Текст книги "Три дня до эфира"

Автор книги: Гульназ Ямалеева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 13 страниц)

– Что ж ты, парень, на слепого руку поднимаешь? – медленно произнёс старик и поднял пистолет.

– Брось пушку, сволочь!

Слепой выстрелил почти наугад, не прицеливаясь. Он выстрелил в тот ненавистный голос, который пять лет назад, лениво растягивая слова, беседовал с ним, харкающим кровью в лесу, на окраине города. В тот гнусавый голос, который тогда, равнодушно сплюнув, ответил: «Это твои проблемы, мужик».

«Я не могу отдать вам свою комнату. У меня маленький сын. Нам негде больше жить… – умолял, стоя на коленях, покрытый кровоподтёками нищий, – у меня больше ничего нет… Я слепой… Я…» – «Нас это не волнует, мужик. Это твои проблемы…»

Выстрел прозвучал так неожиданно, что стоявшие рядом бандиты не сразу поняли, что произошло. Они изумлённо увидели, как, закричав от боли, их напарник рухнул на землю. Его руки, которыми он прикрыл живот, мгновенно окрасились кровью. Один из бандитов быстро выхватил свой пистолет и выпустил всю обойму в слепого. Тот, не издав ни звука, распластался на земле и замер.

– Миха, Миха! – подскочил один из бандитов к упавшему товарищу. – Миха, ты чего?

Другой, стрелявший в слепого, посмотрел на лежавшего на земле и смачно сплюнул:

– Все. Крышка Михе.

– Умер, а? Точно, умер, – растерянно произнёс первый. – Во даёт…

– Тёс, – остановил его второй, – смотри! Спотыкаясь о кучи мусора, к ним бежали двое мальчишек.

– Папка! – Кричал один из них и на ходу вытирал рукавом слезы. – Папка!

– Пацаны! Глянь, Валерка! – показал пальцем на бежавших один из бандитов.

– Точно! Один-то наш.

– Наш, голубчик! – И он побежал навстречу мальчишкам.

Скворец, отпрянув в сторону от бандита, бросился к лежавшему на земле отцу и перевернул того на спину:

– Папка! Папка! Сволочи! Убийцы! – Он кинулся на бандитов.

Один из мужчин крепко держал вырывающегося Сашу Снегирёва за руки.

Мальчик отчаянно сопротивлялся и норовил укусить бандита за кисть. Второй мужчина отбивался от напавшего на него Скворца.

– Уйди, пацан! Уйди!

Но Скворец, забыв обо всем, цеплялся за мужчину и изо всех сил колотил его кулаками.

Первый бандит, который держал Сашу, уже направился в сторону машины, но, увидев, что его товарищ с трудом отбивается от мальчишки, злобно крикнул:

– Валерка! Давай быстрей. Да пристрели ты его, гадёныша!

– Нет! – закричал Саша. – Нет! Беги, Скворец! Они тебя убьют!

Скворец, услышав голос друга, обернулся и, наконец поняв, что происходит, отпрянул в сторону и побежал за Сашей.

– Снегирь! Отпусти его, гад!

Две пули, выпущенные в спину Скворцу, заглушили его крик. Мальчик остановился и удивлённо оглянулся. Саша зажмурил глаза. Он не видел, как, широко раскинув руки, будто собираясь взлететь, Скворец рухнул на землю и тихо произнёс: «Папка – больно…»

* * *

Краснов и Николаев приехали на пустырь через сорок минут после того, как бандиты затащили помертвевшего от ужаса Сашу Снегирёва в машину…

Алексей склонился над лежащим в крови ребёнком и попытался нащупать пульс. Краснов подошёл к нему и тихо спросил:

– Мёртв?

Николаев утвердительно кивнул.

– В десяти метрах ещё один, – произнёс Краснов, – убит также выстрелом в спину.

– Грязно работают ребята, грязно. Ничем не брезгуют, – злобно произнёс Николаев, – мальчишку нищего убили, мужика бомжа. Сволочи… Ладно, встретимся с ними ещё. – Он встал. – Пойдём осмотрим место происшествия и вызовем бригаду.

– Скорее всего, убийцы приезжали за мальчиком.

– Да, ясное дело, не за грибами. А это что? Николаев показал рукой на длинный кровавый след, тянущийся до самой дороги.

– Я думаю, тут был ещё один труп. Только его они забрали с собой.

