Текст книги "Рыцарь света"

Автор книги: Григорий Бондарчук

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

Бондарчук Григорий
Рыцарь света

"Яко посуху пешешествовав Израиль по бездне стопами,

гонителя фараона идя потопляема,

Богу победную песнь поим вопияше!

Алилуйа"

Рыцарь света

День первый

В Москве загоралось утро. Весеннее солнышко уже вполне решительно, совсем не так робко, как зимой, выглянуло из-за соседних домов и приятно защекотало лицо Степанова. Он проснулся, довольно потянулся и решительно встал с кровати. Жена, потревоженная движением и скрипом, что-то неодобрительно пискнула, а Степанов уже одевал кроссовки для утренней пробежки. Вернувшись, бодрый и по-весеннему радостный, Степанов бросил в тесной прихожей вспотевшую майку и закрылся в ванной. Первым делом он стал править свою реликвию – старый отцовский клинок бритвы. Таких сейчас уже не делают, и если где и купить, то только в антикварной лавке. А зачем покупать, прекрасная сталь ещё и мне и, может быть, после меня многим послужит.

– Сколько можно сидеть в ванной? – послышался недовольный голос жены. – Ребёнку в школу пора, а ты в ванной уже целый час.

От неожиданности рука дрогнула, и Степанов порезался. Капля крови вытекла и застыла продолговатым выпуклым комком – "что это я так неаккуратно, обидно получилось" – подумал Степанов и умыл лицо холодной водой.

– Да вот порезался, – оправдался он, выглянув из ванной. В узком проходе между маленькой кухней и прихожей уже никого не было.

– Давно бы купил себе нормальную бритву, а не этот кинжал, – продолжала бубнить жена из комнаты, – Современными бритвами можно за три минуты выскоблить себя, а ты пока свою саблю наточишь, ребёнок на урок опоздает. – Степанов прошёл в комнату с наполовину выбритой физиономией, а дочка быстро юркнула в ванную.

Старший лейтенант милиции Степанов надел форму, посмотрелся в зеркало, хорошо ли сидит, и вышел из дому. Ранний весенний день встречал бурным светом и щебетом птиц. Снег ещё прятался местами под грязной коркой, но его дни были сочтены. Заметив ледяной затор возле канализационного люка, как раз напротив второго подъезда, Степанов остановил дворника.

– Ты бы убрал лёд, Петрович, а то к вечеру от талого снега там по колено грязи будет.

– Будет исполнено, товарищ старший лейтенант, – бодро отрапортовал дворник, продолжая ковыряться возле мусорных баков.

Когда Степанов отошёл на такое расстояние, что уже не мог услышать, дворник себе под нос пробурчал "Сам убирай, мент, если тебе это так надо. А у меня такого наряда на сегодня нет"...

В отделе с утра всё было как обычно для понедельника за час до начала рабочего дня. Степанов первым получил у дежурного оружие и уже в кабинете сел просматривать сводку происшествий за выходные. «Четыре угона автомобилей, драка у метро и опять бритоголовые, драка у ресторана „Флирт“ – это явная бандитская разборка, ночью задержан школьник, обкуренный, при нём нашли ещё два косяка и пакет с травой. Сейчас, наверное, сидит в „обезьяннике“, – просматривал сводку Степанов, – Надо бы мальца посмотреть, может что-то серьезное, а может там мама уже с ума сходит, где её мальчик, а этот балбес храпит себе на нарах после непродолжительного кайфа».

К удивлению Степанова мальчик вовсе не спал, а прижавшись к прутьям, прятался в углу клетки, испуганно глядя на то Степанова, то на развалившегося на нарах здоровенного парня. Парня этого Степанов знал – один из лучших работников местного автосервиса, он частенько попадал в отделение, особенно по дням получки. Регулярно с друзьями он выпивал, а после принимался воспитывать жену и иногда соседей. Тогда его забирали и, отоспавшись в участке, он уже не представлял общественной опасности. Но, видимо, впечатление, которое произвёл на мальчишку новый русский слесарь оказалось настолько сильным, что из начинающего наркомана разом вышел весь кайф и ночь он провёл в страхе, вдруг автосервис проснется.

