Текст книги "Русские гусли. История и мифология"

Автор книги: Григорий Базлов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 13 страниц)

1.3. Гусляр Вяйнямёйнен – первопредок венедов?

Предание о творении и обустройстве мира звуком песни и игрой на гуслях сохранилось в славянском фольклоре лишь фрагментарно. А в мифологии карелов и финнов этому сюжету уделено много внимания: среди карельских лесов и озёр был сбережен древний титанический образ эпического певца Вяйнямёйнена. Согласно Калевале, Вяйнямёйнен родился сразу после сотворения мира и был первым человеком на Земле. Он – гусляр, вещий певец, богатырь, сеятель и мудрец.

Вяйнямёйнен. Художник Мюд Мечев

По нашему мнению, этот персонаж был воспринят финнами из мифологии своих давних соседей – новгородских словен. В пользу этого мнения свидетельствует тот факт, что Лонрёд собрал песни, составившие Калевалу именно в России, в Беломорской Карелии; а в Финляндии и в других частях западно-финского мира их не было – только там, где финны и карелы жили в тесном контакте с новгородцами. Кстати, там же были собраны все основные русские былины и духовные стихи.

Вяйнямёйнен – персонаж для мировой мифологии почти уникальный. Если вывести за рамки рассмотрения эллинский мир, то, пожалуй, только у кельтов сохранился похожий эпический герой, точнее, языческий бог – Дагда. И у них этот миф мог сформироваться под влиянием сказаний о Гермесе или Орфее. По преданию Дагда обладал волшебным котлом подобным мельнице сампо, способным всех накормить, и чудесной арфой Даурдаблой, свойствами напоминающей кантеле, которая звоном струн могла вызывать сон, смех, слёзы и менять времена года. Но кельты жили очень далеко от финнов и с ними практически не соприкасались. Трудно допустить возможность заимствования мифа от ирландцев. Скорее можно предположить, что ирландский (о Дагде), славянский и эллинский (о Гермесе) мифы восходят к общей индоевропейской основе.

В других регионах, где в древности жили финно-угорские народы (вдали от племени новгородских словен), такого или подобного персонажа, тем более играющего на гуслях, в эпосах не отмечается. В русской традиции предания о великом гусляре во всей полноте, к сожалению, не сохранились. Хотя по зияющим смысловым лакунам, возникшим от его забвения в славянской мифологии, очевидно, что этот легендарный герой в русской мифологии был и занимал в ней очень важное место. Сохранился ряд сказок про Ивана-гусляра, у которого есть волшебный инструмент, причем подобно Вяйнямёйнену Иван игрой на гуслях воздействует на одушевлённый и неодушевлённый материальный мир. В ряде преданий (например, в стихе о Голубиной книге) таинственный славянский персонаж назван именем библейского царя Давида, искусного певца, игрока на псалтири и боговдохновенного поэта.

Царь Давид

Родина финно-угорских народов – Урал и Южная Сибирь. На тысячелетия позже предков славян-индоевропейцев они появляются в Европе и расселяются на территории, соотносимой с современной европейской Россией и Финляндией. Финно-угорские народы, оставшиеся жить на Урале и в Сибири, также имеют инструменты подобные гуслям: нарс-юх у хантов и сангквылтап у мансей, но у них в мифологии отсутствует эпический образ гусляра. Нет этого персонажа и у соседей: латышей, литовцев и эстонцев.

Хантыйские гусли – насс-юх

Мансийские гусли – сангквылтап

А. С. Фамицын отмечал полное сходство формы гуслей и кантеле. Он обратил внимание на то, что у эстов инструмент называется каннель, у латышей – кауклес, у литовцев – канклес, однако это название невозможно объяснить с позиций финно-угорских языков. Основываясь на тождестве конструкций и сходстве названий (старославянское густи), он сделал вывод о заимствовании его финно-уграми у славян. «Должно же было это произойти в те отдалённые времена, когда финны и эсты ещё составляли одну не разъединённую народную массу, т. е. приблизительно около тысячи лет назад, если не ранее, так как данный инструмент должен был привиться, войти в обиход финского народа и укорениться в нём ранее его разделения на собственно финнов и эстов» ¹⁴ 14
  Фамицын А. С. Гусли. СПб.,1890. С.65.


[Закрыть].

