Текст книги "Невеста мафии"
Автор книги: Грушенька Светлова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 7 страниц)
Глава 2
Tutti colpevoli, nessumo colpevole.
(Если виновны все, то никто невиновен)
Итальянская поговорка
Доминика
Оказавшись верхом, тут же галопом погнала гнедого по дорожкам парка. Только когда они сменились лесной просекой, позволила себе закричать от ярости, которая так и пылала в груди, не давая спокойно дышать. Я уже и забыла, каково это – жить в этом мире жестоких, бескомпромиссных, властолюбивых тиранов-мужчин, каждый из которых знал, как меня воспитывать, как мной манипулировать и управлять, как мне жить. Оказывается, восемь лет, проведенных в Лондоне, были всего лишь глотком свежего воздуха, и теперь предстояло вновь вернуться в золотую клетку, где все было против меня. Я прекрасно понимала, что все будет непросто, но даже предположить не могла, что отец отдаст меня в лапы этого… этого отвратительного приемыша! От одного только воспоминания о нем зубы стиснулись в бессильной ярости. Как же хотелось расцарапать его нахальное смазливое лицо, которое за эти годы только стало еще более надменным и непроницаемым! Было ведь время, когда он даже мне нравился. Я хотела с ним подружиться, но он неизменно меня отталкивал, будто это не он, а я была недостойна внимания, теплоты, любви. Со временем он вытеснил всех нас, Винсенте, Андрео и меня, заняв в сердце и планах отца почти все место. Это бесило. Дико бесило, потому что было несправедливым. Вспомнив его дерзкий поцелуй, его издевательский голос, его колкие слова и собственную растерянность в первые моменты, покраснела и закричала вновь, яростно ударяя пятками в бока лошади. Да что ж это такое?! Разве это могло быть правдой?! Быстро же этот змей почувствовал свою власть и решил ею воспользоваться! Какая же я дура, что согласилась вернуться в эту банку с пауками, ведь там, в другом мире, где не было контроля и чужой воли, я привыкла сама принимать решения, сама брать на себя ответственность, сама преодолевать страх и строить планы на будущее. Теперь все летело к черту – образование, карьера, даже брак… Только вот я не позволю им лишить меня всего! Они не учли, что я уже не та маленькая девочка, которую они выпроводили из этого дома давным-давно, чтобы не путалась под ногами и не говорила неугодных для них вещей.
Новый прилив гнева заставил вновь пришпорить коня. Только вот я, кажется, не учла, что все восемь лет в Лондоне имела дело с тренированными и вымуштрованными лошадьми старинной английской школы и спокойной уравновешенной породы, а не с этими адскими бестиями, каких предпочитал отец. Мне следовало дать застоявшемуся в стойле коню выпустить пар в загоне или на манеже, а не пускать его сразу в галоп по необъятным просторам поместья. Кажется, упившись свободой, он потерял над собой контроль и понес по лесной дороге, совершенно меня не слушаясь.
– Стой! – приказала ему уверенно, надеясь, что голосовым командам он тоже обучен, однако это не возымело действия. – Тень, успокойся! Тень! Все хорошо! Успокойся, мальчик! – вновь попыталась воззвать к разуму разбушевавшегося животного, однако единственным мне ответом стала собственная паника, поднимающаяся из груди к горлу. Оценивая обстановку, поняла, что уносящаяся вдаль лесная аллея только безудержно манит коня вперед, а у меня здесь даже нет места, чтобы завести его в вольт. Вместо того, чтобы натянуть поводья, сжала крепче круп бедрами и продолжила погонять, чтобы создать видимость, будто я сама управляю. Только вот силы, кажется, были на исходе. Даже не сразу услышала топот копыт за спиной и чей-то окрик. Заметила другого всадника, только когда он практически поравнялся со мной. Это оказался Андрео, который, спустя пару минут бешеной гонки, как-то умудрился подхватить моего коня под уздцы, замедлить его ход и перегородить ему дорогу, чтобы заставить перейти на шаг.
