Текст книги "Доверься судьбе"

Автор книги: Гвендолин Кэссиди

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 9 страниц)

3

Скоро Спиро ушел. Маркос отправился вместе с ним – им надо было что-то обсудить. Оставшись в обществе Олимпии, Клэр предприняла несколько попыток завязать разговор, но они были встречены так нелюбезно, что она сдалась и встала.

– Пожалуй, и вправду поищу уголок потенистей. Что-то жара становится совсем невыносимой.

Олимпия промолчала, да Клэр уже и не ожидала ответа. Хотя, если подумать, враждебность Элеаны еще имела под собой какую-то почву, но Олимпию-то что за муха укусила?

Матери их с утра нигде видно не было. То ли хозяйка дома привыкла поздно вставать, то ли куда-то уехала. Клэр задумалась. Наверное, в этот час желанную прохладу можно обрести только в доме.

Девушка прошла через застекленные двери гостиной и была вознаграждена дуновением свежего воздуха от вентилятора над головой. Куда бы отправиться? Она вышла в холл и растерялась. Почти все двери были закрыты, а Клэр пока знала, куда ведут только две из них – в столовую и в библиотеку, где она впервые встретилась с Маркосом.

Чувствуя себя незваной и бесцеремонной гостьей, Клэр приоткрыла наугад одну из дверей. За ней оказалась всего лишь небольшая комната, где, по всей видимости, хранили ненужную мебель.

Клэр уже собиралась закрыть дверь, как вдруг заметила в зеркале отражение забившейся в дальний угол маленькой, съежившейся фигурки. Это была Элеана. Она сидела в кресле, закрыв глаза, и, похоже, плакала.

Первым побуждением Клэр было уйти. Едва ли Элеана обрадуется обществу той, которую считает своим врагом. Однако неизвестно почему не ушла, а проскользнула в комнату и плотно прикрыла за собой дверь.

При звуке шагов Элеана подняла голову и тотчас же резко вскочила на ноги.

– Оставьте меня! Вы не имеете права сюда заходить!

Клэр остановилась. И чего она, собственно, надеется достичь? Может, действительно повернуться и уйти? Но какая-то сила удержала ее.

– Я все понимаю, – негромко ответила она. – Но почему бы нам не зарыть томагавки в землю?

Элеана свела брови, озадаченная незнакомым выражением.

– Зарыть томагавки?

– Ну, давайте забудем о столкновении и попытаемся начать все сначала? Мне бы хотелось быть вашим другом, а не врагом.

Элеана молча смотрела на нее, и на лице ее, быстро сменяя друг друга, отражались самые различные эмоции. А когда наконец она заговорила, привычный вызов в голосе звучал почти вымученно:

– Почему это вы хотите подружиться со мной?

В самом деле – почему? Ответ пришел сам собой: возможно, в наших жилах течет родственная кровь.

– Наверное, просто не люблю ни с кем ссориться, – полушутливо произнесла Клэр. – Впрочем, вашей сестре я тоже не по вкусу.

– О, Олимпия никого не любит, кроме себя, – заявила Элеана, причем на сей раз неприязнь в ее голосе была совершенно искренней. – Она одного только и хотела бы в жизни: оказаться на месте Маркоса.

Что ж, ничего удивительного. Ведь Маркос полновластно распоряжался всеми делами и богатствами семьи. Легко представить, до чего трудно женщине с характером Олимпии смириться с ролью второй скрипки. Вот только почему, интересно знать, она вышла замуж всего-навсего за подчиненного брата, а не за какого-нибудь банкира. Вряд ли от недостатка выбора.

– Наверное, вы очень тоскуете по отцу, – тихо сказала Клэр, меняя тему. – Давно вы его потеряли?

– Восемь лет назад, – машинально ответила Элеана.

– Но не от старости – же он умер?

– Ему было сорок семь.

Значит, меж отцом Элеаны и Никосом было всего десять лет разницы, тотчас же подсчитала Клэр. Впрочем, сам по себе этот факт не проливал ровным счетом никакого света на тайну ее происхождения.

– Какая огромная ответственность свалилась на плечи вашего брата в столь юном возрасте! – заметила она. – Особенно учитывая, что он последний в роду. Представляю, какой груз он несет.

