Текст книги "В тайниках человеческого тела"
Автор книги: Григорий Брук
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 7 страниц)
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
В контрольном аппарате. Сахарная болезнь. Желчные камни
– Итак, мы в печени: это самая крупная железа в организме. Она весит полтора килограмма (около 4-х фунтов).
Обрати внимание на печеночные клетки. Это образцы клеток. Каждая клеточка имеет протоплазму, ядро и много других веществ, которые называются «включениями», так как могут быть, но могут и не быть.
Посмотри на глыбки в клетках: это животный крахмал, гликоген. Крахмал находится не только в картошке, рисовой или пшеничной муке: и в человеке есть крахмал, именно в печени.
– Откуда же взялся крахмал? И отличается ли он чем-либо от растительного?
– Ну, само собой, кой-чем отличается. Растительный крахмал окрашивается слабым раствором иода в синий цвет, а животный от иода краснеет. Помимо этого, отличий почти никаких. А оказался он в печени благодаря крови.
– Это как же?
– В крови содержится виноградный сахар. Если его количество превысит одну десятую процента, то весь избыток захватывается клетками печени, которые его перерабатывают в гликоген. А это, ты знаешь, сложный углевод.
А когда работа мышц идет настолько усиленно, что не хватает сахара, находящегося в мышце, то гликоген в печени расщепляется на виноградный сахар, а кровь вымывает его из печени и несет к мышцам.
– Ну, а если печеночные клетки почему-либо не могут захватить избыток виноградного сахара из крови? – спросила Надя.
– Тогда в крови накопится слишком большое количество сахару. И, проходя через почки, кровь отдаст избыток сахара моче. Таким образом происходит сахарная болезнь.
Кстати, о сахарной болезни. Оказывается, печень сама зависит от работы поджелудочной железы; есть такая железа; лежит она позади желудка и вырабатывает особое вещество, которое заставляет клетки печени выбирать из крови излишки сахару. Так что истинная причина сахарной болезни часто лежит в недостаточной работе поджелудочной железы. Убедились в этом довольно легко: у беременной собаки удалили поджелудочную железу; и вот пока у нее не родились щенята, все было благополучно, так как у каждого щенка была своя поджелудочная железа, и часть ее продуктов он через кровь отдавал матери. А когда щенята родились, и собака лишилась продуктов поджелудочных желез своих детей, у нее обнаружился сахар в моче, и она очень скоро погибла.
Ну, теперь перейдем к печени. Воротная вена, подойди к печени, как ты заметила дорогой, распадается на массу маленьких веточек, снова на целую сеть волосных сосудов. Эта сеть называется дивной сетью. И верно; благодаря этому, все-все, что вошло в кровь в брюшных органах, контролируется печенью.
Все вредное обезвреживается, если только печеночные клетки могут это сделать. Масса лекарств, которые принимает человек, проходит через контроль печени; разные паразиты, глисты, – все это задерживается в печени. Затем многие вредные продукты, которые образуются при распаде клеток, обезвреживаются в печени же.
Далее печень производит много тепла. Организм человека нуждается в постоянной температуре. Конечно, работа мускулов дает тепло; но если человек спит, и мускулы почти все отдыхают, кроме сердца, диафрагмы и гладких мышц внутренностей, тогда роль печени выступает, как очень важная.
И, наконец, печень производит желчь. А желчь необходима для пищеварения. Она собирается в желчном пузыре, а оттуда время от времени изливается в двенадцатиперстную кишку; сюда же изливается сок поджелудочной железы. Железа эта небольшая, а между тем очень важная. Она вырабатывает сок, в котором три фермента: и для белков, и для жиров, и для углеводов, – она одна, следовательно, работает за троих.
Очень интересно, как перевариваются жиры: белки и углеводы в общем-то перевариваются сравнительно легко, но с жирами дело не так просто. Над ними приходится поработать двум железам вместе: и поджелудочной и печени.