Видишь, волоком по земле тащили.

Николаев удивлённо посмотрел на Андрея:

– Странно. Своего они, что ли, пришили?

– Вряд ли. Может, эти двое сопротивление оказали…

Приехавшие на место происшествия эксперты установили, что мужчина и мальчик были убиты не далее как пару часов назад…

* * *

Пока следственная бригада разбиралась с убитыми мальчиком и мужчиной, Николаев решил осмотреть близлежащую дорогу. Он рассуждал: похитители, скорее всего, приехали сюда на машине. Все утро шёл дождь, значит, на дороге должны были остаться следы. Краснов, видя, что Николаев внимательно рассматривает следы протектора на земле, подошёл к другу.

– Холмс, что вы ищете? – спросил он.

– Следы летающей тарелки, Ватсон, – задумчиво ответил Николаев.

– Уж не эти ли следы вас так заинтересовали? – Краснов показал пальцем на свежий след шин.

– Скорее всего, да, – кивнул Николаев, – тут даже большого ума не надо, чтобы догадаться, что это машина «Газель». И, что главное для нас, следы ведут не в город…

– На ней приехали эти весёлые ребята, стрельцы по бомжам?

– Вы невероятно догадливы, Ватсон.

– Едем?

– И быстро! – добавил Николаев и направился к машине.

Поскольку за последние часы пустырь посетило не так много автомобилей, то следовать за чётким следом не составило большого труда. До шоссе они доехали с ветерком, но потом остановились. Здесь движение было более насыщенным, и знакомый след терялся среди множества других. Краснов вопросительно посмотрел на Николаева.

– Едем вперёд. Дорога-то одна. А там будем изучать каждый перекрёсток.

Может, повезёт и мы найдём, куда они свернули, – ответил Алексей на немой вопрос друга.

– А если не повезёт?

– Тогда дома надо сидеть! В домашних тапочках… – сердито ответил Николаев. – И смотреть «Поле чудес»!

– Ладно, не злись.

– Я уже не злюсь… Поехали!

– Как скажешь, гражданин начальник… – произнёс Краснов.

Машина тронулась с места. Перекрёстков по пути следования было не так-то и много, но друзьям пришлось все-таки повозиться, прежде чем они обнаружили знакомый след протектора. Николаев радостно вскрикнул:

– Он! Черт меня подери! Точно он!

– Родимый… – ласково произнёс Краснов, рассматривая уже знакомый след.

– Везёт же тебе, Леха…

– За это меня Тихомиров и любит!

– Что там написано?

– «Верхний», – прочитал Николаев указатель и двинулся вперёд.

Через полкилометра от шоссе закончилась асфальтированная дорога, и их машина, жалобно взвыв, уткнулась колёсами в хлюпающую жижу. Алексей выжал газ, машина взревела, но с места не двинулась.

– Приехали, – выдавил Краснов.

Николаев сделал ещё пару попыток, но, поняв их тщетность, вылез из машины. Краснов последовал за ним. Они зашли сзади и, дружно взявшись, попытались протолкнуть машину вперёд. Он стояла как вкопанная. Мужчины ещё раз напрягли силы, но результат был нулевой.

– Вот зараза, – выдавил Николаев и вытер грязной ладонью пот со лба. На лбу тут же образовалась чёрная полоса.

– Только буксир поможет, – поставил диагноз Краснов.

– А где ж его взять, родимого? В эти места сейчас никакая собака не поедет. Вот летом бы отбоя от желающих не было.

– Летом бы мы не застряли, – резонно заметил Краснов и повернулся в сторону шоссе.

– Придётся топать за буксиром. Не вызывать же, в самом деле, отряд спецподразделения.

– Я просто поражаюсь твоей прозорливости! – усмехнулся Краснов.

– Ладно, кончай подкалывать…

И Леха направился в сторону шоссе.

* * *

Через полчаса ему удалось уговорить здоровяка на «КамАЗе» помочь. До него ни один водитель не соглашался выезжать за пределы асфальтированной дороги. На Николаева смотрели как на самоубийцу. А этот, краснолицый высоченный амбал, весело оскалился и, вдохновлённый обещанной сотней, развернул свой грузовик и двинулся вперёд.

Вся процедура заняла не более пяти минут. Мужчины закрепили трос, махнули рукой здоровяку, и тот шутя выволок белую «восьмёрку» из грязи.