Ещё одно убедительное исследование, доказывающее, что финское кантеле – это производное от русских крыловидных гуслей, было сделано профессором консерватории имени Римского-Корсакова, выдающимся этномузыкологом Анатолием Михайловичем Мехнецовым ¹⁵ 15
  Мехнецов А.М. Русские гусли и гусельная игра. СПб., 2006. Анатолий Михайлович Мехнецов (1936–2008) – выдающийся русский этномузыколог, заслуженный деятель искусств России, член Союза композиторов, кандидат искусствоведения, профессор и заведующий кафедрой этномузыкологии Санкт-Петербургской государственной консерватории имени Н.А. Римского-Корсакова, президент организации «Российский фольклорный союз», действительный член Петровской академии наук и искусств, член Всемирного президиума Международной организации по народному творчеству (IOFA) при ЮНЕСКО.


[Закрыть]. В науке существует довольно расхожее убеждение, что *kant(e)le «гусли» восходит к раннему славянскому *gǫdtli, давшему позже у славян *gǫsli (древнерусское – гусли).

Однако пока невозможно уверено сделать вывод о происхождении гуслей у хантов и мансей, живущих на севере Западной Сибири. Трудно утверждать, что гусли – нарс-юх и гусли – сангквылтап это также заимствованный от русских инструмент. Не исключено, что они являются собственной разработкой этих финно-угорских народов, но, правда, и на это предположение есть ряд возражений. Кроме русских, у которых гусли повсеместно распространены, у соседних с хантами и мансями народов (например, у ненцев) такого или подобного инструмента нет, следовательно, направление заимствования шло не от хантов и мансей, а к ним от соседей. Впрочем финно-угорские народы издревле соседствуют с индоевропейцами, об этом свидетельствует масса схожих черт в материальной культуре, языке, орнаменте и фольклоре. Легко допустить, что хантами и мансями гусли были заимствованы от проникающих в регион новгородских словен. Действительно, на востоке от этих народов гусли не встречаются, на западе они распространенны до побережья Балтийского моря. То есть распространение гуслей как инструмента, очевидно, шло на восток с запада вместе с русскими переселенцами. В 1958 году учёный В.Н. Белицер в монографии привёл примеры мощного воздействия русской культуры на культуру и быт коми и их полного обрусения. Весьма вероятно, что при колонизации Севера потомки новгородских славян растворились в массе коми-зырян, хантов и мансей, что и привело к их частичному обрусению и появлению гуслей в Сибири.

В замечательном исследовании «Скифская Русь» В. Ларионов пишет: «По материалам карельских могильников выяснилось, что формирование карелов, как следует из одонтологического анализа ¹⁶ 16
  Одонтология (от др. – греч. odus, родительный падеж odontos – зуб и …логия) – наука, изучающая строение, вариации и эволюцию зубочелюстной системы.


[Закрыть], происходило на основе не одного, а двух одонтологических типов: северного грациального и более древнего – североевропейского реликтового, который этнически связывается с саамами. Согласно самой общей характеристике, карелы относятся к европеоидным народам, монголоидная примесь у которых составляет ничтожный процент» ¹⁷ 17
  Ларионов В.Е. Скифская Русь. Таинственные истоки славянской расы. М.: Эксмо: Яуза, 2011. С. 305.


[Закрыть].

Автор продолжает: «Указанные выше антропологические особенности финнов позволяют ученым допустить возможность единого антропологического прототипа для славян, балтов и прибалтийских финнов, существовавшего на пространствах Восточной Европы и обладавшего ярко выраженными европеоидными чертами» ¹⁸ ₁₈
  Там же. С. 305.


[Закрыть].

В сборнике «Антропологические типы древнего населения на территории СССР» (1988), соавтором которого является известный антрополог Г.В. Лебединская, рассматривается древний европеоидный тип, резко долихокранный, со среднешироким, высоким, сильно профилированным лицом и выступающим носом. Описанный тип был широко распространён на значительной территории от Поднепровья до Рейна в VIII–V тысячелетии до Р.Х. Вероятнее всего, что именно этот антропологический тип и лежит в основе этнического формирования славян, германцев, балтов и прибалтийских финнов.

Возможно, появление гуслей у балтов и балтийских финнов восходит к той далёкой эпохе соседского проживания древних народов или даже их единства, когда сами гусли формировались как инструмент. То есть гусли выступают некоторым этническим маркером, который свидетельствует об очевидном прежнем расовом родстве народа, игравшего на гуслях, с древним северным европеоидным типом, либо о некотором наследии культуры современным этносом этого древнего протонарода – прародителя, ставшего антропологической и культурной основой для балтийских финнов и прямым предком восточных славян и балтов.

В наше время обращает на себя внимание тот факт, что гусли у финно-угров появляются только в тех регионах, где они долго и устойчиво контактируют с русскими, например, у карел и финнов (кантеле), у марийцев (кюсле), у чувашей (кесле). Также у русских переняты гусли (гюсле) татарами – кряшенами. Сами названия инструментов «гюсле», «кюсле», «кесле» свидетельствуют об их происхождении от слова «гусли». У славян гусли встречаются не только на территории России и в зоне постоянных контактов с финно-уграми, но и на землях западных славян, где продолжительных контактов с финно-угорскими народами никогда не было.

