Текст книги "История японского народа"

Автор книги: Хани Горо

Глава одиннадцатая
Подавление в Японии демократии. Война

Из катастрофического хронического кризиса, причиной которого были различные противоречия, присущие японскому полуфеодальному монополистическому финансовому капитализму, был только один возможный выход – демократическая революция, которая была дорогой к миру и процветанию Японии. Если Япония не пойдет по этой дороге, то для нее оставалась только дорога фашизма и войны, дорога авантюр и разрушений, к которым неизбежно вели все более углублявшиеся противоречия полуфеодального монополистического финансового капитализма.

Единственным реальным выходом из этого чрезвычайно глубокого кризиса, угрожавшего экономике Японии, а следовательно, и жизни японского парода, было утверждение такой системы общественного производства и потребления, которая способствовала бы подъему жизненного уровня японского народа, и в первую очередь жизненного уровня рабочих, крестьян и трудящихся масс Японии, которые являются основным элементом общественного производства; иными словами, выход был в утверждении такой системы общественного производства и потребления, которая сделала бы возможным всестороннее развитие производства Японии.

Рабочий класс Японии стал понимать, что для осуществления этой цели трудящиеся Японии, и особенно рабочий класс, должны объединиться и организоваться и, используя силу своего объединения и своей организации, добиться улучшения условий труда рабочего класса, повышения потребления и улучшения условий его жизни, а это, в свою очередь, приведет к повышению уровня жизни крестьян и всех трудящихся страны.

Число промышленных рабочих Японии в период 1913–1927 годов увеличилось приблизительно с 1 миллиона до 2,1 миллиона человек, то есть в два раза. Если к этому числу прибавить 300 тысяч рабочих горнорудной промышленности, 400 тысяч рабочих транспорта и связи И 1800 тысяч поденных рабочих, то окажется, что в 1927 году число рабочих Японии достигало приблизительно 4,7 миллиона человек, среди которых было 3,2 миллиона мужчин и 1,5 миллиона женщин. Кроме того, за этот же период среди промышленных рабочих, являющихся основным ядром рабочего класса, резко увеличился удельный вес рабочих машиностроительной, металлургической, энергетической и других отраслей тяжелой промышленности.

Резко увеличилось за это же время и количество предприятий в Японии. С 1913 по 1927 год общее количество частных предприятий возросло с 15 тысяч до 54 тысяч, то есть примерно в три-четыре раза, при этом количество предприятий, применяющих собственные механические двигатели, увеличилось особенно значительно: с 9 до 44 тысяч, то есть приблизительно в пять раз; количество текстильных фабрик увеличилось с 8 тысяч до 19 тысяч, то есть приблизительно в два раза, а количество машиностроительных заводов – с тысячи до 4500, то есть более чем в четыре раза.

За это время общая мощность двигателей па государственных заводах увеличилась с 200 тысяч до 600 тысяч л. с, а потребление угля увеличилось приблизительно с 2 миллиардов до 4 миллиардов кии.

При рассмотрении состава валовой промышленной продукции оказывается, что удельный вес продукции текстильной промышленности упал с 45 процентов в 1913 году до 35 процентов в 1927 году, а удельный вес продукции металлургической промышленности возрос за это время с 3,5 до 7 процентов.

Быстрая концентрация капитала, о чем мы говорили выше, неизбежно приводила к концентрации рабочей силы.

В японской промышленности мелкие предприятия составляли подавляющее большинство. В 1927 году из общего числа всех предприятий Японии 85,2 процента предприятий имело менее 30 рабочих, 10,6 процента предприятий– от 30 до 100 человек, 3,5 процента – от 100 до 500 человек и только 0,7 процента предприятий имело более 500 рабочих. И хотя мелких предприятий было большинство, по вследствие высокой концентрации капитала в японской промышленности па 2 тысячах предприятий с числом рабочих свыше 100 человек, составлявших только 4,2 процента от общего количества предприятий, было сконцентрировано 60 процентов всех промышленных рабочих страны. В этом также проявлялась одна из характерных особенностей промышленности Японии.