– Спасибо, брат, – поблагодарил Николаев водителя и протянул ему сотню.

– Да не за что! – махнул тот и сунул деньги в карман. – Вы дальше-то не езжайте. Видите, как дорогу развезло, опять застрянете.

– А нам в Верхний нужно, – Краснов кивнул в сторону посёлка.

– Не доедете, – со знанием дела произнёс, здоровяк.

– Риск, конечно, большой, – согласился с ним Николаев и почесал затылок.

– Ну ладно, ребята, – прогремел водитель, – прокачу вас с ветерком.

Садитесь в свою колымагу.

– Ещё сотня! – пообещал Николаев.

– И этой хватит, – отмахнулся здоровяк и завёл свою машину.

Николаев и Краснов быстро влезли в «Жигули». КамАЗ легко, словно спичечный коробок, потащил их по направлению к посёлку.

Они остановились на окраине. Здоровяк вышел из машины и подошёл к Николаеву:

– Дальше-то куда ехать? Какой дом?

– Да дальше мы сами, – ответил Алексей.

– А вы не бойтесь, я в гости напрашиваться не буду. Просто довезу вас до самого места, – доброжелательно произнёс здоровяк.

– Спасибо, брат. Мы бы тебя обязательно в гости пригласили, да мы сами ещё не званы. Как-нибудь в другой раз.

– Ладно, как скажете, начальники. Бывайте!..

– Прощай! Ещё раз спасибо…

Водитель вернулся в свою кабину. Краснов отцепил буксир, и через несколько секунд КамАЗ двинулся прочь.

– Отличный мужик! – оценил спасителя Николаев.

– При других обстоятельствах грех было бы не распить с ним пару пузырьков.

– Ну, Андрюха, это при других обстоятельствах, – сказал Алексей и вылез наружу.

Следы знакомого протектора вели к трехэтажному особняку, выглядевшему как неприступная крепость. Николаев внимательно осмотрелся и негромко произнёс:

– Чует моё сердце, что здесь их логово!

Глава 17
ЗАТИШЬЕ ПЕРЕД БУРЕЙ

Олег Филиппович Тихомиров был искренне удивлён. Такого гостя в своём кабинете он увидеть не ожидал и поэтому чувствовал себя несколько неуверенно.

Человек же, вошедший в кабинет всего несколько минут назад, напротив, казалось, чувствовал себя здесь как дома. Он удобно разместился в кресле, стоящем в углу, и, закинув ногу на ногу, с улыбкой смотрел на Тихомирова.

– Я очень рад, что вы пришли, Владимир Владимирович, – произнёс Тихомиров и вопросительно посмотрел на гостя, ожидая, что тот наконец объяснит причину своего визита.

Жучкову доставляло истинное удовольствие сидеть вот так, по-хозяйски, закинув ногу на ногу, в кабинете, где ещё лет десять назад ему грозило в лучшем случае стоять с заведёнными за спину руками. Он как мог дольше оттягивал начало разговора, наслаждаясь возникшей ситуацией.

– Может быть, чаю? – спросил Тихомиров, чтобы как-то заполнить паузу.

– Нет, спасибо, Олег Филиппович…

– Тогда я вас слушаю, – уже нетерпеливо произнёс Тихомиров. – Вы говорите, что пришли по делу?

– Разумеется. Я человек очень занятой, и к вам меня занесло одно дело.

Наше общее с вами дело.

Тихомиров удивлённо приподнял бровь. Жучок утвердительно кивнул.

– Вы меня заинтриговали, Владимир Владимирович. – Тихомиров улыбнулся.

Ситуация была действительно странной. Жучков – известный уголовный авторитет, про некоторые его дела Олег Филиппович знал не понаслышке, самому приходилось кое над чем голову поломать – приходит самолично к нему в кабинет и ещё заявляет об общих делах. Было чему удивиться.

– Приятно… – произнёс Жучков и вынул из кармана дорогой портсигар. – Мне доставляет большое удовольствие видеть ваше недоумение, Олег Филиппович, но ещё большее удовольствие доставляет слышать, как вы меня называете по имени-отчеству.

– Ничего удивительного в этом нет. Вы – человек солидный, в возрасте…

– Бросьте, в самом деле. Не так давно были времена, когда мы с вами именовали друг друга совсем иначе.

– Тогда мы были по разные стороны баррикад.