Финский язык хранит следы многих заимствований из русского (или ещё более древнего языка). Первое, на что обращаешь внимание в этих заимствованных словах, – это то, что среди них множество «технических терминов» и орудий труда, перенятых финнами у русских. То есть вместе с новым орудием труда перенималось и его название или слово, обозначавшее некоторые его элементы, потому что своего этнического термина ещё не существовало. Так, например, мы обнаруживаем заимствованные из русского слова, связанные с ткачеством и прядением: нитки, нити – niiet, деталь ткацкого станка, нитяные петли между двух поперечных жердочек для подъёма нитей основы. Бёрдо – pirta, одна из основных частей ткацкого станка. Веретено – värttinä, орудие для ручного прядения. То же можно сказать о ряде других орудий труда, заимствованных финнами у русских, а с ними и их названия, например: косарь – kassara, большой нож для рубки кустарника и щепания лучины. Лопата – lapatta. Паличка, палица – painopalko, палочка – пластинка, вокруг которой наматывают нить при вязании сети для получения ячеек одного размера.

Очень похоже, что и легенды о Вяйнямёйнене (Väinämöinen) ¹⁹ 19
  Väinämöinen – Главный герой Калевалы. Демиург, певец, игрок на кантеле.


[Закрыть], эпическом герое Калевалы, перетекли в эпос из русского фольклора. Вяйня « Väinö – нормальная форма мужского собственного имени. Форма Вяйнямёйнен – более торжественная и официальная» ²⁰ 20
  Элиас Лённрот. Калевала. Петрозаводск. «КАРЕЛИЯ». 2001. С.575.


[Закрыть]. Вяйня (Väinö) – это произнесённое по-фински русское имя Ваня. Вяйне или Вене (Venäjä) ²¹ 21
  Venäjä – эпический топоним, соотносимый со славянскими соседями прибалто-финнов. Происходит, как считают исследователи от названия славянского племени венеды.


[Закрыть], так финны до сих пор называют Россию и русских ²² 22
  Финское – «Venäläinen» (русский), «Veneman», «Venäjä» (Русь); эстонское – «Venelane» (русский), «Venemaa», «Vene» (Русь); карельское – «Veneä» (Русь).


[Закрыть]. Видимо, и Белое море, упоминаемое в Калевале (по фински, в эпосе – Вьена – Viena), это производное от Venäjä, то есть Венедское ²³ 23
  Наиболее ранние известия о славянах под именем венедов, или венетов, восходит к концу I–II в. н. э. и принадлежат римским и греческим писателям – Плинию Старшему, Публию Корнелию Тациту и Птолемею Клавдию. По мнению этих авторов, венеды жили вдоль Балтийского побережья между Штетинским заливом (оксывская культура), куда впадает Одра, и Данцингским заливом, куда впадает Висла; по Висле от ее верховьев в Карпатских горах и до побережья Балтийского моря. Этот ареал в I–II в. н. э. занимали зарубинецкая и пшеворская культуры.


[Закрыть]– Русское море, море соседнего с финнами народа – новгородских словен.

На это же обстоятельство в своё время обратил внимание В.Я. Евсеев: «Под более поздними мифологическими наслоениями исследователь обнаруживает древние мифологемы. И именно в них имя основного героя рун Калевалы Вейнемейнена в старину выступало, как мы всё больше убеждаемся, как эпоним венедов» ²⁴ 24
  Евсеев В.Я. Эпоним венедов в карело-финских рунах // Ученые записки ЛГУ (Серия востоковедческих наук). 1947. Вып. 2, № 105. С. 178.


[Закрыть].

Имя главного героя Калевалы, основным наиболее ярким атрибутом которого является кантеле (гусли), в переводе с финского означает – Русский или Ваня. Вяйня мёйнен, илипросто Вяйня, носит то же имя, что и главный герой русских сказок – Ваня, Иван. Смысловое тождество слов «русский» и «Иван» хорошо видно в немецком языке, где всех славян называли «венедами», а всех русских – «Иванами». Словосочетание «Рус-Иван», или просто «Иван», в функции эпонима нам всем ещё весьма памятно со времён Великой Отечественной войны. Видимо, для немцев, противников как балтийских славян (венедов), так и русских (потомков венедов), обобщенно называть всех русских Иванами так же естественно и традиционно, как называть славян венедами. Действительно, имя Иван вполне может быть одним из славянских эпонимов и даже, некогда, самоназванием. Не случайно главный герой всех богатырских и волшебных сказок – это Иван-царевич. В ряде вариантов сказок, когда главный герой Иван проходит инициационные богатырские испытания, его называют Иваном-дурачком или Иваном-Крестьянским сыном, Иваном-Коровьим сыном, Иваном-Сучьим рождением, Иваном-Медвежьим ушком, некими детскими прозвищами. Этнологам хорошо известно, что во время инициации юноша носил временное имя, а после её прохождения получал новое – взрослое. К концу сказки после инициации и совершения ряда героических подвигов главный герой получает статус царя и начинает царствовать. Сказка обычно завершается царским свадебным пиром, что подчёркивает образование нового рода и начало династии, царской династии Ивана, который и является легендарным прародителем славян-венедов.

