Текст книги "место во втором ряду(СИ)"

Автор книги: Гуля Жан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 3 страниц)

Ила с силой захлопнула за собой входную дверь. Всё! Она хотела праздник! И у неё будет праздник! Не смотря и вопреки! И, только, не плакать! Жаловаться некому и не на что! Каждый получает то, чего, не отдавая себе в этом отчёта, хочет. Точка. Хватит думать беспокойные мысли. Хватит зависеть от обстоятельств, чужих желаний. Разве не для этого – ощутить себя, наконец, не во втором ряду жизни – она приехала сюда! Конечно! И все эти глубокомысленные размышления, самоанализы и прочая заумная чепуха не нужны. В любом случае – никаких размышлений, предположений, сожалений! Сегодня прекрасный день! Утреннее молоко было особенно вкусным, купание в прибое – необыкновенным! Теперь – только чашку горячего чая и поговорить с теми, кто по ту сторону экрана ждёт её. Прихлёбывая чай, Ила просмотрела довольно длинную запись вызовов. На некоторые она, вообще, отвечать не станет. Это звонки "политеса". Люди считают своим долгом – и здесь долг! слово-то какое – или из каких-то других соображений, отметиться. Таких сообщений оказалось более трети, и их Ила без сожалений отправила в "корзину". Сложнее было с оставшимися вызовами. Ели разговаривать со всеми – жить времени не останется. Лучше – она напишет. Что-то нейтральное. И отошлёт. Всем. А ближе к вечеру – или тот, кому она отписалась, всё-таки, позвонит, или она, возможно. Если будет на то настроение. Как хорошо, когда решение, пусть, на первый взгляд, пустячное, принято! Ила отправила письмо "всем адресатам". И не смогла не похвалить себя. Она сделала что-то совершенно несвойственное ей, её прошлой жизни. И ничего не случилось! Ровным счётом – ничего! Наоборот, настроение, ни с того, ни с сего, стало прекрасным! Ила умудрилась даже поспать часок. Спать днём? Кошмар! Зато потом она замесила тесто. Пока оно подходило, приготовила три вида начинки. Мурка не одобрил сладкую. Две же остальные пошли у него "на ура". Под хорошее настроение тесто получилось великолепным. В своё время Ила не пожалела денег и в печку одновременно поместились все три пирога. И, пока вершилось таинство выпечки, она настругала несколько самых простых, а, потому, и самых вкусных, салатиков. Запах пирогов – запах праздника, эту устойчивую связку в её мозгу не разрушить ничем, хозяином заполнил весь дом. Да, это праздник! Настоящий! На столе и белая скатерть, и фарфор с хрусталём, и вилки-ложки-ножи, те, что полагаются. А в высоких вазочках – веточки остролиста, туи и, сегодня сломанного можжевельника. Чем не Новогодняя икебана. Запах божественный! А с запахом свежих пирогов – полное счастье! Ну а пить? Выпьет она бокал красного вина. Кто же виноват, что не любит она шампанское. Никакое.

Стол Ила поставила перед экраном. Звоните гости дорогие! Я готова. И экран, услышав её приглашение, чуть поколебавшись мягкими волнами, осветился улыбками дорогих сердцу людей. Они собрались из разных мест большой, но на это время, ставшей чуть тесной планеты. Экран вместил их всех, и уже "встретивших", и как раз, в эту саму минуту, отмечающих приход Нового Года, и тех, кто только готовится и озабочен последними приготовлениями. Взаимные вопросы и расспросы. Поздравления и пожелания. Никто, будто, и не слышал другого, не ждал ответа на свой вопрос. Ила купалась в этом прекрасном праздничном состоянии. Вдруг все, как по команде, обратились к ней! Главная-то – Ила! И вопросы, перебивая и мешая друг другу, только к ней и о ней. Как, да что? И когда, и если, и возможно? Мы соскучились! Может, вернёшься? Да, да, возвращайся! Мы за тобой приедем! Пришлём машину! Купим билет! Снимем дом! Ила знала, что от чистого сердца и беспокоятся, и предлагают, и сделают всё, что обещают. Стало так приятно и радостно. Но – спасибо! И всех с праздником! Ей здесь хорошо! И она не вернётся! "Ты пока не вернёшься? Ведь, да?" Настаивали и просили.

