Текст книги "место во втором ряду(СИ)"

Автор книги: Гуля Жан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

Жан Гуля
место во втором ряду

Место во втором ряду.

Ночной разговор.

Песня 1963.

Марк Фрадкин. В. Лазарев.

Звёзды. Огромные. Близко-близко. Сижу, прислонившись спиной к скале. Через полотно рубахи шершавая неровность впивается в кожу. Руки и ноги растянуты кожаными поясами, привязанными к, вбитым в камень, кольями. Она осознала себя, почувствовала своё тело. А потом уже «включились», заработали остальные органы чувств. Ей стало прохладно, совсем холодно. И запах. Еле ощутимый аромат. Трудно различить в слабом, чуть заметном потоке воздуха что-то... от моря, сбрасывающих листву деревьев, перезрелых фруктов. Прекрасное, нежное, щемящее воспоминание – вот оно, где-то рядом. И пронизавшая всё тело боль! Почти рвущиеся от напряжения мышцы, перекрутившиеся сухожилия, вывернутые в суставах кости – страшно, больно, но... Ужас, леденящий холод угрозы, неумолимая опасность существованию исходят от двух непонятных, размытых, колышущихся в равнодушном свете звёзд, фигурах. Она не может, или не хочет разглядеть их? Но, возможно... Она заставила себя закрыть глаза. Веки подчинились неохотно, медленно. Что произошло? Она утратила способность управлять собственным телом? Почему! Зачем! Это они сделали это! Блеснула, разорвала мозг своей очевидностью догадка. Вспомнила...

Весна. Прекрасная, как, наверное, все вёсны на свете, промелькнула незаметно. Хрустально звонкой прозрачностью воды, чистотой, запахом, даже, как будто возрождающейся синевой цвета море, светлые, невесомые ночи, ароматы просыпающихся растений и земли слились в одну сверкающую череду впечатлений и восторгов. Хотелось что-то срочно делать, куда-то торопиться. Мурка исчез и днями не возвращался. Милку она отпустила с привязи – что может быть лучше для козы, чем свежая, только что «проклюнувшаяся» трава, молодые, нежные побеги кустарников. В какой-то из дней на окраине сознания возникла мечта желание о дальнем путешествии. Захотелось попасть туда, откуда ветер приносит незнакомые пряные ароматы, волнующие, будоражащие запахи. Но и эта мимолётная мысль исчезла не оставив следа ни в планах, ни в действиях, ни в укладе повседневной жизни. Нет, эти дни пронеслись яркой кометой, разорвав, начавшую укрепляться и затвердевать, поначалу, чуть заметную цепочку, череду гнусного настроения, разочарования и тоски. Она уже побывала там, в засасывающем ужасе бесцельного, бесцветного существования. От него, решительно отказавшись от прошлого, сбежала сюда, в новую для неё, естественную, натуральную жизнь. И, конечно, никогда не пожелает себе вновь оказаться там, где так легко потерять, возможно, так и не найдя никогда, свою сущность. Весна позволила Иле душевно и физически «встряхнуться», вновь обрести свежесть чувств и желаний. Её глаза, душа, все чувства вновь обратились навстречу жизни. Какие бы сюрпризы она – эта волшебная, прекрасная жизнь и не преподнесёт ей, она справится. Была уверена Ила. Она больше не позволит никому и ничему лишить её душевного покоя, заставить чувствовать себя, как ... (очень долго искала Ила это сравнение) ... как протоплазма! Вот так! Обидно. Зато – честно!