В 1927 году насчитывалось 54 тысячи частных предприятий, среди которых было немногим более тысячи крупных заводов с числом постоянных рабочих более 200 человек. Таким образом, число таких крупных заводов не превышало 2 процентов от общего числа предприятий. Но число постоянных рабочих, запятых па этих Крупных заводах, составляло приблизительно 700 тысяч человек, то есть 35 процентов от 2 миллионов постоянных рабочих, занятых на всех частных заводах и фабриках.

Особенно высокой была концентрация рабочих в ма^ шиностроительной промышленности, где процент концентрации превышал 51; в текстильной промышленности он колебался около 51, в металлургической промышленности превышал 30, а в химической и военной отраслях промышленности достигал 40.

Концентрация рабочих па государственных предприятиях была особенно высокой: на 350 государственных заводах работало 150 тысяч постоянных рабочих, то есть на каждый завод приходилось в среднем по 430 человек.

Хорошо известно, что в горнодобывающей промышленности подавляющее большинство рабочих было сосредоточено на государственных предприятиях и на предприятиях, принадлежавших концернам Мицуи и Мицубиси. Если взять важнейшие угольные шахты северной части острова Кюсю и на их примере рассмотреть степень концентрации рабочей силы в горнорудной промышленности, то мы обнаружим, что в 1927 году на шахтах работало следующее количество рабочих:

 
На двух шахтах компании «Явата сэйтэцу»……………………………………………… 8500 человек
На шахте компании «Кайгун сипбара» ………………………………………………….. 2500
На двух шахтах концерна Мицуи……………………………………….. 6000
На пяти шахтах концерна Мицусиси……………………………………..8000
На четырех шахтах компании «Фурукава»……………………………….4000
На шахте концерна Сумитомо…………………………………………….2000
На двух шахтах компании «Кайдзима»……………………………………6500
 

 
На четырех шахтах компании «Ясукава»………………………………..4000
 

Такая концентрация производства неизбежно требовала дифференциации производственного процесса; поэтому промышленный труд в Японии по мере роста концентрации производства становился все более сложным и разнообразным по своему характеру, и все рабочие страны разделились по специальностям в соответствии с новыми требованиями производства.

При этом разделении труда стали играть большую роль такие профессии, как токари, мотористы, котельщики, фрезеровщики, рабочие-шахтеры, судовые кочегары, судовые повара, вагранщики, кочегары, газовщики, работники по электропечам, рабочие-угольщики, горняки, прядильщики, ткачи и рабочие других специальностей, и в первую очередь квалифицированные токари, фрезеровщики, котельщики, вагранщики и т. п. Степень такого разделения труда определялась законами, присущими всему производственному механизму. Рабочие различных категорий, образовавшихся в результате этого разделения труда, объединились по специальностям и стали создавать массовые организации, порывая со своей изолированностью и разобщенностью. Все это свидетельствовало о том, что рабочий класс Японии уже достаточно вырос как в количественном, так и в качественном отношении и что в Японии появился и растет пролетариат – передовой класс общества. Более того, в это время среди японского крестьянства, жившего в условиях полукрепостной эксплуатации и парцеллярной системы землепользования, составлявших основу полуфеодального японского капитализма, тоже наблюдается рост классовой сознательности. Вышеперечисленные факты свидетельствовали о том, что рабочий класс Японии уже стал играть в обществе такую роль, что он мог стать руководителем кре. стьян, руководителем всех народных масс.

«Рисовые бунты» 1918 года явились поворотным пунктом, после которого начался мощный подъем крестьянского движения по всей стране. Даже по данным министерства сельского хозяйства и лесоводства и социального управления министерства внутренних дел Японии, количество так называемых арендных конфликтов в 1917 году составляло 85, а затем стало быстро расти и в 1918 году достигло 256, в 1919 году—326 и в 1920 году – 408. При этом в 1920 году в арендных конфликтах участвовало 35 тысяч человек. В 1921 году количество конфликтов достигло огромной цифры– 1680, а число участников возросло до 146 тысяч человек. В 1922 году, когда в стране была впервые создана общегосударственная крестьянская организация современного типа – Японский крестьянский союз (Пихоп намни кумиап), было зарегистрировано 1578 арендных конфликтов, в которых участвовало 126 тысяч человек. В 1923 году в стране было 1917 арендных конфликтов и 135 тысяч участников; в 1924 году – 1532 арендных конфликта и 111 тысяч участников; в 1925 году– 1206 арендных конфликтов и 135 тысяч участников; в 1926 году число арендных конфликтов резко возросло и достигло 2751, а количество участников поднялось до 151 тысячи человек. Такого резкого роста арендных конфликтов Япония никогда не знала ранее. В 1927 году было 2052 арендных конфликта и в них участвовало 91 тысяча человек [122]122
  6


[Закрыть] .