– Мне неловко отказывать. Но, имейте ввиду, если на что-то решусь, припомню все обещания.

Наконец не выдержала Ила. И снова все смеялись и виртуально чокались, и рассматривали праздничный стол Илы, её знаменитые пироги.

Жаль, нельзя каждому – по кусочку! У тебя всё пропадёт! Сетовали с той стороны экрана.

– И не пропадёт! Есть помощники.

Ила подозвала с огромным достоинством подошедшего к ней Мурку.

– Вот видите, какой зверь! Он всеядный!

Ещё пообсуждали, невозмутимого, как английский пэр, Мурку. И то, что у Илы никогда, представить только, никогда не было домашних животных. А теперь. Какие перемены!

– А теперь, у меня есть ещё коза – Милка!

Подлила масла в огонь Ила.

– С ней познакомлю в следующий раз. Для интриги. Чтобы было чего ждать.

И назначили новую встречу. И все перецеловались. И пожелали друг другу. И – разбежались. Каждый к своим заботам, делам, к своей жизни.

Это был прекрасный вечер! Прекрасное начало Нового Года!

Уже в постели, на простынях похрустывающих ледяной синью неба, Ила вспоминала и радовалась самой необычной в её жизни встрече Нового Года.

На следующее утро – так она и знала, и нечего было надеяться на что-то другое – ничего не изменилось! Так же, как и вчера, и позавчера, и ещё сколько подобных дней уже осталось позади, Милка разбудила её в самую раннюю, самую сладкую рань. И, будто и не было вчерашнего вечера, общего радостного предпраздничного настроения. Если бы не белая праздничная скатерть на столе, и яркий, терпкий запах отогревшихся в тепле хвойных веток, да объевшийся, с трудом волочащий пузо, Мурка, Ила бы и поверила, что ничего вчера и не было. Но праздник был, и всё было и есть, ровно так, как ты и хотела! Ила сердилась на себя за то, что никак не может разорвать, угнетающий её, круг мышления и ожиданий. Ты сознательно обрубила все концы, продала, раздала, раздарила всё, что только было можно. Не оставила себе возможности куда-то, к чему-то вернуться. Ты хотела, наконец, перестать планировать, руководить, контролировать. Хотела жить спокойно. Каждый день, с восхода до заката солнца проживать простые, элементарные, жизненные ситуации. Ты сделала это. Нашла в себе силы. Ты здесь. Живёшь размеренной, здоровой жизнью. Тебе это нравится. Ты начала привыкать. Так, в чём же дело? Ты сто и один раз ходила по этой дороге. И, если один раз, как тебе показалось, случилось нечто необычное, то ни паниковать, ни менять свою жизнь из-за этого, не следует. Ты решила забыть – забудь. К тебе лично это не имеет никакого отношения. Иле удалось уговорить и успокоить себя. Тем более, что происшествие – вчерашнее вечернее возвращение из деревни, поразительным образом почти стёрлось у неё из памяти. Осталось только общее впечатление о чём-то необычном. Так на то она – предновогодняя ночь!

