Текст книги "В тайниках человеческого тела"
Автор книги: Григорий Брук
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 7 страниц)
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Родственники лейкоцита. Проводники крови. Разрыв сосудов
Наши приятели попали, наконец, в крупную вену, впадающую в сердце. По сравнению с лимфой, здесь было как бы столпотворение вавилонское; кругом них кишмя-кишели овальные тельца желтовато-зеленоватого цвета; по временам их обгоняли лейкоциты, удивительно похожие на спутника Нади; однако, у них были самые разнообразные ядра; тут же неслись какие-то мелкие пластинки. Все это мчалось в одном направлении, перегоняя друг друга (рис. № 6).
Рис. 6. Красные кровяные тельца под микроскопом. S – красное тельце сбоку; большой зернистый кружок – белое тельце.
– Видишь овальные тельца? – спросил лейкоцит, – это красные кровяные тельца; их очень много; в каждом кубическом миллиметре крови здорового мужчины их около 5 миллионов; у женщины немного поменьше около 4 миллионов с половиной; люди их назвали «красными кровяными тельцами». На самом же деле они не красные, а желтовато-зеленоватые. Но когда они лежат массой, толстым слоем, они кажутся красного цвета; они очень важны для человека; в них находится особое вещество, которое принадлежит к белкам и называется гемоглобин. Это чудесное вещество обладает способностью соединяться с разными газами; между прочим, оно соединяется с кислородом и окисью углерода и углекислотой; теперь в вене гемоглобин шарика соединен с углекислотой, оттого-то кровь приняла такой темный оттенок.
– Все это так, – перебила его Надя, – но, скажи, эти красные кровяные шарики ведь клетки?
– Безусловно, клетки.
– Почему я не вижу в них ядра?
– Я тебе скажу, что красные кровяные тельца не содержат ядра только у человека и родственных ему млекопитающих животных. У всех же птиц, рыб, гадов, вообще у всех прочих животных они содержат ядро, и в этом отношении ровно ничем не отличаются от прочих клеток тела. У человека кровяные тельца до их созревания имели ядро; в мастерской, где они производятся, они все снабжены ядрами; но прежде, чем покинуть мастерскую, они лишаются ядра; и поэтому не способны ни к размножению, ни к питанию, – они как бы живые трупы. Просуществовав две-три недели, они гибнут обычно в селезенке, которая является для них как бы генеральным кладбищем…
– Странно, – промолвила Надя, – где же эта мастерская?
– Она в костном мозгу. Ты, ведь, знаешь, что в костях, особенно в крупных трубчатых костях, находится мозг. Но есть мозг желтый и есть красный. Красные кровяные тельца производятся только красным костным мозгом. Однако, если в организме острая недостача в красных тельцах, то желтый костный мозг, который иначе называется жировым, превращается в красный; таким образом увеличивается количество красного мозга.
Это часто бывает после больших кровопотерь, ну хотя бы после несчастных случаев, окончившихся отнятием руки или ноги.
Если даже, несмотря на увеличение производства, недостает красных телец, то костный мозг выпускает их в кровь не вполне созревшими, содержащими еще ядро; тогда в крови находятся красные тельца с ядрами. Это бывает обыкновенно при злокачественном малокровии, очень опасным для жизни.
Надя встревожилась.
– Вот и я малокровная, доктор говорит, что у меня большое малокровие; неужели и у меня красные тельца с ядрами?
– Нет, не беспокойся, ничего этого у тебя нет. Злокачественное малокровие болезнь, конечно, очень серьезная; но она и очень редка. Обычное же малокровие состоит даже не в уменьшении числа красных телец, а просто в уменьшении количества гемоглобина. И излечивается оно довольно легко. Вот видишь, в организме человека, в котором мы путешествуем, нет ни одного ненормального шарика, – все здесь благополучно.