Число современных промышленных рабочих Японии достигло в 1927 году 4,7 миллиона человек, из них в профсоюзах было объединено 320 тысяч человек, то есть 6,5 процента. В то время как в Англии этот процент составлял 35, а в Советском Союзе – 85. Однако процент организованных рабочих в Японии быстро возрастал. Следующие цифры дают представление о проценте организованных рабочих в отдельных отраслях японской промышленности в 1927 году: в металлургической промышленности 30 процентов рабочих были членами профсоюзов; в морском транспорте—15, в перевозках по суше—11, в текстильной промышленности – 6, в горнодобывающей промышленности – 5, в химической и керамической отраслях промышленности – 4, в промышленности строп-тельных материалов– 13, в полиграфической промышлепности – 12, в пищевой и табачной промышленности – 35, в электропромышленности и газовой промышленности – 89 [123]123
  Цифры взяты нз статистических материалов министерства торговли и промышленности, из обзора статистики труда статистического управления при кабинете министров Японии, из обзора статистической комиссии «Кётёкай» за 1027 год и других источников.


[Закрыть].

Кроме того, в электропромышленности и газовой промышленности Японии было занято большое количество временных рабочих, которых не учитывали при подсчете общего количества рабочих страны. Подобное положение в большей или меньшей степени наблюдалось и в других отраслях промышленности. Поэтому цифры, которые приведены выше, не всегда являются точными.

Однако из этих цифр видно, что процент организованных рабочих был наиболее высоким в металлургической, электротехнической, газовой, пищевой и табачной промышленностях; среди рабочих, занятых па транспорте, в промышленности строительных материалов, а также в полиграфической промышленности организация была слабее; в горнодобывающей и текстильной отраслях промышленности процент организованных рабочих был самый низкий. Эти цифры наглядно свидетельствовали о характере господства и контроля японского полуфеодального монополистического финансового капитала над рабочими.

Передовой организованный рабочий класс Японии играл большую роль в деле пробуждения классового сознания трудящихся масс Японии и являлся наиболее значительной силой, прокладывавшей путь развитию демократии. Организованный рабочий класс боролся против автократии отживавшего полуфеодального монополистического финансового капитализма Японии и стремился привести японский народ к счастью и миру путем демократизации японской экономики.

Первый подъем рабочего движения в Японии относится к 1897–1898 годам, но вскоре в связи с началом русско-японской войны рабочее движение было подавлено. Второй подъем рабочего движения начался 10 лет спустя– в 1907–1908 годах, но и на этот раз рабочее движение было подавлено императорским правительством. Но еще через 10 лет, в 1916 году, рабочее движение вновь достигло высшего уровня 1907 года, а в 1917 году вступило в период невиданного революционного подъема.

Если обратиться к цифрам, то мы увидим, что в 1898 году было 43 рабочих конфликта и 6292 участника; в 1907 году количество рабочих конфликтов возросло до 57, а количество участников – до 9855 человек; начиная с 1912 года ежегодно имело место 50–60 рабочих конфликтов, а число участников составляло от 6 до 7–8 тысяч человек. В 1915 году было 64 рабочих конфликта и 6752 участника. В следующем, 1916 году, в разгар так называемого военного бума, было 108 конфликтов, а участников – 8413 человек. В 1917 году, когда произошла революция в России, количество рабочих конфликтов достигло 398, и в них участвовало 57 309 человек. Эти цифры свидетельствуют о невиданном росте рабочего движения Японии: в 1917 году по сравнению с 1916 годом количество рабочих конфликтов увеличилось приблизительно в четыре раза, а число участников – приблизительно в семь раз. В 1918 году имело место 417 рабочих конфликтов, а число участвовавших в них превысило 66 500 человек. Это был год «рисовых бунтов». В этот год рабочее движение по количеству рабочих конфликтов и числу их участников не только превзошло предыдущие годы, по, если даже судить по статистическим данным социального управления министерства внутренних дел Японии, только за один август месяц 1918 года, то есть за тот месяц, когда происходили «рисовые бупты», вспыхнуло 109 рабочих конфликтов, в которых участвовало 26 400 человек; таким образом, за один месяц было больше рабочих конфликтов, чем за весь 1916 год, а количество участвовавших в конфликтах превысило общее количество участвовавших в конфликтах за 1914–1916 годы.