– Мы и теперь по разные, – прервал его Жучков, – но… – Он вынул сигарету и щёлкнул зажигалкой. Перед тем как поднести огонь, он вопросительно посмотрел на Тихомирова. Тот кивнул, и Жучков закурил. Кабинет наполнился ароматом сигарет.

– Так что вас привело ко мне, Владимир Владимирович? – спросил Тихомиров, испытующе глядя на гостя.

– Жажда мести, – просто ответил Жучков.

– Вот как?

– Да. Я хочу помочь вам, чтобы вы помогли мне.

– Наше ведомство не вступает в сделки…

– Вступает, вступает, – махнул рукой Жучков и лукаво улыбнулся.

– Не будем спорить.

– Не будем. – Итак?

– Итак, мне известно, что ваши люди занимаются делом о похищении сына Снегирёва. Вам было дано три дня. Сегодня срок истекает. Так?

– Допустим, – поджал губы Тихомиров. Ему было неприятно, что Жучков знает об их проблемах и так нетактично сейчас об этом говорит.

– Но я не хочу вас как-то задеть или, не дай бог, обидеть, – поспешил заверить его Жучков. – Я пришёл вам помочь. Я не буду говорить, как я получил эту информацию, но прошу поверить мне на слово, она абсолютно точная.

Тихомиров сощурил глаза.

– Вернее всего, Олег Филиппович, вашим людям стоит искать сына Снегирёва в посёлке Верхний или недалеко от него. Это в пятидесяти километрах от Санкт-Петербурга.

– Я знаю это место.

– Его в последнее время облюбовали так называемые новые русские… – Жучков хитро улыбнулся.

– А откуда… – не удержался Тихомиров.

– Мы же договорились, Олег Филиппович, – напомнил Жучков, – вы не будете спрашивать, откуда у меня эта информация. И не подумайте, что я что-то скрываю, просто мне неприятно это объяснять.

– А более конкретно вы не знаете местоположение ребёнка?

– Нет, к сожалению. – В глазах Жучкова блеснул злой огонёк.

– И что вы хотите получить за эту информацию?

– Ничего, – развёл руками Жучков.

– Как ничего? Вы же говорили о жажде мести.

– Это и есть моя месть, – холодно ответил гость. – Я хочу, чтобы вы нашли сына Снегирёва и наказали тех людей, которые… – он остановился на полуслове и встал. – Где у вас пепельница? Я вам весь пол испортил.

Тихомиров подошёл к шкафу, достал оттуда стеклянную пепельницу и поставил её перед Жучковым.

– Спасибо. – Гость затушил сигарету и, кивнув, вышел из кабинета.

– Чудеса, – развёл руками Тихомиров и бросился к телефону.

Владимир Владимирович Жучков вышел из серого здания, подошёл к машине и сел на заднее сиденье.

– Домой, – бросил он шофёру и устало закрыл глаза.

Час назад он получил сообщение, что машина с номером, принадлежавшим его подчинённому, была взорвана. Услужливый следователь спросил, желает ли Жучков, чтобы дело было передано на расследование, и, услышав отрицательный ответ, повесил трубку. Жучков не желал расследования. Он знал, что подобные дела принадлежат к разряду нераскрываемых. Установить, кто и зачем взорвал Толстяка, все равно не удастся. В таких случаях у Владимира Владимировича были свои методы. Но и к ним он не хотел прибегать. Известие о гибели Павла Пастухова потрясло видавшего виды Жучка. За последние годы он не мог припомнить случая, когда смерть человека так подействовала на него.

Давая задание Павлику Толстяку раскрыть дело о похищении сына Снегирёва, Жучков не подозревал, каковы могут быть последствия. Он рассчитывал только получить информацию о месте нахождения ребёнка и передать её потом Тихомирову. Но не думал, что получит эту информацию такой ценой. Павлик в течение десяти лет был не только правой рукой Жучка, он был его ушами и глазами. Этот человек умел незаметно появляться, когда в нем возникала потребность, и исчезать, когда потребность отпадала. Все указания Жучка он выполнял чётко и грамотно. Владимир Владимирович ценил в этом работнике способность анализировать и восхищался талантом предвидения некоторых ситуаций.

