Текст книги "Русские гусли. История и мифология"

Автор книги: Григорий Базлов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 13 страниц)

3.3. Гусли – инструмент богатырей

При внимательном прочтении былин складывается впечатление, что гусли, как инструмент, были наиболее популярны у воинского сословия. Во всяком случае, из массы инструментов, существовавших в средневековой Руси, судя по былинам, именно гусли – любимый инструмент древнерусских воинов. Для наглядности давайте перечислим выдающихся былинных гусляров: Добрыня Никитич, Ставр Годинович, Алёша Попович, Дунай Иваныч, Чурила Пленкович, Соловей Будимирович, Садко. Все они воины, богатыри, один только Садко, прежде чем стать дружинным атаманом – флотоводцем, был профессиональным музыкантом.

В народной песне «Там стояло в поле древо» рассказывается, как к особому волшебному дереву собираются князья и бояре, они обсуждают, как срубить древо, и делают из него звончатые гусли. Играя на которых, они забавляют «батюшку родного»:

За горами, за долами,

За горами, за долами

Там за кременскими, там за кременскими

Там стояло в поле древо,

Там стояло в поле древо,

Тонко, высокое, тонко, высокое.

Тонко, тонко, высокое,

Тонко, тонко, высокое,

Листом широкое, листом широкое.

Листом, листом широкое,

Листом, листом широкое,

Корнем глубокое, корнем глубокое.

Подъезжали к этой древе,

Подъезжали к этой древе,

Князья да бояре, князья да бояре .

Они думали-гадали,

Они думали-гадали,

Как с древой быти, как с древой быти.

Как с этою древой быти,

Как с этою древой быти,

Как её рубити, как её рубити.

Подрубили эту древу,

Подрубили эту древу.

Под самый под корень, под самый под корень.

Разрубили эту древу,

Разрубили эту древу,

На четыре части, на четыре части.

Да сделали с этой древы,

Да сделали с этой древы

Гусли звончатые, гусли звончатые.

Заиграйте, мои гусли,

Заиграйте, мои гусли,

Гусли звончатые, гусли звончатые.

Призабавьте маво гостя,

Призабавьте маво гостя,

Гостя дарагова, гостя дарагова.

Гостёчика дарагова,

Гостёчика дарагова,

Батюшку раднова, батюшку раднова ¹³⁷ 137
  Песня записана в станице Берёзовской Волгоградской области.


[Закрыть].

Изображение чудесного древа на сундуке. Северная Двина

Лубок

Песня недвусмысленно сообщает, что гусли сделаны из чудесного древа князьями и боярами, то есть знатью воинского сословия. Перед нами древнее народное предание, повествующее о сотворении первых гуслей на каком-то легендарном соборе воинов: князей и бояр. Создают же они гусли для того, чтобы призвать и «призабавить» батюшку родного, мифического прародителя воинского сословия или племенного предка князя-патриарха ¹³⁸ 138
  Патриа́рх (от греч. Πατριάρχης; образовано от πατήρ – отеци ἀρχή – господство, начало, власть) Мужчина, глава семьи, властительный предок, прародитель, а также член правящего класса или правительства в обществе, контролируемом мужчинами почтенного возраста.


[Закрыть]. Несмотря на то, что песня плясовая, она явно имеет поминальные черты. У славян пляски на поминках – нормальное явление. Словно пародируя это предание, скоморохи сочинили свою насмешливую плясовую песню, явно издеваясь над священной легендой и воинским сословием:

Во поле берёза стояла.

Там шли-прошли скоморохи,

Они вытягнали по ножечку,

Они вырзали по прутечку,

Сделали с прутечка три гудечка,

Четвёртую балалайку.

Пойду сяду я на лавку,

Да и заиграю в балалайку.

Буду играть и припевать,

Буду старого будить.

Ты старой, скорей проснися,

Ты помоями умыйся,

Ты онучаю утрися,

На лопату помолися… ¹³⁹ 139
  Песня с запада Тверской области. Имеет множество вариантов.


[Закрыть].

