Текст книги "Сиракана. Книга 1. Семеро"

Автор книги: Григорий Григорян

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 7 страниц)

Глава 4

Пустыня. В пяти милях от Ак-Ширвана 95 г. пв

К исходу дня беспощадный зной палящего солнца сменился столь же безжалостным холодом. Великая Пустыня не признавала полумер ни в чем и не ведала жалости к тем, кто посмел нарушить ее вечный, незыблемый покой.

Ночной ветер с шипящим свистом прошелся по барханам, взбудоражив равнодушный песок и мельком коснувшись стоявшей на нем человеческой фигуры, под слабым светом умирающей луны неотличимой от тысяч теней, рождаемых луной и ночью.

Человек не шелохнулся. Он казался каменной статуей, замершей среди песков, и лишь рука, потянувшаяся к лицу, нарушила неподвижность этой статуи, прикрыв капюшоном покрытую седыми волосами голову и частично закрыв лицо с холодными, черными глазами.

Человек ждал…

* * *

Гильярмо ненавидел пустыню, что прекрасно было известно тем, кто отправил его в эти трижды проклятые земли – в самое их сердце. Казалось бы – коренной житель граничащего с Пустыней Сильфидского полуострова должен хоть немного привыкнуть к ветру, зною, дюнам, барханам, миражам и прочим «чудесам» Великой Пустыни, как громогласно величали её местные обитатели, искренне считавшие, что именно здесь когда-то зародилась жизнь. Архонт презрительно хмыкнул – здешние первые люди, наверняка, были самыми невезучими существами во всей Сиракане.

Находились те, кто видел в Пустыне мрачную красоту, застывшее великолепие, похожее на картину, художником которой была сама природа. Гильярмо не принадлежал к их числу. Как он всегда считал, художник, создавший эту картину, должен был порядком перебрать.

Гильярмо в бессильной злобе пнул очередной бархан, набил сапог песком и разозлился еще больше. Почему он?! Это что, специально придуманное для него наказание? И вдруг замер посреди мысли – наверняка так и есть…

Возможно – это ни что иное, как наказание, но за что? За своеволие, независимое мышление, приобретенное им за годы вдали от родины? Возможно, сама отправка в Арилору пятью годами ранее была ничем иным, как испытанием, испытанием, которое, по мнению Светоносного, он не прошел. Солнцу ведомо, что на уме у Великого Инквизитора, как он, вообще, мыслит. Гильярмо вздохнул.

Короткое пребывание на родине и немедленная отправка сюда – в ненавистную Пустыню – это словно издевка, словно еще одна часть наказания от того, кого он, судя по всему, разачоровал. Гильярмо усмехнулся. Раньше простое осознание подобной мысли привело бы его в ужас. А теперь… Годы спустя все всегда видится иначе. И жизнь и мечты и люди и даже места, даже его прекрасная родина и весь пройденный ею путь.

* * *

Катреона, географически расположенная на южной оконечности Сильфидского Полуострова, изначально слыла богатым и процветающим государством, вместе со своим соседом – Арагонией, находясь на пересечении торговых путей, ведущих от могущественной Аджады на юге к Ксандрийской равнине на севере. Находясь в тени могущественных и равнодушных сильфов, которым никогда не было дела до других рас и народов (в большинстве своем, не представляющих для них равно как угрозы, так и интереса), человеческие племена сабров и сагантов спокойно и без препятствий прошли весь долгий путь от первобытнообщинного строя, до полноценного государства. Точнее – двух крупных государств. Никогда, по сути своей, не являясь частью огромной Тессаригской империи, эти два государства существовали спокойно и размеренно, конкурируя и конфликтуя, в основном, с находящейся на юге Аджадой и друг с другом.

Всё изменилось, когда в 1985-м году до Вторжения к власти в Катреоне пришёл молодой амбициозный король Родриго Первый. Являясь великолепным дипломатом и политиком, он сделал всё от себя зависящее, чтобы взять лучшее от Запада и Востока. При его правлении в Катреоне появилось множество нововведений как в культуре, политике и науке, так и в магии и военном деле. Тем временем, Арагония, где правил престарелый, слабохарактерный Фердинан, напротив – переживала полнейший упадок. Чем и поспешил воспользоваться её ушлый сосед.