Древние индоевропейские предания повествуют о застарелой вражде, возникшей между двумя родственными родами. У парсов и ариев Индостана – это асуры и дэвы. У греков – боги и титаны. У германцев – асы и ванны. Многие исследователи обращали внимание на то, что под именем «ваннов» древние германцы могли подразумевать предков славян, корень «ван» есть и в немецком названии славян « вандалы», « венеды» и в нашем самоназвании – «сла вяне». Мы же считаем, что асуры и асы – это одно и то же древнее племя, обожествленное потомками – доавестийскими иранцами и северными германцами. ²⁵ 25
  Происхождение скандинавов и их богов – асов с побережья Каспийского моря пытался доказать тур Хейердал и довольно успешно. Исследования были прерваны смертью учёного.


[Закрыть]Дэвы и ванны – это один и тот же народ, обожествленный своими потомками: ариями Индостана и славянами. ²⁶ 26
  Генетическое родство по мужской линии высших каст Северной Индии, численностью около 100 миллионов человек, и восточных славян, на сегодняшний день считается генетиками совершенно доказанным. Доказательство сделано через сравнение мужской У-хромосомы, маркер (R1a). Все носители этой гаплогруппы имеют одного общего предка мужчину.


[Закрыть]Не случайно санскритское слово «дэви» у ариев Ирана имеет значение «демон», а «асур» – «ахур», как и у германцев «ас», – «бог». У ариев Индостана санскритское слово «асур» (от «ас» – «сиять») значит – демоны, духи злобы; противоположный вид существ – «дэви» у них же означает «бог», также как славянское – «дивный» в значении «чудесный», «божественный». Германская мифология называет своих богов-предков асами, а верховного бога асов Одина – Ас. То есть Один также имеет имя Ас, и по его имени так называются все потомки-родственники, младшие боги – асы. Противники асов – ваны, по естественной аналогии и по распространенной традиции называть племя потомков в честь прародителя (сравните: Иафет – иафетиты, Хам – хамиты, Сим – семиты) имя главного вана должно быть Ван, Ваня, Иван, Веня. Именно это имя мы и находим в Калевале у главного, но заимствованного у новгородских сло венперсонажа: главного Вана скандинавской мифологии, Ивана – главного героя русских сказок, Вяйня – главного героя Калевалы.

Давайте обратим внимание на ту часть Калевалы, где рассказывается о том, как Вяйнямёйнен, сделав кантеле, показывает его всем жителям Суоми (Финляндии и Карелии). Из приведённого ниже текста следует, что подобный инструмент был им совершенно не знаком, и Калевала это сохранила. Вяйня мёйненодин только умеет играть на кантеле (гуслях), один! Этот пример хорошо иллюстрирует и подтверждает наш вывод: кантеле – это славянские гусли, заимствованные карелами и финнами у соседей:

Вековечный Вяйня мейнен

просит юных, просит старых,

В среднем возрасте хозяек

пальцами сыграть на струнах

инструмента костяного…

(…)

Пробуют юнцы и старцы,

в среднем возрасте герои:

пальцы юных только гнутся,

старых – головы трясутся.

Нет от радости отрады,

нет от музыки веселья ²⁷ 27
  Здесь и далее отрывки из эпоса «Калевала» приведены в переводе Эйно Киуру и Армаса Мишина.


[Закрыть].

За кантеле берётся Лемминкяйнен, второй по значимости после Вяйнямёйнена герой Калевалы. Он, безусловно, финн или карел и так же, как и все его соплеменники, не умеет обращаться с инструментом:

Так сказал беспечный Ахти:

"Ой вы, парни-недоумки,

ой вы, девицы-тупицы,

остальной народец жалкий!

Нет меж вами музыканта,

кантелиста – и в помине!

Дайте мне поющий короб,

кантеле сюда несите,

на колени положите

под десяток гибких пальцев!"