– Счастливая невеста решила покончить с собой от переизбытка эмоций? – Не преминул задеть мои чувства он, спрыгнув с лошади и помогая сойти мне. – Полагаю, свернуть себе шею не такая уж страшная перспектива в сравнении с предстоящим браком?
Позволила ему снять себя с лошади, но не разрешила и дальше придерживать меня под руку.
– Спасибо, Андрео. Но твои шутки неуместны. – Потеснив брата, взяла под уздцы Тень, развернула и медленно повела обратно к конюшне, успокоительно поглаживая по морде.
– Какие уж тут шутки, когда все заходит так далеко… Думаешь, мне нравится подобное решение отца? Все-таки мы его родные дети, а тут ведь понятно, к чему все идет…
Недоверчиво глянула в темные с прищуром глаза идущего рядом молодого человека. Мы с Андрео никогда особенно не дружили, но и врагами тоже не стали, несмотря на то, что он был не намного старше меня и теоретически в детстве мы должны были бы конфликтовать за родительское внимание. Только внимания этого по сути не было, пока мы были маленькими, так что, можно сказать, что все складывалось по-честному и не вызывало у нас ревности и недовольства. Сейчас же я настолько отвыкла от дома, да и от отца с братьями, что любое общение с ними вызывало неприятное чувство растерянности, будто приходилось сталкиваться с совершенно незнакомыми мне людьми. По сути так оно и было, ведь долгие восемь лет мы практически не поддерживали никакой связи. Впрочем, я слышала, что говорили об Андрео. Он был опасен, жесток и не гнушался бесчестными методами в бизнесе. Однако, по внешнему виду этого довольно моложавого, симпатичного и элегантного мужчины ничего такого невозможно было определить. Да, его шуточки могли больно ранить, как и в детстве, но никаких других подвохов по отношению ко мне с его стороны никогда не было. Разве что Марко он ненавидел с детства…
– Я… не останусь здесь, если меня никто не захочет слушать. Улечу обратно в Англию при первой же возможности, – решила сознаться я, потому что все держать в себе было невозможно.
– Охотно поддержал бы твое решение, если бы все зависело только от меня… – сочувственно скривился он.
– Но все не может зависеть только от тебя, поэтому ты предпочтешь промолчать? – ухмыльнулась невесело.
– Отчего же? Стоит тебе только сказать, и я попробую решить эту проблему по-своему.
– Это как же?
– Не твое дело, сестренка. Только если ты не хочешь, чтобы этот брак по принуждению состоялся, дай знать, и все тут же прекратится. Я ведь всегда готов за тебя постоять. Помнишь, как в былые времена?
Андрео злорадно скривился, а я тут же вспомнила тот случай, когда я подговорила его избить Марко, думая, что он сделает это сам. Однако, он нанял для этого какую-то уличную шпану, а сам остался чистеньким. Впрочем, Марко тогда серьезно пострадал, хоть и успел избить до полусмерти четверых. Теперь-то он и с десятерыми легко справится, судя по его громадному росту, размаху плеч и натренированным мускулам. Андрео был совершенно другого склада. Он был более утонченным и предпочитал, чтобы грязную работу делали за него. А еще он всегда требовал чего-то взамен. В тот раз он попросил познакомить меня с одной из моих подруг, которая была на два года старше меня и которой тогда было пятнадцать. Не знаю, что между ними произошло, но по школе тогда ходили разные слухи, а сама подруга через некоторое время вместе с родителями уехала куда-то из города навсегда.
– Чего же ты захочешь взамен на этот раз? – поинтересовалась спокойно.
– Ты ведь знаешь, чем занимается наша семья?
Не вполне понимая, подняла на него озадаченный взгляд. Конечно, я была в курсе, что отец владел несколькими крупными промышленными предприятиями. Винсенте был адвокатом и имел свою крупную юридическую контору. Марко занимался серьезной недвижимостью, Андрео – увеселительными заведениями. Все это, наверное, как-то взаимодействовало… Однако, чем занимается вся семья, я понятия не имела, и этот вопрос прозвучал довольно-таки странно. Я пожала плечами.
