Текст книги "Алмарэн"

Автор книги: Грин Элис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 7 страниц)

Сквозь сон я услышал женский голос. Вроде как Алмы, а вроде и нет.

– Вот, утром дать ему это, вечером это. И примочки на голове менять. Клио, я же правильно записала?

Почему она говорит с волчицей? Клио не знает ничего, кроме тайного склада косточек Айдена.

Приоткрыв веки, в свете огня, я подумал, что надо мной склонилась Ханна, но Алма бы ее сюда под страхом смерти не привела. Потом я увидел черные волосы и белую кожу. Да не, это не моя сестра.

– Алма, – глаза сами собой закрылись.

– Да, маленький человек?

Точно, это ее голос. Никто больше не знает это прозвище.

– Ты прости меня. Что я обвинял тебя…

– В чем? Я не понимаю. Ты бы поспал, завтра все расскажешь, Рэн.

– Нет, – чувство справедливости уже взыграло в груди, – я тебе как-то сказал, что ты чудовище, а я не такой как ты.

– Ну, так оно и есть.

– Не-е-е-т, – прошипел я, – это люди чудовища. Настоящие чудовища. Ты знаешь, что они сделали с моей семьей? С сестрой?

– Да-да, ты говорил, спи.

– Подожди. Я скажу. Ты никогда бы так не сделала. Ты спасла меня. Вытащила из воды, я знаю. Взяла к себе, и исполняла все капризы. Ты никогда не убивала без причины.

– Ты ничего не знаешь, Рэн.

– Я знаю то, что вижу. И пока только я, по праву, могу зваться чудовищем, а не ты. Прости меня…

Холодные губы коснулись моего лба. Или мне показалось.

– Спи, чудовище.

И снова меня поглотила горячка, затянув во сны своими острыми щупальцами.

Возможно, я видел еще много чего интересного в своих сновидениях, но ничего не запомнил. И когда мне стало легче, тоже не запомнил.

Помню, только то, что проснулся на своем месте, у костра, под шерстяным одеялом (откуда оно?) и совершенно голый. Ну, не совсем, на лбу и груди лежали травяные примочки, причем на груди еще теплые.

Я даже покраснел. Неужели Алма все видела… прям все.

Потом понял, что меня с двух сторон облепили волчата, грея своим теплом.

Ладно, надо найти свои вещи.

Боль в костях почти прошла, осталась только общая слабость, и небольшое недомогание.

Вещи нашлись у другого конца пещеры, причем были и новые, словно с базара. Вот удобные штаны, и рубашка даже на меня. Сапоги, ботинки. Где она все это взяла?

Из разрозненных картин в голове, я вспомнил, что слышал еще какой-то голос в пещере. Алма приводила сюда людей? Нет, не может быть. Сюда-то Клио с Айденом попали под большой палкой, а уж мне подобные… невозможно.

Быстро одевшись, я вышел на улицу. Сияло солнце. На поляне зеленела трава. И была уже сухая. Значит, дождь прошел давно. И сколько я сплю?

На моем дереве, почти на самом верху висели пять новых ленточек. Я пять дней дрых. Ничего себе.

А она привязала.

Вот такая она, вся из себя сильная, умная, чудовище, а когда никто не видит, напоминает маленькую девочку-плаксу.

И тут я увидел еще одно изменение.

Под моим деревом, в тени, росла моя роза, которую я принес ей тогда. Точно, Алма же умеет это, давать жизнь своему лесу. Но ведь – эта роза не часть леса. Так почему она принялась?

Новая загадка засела у меня в голове, как вдруг до моего слуха донесся выстрел.

Ружье? В нашем-то лесу.

Волки выбежали вслед за мной. Айден зарычал, Клио прижала уши.

Еще один выстрел. О, господи, это же в заповедной части!

– Где Алма? – спросил я у волчат, будто те ответят.

Но им и не потребовалось. Дикий рев раздался по всей округе, и напуганные стаи грачей поднимались в воздух, образуя собой черные тучи.

– Она там! – придурок, а где же она еще может быть? И что она сделает против пуль? Одна в сердце – и ее нет.

Схватив лук и копье, позабыв о своей боли в мышцах, я бросился к мосту, приманивая за собой волчат.

– Айден, Клио, не высовывайтесь, вас могут ранить. Ваша задача – найти Алму, ясно?