Под влиянием желчи жиры сначала превращаются в эмульсию, то-есть разбиваются на массу мельчайших шариков. Затем под влиянием сока поджелудочной железы из жиров освобождаются жирные кислоты. Ты пробовала есть прогорклое масло или сало? – спросил лейкоцит неожиданно.
– Случайно пришлось; у нас как-то сало висело в кладовке очень долго; а зима была довольно теплая. Как-то захотелось мне сала с горчицей. Принесла сало, начала есть; отвратительно; понюхала, а оно как-то противно пахнет; прогорклым.
– Это оттого, что в нем освободились жирные кислоты. Обычно жиры для этого должны стоять несколько недель; но в кишечнике, благодаря особому ферменту, это происходит очень быстро: жиры расщепляются на жирные кислоты и глицерин. А затем на жирные кислоты опять-таки действует желчь. А так как в желчи много щелочей, то под их влиянием жирные кислоты превращаются в мыло.
Тут Надя сделала большие глаза: «Глицерин и мыло?!» И вспомнился ей магазин «Жиркость», который она видела, будучи на экскурсии в Москве.
– Все это всасывается лимфатической системой, снова превращается в жир и попадает в кровеносную систему.
Желчь нужна не только для переваривания жиров. Она еще уничтожает бактерии; правда, она не может всех уничтожить, но порядочное количество все же уничтожает. А кроме того, она заставляет кишечник работать. Если у человека разовьется желтуха, то у него всегда бывает запор, потому что кишки вяло работают.
Желчь очень густой раствор разных солей; если почему-либо желчь застоится в желчном пузыре, то она еще более густеет, и из нее выпадает осадок солей; эти-то осадки дают начало разным камням.
Если такой камень лежит тихо в желчном пузыре, человек не чувствует ничего худого; но когда такой камешек двинется из желчного пузыря в проток к двенадцатиперстной кишке, то разовьются такие мучительные боли, такие страдания, что человек готов на стену лезть. Это есть печеночная колика.
– А отчего же густеет желчь в желчном пузыре?
– Здесь очень часто виноват сам человек. Если он туго перетягивает себе живот корсетом, тесемками или поясом, то желчь застаивается, и это дает толчок к развитию болезни.
– Значит, нельзя туго затягиваться?
– Разумеется, нельзя. Это очень вредно! Ну, теперь, – сказал лейкоцит, – двинемся дальше.
Они очень скоро добрались по все укрупнявшимся венам до нижней полой вены, оттуда по обычной дороге в сердце, легкие и опять в сердце. А из сердца помчались по аорте вниз и попали в маленькую артерийку тонкой кишки.
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
Кишечный сок. Об искусственной пище. В кишечной ворсинке. Ужин и отдых
– Хорошо, что мы сюда попали. Присмотримся, как все здесь происходит.
Пища здесь успела значительно переработаться. В двенадцатиперстной кишке соки желудка, печени и поджелудочной железы успели сделать очень много. В кишке вырабатывается кишечный сок, который доканчивает разложение белков. Углеводы все, как бы они сложны ни были, разлагаются до виноградного сахара; жиры раствориться в соках тела не могут, они только превращаются в эмульсию, затем омыляются, а в организм переходят снова в виде жира; а белки окончательно разлагаются уже кишечным соком: они расщепляются на аминокислоты, запомни это.
– Но что такое «аминокислоты»? Я этого слова совсем не понимаю; это для меня новинка; у нас в школе об этом не говорили.
– Те-те-те; не спеши, не волнуйся, – перебил ее лейкоцит, – знаешь ли ты, что такое уксусная кислота?
– Понятно, знаю.
– Нет, не по кухне, а по науке, знаешь ли ты про уксусную кислоту; ее состав знаешь ли ты?
Пришлось Наде смутиться.
– Вот видишь, – злорадствовал лейкоцит, – уж верно не один раз добавляла ты к селедке уксус, а не поинтересовалась узнать, что такое уксусная кислота. Ну, ладно. Состоит уксусная кислота из углерода, кислорода и водорода. Заметь, что соединение одного атома азота с двумя атомами водорода составляет особую группу; называется эта группа «амин». Если теперь в молекуле уксусной кислоты заменить один атом водорода амином, то получится новое вещество, которое называется аминокислотой.
