Текст книги "Как устроена экономика"
Автор книги: Ха-Джун Чанг
Жанры:
О бизнесе популярно
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 30 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]
Начало Первой мировой войны в 1914 году ознаменовало конец целой эпохи капитализма. До тех пор, несмотря на постоянные угрозы восстания бедных слоев населения (революции 1848 года в Европе, Парижская Коммуна 1871 года и другие подобные события) и экономические проблемы (долгая депрессия 1873–1896 годов), единственным путем для распространения капитализма, казалось, было расширение границ.
Однако Первая мировая война (1914–1918) заставила пересмотреть эти взгляды и полностью дискредитировала популярное тогда мнение, что развитие и укрепление торговой сети, которую строил капитализм по всему миру, сделает войны между связанными друг с другом государствами маловероятными, если вообще возможными.
С одной стороны, в наступлении Первой мировой войны не было ничего удивительного, учитывая, что глобализацию эпохи пика развития капитализма в значительной степени обусловливал империализм, а не рыночные силы. Это означало, что международное соперничество между ведущими капиталистическими странами имело большие шансы перерасти в военные конфликты. Некоторые теоретики пошли еще дальше: они утверждали, что капитализм достиг той стадии, когда он уже не может быть устойчивым без постоянной внешней экспансии, которая рано или поздно подойдет к концу, ознаменовав финал капитализма.
Это мнение лучше всего изложено в очерке «Империализм как высшая стадия капитализма»[32]32
Ленин В. И. Империализм как высшая стадия капитализма // Ленин В. И. Полн. собр. соч. М.: Политиздат, 1971. Т. 27. С. 387.
[Закрыть] лидера русской революции 1917 года Владимира Ленина. Это событие стало еще большим шоком для защитников капитализма, чем Первая мировая война, поскольку оно привело к возникновению экономической системы, подрывающей все краеугольные камни капитализма.
В течение десяти лет после революции в России частная собственность на средства производства (оборудование, здания заводов, земля) была упразднена. Большой успех принесла коллективизация сельского хозяйства в 1928 году, когда земли зажиточных крестьян – кулаков – были конфискованы и превращены в государственные хозяйства (совхозы), а деревенской бедноте пришлось присоединиться к сельскохозяйственным кооперативам (колхозам), которые ничем, кроме названия, от совхозов не отличались. Рынки в конечном счете отменили, и к 1928 году, после старта первого пятилетнего плана, они были заменены полномасштабным централизованным планированием. К 1928 году Советский Союз имел определенно не капиталистическую экономическую систему. Она работала без частной собственности в сфере производства, без погони за прибылью и без рынков.
В отношении другого краеугольного камня капитализма, наемного труда, картина виделась несколько более сложной. Конечно, в теории советские трудящиеся не были наемными работниками, потому что им принадлежали все средства производства – через государственную собственность или кооперативы. Однако на практике они были неотличимы от наемных работников в капиталистической экономике, поскольку практически не имели контроля над тем, каким образом работает их предприятие и экономика в более широком смысле, и на их ежедневный труд все еще распространялись те же самые иерархические отношения.
Советский социализм представлял собой масштабный экономический (и социальный) эксперимент. До него никогда не существовало централизованно планируемой экономической системы. Карл Маркс изложил детали слишком неопределенно, и Советский Союз должен был самостоятельно придумать систему, раз собирался идти непроторенным путем. Даже многие марксисты, особенно Карл Каутский, скептически относились к перспективам этой системы; по словам же самого Маркса, социализм должен был родиться из экономики наиболее развитых капиталистических стран. Такие экономические системы, по его утверждению, были всего в шаге от полностью плановой экономики, потому что их хозяйственная деятельность в высшей степени планировалась крупными компаниями и картелями этих компаний. Экономика Советского Союза – даже наиболее развитая европейская часть – была крайне отсталой, с едва развитым капитализмом; стало быть, у социализма не было оснований появиться.