А.С. Фамицын в книге «Скоморохи на Руси» совершенно справедливо отметил, что основными, наиболее распространенными носителями музыкальной культуры в древней Руси были скоморохи. Он перечислил разнообразные музыкальные инструменты, на которых те играли: здесь и домры, и волынки, и свирели, и гусли, и балалайки. Но в былинах мы не найдём упоминание ни об одном богатыре, который бы играл на гудке или балалайке. Устойчиво из былины в былину повторяется рассказ только об одном богатырском инструменте – гуслях. Причём воины играют на нём зачастую настолько виртуозно, что превосходят профессиональных музыкантов. Так, например, Добрыня Никитич, переодевшись скоморохом, инкогнито является на свадьбу к собственной жене и играет так хорошо, что князь награждает его и удостаивает чести на пиру сидеть рядом с собой:

« Он поёт не только не хуже всякого профессионального игреца, но даже искусство его превосходит скоморошескую игру: все на пиру, даже игроки-скоморохи, приумолкли и заслушались, когда заиграл Добрыня. (…) Добрыня и «до своего странствия занимался игрой», у него дома «гусельки яровчатые лежат «в новой горенке, всё на столике» или висят «в глубоком погребе на гвоздике» ¹⁴⁰ 140
  Фамицын А.С. Скоморохи на Руси. СПб., 1889. С. 55.


[Закрыть]. В былинах часто говорится, что Добрыня был выдающимся музыкантом: «Не было молодого гусельщика, супротив Добрыни Микитинца!» ¹⁴¹ 141
  Там же. С. 57.


[Закрыть].

Другой богатырь – боярин Ставр Годинович – оказывается настолько умелым гусляром, что его даже освобождают из темницы ради того, чтобы развеселить иностранного посла, потому как никто кроме него не умеет так хорошо играть:

Стар Ставр сын Годинович,

Он мастер играть в гусли яровчаты ¹⁴² 142
  Данилов К. Древ. Росс. Стих 85. Рыбников. Песни. II, 101, 111.


[Закрыть].

Богатырь Соловей Будимирович демонстрирует владение разными жанрами гусельной традиции: играет по-новгородски, исполняет псалмы под иерусалимский распев, радует гостей весёлыми «лукоморскими» наигрышами с южного берега Синёго (Балтийского) моря. Складывается впечатление, что богатыри с детства учились играть на гуслях и что это была некоторая специальная система образования, предполагавшая обязательное владение игрой на музыкальном инструменте каждого знатного воина, именно на гуслях. Упоминание про это специальное музыкальное образование, полученное ещё в детстве, мы находим в былине о Василии Буслаеве, где рассказывается, что наряду с грамотой он учился церковному пению. Причём стал лучшим певцом в Новгороде:

Добрыня Никитич. Москвитин Станислав

Будет Васенька семи годов,

Отдавала матушка родимая,

Матёра вдова Амельфа Тимофеевна

Учить его во грамоте,

А грамота ему в наук пошла;

Присадили пером ево писать.

Письмо Василию в наук пошло.

Отдавали петью учить церковному,

Петьё Василию в наук пошло.

А и нет у нас такова певца

Во славном Нове-городе

Супротив Василия Буслаева ¹⁴³ 143
  Василий Буслаев и мужики новгородские. Былины. Сокровища русского фольклора. М.: «СОВРЕМЕННИК», 1991. С. 530–531.


[Закрыть].

Про обучение игре на гуслях в былине о Добрыне напрямую не говорится, но очевидно, что оно имело место и, видимо, в качестве обязательной программы. Примером может служить сюжет из былины о Добрыне, где он, обращаясь к своим, оставленным некогда дома гуслям, говорит, что они не играли 20 лет. Можно вычислить, что 20 лет назад Добрыня уже владел игрой на инструменте. Учитывая то, что в былинах он средних лет, можно представить, что уже в юности богатырь был хорошим музыкантом. В былине «Поединок Ильи Муромца и Добрыни Никитича» рассказывается о детстве Добрыни. Мы узнаём, что он учился грамоте, борьбе и – как следует из прочих былин, хотя в предложенном варианте это и не отражено, – Добрыня обучался игре на гуслях:

Молодыя Добрынюшка Никитич сын.

Остался Добрыня не на возрасте,

Ка-быть ясный-от сокол не на возлете,

И остался Добрынюшка пяти-шести лет.

Да возрос-де Добрыня-та двенадцать лет,

Изучился Добрынюшка вострой грамоте,

Научился Добрынюшка да боротися,

Еще мастер Никитич а крутой метать,

На белы-ти ручки не прихватывать.