И не только из уксусной кислоты можно получить аминокислоту, но и из других жирных кислот.
Аминокислоты сами по себе довольно сложны, но в сравнении с белками они просты; теперь люди научились изготовлять искусственные углеводы и жиры; если они научатся изготовлять искусственные белки, то можно будет говорить об искусственном питании. Опыты приготовления аминокислот довольно удачны. Очевидно не очень далек тот день, когда люди будут приготовлять искусственную пищу вместо той, которую им доставляет природа в виде растений и животных.
Уже сейчас произведены опыты кормлении собак и людей аминокислотами. Опыты очень удачны. И собаки и люди чувствовали себя превосходно и прибавляли в весе.
Пока это, правда, все очень дорого; гораздо дороже хлеба, яиц, мяса и молока, то-есть всех тех продуктов, из которых в кишечнике получаются аминокислоты. Но дай срок – техника идет вперед они подешевеют основательно; и тогда человечество перейдет во многих случаях на искусственное питание.
А теперь ты бы, верно, но отказалась подкрепить силы естественным питанием, а?
Надя молча кивнула головой.
– Для меня здесь пищи сколько угодно. Кругом бактерий сколько хочешь, – сказал лейкоцит, – но тебе хуже. Шутка ли? Находиться в пищевом окружении; при невозможности использовать такое изобилие. Давай выйдем из волосного сосудика на слизистую оболочку кишки. Ты не брезгаешь?
– Ну, что же делать? Теперь брезгать поздно. Надо же знакомиться.
– Ты уже знаешь, что и в кишке должно быть три слоя (рис. 22).
– Брюшинный, мышечный и слизистый, – подхватила Надя.
– Да; так вот в кишках слизистый особенно интересен, он весь покрыт, словно бархат, ворсинками. Заглянем в ворсинку и кстати закусим.
Ворсинок здесь целые миллионы, – бормотал лейкоцит, проталкиваясь через гущу клеток. – Подойдем хотя бы к этой.
Ворсинка, которую он избрал, имела вид громадной башни с конусовидной вершиной (рис. 24).
Рис. 24. Четыре ворсинки тонких кишок (сильно увеличен); А и V – кровеносные и L – лимфатические трубочки, ветвящиеся в ворсинках.
Она была покрыта одним слоем цилиндрических клеток, между которыми некоторые были полны слизи, как бокал вином. Они действительно были раздуты слизью настолько, что приняли форму бокала. Одна из таких клеток вдруг лопнула и вылила целый поток слизи в кишку, обдав при этом наших приятелей.
У основания ворсинки виднелись две глубоких железки, вырабатывающие кишечный сок. Наде очень хотелось ознакомиться с их работой, но лейкоцит торопил ее. Он, видимо, очень проголодался и спешил к пище.
– Ничего интересного в этих железках нет, – ворчал он, – железки, как железки; поторапливайся-ка за мной.
Наконец, раздвинув ряд клеток ворсинки, они проникли внутрь ее.
Тут была целая сеть волосных сосудов, артерийка, из которой они произошли, и вены, в которые они складывались. А помимо них, громадная масса лимфатических щелей и сосудов.
Ворсинка, казалось, жила: то она наполнялась кровью и разбухала, то кровь и лимфа из нее уходили, и она вся слеживалась.
– Вот где истинное использование пищи, – сказал лейкоцит. – Здесь в ворсинке всасывается переваренная и разложенная на простые составные части пища. Углеводы всасываются кровеносной системой; белки – частью кровеносной, частью лимфатической, ну, а жиры – только лимфатической. Заглянем-ка сюда в лимфатический сосудец, их тут много; я тебя угощу. Видишь уйму жировых шариков? Они превкусны, уверяю тебя.
И, не дожидаясь ответа, начал набивать в себя шарик за шариком.