Теперь Ила чувствовала себя достаточно сильной и решительной, готовой продолжить полу отшельническую жизнь, в ставшей почти обыденной обстановке – в окружении скал, моря и ... тишины. Она не ожидала, что сухое, жаркое, изнуряющее испепеляющим, почти незаходящим солнцем, лето окажется гораздо труднее, в смысле климата, чем холодная, сырая, ветреная зима. Но и с этим Ила справилась. Она начала вставать ещё раньше и занималась всеми хозяйственными делами, требующими пребывания на воздухе с утра, стараясь в обед – самое знойное время, вообще, не выходить из дома. Жаркие полдни Ила проводила за плотно зашторенными окнами, наслаждаясь сумраком и прохладой каменного дома. Её сожители Мурка и Милка были с ней в этом полностью солидарны. Но жара не могла заставить Илу отказаться от привычного распорядка дня. Она была уверена, что чёткое и неотступное следование продуманным и разумным правилам позволит не только не разбазарить её время, но и не даст скатиться в вялую топь самокопаний и разочарований. Занятия и заботы Илы в это лето были самыми обыденными, хозяйственными. Необходимо было кое-что исправить, кое-что переделать. Те добавления и исправления, которые ей хотелось внести в свой дом, сообразуясь с опытом прошедшей зимы. Пришлось ходить в селение чаще, чем хотелось бы. Но, не всё она могла сделать или исправить сама. Да и кое-какие материалы и инструменты пришлось заказывать по почте. Помогла в этом Всемирная сеть, которой сейчас Ила и пользовалась, в основном, для хозяйственных целей. Её обширная, в прошлом, переписка с "внешним миром" ощутимо сократилась. Во-первых – лето. Многие заняты летним отдыхом. А, главное, интерес к ней самой, острота новости об её неординарном, кое-кого даже шокировавшем, поступке стёрлась, отступила. Её заменили, заслонили многие и многие другие, более актуальные "свежие" события. Конечно, прошёл год. Почти – год! Илу не огорчило сокращение так называемого "общения". Отвечать на стандартные, обязательные вопросы стало давно уже скучно, если не признаться себе, что попросту – незачем. Не отвечать же, она, ну, никак, не могла. А вот переписка с теми немногими, по-настоящему дорогими ей людьми, доставляла Иле искреннее удовольствие, не оставляла осадка сожаления о бездарно потраченном времени.

Хотя для Илы это был первый опыт, первое её лето в этом месте, но по еле уловимым признакам, даже и не сверяясь с календарём, становилось понятно, что лето вот-вот закончится. Ну, что ж... она успела завершить все намеченные хозяйственные работы. В доме у неё порядок. Сама она прекрасно провела время. Много плавала, ходила. Никогда у неё не было такого разнообразия – спасибо Родице – всяких овощей, ягод, и фруктов. Чувствует она себя здоровой и бодрой. Чего же лучше? И зима, и осень будут прекрасны! Ила с энтузиазмом и оптимизмом предвкушала будущее. И тогда случилось это. Она, с начала, не насторожилась, не распознала, не поняла ...

Они пришли под вечер. Пара. Парень и девушка. С рюкзаками, в походных, тяжёлых ботинках. (В них шли долго – почему-то обратила именно на обувь внимание Ила) Попросились переночевать. Почему она ничего не почувствовала, не заподозрила? Видимо, слишком хорошее, благостное было у неё настроение. Ну, а почувствуй она что-то? Что изменилось бы? И изменилось бы? Всё свершилось бы раньше. Могли пострадать и Мурка с Милкой. А так... Возможно, им удалось... Они успели сбежать.

Ила впустила молодых людей, предложила умыться, поесть. Постелила на улице, под тяжёлыми, с туго натянутой кожицей от переполняющего сока, гроздьями на редкость "уродившего", винограда. Но пока – вечер длинный – поговорили. Ребята рассказали, правда, как-то не очень внятно (и это не насторожило Илу) откуда и куда путешествуют. Ила же, с гордостью поделилась похвалой Родицы: " Такого винограда, как у неё, Илы, даже у самой Родицы давно не было." Обычный, так, ни о чём, разговор малознакомых, случайно повстречавшихся людей. И, просто, между прочим, не меняя выражения лица: – А что с вашей дорогой?

Спросила девушка.

– Дорогой? Какой дорогой?

Не поняла вопроса Ила.

– Ну, вот с этой.

Повторяя движение в воздухе, ставшего длиннющим, указательного пальца юноши, осветилась, запетляла, угасая за поворотами, дорога в посёлок.

– А что с дорогой?

Она не притворялась, она всё ещё не понимала, что именно от неё хотят эти.

– Удобная дорога. Вы легко доберётесь до селения. Или вы хотите идти вдоль берега?

Я не совсем хорошо знаю ту сторону.

Иле хотелось быть любезной с гостями. Хоть они и не званные.

– Ладно. Хватит.

Неожиданно зло прервала разговор девушка.

– Мы пойдём спать. У тебя будет время подумать.

Очень грубо и тоже неожиданно перешёл на "ты" парень.