За время жизни на этом клочке берега – официального названия у него не было – Ила всё никак не могла придумать "имя" этому месту. Но успела сделать удивительное открытие: можно целый день заниматься совершенно неотложными, важными домашними делами, и в конце дня так и не понять, а чем, всё-таки, ты была занята, что успела сделать. Это было одно из многих "сюрпризов", которые преподнесла Иле жизнь в уединении. И, с некоторых пор, она перестала – это было основой её характера, так она считала – устраивать себе проверки выполненного, что и как она сделала за день. Всё, что она успела – успела. Точка. Никаких отчётов ни себе, ни кому-либо ещё. В этом своём совершенно новом доме, Ила решила осуществлять, и пока, ей это удавалось, свои непритязательные мечты. Посидеть с книгой у огня. Огонь – в печке. Кресло-качалка. Книга, или альбом по искусству, или какой-то роман, женское, слезливое чтиво. Вот и в этот вечер Ила растопила небольшую, покрытую изразцами, печку. Просто потому, что ей захотелось "живого" тепла. Заварила чай. За толстыми стенами бесился, свистя, ухая, путая, обозлённые на весь мир, тучи, срывая пену с беснующихся волн, ветер. У неё так надёжно и покойно...

Эти двое, своим визгом, необоснованными требованиями и претензиями мешают ей думать. Вернее – вспоминать. Ей важно, именно здесь и сейчас!!! Всё вспомнить. «Замолчите! Не мешайте!» Мысленно приказала Ила.

... И тут, появился "Рэкс"! Это было очень эффектно! Как в плохом романе! Даже сейчас она чувствовала ту долю иронии, с которой на утро следующего дня вспоминала о появлении незнакомца. По дороге от моря к дому, Ила, невольно, думала о Рэксе. Он сказал, что его вездеход заглох где-то здесь недалеко. Она внимательно посмотрела под ноги. Почва, конечно, каменистая, но хоть что-то, какой-то отпечаток, намёк... Подстрекаемая любопытством, Ила сошла со своей обычной тропы, отошла довольно далеко от дома. Нигде, ничего. Никаких признаков тяжёлого вездехода. Странно. Как же и откуда пришёл "Рэкс" в её дом? Жаль, что утром она не удосужилась всё это проверить. Даже, если бы Рэкс уехал сразу же, как она ушла на море, невозможно сдвинуть с места тяжёлую машину, не оставив хоть каких-то следов! Может быть, он и наврал, что вездеход испортился? Но, зачем! Странно. В доме всё было на своих местах. Да и что можно у неё взять! Совершенно непонятно! Ничего. Ила обошла комнату, вывесила на улице постельное бельё, которым пользовался Рэкс. Он сложил его на лавке аккуратной стопкой. Заглянула в душ. Открыла и выдвинула все шкафы и ящички. Никто ничего не трогал. По крайней мере, так казалось на первый взгляд. Ила заглянула в спальню. Совершенно нереально открыть её "заколдованную" дверь.

Так для чего же "Рэкс" появился в её доме? Если она поймёт это, тогда, возможно, станет понятно, как он оказался здесь!