Пластинок же в каждом кубическом миллиметре около 300.000 штук; они очень важны; в случае кровотечения они распадаются и дают толчок свертыванию крови; ты, ведь, знаешь, что если поцарапать палец или вырвать зуб, то кровь сама перестанет течь. Это происходит благодаря тому, что в крови образуется особое вещество, фибрин, и в его образовании принимают большое участие кровяные пластинки. Ценою их гибели покупается образование этого вещества; благодаря этому, человек не погибает от малейшего пустякового кровотечения и остается в живых.
– А вот я видела, один молодой человек ехал на велосипеде и попал под автомобиль; у него раздробило ногу, и кровь била фонтаном; на улице образовалась лужа крови. Не знаю, остался ли он в живых; его увезла карета скорой помощи.
– Это оттого, что автомобиль повредил какую-нибудь крупную артерию. Обычно же кровотечение из вен, особенно из мелких, кончается само собой. Но при некоторых болезнях кровь не свертывается, получается кровоточивость. И человек истекает кровью при малейшей царапине, при ничтожном порезе.
– А что такое артерия, с которой ты говорил раньше?
– Теперь мы находимся в вене; венами называются сосуды, по которым кровь движется к сердцу; артериями же называются сосуды, по которым кровь направляется из сердца в разные части тела. Стенка у вен мягкая и податливая; у артерий стенка толстая, плотная; в ней много гибких (эластических) волокон, словно в резиновых подвязках. Если повредить артерию, она не спадается долго, и кровь из нее бьет фонтаном, иногда на метр высотою. Кровь в таких случаях бьет толчками: а из вен кровь течет ровно и тихой струей.
– Теперь мне понятно; но я вижу в крови еще лейкоцитов: много ли их в крови?
– Обычно тысяч 6-10 в каждом кубическом миллиметре; иногда, больше, иногда меньше.
При некоторых болезнях число их уменьшается: например, при брюшном тифе; при других – число увеличивается.
А иногда, должен сказать тебе, количество лейкоцитов увеличивается во много раз и доходит до 200–300.000 в каждом кубическом миллиметре. Это очень опасная болезнь; она называется белокровием; люди еще не научились излечивать ее окончательно; поэтому, рано или поздно, человек, болеющий белокровием, умирает.
– Ах, – сказала. Надя, а я думала, что вы, лейкоциты, наши защитники и охранители Чем больше вас, тем лучше. А оказывается…
– Оказывается, что во всем нужна мера; нехорошо, если защитников больше, чем нужно. Но ты не знаешь еще, какое значение имеет кровь вообще для организма. Так я тебе расскажу.
– Рассказывай, я слушаю.
– Ты уже видела разные тельца и пластинки; но помимо этого в крови есть еще жидкая часть. Кровь очень важна для организма; нет уголка в теле человека, в котором бы не было кровеносных сосудов. Эти сосуды гораздо тоньше волоска, а потому и называются волосными сосудами; по своему строению они очень напоминают собой тот лимфатический сосуд, в котором мы начали свое путешествие. Та же тоненькая оболочка вроде пленки и на ней один ряд клеток. И вот кровь, проходя по такому волосному сосудику, вступает в обмен с клетками организма. (Рис. № 7).
Рис. 7. Обмен вещества в тканях тела животного; а, б, в, г и т. д. – различные клетки тела.
Эти клетки прежде всего забирают из красных телец кислород, а взамен кислорода отдают углекислоту, а затем клетки выбирают из жидкой части крови различные питательные вещества; а взамен отдают различные свои продукты, которые им не нужны. Иногда эти продукты, не нужные для клеточек того или иного органа, очень нужны для других клеток организма. Здесь кровь является как бы распределителем между клетками; а иногда продукты жизни и работы клеток вредны решительно для всего организма, – вот хотя бы углекислота; она не нужна вовсе; поэтому она удаляется из организма. Есть и другие вредные продукты, ну хотя бы мочевина и мочевая кислота; они тоже удаляются из организма; углекислота из легких, а мочевина из почек. Все это называется обменом веществ. Запомни это название.
– Запомню, нам еще об этом не говорили, – ответила Надя.