Что пошла про ёго слава великая,

Великая эта славушка немалая ¹⁴⁴ 144
  Материалы, собранные в Архангельской губернии летом 1901 года А.В. Марковым, А.Л. Масловым и Б.А. Богословским. // Труды Музыкально-этнографичесской комиссии, состоящей при Этнографическом отделе Общества любителей естествознания, антропологии и этнографии). М., 1905. Т. 1; 1911. Т. 2, № 11.


[Закрыть].

Играющий Геракл. Роспись вазы

Детское обучение богатырей и те дисциплины, которые они изучали, напоминают греческие предания о Геракле, также получавшего в юности воинское образование: Амфитрион, приёмный отец Геракла, приглашал для него лучших учителей: Кастор наставлял в фехтовании на мечах, Автолик – в борьбе, Эврит – в стрельбе из лука. Брат Орфея – Лиин – преподавал Гераклу игру на лире. Из-за недюжинной силы Геракл с трудом овладевал инструментом: струны рвались от прикосновений его могучих пальцев. Тем не менее античная традиция сохранила изображение играющего Геракла.

Обучение игре на музыкальном инструменте, наряду с необходимыми боевыми искусствами, входило в обязательное образование знатных воинов в большинстве индоевропейских традиций. Наши богатыри не были в этом исключением.

Былинные богатыри в буквальном смысле не расстаются с гуслями: играют на пирах, в часы досуга, перед сном. Добрыня возит походные гусли, которые вместе с оружием постоянно носит с собой. У Трофима Григорьевича Рябинина ¹⁴⁵ 145
  Трофи́м Григо́рьевич Ряби́нин (Трофи́м Григо́рьевич Ря́бов) (1791–1885) – сказитель былин, крестьянин деревни Середки Петрозаводского уезда. Родоначальник целой династии былинных сказителей Рябининых.


[Закрыть]записан вариант былины «О Добрыне Микитинце»:

У молодца Добрынюшка Микитинца

В тот тугий лук разрывчатый в тупой конец

Введены были гуселышка яровчаты.

Как зыграл Иванушка Дубрович в гуселышка яровчаты,

Вси тут игроки приумолкнули,

Вси скоморохи приослухались:

Эдакой игры на свете не слыхано,

На белоем не видано.

Приносил-то тугий лук разрывчатый,

Подавал Добрынюшке Микитинцу.

Что же это за странный лук? По убедительному мнению исследователя гусельной традиции Дмитрия Парамонова, в былине идёт речь о том, что богатырские гусли были вставлены в налучье ¹⁴⁶ 146
  Налучье – элемент вооружения рус. воина до 18 в., футляр из кожи или бархата для ношения лука, пристегивалось с лев. стороны к сабельному поясу.


[Закрыть](вероятно, что и вместе с луком), которое использовалось Добрыней в качестве футляра при перевозке инструмента. Не правда ли, показательно: гусли носятся богатырём как оружие, даже футляром для них служит чехол от лука. Воистину, гусли – инструмент воинов.

Пятиструнные гусли «Словиша» с игровым окном. Новгород. Середина XI века. Для сравнения, налучья

В связи с упомянутым сюжетом отметим, что походные гусли Добрыни наверняка были не многострунными, крыловидными, возможно, с игровым окном. Для того чтобы инструмент поместился в таком футляре, он должен быть довольно узким – шлемовидные гусли не влезли бы в налучье.

Почему же гусли были так востребованы воинским сословием? Находясь подолгу в походах и на «заставах богатырских» во время несения воинской службы, гусли были забавой, позволявшей скрасить суровый военный быт, снять накопившееся напряжение, отвлечься, повеселить себя и товарищей. В этом аспекте применение богатырями гуслей в те древние времена можно сравнить с использованием в современных вооруженных силах гитары, а также с её популярностью среди геологов и туристов. Но нам кажется, что роль гуслей не ограничивалась только перечисленными функциями. Под гусли можно было плясать, а этнологам теперь хорошо известно, что на северо-западе современной России до конца XX века сохранился реликтовый русский воинский пляс, называемый по-разному: «ломание», «буза», «скобарь». Этот боевой танец был не только развлечением и способом поддержания общей физической формы, но и своеобразным дописьменным «текстом», сохранявшим в воинской среде прикладные движения, применяемые в рукопашном бое. Многочисленные этнологические экспедиции конца XX века фиксировали в Тверской, Новгородской, Псковской областях исполнение этого пляса под гусли. Таким образом, гусли были ещё инструментом традиционного аккомпанемента при боевом плясе, который был свойствен именно воинской среде. Под звуки гуслей проходили бойцовские тренировки и ритуальные состязания.