– Ну-ка вылезай, – скомандовал Степанов. – Не бойся, я не кусаюсь.

– А он не проснётся, – испугано спросил мальчик?

– Где ему. Как фамилия, где живешь? – начал Степанов допрос, по дороге в кабинет.

– Кофман Генрих, – представился юный наркоман, – Живу в 19-м доме.

– Это большой такой дом со стеклянными стенами, – уточнил Степанов.

– Угу.

– Богатый дом.

– У меня папа директор банка, – с гордостью высказался Генрих Кофман.

– И как же ты, молодой банкир, докатился до наркоты? – спросил Степанов.

– Я только первый раз попробовал с ребятами. Они в парке остались, а я не помню, что со мной было. Как у метро оказался, тоже не помню. Помню только, как меня взяли и побили.

После этих слов мальчишка поднял куртку и показал свежую ссадину на рёбрах.

– Ну ты это мог и сам где-то заработать. От своих же дружков, наркоманов. Сам же говоришь – не помню.

– Неправда. Это я помню. Я вашему сказал, что он не имеет права меня обыскивать без санкции прокурора, а он мне в рёбра палкой саданул.

– Это где же ты читал, что не имеет права обыскивать?

– В фильмах про полицейских так говорят.

– Ну, это в Америке. А у нас наркоманов обыскивают. У тебя, между прочим, изъято столько наркоты, что это статья. Мама то знает, что ты задержан?

– Нет. Они думают, что я не дне рождения у друга.

– Хороший день рождения? Это уже не день рождения, а целая ночь рождения.

– Что со мной будет? – спросил мальчишка и с надеждой посмотрел на Степанова.

Следователь милиции, уже больше шести лет сидевший на одном участке и на одной должности безошибочно понял, что парень действительно попробовал дурь в первый раз, и вовсе он не закоренелый преступник. Если сейчас раскрутить дело, а тем более при папе банкире, то парень озлобится и вполне осознано может вырасти в наркомана.

– Я твои показания при задержании прочитал, – Степанов поднял взгляд на мальчика, – Если делу дать ход – это статья. Но если ты мне честно пообещаешь, что больше никогда не будешь принимать эту гадость и другим отсоветуешь, то я договорюсь с прокуратурой, твоё дело положу в сейф, а тебя выпущу.

– Это правда? – мальчик впервые за последние сутки посмотрел на кого-то с надеждой.

– Истинная правда! Но имей ввиду, если обманешь меня или окажешься слабым в этом своём решении, наказание будет для тебя страшным.

– Я обещаю, что больше не буду.

– А как с твоими компаньонами?

– И к ним я больше не пойду.

– Тогда пиши мне об этом расписку, и не забудь там указать всех, с кем курил, и кто достал траву.

– А может, не надо?

– Надо, дружок. И торопись, пока начальство не узнало про тебя и твоего папу.

– Это почему же?

– Потому, что тогда ты своему делу раскрутку сделаешь, а не выход на свободу. Понял? И пока твой папа не привезёт кучу денег, ты здесь в клетке будешь петушком для блатных.

– Понял.

Ещё до начала рабочего дня Степанов вывел мальчишку из отделения и с улыбкой проводил убегающую фигуру взглядом. Так начал свой очередной рабочий день старший лейтенант милиции Степанов Степан Степанович.

* * *

Официальный рабочий день закончился. В шесть часов Степанов не стал сдавать оружие и, попрощавшись с коллегами, сел в метро. Он вышел на следующей станции, привычном для себя месте, и не торопясь двинулся мимо пестрых торговых палаток на проспект. Теперь путь его к дому проходил через несколько микрорайонов. Степанов специально наметил на сегодня себе именно этот контрольный маршрут. Пройтись по проспекту, затем тёмными дворами мимо фабрики, проверить несколько подозрительных подвалов и, наконец, старый заброшенный дом.