К всеобщему удивлению, поначалу советская индустриализация имела большой успех, что наиболее наглядно доказала способность СССР отразить фашистское наступление на Восточном фронте во время Второй мировой войны. По оценкам, в период между 1928-м и 1938-м годом доход на душу населения в Советском Союзе возрастал на 5 процентов в год – невероятно высокий темп для мира, где доход, как правило, увеличивался на 1–2 процента в год{28}28
Рассчитано на основе данных из книги A. Maddison, The World Economy: Historical Statistics) (Paris: OECD, 2003), р. 100, table 3c.
[Закрыть].
Такой рост обошелся ценой миллионов смертей – от политических репрессий и голода 1932 года[33]33
Вкратце, голод в 1932 году случился потому, что после коллективизации сельского хозяйства из сельской местности вывезли слишком много продовольствия. Быстрорастущее городское население нужно было кормить. Кроме того, зерно шло на экспорт, а за вырученную иностранную валюту приобреталась передовая техника, необходимая Советскому Союзу для индустриализации.
[Закрыть]. Тем не менее в то время масштабы голода были неизвестны, и многих впечатлили результаты советской экономической деятельности, особенно учитывая, что после Великой депрессии 1929 года капитализм стоял на коленях.
Великая депрессия стала еще более травмирующим событием для верующих в капитализм, чем подъем социализма. Особенно заметно это было в США, где она началась с печально известного краха Уолл-стрит в 1929 году и где оказалось больше всего пострадавших от нее. Между 1929-м и 1932 годом объем промышленного производства в США уменьшился на 30 процентов, а уровень безработицы увеличился в восемь раз: с 3 до 24 процентов{29}29
Данные и информация в оставшейся части раздела взяты из C. Dow, Major Recessions: Britain and the World, 1920–1995 (Oxford: Oxford University Press, 1998), р. 137, table 6.1 (1929–1932) и p. 182 (1932–1937).
[Закрыть]. Только к 1937 году США удалось восстановить производство до уровня 1929 года. Германия и Франция тоже сильно пострадали: в этих станах объем промышленного производства упал на 16 и 15 процентов соответственно.
Неолиберальные экономисты распространяют авторитетное мнение, якобы большой, но совершенно управляемый финансовый кризис превратился в Великую депрессию из-за разлада в мировой торговле, вызванного «торговой войной» в связи с принятием США протекционистских ставок таможенных пошлин в соответствии с законом Смута – Хоули[34]34
Закон Смута – Хоули – закон о таможенном тарифе, который поднимал ставки пошлин на более чем 20 тысяч импортируемых продуктов. По одной из версий, результатом его стала ответная реакция других государств, поднявших пошлины на американские товары, что привело к резкому сокращению торгового оборота между США и европейскими странами и окончательно столкнуло экономику в Великую депрессию. Прим. пер.
[Закрыть]. Эта история не выдерживает никакой критики. Повышение таможенных тарифов по закону Смута – Хоули нельзя назвать резким: он поднял среднюю ставку таможенной пошлины на промышленную продукцию США с 37 до 48 процентов. Не был он и причиной массовой таможенной войны. За исключением нескольких экономически слабых государств, таких как Италия и Испания, в других странах не наблюдалось сильного роста торгового протекционизма вследствие применения закона Смута – Хоули. И самое главное – исследования показывают, что основной причиной обвала в международной торговле после 1929 года стало не повышение таможенных пошлин, а нисходящая спираль международного спроса, вызванная внедрением правительствами основных капиталистических стран концепции сбалансированного бюджета{30}30
Эту точку зрения очень доступно объясняет Стефани Фландерс, экономический журналист BBC, в следующей записи в блоге BBC: http://www.bbc.co.uk/blogs/thereporters/stephaniefanders/2009/02/04/index.html.
[Закрыть].
После крупного финансового кризиса, такого как 1929-го или 2008 года, расходы частного сектора снижаются. Долги не выплачиваются, что заставляет банки уменьшать объемы кредитования. Не имея возможности брать деньги в долг, компании и частные лица сокращают свои расходы, а это, в свою очередь, снижает спрос на продукты других компаний и частных лиц (компании продают продукты покупателям и оборудование – другим компаниям, работники продают компаниям свой труд). Уровень спроса в экономике идет по спирали вниз.