Следует также отметить, что гусли были прочно связаны с погребальной, точнее поминальной, обрядностью. Примером может служить текст «Слова о полку Игореве…». Это произведение по содержанию можно определить не только как «славление» воинских подвигов, но и, в известной степени, как поминальное. Под гусли исполнялись «старины» – песни исторического содержания, воскрешавшие в памяти современников древние предания воинских дружин.

М.В. Васнецов. Баян. 1910 г.

Несмотря на то что этнографические экспедиции XX века зафиксировали чрезвычайно мало материала о том, что былины пелись под аккомпанемент, а не одним только голосом, мы можем полагаться на упоминание подобного исполнения в «Слове…», а также благодаря косвенным свидетельствам самих былин. То есть гусли были инструментом, связанным с дружинной практикой поминания и прославления былых событий.

Ещё одной важной функцией гуслей, на наш взгляд, была игра при исполнении псалмов и духовных стихов. Фактически при этом гусли становились инструментом, помогавшим молиться и сосредоточивать ум на общении с Богом. Не случайно иерусалимские «тонцы» (или «струны натянутые от Иерусалима») упоминаются во множестве былин именно в качестве религиозного жанра и именно в связи с богатырями. Можно считать, что гусли были также инструментом для молитвы.

В былине о Садке встречаем рассказ о том, что игра на гуслях являлась ещё и некой психофизической практикой, позволявшей собраться с мыслями и восстановить душевное равновесие:

Ай как Садку теперь соскучилось,

Ай пошел Садко да ко Ильмень ко озеру,

Ай садился он на синь на горюч камень,

Ай как начал играть он во гусли во яровчаты,

А играл с утра как день теперь до вечера ¹⁴⁷ 147
  Былины. Сокровища русского фольклора. С. 500


[Закрыть].

Очевидно, что эксплуатация гуслей в воинской среде должна была наложить отпечаток как на используемую при описании игры музыкальную терминологию, так и на мифологию инструмента. Игра на гуслях во время пиров, поминальных тризн была не только развлечением, но и ритуальным действием.

В воинской этике и философии принципиальное место занимало понятие правды. Это нравственная категория имеет глубокие исторические корни, она была ключевой уже в древней арийской натурфилософии и называлась «дхарма» ¹⁴⁸ 148
  Дхарма – санскр., dharma IAST, «закон», «правило», «правда» – индийский философский термин, который используется для обозначения морального долга, обязанностей человека или, в более общем значении – пути благочестия.


[Закрыть]. Каждый воин-кшатрий считал своим долгом следовать дхарме и не изменять ей ничем. Правдивость, соблюденная даже в мелочах, по мнению ариев, придавала воину силы. Они были уверены, что, соблюдая закон дхармы, воин находится в согласии с законом мироздания, установленным Богом, и поэтому становится непобедимым. Подобные нравственно-философские воззрения мы встречаем и в средневековой русской воинской традиции: «Не в силе Бог, но в правде!». Это высказывание традиция приписывает новгородскому князю Александру Невскому. На юге Руси в наставлениях молодёжи у Запорожских казаков существовала заповедь «Завжди прислухайся до себе, і до тих пір, поки відчуваєш в собі правду, ти незборим» (всегда прислушайся к себе, и до тех пор, пока чувствуешь в себе правду, ты непобедим). Объясняя мне это практическое, почти физиологическое ощущение правды в душе, носитель черноморской казачьей воинской традиции Л.П. Безклубый ¹⁴⁹ 149
  Безклубый Л.П. Носитель традиции украинской борьбы Спас, автор статьи о Спасе под псевдонимом – Без Л.П. Интерес моей мысли // Техника молодёжи. 1989. № 2.


[Закрыть]говорил: «Почувствуй брын правды в себе!». Когда я поинтересовался, что такое «брын», он ответил, что «брын» – это удар по струнам гуслей и звук, который потом гудит в душе. Очень выразительное, точное сравнение. Вероятно, что это описание воинского состояния праведного гнева, возникающее перед боем, посредством сравнения с гудением струн, восходит к временам богатырской Руси, когда гусли были таким же естественным атрибутом воина, как меч и лук.