Мы уже говорили выше о том, что рабочие возглавили эти «рисовые бунты», что в них участвовали массы горожан, бедняков-крестьян, рыбаков и что крестьянское движение получило в это время большой размах.

То, что рабочий класс Японии всегда стоял во главе всякого движения за освобождение японского народа, со всей очевидностью подтверждается тем фактом, что волна рабочих конфликтов всегда предшествовала волне арендных конфликтов. Так, например, в 1916 году поднялась волна рабочих конфликтов, а в 1918 году – волна арендных конфликтов; в 1919 году вновь прокатилась волна рабочих конфликтов, а вслед за ней в 1921 году увеличит дось количество арендных конфликтов.

В результате репрессий, предпринятых правительством после «рисовых бунтов», а также кризиса 1920 года и наступления капитала количество рабочих конфликтов и число их участников упало в 1920 году до 60 процентов по сравнению с предыдущим 1919 годом и составило 282 конфликта, в которых участвовало 36 тысяч человек. В 1921 году произошло 246 конфликтов, в которых участвовало 58 тысяч человек; в 1922 году количество конфликтов равнялось 250, а число участников – 41500 человек, в 1923 году (год сильного землетрясения и пожаров в районе Каито) имело моего 270 рабочих конфликтов и 36 300 участников; в 1924 году было 335 рабочих конфликтов и 55 тысяч участников; в 1925 году – 293 рабочих конфликта и 41 тысяча участников. Но в 1926 году рабочее движение Японии вновь переживало подъем, причем число рабочих конфликтов превысило тысячу и достигло 1159, а число участвовавших в них перевалило за 100 тысяч человек и достигло 125 226 человек. Эти цифры более чем в два раза превышают соответствующие цифры 1918 и 1919 годов, то есть тех лет, когда отмечался наибольший подъем рабочего движения. В 1927 году произошло около тысячи конфликтов, а число участников прибликалось к 100 тысячам человек.

В 1927 году полуфеодальный монополистический финансовый капитализм Японии оказался в тяжелом положении– разразился кризис, который превращался в глубокий хронический кризис, угрожавший экономике Японии. Существовал единственный с экономической точки зрения путь к его локализации – это повышение жизненного уровня трудящихся масс Японии, повышение уровня потребления народных масс. Это подняло бы покупательную способность внутреннего рынка Японии, оздоровило и повысило его емкость, что в свою очередь способствовало бы увеличению производства и, следовательно, оздоровлению экономики и развитию страны по мирному пути. Для того чтобы все это осуществить, нужно было признать значение рабочих профсоюзов, союзов крестьян, политических организаций рабочих и крестьян, то есть организаций, являющихся основой всей организации трудящихся Японии. Только с помощью этих организаций рабочие, крестьяне и все трудящиеся Японии могли добиться повышения своего жизненного уровня. Таковы были общие требования японских рабочих, крестьян и всех трудящихся; таковы были необходимые объективные условия для перестройки экономики Японии.

В это время в Японии стали признавать необходимость проведения всеобщих выборов.

В 1928 году, после глубокого кризиса 1927 года, в Японии впервые была предпринята попытка провести всеобщие выборы, и эта попытка была отнюдь не случайной.

В этот момент решалась судьба Японии – пойдет ли Япония по единственно правильному шути, который ведет к миру и процветанию, или пойдет дорогой фашизма и войны, дорогой авантюр и разрушений.