Не обращая никакого внимания на Илу, они засуетились, задвигались в почти ничего не скрывающей темноте звёздноё ночи.

Ила вернулась в дом. Не анализируя, не задумываясь, задвинула тяжёлый засов на входной двери. Было как-то странно: всё это – вопросы, поведение. Совершенно невоспитанные молодые люди. Но, может быть, теперь все такие? И она в своём медвежьем углу отстала от жизни? Надо воспринимать всё проще? Утром они уйдут. Потому и спрашивали о дороге в селение. Хоженная, перехоженная дорога. Очень удобная. Неожиданно удобная. По качеству постройки, в селении и не с чем сравнить. Большие плиты с почти незаметными пазами. На них не скапливается, не задерживается ни снег, ни грязь, ни вода. Но, при этом, плиты не скользкие, достаточно упругие, по ним приятно идти. Ила ходила по этой дороге бесчисленное количество раз. Благо, кончалась начиналась она прямо у порога её домика. Дорога. Что-то связанно с ней. Ила задумалась. Что-то ... Не хорошее, и не плохое. Но, не очень приятное. Ей не хотелось об этом думать. Что-то было. Она может припомнить, но – не хочет. Она не хочет вспоминать, то, что случилось или связанно с дорогой? Или – то, почему не хочет вспоминать? Это, в принципе, одно и тоже. Ей было "неудобно", неприятно тогда. Дискомфорт, неуверенность – эти чувства вернулись к Иле. Не удивительно, что она не хочет вспоминать. Ну, и не надо. Утро вечера мудренее. Она, всё ещё, не боялась! Знать бы тогда, какое "мудрое" утро её ждёт!

Разбудил Илу жёсткий, требовательный стук в дверь. Она с радостью проснулась, мгновенно сбросив пелену серого, мрачного, ни о чём – одни, заставляющие сжиматься сердце, предчувствия – сна.

– Открывай!

Ревел за дверью голос. Бросившаяся, было, к двери Ила, застыла посредине комнаты. Неужели, это голос вчерашнего молодого человека! Что ему нужно? И что с ним случилось?! И – почему!!! Уж точно, тому, кто так ведёт себя, она не откроет! Но голос продолжал неиствовать. Удары в дверь становились всё сильнее и настойчивее. В твёрдой, почти каменной, древесине морённого дуба начали появляться трещины. Били чем-то острым. Более высокий голос, иногда он срывался на визг, поддерживал, подбадривал, колотившего в дверь. Это, наверное, его спутница, та девушка – кто ещё может там быть! С ужасом решила Ила. Слова она разбирала с трудом. Но смысл – как понять это! "Она должна открыть дверь и ... "что-то" сделать с... да-да! с дорогой!" Ила не ошиблась? Поняла правильно? И она испугалась. По-настоящему испугалась. Они невменяемы и неуправляемы! Кто знает, что может прийти им в головы! Пока дверь ещё выдерживала удары, Ила быстро оделась. Ей ещё хватило самообладания выбрать самую крепкую простую одежду. Мало ли что и как обернётся. Мельком взглянув на компьютер – вряд ли всемирная сеть ей сейчас поможет, Ила бросилась искать крепкий, тяжёлый нож. Жаль, что у неё нет никакого оружия. Почему она решила сэкономить именно на дверях! Могла бы и наружную заказать такую же, как в спальне! Но, кто же мог предположить подобное. И в таком месте! Ей чудом удалось купить домик на территории заброшенного заповедника. Это такое глухое место. О его существовании знают единицы. Ни в туристических проспектах, ни в литературе никогда и ничего... Не зря её несколько удивило появление вчера этих "туристов". Что им понадобилось? К чему эта агрессия?

– Послушайте!

Ила попыталась перекричать, вклиниться в, становящиеся всё сильнее, всё агрессивнее удары и вопли.

– Давайте поговорим! Чего вы хотите?

За дверью стихли.

– Выходи, поговорим

От звука ответившего ей голоса Ила непроизвольно сжалась.

– С начала скажите, что именно вам от меня надо.

Они там – что – совещаются?

– Нам надо чтобы ты (слово было непонятное) дорогу.

– Дорогу! Какую дорогу? Вы о чём?

– Самая простая просьба, а ты – так!!! И чего ждёшь!!!