Вильнув хвостами, брат и сестра пошли вперед, на поверхность.

Выстрелы не умолкали, и я услышал еще три, пока мы бежали. Успокаивало одно – если стреляли, значит, Алму еще не убили.

Волки все время были вынуждены останавливаться, чтобы я их догнал. Из-за болезни мой организм сильно ослаб.

А когда мы услышали крики, волки вдруг остановились и попятились назад, дергая носами.

– Что за запах? – от него даже начала кружиться голова, – спасибо, идите домой, я скоро вернусь.

Оторвав кусок от рубашки, я скомкал и, прижав ее к носу, и двинулся дальше.

Крики становились все громче. Человеческие крики. Да что там происходит?

Вот, чаща рассеялась, и вышел на пустошь, посреди которой, спиной ко мне, на задних лапах стояла Алма.

Впереди нее, полз в лес человек, а она внимательно смотрела за ним. Он орал, звал на помощь, молился богу, звал каких-то людей. А ее безумные сапфировые глаза не отпускали его. Наконец, она наслушалась. Резкий бросок, и кричавший затих, захлебываясь собственной кровью. Второй человек бросился в сторону, но и это чудовище заметила.

Бросив первую жертву, она настигла вторую.

– Алма нет! – закричал я, подаваясь вперед, пытаясь спасти мужчину, но было поздно.

Она налетела на него, и, прижав одной лапой к земле, издала жуткий рык. Человек замер.

А потом откусила ему голову. Выплюнув ее, как ненужную игрушку, она рванулась дальше, и, ломая кусты, вытащила за ногу еще одного человека, прятавшегося за деревьями. Схватив его зубами, как тряпичную куклу, Алма бросила его об землю. Кричать он перестал, но все еще пытался отползти к деревьям. Судя по всему, у мужика была сломана одна нога. Пытаясь хоть как-то спастись, он наставил на нее ружье. Она помедлила. Его руки тряслись. Даже издалека его лицо выражало полнейший ужас. Он понял, что умрет. Но Алме надоело ждать, она бросилась на него, перекусывая хрупкое тело пополам. Я навсегда запомнил этот звук трескающихся костей, рваной плоти.

Отпуская его, я увидел, как кровь стекает с ее пасти, как зубы стали красными, как она тяжело дышит, смотря на сотворенный труп.

Она устала убивать.

– Алма, – прошептал я, и упал на колени, не в силах стоять на ногах.

Вот теперь она меня услышала, и обернулась так же резко, как только что перекусила мужчину.

Я сразу не заметил, но тупы были по всей поляне. Штук десять. И у всех конечности были отдельно от туловищ. Настоящая резня.

Вся трава вокруг стала багровой.

Мне сделалось дурно.

– Рэн! – взревела она, – заткни нос, сейчас же!

В ужасе, я убрал свою тряпку от носа, и снова приложил.

Робко, она приблизилась ко мне на пять метров, но ближе не подходила.

И, наверное, правильно сделала. Безумие из глаз исчезло. Все ее тело обмякло, и она села, опустив голову.

– Прежде чем сказать тебе что-то, я лучше покажу. Вставай, пошли.

Я поднялся, и она, ведя меня вперед, через уже сломанные до этого деревья. Я осторожно обходил кишки и оторванные руки. Хоть бы не вырвало.

Видать, сюда она неслась с невиданной скоростью, раз не пожалела зеленых насаждений.

Мы вышли на типичное оленье пастбище, где всегда охотились. Только оленей там не было. И все трава пожелтела.

– Смотри внимательно. И старайся дышать не часто.

Олени все-таки были, оказывается. Их шерсть сливалась с сухой травой. Только были они мертвые. Все стадо. Голов так двадцать.

– Что с ними?

Я обернулся на Алму, и удивился. Из ее глаз текли слезы. Она плакала.

Никогда такого не видел.

– Эти… люди, использовали какую-то отраву прямо на земле. Зверье, только съев, тут же погибало. И они его утаскивали. Как поняла, для людей они тоже вредны, значит, не для еды они этих оленей ловили. А просто так, позабавиться. Я и стаю волков нашла, и лисиц. Прямо в норы к ним кидали. А у них же сейчас молодняк! Они не выйдут из нор завтра, понимаешь? Лисята не выйдут на охоту, Рэн! Больше никогда.

Она замолчала, а я не стал ничего говорить.

Внезапно она легла на спину.