По принятый японским императорским правительством и стоявшим за его спиной японским полуфеодальным монополистическим финансовым капиталом закон о всеобщих выборах был непоследовательным. Мало того, стремясь добиться па выборах нужного им результата, они потребовали в качестве условия принятия закона о всеобщих выборах, утверждения парламентом закона «О поддержании общественного спокойствия», целью которого было подавление свободы мысли, слова, печати, собраний и союзов. И этот закон протащили через парламент. Уже в конце 1926 года в день своего создания была запрещена Крестьяиско-рабочая партия – первая политическая партия японских трудящихся. Этот акт должен был привести, по их расчетам, к расколу политического движения трудящихся Японии, рабочих профсоюзов и союзов крестьян.

Продолжала процветать система взяток. Так, например, в июле 1927 года, когда парламент стоял перед лицом глубокого кризиса, партия Сэйюкай подкупила на полученные от концерна Мицуи деньги 22 члена парламента, дав каждому по 5 тысяч йен, чтобы сорвать работу парламента.

В феврале 1928 года в Японии впервые были проведены, наконец, всеобщие выборы. Рабоче-крестьянская партия получила 190 тысяч голосов, а вместе с Пролетарской партией (Мусаисэнто) – 450 тысяч голосов. В качестве первых представителей трудящихся Японии от Рабоче-крестьянской партии в парламент были избраны во семь человек, в том числе Ямамото Сэпдзи. Тогда японское империалистическое правительство на рассвете 15 марта 1928 года арестовало более тысячи членов и сторонников Коммунистической партии Японии. Аресты были произведены на острове Хоккайдо, в столичных округах Токио, Осака и Киото и в 27 префектурах; 484 арестованным, в том числе Итикава Сёити, Ивата Ёсимити, Токуда Кюити, Носака Сандзо, Носака Рюко, Сига Ёсео, было предъявлено обвинение на основании закона «О поддержании общественного спокойствия». Ватанабэ Масаносукэ и другие были зверски убиты.

В апреле 1928 года правительство запретило деятельность Рабоче-крестьянской партии, Вссяпонского союза пролетарской молодежи и Японского совета профсоюзов.

В мае генеральный секретарь кабинета Хатояма Итиро и некоторые другие предложили дополнить закон «О поддержании общественного спокойствия» еще более жестокими статьями.

В шопе специальным императорским указом закон «О поддержании общественного спокойствия» был дополнен такими видами наказания, как смертная казнь и пожизненные каторжные работы; кроме того, была учреждена специальная тайная полиция.

Так как трудящиеся Японии продолжали бороться за создание политической партии народа, правительство в декабре издало приказ о роспуске подготовительного комитета по созданию такой политической партии.

В марте следующего, 1929 года правительство потребовало от парламента утверждения пост фактум императорского указа о внесении дополнений в закон «О поддержании общественного спокойствия». Па заседании парламента выступил член парламента Ямамото Сэндзи, который бесстрашно отстаивал свободу мысли, слова, печати, собраний и союзов. После этого 5 марта он был убит.

16 апреля по всей Японии прокатилась новая волна арестов членов и сторонников Коммунистической партии Японии и было предъявлено обвинение еще 334 лицам.

Хотя в 1928 году в результате всеобщих выборов и было признано право на существование организаций трудящихся, но ввиду двуличной политики японского империализма, подавлявшего свободу мысли и союзов трудящихся, сложилось поистине трагическое положение. Необходимо признать, что предоставление трудящимся прав на объединение и ведение с капиталистами коллективных переговоров на равных началах было важнейшим условием мирного развития и процветания экономики

Японии на демократических началах. Однако для того, чтобы капитал вел на равных началах переговоры с организованным трудом, нужно было прежде всего, чтобы японский капитализм отбросил полуфеодальную машину, которая стоит за его спиной.

Так как японский капитализм не мог согласиться на уничтожение полуфеодальной машины Японии, он пошел на одобрение закона о всеобщем избирательном праве только при условии введения закона «О поддержании общественного спокойствия». Более того, чтобы иметь возможность оказывать влияние на всеобщие выборы и бороться против роста рядов политических партий трудящихся и рабочих профсоюзов, японский капитализм прибег к политике репрессий – были арестованы члены Коммунистической парши и распущен Японский совет профсоюзов.

Политика подавления Коммунистической партии должна была неизбежно привести к подавлению всякого социалистического движения, а затем к подавлению политических партий японских трудящихся и к уничтожению демократии внутри профсоюзов; в конце концов, она должна была привести не только к ликвидации самостоятельности политических партий и профсоюзов, по и к запрещению свободы мысли.

