Следовало бы. Подумайте хорошенько – ведь девственность не вернешь.

– Надеюсь, что так!

И все-таки Саймон ее оттолкнул. Однако разочарование и боль, которые он увидел на ее лице, придали ему решимости. Он не мог понять, почему она его хочет, но она его хотела! А он своим бегством оскорблял ее каждый раз, когда между ними вспыхивало желание. Этого он вынести не мог. Саймону стало стыдно – как мало его заботило то, что она думала и чувствовала, когда он снова и снова бежал от желания, которое она в нем зажгла! Он начал срывать с себя одежду, чувствуя себя польщенным, когда ее глаза вспыхнули живым интересом. Оставалось лишь надеяться, что эти чудесные глаза будут смотреть на него с той же радостью, когда она увидит его спину.

– На этот раз не сбежите? – спросила Илзбет хриплым от желания голосом.

От созерцания обнаженного тела Саймона ее дыхание сделалось тяжелым, как у загнанной гончей. Саймон был очень красив: плечи и грудь, мускулы крепкие, кожа гладкая. Взгляд Илзбет обежал его тело, задержавшись на темной полоске волос, которая начиналась ниже пупка и становилась чуть гуще, окружая его возбужденную мужскую плоть. Саймон стоял, слегка расставив ноги, и от вида сильных мускулов, покрытых грубыми темными волосами, у нее заныли ладони от желания немедленно прикоснуться к нему.

– Нет, больше не убегу, – ответил он, едва сдерживая усмешку. – Может быть, теперь сбежите вы?

– Нет, конечно!

– Отлично. – Он подошел к постели и уложил Илзбет на спину. – Иначе я вас догоню.

Саймон поцеловал ее, развязывая ворот ночной сорочки. Распустив последний узел, он сорвал с нее сорочку и бросил на пол. Илзбет была сложена еще лучше, чем ему представлялось бессонными ночами. Высокая, полная грудь; твердые, ждущие поцелуев темно-розовые соски. Крутой изгиб бедер и тонкая талия, длинные и стройные ноги. Вид темных завитков ее лона на фоне бледной кожи пробудил в нем желание приникнуть к ним губами. Положив ладони ей под грудь, он начал медленное движение вверх, пока не накрыл ладонями ее мягкую грудь. Илзбет испуганно ахнула, и он снова ее поцеловал.

Илзбет обхватила его руками, отдаваясь его жадному поцелую. Провела ладонью вдоль сильной спины и не сумела скрыть удивления: спина Саймона была сплошь покрыта шрамами. Прежде чем она успела опомниться, он замер в тревожном ожидании.

– Вы сможете это пережить? – спросил он, уткнувшись носом в ее шею. Он явно пытался сохранять безразличный тон.

– Конечно! Но, Саймон, ради Христа, что это?

– Потом расскажу. Теперь вы лежите передо мной обнаженная, и мне меньше всего на свете хочется говорить о старых обидах.

Его губы спустились к ее шее и проложили дорожку по горлу к ее груди. Он ласкал ее грудь чуть загрубевшими ладонями, длинными пальцами поглаживая твердые соски, пока они не заныли, пробуждая в Илзбет огненную страсть. Когда Саймон принялся ласкать грудь губами, Илзбет даже показалось, что она сейчас лишится чувств – такова была сила желания, переполнявшего ее через край.

Наконец пальцы Саймона скользнули между ее бедер и коснулись распаленной плоти. Имитируя момент близости, которого оба так ждали, он припал губами к груди Илзбет, и она требовательно застонала. Она еще не знала, что почувствует, когда они соединятся, но хотела, чтобы он в нее вошел. Сейчас же.

– Не нужно спешить, – возразил Саймон, отрываясь от ее нежной, как шелк, груди. – Нужно вас подготовить.

– Я была готова уже несколько дней назад.

Приглушенно рассмеявшись, Саймон начал осторожную атаку. Почувствовав преграду, он глубоко вдохнул и отступил назад, чтобы вновь попытаться проникнуть в Илзбет. Илзбет тихо вскрикнула и укусила его за плечо, отчего страсть Саймона воспарила до небес, и он забыл об осторожности. Илзбет изо всех сил цеплялась за него, а он наносил удар за ударом и сыпал проклятиями, как последний грубиян, но не мог остановиться. Ее финал грянул, как раскат грома, сопровождаясь тихими вскриками и влажно-жаркой судорогой тела, и Саймон охотно присоединился к ней в этом сладком, быстром забытьи.

С трудом восстановив дыхание, он спросил:

– Вам больно?

С минуту она обдумывала ответ, а затем сказала:

– Нет. А почему вы спрашиваете? Снова хотите бежать?

Она бездумно гладила его тело везде, куда только могла дотянуться.

– Нет. И как только я отдышусь и накоплю сил, докажу, что могу сделать это еще раз, не спеша.

– С нетерпением жду следующего урока.

Саймон улыбнулся, касаясь губами ее кожи. Кажется, он впервые изведал такую страсть. Удивительно – отчего он так долго ее сдерживал? Тихий голос в душе шепнул, что все это ошибка; не следовало ложиться в постель с девушкой, которая находится под его защитой. Но этот внутренний голос был сурово подавлен. И вообще, у него будет время обо всем подумать – после того как докажет ее невиновность.

Илзбет смотрела в потолок, хотя там было темно и видеть она ничего не могла. Саймон медленно целовал и ласкал ее, и она почувствовала, как снова закипает кровь. Ей следовало быть безумно счастливой. Любимый мужчина лежал в ее объятиях. Но одна горькая мысль не давала ей покоя. Саймон ни словом не заикнулся о своих чувствах к ней. Может, он говорил что-нибудь, когда они занимались любовью, но она была оглушена страстью и не расслышала? Однако она чувствовала, что он не сказал ничего, кроме обычных страстных признаний – какая чудесная у нее кожа да какие сладкие у нее губы… А ей нужно было гораздо больше.

Терпение, одернула себя Илзбет. Она-то поняла, что Саймон ее мужчина, с той самой минуты, как его увидела, но ему, возможно, понадобится время, чтобы определиться со своими чувствами. Известно же, что в сердечных делах мужчины ужасные тугодумы.

С другой стороны, разве она вольна следовать зову сердца? Может быть, ей суждена скорая смерть. Разве не жестоко будет заставить Саймона ее полюбить? Илзбет видела немало несправедливостей этого мира и знала – ее могут покарать, даже если она невиновна.

Она также признавала, что главное для нее сейчас – это быть рядом с Саймоном, независимо от того, признается он ей в любви или нет. Ей приходится скрываться и прятаться. Трепета от страха, что ее упрячут в глубокое мрачное подземелье, да еще дрожать от страха за домашних. Поэтому ей так нужен человек, на которого можно положиться. Можно примириться с тем, что есть. Она усмирит свою любовь и не будет ничего требовать. Только этого ей сейчас не хватало – снова обратить Саймона в бегство!