На дверь обрушился сокрушительный удар. Три кривых лезвия расщепили древесину.

Надо начинать бояться? Странно – Ила видела себя и рассуждала, словно со стороны. Она, даже, подалась вперёд, чтобы лучше рассмотреть, что это такое застряло в двери. Кто-то сильно дёрнул! И когти! Огромные, ужасающего вида, когти исчезли!

– Тебе лучше выйти!

Голос, похожий на женский, но странный, как будто механический, или кого-то, кто с трудом воспроизводит человеческую речь.

– Нам только спросить! Только поговорить!

– Кто же так разговаривает! Правила устанавливаю здесь я!

Илу так рассердила, даже обозлила вся эта история. Она встретила их "по-людски", как любила говорить Родика, а они – гляди, вон что вытворяют! Она могла бы спрятаться в спальне, но, кто знает, сколько придётся там сидеть. Да и что могут сделать ей эти два недоумка! В конце концов – это её дом!

Сокрушительный удар разнёс верхнюю часть двери над засовом. По инерции, вслед за лапами с, зависшими на когтях кусками древесины, в комнату ввалился человек. Или – кто-то.

Миг, и Ила уже была над ним, ловко целясь ножом в единственное незащищённое место – выемку в шее у основания черепа. Длинный, на грани восприятия, визг, влетевшей в пролом – Ила не успела оглянуться и понять, кто это – оглушил её. А, затем, последовал удар. И вот, она пришла в себя. Сейчас...

– Да, это мы. Ты нужна нам.

– Как – для чего?

– Ты должна помочь!

Ничего никому я не должна – начала было злиться Ила, но заставила себя говорить спокойно.

–Но, зачем все эти верёвки? И почему бы просто не поговорить до... как подобрать правильное слово? До всего этого?

– У нас не так-то много времени. А ты не хочешь понять, что должна сотрудничать! Ты должна – нам!

– Вы уверены, что мы сможем договориться, когда я... Когда вы так со мной обошлись!

Она разговаривает с ними, не произнося ни звука! Значит – они читают мысли друг друга? Катастрофа!

– Именно так! И тебе не удастся ничего от нас утаить!

– Да мне и нечего утаивать.

Ила очень медленно, как будто в кромешной тьме, шатаясь и выверяя каждое движение, каждый шаг, приходила в себя. Непостижимым образом, не давая себе даже возможности изумиться тому, что делает, и что умеет это делать, она опутывала свои воспоминания, свои мысли тончайшей непрозрачной пеленой, скрывая их от тех, двух. Пока ещё было не время разбираться, кто они. И, главное – зачем...

– Так ты с нами? Мы освободим.

Они не могли понять, почему "не слышат" её и заспешили.

– Я не могу обещать того, чего не знаю.

Иле удалось, как ей показалось, отгородить сознание от физических страданий тела. Теперь это было не так уж и важно, но, если они готовы снять путы, что ж, она не будет тратить силы. Это было другое слово. Но, какая разница!

–Да, отпустите.

Согласилась она. Но преодолеть боль, возвращающегося в нормальное состояние тела, оказалось не так-то просто, и Ила вновь, на некоторое время, потеряла сознание. И теперь, по мере того, как боль отступала, она чувствовала всё большее раздражение и злость. Зачем, кто им позволил – этим – появиться в её новой, начавшейся налаживаться, жизни! Неизвестно кому выговаривала Ила, создавая, заново плетя тончайшую пелену, способную отделить, защитить сознание от любых физических состояний своей плоти.

– Мы не ошиблись. Ты – именно то, что нам нужно!

Непонятно чему радовались, не оставляя Илу в покое, двое.

– Очень немногие умеют так быстро восстанавливаться.

Они не поняли, что и как я сделала. Даже с некоторым удовольствием констатировала для себя Ила.

– Ты сама виновата в том, что произошло! Не надо было трогать +++

Они говорят о дороге! Не зная значение этого слова – "+++", была уверена Ила.

– Но, что такого я сделала?!!!

– Да в том-то и дело, что ничего! Пока – ничего! Осталось не так много времени. Ты не представляешь, сколько мы искали и ждали, и уже отчаялись! Но ты нашлась! Ты можешь привести в действие +++ !!! Должен был остаться кто-то. Должен! Но, время шло. Оно уходит. Ты – Страж! Вас было несколько. Может быть, где-то есть ещё страж, но искать нет смысла. Совпала именно ты!