Послышался шум подъехавшего автомобиля и рядом со Степановым остановился красивый черный мерседес. Из машины выскочил уже знакомый Степанову Генрих Кофман, умытый, причесанный, вовсе не такой, каким его видел Степанов утром в "обезьяннике".

– Спасибо вам! – Произнес мальчишка и протянул небольшой конверт. – Вот возьмите.

– Что это?

– Это деньги. Отец сказал, что я должен вам отдать.

– Нет, сынок, я это не возьму. Ты помнишь, что мне обещал?

– Ну да, конечно.

– Это и есть твоя плата. Иди с Богом.

– Извините, – мальчишка обескуражено ретировался.

Степанов улыбнулся сам себе и уже хотел продолжить обход, когда из машины вышел солидный господин в очках и окликнул его.

– Товарищ милиционер! Я Кофман, отец Генриха, директор банка "Созвездие".

– Ты чему мальчика учишь, товарищ директор? – оборвал его Степанов.

– Учу быть благодарным.

– Не в этом мне его благодарность нужна чтобы деньги совать, а в том чтобы понимал сам и других удержал от глупостей.

– Я ему уже всё объяснил, и даже своим ребятам задание дал найти и вычистить школу от наркодилеров. Но деньги эти ты, пожалуйста, возьми. Это не взятка. Я тебе от чистого сердца предлагаю. Я же о тебе справки навёл. Живешь в одной комнате, в хрущёвке. Жена, дочка. Мне Бог послал, я и делюсь с тобой. Это подарок!

– Если так, то возьму, – ответил задумчиво Степанов, хотя грешно это.

Когда машина скрылась, Степанов вскрыл конверт, пересчитал деньги и удивился. Там оказалось три тысячи долларов – очень большая сумма, как думал сам Степанов.

Так начал свой очередной рабочий день и патрульный обход территории рыцарь света Степанов Степан Степанович. Он не просто так гулял по проспекту. Он защищал свой район и живущих в нём людей от бродячих демонов и другой, быть может, более серьёзной напасти.

* * *

Когда он добрался до фабрики, уже смеркалось. Но Степанову всё это было нипочём – он прекрасно видел в темноте. Ну не в абсолютной темноте, но если хоть слабый лучик света, то он мог видеть. Ещё Степанов хорошо всё слышал. В панельном доме, на третьем этаже кто-то громко кричал и спорил. Мужской и женский голоса, точно, только два, Степанов прислушался. «Два, значит, супруги или сожители. Это бытовуха, и сейчас не по его части. Если не помирятся или, не дай Бог, друг друга сильно изувечат, то завтра утром в участке я их увижу. – рассудил он. – Ещё собаки бродячие развелись на пустыре возле фабрики». Степанов помнил как они зимой впервые вышли на снег маленькими, приятными щенками, а сейчас подросли и грозно облаивают прохожих. Рыцарь патрулировал территорию и, годами натренированный взгляд фиксировал абсолютно всё.

В переулке между домами вдруг завыла сирена. «Похоже, сработала сигнализация автомобиля» – подумал Степанов и, на всякий случай, направился туда. На глаза попалась бродячая кошка – белая и пушистая. «Странно, как такую красавицу могли хозяева выбросить?». Кошка шмыгнула в подвал и скрылась, а Степанов, не придав этому значения, двинулся дальше по маршруту. Возле фонарного столба он увидел человека, хлопотавшего возле новенькой Ауди с разбитым боковым правым зеркалом.

– Вот хулиганье! – тут же пожаловался потерпевший. – Сколько машин во дворе стоит и даже там, в темноте, – он указал рукой на группу беспорядочно припаркованных автомобилей, – Я специально поставил на освещённом месте и даже электрикам заплатил, чтобы перегоревшую лампочку на столбе заменили. И вот те на! У всех машины целые, а у моей разбили зеркало. Кому это надо? Зачем?

– Странно, – сочувственно согласился Степанов, осматривая место происшествия и машину, – зеркало разбито на мелкие кусочки. Так ведь просто и не разобьешь. Это надо несколько раз ударить чем-то твердым и тяжёлым.