Интриги, убийцы, шпионы и, наконец, открытая война, к которой Арагония оказалась абсолютно не подготовленной.

Она обеспечила Родриго гегемонию на всём континенте, позволив ему напрямую, уже без посредников, вести дела с Ксандрией и Тарантом, не говоря уже о славящихся своей процветающей торговлей бывших имперских провинциях – Солане, Паблии и Леоне. Это подарило Катреоне десять лет могущества и процветания.

А потом грянуло Вторжение. Оно стало кошмаром, к которому мир оказался не готов. Кошмаром, от которого содрогнулся весь Запад.

Каждый адепт, посвятивший себя изучению магии, от подмастерья до магистра, в тот или иной момент узнавал о существовании Эфира – мира, напрямую связанного с материальным, для которого магия была самой сутью его существования.

Соприкасаясь с ним, они черпали энергию, необходимую для заклинаний. Сила мага напрямую зависела от того, какое количество энергии он способен черпать из Эфира и от того – насколько искусно он способен с ней обращаться. Эфир состоял из множества уровней или планов – от божественных, где когда-то обитали спящие боги, до условно названных «дикими» из-за сущности обитающих там существ.

Не отличаясь высоким интеллектом, они, тем не менее, «выказывали высокий уровень агрессии при контакте», как писал в одной из своих научных работ тессаригский маг, имени которого потомки не сохранили (равно как и тела). По сути своей, обитатели Эфира (по крайней мере, большинство из них) были хищниками с развитыми охотничьими инстинктами и стайной иерархией. Поэтому их по большей части называли просто – тварями.

Являясь вместилищем магии, Эфир так же был её источником для всех её адептов. Каждому континенту или, порой, стране соответствовал собственный план Эфира, уникальный и даже в чём-то неповторимый, как и его обитатели. Взяв за основу иерархию звериных стай и стай ликантропов, а также муравейников и пчелиных ульев, изучавшие Эфир маги выделили общий знаменатель для всех (или, во всяком случае, большинства) его планов и населявших их существ. Были там охотники, бойцы и подчинённые, солдаты и рабочие – термины разнились в зависимости от того, к какому подвиду относились те или иные существа – были ли они зверями или насекомыми, формировавшими стаи или ульи.

Существа, обитающие в "диких" планах, не были разумны, соответственно, они никогда не вмешивались (да и не могли вмешиваться) в происходящее на материальном плане, но горе тем, кто по глупости или незнанию забрел в их владения. Каждый день, час или минуту твари там охотились, сражались и уничтожали друг друга. Руководствуясь, в основном, животным инстинктом, они воспринимали каждого чужака на своей территории, как потенциального врага или добычу. Впрочем, это ничуть не мешало магам всех мастей, в свою очередь, охотиться на них, с помощью заклинаний силой вытаскивая из собственных планов и подчиняя своей воле.

До сих пор неизвестно с чего, на самом деле, всё началось. Каким невероятным, немыслимым образом Эфир вдруг слился с материальным планом. Но в какой-то момент воздух по всей земле вдруг стал серым и в половине мира – от Катреоны до границ Светлогорья, от Данбара до Тилланы начали открываться порталы.

Первой пришла чума. Эфир, появившийся на небе и вытекающий из порталов – чёрных дыр в ткани реальности, соприкасаясь с воздухом, заражал мир своей чуждостью. Разносимый ветром, он поражал неизлечимой болезнью сотни тысяч людей и иных живущих. Ни лекари, ни маги ничего не могли поделать со странной болезнью – даже оттянуть её эффект – она мгновенно поражала внутренние органы, кожа по всему телу серела и покрывалась чёрными венами. Смерть наступала в течение часа. Унёсшая тысячи жизней, болезнь получила в дальнейшем название «Серый Косарь».