В этих условиях правительство остается единственным субъектом экономической деятельности, который способен поддерживать уровень спроса, тратя больше, чем зарабатывает, то есть с помощью дефицита бюджета. Однако в период Великой депрессии сильная вера в доктрину сбалансированного бюджета не позволила выбрать такой курс действий. Поскольку налоговые поступления уменьшались из-за снижения уровня экономической активности, единственным способом сбалансировать бюджет было сокращение расходов; таким образом, не оставалось ничего, что могло бы остановить нисходящую спираль спроса{31}31
Например, согласно расчетам, фискальная политика правительства США добавила лишь 0,3 процента к ВВП в период с 1929-го по 1933 год против 31,8 процента снижения за тот же период (Dow, Major Recessions, р. 164, table 6.11), а фискальная политика Великобритании добавила лишь 0,4 против 5,1 процента снижения ВВП между 1929-м и 1932 годом (ibid, p. 192, table 6.23).
[Закрыть]. И хуже всего, что золотой стандарт не позволял центральным банкам увеличить выпуск денег, поскольку в этом случае возникала опасность снижения стоимости валюты. В условиях ограниченной денежной массы кредиты стали крайне редким явлением, что сковало деятельность частного сектора и тем самым снизило спрос еще сильнее.
Великая депрессия произвела неизгладимое впечатление на сторонников капитализма. За нею последовал повсеместный отказ от доктрины невмешательства и серьезные попытки реформировать экономическую систему.
Особенно масштабными и далеко идущими были реформы в Соединенных Штатах, на которые Депрессия оказала самое сильное воздействие и где она длилась дольше всего. Так называемая программа «Первый новый курс» (1933–1934), принятая при президенте Франклине Рузвельте, разделила коммерческие и инвестиционные подразделения банков (по закону Гласса – Стиголла 1933 года), установила систему страхования для защиты мелких вкладчиков от банкротства банков, ужесточила регулирование фондового рынка (согласно Федеральному закону о ценных бумагах), расширила и укрепила систему сельскохозяйственного кредитования, установила гарантированные минимальные цены на сельскохозяйственную продукцию, способствовала развитию инфраструктуры (например, была построена плотина Гувера, которую можно увидеть в фильме «Супермен» 1978 года с Кристофером Ривом в главной роли) и многое другое. «Второму новому курсу» (1935–1938) удалось претворить в жизнь еще больше реформ, включая принятие Закона о социальном обеспечении (1935 года), который ввел выплаты пенсий по старости и страхование на случай безработицы, а также закона Вагнера (1935 года), усилившего профсоюзы.
Еще одна страна, где были проведены значительные реформы, – это Швеция. Воспользовавшись недовольством общества либеральной экономической политикой, которая оставила 5 процентов населения без работы, в 1932 году к власти пришла Социал-демократическая партия. Налоги на прибыль здесь были введены удивительно поздно для страны, которая сегодня считается бастионом этого налога (для сравнения, в Великобритании подоходный налог ввели в 1842 году, и даже активно выступающие против введения налогов США стали взимать его в 1913 году). Полученные таким образом доходы пошли на построение социального государства (в 1934 году в Швеции ввели страхование по безработице, а пенсия по старости повысилась) и для помощи мелким фермерам (были расширены фермерские кредиты и установлены гарантированные минимальные цены на сельскохозяйственную продукцию). В 1938 году централизованные профсоюзы и объединения рабочих подписали Сальтшебаденское соглашение, устанавливающее мирное разрешение промышленных конфликтов.
Другие страны зашли в изменении капитализма не столь далеко, сколь США и Швеция, но их реформы предвосхитили образ будущего, наступившего после Второй мировой войны.