Павлик был настолько всезнающ и вездесущ, что Жучков был уверен: на мякине его не проведёшь. Так просто Павлик бы себя не подставил. Поэтому его смерть так потрясла Жучка. Он не мог представить ситуацию, когда бы Толстяк повёл себя неосмотрительно или неосторожно. И все-таки…

– И все-таки в чем-то парень себя подставил… – задумчиво произнёс вслух Жучок и с досады прикусил губу.

Больше жертвовать своими людьми Владимир Владимирович не желал, поэтому, не теряя ни минуты, он передал информацию Тихомирову.

– Все правильно, – произнёс он вслух и вышел из остановившейся возле подъезда машины.

* * *

Вадим вздрогнул и повернулся к двери. На пороге стоял высокий сухопарый мужчина.

– Ребёнка нашли, – произнёс вошедший. Вадим сжал руки и звучно хрустнул суставами.

– Я знал, что твои ребята найдут его, – произнёс он и довольно улыбнулся. – Что-то ещё? – он вопросительно посмотрел на подчинённого.

– Вадим, дороги все перекрыты. Возле посёлка заметно оживление. Скорее всего, менты знают наше местонахождение.

– Ничего страшного. Они не решатся на активные действия, – жёстко произнёс Вадим, – у нас в руках ребёнок. Они не станут рисковать.

– И все-таки лучше выбраться отсюда, пока не поздно.

– Акимов, ты – паникёр. Время за нас. В восемь у Снегиря эфир. Он выступит, и мы отпустим его сына.

– Ты не боишься за последствия? Вадим рассмеялся:

– Я давно уже ничего не боюсь, – твёрдо произнёс он и добавил:

– И ты не бойся, пока ты со мной.

Худой мужчина недоверчиво посмотрел на Вадима. У того лихорадочно горели глаза.

– Вадим, – Акимов набрал в грудь воздух и после паузы произнёс:

– Я хотел тебя спросить…

– Не нужно, – прервал его Вадим и махнул рукой, – иди, мне нужно побыть одному.

Акимов молча вышел из комнаты. Он быстро спустился вниз и подошёл к двум молодым мужчинам, сидящим возле запертой двери. Увидев его, охранники вскочили.

– Как мальчишка? – спросил Акимов.

– Отрубился, – ответил один из охранников, молодой крепкий парень, – вкололи ему хорошую дозу, он сразу и отключился.

– Хорошо. – Акимов испытующе посмотрел на парня. – От тебя спиртным несёт. Пил?

Тот замялся и опустил глаза. Второй парень сделал шаг вперёд:

– Аким, мы только по сто грамм. За упокой души нашего Михи, – Да, ладно, – кивнул согласно Акимов, – можете выпить, вы хорошо поработали.

– Спасибо. Ты… – выдохнул парень. Акимов развернулся и направился прочь. На ходу он вынул из кармана пачку сигарет и нервно закурил. Впервые Акимов засомневался в правильности действий Вадима. Они были знакомы почти год.

И все это время Вадим никогда не давал повода сомневаться в своих поступках, никогда Акимов не пытался препятствовать его действиям, он преданно шёл за Вадимом и точно выполнял его инструкции. И почти всегда Вадим был прав. Но дело с похищением сына Снегирёва никак не укладывалось в мозгу Акимова. Вадим, как всегда, ничего не объяснял. Причины похищения были не ясны. Сам Акимов считал его бессмысленным и ненужным.

* * *

Хотя… На памяти Акимова был ещё один поступок в жизни Вадима, который он никак не мог объяснить, но благодаря которому он, Акимов, рассчитывающий «греться» на нарах ещё лет десять, оказался на свободе. Это было год назад.

Стояла весна – холодная, ветреная, сырая. Только что прошёл суд, которого могло и не быть. Акимов сидел один в камере и мрачно размышлял о своём будущем. На душе скребли кошки, хотелось только одного – выбраться отсюда и доказать им всем, предавшим и продавшим его бывшим дружкам, что он, Аким, ещё тот, что он ещё что-то может. Хотя сам он, конечно, понимал, что выглядит смешным. Снайпер с покалеченной рукой, он был никому не нужен. Не нужен настолько, что его преспокойно сдали как старую, вышедшую из моды вещь. Ему не хотелось вспоминать, как все произошло, но мысли постоянно возвращались к тому зимнему вечеру, когда он случайно был замечен двумя свидетелями после неудачного покушения на одного толстосума…

Его схватили буквально на следующий день. Следователем был высокий представительный мужчина, одетый в хорошо сшитый дорогой костюм и у которого на лбу было написано, что он берет взятки. Акимову требовалась незначительная сумма денег, и он мог бы быть на свободе, но, обзвонив все каналы, бывший снайпер через десять дней понял, что помощи ждать неоткуда. Через месяц дело передали в суд, и, в связи с очевидными уликами, срок ему накатали на полную катушку.