– Вот теперь видишь, что между клетками организма идет обмен. Он совершается благодаря наличию крови, но между организмом и внешним миром тоже идет обмен. Он совершается через легкие, почки, кожу, пищеварительный аппарат. И пока идет обмен в клетке, она живет; пока совершается обмен веществ между человеком и окружающей средой, он жив. Если нет обмена веществ, нет и жизни.
– Теперь тебе ясно, что если бы кто захотел сосчитать, сколько волосных сосудов в человеке, ему бы это не удалось: до того велико их число; правда, они и непрочны, но их страшно много. Случалось тебе ушибаться?
– Сколько раз.
– При этом получался синяк; это не что иное, как разрыв волосных сосудов и кровоизлияние. Обычно это не опасная вещь. Опасно только кровоизлияние в мозгу. А в прочих местах, особенно снаружи, это пустяковая вещь.
– Конечно, пустяковая, – засмеялась Надя, – вот и у меня на руке синяк, хочешь покажу.
И она показала синяк, успевший уже стать желто-зеленым.
– А, – сказал лейкоцит, – гемоглобин уже начал разлагаться; синевы осталось уже мало. Желто-зеленые участки скоро заживут, и все будет, как было.
– А я не знала, что цвет синяка изменяется от разложения гемоглобина.
– Представь, это так…
Надя была поражена ученостью своего спутника – лейкоцита.
Пока шли эти разговоры и объяснения они продвигались по вене ниже и ниже. Давно уже до уха Нади доносился какой-то равномерный и ритмический гул. Теперь она почувствовала, что движется вниз как-то толчками. Словно кто-то притягивает всю массу крови к громадному резервуару. Лейкоцит сказал:
– Мы приближаемся к сердцу.
Вена, но которой они плыли, расширилась еще больше.
– Мы подходим к правому предсердию – сказал лейкоцит, – когда человек вздохнет, и его грудная клетка расширится, мы попадем в сердце. Держись за меня.
Тут человек с силой втянул в себя воздух – по-видимому вздохнул; грудь расширилась, и масса крови в которой находились и наши приятели, попала в правое предсердие.
ГЛАВА ПЯТАЯ
В сердце. Без руководителя. Радостная встреча. Мотор организма и его работа
Надя сразу почувствовала, что они попали в важный орган; здесь все кипело и бурлило. Вдали как-будто что-то хлопало и громыхало.
«Это работает клапан, отделяющий предсердие от желудочка», – подумала Надя и не ошиблась.
В водоворотах крови надо было смотреть в оба, чтобы не потерять руководителя – лейкоцита. Приглядевшись к стенке предсердия, Надя заметила, что она равномерно, начиная от устья вены, начала сокращаться, словно в приступе судороги. Она почувствовала, что ее сдавливает со всех сторон и толкает вниз. Только она успела проскользнуть через широко зияющее отверстие, как над ее головой что-то с шумом захлопнулось.
В испуге она стала искать знакомого лейкоцита, но его нигде не было видно.
В чужой обстановке, одна, Надя пришла в отчаяние. «Не лучше ли уцепиться за что-нибудь и подождать?» – мелькнуло в ее голове. Она уцепилась за небольшой выступ сердечной стенки и стала ждать.
Как ни скудны были ее сведения по анатомии, она все же знала, что сердце человека состоит из четырех камер (отделений) (рис. № 8).
Рис. 8. Строение сердца: а – левое предсердие, b – левый желудочек, с – правое предсердие, d – правый желудочек, е – желудочно-предсердечные клапаны.
Она знала, что находится теперь в правом желудочке; что между правым желудочком и предсердием есть отверстие, закрывающееся трехстворчатым клапаном. Этот клапан – блестящий и гладкий, был прямо над ее головой. Протянувши кверху руку, она могла коснуться до одной из его створок. К створке шли толстые канаты, соединявшиеся вдали на крупном мускуле, имевшем форму усеченного конуса.
«Если бы я была, прежнего роста, – подумала Надя, эти канаты показались бы мне тоненькими и нежными сухожильными нитями».