Элеана поглядела на нее с подозрением.

– А вам-то что?

– Да нет, ничего, – поспешила заверить Клэр. – Просто вдруг подумалось. С моей стороны и впрямь ужасно невежливо обсуждать ваши семейные дела. – Она развела руками. – Наверное, мне лучше уйти. И вообще мне не следовало вас беспокоить.

– Тогда почему вы все-таки сюда зашли.

– Увидела, что вы очень расстроены, – робко призналась Клэр. – Не могла уйти и оставить вас в таком состоянии.

– Думаете, перспектива дружбы с вами лучшее утешение, другого не требуется?

Клэр проигнорировала сарказм, тем более что настоящего пыла в нем почти и не было.

– Не лучшее, но, наверное, хоть какое-то. – Она замялась, прежде чем сделать следующий шаг, понимая, что ступает на очень деликатную почву. – Маркос рассказал, что с вами произошло. Представляю, как вы переживали!

В ответ на сочувствие Элеана неожиданно воскликнула:

– Он думает, я принимаю наркотики!

– Ничего подобного. – Клэр сдержала порыв подойти и обнять девушку. – Просто вам не повезло оказаться там, где не надо и когда не надо. Вот увидите, через несколько дней он перестанет на вас сердиться.

– Не перестанет! Не перестанет! Ни за что не перестанет! – Элеана готова была разрыдаться. – Он даже глядеть на меня не может! Да на меня сейчас никто не может глядеть!

Ах вот оно что, внезапно осенило Клэр. Вот где таится подлинная причина горя Элеаны. Она постаралась, чтобы голос ее звучал все так же ровно:

– Вы имеете в виду ваши волосы?

– Да-а! Они были такие густые, такие длинные, совсем как ваши, только черные, а не светлые. А потом Сибилла меня подстригла. Сказала: так будет гораздо красивее. Совреме-е-еннее!

– Сибилла – парикмахер?

– Нет, моя подруга. Подруга!

– Причем, как видно, презавистливая, – заметила Клэр. – Конечно, теперь волосы не скоро отрастут. – Что толку отрицать очевидное? – Но даже им можно придать куда более приличный вид.

В глазах Элеаны забрезжила надежда.

– Правда? Вы могли бы?

Честно говоря, Клэр вовсе не то имела в виду, но как тут откажешься? Она утешала себя лишь тем, что все равно испортить прическу девушки уже невозможно.

– Попробую, – осторожно сказала она. – Хотя на самом деле вам стоило бы сходить к профессиональному стилисту.

– Нет-нет, нельзя ждать! – загорелась Элеана. – Маркос назвал меня форменным пугалом. А если я вдруг стану выглядеть лучше, может, он позволит мне пойти с вами завтра на фестиваль. Знаете, вы ему очень нравитесь, уж я-то вижу. Вас он послушается. Попросите его, ну пожалуйста!

Клэр глубоко сомневалась в том, что Маркос и впрямь не в силах ей ни в чем отказать. Но вот она сейчас ответить отказом девушке никак не могла.

– Попробую, – пообещала Клэр.

– Спасибо! – Элеана просто сияла. – И, правда, мне страшно жаль, что так вышло с вашей машиной. Это я одна виновата. Я ужасно неосторожно езжу.

– Пустое. Не волнуйтесь. – Клэр просто поверить не могла в подобное преображение. – Ее починят, и она будет как новенькая… Что ж, если мы хотим успеть до ланча, надо бы приступать.

– Ланч только в два, – радостно сообщила Элеана. – У нас еще уйма времени.

Уйма времени на то, чтобы создать прическу, способную поколебать решимость Маркоса! Клэр от души надеялась, что вообще способна на такое.

Двух часов хватило в обрез, а успех оказался весьма и весьма относительным, но даже на это Клэр потребовалась вся ее изобретательность, не говоря уже о терпении. Заканчивая сушить черную массу густых волос, горе-парикмахерша уже жалела, что ввязалась в эту затею.

Однако, оглядев конечный результат, облегченно вздохнула. Могло быть и хуже. Короткие пряди обрамляли неожиданно нежное личико Элеаны, более длинные аккуратно спадали на плечи. Не сравнить с прежним кошмаром. Во всяком случае, сама Элеана осталась довольна.