Вот беспечный Лемминкяйнен

короб в руки принимает,

ближе радость придвигает,

под десяток гибких пальцев,

поудобней размещает,

поворачивает короб:

только короб не играет,

не звенит на радость людям.

Тогда старый Вяйнямейнен говорит:

Нет средь нашей молодежи,

среди юного народа,

нет и в поколенье старшем ,

кто на кантеле сыграл бы.

То есть не только молодёжь, но и старики – носители народной традиции – понятия не имеют об этом инструменте. Тогда Вяйнямёйнен предлагает отправить кантеле в Похьелу и Сариолу, в другие финские племена, но и там никто не умеет обращаться с гуслями:

В Похьелу отправил короб,

в сумрачную Сариолу.

Парни в Похьеле играли,

парни юные и девы,

все женатые играли,

все замужние старались.

Пробовала и хозяйка,

кантеле в руках вертела,

пальцами вовсю водила,

десятью скребла ногтями.

Парни в Похьеле играли,

пробовал народ различный,

все веселье не в веселье,

все игра не в радость людям,

струны скручивались в узел,

пел визгливо конский волос,

звуки грубые рождались,

инструмент гремел ужасно.

И в Похьеле и в Сариоле, так же как в роде Калевалы, никто и понятия не имеет об этом инструменте. В результате кантеле возвращают Вяйнямёйнену:

Инструмент несли достойно,

с уваженьем подавали

в руки сделавшему короб,

рунопевцу – на колени.

Перед нами очень яркий рассказ, описывающий первое знакомство финнов и карел с инструментом – кантеле, иначе говоря, с гуслями. Вяйнямейнен, явно не финн по происхождению, приносит народам Суоми гусли и показывает, как на них играть. Итак, Вяйнямейнен – славянин, имя его Ваня. Мы имеем все основания полагать, чтоВяйнямёйнен – это наш сказочный Ваня-Иван, самый известный герой славянских сказок и преданий, легендарный Иван-царевич, сохранившийся в памяти карело-финских сказителей подобно тому, как много позже в их эпических песнях появился русский царь Пётр Первый.

Как о гусляре в русском фольклоре о нём или о чудесных гуслях множество воспоминаний, например, в таких русских сказках, как «О чудесных гуслях», «Гусли-самогуды», «Троеструнные гусельцы», «Волшебные гусли».

Вероятно, этот миф восходит к патронимическим легендам о предке вендов – венедов. Это предание о прародителе, давшем своё имя народу-потомку, подобное сказаниям о Словене и Русе, Кие, Щеке, Хориве, Чехе и Ляхе. Ведь одинаково чуть меняющимся в разных языках словом: венды, венеды, вены называли славян, обитавших на южном берегу Балтийского моря, не только финны (Venäjä), но и германцы ²⁸ 28
  Англосаксонский писатель Алкуин, живший во времена Карла Великого, писал в своем письме (датируемое 790 г.): «Но в прошедшем году король с войском устремился на славян (Sclavos), которых мы называем вионудами (Vionudos)…» Monumenta Alcuiniana // Bibliotheca rerum Germanicarum. Berolini, 1873. P. 166–167.; Свод древнейших письменных известий о славянах. М., 1995. Т. II. (VII–IX вв.). С. 462.


[Закрыть](саксы, датчане, шведы, немцы), и римляне (лат. Venedi, Venethae, Venethi), и кельты. Иными словами, древние славянское предание, сохранившиеся в карело-финском эпосе Калевала повествуют о мифическом предке – гусляре, древнем князе-прародителе славянского союза племён венедов – Вене, Ване, Вяйне. Предание это, как мы видим, очень многим связано с территорией новгородских словен и венедов – славян с южного побережья Балтийского моря.

1.4. Царь-гусляр – царь Давид?

Предположительно, слово «деви» происходит от праиндоевропейского deiwos – прилагательного, которое означает «небесный» или «сияющий» и является вриддхи от корня diw «светиться». Женский род «деви» – «богиня» (deiwih). Так же может иметь определённое отношение к корню диив – «играть».

Многие исследователи обращали внимание на то, что сохранившийся в русской фольклорной традиции образ царя Давида сильно отличается от библейского. Например, М.Л. Серяков в работе «„Голубиная книга” – священное сказание русского народа» писал: «Все эти обстоятельства свидетельствуют о том, что в «Голубиной книге» библейский царь Давид, сын Иессея, заменил собой, благодаря сходству ряда черт, образ Великого Гусляра, существовавшего в ней в языческий период» ²⁹ 29
  Серяков М.Л. «Голубиная книга» – священное сказание русского народа. М.: Алетейа, 2001. С. 67.


[Закрыть].