– Залезай на меня, я отвезу нас домой.

Сил отказаться не было. Я осторожно вскарабкался по жесткой чешуе, и устроился между черных крыльев.

Немного разбежавшись, она оторвалась от земли. Мой пустой желудок прилип к позвоночнику, а в ушах зазвенело.

Летать на Алме – редкое удовольствие.

Вот только было совсем не до веселья. Кудрявая черная голова, покатившаяся по клеверу, так и стояла перед глазами. Отчитывать и учить Алму я права не имел. Она защищала свой лес, как мать защищает своих детей. Я с самого начала знал, что она способна на все ради своих целей. Но видеть ее, убивающую людей… я был не готов к этому. Стараясь спасти ее, чуть не пришлось спасаться самому. Она ведь всегда могла так. Со мной. В первый день нашего знакомства. Что удержало ее зубы от моих кишок?

– Я сделала так, как должна была, – уже в пещере, ложась к стене, сказала она, наблюдая за тем, как я разделываю зайца.

– Я ничего и не сказал.

– В том то и дело. Молчишь. Винишь меня? Тебе страшно? Ты боишься меня?

На меня уставились немигающие синие глаза.

Нож выпал их моих рук.

– Что за бред, Алма? – даже слишком яростно спросил я.

Она усмехнулась и зажмурилась.

– А что тогда руки трясутся, маленький человек?

– Это… из-за болезни. Кстати, в тебя не попали? Я слышал выстрелы.

Она легла на живот, подставляя крыло. Похоже, не заметила смену темы.

– Посмотри, – ее голос был почти сонным, – у меня жесткая чешуя, я могла и не заметить. Но если пули останутся, будет плохо.

Бросив свежевание, (мне сегодня больше не хотелось смотреть на внутренности), я достал из закромов врачебные инструменты, и по крылу забрался ей на спину. Света еще было достаточно, чтобы я мог видеть.

Ага, вот и одна пуля, застряла.

– Можешь ходить в своей сестре раз в неделю. По воскресеньям.

От такой новости я и скальпель чуть не уронил.

– Ты изменила свое решение? С чего это? Или у тебя так от человеческой крови голову сносит?

Она оценила шутку, вильнув хвостом.

– Пока ты болел, пришлось обратиться к ней. И она мне все объяснила.

– Странно, что она от тебя не сбежала с криками. Как ты вообще нашла ее?

Вот и вторая застряла. Прямо-таки глубоко засела.

– Я же могу не только вид страшного чудовища принимать. По запаху этой розы. Я сразу поняла, откуда ты ее принес.

– Думаю, даже если бы с ней заговорила лиса на пороге дома, ей спокойнее не стало. И ты от нее взяла одежду и одеяло, верно?

– Она куда смелее, чем тебе кажется. Я же не знала, как лечить человеческое создание. Она дала мне отвары и лекарства. И все эти вещи передала. Сюда я ее пустить не могла, и тебя в таком состоянии нести опасно. Действовала сама.

– И даже раздевала?

Хорошо, она не видела, как я улыбаюсь.

– Если ты думаешь, что я желала увидеть тебя голым, то хочу тебя огорчить. Ты не прекрасен как принц, из твоих книжек.

– Я же тебе их не читал. Откуда ты знаешь про прекрасных принцев?

Ей не нравился этот разговор, но дабы загладить вину за убийства, приняла решение открыться мне.

– Мне рассказывали. Про принцев, принцесс и чудовищ. Я тоже герой ваших книг, верно? Мы же там только и делам, что держим принцесс в башнях, жрем принцев и дышим огнем. Ты тоже думаешь, что я ни на что не способна, кроме как проливать кровь и пугать ваших детей?

Неужели эту черную тушу и правда, беспокоил такой наивный вопрос? Что я о ней думаю?

Я как раз вытащил последнюю пулю и слез с нее.

– Нет Алма, я так не думаю, – ее голова любопытно повернулась ко мне, – ты, конечно, не идеальная, впрочем, как и я, но ты справедливая, умная и добрая… иногда. Ты спасла меня однажды. Сомневаюсь, что злые чудовища вытаскивают мальчиков из воды.

– Да уж, – ее голова была уже у моих ног. Высшая степень ее доверия, – надо было вытащить принцессу. Не портить ваш сюжет.

Я сел, и подняв ее голову, положил к себе на колени.