По совету все той же Клэр девушка сменила необъятные штаны и тесную футболку на бледно-сиреневую юбку и кремовую блузку. Со свойственной ей, видимо, любовью к преувеличениям, Элеана пылко заявила, что счастлива принять любую помощь от той, что проявила себя единственным настоящим другом.

Заметный прогресс по сравнению с тем, что было двадцать четыре часа назад, улыбнулась про себя Клэр. Вот только не сочтет ли Маркос за дерзость столь бесцеремонное вмешательство незваной гостьи в семейные дела?

Ланч был подан все на той же террасе, под специальным тентом. Олимпия взглянула на преобразившуюся сестру без особого интереса и вяло заметила, что повода для бурной радости не видит, хотя перемены к лучшему налицо. Так что выражать восторги выпало на долю Маркоса. Однако Клэр все равно не могла отделаться от впечатления, будто он не одобряет ее затеи. Что ж, нечего тогда было делиться с ней проблемами младшей сестры.

Изнемогая под красноречивыми взглядами Элеаны, Клэр решила взять быка за рога и, собравшись с духом, обратилась к Маркосу, едва они остались вдвоем:

– Насчет завтра…

– Вы передумали? Не хотите на фестиваль?

– Да нет же. Разумеется, хочу. – Она помолчала, оттягивая неприятный момент. – Хотя мне ужасно неловко отвлекать вас от дел. Я и так вам очень признательна и никак не рассчитывала, что вы возьметесь еще и развлекать меня.

– У меня все равно не было запланировано на завтра ничего важного, – заверил Маркос. – Или вы предпочли бы провести день со Спиро?

– О нет!

Столь поспешный – предательски поспешный! – ответ заставил Маркоса улыбнуться.

– Тогда в чем проблема?

– Элеана просто умирает от желания поехать с нами.

– Хотя вы приложили поистине титанические усилия, чтобы хоть как-то приукрасить ее, – задумчиво произнес он, – я все-таки не понимаю, с какой стати вы идете на такие жертвы ради взбалмошной девчонки, от которой не видели ничего, кроме нервотрепки?

– Не знаю. Почему-то я невольно ей симпатизирую, – честно призналась Клэр. – Для своих лет она совсем еще ребенок, причем очень ранимый и впечатлительный. Я бы сказала, что за очень многое из того, что она натворила, следует винить ее подругу Сибиллу. Кто, как не она, подбила Элеану подстричься? Уверена, и в ночной клуб отправиться уговорила ее все та же Сибилла. Бывают такие – их хлебом не корми, дай втянуть другого в неприятности.

– Вы говорите со знанием дела, – заметил Маркос.

– Я сама в юном возрасте связалась было с дурной компанией. – Добровольная заступница не стала упоминать, что тогда ей было не восемнадцать, как Элеане, а всего четырнадцать. – Поэтому примерно догадываюсь, что испытывает ваша сестра, вернувшись домой. Представляет, какой ужасной кажется окружающим, а от этого еще сильнее замыкается в себе и ведет себя все более вызывающе. Все, что ей надо, – это немножко сочувствия. Неужели вам в детстве не приходилось оказываться в подобном положении? Ну не в детстве, так в ранней юности?

– Да, в общем-то, нет. – По лицу Маркоса нельзя было понять, какое впечатление произвели на него ее слова. – Значит, по-вашему, я бесчеловечен?

Клэр неуверенно посмотрела на него, чувствуя, что вновь переступает границу того, что дозволенно случайной знакомой.

– По-моему, в этой ситуации вы чувствуете себя слегка не в своей тарелке, – ответила она наконец. – Ваша мать или Олимпия, наверное, справились бы с ней лучше.

– Женщины тоже не всегда понимают друг друга, – последовал сухой ответ. – И вообще они все разные. Вот вы, например, самая откровенная из всех, кого я встречал.

– Ну да, постоянно сую нос в чужие дела, – пробормотала Клэр, стремясь перевести разговор в шутку. – Забудьте все, что я вам наговорила, хорошо?

– Вряд ли это удастся. Ладно, можете сказать Элеане, что преуспели в своей нелегкой задаче и уговорили меня сменить гнев на милость.