Дмитрием Парамоновым было сделано наблюдение, что смена аккордов в гуслях, особенно в новгородских наигрышах под пляску, движением чрезвычайно напоминает технику специального боевого шага в русском рукопашном бое. Это перемещение в северо-западном направлении русского рукопашного боя называется «покач», а в родственной системе рукопашного боя «Спас» на Украине – «гойдок». Особенность движения состоит в том, что боец попеременно раскачивается то вправо, то влево, уклоняясь от атак противника и одновременно усиливая собственные атаки руками перенесением веса с ноги на ногу. Подобная раскачиванию поочерёдная смена аккордов, совершаемая левой рукой при исполнении наигрыша, является как бы основой игры, а более мелкий музыкальный узор создаётся правой рукой, «боем» и «выбором». Продолжая аналогию между игрой на гуслях и традиционным рукопашным боем, отметим, что работа правой руки при игре на гуслях весьма сильно напоминает построение технических действий в рукопашном бою. Если тело бойца движется в бою раскачиваясь (покач), то его конечности наносят удары по противнику и совершают захваты тела соперника и одежды. То есть покач – это основа динамической конструкции, а прочие разнообразные технические действия – это надстройка. В гуслях основные приёмы игры, осуществляемые правой рукой, – это «бой» (варианты: «бряцанье», «набивание»), что легко соотносимо с ударной техникой рукопашного боя, а также «выбор» и «щипок», которым можно найти аналогию с захватами и бросками в поединке. Уверен, что богатыри-гусляры не могли не обращать внимания на это сходство, ведь они жили во времена, когда рукопашный бой был основным способом решения конфликтов, а гусли для сопоставления у них всегда были с собой. Можно предположить, что это сходство не случайно, а пришло к нам из той эпохи, когда владение приёмами боя и приемами игры на гуслях разрабатывалось в одной и той же среде; вероятно, что и терминология, описывающая эти совсем разные навыки, была схожей.

Каждому человеку, часто играющему на гуслях, знакомо особое состояние ума, которое возникает через некоторое время при игре. Мысли словно исчезают, прекращается разговор с самим собой, ум очищается, в голове устанавливается тишина, в которой слышна только мелодия струн. Вслед за остановкой внутренних разговоров приходит успокоение в чувствах, сердце отвлекается от ежесекундных переживаний и уравновешенно внемлет музыке. Такое состояние ума, при котором человек перестаёт мысленно разговаривать с самим собой, очень ценится в боевых искусствах, причем не только в отечественных. Именно в этом состоянии воину рекомендуется вступать в бой. Состояние внутренней тишины сохраняется после игры на гуслях довольно долго, несомненно, что такая способность гуслей воздействовать на сознание человека была замечена в древности и активно использовалось как в специальной воинской практике, так и в повседневной жизни.

Достоверно известно, что гусли в Средние века были широко распространены среди всех слоёв общества. Однако, по нашему мнению, в воинской среде и у духовенства они обрели особую любовь и наибольшее развитие. Причем прослеживается некоторое сословное предпочтение к типам гуслей: есть основание предполагать, что воины были более склонны к лёгким и компактным крыловидным, а духовенство (и это несомненно) предпочитало многострунные «шлемовидные» гусли, наиболее близкие к библейской псалтыри, которые в народе так и называли – «поповские гусли».

Крыловидные гусли

Шлемовидные (поповские) гусли

Итак, в среде воинов и духовенства гусли получили некое особое признание, отличное от прочих инструментов, были наиболее полно осмыслены с точки зрения мифологии, культуры и религии, сообразно роду служения воинов и священников. Опираясь на материал былин, можно утверждать, что гусли были любимым «сословным» инструментом богатырей, на котором их выучивали играть сызмальства.

3.4. Гусли в русской религиозной традиции

При звуках гуслей «рука Господня коснулась Елисея, и он пророчествовал».

4 Цар. 3, 12

В седой древности славянской и, видимо, в протославянской культуре гусли были неразрывно связаны с дохристианской натурфилософией и, что весьма возможно, с дохристианским богослужением и религиозной практикой. К такому убеждению нас приводит не только фундаментальная «встроенность» в древнюю мифологию и культуру семиотического ряда, связанного с образом гуслей и гусельной игрой, но и смысловой ряд, устойчиво сопровождающий значение слова «гусли» в славянских языках.