– Бизнесом…
– Ну да… – немного потянув, с легкостью согласился Андрео. – Так вот, думаю, ты согласишься, что женщине в этом бизнесе не место. Сомневаюсь, что и твоему жениху из Лондона что-то тут перепадет… Надеюсь, он не слишком нуждается в средствах. Кто он там у тебя?
– Он банкир. Точнее, он работает в банке своего отца. У него прекрасное образование и большие перспективы. И у него нет корыстных целей в отношении меня.
– Ха… говоришь о нем как об удачной сделке, а не о мужчине, которого любишь… Но бескорыстие с его стороны – это очень хорошо.
– Не тебе судить о любви… – прошипела угрожающе, вся загораясь.
– Что ж, согласен. Суть моего предложения в следующем: я ликвидирую твою проблему в виде Марко Каприано, а ты официально письменно отказываешься от будущего наследства, но при этом получаешь от меня круглую сумму в качестве приданого. Ты станешь вольной птичкой, Доминика. Лети, куда пожелаешь. Живи самостоятельной жизнью и лучше никогда не возвращайся в США, потому что здесь ты легко можешь стать чужой разменной монетой, будучи дочерью своего отца.
– Что значит «ликвидирую»? – вырвала из контекста всего одно слово, с опаской глядя на брата.
– Оборот речи, – недобро скривился он. – Ты сама перестанешь быть ему интересна без того, что к тебе прилагается.
В этом был здравый смысл, но все же его изменившийся тон испугал. Из легкого, веселого, дружелюбного, он вдруг превратился в жесткий, непримиримый, бескомпромиссный и угрожающий. По спине прошел озноб. Вдруг прочувствовала, каким опасным человеком может быть мой брат, а еще – что он видит во мне конкурента и всерьез готов биться за то, что считает своим. С каких это пор я вдруг стала врагом? С того момента, как отец задумал поженить нас с Марко? Еще раз внутренне содрогнулась и облизала губы. Дрожь во всем теле после бешеной скачки и напряжения еще не прошла окончательно, но все же немного утихомирилась, поэтому решила вновь вскочить в седло.
– Я подумаю, Андрео, – бросила ему через плечо, тряхнув волосами и чуть пришпорив пятками коня.
– Ответ нужен мне в самое ближайшее время, – крикнул он вдогонку, и я подняла вверх руку, чтобы дать ему знать, что поняла.
Черт возьми… Я, конечно, догадывалась, что вернусь в пекло, неспроста ведь отец так настаивал на моем приезде… но все же мне и в голову не приходило, что все может зайти так далеко. С этого момента я вдруг поняла, что приезд Джеймса может стать весьма проблематичным, более того, он только все усугубит, ведь тот тоже не привык, чтобы им понукали и тем более забирали у него то, что он считал своим. Когда-то я тешила себя надеждой, что, увидев Джеймса, такого блистательного и решительного, папа ему обрадуется и оставит всякие сомнения, потому что он умеет внушать доверие и произвести впечатление. Теперь же я считала совсем по-другому… Видимо, там, в Лондоне, я забыла, что представляют из себя мужчины моей семьи, в которых текла кровь диких и непокорных сицилийцев. Они никогда не примут никого чужого. Они пойдут на все ради достижения своих целей. Возможно, они даже намного более опасны, чем казались мне всегда, наивной девочке, выросшей в роскоши и не знающей никаких проблем. Тогда, в далеком детстве, я особенно не задумывалась о постоянном нахождении в доме вооруженной до зубов охраны, а также о наличии собственных телохранителей, которые следили за каждым моим шагом. Я считала, что так отец, человек богатый и высокопоставленный, заботится о безопасности своей семьи. Однако сейчас, когда я стала взрослой, все это вдруг предстало передо мной в новом свете. Особенно смерть мамы, которая погибла от взрыва автомобиля… Ходили слухи, что так поступили с ней конкуренты отца, но я, конечно, не делала далеко идущих выводов на этот счет… Почему-то вспомнилась небрежно