Степанов взглядом поискал возможное орудие преступления. Удивительно, но поблизости не валялось ни большого камня, ни какого-либо металлического прута, чем бы было возможно так раскрошить стекло.

– Машина-то застрахована? – спросил он.

– А как же. Новенькая, только пять дней как пригнали из Германии.

– Тогда, как я понимаю, вам моя помощь больше не требуется.

– С машиной да, а вот с хулиганьём? Должны же вы хоть что-то делать?

– Мы стараемся.

– Плохо стараетесь.

Степанов не стал продолжать выслушивать оценку правоохранительных органов со стороны рядовых граждан и вскоре добрался до брошенного дома. Давно хотел его осмотреть. С тех пор как дом расселили, уже прошло два месяца. Но видать, у застройщиков вышел перебой какой-то с деньгами или с чиновниками из префектуры они что-то не поделили, и пустой дом, предназначенный на снос, стоит себе бесхозным, глядя на улицу выбитыми темными окнами. Пока было холодно Степанов особенно не волновался, а сейчас весна, уже потеплело. Теперь в нём могут бомжи или наркоманы поселиться, а может, и какая-либо другая неприятность.

Уже на самом входе в подъезд Степанов столкнулся с новой проблемой. На полу, среди старых грязных тряпок и мусора, оставленного жильцами, находилась куча мелко истолченного стекла, по-видимому, разбитое зеркало. "Второе разбитое зеркало за вечер, – подумал Степанов, – Не много ли?". Следующее зеркало, и тоже разбитое он нашёл в квартире на первом этаже. Старые жильцы его вмуровали в стену ванной комнаты, а при отъезде снимать не стали – какую оно может уже представлять ценность? Но вот, кто-то или что-то его нашло и разбило, измельчив осколки до маленьких стеклянных кусочков. Ещё в одной квартире кто-то так постарался, что истолок зеркало почти в пыль. То, что это было зеркалом Степанов установил по небольшому куску, который отлетел при первом ударе под ванную.

Такая же картина была во всём доме. Степанов задумался. "Зачем человеку необходимо систематически разбивать до мелких кусков старые зеркала? И чем это можно сделать? Нужен какой-то металлический предмет. Если бы били кирпичом, то остался бы след. Кому охота так странно самовыражаться? А если бы нашёлся такой больной оригинал, то он бы орудовал чем-то подобранным тут же и потом своё орудие бросил. Что это может быть? Неужели демон, который ещё не обрёл полноценный разум, но уже пробует свои силы?". Он где-то читал, что для некоторых демонов зеркала, как отражение света, очень неприятны. Днем, когда Солнце высоко, это их не беспокоит. А вот вечером и утром вертикально висящее зеркало может отразить на демона солнечный свет, и тогда у тех начинаются приступы ярости. "Очень похоже" – решил Степанов.

Время близилось к полуночи, Москва постепенно засыпала. На подходе к своему дому, возле парка, Степанов набрёл на ватагу подростков. Несколько парней и девушек, по всему видно слегка обкуренные, стояли возле трех потрепанных машин. Из машин бухала громкая музыка, во всю мощь автомагнитолл. В этой какофонии и сладковатом дыму группа парней и девиц то ли танцевала, то ли медитировала. К своему удивлению, среди подростков Степанов заметил своего утреннего заключённого Генриха Кофмана. На взгляд он был не обкурен, только слегка пьян. Степанов решительно направился к нему.

– Во, гляди, к нам менты пожаловали, – выкрикнул кто-то из парней.

– А что, мент, травку будешь? – Степанову загородила рыжая девица, едва стоящая на огромных каблуках.

– Не буду и тебе не советую. А ну-ка иди сюда! – обратился Степанов к Генриху, – Ты мне что обещал?

– Так я же, не курю, только пивка, для рывка, дёрнул.

– А друзья твои?

– Я за них не в ответе.

– Вот как? А зачем ты сейчас с ними тогда?