– Спасибо. – Неожиданная капитуляция Маркоса застала Клэр врасплох. – Она будет вне себя от радости.

– Сомневаюсь, что Спиро разделит эту радость.

– Правда? – растерялась девушка. – Но почему?

Маркос выразительно пожал плечами.

– Элеана с шестнадцати лет на него… Как это говорят?.. А, запала. Рассчитывала, наверное, что год в Швейцарии поможет ей достичь совершенства и он тотчас же захочет на ней жениться.

– А Спиро знает о ее чувствах?

– Разумеется. Раньше его это забавляло, теперь уже нет.

– Надо было вам раньше сказать.

– Зачем? Чтобы вы обвинили меня в том, что его чувства мне дороже чувств родной сестры? – иронически поднял брови ее собеседник. – Нет уж, пусть сами разбираются. Если, конечно, вы не сумеете употребить свое невесть откуда взявшееся влияние на глупышку и не убедите ее, что преследовать мужчину на столько лет старше себя просто глупо.

– Да, здорово я влипла, – хмуро произнесла Клэр. – Но, боюсь, что бы я ни сказала, чувств ее это все равно не изменит.

– Ну, попытка не пытка. Хуже не будет.

Клэр поглядела на него с сомнением.

– Вы всерьез хотите, чтобы я поговорила с ней на эту тему?

– Хуже не будет, – повторил Маркос. – Кто-то ведь должен объяснить ей, что Спиро никогда не увидит в ней девушку своей мечты.

– Элеана поймет это, только если он женится на другой, – заметила Клэр. – Можно ли рассчитывать на такое в ближайшем будущем?

– Мне, во всяком случае, об этом ничего не известно, – разочаровал ее Маркос.

– Наверное, ищет свой идеал, совсем как вы. – Клэр старалась, чтобы голос ее звучал легко. – Знаете, я совсем недавно видела фильм, в котором все женщины превратились в роботов, запрограммированных исполнять любые желания мужчин.

В темных глазах появилась смешинка.

– А что, неплохо было бы. Нажмешь кнопку – включишь, нажмешь – выключишь. Но боюсь, меня запрограммированная покорность не удовлетворила бы.

Они все еще сидели за столом. Маркос накрыл обеими ладонями руки девушки. Клэр еле сдержалась, чтобы не вырваться и не убежать.

– Какие гладкие, какие мягкие, – пробормотал он.

– Мне почему-то казалось, что мы говорим о вашей сестре, – попыталась поставить его на место Клэр. Но, увы, от одного его прикосновением внутри у нее все оборвалось. – Я, конечно, не тетушка-наперсница, но что-то делать надо.

– Тетушка-наперсница? – поднял брови Маркос.

– Так называют сотрудников газет, что ведут колонки, в которых дают советы людям по всякого рода проблемам. – Он вкрадчиво поглаживал ее ладонь, и Клэр не могла больше притворяться, будто ничего не замечает. – Перестаньте! – севшим голосом попросила она.

Маркос тотчас повиновался и, откинувшись на спинку стула, устремил на собеседницу испытующий взгляд.

– А что, если вы просто-напросто боитесь меня, моя прелестная богиня?

– И не думаю! – фыркнула Клэр, бестрепетно выдержав его взгляд. – Просто не люблю излишней самонадеянности.

– Если вы намекаете на то, что я уверен в собственной неотразимости, то вы глубоко заблуждаетесь, – возразил Маркос. – Да, меня влечет к вам, и я не вижу смысла это скрывать. Но к чему делать скороспелые выводы? Неужели вы станете отрицать, что и вас ко мне тянет? – Она промолчала, и он продолжил: – Я же вижу, как вы откликаетесь на каждое мое прикосновение. Или станете утверждать, будто все это лишь обман чувств, игра моего воображения?

Клэр повела плечами.

– Да, вы меня привлекаете. Чисто физически. Но это вовсе не значит, что я намерена при первой же возможности прыгнуть к вам в постель.

– Это вовсе не значит, что вам придется прыгать ко мне в постель, – поправил Маркос. – А может, вы боитесь прослыть доступной и испорченной женщиной, если вдруг поддадитесь своим инстинктам?