оброненная когда-то Джеймсом шутка о моей итальянской семье, которая вдруг обрела новый смысл. «Да ты, оказывается, у меня невеста мафии, моя дорогая», – бросил он, прочитав в газете какие-то сплетни о бизнесе отца. Я лишь беспечно посмеялась над этой глупостью с наивностью, свойственной юности… Сейчас же мне стало совсем не смешно. Брак по принуждению без позволения даже подумать, охрана, которая держит меня в заложницах в собственном доме, опасные намеки и предложения Андрео… все это выглядело более чем неприятно, только в голове совсем не укладывалось. Возможно, мне следовало быть более разумной и хотя бы немного следить за прессой в отношении дел моей семьи, но я была настолько от этого далека, с головой уйдя в творчество, что теперь оставалось только кусать локти. Восполнить пробелы в моих знаниях представлялось мало возможным в короткие сроки теперь, когда меня посадили под замок. Единственной надеждой сейчас остался приезд Джеймса, который, конечно же, тоже мог обернуться скандалом, но все же одной мне уже было не справиться… Ведь нельзя насильно удерживать человека где бы то ни было и уж тем более без согласия выдавать замуж?!
Пока размышляла, шагом доехала до конюшни, а там спрыгнула с коня и передала его в руки одного из конюхов. Сил самой заводить его в стойло, разнуздать, расседлать и тем более купать и чистить уже не осталось. Единственное, что я чувствовала сейчас, это полное истощение. Хоть бы не встретить больше никого из обитателей этого ужасного дома, особенно Марко Каприано. От одной только мысли о нем сглотнула, ощутив странный прилив тепла внизу живота и на губах. Воспоминание о его поцелуе было еще слишком свежо, к тому же вдруг именно сейчас проснулись и очень давние воспоминания о том, что я чувствовала к нему когда-то в детстве и как мучительно боролась с этим чувством. Упрямо тряхнула тяжелыми локонами, чтобы выветрить из головы всю эту дурь. Никогда больше не позволю ему ко мне прикоснуться. Никогда! А еще нужно все-таки научиться себя контролировать и спокойно отстаивать свое мнение, иначе меня превратят в игрушку, которую будут использовать все, кому не лень.
Поднялась к себе в комнату, приняла душ, но никак не могла успокоиться и расслабиться. Собственная комната показалась клеткой, по которой я металась, как загнанный зверь, желающий вырваться на волю. Решила, что единственное, что меня отвлечет, это интересная книга. Однако, ничего подходящего у себя не обнаружила и в порыве раздражения вылетела из комнаты и направилась в библиотеку. По спине бежал озноб, когда спускалась по темной витой резной лестнице. Старые ступени под ногами скрипели, со стен из тяжеловесных рам на меня смотрели темные портреты с мрачными лицами, а во всем доме, казалось, не было ни души. Куда подевались слуги? Видимо, и их приучили передвигаться тихо, как мышей по норам. Почему-то стараясь не шуметь и не дышать, пересекла большой холл первого этажа, ярко освещенный солнцем, льющим свои лучи через большие незашторенные окна. Только здесь солнце и могло свободно заглядывать в дом. Все остальное крылось во мраке теней и тайн. Пройдясь по широкому проходу, наконец, дошла до нужной массивной двери и открыла ее. Библиотека ничуть не изменилась. Те же уходящие ввысь небоскребы из книжных полок, уютная мягкая мебель, множественные лампы на столиках и торшеры на полу. Пусть тут тоже было темно и уныло, как и во всем доме, но это место я любила с детства больше всего, особенно из-за книжного запаха.
Не успела сделать шаг в сторону одной из секций, как услышала негромкий ироничный оклик:
– Любовные романы не здесь. – Уже знакомый низкий мужской голос заставил похолодеть и стремительно обернуться. Не сразу разглядела этого типа сидящим в кресле в дальнем темном углу.