Царь Давид русских сказаний – это, прежде всего, царственный певец и музыкант, именно в этой роли он появляется и в духовных стихах, и на церковных барельефах. Очевидно, что предтеча фольклорного царя Давида – это некий славянский царь – гусляр и певец, образ которого отстоит от исторического царя Давида так же далеко, как деяния Егория Храброго от жития святого Георгия Победоносца.

Библейский Дави́д – второй царь Израиля, младший сын Иессея из Вифлеема. Царствовал 40 лет (ок. 1005-965 до н. э.): семь лет и шесть месяцев был царём Иудеи (со столицей в Хевроне), затем 33 года – царём объединенного царства Израиля и Иудеи (со столицей в Иерусалиме). Образ Давида в библейской традиции является примером идеального властителя.

Известно, что в юности Давид пас скот и играл предположительно на псалтири, который в славянских переводах традиционно называют гуслями.

Царь Давид, играющий на ротте. Дурхэмский Кассиодор

Под аккомпанемент гуслей Давид пел псалмы, что значит «хвалебные песни, посвященные Богу». Его поэтическое дарование, духовное пение и мастерство игры на псалтири были настолько совершенны, что призванный к царю Саулу Давид игрой на гуслях отгонял злого духа, мучившего царя. Как государственный деятель Давид знаменит тем, что объединил разрозненные еврейские племена в единое государство, построил столицу нового царства – Иерусалим и сделал эту столицу священной для всех евреев, перенеся в новый построенный им храм ковчег Завета. Давид был умелым воином, хорошо известна легенда о его поединке с Голиафом. Он был талантливым военачальником и мудрым правителем. Однако из всех этих достоинств славянский царь-гусляр Давид Евсеич схож с библейским прототипом только царским титулом, мастерством гусляра и певца. Некоторые русские сказки повествуют о мальчике-пастушке, который благодаря игре на волшебных гуслях становится царём. В сказках этого гусляра обычно называют Иваном, а отнюдь не Давидом. Нам кажется, что этот сказочный персонаж ближе к мифологическому образу царя-гусляра, которого в русском фольклоре называют Давидом, нежели царь-гусляр из русских преданий к реальному библейскому царю. Можно предположить, что в сказках идёт речь о славянском прототипе фольклорного царя Давида, что сказка сохранила часть его легендарной биографии. Яркой отличительной чертой славянского царя-гусляра является его мудрость и хранение тайных знаний. Наиболее отчётливо это видно в апокрифическом духовном стихе о Голубиной книге. Там премудрый царь Давид Евсеич, читая книгу Голубиную, рассказывает по памяти предание о сотворении мира и о божественном мироустройстве. Причём, сам стих о Голубиной книге – это песня, соответственно, и царь Давид Евсеич устами сказителя поёт священные предания, а не просто их рассказывает. Эпитет «премудрый царь» не согласуется с историческим образом библейского царя Давида. В библии мудрецом называют его сына – Соломона. Давид же не является каким-то особенным носителем мудрости. Таким образом, необычайную мудрость «премудрого царя Давида Евсеича» следует отнести к чертам славянского царя-гусляра. Этой особой «премудростью», постоянно повторяемой как эпитет, славянский царь-гусляр похож на другого эпического гусляра – Вяйнямёйнена. Действительно, в карельских рунах Вяйнямёйнен постоянно величается «старым – мудрым». Давид Евсеич из «Голубиной книги» похож и тем на Вяйня, что «по памяти» (как очевидец) рассказывает (поёт) собравшимся слушателям, откуда зачалось солнце красное, откуда пошел весь белый свет. Вяйня тоже поёт про молодость мира, про его сотворение и делает это (что важно) по памяти, как очевидец и участник творческого акта. В этом оба персонажа тождественны. Оба присутствовали при творении:

Ой ты, гой еси, наш премудрый царь,

Премудрый царь Давыд Евсеевич!

Прочти, сударь, книгу Божию.

Объяви, сударь, дела Божие,

Про наше житие, про свято-русское,

Про наше житие свету вольного:

От чего у нас начался белый вольный свет?

От чего у нас солнце красное?

От чего у нас млад-светел месяц?

От чего у нас звезды частые?

От чего у нас ночи темные?

От чего у нас зори утренни?

От чего у нас ветры буйные?

От чего у нас дробен дождик?

От чего у нас ум-разум?

От чего наши помыслы?

От чего у нас мир-народ?

От чего у нас кости крепкие?

От чего телеса наши?

От чего кровь-руда наша?

От чего у нас в земле цари пошли?

От чего зачались князья-бояры?

От чего крестьяны православные?

Премудрый царь-гусляр отвечает:

Скажу ли я вам своею памятью,

Своею памятью, своей старою … ³⁰ 30
  Из сборника Кирши Данилова.