– Но, как, почему!? Вы уверены?

– Да! Ты "будила" +++. И мы это почувствовали. Уже совсем отчаялись, и, вдруг – ты!!!

– Чего вы хотите! Что я должна сделать! И зачем???

Какая ужасная, ужасная глупость! Она не желает участвовать в этом уфологическом бреду! Вместо летающих тарелок, летающая, или, какая – она – там, дорога! Но ... она уже слышала нечто подобное! Да, слышала. И не так давно! Тогда... тогда она не захотела поверить в это. Постаралась, как ей казалось, стереть воспоминания, избавиться от этого странного события в своей жизни.

В дверь постучали. Это было неожиданно! Странно! Ещё никто ни разу не стучал в эту дверь! Никто не просил разрешения войти в этот дом Илы! Мурка уже стоял у двери. Он казался огромным от поднявшейся дыбом шерсти. Ила никого не ждала. Никто не должен был прийти сюда, в этот поздний зимний вечер. Дом крепкий: стены, двери, окна – Ила ждала... Постучали ещё раз. Так же настойчиво, но, она это почувствовала, не агрессивно. Ведь её предупреждали. Она одна и... Всё может случиться. И что ей делать? Не открывать? Она одна, помощи ждать не от кого. Но, если там, за дверью, нуждаются в помощи! Негоже ждать. Даже в доме слышен этот жуткий ветер. Что же твориться снаружи! Максимум, что может со мной случиться – окажется, что срок моего пребывания здесь истёк. Ила медленно подошла к двери. Постучать в третий раз не успели. Она открыла. У Илы были и массивный металлический засов, и такая штука – она всё забывала, как это называется – кусок тяжеленной железяки, которая опускалась сверху поперёк двери в три глубокие паза. Но ничем этим Ила не пользовалась – тяжело, возни с ними. Просто плотно закрывала массивную из мореного дуба дверь. И сейчас, открыв её, она впустила во внутрь ветер, темноту и ... неизвестного, в дверном проёме на миг заслонившего собой беснующуюся бурю. Ила отступила в сторону, и, давая возможность незнакомцу войти, и спасаясь от пронизывающего ветра. Первым делом незнакомец плотно притворил за собой дверь. Затем откинул, закрывающий лицо, капюшон своего толи плаща, то ли шинели.

– Спасибо Вам.

Голос звучал гулко.

– Мерзко снаружи.

Еле уловимый акцент придавал его словам, как бы ещё одно, скрытое значение.

– И Вам, добрый вечер.

Ила не смущаясь рассматривала своего ночного гостя. Она уже может позволить себе всё, что может. И, потом, это её дом! Ила "держала паузу".

– Вы разрешите мне пройти?

Нарушил молчание незнакомец. Он не казался обескураженным. "Вы хозяйка" – говорил весь его вид.

– Пожалуйста. Вы можете даже снять это.

С одежды мужчины стекала вода.

– Повесить – сюда?

Слишком уж быстро он сориентировался в её доме, растягивая плащ на специальной вешалке у тёплого выступа "голландки".

– Чаю? Чего ни будь погорячее?

Ила спросила и с интересом ждала ответа.

– Для чего ни будь погорячее я староват. Да и устал. Так что – чаю.

Ила почти смутилась. Не стоило так говорить с незнакомым человеком.

– Значит – чай. Присаживайтесь. Как раз – свежий.

Незнакомец уселся в её! кресло. Несколько раз с удовольствием качнулся и улыбнулся Иле. Как будто они знакомы, как минимум, миллион лет. Зубы у него были белые, крепкие. Глаза, скорее всего – светлые, глубоко посаженные, в морщинках обветренной кожи. Ила рассматривала незнакомца и в какой-то миг, у неё перехватило дыхание, наверное, показалось – его лицо стало мордой большой, пристально смотрящей на неё, оскалив мощные клыки, собаки. На неё пристально, глаза в глаза смотрела большая, лобастая собака. Или волк? Кто именно? Животные никогда не смотрят людям в глаза?

– Меня зовут Рэкс.