Лампочки на панели связи бесновались. Народ требовал после праздничной встречи. Всем хотелось рассказать, показать, похвастаться, поделиться воспоминаниями. Всё-таки – Новый Год! Есть о чём поговорить! А Ила бесцельно бродит по дому. Теряющий терпение, Мурка не отстаёт от неё ни на шаг. Кот голоден! Не могло же мне присниться! Вот и пирогов почти не осталось, и салатов нет. Конечно, был здесь этот "Рэкс"! Но, пока придумать чего-то, более или менее путного, реалистичного, не получалось! Прекрасно! Она покормит Мурку. И поделится своими "приключениями" с друзьями! Все и развлекутся и помогут ей разобраться! Это была великолепная идея! Ила терпеливо выслушала и порадовалась со всеми каждому рассказу и каждой новости. Она не хотела, чтобы её рассказ, или нежелание "делиться", был воспринят, как очередное желание "выделиться". Посему, стараясь быть как можно менее эмоциональной, Ила, в свою очередь, поделилась тем, как провела Новогоднюю ночь и последовавший за ней первый день Нового года. Её рассказ вызвал разнообразную гамму чувств. От полного "вау" восторга, до неодобрительного, даже, осуждающего "хм". Но, не смотря на неоднозначность в оценке лично её поведения, все сошлись на том, что "приключение" несколько странное. И, если Ила не добавила что-то "от себя", то, то, как Рэкс оказался в её доме и то, что никаких материальных следов присутствия его машины, Ила не нашла, внушает определённую тревогу. Ей предложили: а. Немедленно вернуться, б. Запереться на все замки, и, конечно, главное – быть осторожней. Поскольку Ила не выразила желания тот час сорваться с места и, вообще, по ней не было заметно, что она как-то необычно взволнована, то часть народа просто успокоились. А некоторые, к тому же, решили, что, если и не всю, то что-то в этой занимательной истории, Ила просто выдумала. В дальнейшем можно будет обсудить, для чего и, что именно придумала Ила. И, в зависимости от личного отношения к ней, посочувствовать её одиночеству, или чуть позлорадствовать. Все эти закулисные обсуждения и переговоры, Ила прекрасно представляла. И не обижалась. Из самых добрых побуждений всем хотелось "устроить её личную жизнь". Ещё и от этого она сбежала! Может быть, не стоило, даже, рассказывать о "Рэксе". Но она надеялась, что, если и не получит прямой совет, то сможет, в процессе рассказа, как бы со стороны оценить происшедшее с ней. "Ты нарисовала слишком субъективную картину." Объяснил своё нежелание, что либо комментировать самый умный – не зря его нарекли Гуру – из друзей Илы. "Недостаточно фактов. А те, что по твоим словам есть – они "по твоим словам". Сама понимаешь." Хорошо. Она понимает. Счастье, что у неё хватило ума не вспомнить и не рассказать ничего, даже, полунамёком, о странной дороге!!! Легко представить, какие выводы могли бы сделать её друзья! География пребывания, и, как следствие, время собеседников менялось, и Ила к концу почти на автомате поддерживала беседу. Всяческие разговоры, шутки, и воспоминания затянулись допоздна.

Завтра с утра, решила Ила, она попытается найти место, где мог стоять заглохший вездеход. Если таковой был. Это, тоже, нельзя сбрасывать со счетов.

После обычных утренних занятий, преисполненная решимости, "выяснить" и "разобраться", Ила полдня, буквально, ползала по окрестным камням и оползням. Она была совершенно уверена, что никаких "следов" не окажется. И, поэтому тоже, с повышенным вниманием, максимально сосредоточившись, искала то, чего не могло быть. Рэкс появился в её доме совершенно другим, необычным способом. Ила думала об этом и когда возвращалась домой, и, когда, так быстро ставшими привычными, движениями, наводила порядок в доме. Какая-то мысль, что-то ускользающе близкое не давало ей покоя. Ила повторяла воображаемую цепочку рассуждений, внимательно прислушивалась к своим ощущениям. Нет! Ничего! Никаких ассоциаций!

Уже вечером, стоя под струями горячего душа, и подумав о том, что ни у кого на мили вокруг нет ни то, что душа, и горячей воды, но и, вообще, нет воды в доме, и насколько это необычно, Ила вспомнила. Да, была ещё одна необычность. И совсем недавно! Ила выскочила из кабинки. Внезапное воспоминание и непроизвольное сопоставление поразили её. Необычной была дорога, по которой Ила возвращалась из деревни.

И вот тогда я решила всё забыть! Наконец, почти полное представление обо всём произошедшем с ней за этот год! Ила мельком взглянула на бесформенные тела – тени, трудно различимые среди нагромождения камней. Ничего. Пусть. У них, у всех есть время. Много времени. Она ещё не всё, для себя, выяснила, решила. Почему не нашла, не стала искать объяснения тому, что произошло на дороге? Боялась искать? Боялась понять? Почему не поверила, не захотела поверить «Рэксу»? Тоже – боялась? Если – да – то, чего!