– Боюсь, я не разделяю твое пристрастие к любовным романам, так что мне все равно, где они, – ответила холодно, но из того же угла теперь раздался издевательски невозмутимый и волнующий смех, и всякое желание читать тут же улетучилось. Дурацкая была идея – вылезать из своей комнаты. С другой стороны, что же, я теперь в своем доме не могу чувствовать себя свободно и безопасно?! Рассердилась на собственную трусость и вновь развернулась к полкам.
– Что же ты предпочитаешь? – поинтересовался Марко через какое-то время.
– Книги по архитектуре, – выговорила через силу. Поддерживать беседу не хотелось, но так было спокойнее. Возможно, если не буду вести себя слишком вызывающе, он быстрее потеряет интерес. К тому же по его голосу я могла слышать, где он находится, пока стояла к нему спиной.
– С каких это пор? – вновь промурлыкал он насмешливо откуда-то издалека. – Помнится, в детстве ты частенько таскала любовные романы, пока никто не видел…
– Наверное, с тех самых, как решила посвятить свою жизнь архитектуре.
– Серьезно? Ты архитектор?
– Всего пару часов назад ты готов был на мне жениться, не глядя, а сам даже не знаешь, чем я занималась все эти годы?
– Серьезная оплошность с моей стороны. Однако, до сих пор я не собирался на тебе жениться, а вот теперь задумаюсь над этим вопросом… Жена-архитектор – это ведь престижно…
– Тебе смешно? Думаешь, все это глупости?
– Думаю, тебе стоит остыть, если ты хочешь, чтобы тебя воспринимали здесь всерьез.
– Если ты считаешь, что я смирюсь и буду играть в ваши игры, ты очень ошибаешься. И за тебя я не выйду без всяких условий с твоей стороны. Просто потому что не хочу, а не потому, что кто-то смилостивится надо мной и передумает.
– Кто только придумал разрешать женщинам получать высшее образование… – хмыкнул этот нахал и, кажется, встал. Не позволила себе тут же повернуться в его сторону, потому что это выглядело бы трусливо, а просто продолжила перебирать книги на полке.
– Очевидно, те, кому было важно, кто будет воспитывать их детей, образованная женщина или кухарка.
Где-то в комнате послышался скептический вздох и неспешные шаги.
– Когда же ты собралась воспитывать детей, если будешь постоянно торчать на работе? – продолжил свой бессмысленный спор он. – Архитектор – серьезная профессия… Тебе будет даже не до мужа. Твой англичанин в курсе твоих планов на будущее или ему плевать на семью?
– Мы не собираемся сразу заводить детей. Я сначала сделаю карьеру. Потом смогу и детьми заняться. А вообще все это не твое дело, Марко. Ты можешь найти себе и кухарку.
– Кухарки не так раскрепощены и изощренны в постели, а мне нужна хорошая любовница, которая будет делать все, что я захочу. В этом смысле образование полезно, потому что дремучесть ведет к предрассудкам и ханжеству.
– Постель – единственное, что тебя интересует? – выпалила и невольно замерла. Кажется, он уже подошел совсем близко, и от ощущения его близости вновь перехватило дыхание. Да что ж такое?! Никогда со мной такого раньше не было! Даже Джеймс не вызывал подобных сильных эмоций, потому что всегда был выдержан и галантен. Он не набрасывался на меня вдруг и ни к чему не принуждал. Прошло не меньше трех месяцев, прежде чем он впервые меня поцеловал, а этот дикарь совершенно не способен держать себя в руках.
– Боюсь, на первом этапе только это и интересует мужчин… – тихо и нараспев проговорил он где-то совсем рядом за спиной. – Если они, конечно, здоровы и не олухи-пуритане.
Вот тут я резко развернулась и столкнулась с ним почти нос к носу. Только чтобы смотреть в его нагло смеющиеся блестящие серебром глаза, пришлось высоко поднять голову.
– Даже не сомневалась, что ты не уважаешь не только женщин, но и чужое вероисповедание.