Ила судорожно сглотнула, вдохнув, показавшийся ей раскалённым, воздух комнаты. Ничего не изменилось. Незнакомец в её! кресле обеими руками держал кружку с чаем! Пар от чая поднимался над большими ладонями, в которых пол-литровая кружка казалась игрушечной.

– Рекс?

– Да, я – Рэкс. А Вы?

– Ила.

Было бы верхом неприличия не ответить. Впрочем, при чём здесь приличия. Он пришёл к ней в дом. Ила подчёркнуто независимо опустилась на краюшек стула.

– Спасибо, Ила. Без Вас я бы, точно, пропал

Рэкс смотрел на неё снизу вверх. Деревянный стул на котором сидела Ила остался здесь от прежних, мифических владельцев и был похож и своими размерами, и высокой резной спинкой на какое-то подобие трона. Но видимое преимущество в высоте не дало Иле какого бы то преимущества в разговоре. Да она и не стремилась к этому. Возникшее на миг видение собачьей или волчьей – она не была уверена – морды, странным образом примирило Илу с незнакомцем. Ей не хотелось ни пикироваться с ним, ни что-то доказывать.

– Вы, наверное, проголодались. Могу предложить пироги. Они вчерашние, но вкусные. Ничего другого нет. Можно приготовить, конечно, но не хочется.

Ила предлагала и объясняла, как будто, и в самом деле, они знакомы миллион лет. Ей нечего ни бояться, ни стыдиться. Услышав волшебное слово "пироги" и почувствовав запах разогретого теста, откуда-то из угла вышел Мурка.

– Ну, раз кот готов есть пироги, значит они, действительно, вкусные! Я бы с удовольствием попробовал.

Рэкс, судя по всему, чувствовал себя достаточно свободно и непринуждённо. Ила вытащила разогретые пироги из микроволновки. Запах пирогов, чая, хвои смешался в тот непередаваемый, праздничный аромат, нарочно такого не добиться, который возможен только в такой вечер. Вечер первого дня Нового Года. Не дать Мурке кусок пирога Ила не могла. Всё же остальное, как они были в голубой простой глиняной миске, Ила поставила перед Рэксом. Налила ему ещё одну кружку горячего чая. Он даже глаза прикрыл, наслаждаясь дурманящим запахом пирогов.

– Жалко есть такую красоту! Но, удержаться невозможно. Вы – мастерица! Вы уж меня простите, я возьму ещё один! Можно?

Понятно, что Рэкс спрашивает из приличия, как она может не разрешить. Но, всё равно – приятно. Жаль, про Новый Год не вспоминает.

– Конечно. Что за вопрос.

И прочая, и прочая.... Кому не приятно, когда твоя стряпня уничтожается с таким аппетитом. Но и я не буду вспоминать о Новом Годе. Почему Ила так решила?

Рэкс допил чай. Поблагодарил.

– Понимаю, что стесняю Вас. Очень неловко – так ввалился в Ваш дом. Просто заблудился. Говорили, что до деревни недалеко. Не хотелось, знаете ли, ночевать в вездеходе.

– Начните, пожалуйста, по порядку. Я не поняла, как и почему Вы очутились здесь.

Пусть рассказывает. Он уже не раздражал её, но, всё же...

Незнакомец ещё раз бегло, но внимательно осмотрел комнату. Ила не сомневалась, что Рэкс прикидывает, что и как лучше соврать ей. На что она "поведётся". Так, кажется, говорят. Она была готова "разоблачать" и... Но, к разочарованию Илы, он рассказал совершенно тривиальные вещи. " Есть лагерь – времянка. Живут три мужика. Метеоролог, геолог, и он – ботаник. Чуть в стороне отсюда. Они праздновали. Вчера. Сегодня с утра спорили, кому ехать за добавкой. Выпало – ему. Как самому "ботанику". Я мало пью, – почти извинился Рэкс. Вот он и поехал. Вездеход мощный. Но мотор заглох. Погода, сами видите... Кто-то, когда-то говорил, что здесь есть жильё. Хотя на карте её дом и не отмечен. Если остаться ночевать в машине, всё горючее уйдёт на обогрев. Как, тогда ехать обратно." Объяснил он, не понявшей, почему он "вломился к ней", Иле.

– И утром Вы отправитесь обратно?

– Нет, с начала – в селение, потом – в лагерь.