– Так клёво тут и мне интересно.

– Тебе интересно это общество?

– Ну уж интересней, чем у тебя в ментуре или дома со стариками.

– Хорошо. Тогда я возвращаю тебе то, что передал ты и твой отец. Вот твои три тысячи. Мне они не нужны.

Степанов демонстративно сунул в руке Генриху деньги, так чтобы для остальных это было видно и особенно то, что это были не рубли, а доллары.

– Ты что, мент, за такие деньги парни меня же тут в парке и закопают, – зашептал Герних.

– А я тебя предупреждал, что второй раз ты огребёшь страшно. А потом ты же сам сказал, что тебе с ними интересно. Вот самое интересное ты сейчас и узнаешь.

– Во б..., как менты деньги берут видел, а чтобы отдавали – никогда! – выкрикнул кто-то из парней, постарше Генриха.

– Да только прикинь, сколько там. Это же на новую тачку хватит. Геша, это правда твои бабки или мент нас разводит?

– Это его деньги, ребята. Он утром мне их отдал за то, что я его выпустил из обезьянника и обещал, что больше здесь не будет. Но свое слово не сдержал. Теперь я ему эти деньги возвращаю. И больше того, парни, он слабак, вы можете отобрать у него деньги, а потом и завтра и так каждый день. А не принесёт – морду можете набить – он не боец.

– Я не буду брать!!! – закричал Генрих и попытался сунуть пачку долларов Степанову.

– Это теперь твои проблемы, – Степанов уклонился и, развернувшись на месте, пошёл прочь.

– Геша, мы сейчас так гульнём!? Ты куда, козёл?

– Стой, – закричал Генрих, догоняя Степанова, – Можно я с тобой хоть до дома дойду?

– Уходи вон. Ты мне противен и не интересен.

Степанов ускорил шаг, а парень застыл после такого резкого ответа. Друзья Генриха, сообразив что добыча уходит, стали обступать парнишку.

– Не бросай, меня же замочат! – Генрих уже не успевал за широким шагом Степанова, бежал следом и ныл, – Пожалуйста, забери деньги. Не дай Бог, отец узнает! Я обещаю, что никогда больше не буду.

– Этого теперь мало, ты должен отработать, – Степанов резко остановился и парень ткнулся ему в шинель заплаканным носом.

– Что надо сделать?

– Завтра к шести, у фабричного переулка, знаешь это место?

– Угу.

– Соберёшь парней, только нормальных, а не этих придурков и сам с ними рассчитаешься за работу. Чтобы каждый был с мобильником и полной зарядкой батареи. Будем делать засаду. Я хочу знать, кто бьет зеркала у автомобилей и в заброшенном доме?

– Это что, помогать милиции, как дружинник?

– Вроде того. Так не забудь, завтра к шести вечера.

– Будет сделано, – Генрих немного отошёл от испуга, – Деньги-то возьмите, пожалуйста.

Еще через двадцать минут Степанов уже подходил к своему дому. Его патрулирование завершилось, и даже кое-что удалось обнаружить. У подъезда он заметил, что дворник так и не очистил сливной коллектор. В темноте лужа грязи была совсем незаметна, но Степанов знал эту лужу. «Вот ведь бессовестный, – пробурчал себе под нос Степанов, – Завтра с утра надо зайти к начальнику ЖЭКа».

Рыцарь света не мог знать, что несколькими минутами раньше дочь дворника возвращалась со свидания со своим молодым человеком и угодила в эту самую лужу. Ко всему, её каблук зацепился за решётку, скрытую под грязной водой и девушка в нарядном новом пальто искупалась в весенней грязи. Чем, вероятно, сильно обрадовала своего отца.

День второй и последующие дни

Утро выдалось пасмурное, хотя солнышко на несколько минут всё же заглянуло в комнату. Но сразу спряталось за мощным облачным слоем.

– Как мне всё это надоело! – досадно возмущалась жена, – У других работа, так за неё платят. А у вас опять задержка зарплаты.

– Это кто же тебе такое сказал? – удивился Степанов.