М.Л. Серяков писал: «Данные лингвистики однозначно говорят о существовании этого инструмента в праславянскую эпоху, то есть, до конца 1 тысячелетия н. э. Из праславянского *godsli, связанного с глаголом «гудеть», помимо русского слова образовались болг. гъсла, серб. – хорв. гусле, македонское гусла, словенское gosli, чешское hausle,словацкое husle, польское gesle,верхнее лужицское husla, нижнее лужицкое gusle, украинское гусла, причём у чехов и словенцев этот древний термин стал в последствии обозначать скрипку. Язык немедленно указывает и на ближайший круг значений соотносимых с гуслями: польс. gusla – «колдовать», guslarz и guslarka – «колдун», «колдунья», луж. gusslowasch – “языческий обряд, жертва, колдовать», gusslowar – «колдун», сюда же примыкает и литовское goslus – «чародейство». Стоит отметить, что связь гуслей с колдовством на языковом уровне прослеживается лишь у западных славян в ареале Балтийского моря» ¹⁵⁰ 150
  Серяков М.Л. Голубиная книга. Священное сказание русского народа. С. 85.


[Закрыть].

Отметим, что значение таких слов, как «чародейство» и «колдовство», в древности имело несколько иной смысл и не воспринималось негативно. К «чародеям» и «колдунам» относились кузнецы и лекари, философы и астрономы. Значение слов в современном языке сильно изменилось. Так, наше современное русское слово «врач» у сербов теперь означает «колдун», от слова «вращать», «оборачивать» (то же значение, что и у корня «коло» в слове «колдун»). Теперь, чтобы позвать в Сербии к себе медицинского работника и быть правильно понятым, нужно использовать слово «лекарь».

Было время, когда православное духовенство относилось отрицательно к любой инструментальной музыке и увеселениям, видя в этом либо языческие пережитки, либо католическую ересь. Известно письмо Митрополита Иосафа к Ивану Грозному : «Бога ради, государь, вели скоморохов извести, кое бы ихъ не было в твоем царстве!».Адам Олеарий, посещавший Россию в 1633–1639 годах в книге «Описание путешествия Голштинского посольства в Московию и Персию» так показал виденное им в Москве : «Они не терпят в своих церквах ни органов, ни других музыкальных инструментов… Однако вне церквей, в домах, в особенности во время пиршеств, они охотно пользуются музыкой. Так как, однако, ею злоупотребляли в кабаках и в шинках, а также на открытых улицах для всякого разврата и пения постыдных песен, то нынешний патриарх два года тому назад, прежде всего, велел разбить все инструменты кабацких музыкантов, какие оказались на улицах. Затем запретил русским вообще инструментальную музыку, велел забрать инструменты в домах, и однажды пять телег, полных ими, были отправлены за Москву реку и там сожжены».В 1649 году царь Алексей Михайлович отправил грамоту тобольскому воеводе.

«Тобольску и въ иных Сибирских городах и в уездах, мирские всяких чинов люди, и жены их, и дети, в воскресенье и в Господские дни и великих Святых, во время святого пения к церквам божеимъ неходятхъ, и умножилось въ людяхъ во всякихъ пьянство и всякое мятежное бесовское действо, глумление и скоромошество со всякими бесовскими играми…»Далее Алексей Михайлович требует от воеводы : «где объявятся домбры, и сурны, и гудки, и гусли, и хзари, и всякие гудебные сосуды, и тебе бъ то все велеть выимать, и изломавъ те бесовския игры велеть жечь. А которые люди от того ото всего богомерзкого дела не отстанут, ты бъ техъ людей велелъ бить батоги…».

Впрочем, справедливости ради, нельзя считать эти указы и действия борьбой Церкви с гусельной традицией и с русской инструментальной музыкой. Очевидно, что это попытки государства победить умножившееся тогда в народе пьянство, глумление и «мятежное действо». А как мы знаем из истории, наше государство эту борьбу и сегодня устраивает чрезвычайно неуклюжими и трагикомичными средствами.

Отношение к гуслям и к тем инструментам, которые при переводе на церковно-славянский язык называли гуслями, как в дохристианской – славянской – традиции, так и в библейской – ветхозаветной, насколько можно судить из текстов Библии, было положительным. Знаменитые пророки, например Елисей, прибегали к услугам музыканта, чтобы исполниться Божьего Духа перед речением пророчеств (см. 4 Цар. 3, 15). Царь Давид не только пел духовные стихи под аккомпанемент гуслей, но своей игрой на них даже изгонял из Саула злого духа (1 Цар. 16, 23). Такую же доброжелательную традицию отношения к гуслям и гусельной игре мы находим и в Новом Завете. В Откровении Иоанна Богослова гусли появляются исключительно как атрибут праведников и Небесных Сил: «…Двадцать четыре старца пали перед Агнцем, имея каждый гуслии золотые чаши, полные фимиама, которые суть молитвы святых". «И поют песнь новую»(V: 8–9).