– А ваши друзья? Они знают, что с Вами?

– Мы разговаривали,

Односложно, как само собой разумеющееся, ответил Рэкс.

– Надо полагать, Вы ждёте, что я предложу Вам переночевать здесь?

– Было бы неплохо, честно говоря.

– У меня, собственно, негде.

Ила с сомнением осмотрелась. Она, конечно, думала о гостях и всяком прочем, когда переделывала и благоустраивала дом по своему пониманию, но предполагалось, что гости станут появляться в тёплое время года. Под навесом – палаткой, так это называли здесь – из винограда был вкопанный в землю топчан, и вполне могла поместиться парочка раскладушек. Кроме стула от бывших хозяев осталось ещё несколько таких же архаичных предмета обстановки. Ила очень ими гордилась.

– Могу постелить Вам на лавке, или сундуке.

Не очень уверенная, как разместить Рэкса на одном из этих монстров, предложила она.

– Я, пожалуй, выберу сундук. Если Вы не возражаете.

Ну и церемонии. Или он издевается? Ила принесла несколько одеял, подушку, простыни.

И хоть это был весь её запас, но, всё же, запас был! Молодец! Обосновавшись на новом месте, подумала обо всём!

– Там – туалет, душ.

Довольная собой Ила, проявила чудеса гостеприимства. Могла бы и не говорить про душ. Ни у кого в селении, Ила точно это знала, не было в доме душа. А у неё, в маленькой смежной комнатке был не только душ, но и самая настоящая "сидячая" ванна! Но ванну Рэкс не заслужил. Хватит с него душа!

Ила устала. Ночью она спала мало, легла не во время, встала рано. Да и день был бестолково суматошным. В своём доме она пойдёт спать, когда ей удобно. Долг гостеприимства она перевыполнила. Если учесть душ.

Когда Ила пожелала Рэксу спокойной ночи, ей показалось, что он разочарован. Возможно, ему хотелось ещё поговорить, что-то про себя приврать. Но она уже не в том возрасте, когда подобные истории и подобные личности могут что-то для неё значить. С лёгким сердцем Ила заперла за собой дверь спальни. Эта дверь – тонкая, лёгкая производила "несерьёзное" впечатление. На самом деле, изготовлена она была по специальной методике "ориентированного металла". Устанавливалась в комплекте с дверным проёмом из того же "ориентированного металла". При закрытии "ориентированные" полосы в металле двери совпадали с соответствующими полосами в металле дверного проёма. Открыть или закрыть свою дверь, приложив ладонь, может только сама Ила. Как-то так объяснили ей сумасшедшую стоимость экспериментальной двери. Я – молодец! В который раз за этот день, похвалила себя Ила. Она, даже, не испугалась свалившегося ей на голову, незнакомого мужчину! Почти, не испугалась. Ну, "почти" не считается! Не испугалась, потому, что решила жить спокойно, размеренно. И нарушать своё решение – не собирается!

Нереальные, совершенно невозможные запахи разбудили Илу. Несколько мгновений она не открывала глаза – принюхивалась. Соображала, что происходит. И, вообще – где она? Ведь запахи сами по себе сниться не могут? Как я могла забыть! Тот, мужчина из ночи! Рэкс! На столе сервирован завтрак. Не хватает только официанта или повара. Да вот же он! Мужская фигура что-то колдует у плиты. Потеряв всякий стыд и достоинство, Мурка трётся об обутые в устрашающего размера унты, ноги. Почувствовав взгляд Илы, мужчина обернулся.

– Доброе утро. Я тут похозяйничал. Есть очень хотелось. Вы не против?

– Теперь, что уж спрашивать. Доброе утро.

Рассердиться не получалось.

– Вроде бы, съедобно. Угощайтесь.

– Спасибо. Мне надо козу подоить. А Вы кушайте, не стесняйтесь.

Милка доилась плохо, нервничала, норовила боднуть. Защищая полами тулупчика от пронизывающего ветра едва на половину наполненную молоком, литровую кружку, Ила вернулась в дом.

Рэкс всё ещё неспешно завтракал.

– Я Вам вот оставил.

– Спасибо. Доедайте сами. С утра я пью молоко. Хотите?

Рэкс принюхался.

– Это оно так пахнет?