Смута периода 1914–1945 годов достигла своего пика с началом Второй мировой войны, в которой погибло огромное количество людей, как солдат, так и мирных жителей (до 60 миллионов). Война привела к первому снижению экономического роста с начала XIX века{32}32
Темп роста дохода на душу населения для всего мира снизился с 1,31 процента с 1870-го по 1913 год до 0,88 процента в 1913–1950 годах. См. Maddison, The World Economy, p. 383, table A .8.
[Закрыть].
Промежуток между 1945 годом, после окончания Второй мировой войны, и 1973 годом, когда случился первый нефтяной шок, часто называют золотым веком капитализма. Этот период действительно заслуживает такого названия, поскольку тогда был достигнут самый высокий темп роста в истории. Между 1950-м и 1973 годом доход на душу населения в Западной Европе рос с поразительной скоростью, достигавшей 4,1 процента в год. В США это происходило медленнее, но и здесь темп роста был беспрецедентным – 2,5 процента в год. Рост дохода в Западной Германии составил 5 процентов – данное явление получило название «чудо на Рейне», в то время как в Японии рост оказался еще быстрее и составил 8,1 процента; так началась цепочка «экономических чудес» в Восточной Азии, произошедших в следующие полвека.
Высокий рост дохода на душу населения не единственное экономическое достижение золотого века. В развитых капиталистических странах Западной Европы, а также в Японии и США была практически ликвидирована безработица – бич рабочего класса (см. главу 10). Эти страны продемонстрировали удивительную стабильность по ряду показателей: по объему производства продукции (а следовательно, и занятости населения), по ценам и финансам. Производительность колебалась значительно меньше, чем в предыдущие периоды, не в последнюю очередь благодаря кейнсианской фискальной политике, позволявшей увеличивать государственные расходы в период спадов экономики и снижать их во время бумов{33}33
A. Glyn, A. Hughes, A. Lipietz and A. Singh, ‘The rise and fall of the Golden Age’, in S. Marglin and J. Schor (eds.), The Golden Age of Capitalism (Oxford: Oxford University Press, 1990), p. 45, table 2.4.
[Закрыть]. Уровень инфляции, то есть темп роста среднего уровня цен, оставался относительно низким{34}34
Средний уровень инфляции в развитых капиталистических странах в этот период составлял около 4 процентов. См. Ibid. p. 45, table 2.4.
[Закрыть], а степень финансовой стабильности – очень высокой. В период расцвета капитализма практически ни одна страна не столкнулась с банковским кризисом. Для сравнения, начиная с 1975 года ежегодно от 5 до 35 процентов государств переживали банковский кризис, за исключением нескольких лет в середине 2000-х{35}35
Рейнхарт К., Рогофф К. На этот раз все будет иначе. Восемь столетий финансового безрассудства. М.: Карьера Пресс, 2011 (рис. 16.1).
[Закрыть].
Таким образом, по всем показателям золотой век был примечательным периодом. Когда британский премьер-министр Гарольд Макмиллан сказал: «Так хорошо вы еще никогда не жили», – он не преувеличивал. Споры о том, что именно стояло за этими превосходными экономическими показателями, которые до сих пор не удалось превзойти, по-прежнему не прекращаются.
Некоторые отмечают, что после Второй мировой войны необычайно много новых технологий ждали своего часа и в нужный момент дали толчок к росту во время золотого века. Многие технологии, разработанные во время войны для нужд фронта, были перепрофилированы на применение в гражданских целях: среди них можно назвать компьютеры, электронику, радары, реактивные двигатели, синтетический каучук, микроволновые печи (прежде эта технология применялась в радиолокационной технике) и многое другое. С окончанием войны в них было сделано много инвестиций, сначала для послевоенного восстановления экономики, а затем для удовлетворения потребительского спроса, выросшего за время жесткой экономии в военный период.
В международной экономической системе в годы золотого века также произошли некоторые важные изменения, способствовавшие экономическому развитию.