Очевидно, когда мускул сокращался, нити тянули створку и заставляли ее открываться. Приглядевшись, Надя заметила, что от этой же створки другие нити шли к другому мускулу, лежавшему невдалеке от первого. Но особенно долго приглядываться Наде не пришлось. Над ее головой просунулась тоненькая ложноножка, а затем другая; потом с величайшими затруднениями стало протискиваться слизистое тельце, и к своему несказанному удовольствию Надя увидела своего знакомца.
Лейкоцит, видимо, был рад не менее Нади. Очутившись возле нее, он сказал:
– Ты хорошо сделала, что подождала, меня. Я, признаться, на это надеялся. Впредь старайся меня не терять.
– Хорошо, – ответила Надя, – но почему нити от створки клапана идут к двум мускулам?
– Если бы каждая створка зависела только от одного мускула, то заболей этот мускул, створка не могла бы работать. А теперь, если тебе не скучно, дай мне отдохнуть, а я покамест растолкую тебе, как работает сердце. Ты видела пожарный насос?
– Не только видела, но знаю, как он устроен, – живо ответила Надя, – в пожарном насосе одновременно работают как бы два насоса: и всасывающий и нагнетательный.
– Ну, так работа сердца напоминает работу пожарного насоса. Всего-то оно не больше кулака нормального человека: но оно двумя перегородками разделяется на 4 камеры: две верхних называются предсердиями, а две нижних желудочками. Предсердия главным образом всасывающие насосы; желудочки же нагнетают кровь и выталкивают ее очень энергично. Оба предсердия сокращаются одновременно, желудочки тоже; но когда предсердии работают, желудочки отдыхают, и наоборот. Помимо этого, сердце вообще имеет кратковременные паузы, в течение которых оно отдыхает; видишь ли, сердце работает всю жизнь; еще в утробе матери оно начинает свою работу и не прекращает ее до конца дней человека, а человек, ведь, может прожить и до 100 лет. Вот, если тебе не лень, подложи несколько яиц под курицу и дня через три возьми одно яйцо и осторожно начни снимать с него скорлупу. Если тебе посчастливится, то ты над желтком увидишь красную точку, которая то сжимается, то расширяется: это сердце будущего цыпленка.
Ну, а раз сердцу надо работать всю жизнь, то оно работает с паузами; после каждого сердечного сокращения следует отдых. И если сложить в течение суток все те моменты, которые сердце отдыхает, то получится около 15 час., так что на долю работы приходится около 9 часов.
Надю словно осенило:
– Ага, так вот почему рабочие требуют восьмичасового рабочего дня: если к 8 часам работы прибавить время ходьбы на завод и домой, то выйдет около 9 часов.
– Правильно, – ответил лейкоцит. – Мы все в этом организме зависим от правильной работы сердца. И вот что интересно, сердце – мышца; оно состоит из мышечных клеток, которые, однако, настолько тесно соединены друг с другом и так замысловато переплетаются, что очень трудно определить, где одна клетка кончается и где начинается другая. Клетки эти кажутся исчерченными поперечно; такие мышцы в прочих частях тела действуют по воле человека; а в сердечной работе воля ничего не может: – ни ускорить ни замедлить. Здесь полная независимость или, как говорят, автономия от воли.
– И автоматизм, – добавила Надя.
– Да, и автоматизм, то-есть машинообразность.
– Но, позволь, при неприятностях болит сердце. Так щемит, что невольно за него хватаешься. А когда что-либо радует, то делается весело, и сердце радуется, прыгает, чуть не выскочит из груди. В чем же тут дело?