Но болезнь не только убивала. Были и те, кто под её воздействием полностью изменился – внешне и внутренне. Эфир проникал в их кровь и наполнял её магией.

Суть самой магии также не осталась неизменной. Те из обладателей дара, кого коснулся "Серый Косарь", потеряли возможность касаться Эфира, но, странным образом, смогли обнаружить энергию в самих себе, что коренным образом повлияло на их способности. Учитывая, сколько в мире было магов, это привело едва ли не к всеобщей истерии, и потребовалось немало времени, прежде чем последователи "Нового Пути" – как они стали называть себя в дальнейшем, сумели взять ситуацию под контроль. Через год «Косарь» ослабил натиск, эфирный воздух слился с земным, и из порталов начали выходить эфирные твари.

Вторжения как такового не было. Твари делали то же, что и всегда – охотились, сражались и убивали. Но в этот раз противник у них был другой – неподготовленный.

Легионы самых разных существ бесконечным потоком вышли из порталов, неся с собой смерть и разрушение. Дезориентированные и выбитые из колеи, они просто следовали своим природным инстинктам – сбивались в стаи и учились выживать на незнакомой местности, следуя за вожаками, наиболее свирепыми из существ, сумевших доказать свое главенство над остальными хищниками. Такие "стаи" передвигались довольно организованными потоками, порой целенаправленно отсекая "добычу" друг от друга и уничтожая поодиночке, как на охоте. Более мелкие хищники периодически следовали за крупными, надеясь в дальнейшем поживиться остатками их добычи. Пятнадцать лет понадобилось миру, чтобы привыкнуть к тактике нового противника и, наконец, уничтожить.

За это время кто-то исчез. А кто-то сплотился, сумев дать отпор и буквально зубами вырвать себе право на жизнь.

Вторжение ценой неимоверных усилий было остановлено, порталы уничтожены, но отнявшая у людей еще пятнадцать лет жизни война, в итоге, полностью перекроила карту мира, оставив, ко всему прочему, в нем зараженных людей с текущей в их жилах магией.

Выжила и Катреона.

В первый год Вторжения наспех собранная королевская армия продержалась против тварей несколько часов, и они десятками тысяч разнеслись по стране, как саранча, превращая в руины некогда цветущие земли.

Столица – Сарагасса пала раньше других городов. Жители, те из них, кто не успел спрятаться или сбежать, были убиты или съедены, включая королевскую семью (сам король погиб во время злополучного сражения), и страна на пять лет превратилась в охотничьи угодья вторженцев.

И вот спустя пять лет боли и страданий среди крови и пепла умирающей, но несдавшейся Катреоны шепотом из уст в уста начало передаваться ‘‘Светоносный".

Появившийся буквально из ниоткуда человек с ранней сединой и горящими глазами сумел сделать то, чего не сумели добиться покойные герцоги и король.

Буквально за год запуганные, неорганизованные людские массы начали превращаться в боевые отряды с чёткой организацией и иерархией. Застучали кузнечные молоты, появилось из тайников старое оружие, группы добровольцев с риском для жизни начали добывать из полуразрушенных, заполненных тварями лабораторий и башен запылённые свитки и магические формулы.

Под руководством выживших в боях солдат вчерашние крестьяне и ремесленники превратились в рыцарей, в жилах которых не текло ни капли благородной крови. Вчерашние ученики и подмастерья превращались в магов, оттачивающих мастерство на поле боя. Они обращались к солнцу со всеми своими надеждами, превратившимися за время борьбы в молитвы.

Так появился Орден Солнца. Создав себе собственную религию, идею, помогавшую им сражаться и выживать, катреонцы начали свою борьбу за место в мире, начав подспудно формировать совершенно новый вид правления – теократию.

Бойцы ордена очистили страну от эфирных тварей, и в ней воцарился новый порядок. Бывший королевский дворец был перестроен и переименован в Храм Солнца, став центром нового мира.