Надя последовала его примеру: действительно, жировые шарики были превкусны. Внешне вся их масса напоминала молоко, но они были также вкусны, как самые густые сливки.
Оглянувшись, она заметила, что вокруг них масса лейкоцитов, и страшно испугалась. Она вспомнила, как опасна встреча с ними, но скоро успокоилась, так как увидела, что им не до нее: все они были заняты едой и поспешно нагружались жировыми шариками. А Надин руководитель на ее глазах растолстел, распух втрое.
– Ты видела, – спросил ее спутник, – сколько кругом лейкоцитов? Мы не только защитники и санитары, мы еще переносчики пищи; именно с нашей помощью жировые шарики из ворсинки попадают в лимфатическую систему.
– Сколько же у вас обязанностей! – вырвалось у Нади.
– Да, многовато; однако, двинемся вперед.
Они поплыли по лимфатическому сосуду. Сосуд извивался по брыжейке.
Дорогой лейкоцит говорил Наде:
– Кишки делятся на толстые и тонкие. В тонких идет переваривание пищи и всасывание ее в кровь и в лимфу, а в толстых всасываются вода, соли, остатки пищеварительных соков. А все, что не всосалось, и разные непереваренные остатки удаляются из организма.
Кишки довольно свободны, но все же их брюшинная оболочка позади кишки складывается вдвое и образует брыжейку, а брыжейка прикрепляется к задней стенке живота, так что полной свободы здесь нет. По брыжейке идет масса лимфатических сосудов. И вдоль каждого сосуда непременно 2–4 лимфатических железки. Здесь они очень нужны: вместе с пищей пробираются в лимфатические сосуды разные бактерии. В толстых кишках их особенно много, там очень хороши условия для их развития. Из толстых кишок они буквально наводнили бы весь организм, да не тут-то было: их ждет целых 4 заградительных отряда (лимфатических желез). Будь спокойна, каждого проверят, пропустят то, что можно пропустить дальше в крупные лимфатическое сосуды, а потом в кровь. А чего пропустить нельзя, то задержат в железках.
И точно, пришлось останавливаться целых 4 раза, пока они не миновали брыжейку (рис. 25).
Рис. 25. Разветвление млечных сосудов в брыжейке и лимфатические железы.
А когда они добрались до крупного сосуда, то решили сократить дорогу, так как лимфа текла очень медленно. Поэтому они вышли из лимфатического сосуда и перебрались в довольно крупную вену. Здесь течение было быстрей.
– А теперь куда? – спросила Надя.
– Да в печень же, больше некуда; разве ты забыла, что из брюшной полости кровь не может миновать печени?
– Ах вспомнила, – сказала Надя усталым голосом. – Ну, дорога знакомая; пока доберемся до сердца, я вздремну после такого хорошего обеда, а ты, если тебе нетрудно, побудь около меня.
– Хорошо, – согласился лейкоцит.
Утомленная путешествием Надя задремала и проснулась тогда, когда ее стало кидать, как щепку, в правом желудочке.
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
Сокращение пути. Внезапное коловращение. В почках
– Хочешь, попробуем попасть в левый желудочек, минуя легкие, – предложил лейкоцит. – Мы выгадаем время.
– Хотеть-то я хочу, но как это сделать?
– Я думаю, нам надо теперь познакомиться с почками. А попасть мы можем вот так. Из легочной артерии есть заросший проток в аорту. Он сравнительно недлинный, и мы его пройдем довольно скоро. Надо только изловчиться из легочной артерии попасть в него; но если мы будем держаться стенки артерии, мы его не прозеваем.
– Что же это за проток? – спросила Надя, и почему он зарос?
Но отвечать лейкоциту не пришлось: правый желудочек сократился, и их выбросило в артерию.
– Держись стенки! – крикнул лейкоцит, – и постарайся за нее зацепиться!
Надя так и сделала; ей удалось зацепиться за крохотный выступ артерии, и волна не успела ее унести далеко. Оглядываясь, куда она попала, она скоро заметила лейкоцита, который энергично полз к ней.