– Ну, тут дело вот в чем. Сердце само очень зависит от нервной системы. Мы вот с тобой будем в крупных артериях, и ты увидишь, что их просвет может быть то уже, то шире, смотря по тому, как на их стенки действует нервная система. При неприятных известиях просвет артерий суживается; особенно это заметно на лице; человек бледнеет, то-есть крови в лице меньше. Понятно, что сердцу труднее проталкивать кровь при узких просветах; его работа увеличивается, и оно скорей устает; человек чувствует стеснение в груди, в сердце. При радостных известиях просвет артерий расширяется; лицо розовеет; сердцу легче работать; получается очень приятное чувство легкости и свободы в грудной клетке. Неправильно выражение: «сердце радуется, сердце болит». Радуется мозг страдает мозг, а на работе сердца все это сказывается.
– Но в таком случае, нельзя сказать, что сердце самостоятельно и не зависит от прочих частей организма.
– Сердце не зависит от воли человека. Усилием воли человек не может приказать сердцу остановиться. Или, когда оно останавливается, и человеку хотелось бы жить, он не может усилием воли приказать сердцу работать. Если у человека сердце дает 74 сокращения в минуту, то усилием воли нельзя его заставить ускорить работу до 120 ударов или замедлить до 40. Но сердце зависит от мозга, легких, от пищеварительных органов, как и они зависят от него. Человек – очень сложный организм. И все части этого организма зависят в своей работе друг от друга.
Бывают случаи, когда сердце почему-либо не может работать и останавливается. Такая остановка означает смерть человека, так как значение сердца слишком велико. Это оно своей работой снабжает свежей кровью все клетки организма; это оно собирает кровь из всех уголков организма и направляет ее в легкие. А кровь, ведь, несет питание и кислород. Без правильной и своевременной доставки пищи и кислорода многие клетки немедленно прекращают работу. Вот почему при остановке сердца очень скоро перестают работать клетки мозга, и человек теряет сознание; прекращается дыхание, и то, что называлось человеком, лежит неподвижным холодеющим трупом, хотя некоторые клетки его еще живы. Однако пора нам двинуться дальше.
Надя отцепилась от своего выступа, и они отдались току крови. Как раз в это мгновение желудочек внезапно сократился; Надя снова почувствовала, словно ее сжало прессом со всех сторон; она уцепилась за лейкоцита и закрыла глаза; еще мгновение, и она помчалась сначала вниз, а потом круто вверх; словно сквозь сон, увидела она створки клапана и услышала, как гулко они сомкнулись, закрывая отверстие. Правый желудочек оказался позади. Они были в легочной артерии.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
По малому кругу. Неожиданное нападение. В легких. Двигатель легких. Снова в сердце
Переведя дух и оглянувшись. Надя увидела массу красных телец, бешено мчавшихся мимо нее, и поняла, что и она сама мчится достаточно скоро. Впрочем, словоохотливый лейкоцит не оставил ее своими пояснениями.
– Из правого желудочка, сказал он, – как ты знаешь, берет начало легочная артерия: отделяется она от него трехстворчатым клапаном; каждая створка имеет форму лунного серпа или полулуния.
Иногда при суставном ревматизме у людей поражаются эти клапаны; они сморщиваются, края их покрываются узелками, и отверстие закрывается не плотно; получается неизлечимая болезнь – порок сердца.
– А как уберечься от ревматизма?
– Надо беречься простуды; не выходить после горячего чаю, не остыв, на холодный ветер, не лежать на сырой земле, не промачивать ног. А еще лучше закаливаться при помощи физкультуры, и не бояться никаких простуд.
Легочная артерия, – продолжал лейкоцит, – идет в легкие. Ты видишь, все красные кровяные тельца нагружены углекислотой. Люди называют кровь, богатую кислородом, артериальной, а кровь, содержащую много углекислоты, венозной. Здесь же отношения иные; мы в артерии, в ней кровь венозная; это оттого, что мы находимся в так называемом малом кругу кровообращения. Путь от правого желудочка через легкие до левого предсердия называется малым кругом. Путь о левого желудочка до правого предсердия – большим кругом, хотя, в сущности говоря, никаких кругов здесь нет, это люди дали такое название, чтобы легче было изучить, как идет кровообращение в теле. Артерию от вены легко отличить по стенкам, – в ней сильный мышечный слой; затем в таких артериях, как легочная артерия, которые выходят непосредственно из сердца, много эластических волокон, благодаря чему артерия самостоятельно сокращается, прогоняет кровь дальше и облегчает работу сердца. Это очень важно; плохо, если артерия потеряет свою упругость; тогда сердцу приходится трудно: оно устает и может остановиться. Важно то, что в большом кругу кровь, богатая кислородом в артериях, а в малом кругу мы это увидим в венах. Кстати, мы подходим к разветвлению легочной артерии; свернем влево.