[Закрыть]

Или:

Я по старой по своей по памяти

Расскажу вам, как по грамоте :

У нас белый вольный свет зачался от суда Божия

Солнце красное от лица Божьего,

Самого Христа, Царя Небесного;

Млад-светел месяц от грудей его,

Звезды частые от риз Божиих,

Ночи темные от дум Господних,

Зори утренни от очей Господних,

Ветры буйные от Свята Духа,

Дробен дождик от слез Христа,

Самого Христа, Царя Небесного.

У нас ум-разум самого Христа,

Наши помыслы от облац небесныих,

У нас мир-народ от Адамия,

Кости крепкие от камени,

Телеса наши от сырой земли,

Кровь-руда наша от черна моря.

От того у нас в земле цари пошли:

От святой главы от Адамовой;

От того зачались князья-бояры:

От святых мощей от Адамовых;

От того крестьяны православные:

От свята колена от Адамова ³¹ 31
  Голубиная книга: русские народные духовные стихи XI–XIX вв. / сост., вступит, статья, примеч. Л.Ф. Солощенко, Ю.С. Прокошина. М.: Московский рабочий, 1991.


[Закрыть].

А вот как рассказывает Вяйнямёйнен об этом:

Молвил старый Вяйнямейнен:

"Говоришь ты здесь неправду.

Не было тебя при этом,

как распахивали море,

вскапывали дно морское,

вырывали рыбам тони,

бездну моря углубляли,

воду в ламбушки вливали,

воздвигали гор вершины,

скалы складывали в горы.

О тебе совсем не знали,

не слыхали, не видали

среди тех, кто землю делал,

строил этот мир прекрасный,

кто опоры неба ставил,

нес на место свод небесный,

месяц поднимал на небо,

помогал поставить солнце,

кто Медведицу развесил,

звездами усыпал небо ³² ₃₂
  Элиас Лённрот. Калевала. ПЕТРОЗАВОДСК. «КАРЕЛИЯ». 2001. Песнь четвёртая. Перевод Эйно Киуру и Армаса Мишина. С. 40.


[Закрыть].

Памятуя о том, что образ Вяйнямёйнена, по нашему мнению, восходит к преданиям новгородских словен о своём патриархе – князе прародителе племени венедов по имени Вене или Ваня, отметим, что оба персонажа очень близки как по характерным эпитетам, так и по роду занятий. Важно и то, что оба мифологических героя сохранены в памяти сказителей в одном и том же регионе – бассейнах Балтийского и Белого моря. Название моря «Балтийское» переводится с языков балтов на русский, как «Белое». То есть и моря называются одинаково. Весьма похоже, что оба этих предания содержат воспоминания об одном и том же легендарном, но важном для мифической генеалогии персонаже. Причем в финских легендах он даже сохранил своё славянское имя, а в русских духовных стихах был аллегорически изображен или переименован в библейского царя Давида.

Многие исследователи обращали внимание на то, что в стихе о Голубиной книге много черт, связывающих повествование с Балтийским морем и островом Руяном. Наиболее подробно эти связи были проанализированы М.Л. Серяковым ³³ 33
  Серяков М.Л. «Голубиная книга» – священное сказание русского народа.


[Закрыть]. В книге он именует прототипа царя Давида условным термином Великий Гусляр и справедливо соотносит остров Буян из «стиха» с островом Руяном (Рюген), древним культурным, религиозным, административным и, если можно так выразиться, аристократическим центром Балтийских славян. На острове существовали храмы, в которые всё дохристианское славянство регулярно присылало пожертвования, остров считался «резиденцией» Святовита – верховного славянского Бога-Творца. На острове жили самые древние и благородные мужи, возводившие происхождение своих родов к языческим богам. Руян также был местом, куда за советом к жрецам Святовита съезжались представители большинства славянских народов. Однако мы считаем, что в самом древнем мифологическом пласте текста, содержащимся в «стихе» (в той его части, что восходит к дославянским, индоарийским преданиям, тождественным древнейшим текстам ариев Ирана и Индостана), под островом Буяном подразумевался другой легендарный остров, не Руян. Это сакральный арийский остров Шветадвипа (Свет-остров), находившийся некогда в другом месте, в Северном океане. С приходом предков славян на берега Балтийского моря было совершено так называемое «калькирование», Руян стал новой воссозданной мистической моделью острова Буяна. Это и повлекло за собой перенос на Руян всех сакральных, политических, административных и прочих функций священного центра вселенной:

Тут у нас среда Земле! ³⁴ 34
  Из сборника А.В. Оксенова.