От такого поворота она вся напряглась, но стоило провести между ушами рукой, как она тут же успокоилась, и чуть ли не заурчала.

– Не думаю, что с принцессой тебе бы было так же весело, как со мной.

– Думаешь, она была бы менее заносчивой?

– Думаю, держать принца в пещере, оригинально. Кстати, знаешь сказку о принцессе-лягушке?

Алма приоткрыла один глаз.

– Нет. Расскажи.

– Сюжет там так себе, но суть в том, что, когда прекрасный принц целует лягушку, она превращается в красивую девушку.

Она засмеялась.

– Нет, со мной такое не сработает.

Наклонившись, я осторожно поцеловал ее нос.

Надо было видеть этот взгляд в тот миг! В нее как будто точно пулей попали. Мне кажется, она даже дышать перестала.

– И правда, – отклонился назад и закрыл глаза, – не работает. Да и я в чудовище не превратился. Нет, сказки у нас с тобой не выйдет.

7. Тот, кто я есть.

Два года спустя…

Я неплохо так набил брюхо на ужине у сестры. Ее цветы начали приносить неплохой доход, и Ханна, открыв свою лавку, стала вполне самостоятельной. За счет того, что Алма помогала ей оживлять цветы и помогать их выращивать, они у нее росли в теплице даже зимой. А я, через день (Алме это не очень нравилось) приносил ей дичь и помогал по дому. За два года мы его привели в более-менее божеский вид, купили мебель, и сестра даже решила завести домашних курочек.

Сегодня она сделала мне омлет из пяти яиц с зеленью. Она только-только выросла под весенним солнышком.

За уплетанием еды, я не сразу заметил, что моя сестричка сама не притронулась к еде, и мечтательно смотрит в потолок, улыбаясь, и накручивая на кулак прядь каштановых волос (как и у меня). В женском настроении я был не силен, Алма доказывала мне это тысячу раз. Но я не сдавался!

– Ханна, с тобой все хорошо? – я отложил вилку и уделил все внимание ей.

Сестра бросила улыбаться, выпрямилась, и даже нахмурилась.

– Что? Конечно. В полном здравии. Ты с чего спросил?

– Просто, – я не смог сдержать улыбки, смотря на нее, – у тебя вид как у дурочки.

Она не дотянулась, чтобы дать мне подзатыльник.

– Сам ты дурачок! Не видишь?

Она развела руками, снова сияя.

– Ну, вижу. Дом. Комнату. Окна.

Я умел подчистую сбить ее романтичный настрой.

– Ты, правда, дурак? Весна же, весна!

Отпив компота, я снова аккуратно обратился к ней, чтобы она меня не треснула.

– Уже шестнадцатая моя весна, и семнадцатая твоя. Что тут такого? Их будет еще много.

Однако Ханну было уже не остановить в порыве восхищения этим временем года.

– Нет, Рэн, это неповторимая весна! Весна молодости, радости. Ты разве не слышишь, как поют птицы? Не видишь, как благоухают цветы? В воздухе так и веет счастьем.

– Любовью, ты хотела сказать, – она аж задохнулась на полуслове, возмущенно смотря на меня, – я тоже книги читаю, и знаю, к чему ты клонишь. В воздухе пахнет любовью. А ты – влюбилась.

Щеки ее стали цвета спелого помидора.

– Что? Нет!

– Да-да, – улыбаясь, издевался я, – ну, колись, в кого?

Немного повыделываясь, помявшись, потрепав руками подол платья, Ханна все-таки призналась.

– На кораблях приплыли моряки из соседнего королевства. Один из них, такой молоденький, зашел ко мне в лавку, купил цветов, и подарил мне! Представляешь?

Я закатил глаза.

– Как банально.

– Да что ты понимаешь?!– ее голос почти сошел на писк, – он каждый день ко мне заходит. А вчера позвал погулять.

– Ага, только с тобой на прогулку пойдут Айден и Клио.

Волчата, услышав свои имена, подняли уши. Они как раз развалились на полу, как раз в том месте, куда падало солнышко. Животы грели.

– Серьезно? Я пойду гулять с двумя здоровыми волками?

– Ты их даже не заметишь, но, если этот мужлан начнет распускать руки, они ему эти руки как раз откусят. На будущее. Просто позовешь их.

Пришлось ей согласиться. Мне не хотелось, чтобы ее горе повторилось снова. Она бы его не пережила.