Встреча в 1944 году союзников на курорте в Бреттон-Вудс положила начало созданию двух ключевых институтов послевоенной международной финансовой системы, которые в итоге были прозваны Бреттон-Вудскими учреждениями: Международному валютному фонду (МВФ) и Международному банку реконструкции и развития (МБРР), более известному как Всемирный банк{36}36
Сегодня люди считают Всемирный банк банком для бедных стран, но его первыми клиентами были истерзанные войной страны Европы. Это нашло отражение в его официальном названии – Международный банк реконструкции и развития (МБРР).
[Закрыть].
МВФ был создан для обеспечения краткосрочного финансирования стран в случае кризиса платежного баланса – то есть показателя состояния расчетов страны с остальными странами мира (подробнее об этом читайте в главе 12). Такой кризис происходит, когда задолженность страны перед другими странами (например, в результате существенного превышения импорта продуктов или покупки иностранных облигаций над экспортом) достигает таких размеров, что больше никто не желает одалживать ей денег. Типичным результатом в таком случае бывает финансовая паника, а затем глубокий спад в экономике. Предоставляя в такой ситуации экстренные кредиты, МВФ позволяет государствам преодолевать кризисы с меньшими негативными последствиями.
Всемирный банк был создан для кредитования проектов: деньги им выделяются на конкретные инвестиционные проекты, например на строительство плотины. Предоставляя ссуды с более длительными сроками погашения и/или низкими процентными ставками, чем предлагают банки частного сектора, Всемирный банк дает возможность странам-клиентам делать инвестиции более активно.
Третьей опорой в послевоенной мировой экономической системе стало Генеральное соглашение по тарифам и торговле (ГАТТ), подписанное в 1947 году. Между 1947-м и 1967 годом в рамках ГАТТ прошло шесть серий переговоров (так называемых раундов), которые привели главным образом к сокращению таможенных пошлин в торговле между развитыми странами. Применяемые в ряде стран с примерно одинаковым уровнем развития, эти сокращения привели к положительным результатам, расширяя рынки и стимулируя рост производительности труда за счет повышения конкуренции.
В Европе был проведен новый эксперимент в сфере международной интеграции с далеко идущими последствиями. Он начался с Европейского объединения угля и стали (ЕОУС), учрежденного в 1951 году, в состав которого вошли шесть стран: ФРГ, Франция, Италия, Нидерланды, Бельгия и Люксембург, – и завершился созданием Европейского экономического сообщества (ЕЭС) – соглашения о свободной торговле – на основании Римского договора 1957 года{37}37
Европейское объединение угля и стали координировало усилия по модернизации производственных мощностей в угольной и сталелитейной промышленности. На основании Римского договора 1957 года было создано Европейское сообщество по атомной энергии (Евроатом), а также ЕЭС. В 1967 году эти три сообщества были объединены и образовали Европейские сообщества (ЕС).
[Закрыть]. В 1973-м Великобритания, Ирландия и Дания присоединились к группе, которая к тому времени называлась ЕС (Европейские сообщества). Неся мир в регионы, раздираемые войнами и соперничеством, а также объединяя рынки, ЕЭС внесло большой вклад в экономическое развитие своих стран-участниц.
Наиболее авторитетное объяснение причин золотого века капитализма заключается в том, что он стал следствием реформ в экономической политике и институтах, которые привели к возникновению смешанной экономики – объединению лучших элементов капитализма и социализма.
После Великой депрессии пришло понимание необходимости вводить определенные ограничения для свободной конкуренции. Был сделан вывод, что правительство должно играть активную роль в решении проблем, связанных с падением нерегулируемых рынков. В то же время позитивный опыт планирования в период Второй мировой войны уменьшил скептицизм в отношении обоснованности государственного вмешательства. Успех левых партий на выборах во многих европейских странах (благодаря их ведущей роли в борьбе с фашизмом) привел к развитию и распространению концепции социального государства и расширению прав наемных работников.
Эти изменения в политике и институтах внесли свой вклад в установление золотого века по ряду направлений: в создание социального мира, поощрение инвестиций, повышение социальной мобильности и внедрение технологических инноваций. Позвольте мне немного углубиться в детали, поскольку это важный вопрос.