– Пахнет нормально. Надо привыкнуть.

Присутствие постороннего начало не на шутку раздражать Илу.

– Что Вы намерены делать?

– Сейчас? Доем, если Вы не возражаете.

Рэкс доел яичницу. Отломал хрустящую корочку от куска пирога и до блеска протёр ею сковородку. Так же споро и красиво расправился и с пирогом. Удовлетворённо откинулся на спинку стула. Вулкан внутри Илы исходил кипящей лавой. Ещё немного ...

– Вынужден поблагодарить Вас за ночлег. И еду. С Вашего позволения, я пойду.

Рэкс поднялся, учтиво склонив голову. Иле послышался, наверное, звук ударивших друг об друга, увенчанных шпорами, каблука. "Не хочу – вынужден!" – Прелесть то какая!

Ила поставила кружку на стол. Поднялась, и улыбнулась самой своей сладкой, для обиженных идиотов, улыбкой.

– Была рада принимать Вас у себя в доме.

Ила стрельнула глазами, ( но очень, очень прилично) и сложила губки бантиком.

– Будете в наших краях – заезжайте.

И, сделав, мысленно книксен, сумев удержать внезапно одолевший её смех, ушла в спальню. Какое-то время в комнате было тихо. Затем раздались странные, грохочущие звуки. Ила прислушалась. Рэкс не бил посуду и не крушил её мебель, он смеялся! Захохотала и Ила. Отсмеявшись, она переоделась.

Гости, гостями, а утреннее купание никто не отменял! Когда Ила вернулась домой, Рэкса уже не было. Молодец! Убрал за собой со стола, вымыл посуду. Очень хорошо. Небольшое развлечение внесло разнообразие в её размеренную жизнь.

– Эй, не молчи!

Совершенно неожиданно тревожные, требовательные голоса, будто тупым ножом, с треском разорвали плотную ткань воспоминания. Илу выбросило в непонятное, непредсказуемое, ужасной болью заявившее о себе, настоящее.

– Что, что вы хотите!!!

Захрипела, почти взмолилась она.

Побыстрее, побыстрее создать, защиту. Иначе, ей не выдержать, не выжить, не победить. И почти не слыша, не понимая того, что ей пытались сказать, Ила лихорадочно восстанавливала "кокон". В этот раз сил у неё меньше, но она уже знает, что и как делать.

– Ты должна всё это помнить и уметь.

К последней фразе своих мучителей, Ила сумела полностью отгородить своё сознание от физической боли. Теперь она могла не только слышать и понимать, о чём они просят, но и думать. А, главное – она могла вспомнить! Да, да, вспомнить что-то такое важное, связанное с тем, что они называют +++.

– Хорошо. Дайте мне подумать.

Необходимо выиграть время. Она уже слышала то, о чём рассказывали эти двое. Слышала, даже больше, чем они рассказывают ...

Она спускалась к дому по звонким под её ногами плитам дороги. От дороги, к мерцающему свету падающих звёзд, поднималось пульсирующее свечение. Ила шла, погружённая в свои раздумья, не замечая, нереального освещения, стёршего грани между днём и ночью. Это было смутное, отстранённое «безвременье». Она уже миновала перевал. За мириадами искрами падающих звёзд, угадывалось море. Навстречу ей кто-то поднимался, таща за собой тяжёлую, вязкую мелодию. Ила остановилась. Совсем не страшно. Любопытно – кто это может быть? Звёзды сдвинулись, высветили в плотной массе огромной тени зверя. Волк? Собака? Воспоминания, одно за другим, догоняющими, перекрывающими друг друга волнами, затопили сознание. Всего один миг – Ила вспомнила! Когда и где видела и эти огненные, совершенно не похожие на звериные, глаза, и толи оскал, то ли улыбку острых, серебряно белых клыков! И за этот же миг зверь, кем бы он ни был, преобразился. Трансформация происходила на глазах у Илы. Плавно, неуловимо зверь превратился в человека. Мужчина! Она его знает? Знала? Забыла?

Это были не волны! Взрыв! Память раскрыла все свои тайники, осветились дальние и ближние «закоулки». То, что она ни в коем случае не хотела помнить! Вот оно! Никуда не делось! Здесь, с ней! Ила задохнулась. Шквал воспоминаний почти смёл, раздавил её.