– Разве не так в глубине души считает большинство мужчин? – вызывающе спросила Клэр.

– Отвечу за себя. Лично я не стану хуже думать о женщине только из-за того, что она уступила требованиям плоти.

– Даже если это касается вашей будущей жены?

– А! – Выстрел попал в цель. – Это совсем другое дело.

– Лицемерие, вот что это такое! – возмутилась Клэр.

– Возможно. Но я и не претендую на безгрешность. Мать моих детей не должна знать никакого мужчины, кроме меня.

Он говорит совершенно серьезно, поняла Клэр. И имеет в виду ровно то, что сказал, – до последнего слова.

– Послушайте, если вы вообще собираетесь обзаводиться семьей, то не слишком ли вы затянули? – колко поинтересовалась она.

В глазах Маркоса вспыхнул опасный огонек.

– Полагаю, стать отцом мне это не помешает. Что же до женщины, которую я возьму в жены, она, безусловно, будет достаточно молода и станет рожать детей, пока не произведет на свет сына, наследника моего имени.

– До чего практично! Точно в генетической лаборатории! – Клэр с трудом сдерживала отвращение. – Жаль мне бедняжку, которую угораздит стать вашей женой. От всей души жаль!

На этот раз он словно не заметил насмешки.

– Можете ее не жалеть. Многие позавидовали бы жизни, которую она будет вести. И многие охотно заняли бы ее место.

– Вот и чудесно. – Клэр отодвинула стул и встала из-за стола. – Значит, у вас не будет недостатка в выборе. Ничего, если я пойду чуть-чуть отдохну?

– Ради Бога, – невозмутимо отозвался Маркос, поднимаясь вслед за ней. – А потом поговорим. Нам с вами надо выяснить все до конца.

Не доверяя голосу, Клэр ограничилась кивком. Ну вот, снова она наговорила лишнего, беззастенчиво вторглась в чужие дела, и на сей раз еще непростительнее, чем прежде. Пусть Маркос не выказал гнева, но девушка чувствовала: под маской спокойствия бушует пламя. Какое право она имела открыто возмущаться его матримониальными планами? Наверняка теперь ее ждет строгий выговор.

Даже не зайдя по дороге к Элеане, она вернулась к себе, сердитым движением скинула босоножки и бросилась на кровать. Подумать только, всего второй день в доме, а уже умудрилась настроить против себя главу семьи! Теперь оставаться тут уже нельзя. Придется пожить в каком-нибудь отеле, пока не починят машину. А уж о поездке в Агринион не может быть и речи.

Клэр думала, что и глаз не сомкнет, но, как ни странно, почти сразу заснула. Разбудил ее робкий стук в дверь.

– Я вам не помешала? – осведомилась Элеана, нерешительно топчась на пороге.

Разумеется, помешала. Но Клэр не хватило духу так сказать.

– Все равно я собиралась вставать, – уклончиво ответила она и, сев на кровати, недовольно поморщилась. – Кажется, у меня появляется дурная привычка спать днем.

– А вот мама всегда устраивает сиесту, – поспешила ободрить ее Элеана. – Говорит, иначе чувствует себя совершенно разбитой.

– Вопрос привычки, должно быть. А вашей матери сегодня нет дома?

– Она гостит у друзей. Вернется дня через три. – Девушка не могла больше сдерживать тревожного нетерпения. – Ну что, вы спросили Маркоса, можно ли мне ехать с вами?

Клэр замялась, прикидывая, как бы получше сообщить итог разговора.

– Спросила, – начала она. – Но…

– Он отказал! – Лицо Элеаны вновь исказилось вчерашней ожесточенной гримасой. – Ненавижу его, ненавижу!

– Нет, он согласился. Вы не дали мне договорить. Дело в том, что вас все-таки будет трое. Не еду я.

Ярость Элеаны угасла так же мгновенно, как и вспыхнула, сменившись разочарованием.

– Но почему?

– Потому что я решила с самого утра уехать в Домокос.

Теперь на смену разочарованию пришло полнейшее недоумение.

– Но ведь ваша машина будет готова в лучшем случае через неделю.

– Знаю. Просто мне кажется неудобным столько времени надоедать вам.

– Маркос не позволит вам уехать, – уверенно заявила Элеана. – Он настоит на том, чтобы вы остались.