Вскоре после Второй мировой войны многие европейские страны национализировали частные предприятия или создали новые народные или государственные предприятия (ГП) в ключевых отраслях промышленности, таких как черная металлургия, железные дороги, банки и энергетическая промышленность (угольная, ядерная и электрическая). Это было отражением веры европейских социалистических движений в государственный контроль над средствами производства как в ключевой элемент социал-демократии в соответствии с положениями, записанными в знаменитой статье IV устава Лейбористской партии Великобритании (она была изъята оттуда в 1995 году, когда Тони Блэр преобразовывал партию в «новых лейбористов»). В таких странах, как Франция, Финляндия, Норвегия и Австрия, за ГП признавалась ключевая роль в формировании высоких темпов роста во время золотого века, поскольку государственные предприятия позволяли развивать высокотехнологичные отрасли, слишком рискованные с точки зрения компаний частного сектора.
Показатели благосостояния, впервые введенные в конце XIX века, значительно возросли после передачи государству обязательств предоставления населению ряда основных услуг (пример – Национальная служба здравоохранения Великобритании). Они финансировались за счет значительного увеличения налогов (в процентах от национального дохода). Рост показателей благосостояния привел к повышению социальной мобильности населения и тем самым усилил легитимность капиталистической системы. Наступившая социальная стабильность позволила привлечь больше инвестиций, ориентированных на долгосрочную перспективу, что привело к росту экономики.
Усвоив уроки Великой депрессии, правительства всех развитых капиталистических стран начали преднамеренно применять антициклические макроэкономические меры, известные как кейнсианская политика (см. главу 4), увеличивая государственные расходы и поступления денежной массы из центрального банка во время экономических спадов и снижая их в периоды подъемов.
Свидетельством признания потенциальной опасности нерегулируемых рынков, проявившейся в период Великой депрессии, стало усиление финансового регулирования. Немногие страны зашли так же далеко, как США, в отделении инвестиционной деятельности банков от банковского обслуживания коммерческих организаций, но все они ввели ограничения на сферу деятельности банков и финансовых инвесторов. Это была эпоха, когда банкиры считались уважаемыми, но скучными людьми, в отличие от их сегодняшних сумасбродных преемников[35]35
В 2009 году Пол Кругман написал: «Тридцать с лишним лет назад, когда я был студентом магистратуры на факультете экономики, лишь наименее амбициозные из моих однокурсников хотели работать в сфере финансов. Несмотря на то что даже тогда инвестиционные банки платили своим сотрудником больше, чем получали учителя или госслужащие, хоть и ненамного, все всё равно знали, что банковское дело, мягко говоря, скучное занятие».
[Закрыть].
Многие правительства применяли селективную промышленную политику, способствовавшую продвижению целевых стратегических отраслей посредством ряда таких мер, как торговый протекционизм и субсидии. У правительства США официально не было промышленной политики, но оно оказывало большое влияние на экономическое развитие страны, обеспечивая внушительное финансирование научных исследований для передовых отраслей промышленности: компьютерной (финансируемой Пентагоном), полупроводниковой (ВМС США), самолетостроения (ВВС США), интернета (DARPA – Агентство по перспективным оборонным научно-исследовательским разработкам), фармации и медико-биологических наук (Национальные институты здоровья){38}38
Более подробную информацию можно найти в F. Block, ‘Swimming against the current: the rise of a hidden developmental state in the United States’, Politics and Society, vol. 36, no. 2 (2008), и M. Mazzucato, The Entrepreneurial State: Debunking Private vs. Public Sector Myths (London: Anthem Press, 2013).
[Закрыть]. Правительства таких стран, как Франция, Япония и Южная Корея, не остановились на содействии отдельным отраслям и стали непосредственно координировать политику в отношении всего промышленного сектора посредством пятилетних планов – этот прием стали называть индикативным планированием, чтобы отличить его от директивного советского центрального планирования.