На следующее утро Ила почти и не вспомнила свои вчерашние размышления– сомнения. Просто знала, что должна доделать начатое накануне дело. И от своего дома, по спирали расширяя площадь поисков, ещё полдня потратила на совершенно пустое занятие – поиски несуществующих следов. Отрицательный результат – тоже результат. Известное дело. Успокоила себя. За то, совесть чиста. Пыталась, сделала всё, что смогла.

Так же, как и о дороге, Ила благополучно забыла и о визите Рэкса. Правда, иногда, в очертании высоких зимних облаков, или в бликах солнца на прозрачной воде виделась ей то морда какого-то зверя, то радугой уходящая дорога. Да и сны. Ила никогда не помнила свои сны. В них было нечто... Лёгкие необычности, странные вещи, неуловимые ощущения – это её сны, сопровождавшие всю жизнь. Ила привыкла к ним, привыкла к свету, лёгкости, к тихой энергии, которые шлейфом оставляли ей ночные сновидения. Так вот, эти сны прекратились. В эту зиму она, совсем! Не видела снов. То, зимнее время, те последние зимние месяцы – нечего было о них вспомнить, не за что зацепиться! Время тогда, будто, остановилось. Нет, то время, оно не текло, не струилось, как принято говорить, обозначая скорость событий. То время – оно было чем-то полу застывшим, то ли вязким, то ли – прозрачным, готовым каждый миг или окаменеть окончательно, или...

Или – вот так, как с Илой – вдруг встрепенуться, стряхнуть с себя, всплывший, Бог знает, из каких глубин памяти, запах приторной кулинарной эссенции, придавивший, как не дающее вздохнуть, старинное пуховое одеяло и, почти не веря себе, оглянуться вокруг! Не может быть! Весна! Воздух! И небо! И вылезающая из всех щелей трава! И цветы – мелкие, яркие соцветия! И, опять, воздух! И прозрачная лазурь притихшего, прислушивающегося, что же твориться в его глубинах, моря. Неужели, эти же волны бесновались и рушили всё вокруг! Всего несколько дней назад? Эти вывороченные, огромные глыбы! И она протискивалась между ними к обжигающей, холодной воде? Это всё было? На самом деле? Изо дня в день! Да, всё это, и многое другое вместилось в сжавшемся до булавочной головки том вязком, безликом, что царствовало здесь, упивалось абсолютной властью. Какое счастье! Она вынырнула, возможно и в последнее мгновение, из засасывающего, обволакивающего покоем омута, каким-то образом, разорвала опутавшую её мягкую, невесомую паутину. Пусть Мурка возвращается после нескольких дней скитаний худющий и голодный, со свалявшейся шерстью, шрамами на морде и порванным ухом! Но с горящими страстью и убийством глазами! Пусть Милка вопит и рвётся с привязи! И те капли молока, которые удаётся надоить, невозможно взять в рот! Это всё правильно! Это – жизнь! Настоящая жизнь. Жизнь, когда ты должен что-то делать, к чему-то стремиться, ставить перед собой какие-то цели, когда не остаётся времени на размышления об этом самом времени – бежит оно, течёт, или стоит на месте! Ты просто живёшь! И это прекрасно! Прочь "зимнюю спячку"! Прочь тоску, сплин, депрессию! Любое из этих слов, и все вместе, не входят в её лексикон, не подходят её состоянию, её мироощущению! Решила Ила. Но и обманывать себя, делать вид, будто ничего с ней не было, и зима прошла "нормально", она не могла.