– Ну, пойдем; вон виднеется заросший проток; поторапливайся, а то новая волна унесет нас слишком далеко; разговоры потом.
Спеша изо всех сил, успели они добраться до участка легочной артерии, стенка которой была вся как бы изрыта и оттянута.
– Это и есть проток. Но мы по нему пройдем недурно. Теперь я тебе объясню его происхождение и почему он зарастает.
Когда ребенок развивается в утробе матери, его легкие не работают; снабжение кислородом происходит при помощи пупочных сосудов, которые тянутся внутри пуповины. Значит, кровь из правого желудочка в легкие не направляется, а идет по особому протоку прямо в аорту. Когда человек рождается, он делает первый вздох; легкие у него расправляются, и кровь из легочной артерии идет уже в легкие, минуя проток, который скоро прорастает соединительной тканью.
И действительно, проток, по которому они пробирались, зарос совершенно; в нем были плотные волокнистые клетки, между которыми было трудновато пробираться. Но так как проток был не длинен, то они довольно скоро его миновали, пробрались в аорту и сразу попали из могильной тишины и спокойствия в гам и шум мощной кровяной волны.
Удача им благоприятствовала, и они попали в почку. Дорогой лейкоцит пояснял Наде.
– Ты видела, что в легких кровь освобождается от углекислоты и снабжается кислородом; в печени она освобождается от других вредных соединении; в печени образуется мочевина, мочевая кислота и ряд других соединений, от которых организму все же надо избавиться. Вот это очищение крови от ненужных продуктов совершается в почках.
Почек две, так что если случайно одна из них погибнет, другая работает за двоих. Доверимся кровяной волне. Ты испытаешь очень оригинальное ощущение.
Сказано сделано. Держась за ложноножку лейкоцита, Надя пустилась в путь. Волна ее понесла; сначала крохотная артерия, в которой они находились, шла довольно ровно. За ее стенками виднелись ряды клеток почки. Но внезапно она почувствовала, что ее, словно вихрь, закружило и вертит во все стороны: то вверх, то вниз, то вправо, то влево, вперед, назад; словом, как-будто она попала в какой-то водоворот.
Сначала она испугалась, но понемногу успокоилась, и ей даже стало нравиться такое вращение, как на карусели. Но неожиданно водоворот прекратился, и артерия начала распадаться на волосные сосуды.
Тут они остановились, и лейкоцит растолковал ей, что случилось.
– В почке много клубочков. Образуется клубочек крохотными артериями. Ты должна догадаться об этом, испытав это на себе.
Каждый клубочек есть не что иное, как артерия, извитая много раз в самом причудливом и хаотическом беспорядке. Но это необходимо, так как артерия в клубочках очень тонка, стенка ее пропускает ряд веществ, и, проходя через эти клубочки, кровь избавляется от многих ненужных и вредных соединений.
Клубочек окружен почечными клетками, которые эти соединения перерабатывают, соединяют друг с другом и подготовляют к удалению из организма.
Почки – это железы, они приготовляют мочу, которая из них по мочеточникам собирается в мочевой пузырь, а из пузыря удаляется из организма.
Почки очень важны; если они прекратят работу – смерть; если будут работать плохо – недомогание, головные боли, тошнота и рвота, потеря работоспособности.
– Ну, а что же заставляет почки работать? – спросила Надя.
– Отчасти играет роль разница давлений: в клубочке, состоящем из артерий, давление много сильнее, чем в окружающих почечных клетках; вода из крови с некоторыми солями и прочими химическими соединениями просто продавливается из крови, как лимфа из кровеносных сосудов.
Но помимо этого, почка – железа, работающая самостоятельно. Это не простой фильтр, как раньше думали многие ученые. А работают почечные клетки особенно хорошо под влиянием мочевины. Именно мочевина возбуждает их жизнедеятельность и гарантирует достаточное выделение мочи. Так что в печени изготовляется возбуждающее средство для почек.