Они попали в более мелкую артерию; здесь давление сразу уменьшилось, стало свободней, и кровь потекла медленнее. Лейкоцит дал объяснение.
– Просвет артерии сузился, но легочная артерия распалась на несколько второстепенных сосудов. Если сложить просветы второстепенных сосудов, то получится не уменьшение, а увеличение. Тебе понятно?
– Представляю; ну, если в легочной артерии был просвет равен 100 процентам, то в ее ветвях может быть к примеру 45 %, 65 % и 40 %, тогда в сумме, будет 150 %, то-есть больше в полтора раза.
– А раз общий просвет трех второстепенных артерий больше одной основной, то быстрота течения крови замедляется. Ты заметила, что по реке, где берега близки, течение быстрей, а где река расширяется, течение замедляется?
– Заметила.
– И тут в организме то же: все подчиняется законам природы.
Дальше наша артерия будет ветвиться и ветвиться. Просвет каждой из них будет уменьшаться, но общая сумма просветов будет расти. Течение крови будет все замедляться. Одновременно с этим будут утончаться и стенки артерий; исчезнут пластические волокна; станет тоньше мышечный слой. И, наконец, мы доберемся до мелких волосных сосудов, окружающих легочные пузырьки.
Все это, как предсказывал лейкоцит, сбылось в точности. Из артерии в артерию они попадали все в более мелкие и, наконец, Надя увидела себя в волосном сосудике. Здесь все было спокойно и мирно. Ничто не напоминало той сутолоки, которая была в правом желудочке и в легочной артерии. Можно было перевести дух.
Но тут, откуда ни возьмись, на Надю обрушился другой лейкоцит, несколько меньших размеров, чем ее приятель. Без лишних разговоров он начал окружать ее своими ложноножками с явными намерением втянуть ее в себя.
Надя испугалась и завопила изо всех сил:
– Спасите! Выручайте!
– Но ее приятель уже начал отдергивать ложноножки незнакомца; последний, очевидно, признав в Надином приятеле своего, словно нехотя, отстал от Нади, и она успокоилась. Зато не мог успокоиться ее руководитель.
– Знаешь, ты лучше смотри в оба, и вообще от меня не отходи ни на шаг. Это не шутки; под моей защитой ты в полной безопасности; но без меня на тебя каждую минуту нападет несколько лейкоцитов, худо тебе будет.
Надя встревожилась.
– Я от тебя не отстану.
– Ну, смотри. Однако, давай ознакомимся с легкими. (См. рис. № 9).
Рис. 9. Легкие (в разрезе). L – гортань; Т – трахея; B – бронхи с мелкими веточками, бронхиодиями.
Они лежат в грудной клетке; они очень сложны, состоят из массы пузырьков, весьма похожих на гроздья винограда. (Рис. № 10).
Рис. 10. Легочная долька, состоящая из группы пузырьков.
Нужны легкие для дыхания. (Рис. 11).
Рис 11. Рот (3); глотка (8); дыхательное горло (12); надгортанный хрящ (9); язычок (4); начало носоглотки (2).
Начало дыхательного пути нос; поэтому, помни, неправильно поступает тот, кто дышит ртом. Он вводит в легкие массу пыли, массу вредных бактерий. А если дышать носом, то в узких носовых ходах (их три пары) большая часть посторонних частиц задерживается; к тому же, проходя через узкие и длинные носовые ходы, холодный воздух прогреется, так что и для легких это полезней: меньше риска их простудить.