– Я уважаю мудрых женщин, а чужое вероисповедание уважать не обязан. Собственно, в чем дело? Твой англичанин – пуританин? Тогда неудивительно, что он даже не научил тебя целоваться…
– Ты отвратителен, Марко! И ни одна мудрая женщина по своей воле никогда с тобой не будет. Впрочем, уверена, что ты не гнушаешься насилием. Так вот и довольствуйся этим, потому что любить тебе все равно не дано.
– Я ни разу не изнасиловал ни одной женщины. А о любви как раз ты, соплячка, не имеешь ни малейшего представления…
Невольно замахнулась, чтобы отвесить пощечину в ответ на его очередное оскорбление. На этот раз он не стал меня хватать, только поднял руку в предупредительном жесте.
– Только попробуй ударить… – на этот раз угрожающе проговорил он, еще больше понизив голос. – Посмотришь, чем это закончится…
Готова была закричать на него от ярости, но ударить все же больше не решилась. Слишком огромный, сильный и без тормозов. А еще очень странно на меня действует. От одного его вида колени подгибаются и кожа горит, как после солнечных ожогов. Пока мы оба не наделали глупостей, предпочла крепко сжать в руках найденную книгу, выскользнуть из зоны его воздействия и сбежать. Пусть трусливо, зато так безопаснее. Мне нужно было время, чтобы прийти в себя к предстоящему семейному обеду. И черт возьми! Он прав! Тысячу раз прав! Я должна научиться держать себя в руках! Здесь все привыкли ко мне, как к капризной маленькой девчонке, поэтому я не должна вести себя так, будто с тех пор ничего не изменилось.
* * *
Эта мрачная гостиная, обставленная мебелью из дорогого черного дерева, всегда приводила меня в трепет. Красиво, торжественно и страшно одновременно, будто находишься в загробном мире… Видимо, этого эффекта и добивался мой отец, когда строил и отделывал этот дом, который мечтал превратить в наше родовое гнездо. Правда, не было похоже, чтобы родственники горели желанием по собственной воле слетаться в это гнездо всей стаей. Никто не хотел, но все неизменно приезжали и садились за массивный стол из какого-то черного блестящего камня, в котором мы отражались, будто в дьявольском зеркале судьбы или в собственном надгробии.
Я уже почти забыла, что это за пытка – семейная трапеза. У Джеймса тоже случались скучные и чопорные торжественные обеды, на которых я присутствовала, но, боже, даже там, среди чужих людей, я чувствовала себя намного спокойнее и безопаснее… Сейчас же каждый из присутствующих вызывал во мне отторжение и панику. Безжалостный отец, ухмыляющийся Андрео, чопорный Винсенте, его такая же напыщенная жена, куча других чужих для меня и очень самовлюбленных родственников, да еще этот нахальный высокомерный тип Марко, который сидел прямо напротив меня, по правую руку от отца, и полосовал меня обжигающими взглядами. Сама не знаю почему, эти взгляды заставляли краснеть и смущаться, отчего внутри вновь поднимался неконтролируемый гнев. Он выбивал меня из колеи одним своим присутствием, хотя сейчас так важно было оставаться спокойной. Просто слишком уж видным мужчиной он стал, слишком заметным, довлеющим и невольно притягивающим к себе взгляд. Высоченный и плечистый, однако, грациозно сложенный. Грубоватый, но с аристократическим изыском. С необыкновенно красивым лицом, которое по большей части оставалось серьезным, задумчивым или безразличным. Однако, когда уголков его губ и глаз касалась вызывающе-игривая и, несомненно, распутная ухмылочка, его взгляд и все лицо приобретало необыкновенную притягательность, которой хотелось любоваться вопреки собственному желанию. Страшно было представить, о чем он думал в эти моменты… От его дымчато-серых глаз то мороз шел по коже, то бросало в жар. Мог бы, правда, и побриться к торжественному обеду, а то черная щетина делала его похожим на дьявола, как и густые сильно отросшие непокорные волосы, чернильные, как вороново крыло. Одеваться он тоже научился эффектно, даже слегка вычурно, однако, меру знал. В общем, от былого худого мальчишки мало что осталось. Тогда он был миловидным, неискушенным и диковатым, и такие нравились молоденьким девушкам. Сейчас он стал борзым, холеным, пресыщенным, опасным, но остался все таким же диким и отчужденным. Девушки таких сторонились, но женщины, наверное, сходили по нему с ума, чувствуя в нем зрелого и опытного самца. Всю меня передернуло от его очередной попытки облапать меня взглядом, и я отвернулась.