И действительно, с 1928 по 1933 год продолжался разгул тайной полиции японского империализма, которая преследовала членов Коммунистической партии и сочувствующих ей, арестовала и бросила в тюрьмы более 10 тысяч человек, арестовывала всех без разбора, вплоть до философа Мики Киёси, а в 1933 году зверски убила Кобаяси Такидзи, Норо Эйтаро и других талантливых представителей искусства и пауки. В результате действий этой полиции был закрыт Институт по обследованию условий труда в промышленности, созданный 10 лет назад по инициативе Носака Сапдзо и принесший большую пользу, ибо это было единственное научно-исследовательское учреждение Японии, проводившее работу в интересах трудящихся.

Мало того, в том же году Хатояма Итиро, будучи министром просвещения, поддержал требования фашистских элементов, видевших опасность в либеральной теории уголовного права, разработанной профессором Киотоского императорского университета Такикава; Хатояма Итиро,

Не считаясь с мнением ученого совета Киотоского императорского университета и игнорируя требования большинства студентов Киото и Токио, уволил профессора Такикава; таким образом, была открыто попрана свобода университетов и свобода научных исследований; затем были арестованы историк Хапи Горо и другие.

Позже, в марте 1934 года, был арестован преподаватель английской литературы 1-й высшей школы Макс Би-кертон, который посвятил 10 лет своей жизни воспитанию японских студентов.

Газета «Манчестер гардиап» заявила японскому правительству протест против таких действий японской тайной полиции в отношении Биксртона, «этого благородного человека». Газета назвала эти действия варварскими. Далее газета писала, что «Бикертоы, будучи либералом, не мог не питать чувства дружбы к прогрессивным студентам. В стране, претендующей на звание цивилизованной, такое действие не может считаться преступлением». Однако японское правительство никак не реагировало па это. Более того, в 19.35 году была запрещена теория профессора Минобэ Тацукити [124]124
  7


[Закрыть]о сущности императорской власти. Эта теория рассматривалась научными кругами в течение десятилетий как официально признанная. Она использовалась в императорских университетах для воспитания японской бюрократии. Теперь же дело дошло до того, что сам профессор Минобэ подвергся преследованию. Если сделал один шаг, нужно идти дальше. Репрессии против Коммунистической партии явились первым шагом по пути подавления свободы мысли, слова, печати, собраний и союзов. С этого началось подавление всех демократических свобод. Когда во время выборов в феврале 1936 года японский парод отдал большое число своих голосов за еще не разогнанные социалистические пар-тип, фашисты, проведя агитацию в войсках, подняли 26 февраля мятеж и захватили только что выстроенное здание парламента, показав тем самым, что они не намерены допустить демократизацию Японии.

В этой обстановке, использовав военное положение, введенное в связи с мятежом [125]125
  8


[Закрыть], японское империалистическое правительство запретило в 1936 году празднование 1 мая; в следующем, 1937 году под предлогом контроля за выборами празднование 1 мая было вновь запрещено. В 1938 году правительство решило запретить раз и навсегда празднование 1 мая, несмотря ни на какие изменения обстановки, а также не разрешать переносить празднование 1 мая на другой день.

В декабре 1937 года правительство арестовало также членов так называемой группы «Роноха»– ученых и профессоров высших учебных заведений, полемизировавших с компартией и выступавших против нее.

Правительство запретило также деятельность Японского национального совета профсоюзов (Нихон родоку-миай дзэнкоку хёгикай). Этот профсоюз принадлежал к так называемым левым легальным профсоюзным организациям и целиком отвергал нелегальную деятельность, которую в условиях жесточайших репрессий вел Японский: национальный конгресс профсоюзов (Кёгикай), продолжавший традиции запрещенного в 1928 году Японского совета профсоюзов (Хёгикай). Правительство обрушило репрессии также и против Японской пролетарской партии (Нихон мусанто), которая все же пыталась отстаивать позиции политической партии трудящихся. Эта партия выступала против Социалистической массовой партии, созданной в результате слияния группировок, образовавшихся после раскола пролетарских партий; эта последняя предала интересы социализма и все время сползала вправо.