В носовых ходах клетки, их выстилающие, имеют на свободной поверхности массу волосков, а волоски непрерывно мерцают, движутся в одном направлении и выбрасывают все ненужные мелкие частицы.
– Тебе случалось наверно чихать.
– Конечно, случалось.
– Так вот, если в нос попадет что-либо раздражающее, то человек морщит лицо и в особенности нос, затем глубокий вдох и… чихает. При этом выбрасываются брызги и масса пыли.
Из носовых ходов прогретый и очищенный воздух идет в носоглотку; здесь дыхательный путь перекрещивается с пищеварительным; тебе случалось поперхнуться куском пищи во время разговора?
– Приходилось.
– Многие любят говорить, что человек очень хорошо, на диво устроен; все на месте, никаких, мол, недостатков.
А это не так, в человеке много лишнего, ненужного и даже вредного; например, соседство пищевода и дыхательного горла определенно опасно. Дыхательное горло закрывается особым клапаном, напоминающим язык собаки. Этот клапан называется надгортанником; когда человек глотает пищу, надгортанник прижимается к дыхательному горлу и плотно его закрывает. Когда человек разговаривает, надгортанник поднимается и вход в дыхательное горло открыт. Вот почему нельзя разговаривать во время еды. Можно задохнуться.
Дальше воздух идет в дыхательную трубу, которая называется трахеей.
Это длинная трубка, состоящая из ряда хрящевых колец.
Трахея позади грудины делится на два главных бронха, по числу легких; затем правый бронх делится на три второстепенных, а левый на 2 второстепенных бронха. В правом легком 3 доли, в левом – две. Левое легкое меньше правого: в нем углубление в роде ниши – для сердца (см. рис. 9).
Бронхи ветвятся и делаются все мельче и мельче и, наконец, оканчиваются в легочных пузырьках. А в пузырьках совершается обмен воздуха между человеком и окружающей средой. Кстати, мы подошли к такому пузырьку.
– Давай посмотрим, как это все происходит.
Надя осмотрелась. Легочный пузырек был по ее размерам очень велик, но она сообразила, что на самом деле он не больше макового зерна. Основа пузырька состояла из массы эластических волокон. В сущности говоря, это они образовывали форму пузырька. Изнутри он был выстлан одним слоем плоских клеток; клетки эти от волосных сосудов отделялись только тоненькой оболочкой.
И вот Надя заметила, как из легочного пузырька через плоские клетки в волосной сосуд потянуло струей свежего воздуха. – это шел кислород: он вытеснял углекислоту из красных телец и, как хозяин, властно становился на ее место. Кровь в волосном сосуде немедленно из темной превратилась в алую. Все это произошло на ее глазах с чрезвычайной быстротой, прежде нежели она успела сообразить, что здесь происходит.
Лейкоцит объяснял:
– Здесь в легких кислород имеет очень большое давление; не следует забывать, что в воздухе кислороду около 21 %, а углекислоты всего 0,03 %; то-есть кислород раз в 600 сильнее давит, чем углекислота; гемоглобин же красных кровяных телец одинаково легко соединяется как с углекислотой, так и с кислородом. В легких поэтому кислород вытесняет углекислоту, соединяется с гемоглобином, а углекислота выдыхается человеком наружу. В глубине тела, куда потом прибудут красные кровяные тельца, картина будет иная; там будет много углекислоты, и ее давление будет превышать давление кислорода; там углекислота вытеснит из телец кислород и соединится с гемоглобином. А кислород, отщепившись и не имея выхода, начнет соединиться с протоплазмой клеток, окисляя тот углерод и тот водород, который в них содержится. Таким образом, получится опять-таки углекислота, которая в свою очередь вытеснит новую партию кислорода, и вода, которая попадет в лимфатическую систему. И так идет всю жизнь.
– Какая же польза от этого?
– Польза? Да, ведь, соединение углерода протоплазмы с кислородом есть медленное горение; от этого развивается теплота. Без определенной температуры человек жить не может. Смерть при большом повышении температуры, но смерть и при понижении температуры.