Ей нравится это место. Нравится здесь жить. Она больше не допустит уныния и безделья! Весна! Она и Илу наполнила весёлой силой, зажгла любопытство в глазах, разлила радость по жилам. Ах, эта весна! Она пролетела так быстро, в возникающих каждый день новых, неотложных заботах. Иле хотелось посадить кое-какие овощи. Немного семян она привезла с собой, а остальную рассаду – попросит у Родицы. Ила соорудила небольшой огород. Насобирала землю, разровняла внутри обложенного камушками участка. Уговорила Родицу не подарить, а, именно, продать немного рассады. На всё это требовалось время. Высаживать рассаду на участок без "ограды" Ила не хотела. И, даже, на сбор камней для "ограды" огорода она потратила целый день! Возле самого дома, с противоположной стороны от навеса Милки, была палатка с виноградом. Несколько старых, перекрученных временем и ветрами плетей, на покосившемся сооружении из ветхих стоек и перекладин. Необходимо было решить, что делать с ними. И, если, оставлять, то как. Все эти хлопоты доставляли Иле, неосознанное, удовольствие. От них становилось легко на душе, хоть по вечерам и болело, непривычное к физической работе, тело. " Мне всё больше нравится моя усадьба и моя жизнь". С гордостью сообщала Ила своим корреспондентам где-то там, в удаляющемся, становящимся всё более неинтересным и далёким, мире. "У меня полно дел. Совсем не остаётся времени." Объясняла она свои куцые ответы и совсем уж редкое общение "в живую", недоумевающим, беспокоящимся о ней друзьям. Вялая полу спячка, полузабытье, как будто это была шёлуха, панцирь, сковывавший Илу последнее время, исчезли, уступили место яркой жажде чего-то нового. Всё, что было тогда, там, далеко, в той, прошлой жизни, потеряло свою значимость. Уменьшились, отдалились люди, события. Ила без сожаления рассматривала свою прошлую жизнь. Будто с уменьшающей, отдаляющей стороны бинокля. Самые близкие лица и облики, имена и события не будили в ней ни волнения, ни ностальгической умилённости. И вспоминала Ила обо всём этом всё реже и реже. Она вынуждала себя быть вежливой, когда приходилось отвечать на весточки с той стороны своей жизни. С глаз Илы спала пелена. Будто омытые живой водой, глаза видели всё ярче и чётче. Как в детстве, с начала, с белого листа, открывала Ила для себя жизнь. Лишив себя предвзятости и стереотипов, погружалась она в свою удивительную, прекрасную жизнь. Всё было внове, интересно, занимательно. Не хватало дня на каждый цветок, камушек, букашку. Всё надо было рассмотреть, потрогать, понюхать. А уж, море! Его цвет, его вода, обитатели его глубин! Если бы ни Мурка с Милкой, требовавшие её заботы, Ила, возможно, и не возвращалась бы в свой каменный домик. И, конечно, она не могла не обратить внимания на странные плиты, начинающейся почти у самого её порога, дороги. Эти серые плиты, после того, как Ила почистила и помыла их, оказались розово фиолетового, переливчатого цвета. Они "выходили" из каменистой почвы. Ни отковырять от них кусочек, ни разбить скалистую породу, имеющимися в её распоряжении, инструментами, она не смогла. Хоть и провозилась, решив довести начатое до конца, целый день. Эти плиты, составленная из них дорога, занимали Илу ни чуть не меньше, чем все остальные "чудеса", открывшегося перед ней, вроде бы, знакомого, но совершенно нового мира. Иногда у неё возникало ощущение, что плиты "живут". В некоторые ночи Ила видела, или это был какой-то оптический эффект, слабое, пульсирующее свечение, уходящей вверх за перевал, дороги. Иногда плиты казались ей тёплыми. Но они могли и сохранять тепло солнечного дня. Иногда, даже, чудилось низкое, глухое, едва-едва слышное гудение, исходящее от матово отражающих лунный свет, плит. В такие ночи Ила ругала себя за излишние фантазии, объясняя себе происходящее своим затянувшимся отшельничеством. Поутру, в попытках вернуться к себе – прежней, беззаботно радостной, Ила отправлялась в селение. Но посещение посёлка расстраивало её ещё больше. Все, с кем ей там доводилось так или иначе, общаться, вызывали у Илы удивление и недоумение. Ей были удивительны и их разговоры, и их образ жизни. В этом, потрясающем по красоте и силе жизни уголке земли, они были лишними, чужеродными. Здесь, среди этого неба, этого воздуха, этих гор, и этой воды. Только с Родицей получалось у Илы поговорить. Родице удавалось успокоить, как-то утешить Илу. Не то, что бы Ила делилась с Родицей своими сомнениями и опасениями. Нет, даже, если бы и хотела, считала это возможным, Ила не смогла бы это сделать. Ведь она и сама для себя не могла сформулировать, что, именно, с ней происходит, чего она не понимает, чего – боится. Страх! Вот ключ к её состоянию! И Ила это знала. Знала и боялась признаться себе, что боится! Потому, что не знала, не хотела знать, чего боится! Заколдованный круг. Как из него выбраться! Что сделать, что бы разорвать эту цепочку бесконечных страхов и сомнений!