Ну, видишь, Наденька, как сложен человеческий организм?
– Да, но зато как интересен!
– А главное то, что отдельные его части и органы выполняют свое дело на общую пользу. Ты, ведь, видела, как работают желудок и кишечник на общее благо; теперь ты видишь, как трудится на пользу всего организма почка. Беда, если почки заболеют, и их работа уменьшится или вовсе прекратится. Организм будет отравлен неудаленными продуктами и погибнет. Единое целое, которое мы называем человеком, распадется в могиле на составные части.
Однако мы заговорились. Двинемся дальше. Я думаю, что мы направимся в мозг.
– Но каким путем?
– Да кровью же, через вену в печень…
– Опять в печень?
– Не миновать печени; потом обычной дорогой, это просто и удобно.
– Идет.
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
В мозгу. Строение и работа мозга. Важные центры. Сторожевые пункты. Сигнальные провода. Рефлексы безусловные. Роль отдельных долей мозга. Условные рефлексы
Никогда раньше Надя не представляла себе, что мозг так сложен; она растерялась от массы новых впечатлений и долгое время только ахала да охала.
Клетки в мозгу были исключительно сложны (см. рис. 26).
Рис. 26. Нервная клетка и ее отростки.
Помимо ядра и протоплазмы с громадным количеством разных включений, каждая из них имела массу отростков. Их было до того много, что счесть невозможно, а из отростков один, наиболее длинный, уходил так далеко, что терялся вдали. Сама клетка была сероватая, а самый длинный отросток белый. Этих клеток было бесчисленное множество. Время от времени Надя чувствовала, что по ним пробегает как бы электрический ток. Волосных сосудов между ними было особенно много.
Придя в себя, она начала расспрашивать своего руководителя.
С обычной словоохотливостью лейкоцит заговорил.
– По своему составу мозг и нервы – это самая сложная протоплазма в человеческом организме. Интересно то, что здесь очень много фосфору, так что одно время говорили: «без фосфора нет мысли».
Истинная причина разумной жизни – это мозг. Он чрезвычайно важен; чем он сложней, тем разумней существо. Из современных и вымерших животных на земле самый совершенный мозг у человека. Особенно важен большой мозг; он состоит из двух полушарий; в каждом полушарии масса извилин сероватого цвета (см. рис. 27); здесь клетки: от них отходят белые отростки нервные волокна.
Рис. 27. Извилины головного мозга.
Клетки могут соединяться друг с другом в самых разнообразных комбинациях, любая с любой, совсем как в телефонной станции, где каждый номер может быть соединен с любым номером. Соединение или смыкание происходит при помощи коротких отростков.
Пучки отростков или нервы напоминают провода кабеля. Они идут во все части тела и проводят туда те изменения, которые произошли в мозговых клетках (см. рис. 28).
Головной мозг переходит в продолговатый, а продолговатый продолжается вниз в виде спинного мозга, который защищен позвоночным столбом. Да и головной мозг недурно защищен черепной коробкой. Мозг нуждается в надежной защите.
Некоторые участки мозга абсолютно необходимы для жизни. Вот, например, в продолговатом мозгу есть «дыхательный центр». Если его разрушить, то останавливается дыхание, и наступает смерть. Невдалеке от дыхательного центра есть особая точка; если ее разрушить, ну, скажем, иголкой, то почки начинают пропускать из крови виноградный сахар.
Есть особые центры, которые заведуют речью, способностью читать, писать, движениями языка, других мышц тела. Их разрушение влечет за собой потерю тех или иных способностей и возможностей.
Нужно тебе сказать, что почти всюду в организме каждый участок тела снабжается одновременно несколькими артериями. Поэтому, если какая-либо из них повредится, то оставшиеся все же в состоянии снабдить этот участок кровью. Но в легких, почках и в мозгу этого нет; там каждый участок снабжается кровью только из одной маленькой артерии; такие артерии называются концевыми. Здесь прекращение доступа крови ведет часто к омертвению участка, орошаемого артерией, потому что из других соседних участков кровь не поступает.