Воскресенский собор. (1652–1678). Город Тутаев (Романов – Борисоглебск)

Фимиам (др. – греч. θυμίαμα, от θυμιάω – жгу, курю; аналогично церковному – ладан (левона)) – ароматическая смола, благовоние; вещества, сжигаемые при богослужениях. Благовония символизируют молитвы святых к Богу, а гусли традиционно понимаются, как звучное песнопение их душ. Как и в средневековой православной символике гусли здесь обозначают человеческую душу, возносящую к Творцу, Новую Песнь Нового Завета.

В «Откровении» Спаситель показывает святому Иоанну видение:

«1 И взглянул я, и вот, Агнец стоит на горе Сионе, и с Ним сто сорок четыре тысячи, у которых имя Отца Его написано на челах.

2 И услышал я голос с неба, как шум от множества вод и как звук сильного грома; и услышал голос как бы гуслистов, играющих на гуслях своих.

3 Они поют как бы новую песнь пред престолом и пред четырьмя животными и старцами; и никто не мог научиться сей песни, кроме сих ста сорока четырех тысяч, искупленных от земли».(Откр. 14, 2)

Очевидно, что четыре животных – это символическое наименование апостолов-евангелистов, старцы, вероятнее всего, – патриархи и пророки, а 144000 искупленных от земли, возможно, спасенные ветхозаветные праведники. Небесная же музыка сравнивается со звуком гуслей, из чего можно сделать вывод, что гусли считались инструментом благим, возвышенным.

Несмотря на то, что довольно долго в средневековой Руси отношение Церкви к гуслям было сдержанным, вероятно потому, что они воспринимались как атрибут языческого искусства и мировоззрения, всё же наступил Ренессанс гусельной культуры, и в среде духовенства гусли стали не только приемлемым инструментом, но и сделались любимым.

Духовное сословие восприняло гусли, но с поправкой на особенность своего служения. В «Поучении Зарубчего чернеца Георгия» монах Зарубского монастыря ополчался против языческих «созваний» (собрания по особому зову) и «веселья блудского» с участием скрипачей, флейтистов и скоморохов, однако, гусли он выделяет среди прочих народных инструментов и говорит о них так:

« А крестьяньскы суть гусли, прекрасная доброгласная псалтыря; еюже присно должьни есмы веселитися» ¹⁵¹ 151
  «Поучение Зарубчего чернеца Георгия». (Сведения и заметки о малоизвестных и неизвестных памятниках И.И. Срезневского. СПб., 1866–1881. Т. I–VII. С. 56–57 (Вып. 1); Аничков Е.В. Язычество и древняя Русь. СПб., 1914. С. 188.)


[Закрыть].

То есть он не только называет гусли христианским инструментом, противопоставляя их всем остальным, но и настойчиво предписывает использовать их для веселья. Традиция игры на гуслях, преимущественно на шлемовидных, получила широкое распространение в среде духовенства. Но вероятно, что и крыловидные (10-струнные) гусли некоторое время использовались в церковной жизни, не случайно в средневековой христианской символике было широко употребимо сравнение десяти гусельных струн с десятью Божьими заповедями. В славянском переводе псалмов Давида, относящемся к XI веку, гусли перечисляются наряду с библейской псалтирью как инструмент, угодный Богу, способный выражать духовные переживания верующих:

« Исповедаитеся господу в гуслях, во псалтыри десятиструнные пойте ему» ¹⁵² 152
  Синайская псалтырь – глаголическая старославянская рукопись. Датируется XI веком, является древнейшим славянским списком Псалтыри. Содержит 209 листов пергамена: 177 из них были обнаружены в монастыре св. Екатерины на горе Синай архимандритом Порфирием (Успенским), там же и хранятся поныне (шифр MS 38); в 1975 году в том же монастыре при ремонте было найдено еще 32 листа (хранятся под шифром MS 2/N).


[Закрыть](псалом 32, стих 2).