Поев, я собрался, взял пару зайцев себе, а остальных оставил сестре.

Когда я обувался, она застыла на пороге, аки ангел, улыбаясь и светясь, пытаясь излучить все это на меня. Но, возможно, я бы слишком твердолобый.

– Рэн?

– Что? – прокряхтел я. И почему этот дурацкий шнурок не завязывается?

Ответила эта бестия не сразу.

– Не хочешь взять Алме цветов?

Я не понял.

– Зачем? У нее их целый лес.

– Ну, – она повела ногой по земле, опустив голову вниз, – когда ты в прошлый раз подарил ей розу, думаю, она была рада.

И правда, Алме нравились ненавязчивые подарки. Олень был, конечно, вкуснее и полезнее, но цветы, почему-то, вызывали больше блеска в ее сапфировых глазах. К тому же, в последнее время у нее много дел в лесу. Каким-то образом люди и животные все чаще пробираются в заповедную зону леса, куда никто без ее ведома, по плану, не мог войти.

– Хорошо. Давай букет, обрадую ее.

Границ заповедной зоны я достиг к обеду, как раз, когда Алма уже закончила облет окрестностей, поохотилась и проверила свои владения. Как и обычно, она встречала меня на одной из опушек, с кучей валунов, чтобы вместе пойти в пещеру и пообедать.

– Привет, – я махнул большому черному чудовищу, развалившемуся на траве, – все проверила?

– Да, – она огляделась, – а где твои волки?

Я сел рядом, опираясь спиной на ее бок.

– Сегодня моя сестра собралась на прогулку с каким-то моряком, я решил, что ей нужна будет защита. Клио и Айден с ней.

– Это хорошо.

– В смысле? – не думал, что она до такой степени их не любит.

– Сегодня ночью мы пойдем кое-куда. Только я и ты. Это важно. Ты житель этого леса, и тебе пора узнать кое о чем. И время пришло. Ты достаточно вырос.

– Алма, – я погладил ее вдоль шеи, – ты так загадочно говоришь. Не пугай меня. Ты же не собираешься меня в жертву приносить?

Она хмыкнула, принимая ласку. Обычно она возмущается: «Что я, домашняя кошка, чтобы меня гладить?»

– Нет, ты костлявый для жертвы богам.

– Хорошая причина. Ну, прости, не успеваю я жир набирать. Кстати, – я вернулся чуть назад, где спрятал для нее цветы. – Вот, это тебе.

Ее зрачки сузились, и снова расширились

– А, – она протянула лапу, и я положил их на нее, – спасибо.

Реакция была очень странной.

Сегодня вообще она была невероятно щедра. Даже разрешила прокатиться на ее спине. Хотя мне кажется, это не из-за доброты. Она боялась чего-то. Очень боялась. Так бывало, когда она выходила на охоту вместе с нами. Алма говорила, что просто чует опасность, но мне кажется, мой монстр чего-то не договаривала.

В пещере мы почти не разговаривали до самого вечера.

Приняв позу эмбриона, она задремала на солнышке, под пение птиц и стрекот насекомых. В это время я полил свои насаждения, повесил еще одну ленточку на дерево. Оно уже все было увешано ими.

Уже семь лет я живу с Алмой. Поначалу она не выпускала меня даже из пещеры. Потом я стал ходить на охоту. Потом в город и к сестре. Она вообще замечает, что я уже не ее пленник? Что я возвращаюсь только потому, что хочу к ней возвращаться. Хах, наверное, нет. Ведь пока она спит, я могу легко ускользнуть. Но не сделаю этого. Хотя бы потому, что однажды попросила остаться с ней. Я обещал. И останусь, пока она сама не решит иначе.

Все дела были сделаны. Мясо на ужин осталось только пожарить.

Ночью мы пойдем куда-то. Надо поспать.

Без волчат пещера казалось пустой. Даже мой костер как-то не грел.

И тогда, взяв одеяло, я пошел к Алме, расстелил рядом с ней на траве и лег, положив голову на ее хвост, свернувшийся полумесяцем у живота. Темная кожа нагрелась на солнце, и была очень теплой.

Так мы и проспали до вечера.

– Ты хоть можешь сказать, куда мы летим? – сидя у нее на спине, я уже минут пятнадцать наблюдал вид нашего леса с высоты птичьего полета.