А потом по всей Катреоне запылали костры. К моменту полного восстановления страны в ней еще оставалось немало "измененных", которые с легкой руки новосотворенной Инквизиции стали считаться еретиками, "пятнающими своим существованием светлый лик Солнца". К таковым со временем стали относить также и всех магов, не входящих в Орден, что, естественно, впоследствии привело к созданию множества ячеек и групп, противостоящих новому режиму, и далеко не все из них были безопасны как для самого Ордена, так и для простых людей.

"Очищение" длилось еще семь долгих лет.

Избавив свою страну от" ереси" (по крайней мере, официально), Светоносный обратил свой взор на Восток и Запад, и "Армия Солнца" двинулась в поход, огнем и мечом насаждая свои идеи остальному миру.

Казалось бы, по всем законам военной тактики, закованным в сталь рыцарям нечего было противопаставить юркой восточной коннице, известной своими стремительными атаками. Так бы и было, если бы речь шла о западных рыцарях, скажем, из Ксандрии или Таранта, жители которых привыкли к своим лесам, лугам, равнинам и мощёным дорогам. Но в первых же боях аджадские "львы пустыни" столкнулись с бойцами, ничуть не уступавшими им в силе, скорости и манёвренности – с железной дисциплиной и фанатичным огнем в глазах.

Всё было уже решено.

А потом был западный поход, в котором новая катреонская армия под предводительством "Рыцарей Солнца" – боевых магов, обученных и натренированных инквизицией, еще больше расширила границы Катреоны, включив в ее состав всю Ксандрию и остановившись лишь у границ Соланы.

– Отец Гильярмо, – почтительный голос прервал размышления архонта, заставив его резко обернуться. На него с легкой тревогой смотрели золотистые глаза сквозь прорези надетого на лицо серого платка, части обычного облачения бедуинов, которое его стража предпочла своим доспехам. Да, его "клинки", его стража.

Во время войны не остались в стороне и сильфы, во всяком случае, некоторые из них. Изначальные хозяева Сапфирового Полуострова – они состояли в дальнем родстве с населяющими Пустыню джиннами. Будучи детьми воздушной стихии, сильфы владели ею в совершенстве, почти на инстинктивном уровне, что, впрочем, делало их абсолютными профанами во всех остальных. То есть остальная магия оставалась для них абсолютно недоступной, по сути своей, они ею и не владели, но детей воздуха[5]5
  Самоназвание сильфов.


[Закрыть] мало волновали подобные мелочи. Воздух был самой их сутью, частью их существа. Они свободно передвигались в его потоках, с легкостью появляясь в любой точке пространства по своему выбору, манипулировали грозами и были способны спрятаться посреди открытого пространства.

Воздух любил своих детей, дав в их руки мощь, с которой мало что способно было сравниться. И тем ни менее, они никогда не использовали свою силу для завоевания и контроля над другими и почти не участвовали в жизни полуострова, полностью изолировав себя от людей и других рас. Лишь изредка некоторые из них покидали свои потаенные цитадели и бродили по человеческим городам и странам, встречали людей, влюблялись в человеческих женщин… Рождавшиеся от подобных союзов дети полностью наследовали силу отцов и не отличались от чистокровных сильфов даже внешне. В то время как исконные сильфы, отбившись от тварей в первые дни Вторжения, полностью изолировали свои горные замки, предоставив людей их участи, те сильфы, что покинули их, а также ассимилировавшиеся с людьми полукровки приняли участие в человеческой борьбе.

И это было принято во внимание. Во время формирования нового порядка им был предоставлен простой выбор – присоединиться или быть уничтоженными.

Впоследствии, на одной из горных вершин близ побережья, был воздвигнут Замок Семи Гроз – ставка "Небесных Клинков" – карающей длани инквизиции. "Клинки" ходили на задания в Кайлату, Аджаду, Ксандрию, а порой доходили даже до таинственного Данбара – обители сидов. Они служили шпионами, убийцами и почетной стражей высоких иерархов Храма.

Сам Гильярмо стал таковым в тридцать лет. Еще юношей его заметили "братья искатели", ответственные за то, чтобы находить наделенных магическим даром и попутно отлавливать "еретиков". Попав в один из монастырей, он в кратчайшие сроки сумел из послушника стать полноценным инквизитором.