Примечательно, что, несмотря на то что на Руси гуслями называли многие «гуслеобразные» инструменты, в том числе и псалтирь, при переводе псалмов на церковно-славянский язык переводчик решил в перечне приемлемых для славления Бога инструментов разделить псалтирь (род цитр) и гусли, полагая, что это разные инструменты. Что легло в основу этого разделения? Количество струн, устройство корпуса?..

«Хвалите Его (Бога) на псалтири и гуслях…»(Пс. 150, 3–4).

Греческое слово «псалтирь» означает музыкальный инструмент с 10–12 струнами, а слово «псалом» (букв.: «бряцание») – духовная песнь, которая исполнялась в сопровождении игры на псалтири. То есть конструктивные различия псалтири и гуслей древние переводчики понимали, но их мифологический, духовный контекст был общим. С принятием христианства ряд мистических и мифопоэтических характеристик псалтири как инструмента духовного и богоугодного был перенесен на русские гусли, вероятно, в первую очередь на подобные псалтири «поповские гусли».

В средневековой духовной литературе понятие «псалтирь» – гусли и «Псалтирь» – книга, содержащая духовные стихи, часто поэтически и содержательно отождествляются. «Псалом» в буквальном переводе с греческого – «бряцание по струнам», духовный стих. То есть музыкальная игра на гуслях обозначалась тем же словом, что и пение священного текста, инструмент назывался как и священная книга. Возникало некоторое смысловое тождество, позволившее гусли уподоблять священной книге и переносить на инструмент и игру круг образов и понятий, связанных с Псалтирем – книгой и псалмами – духовными стихами.

Святой Василий Великий, говоря о Псалтири, писал в «Беседе на первый псалом», что: «… Здесь есть совершенное богословие, есть пророчество о пришествии Христовом во плоти, есть угрожение Судом Божиим. Здесь внушается надежда Воскресения и страх мучений. Здесь обещается слава, открываются тайны. Все есть в книге псалмов, как в великой и всеобщей сокровищнице( выделено мною – Г.Б. )». Псалтырь воспринимался как краткое изложение библейской мудрости. И часть этого отношения к священному тексту, переносилась на «псалтирь» – гусли. Посредством образа инструмента и гусельной игры описывали различные духовные состояния и духовные аскетические практики.

Схимник

Несмотря на то что гусли как инструмент, прежде связанный с натурфилософией славянского язычества, был некогда отвергаем и даже иногда отрицаем богословами, постепенно в русской средневековой традиции он опять восстанавливается в качестве инструмента духовного, связанного с богослужением. Итак, гусли – это единственный инструмент, который православная традиция признавала в качестве совершенного настолько, что под его аккомпанемент не возбранялось петь духовные стихи: гусли, пожалуй, вообще единственный легитимный музыкальный инструмент православного духовенства.

Со временем в средневековой монашеской духовной традиции гусли, подобно тому, как некогда и в древней славянской натурфилософии, становятся инструментом, на примере которого описываются особые духовные состояния. В православной древнерусской литературе, следуя, видимо, символической традиции «Откровения Иоанна Богослова», гусли являются символом человеческой души:

…да будеть… душа же гоусли ¹⁵³ 153
  Средзневский И.М. Словарь древнерусского языка. М., 1989. Т.1,ч.1. С. 610.


[Закрыть].

А в 1651 году инок Евфросин также писал: «Сама бо душа наша подобна есть сладкоголосым гуслем, ум же доброму хитрецу красных пении, а язык бряцалу, а доброгласные устне струнам» ¹⁵⁴ 154
  Музыкальная эстетика России XI–XVIII вв. М., 1973. С. 71.


[Закрыть].

Образцом использования гуслей в качестве символа, с помощью которого описывается молитвенная практика, может служить наставление иноков Каллиста и Игнатия (XIV век), в котором они учат «священному безмолвию»:

« Если хочешь держать настоящее делание молитвы, подражай гусляру, который, приклонив немного Главу и ухо обратив к струнам, искусно ударяет по струнам и, извлекая гармонические звуки, услаждается их мелодией.

Ясен ли тебе пример сей? Гусли – сердце, струны – чувства, бряцало – память Божия, гусляр – ум.

Гусляр ничего не видит и не слышит, кроме своей мелодии, которой услаждается. И ум во время молитвы действенной трезвенно углубляется в сердце и ничему уже внимать не может, кроме Бога» ¹⁵⁵ 155
  Иноков Каллиста и Игнатия Ксанфопулов наставления безмолвствующим, в сотне глав.


[Закрыть].

Олег Королёв. Исихаст (2007)