Ночь опустилась быстро, и я порой различал только силуэты деревьев и животных. А этот лес, оказывается, очень большой.

– Сам все увидишь.

Вскоре, мы начали спускаться, и, ломая под собой ветки, Алма села на узкий открытый участок без деревьев.

Даже в темноте я видел, как печальны ее глаза. Какая она вся поникшая и слабая, будто заболела. Но когда я спросил ее самочувствие, чудовище уверяло, что все в порядке.

На меня в упор она смотреть не хотела.

Еще утром я заподозрил что-то неладное. Она над чем-то думает. Над чем-то неприятным и больным. Принимает решение?

– Алма, – не выдержал я, и коснулся рукой ее плеча, до которого, наконец, начал дотягиваться, – что с тобой? Я волнуюсь.

От моих слов ей стало еще хуже, и, отойдя от меня на расстояние вытянутой руки, снова посмотрела этим печальным, сапфировым взглядом куда-то сквозь меня.

– Послушай, ты вырос. Стал взрослым человеком. Почти мужчиной. Это так у вас называется? Эта стадия роста?

Я вообще не понимал, к чему она клонит.

– Ну, предположим.

Зашумели листья. Резко похолодало.

– Значит, настал черед тебе сделать выбор, кто ты.

Ее поведение начинало подбешивать. Я, конечно, понимаю, она все-таки женская особь, но так темнит и раздражает меня она впервые.

– Алма, если ты сейчас не скажешь, что хочешь сейчас, я пойду домой пешком!

Будто бы она даже испугалась, но снова взяла себя в лапы.

– Хорошо, пойдем.

И развернувшись, она пошла прямо, через рощу.

А за ней…

Большое, круглое озеро, отражавшее в себе луну. Его окружали зеленые ели, почти омываемые его прозрачными, спокойными волнами. Песок был идеально ровный и желтый, будто тут уже очень давно не были живые существа. Даже вода стояла, будто мертвая. Ни рыбы тут не плавали, ни лягушки.

Но Алма пошла дальше.

Чуть поодаль, стояли скоплениями камни и чем-то напоминали трон, только маленький. Алма бы точно в него не поместилась. Хотя, они явно не для сидения предназначены.

– Волшебное место, – не думал, что в лесу бывает такое, – зачем мы здесь?

– Ты прав, – она смотрела на луну, на песок, камни, куда угодно, но только не на меня, – это необычное место. И именно тут ты должен сказать чего ты хочешь.

– Послушай, – разозлился я, – а ты чего хочешь? Весь день как подменили тебя. Что я не так сделал?

Наконец-то она решилась. Мой взгляд поймал ее. Тусклый, грустный. Печальный. Не отрываясь от меня, она сказала:

– Это я сделала не так кое-что семь лет назад. А теперь ты должен за это поплатиться. Эти камни – алтарь этого леса. Тут родилась я.

Я не стал спрашивать как, хотя было очень интересно.

– Тут я стала хранительницей этого леса. Когда я только родилась, первые ростки деревьев только-только вылупились из семечек.

– Но ведь… этому лесу не меньше тысячи лет?

– Возможно, – она огляделась вокруг, и сделалась такой мечтательной, что на сердце отлегло, хорошо, что она больше не грустит, – я не считаю свою жизнь человеческими годами. Твоя жизнь – миг для меня. Как бы я… – вдруг она осеклась, – не хотела, чтобы ты остался, ты должен сделать свой выбор. Прямо сейчас, положив руку на этот камень

Я тут же это сделал.

– Подожди, дурак, – я бы с радостью, но рука уже не убиралась, – если ты солжешь камню, он убьет тебя.

Алма замерла в метре от меня, но спасти, как раньше, меня не могла. Да я и не хотел. Оглядев эту великаншу, похожую на дракона, этого монстра, чудовище, с мягким голосом, храбрым и справедливым сердцем, пытливым умом и мудростью, я улыбнулся.

– Ничего, я буду честен с тобой. Что ты хотела спросить?

Она села рядом со мной, и замолчала, словно забыла вопросы.

А потом заговорила тихо, почти шепотом.

– Клятвы, принесенные на этом алтаре нерушимы. Слова, сказанные в присутствии его, являются чистой правдой, во веки веков. Я, хранительница этого леса, дух, в облике монстра, спрашиваю тебя, человек, хочешь ли ты добровольно покинуть этот лес, и никогда сюда не возвращаться? Обещаю, ты уйдешь целым и невредимым.