Акимов никогда не забудет чувство жёсткой ярости, которое овладело им, когда он остался один в камере. В ту минуту он готов был убить всякого, кто окажется под рукой. Он зло ударил по стене кулаком, и на кисти мгновенно вспухла ссадина. В эту минуту щёлкнул замок металлической двери. Вошёл тучный охранник и сказал, что к нему на свидание пришла родственница. Акимов от удивления не сразу понял, что должен последовать за охранником. Отношения с родственниками Акимов давно не поддерживал, родители его умерли ещё лет десять назад, и он ни разу не был у них на могиле; братьев и сестёр У него не было.

Дальних же родственников он не смог бы назвать и по именам. Связь с ними он никогда не поддерживал, и никто от этого не страдал. Заинтригованный осуждённый прошёл вслед за охранником по длинному коридору, затем они спустились вниз на несколько пролётов и оказались перед дверью. Двое молодых людей в форме осмотрели его, и наконец Акимов вошёл в комнату. За перегородкой сидела хрупкая молодая женщина в чёрном платке. Она смахнула слезу и ласково улыбнулась.

– Здравствуй, брат, – произнесла она.

– Ты кто? – вытаращил глаза Акимов, но девушка быстро сделала знак рукой, и он осёкся.

Незнакомка была очень красива. Высокий чистый лоб, чёрные волосы, нежный пухлый рот и огромные глаза. Если б ему действительно хоть раз в жизни пришлось с ней встретиться, он никогда не забыл бы её, поэтому Акимов мог дать голову на отсечение, что видел девушку впервые в жизни.

– Ты плохо выглядишь, – печально произнесла она, – ты не болен?

– Нет, – сухо ответил он и недоверчиво посмотрел на свою собеседницу.

– Вид у тебя очень утомлённый. С тобой все в порядке? – продолжала она гнуть непонятную для Акимова линию.

– Да, – несколько неуверенно произнёс он.

– Я боялась, что все эти события и суд плохо скажутся на твоём здоровье.

И тебе опять придётся лечиться.

Он в упор смотрел на неё, стараясь понять, чего она добивается. Девушка настойчиво говорила о какой-то болезни.

– Я, честно говоря, с ужасом вспоминаю этот твой последний приступ. Ты никого не помнил и так кричал…

– Мне тогда было плохо… – осторожно отозвался он.

Девушка обрадованно продолжала:

– Если тебе опять станет так плохо, как тогда, ты обратись к врачу. Я знаю, у вас тут есть специальная больница. Тебе дадут успокоительное, и станет легче. Только, прошу, не затягивай. Болезнь у тебя наследственная. Наша матушка, ты помнишь, тоже страдала слабоумием…

– А-а-а, – растерянно произнёс Акимов, постепенно начиная догадываться, куда клонит незнакомка.

– Я тебе хотела передачу принести, но пока не принимают.

– Да, мне не разрешено, пока я не переведён из «предвариловки»…

– Мне пора, – тихо сказала девушка и тут же спохватилась:

– Да, совсем забыла, все наши передают тебе привет. Дядя так и сказал: «Маринка, передай от меня личный привет. Пусть держится».

Акимов понял, что незнакомка таким образом представилась. Её звали Марина. Он кивнул, что, мол, все понял. Девушка обрадованно улыбнулась и встала.

– Я к тебе ещё как-нибудь приду. Но, скорее всего, дядя Вадим появится.

Он очень хотел тебя видеть.

– Спасибо, – выдавил из себя Акимов.

– Но все-таки главное – здоровье. Помни, что я тебе сказала. Эта болезнь у нас наследственная. – Посетительница вышла из комнаты.