[Закрыть]

Во втором, уже собственно славянском, пласте мифологии, сохраненном в стихе о Голубиной книге, речь, безусловно, идёт об острове Руяне. В этом М.Л. Серяков и Лев Прозоров совершенно правы. О нём и поёт паломникам царь-гусляр Давид Евсеевич. Есть в «стихе» и упоминание о пожертвованиях, которое везут к острову корабельщики, и о тех неприятностях, которые их подстерегают в случае неуплаты пожертвования.

«Ему (Святовиту – Г.Б.) платилась подать, которую ране сами на себя наложили: каждый мужчина и каждая женщина вносили ежегодно по одной монете для устройства служения Святовиту, и эта подать называлась даром. Купцам, приезжавшим в Рану, не позволялось начинать торговли, прежде нежели они не пожертвовали Святовиту часть привезенных вещей, не иначе как что-нибудь весьма ценное: тогда только они могли выставить товары на рынок для продажи. Ловлю сельдей у своих берегов ране предоставляли всякому, но с тем условием, чтобы предварительно уплачена была Святовиту законом положенная подать. Еще одно замечательное известие сохранил нам Гельмольд; он говорит, что ране делали народы, которые им удавалось покорить, данниками своего храма. Третью часть военной добычи ране отдавали Святовиту; по другому же известию, все золото и серебро, приобретенное ими на войне, шло в казну арконского бога, а прочие вещи они между собою делили» ³⁵ 35
  Александр Гильфердинг: Когда Европа была нашей: история балтийских славян. М.: Эксмо: Алгоритм, 2010. С. 187.


[Закрыть].

Давид Евсеевич предстаёт в стихе как тот, кто знает ответы на все вопросы. Вспомним, что его называют царём, а у древних славян царская власть была скорее духовной, чем сугубо административной. Давида Евсеевича из стиха о Голубиной книге можно назвать скорее царём-священником, чем царём-администратором.

Как ведь дайсе мне книга Голубиная!

Ишше я-то царь, над царями царь! ³⁶ 36
  Беломорские старины и духовные стихи. Собрание А. В. Маркова. СПб., 2002. С. 227.


[Закрыть]

Причем, Давид Евсеевич, очевидно, руянец, почти во всех вариантах – царь, а его собеседник Волотоман Волотоманович – обычно князь. Волотоман Волотоманович, видимо, – эпоним племени лютичей-велетов ³⁷ 37
  Лю́тичи (вильцы, велеты) – союз западнославянских племён. Один из племенных союзов полабских славян – исконного славянского населения современной северной, северо-западной и восточной Германии. Название происходит от слова «лютый», что так же значит – «волк». Помимо лютичей, в состав полабских славян входили племенные союзы бодричей (ободритов, рарогов или ререков) и лужичане (лужицкие сербы, мильчане или просто сербы). Сами лютичи состояли из доленчан, ратарей, хижан, черезпенян, доленчан, гавелян и спревян.


[Закрыть], легендарный их прародитель. «В связи с уже упомянутым наименованием «вельт», надо сказать, что, возможно, именно самоназвание лютичей было: велеты (Velti). Но этимология этого слова как раз затруднена: то ли от слова «великий», то ли это слово связано со славянским корнем Vel – magnus (см. русское волот)» ³⁸ 38
  История вильцев-лютичей. С сайта: http://www.litvania.name/index.html


[Закрыть].

Хорошо известно, что на Руян в храм Святовита приезжали послы из многих славянских земель для того, чтобы получить у жрецов Святовита ответы на насущные вопросы, в том числе на религиозные и государственные. Александр Федорович Гильфердинг посвятил этому вопросу целую главу в книге «Когда Европа была нашей»:

«Но, собственно, земная власть, принадлежавшая Святовиту, находилась, разумеется, в руках жреца. Жрец был настоящим повелителем и властелином ранского племени. Свершитель гаданий, он объявлял народу волю Святовита. Несколько раз повторяет Гельмольд рассказ о власти ранского жреца, так она его поражала: „Жрец почитается у Ран более царя“, говорит он; „сравнительно с жрецом“, – пишет он в другом месте. – „Значение царя на Ране ничтожное: ибо жрец узнает и объявляет прорицательные ответы божества, толкует гадания; он зависит от гаданий, а царь и народ от него зависят“. Власть жреца не изменялась ни войной, ни миром: на войне он определял гаданием, куда вести войско, в мирноевремя, когда представлялся какой-нибудь особенный случай, он же призывал царя и народ на сход, объявлял им волю богов, и те повиновались» ³⁹ 39
  Гильфердинг А.Ф. Когда Европа была нашей: история балтийских славян. М.: Эксмо: Алгоритм, 2010. С. 187.


[Закрыть].