– Нет, – я даже не думал.

Алма резко подняла голову, но моего мертвого тела не обнаружила.

– Подумай. А как же твоя сестра?

– Она уже взрослая, сама со всем справится. К тому же, ей достаточно моих частых визитов. А если она выйдет замуж, то я и вообще ей нужен не буду. Только если на Новый Год, вина хлебнуть.

Камень снова не испепелил меня.

– Ладно, – он выдохнула, – скажи мне, человек, хотел ли ты, хочешь, или хотел бы причинить вред этому лесу?

– Хм, – я тоже сел на песок, скрестив ноги, не отпуская руки, – если не брать охоту для пропитания – то нет. Зачем?

Она покачала головой, думая что-то про себя.

– Хорошо, тогда последний вопрос. Хотел ты, хочешь ли, будешь хотеть, причинить вред мне.

Так, а вот тут я могу и коней двинуть.

– Хотел, – Алма нахмурилась, – когда ты только забрала меня к себе. Чуть не убил тебя собственным когтем, пока ты спала. Но не смог. Нет, я больше никогда не хотел причинить тебя боль, и вряд ли когда-нибудь захочу.

– Почему не смог?

– Алма, ради бога, мне неудобно говорить с тобой в обнимку с камнем, если хочешь откровенных разговоров, заканчивай этот спектакль, и я отвечу тебе честно на все. Да-да, клянусь отвечать ей сегодня ночью честно, алтарь, не надо меня убивать.

– Ладно, – она встала, – я хранительница этого леса, дух, в обличье чудовища, закончила разговор…

– При условии, что ты тоже все расскажешь мне о себе.

– … с этим человеком. Что?!

В этот момент мою руку отпустило. Зато Алма чуть меня не сожрала.

– Что ты сказал, маленький человек?!

Ее голова опасно приблизилась к моей, и я уже увидел эти белоснежные зубы.

Я вжался в алтарь, надеясь, что он меня спасет.

– Так не честно. Почему только я должен говорить. Вообще-то, – я сделал умный вид, – отношения – это усилия обоих, а пока только я их прилагаю.

– Какие отношения, Рэн? Ты что несешь?

– Дружеские, хотя бы, а там как пойдет. Эй, ты что разбушевалась так, Алма?

Дальше произошло то, что я никак не ожидал. Чудовище медленно убрало пасть от моего лица, вся выпрямилась, удобнее сложила крылья и пошла от меня в противоположное направление, к озеру.

Вот и понимай женские мысли.

Естественно, как мужчина, я последовал за ней.

Передние лапы она опустила в воду, и наблюдала за тем, как волны их омывают. Вся такая страшная и сильная, сейчас она сделалась робкой и ранимой, как никогда. Я знал, что она готовиться открыть мне душу. И ни в коем случае не хотел ее перебивать.

Поэтому, как и всегда, сел рядом, тоже опустив босые ноги в воду.

Глаза цвета буйного моря замерли. Она не моргала. Возвращалась куда-то далеко в свои воспоминания, которые давно спрятала.

– Если ты назвал меня другом, Рэн, то, пожалуй, я и правда расскажу тебе, что случилось много лет назад, когда не было твоего отца, деда, прадеда... Я была очень наивной и глупой тогда, лес только-только окреп, и я возомнила себя всея царицей. Мне казалось, что мне все по плечу, все смогу. Я не облетала территорию, жила в свое удовольствие, купалась в озере, ела оленей, как и сейчас. Почти привыкла к тому, что судьба мне быть одной. Пока не появился один человек.

Она зажмурилась и некоторое время молчала.

– Он часто заходил в лес. То на поляне играл на флейте, то приходил с собакой и охотился на зайцев. Иногда просто гулял. Зимой рубил дрова. Впрочем, как и все местные жители. Но однажды, на него напал медведь. Не знаю, что тогда было у меня в голове, но я спасла его. Вытащила из лап. Он был весь в крови, но я его выходила. Нарушила вечный круг, который сама же должна поддерживать. И поплатилась сполна.

– Он тебя попытался убить?