Маркос, мрачно подумала Клэр, будет рад-радешенек, когда за нахальной гостьей захлопнется дверь.

Обед проходил мучительно и уныло. Маркос обращался с Клэр по-прежнему любезно, однако из взгляда, что время от времени останавливался на ней, начисто исчез былой живой огонек.

За десертом Элеана не утерпела и огорошила собравшихся сообщением, что наутро Клэр уезжает.

– Думает, что слишком навязывается, – пояснила она. – Но Клэр ведь обязательно должна остаться, правда, Маркос?

– Без вопросов, – хладнокровно отозвался он. – В Домокосе нет ни одного приличного отеля.

– Мои запросы невысоки, – вмешалась Клэр.

– Зато мои высоки, – возразил этот возмутительный человек. – И вообще попрошу вас не оскорблять меня, отвергая мое гостеприимство.

Клэр покраснела.

– Я вовсе не хотела вас оскорбить.

– Что ж, значит, решено.

Олимпия промолчала, хотя, надо думать, отнюдь не стала бы убиваться из-за преждевременного отъезда гостьи. Что же оставалось Клэр? Разве что втихую сложить вещи и сбежать. Увы, у Маркоса слишком развито чувство долга. Пусть после недавней ссоры он и не желал видеть Клэр, но привитые с детства правила хорошего тона победили.

Предвидя, что он рано или поздно захочет, как обещал, побеседовать с ней наедине и «выяснить все до конца», бедняжка весь вечер просидела как на иголках. Однако Маркос, кажется, решил, что мрачное молчание скажет все убедительнее любых слов. Одно было ясно: ухаживаний с его стороны ждать больше не приходится. И то утешение, обреченно подумала Клэр.

Утро принесло с собой новую дилемму. Не зная, предстоит ли ей поездка на фестиваль, Клэр никак не могла решить, что надеть. После долгих раздумий она остановилась на голубых легких брючках и белой кофточке с короткими рукавами, а на всякий случай прихватила еще и темно-синий жакет.

Клэр уже собиралась спуститься в столовую, как Агати принесла ей поднос с завтраком. По мимо еды на подносе лежала записка, короткая и по делу: Спиро прибудет в девять часов. Поедет ли сам Маркос, осталось непонятным, но Клэр не сомневалась, что нет, не поедет. Должно быть, отослав завтрак ей в спальню, хозяин дома хотел таким тонким способом дать понять, что не желает больше ее видеть. Клэр подумала: а не отказаться ли от поездки, сославшись на головную боль? Но это было бы все равно, что прятать голову в песок.

К ее удивлению – не сказать, чтобы радостному, – когда она спустилась вниз за пять минут до назначенного срока, Маркос уже стоял в холле вместе с Элеаной и Спиро. Оба грека выглядели просто потрясающе. Однако лишь один из них мог заставить ее сердце биться чаще.

Спиро приветствовал Клэр с преувеличенным восхищением.

– Сегодня вы просто несравненны! А как ваша нога? Сильно болит?

– Ничуть, – отозвалась девушка. – И вообще ссадина гораздо страшнее с виду, чем на самом деле.

– Благодарение Небесам, я вас не искалечил!

Клэр отвернулась от него и улыбнулась Элеане. Та ответила ей довольно напряженной улыбкой. Оно и неудивительно: кому понравится, когда мужчина твоей мечты расточает комплименты другой женщине у тебя на глазах! Должно быть, Элеана уже начала втайне жалеть, что накануне так стремилась заставить гостью остаться.

– Ну что, едем? – спросил Маркос.

Перед домом уже ждал роскошный автомобиль, точно сошедший со страниц какого-нибудь журнала.

– Пусть Клэр садится впереди, с Маркосом, – предложила Элеана, для пущей верности поспешно проскальзывая на заднее сиденье.

Спиро с обреченным видом распахнул перед Клэр переднюю дверцу, затем занял место рядом с Элеаной. Маркос уселся за руль.

От него буквально веяло холодом. Клэр стало совсем неуютно. Если ей суждено провести здесь еще несколько дней, придется предпринять что-то, дабы восстановить хотя бы слабое подобие былой гармонии. И первый шаг придется сделать ей.