Отчего труп холодеет? Оттого, что перестал дышать, и углерод его тела перестал соединяться с кислородом. Затем, помимо тепла, сжигание углерода освобождает энергию, то-есть способность производить работу, двигаться и т. д. Все это необходимо, без этого нет жизни.
– Ну, хорошо; но я не понимаю, к чему такая сложность строения легких. Зачем такая масса легочных пузырьков; ведь их сотни миллионов, по-видимому.
– Очень просто; дышит только поверхность легочных пузырьков; представь себе комнату и предположи, что обои – это дыхательная поверхность; тебе ясно, что если эту комнату перегородить и оклеить обоями, то дыхательная поверхность увеличится; а объем комнаты не увеличится ни на йоту. Чем больше стенок, чем больше перегородок, чем меньше камеры, тем больше дыхательная поверхность.
Разве легко удовлетворить такую махину, как человек, кислородом? А легкие занимают очень скромный объем, имея громадную, в несколько сот квадратных метров, дыхательную поверхность.
– Теперь мне стало ясно, в чем тут дело. Но как же это легкие расширяются и сжимаются, а я в них не вижу мускулов. Как это происходит?
– Это потому, что легкие расширяются и сжимаются не сами по себе; под ними и под сердцем лежит большой мускул, перегораживающий поперек всю грудную клетку. Он отделяет грудную полость от брюшной, а потому называется грудобрюшной преградой или диафрагмой. Вот эта диафрагма и является главным дыхательным мускулом; она опускается вниз, и легкие механически расширяются, в них входит воздух; она подымается кверху, и из легких выжимается воздух, и они спадаются. (Рис. № 12).
Рис. 12. Грудная полость при выдохе и вдохе.
Все это можно проверить на опыте…
По Надя не дала ему договорить.
– Я знаю этот опыт и знаю, как называется прибор, наглядно показывающий работу легких. Я даже сама помогала его изготовить.
– А ну-ка, ну-ка, скажи, – затараторил лейкоцит.
– А что же? И скажу; аппарат… аппарат… Дондарева…
– И не Дондарева, не так ты говоришь, а Дондерса.
Надя смутилась.
– Ах, да, правда, Дондерса.
– А ну-ка, опиши мне его устройство.
– Это-то я помню хорошо. Мы взяли большую бутыль и срезали в ней дно, бутыль закрыли пробкой, а в пробке проделали отверстие и плотно в него вставили гусиной перо. На конец пера, торчавший в бутылке, плотно привязали кусочек пузыря. Потом вместо дна привязали резину. Налили в бутылку воды. И вот, когда потянешь резину вниз, пузырь в бутылке расширяется; а толкнешь ее кверху, пузырь сразу суживается. (Рис. 13).
Рис. 13. Стеклянная банка без дна, затянутая резиной (Р. д). В банку налита вода (в). В верхнее горлышко введена трубка с резиновым шаром (Р. м). Сосуд изображает полость грудной клетки. Каучуковый шар (Р. м) соответствует легкому, а трубка (т) – трахее.
– Верно, это очень напоминает работу диафрагмы и расширение легких при вдохе, и спадение их при выдохе. А ты еще недовольна доктором.
– Так, ведь, не доктор нам это показывал, а преподаватель физики.
– Ну, – прервал ее лейкоцит, – вернемся к нашей беседе. Диафрагма, значит, очень важна. Если случайно прекратится ее работа, то человек погиб. Другие мускулы заменить ее не могут; они могут только немного помочь ей, если она ослабела; эти вспомогательные мускулы находятся на груди и на шее; но, повторяю, роль их не велика.
Работа же диафрагмы целиком зависит от деятельности одного участка мозга; об этом мы с тобой поговорим потом. Видишь, как в организме все связано одно с другим. Организм это есть нечто единое, целое, и от его благополучия зависит благополучие его частей; с другой стороны, от благополучия частей зависит и благополучие всего организма.