– Аха-ах-ах, – горько засмеялась она, – лучше бы попытался. Но я была наивная, Рэн. Ты думаешь, я всегда была в этом облике чудовища? Я ведь хотела, чтобы он… не знаю, я просто хотела перестать быть одинокой и все. Мы подружились. Он научил меня человеческому языку, чтению, культуре, поведению. Я показывала ему лес, свои места, все самое заповедное и дорогое. Открыла ему свою душу. Я полюбила его. Не знаю, как я это поняла, но мне хотелось быть всегда вместе с ним. А когда я сказала ему, он согласился, говорил, что я самая умная, красивая, необычная. Наверное, где-то глубоко в моем мозгу детеныша что-то щелкнуло в один миг, и я решила убедиться в его словах. О, я беспрекословно верила ему, но долго вел меня в это место, принести клятву. И вот, мы с ним здесь. И только стоило ему положить руку на алтарь, как это озеро разбушевалось, поднялся ветер, и я поняла, что все это не чисто. Тогда он убрал руку, не успела произнести слова для алтаря, и тут взглянул на меня таким взглядом, который я никогда не забуду.

«Ты не веришь мне, милая?» – спросил он, подходя ближе, чем-то щелкая в кармане.

«Ты же говорила, что всегда хочешь быть со мной»

Я все пятилась и пятилась назад от него, к воде. Ступни уже коснулись воды, когда он достал короткий кинжал.

«Я забыл. Ты не можешь мне верить. Ты же просто чудовище, верно? Прими свой истинный облик. Не хочешь? Тогда, придется поговорить по-другому»

Он сделал выпад и ранил меня в плечо. Я помню, что мне совсем не было больно. Мне было обидно. Тогда я исполнила его волю. И стоило мне это сделать, как из-за деревьев выбежали люди – чуть ли не целая деревня. Они кричали: «Связывайте монстра – и весь лес наш! Знаете, сколько тут зверья? Можно бесконечно его душить! И король за нее неплохую награду даст»

И тут-то я все поняла. В один миг я повзрослела на тысячу лет.

В этом месте – я – сильнее любого живого существа. Мне ничего не стоило расправиться с каждым. Одного задавила лапой, другого сшибла хвостом, третьего перекусила пополам, и так по кругу, пока не остался он один. Только и повторял «Чудовище! Чудовище!» глядя на трупы своих друзей. И знаешь, даже тогда я не смогла его убить. Он убежал, когда я смотрела ему в след, и не могла пошевелиться. Мне не хотелось идти куда-то, защищать что-то. Вся душа вышла из меня, вернувшись валуном в сердце.

– А что стало с тем парнем?

– Я нашла тело после. И знаешь, что с ним случилось? Его задрал медведь. Все, что я нарушила – природа вернула на свои места. Она дала мне самый важный урок в моей жизни – лучше быть одной, чем ждать от кого-то предательства. Ведь я от вас, людей узнала это слово – «предательство» он меня научил. Во всех смыслах. Животные не предают. Даже эти твои волки.

– Зачем тогда ты спасла меня?

Она повернулась ко мне и совсем по-человечески пожала плечами.

– Потому что глуповата. Я видела, как тебя сбросили с той скалы. Как ты падал, как ударился об воду. Ты, почему-то, напомнил мне меня саму. Тебя тоже предали. Ты тоже чуть не умер. Да и ты был детенышем. Думала – будешь надоедать, убью. И вообще с самого начала хотела тебя убить, еще перед пещерой. Передумала, к сожалению. Теперь ты сидишь и заставляешь меня пережить то, что я похоронила в своей памяти уже раз пять.

Я бросил камешек в озеро и ухмыльнулся.

– Ну, прости. Знаешь, Алма?

– Что?

– Тот человек преподал тебе плохой человеческий урок. А я преподам хороший. Да, ты обожглась об него. Он сделал тебе больно. Но это не значит, что все такие. Мы люди – разные. Вот я – тебя никогда не предам, обещаю прямо здесь, на этом Алтаре.

Ее хвост осторожно коснулся моей ноги.

Мне показалось, она плачет. А может, просто так свет луны падал.

– Спасибо тебе, Рэн.

8. Те, кто мы есть.

Весна и половина лета пролетели незаметно. Мы с Алмой занимались делами и не заметили, как ночами начало холодать, а волчата все чаще спали в двойном клубочке, друг с другом. Хотя они редко теперь ночевали с нами в пещере, так как моя сестра Ханна очень хорошо их кормила, и гладила чаще. Они могли сутками жить у нее дома, в ласке и тепле.