В легких и почках это не так важно, потому что любой участок здесь равноценен другому, и его гибель замещается усиленной работой других участков. В мозгу не то: здесь уже почти каждый участок имеет свою специальность, заведует чем-либо, и заменить его трудно. Поэтому закупорка артерийки или разрыв ее ведет к гибели участка мозга и к потере какой-либо возможности или способности. Кровоизлияние в область дыхательного центра влечет смерть, кровоизлияние в области «центра письма» – потерю способности писать, кровоизлияние в области «центра речи» – означает потерю способности говорить. Человек мычит, но членораздельных звуков не производит. Параличи также объясняются разрушением тех или иных центров движения.
Нервы пронизывают все тело человека и являются как бы телеграфными проводами (см. рис. 28).
Рис. 28. Нервы в теле человека.
И по ним действительно бежит электрический ток; но здесь он бежит, как бы вспышка. Представь себе, что ты насыпала дорожку пороху и подожгла один конец, огонь добежит до другого конца; так и здесь: ток начинается в окончаниях нерва и бежит вдоль нервного волокна к клетке в мозгу со скоростью приблизительно курьерского поезда, (90-100 километров в час). Так что если бы твоя рука могла достигнуть солнца, ты бы почувствовала ожог лет через 100 с лишним, – засмеялся лейкоцит.
Металлическая проволока, по которой бежит ток, нисколько не изменяется; ее вещество не растрачивается; в нерве же, благодаря убыли вещества при токе, наступает истощение; нужны отдых и время для восстановления.
Некоторые нервы передают ток от центра, то-есть от мозга к мускулам, железам, внутренностям; другие же, напротив, несут ток от кожи, органов чувств, внутренностей к мозгу.
Нервы первого рода называются центробежными. Нервы второго рода центростремительными. Центробежное нервы иначе называются еще двигательными или секреторными, смотря по тому, заставляют ли они работать мускул или железу (например, слюнную)[2]2
Продукт, вырабатываемый железой, называется «секретом». Поэтому нерв заставляющий работать железу, называется секреторным.
[Закрыть]. Центростремительные нервы называются еще чувствующими. Название неверно: нерв не чувствует, а только передает раздражение, которое воспринимается мозгом, как чувство.
Нерв «приказывает» мышце сокращаться или железе работать. Это очень легко проверить Нерв, подходя к мышце, разветвляется и дает окончания в виде бляшек, которые плотно подходят к мускульному волокну (см. рис. 29).
Рис. 29. Нервные окончании в мышечном волокне.
Когда мы были с тобой в мускулах, я забыл обратить твое внимание на эти бляшки. Если пропустить через нерв электрический ток, то сократится мускул, в котором разветвляются окончания этого нерва. Если пропустить ток через нерв, разветвляющийся и оканчивающийся в слюнной железе, то она энергично начнет выделять слюну. Это проверено не раз на лягушках, собаках, на людях и на многих других животных.
Центростремительные нервы непременно начинаются от каких-либо органов чувств. Они являются как бы сигнальными проводами от сторожевых пунктов (органов чувств): глаз, ушей, носа, языка, различных чувствующих телец на коже, способных воспринимать чувство холода, тепла, боли, прикосновения и т. д.
В органах чувств строгая специализация. Как ни раздражай глаз, все равно будет ощущение света. Если ударить кулаком в глаз, то «из него искры посыплются», то-есть получится ощущение света. Если пропускать через глаз электрический ток, то опять-таки будет световое ощущение.
То же самое с ухом: оно дает ощущение не только от звуков, но любое другое раздражение дает только ощущение звука. От удара кулаком по уху человеку покажется, что у него в ушах «зазвенело». Таково же ощущение при раздражении электричеством. Короче говоря, все сторожевые посты строго рассчитаны на какое-либо специальное раздражение.
– А сколько же таких сторожевых постов у человека? – спросила заинтересованная Надя.