– Ты очень напряжена и обеспокоена чем-то.

После неловких извинений, сказала Иле как-то Родица. Обычно Ила заходила к ней или по дороге в селение, или возвращаясь домой. Но в этот вечер она пришла именно к Родице. Лето кончалось. Ночи становились длиннее, темнее, звёзды крупнее и ниже. Наступала пора звездопадов. Завораживающее и, в тоже время, мучительное для Илы время. Каждая теряющаяся, затухающая в глубинах ночи звёздочка, отзывалась в ней нежным хрустальным звоном. Звёздные "колокольчики" будоражили и волновали Илу всё больше и больше. Теперь уже не с наружи, как весной, а, внутри неё "лопались", кровоточа и причиняя нестерпимую, но "сладкую" боль, перепонки и оболочки. Сколько это будет длиться? Сможет ли она вытерпеть это? В поисках поддержки и, хоть какой-то защиты, Ила бросилась к Родице.

– Бывают такие моменты в жизни, когда ты должен сделать свой выбор. И никто не сможет ни сделать его вместо тебя, ни посоветовать. Есть вещи, в которых никто не может ни помочь, ни быть судьёй.

Всё это Ила знала и без Родицы. Нет, не за этим пришла она в увитый виноградными лозами, дом. Родица нашла своё равновесие в этом мире. Она может, она должна помочь. Должна поддержать меня. По тому, что она говорит – она поняла, зачем я пришла к ней.

– Я, даже, не могу сказать тебе – соберись, прими решение. Никому не известно, какое решение, о чём должна ты принять. Я не могу толкать тебя на путь, которого не знаю. Это твой путь, твой выбор.

Всё было правильно. И слова, и всё, всё... остальное. И вот, она здесь. В конце, или начале, это зависит только от неё самой, пути. Она вспомнила, и всё, нет, не всё – многое, поняла. С начала, тот, кто назвал себя Рэксом, потом – эти двое. Они заставили её вспомнить. Из-за них она должна на что-то решиться. Своё нежелание меняться и изменять, Ила ощущала, буквально, физически. Всё в ней сопротивлялось, противилось неизбежному. Если бы ничего этого не было. Если бы всё могло остаться так, как было. Почему она, почему, именно, с ней! И что-то делать она должна не из-за кого-то и не для кого-то. Ни от кого, как бы «сильны» они ни были, не зависит то, как она, Ила распорядится собой, своей судьбой. Можно попытаться оставить всё, как было, сделать над собой усилие, в очередной раз «забыть». Как, сможет она жить дальше с этим «багажом». Что за существование готовит себе, отвергнув новый путь, новые возможности. Надо решаться и решать. Самой. Взвесив и поняв. Поняв свою душу и желания. Правильно оценив своё мужество и возможности. Второго шанса у неё не будет.

Рано или поздно всё станет понятно, всё станет на свои места

И выстроится в единую красивую схему, как кружева.

Станет понятно, зачем всё было нужно, потому что все

Будет правильно.

Льюис Кэррол. Алиса в Стране чудес.

Гуля. Январь – май 2016.