Беседы за столом велись исключительно светские и ничего не значащие. Кузен рассказывал, как один его приятель продул в карты почти все свое состояние. Супруга Винсенте сплетничала о какой-то актрисе. Отец вел разговоры о политике с дядей и Андрео. Остальные поддакивали кому-нибудь из них и казались очень увлеченными сегодняшним вечером. Молчали только мы с Марко, что кому-то, может быть, многое объясняло. Думаю, все уже были в курсе о решении отца. Впрочем, я была уверена, что Марко всегда бывал тут таким холодным и молчаливым. Ему попросту было плевать на это застолье и на личные отношения с этими людьми, он откровенно скучал, как и я. Наконец, отец прервал общий шум голосов, подняв свой бокал и постучав по нему ножом.
– Прошу минутку внимания, – прохрипел он, привлекая к себе общие взгляды. У меня тоже все внутри содрогнулось, а вот у Марко, похоже, ни один мускул не шевельнулся. – Хочу поделиться со всеми вами одним важным событием, которое вот-вот намечается в нашей семье, – продолжил отец без малейших оттенков радости в голосе. Едва ли о свадьбе единственной дочери сообщают в такой манере, если эта свадьба действительно сулит счастье. Нет, на чьи-либо чувства ему всегда было плевать, и сейчас он всего лишь сообщал о выгодной для него сделке. – Моя дочь Доминика и мой приемный сын Марко решили сочетаться браком, так что в скором времени мы ожидаем их помолвки, а затем и свадьбы. После свадьбы я намерен передать часть своих обязанностей Марко, хотя я и так уже во многом на него полагаюсь. Уверен, сферы влияния он распределит разумно и по справедливости. Хочу, чтобы все были в курсе этих перемен. Принятое мной решение не обсуждается.
Так и оторопела с вилкой и ножом в руках, как и все остальные. Конечно, я ожидала, что он объявит об этом, но все же думала, что причины нашего брака будут звучать не так цинично и буквально. Прямолинейность отца, похоже, многих поставила в тупик. Однако, спустя несколько секунд они будто оттаяли.
– Что ж, наши поздравления, Марко и Доминика, – первым прервал молчание Андрео и поднял свой бокал. Его примеру тут же последовали остальные, и в нашу сторону посыпались поздравления, а над столом зазвучал звон хрусталя. Марко кивал и как-то нехотя подставлял свой стакан с виски под протянутые к нему бокалы, а я даже не могла себя заставить взять в руки свой. Да, собственно, и не хотела вовсе! Только на меня никто не обращал внимания, будто все это меня в принципе не касалось. Это же был триумф Марко, а вовсе не мой… Постепенно приходя в себя и вскипая, я устремила на новоиспеченного «жениха» злобный взгляд. Он тут же ответил легким движением головы, означающим «нет» и призванным меня остановить. С чего это он вздумал мне приказывать?! И как теперь собирается выпутываться из этой ситуации, если на самом деле не заинтересован в браке?! Тут же вскочила с места.
– Сегодня утром я уже дала знать вам обоим лично, как отношусь к этому фарсу, – произнесла я в воцарившейся тишине в сторону отца и сводного брата. – Однако, меня, очевидно, не поняли или пожелали проигнорировать мое мнение. Так вот я повторю, что я против этого брака и не позволю распоряжаться своей судьбой против моей воли.