Затем были проведены аресты в 18 округах и префектурах, где было арестовано около 400 человек, связанных с группой «Роноха», Японским национальным советом профсоюзов и Японской пролетарской партией.

После этого на основании старого закона 1900 года «О поддержании общественного спокойствия полицией» была залрещена деятельность Японского национального совета профсоюзов и Японской пролетарской партии.

Этот старый полицейский закон 1900 года должен был быть отменен после принятия закона «О поддержании общественного спокойствия», но этого не было сделано. Закон от 1900 года использовался тогда, когда было трудно оправдать па основе закона «О поддержании общественного спокойствия» применявшиеся репрессии.

К этому времени Социалистическая массовая партия совершенно отошла от социализма и перешла на позиции государственного социализма, то есть фашизма; Японский конгресс профсоюзов (Нихон родокумиай кайги) тоже провозгласил себя сторонником принципов государственного социализма.

Одновременно была распущена Лига потребительских кооперативов района Канто, а входившие в нее кооперативы были подчинены националистической фашистской организации – Центральному совету производственных кооперативов.

В период с июля 1938 года по апрель 1939 года все профсоюзы лишились своей самостоятельности, после чего и была создана новая фашистская организация – Промышленное патриотическое общество.

В июле 1940 гота даже Социалистическая массовая партия, давно отошедшая от социализма и повернувшая вправо, даже эта партия, увлеченная националистическими настроениями и превращавшаяся в профашистскую организацию, вынуждена была самораспуститься. Наконец, все конституционные парламентские политические партии заявили о саморосиускс, а в октябре 1940 года была образована единая фашистская политическая организация – Ассоциация помощи трону.

Вскоре после репрессий 1928 года против Коммунистической партии Японии и японские трудящиеся также постепенно утратили свои политические свободы и независимость своих профсоюзов; после этого не приходилось больше и мечтать о подъеме жизненного уровня трудящихся масс Японии.

По этой же причине исчезла надежда па расширение внутреннего рынка Японии, поэтому японский полуфеодальный монополистический финансовый капитализм, отказавшись от надежд на внутренний рынок, сконцентрировал все свое внимание на захвате внешних рынков.

Японский капитализм именем императорской власти беспрепятственно вмешивался в дела политических партий и профсоюзов, которые трудящиеся Японии пытались организовать, и лишал организации трудящихся самостоятельности. При этом для него неважно было, находились ли эти партии и организации под влиянием Коммунистической партии или пет. Таким образом, эксплуатация трудящихся масс японским капитализмом не знала границ; получая предельно низкую заработную плату и работая неограниченный рабочий день, трудящиеся производили вследствие этих причин очень дешевые товары.

Японские трудящиеся, подвергавшиеся жестокой эксплуатации, жили крайне бедно: одевались в лохмотья, жили в разрушенных домах, питались редькой, ходили босиком и не могли купить пи продуктов, ни промышленных товаров и даже рубашек и носков. При этом дешевые товары, произведенные японским народом в условиях жестокой эксплуатации, направлялись главным образом на внешний рынок и продавались там по бросовым ценам. Так полуфеодальный монополистический финансовый капитализм начал осуществлять так называемый «социальный демпинг».

В то время как трудящиеся зарубежных стран протестовали против опасности снижения своего жизненного уровня до жизненного уровня трудящихся Японии, а правительства этих стран вынуждены были вводить высокие государственные пошлины в качестве барьера против японских товаров, дешевых ввиду низкой заработной платы трудящихся Японии, японский империализм начал захват внешних рынков сбыта и сырья с помощью оружия.

И, наконец, полуфеодальный монополистический финансовый капитализм Японии достиг такой стадии, когда народ Японии не мог приобретать и потреблять его товары, не могли приобретать их и пароды других стран. Государство, в котором господствует такой капитализм, вынуждено само скупать продукты производства монополистического финансового капитала, причем на деньги, насильно собранные с населения в виде налогов, займов и пожертвований. Когда эти товары накапливаются, государство потребляет их одним усилием, а затем опять скупает у монополистического финансового капитала. Они стали последним и единственным товаром, который мог производить японский полуфеодальный монополистичеокий финансовый капитализм. Это было не что иное, как вооруженно. Таково лицо японского империализма – последней ступени японского капитализма.