Приняв участие во многих победоносных компаниях Армии Солнца по захвату ключевых вражеских городов, Гильярмо с остальными инквизиторами также участвовал и в их «очищении» и приведении еретиков к "свету Солнца" – огнём и клещами. И в будущем это принесло весьма неожиданные плоды.

В году 49 после Вторжения за свои заслуги перед Орденом инквизитор третьего ряда, Гильярмо Наварра, был повышен до "длани" Светоносного, получив в дополнение к высокому рангу доступ к новым знаниям, сильно способствовавшим повышению его магического потенциала. А вскоре после этого, сделавший блестящую и стремительную карьеру в Ордене, маг был отправлен в качестве представителя Катреоны в жемчужину городов и вместилище магических знаний – великую Арилору.

Город поразил Гильярмо с первого взгляда. Его родина, разумеется, далеко продвинулась в изучении магических и обычных наук (например, на весь мир была известна Великая катреонская абсерватория), но всё это находилось под тяжелой пятой Инквизиции. Знания жестко дозировались и малыми порциями выдавались посвящённым под тщательным присмотром «узревших свет», и ослушников почти наверняка ждала встреча с братьями дознавателями. За верностью своих людей Инквизиция следила более, чем тщательно.

Впервые оказавшись в Городе, Гильярмо почувствовал себя как человек, всю жизнь дышавший через платок, который вдруг резко оторвали от лица.

Арилора была вне войны. Никогда она не участвовала ни в одной междоусобице, пограничном конфликте или дележе территории соседними государствами. Даже само Вторжение, оставившее на мире несмываемое пятно, коснулось её лишь мельком. Говорят, почувствовав опасность еще в первые минуты, архонты сумели прикрыть Арилору каким-то щитом, и он полностью избежал эпидемии "Серого Косаря". После, они одними из первых стали (пусть и невольно) последователями Нового пути, помогли освоиться с новым знанием большинству магов Запада и с легкостью отбились от тварей. Пока соседи воевали и тратили силы в попытках уничтожить друг друга, Город под управлением архонтов процветал и копил знания.

Арилора была свободна. Это ощущалось, буквально, во всём – от непринуждённой походки жителей до разговоров, иногда слышавшихся в тавернах. Даже воздух здесь ощущался иначе.

И пришло, наконец, время, когда, некогда равнодушные ко всему, архонты начали принимать в ряды своих учеников людей из других стран, а те, кто, по их мнению, был достаточно мудр и силен для подобной ответственности, получал возможность со временем стать одним из семерых – сильнейших магов во всей ойкумене.

Каждая страна, считавшая себя просвещённой, от Ксандрии до Венеда, граничащего с варварским Светлогорьем, считала своим долгом послать туда своего представителя для улучшения его знаний и опыта.

Не стала исключением и Катреона.

Светоносный желал постичь секреты Города. Он желал этого настолько, что рискнул послать туда одного из доверенных людей, сильно рискнув при этом его лояльностью. Для этой миссии был избран Гильярмо, с тем условием, что какой бы пост он не занял в дальнейшем, он останется "дланью". И в будущем (как впоследствии прекрасно понял Гильярмо), это сыграло свою роль. Общеизвестным был тот факт, что катреонские "длани", через руки которых тысячами проходили изъятые младшими братьями у сожжённых еретиков фолианты, манускрипты и свитки, нет-нет да и черпали понемногу из запретных знаний. На это, по большей части, смотрели сквозь пальцы – считалось, что старшие иерархи Инквизиции – те, кому доверяет сам Светоносный, достаточно мудры, чтобы не поддаться соблазну запретного, а лишние знания могут послужить им прекрасным подспорьем в борьбе с ересью.

Арилорская Ассамблея дала Гильярмо больше, чем десятки тысяч конфискованных томов. Он сумел не только отшлифовать собственные знания, но и почерпнуть немало новых.