– Их очень много; наиболее важные тебе известны: это глаза и уши, нос, хотя его значение, как органа обоняния, у современных людей падает. Затем язык, кожа. Между прочим, кожа ощущает температуру, благодаря разным точкам, из которых некоторые ощущают холод другие – тепло. И кожа же ощущает прикосновение. Особенно много таких пунктов на руках: здесь осязание очень тонкое. Интересно, что осязательные тельца многочисленны у корней кожных волосков. Попробуй осторожно провести рукой поверх тыла другой руки, не касаясь кожи, но близко к ней – ты почувствуешь прикосновение: это ты задела волоски на тыле руки, а они передали раздражение осязательным тельцам у их основания.
А на губе, где таких волосков нет, нужно гораздо энергичней дотронуться, чтобы почувствовать прикосновение. Попробуй сама.
Надя попробовала и убедилась, что это так.
– Теперь, – продолжал лейкоцит, – если тебе не надоело, разберемся в самом интересном. От каждого сторожевого поста идет сигнальный провод в мозг. И на каждое раздражение органа чувств следует тот или иной ответ, который называется рефлексом. Прошу тебя запомнить это название. Вот тебе образец рефлекса. Ты случайно дотронулась до дымящейся папиросы: немедленно, не успев подумать, ты отдернула руку. Или кто-либо уколол твою ногу булавкой: тотчас же, без размышления, ты отдернула ногу. Если сесть и положить ногу на ногу и ударить по висящей ноге ребром ладони пониже колена, нога подскочит кверху. Ты пошла в очень яркую комнату из темной улицы: глаза твои прищурились, и зрачки сузились. Ты взяла в рот кусок яблока: появилась слюна. Все это самые разнообразные рефлексы.
Но всех их объединяет то, что они безусловны. Волей здесь можно сделать очень мало, и то не всегда. Можно терпеть укол булавкой, но до известной степени; совсем невозможно сделать так, чтобы от яркого света зрачки не сузились. Невозможно задержать выделение слюны.
Обычным путь безусловного рефлекса таков (см. рис. 30): от органа чувств идет нервный ток раздражения по центростремительному нерву к мозгу спинному или продолговатому; от мозга по центробежному нерву идет ток к мускулам или железе.
Рис. 30. Механизм безусловного спинно-мозгового рефлекса. (Обратить внимание на левую сторону рисунка).
Все это очень целесообразно. Но во всем этом нет ничего разумного, как будет видно из следующих опытов, проделанных учеными, о которых я сейчас тебе и расскажу.
Берут лягушку и отрезают ей голову, а затем вешают ее на крючке; лягушка еще живет порядочно времени без головы. Если теперь приложить к ее боку бумажку, смоченную серной кислотой, то лапка, ближайшая к боку, поднимается и сбрасывает бумажку (см. рис. 31).
Рис. 31. Обезглавленная лягушка, стирающая кислоту со спинки.
Или если смазать спинку лягушки серной кислотой, лапка, ближайшая к месту ожога, придет в движение и сотрет серную кислоту. Вот образец безусловного рефлекса. Головы нет, значит лягушке думать нечем.
Однако ее движение целесообразно и полезно. Ход нервного тока ясен: от окончании чувствующих нервов кожи раздражение пошло в спинной мозг, там оно перешло на двигательный нерв, достигло до его окончаний в мускулах лапки, мускулы сократились, и лапка сняла бумажку.
Если теперь отрубить эту лапку и снова приложить бумажку с серной кислотой, то обрубок тщетно попытается ее снять. Тогда, однако, приходит в действие противоположная лапка и после нескольких неудачных попыток снимает бумажку.
Если перерезать чувствующие нервы, идущие от кожи к спинному мозгу, то безголовая лягушка не будет снимать ядовитой бумажки. Серная кислота жжет, сторожевые посты воспринимают раздражение, но сигнальные провода перерезаны, – совсем как на наблюдательном пункте, где неприятелю удалось перерезать провода, соединяющие пункт с армией.