Выпалив все это на одном дыхании, вдруг поняла, что все физические и моральные силы, истраченные на этот обед, иссякли, а все продолжают дырявить меня взглядами: скептическими, насмешливыми, осуждающими, удивленными, возмущенными. Среди них не было ни одного сочувствующего и понимающего. Стиснула зубы, но подбородок все равно дрогнул, особенно когда даже Андрео отвернулся, вздохнул и покачал головой.
– Не ожидал от тебя такой черной неблагодарности… – сухо прошипел справа от меня отец. – Надеялся, у тебя было достаточно времени, чтобы все осмыслить и не устраивать этот спектакль повторно. Ты получила от меня все, что имеешь на данный момент, без каких-либо ограничений – роскошь, престижное образование, свободу на долгие годы. Теперь, когда пришло время платить по счетам, ты в ответ оскорбила меня и Марко.
– Ч-что? Платить по счетам?! Так это называется?! Я думала ты просто хоть немного меня любишь… И это вы с Марко оскорбили меня! Я завтра же улетаю в Лондон! И только посмейте мне помешать!
Резко развернулась, но краем глаза успела заметить, как отец сделал едва заметный знак Марко кивком головы в мою сторону. Тот тут же встал из-за стола и, видимо, последовал за мной. Только я больше не оглядывалась. Я бежала в сторону холла, к лестнице, чтобы укрыться в единственном безопасном для меня месте в этом доме – в собственной комнате, которую можно было запереть на ключ. Там я собиралась немедленно паковать вещи, а еще нужно было связаться с Джеймсом. Почти успела добежать, схватиться за ручку двери и слегка ее приоткрыть, когда дорогу мне перегородил этот дьявол. Он схватил меня за руки чуть повыше локтей и впихнул в открытую дверь. Стало по-настоящему страшно. Дыхание уже привычно перехватило рядом с ним, да и внизу живота подло потеплело. Даже не удивилась на этот раз реакции своего тела на этого мужчину, поэтому щеки неконтролируемо вспыхнули. Слишком он хорош и слишком непредсказуем при этом. Матерый зверь, варвар, который умеет быть элегантным и обворожительным, когда захочет.
На удивление, в комнате он позволил мне вырваться из своей железной хватки и попятиться подальше от него. Наткнувшись на трюмо, вслепую пошарила пальцами у себя за спиной по разбросанной на столешнице косметике. Нащупала прохладный металл пилочки для ногтей и сжала ее в руке, пряча в складках юбки.
– Даже не думай ко мне приближаться! Иначе я закричу! – зарычала в отчаянии, хотя сам он как всегда не показал ни единой лишней эмоции и пока не сделал ни одного лишнего движения. Только неторопливо прошелся к комоду рядом со входом, снял пиджак, бросил его там, вынул здоровенный пистолет из-за пояса брюк и мягко положил его сверху на пиджак. Напряженно наблюдала за каждым его действием, боясь вдохнуть, выдохнуть, сглотнуть или пошевелиться. Мужчина, наконец, развернулся и встал, прислонившись к комоду и сложив на груди руки.
– Зачем у тебя с собой оружие? – выпалила первое, что пришло в голову и возмутило. Он что – мне угрожал?!
– Я всегда ношу при себе оружие, – отчеканил холодно.
– Чего-то боишься, Марко? – попыталась задеть его самолюбие, но тщетно. Его губ только вновь коснулась та самая порочная улыбочка, от которой подгибались колени. Правда, улыбка тут же стерлась.
– И сколько ты еще будешь вести себя как капризная школьница? – со всей серьезностью вопросил он на этот раз, глядя на меня своими потемневшими, как грозовые тучи, глазами.
– Пока вы будете обращаться со мной как с ребенком, над которым вы имеете полную власть.
– Ты сама усугубляешь свое положение с каждой новой выходкой. Теперь пути назад нет. Ты слышала, чего хочет твой отец, и должна понимать, чем грозит неповиновение.
На несколько секунд потеряла дар речи и замерла. Потом не удержалась и коротко глянула на пистолет.