Акимов все понял. Через некоторое время, возвратившись в камеру, он спокойно прокрутил весь разговор в голове и сделал вывод. Кто-то, скажем, некий Вадим, хочет ему помочь выбраться из тюрьмы, но для этого он рекомендует Акимову симулировать безумие. Видимо, в тюремном госпитале у него есть какие-то завязки. От волнения Акимов начал мерить камеру широкими шагами. Неожиданная надежда поселилась в его душе, и он решил точно следовать указаниям неизвестных спасителей…

Симулировать безумие было несложно. Акимов был достаточно наслышан об этом недуге и знал, что существует несколько вариантов поведения. Из всех возможных он выбрал агрессию и полностью дал волю гневу, накопившемуся внутри.

Прибежавшие на шум охранники с трудом справились с разбушевавшимся заключённым.

Акимов кричал, махал кулаками, отбивался, называл охранников какими-то странными именами, для пущей убедительности он залаял и вошёл в такой раж, что даже не заметил, когда в камеру вбежали люди в белых халатах и на него накинули длинный балахон.

Через сорок минут Акимов оказался в тюремном госпитале. Врач в очках с толстыми стёклами внимательно осмотрел его, задал несколько вопросов, спросил также охранника о том, как больной вёл себя раньше. И, услышав ответ, что тот время от времени стучал кулаком об стену, понимающе кивнул. Диагноз, который был поставлен неожиданно заболевшему Акимову, он сам никогда не смог бы повторить. Но ясно было одно – результат достигнут: он находится в госпитале и, по всей видимости, определён сюда надолго.

Ему выделили отдельную палату, которая по всем параметрам была лучше тюремной камеры, каждые четыре часа приходила медсестра в сопровождении двух охранников и делала ему уколы. Кормили в госпитале тоже лучше, чем в тюрьме, и Акимов, про себя усмехаясь, благодарил неизвестных, которые дали ему такой отличный совет. Правда, иногда ему приходилось вновь имитировать сумасшествие, и он громко вопил. На его крики сбегались люди, и он, никого не узнавая, бросался на них. Единственное, что его смущало, это отсутствие каких-либо известий с воли. Прошло уже больше месяца, с тех пор как Марина посетила его в тюрьме, а никаких новостей не было. Но он терпеливо ждал.

Яркий лунный свет падал сквозь тонкую щёлку в окне, и Акимов мрачно рассматривал светлые полосы на потолке. Неожиданно он услышал едва слышный скрежет в замке, кто-то пытался открыть дверь. Акимов осторожно встал. Через некоторое время дверь почти бесшумно отворилась и мужчина в белом халате и марлевой маске на лице сделал ему знак рукой выйти из палаты. Акимов не заставил себя ждать и быстро подошёл к двери. В коридоре стояла каталка. Двое людей в халатах вытащили из каталки какого-то незнакомца, который не проявлял никаких признаков жизни, и бесшумно затащили его в палату. Они уложили человека на кровать Акимова и накрыли с головой одеялом.

– Быстро влезай на каталку, – прошептал один из мужчин, и Акимов лёг на холодную клеёнку.

Его с головой накрыли простыней и быстро покатили вдоль длинного коридора. Пару раз свернув, каталка остановилась возле лифта. Мужчины вкатили лежащего Акимова, и двери закрылись. Миновав несколько этажей, лифт остановился, и странная процессия последовала дальше. Акимов терпеливо ждал. Он знал, что сегодня наступил момент его спасения. Наконец неизвестные остановились. Один из них откинул простыню и приказал Акимову спуститься. Он быстро встал на ноги, и они прошмыгнули в какую-то низкую дверь. Холодный весенний ветер резко ударил в лицо, заключённый, давно не чувствовавший свежего воздуха, с наслаждением вдохнул полной грудью.

Все трое молча миновали небольшой двор. Вокруг не было ни души. Слабый свет фонаря освещал тёмную сторожевую башню и высокую стену больницы. Мужчины подошли к метровому забору, и Акимов, используя поддержку четырех сильных рук, ловко перемахнул через ограждение. Через несколько секунд двое его сопровождающих тоже оказались по ту сторону территории тюремной больницы.

Недалеко от забора стояла «Газель», все трое быстро ринулись к машине. Дверца предусмотрительно была открыта. Акимов влез внутрь, и сердце его радостно забилось: он был на свободе. Через час после побега он познакомился с Вадимом.

Тогда Акимову не хотелось задавать своему спасителю никаких вопросов, а потом все никак не удавалось. Да и, честно говоря, ему не нужны были объяснения. Он принял свою свободу как подарок и раз и навсегда для себя решил, что никогда не предаст Вадима и, что бы ни случилось, всегда будет на его стороне.