Так, спустя всего пять лет упорных трудов, катреонский инквизитор Гильярмо Наварра, возрастом всего в пятьдесят лет, стал архонтом Гильярмо – одним из семи. Случай невероятно уникальный за всю историю Города! И вот, спустя какое-то время, фанатичный огонь в его глазах сменился жаждой знаний, и с каждым годом обязательных докладов на его родину о жизни в Арилоре становилось все меньше, а затем они и вовсе прекратились.

И это тоже не осталось незамеченным.

Архонт Гильярмо (формально остававшийся «дланью») был отозван обратно в Сарагассу, где и получил новое, весьма неприятное назначение.

Покорив во время своей восточной компании столицу Аджады Аль – Шаду и загнав аджадов еще глубже в Пустыню, "Армия Солнца" двинулась дальше на восток и со временем, почти полностью подчинив себе территорию своего восточного соседа, добралась до границ Кайлаты, с огромным для себя удивлением обнаружив, что власть в ней изменилась.

От отправленных с миссией просвещения на запад братьев до Светоносного доходило немало рапортов и сообщений о том, что происходит в остальном мире. Но будучи увлечённым военными компаниями на западе и востоке и борьбой с противостоящими Храму повстанческими ячейками, он просматривал их все мельком, а то и вовсе игнорировал, едва ли не впервые в своей жизни не уделяя чему-то полного внимания. Вследствии чего Катреона, в итоге, стала соседом Новой Тессаригской Империи.

И вот Гильярмо отправили сюда – в ссылку. В новоявленную имперскую провинцию, контроль над которой он должен был каким-то образом перехватить, учитывая, как цепко имперцы держались за свои земли – старые и новые. Вместе с ним прибыл брат Марко – инквизитор, имеющий полномочия от самого Светоносного для выполнения секретной миссии, о которой знал он один, несколько братьев миссионеров и с десяток клинков.

В одном из оазисов, на некотором отдалении от кайлатской столицы, они разбили лагерь, превратив его в свою временную ставку. Брат Марко вскоре отбыл, забрав с собой часть "клинков", а он остался в лагере и занялся организационными работами.

Как и предполагал Гильярмо, проповеди переодетых инквизиторов среди местного населения не принесли ощутимой пользы. Люди попросту не понимали – чего от них хотят эти странные солнцепоклонники. С приходом в их жизнь имперских законов, она стала на порядок лучше, во всяком случае, если сравнивать с той жизнью, которую они вели при султанах и посему, они не видели ни малейшей причины для того, чтобы хоть что-то в ней менять. Разочарованные посланники то и дело возвращались с плохими вестями, искренне недоумевая – какую именно ошибку они совершили. Гильярмо мог бы привести им немало доводов, разъяснить суть проблемы, в конце концов – прервать свою деятельность здесь и вернуться в Сарагассу, а после… доложить Светоносному о провале. Учитывая, что он, по сути, находился в немилости у Великого Инквизитора, подобные действия могли бы иметь серьезные последствия даже для него. Поэтому он качал головой, затем просто кивал и отдавал очередные бесполезные приказы.

И вот, буквально неделю назад с ним связался один из немногих подпольщиков из небольшой ячейки, которую он, в конце концов, всеми правдами и неправдами сумел создать в этой провинции, которая уже была имперской, несмотря на упорную убеждённость Светоносного в успехе его миссии. Годы, проведённые в Арилоре, позволили Гильярмо с первого взгляда увидеть то, чего, возможно, в упор не замечали «длани» и сам Великий Инквизитор – Кайлату им уже не получить. Она стала имперской с того самого момента, как сюда впервые ступила нога тессаригского солдата. Слишком долго и слишком часто халифы измывались над собственным народом, живя в привычном для них мире, не замечая, как быстро и стремительно меняется мир вокруг них. Имперцы принесли в эту страну то, чего не было в ней уже сотни лет, порядок.

Они сделали то, о чём мечтали длани, со скрытым торжеством, раз за разом, читая доклады о разрухе на Востоке. И они успели первыми.

В сопровождении отряда "клинков" инквизитор отправлялся на встречу со своим связным.