– Маша, наша паспортистка. Мы встретились в универсаме, в очереди на кассу. Она же у вас в отделении зарплату получает. А что, разве это не так?

– Всё может быть, – лукаво произнёс Степанов и передал жене пачку денег.

– Вот это да! Откуда столько? Ты же у меня никогда не брал.

– А я и не брал, это подарок.

– От кого?

– Служебная тайна. А вообще, просто помог человеку. Может быть, и ещё не раз помогу. Не волнуйся, я отработаю.

С самого утра в отделении царила суета – происходила смена руководства. Даже дежурные сидели в наглаженной форме, как перед парадом. Старый подполковник, почти десять лет руководивший отделом внутренних дел, наконец, выходил на пенсию. Слухи об этом давно витали в милицейских коридорах, но точной даты никто не знал. Все почему-то были уверены, что после подполковника отделением будет командовать Степанов, как самый старый и опытный следователь. Но утром прибыл новый начальник, капитан, и без особых церемоний потребовал передачи дел. Ходили слухи, что он из Питера, хотя новый начальник если и имел отношение к этому городу, то только тем, что там когда-то учился его отец.

Старый и новый руководители закрылись в кабинете и не выходили уже три часа, и начищенный до блеска и возбуждённый милицейский народ стал волноваться. Даже завсегдатаи обезьянника, и те постоянно спрашивали и спорили между собой, каким будет новый начальник: злым, жадным или и тем и другим, одновременно. Других предположений у них почему-то не возникало. Заметив, что работа в отделении вообще прекратилась, Степанов решился вмешаться и приказал всем сотрудникам отделения построиться в коридоре. Затем решительно вошёл в кабинет. Два офицера сидели за столом и вовсе не изучали документы, а за тихой беседой спокойно распивали "Русский стандарт".

– Товарищ подполковник, товарищ капитан. Личный состав отделения милиции для представления руководству построен! – доложил Степанов.

– Тебя, старший лейтенант, кто просил людей собирать? – грубо спросил Степанова капитан.

– Меня никто не просил, – невозмутимо ответил Степанов, – Просто вам, капитан, с этими людьми ещё работать. Они волнуются, переживают. Да и вся работа в отделе из-за этого стоит.

– Не гони волну, капитан! – вмешался старый начальник. – Спасибо Степанов, что людей собрал. Пойдем лучше, я тебя с народом познакомлю.

Прощание со старым начальником вышло даже трогательно. Подполковник не выдержал и уронил слезинку. А вот капитан сразу проявил твердость командирского характера:

– Вы отвечаете перед страной, президентом и правительством за соблюдение законов на вверенной территории. Все несёте личную ответственность, и только так! Мною будут самым жестким образом пресекаться любые случаи недисциплинированности, опозданий на службу, нарушений формы одежды или другие безобразия. Если кто это не понял, то сразу рапорт на стол и марш на улицу. Мне такие не нужны!

Степанов мало что понял из этого словесного потока, но решил пока воздержаться от подачи рапорта.

– И вообще, – продолжал капитан, – отделение я принимаю в скверном состоянии. Нет компьютеров, ремонт кабинетов давно не проводился, в подвале сырость и воняет.

– А ещё задержали на две недели зарплату, – подсказал кто-то из участковых.

– Кто это сказал?! – капитан вопросительно уставился на личный состав.

– Участковый района, лейтенант Сидоров.

– Вы что, Сидоров, не знаете экономического и финансового положения страны?

– Конечно, не знаю. Я же участковый милиционер, а не министр финансов.

– Зайдёте потом ко мне, я вам объясню. Всё. Все свободны и приступайте к своим обязанностям. А вы, Степанов, зайдите.

Степанов вошёл в кабинет и закрыл дверь.

– Вы, как мне сообщили, самый опытный офицер в отделении?

– Возможно. Я работаю здесь уже шесть лет.

– В милиции не работают, а служат! – поправил Степанова новый начальник, – Давайте сразу договоримся, в отделении командую я, и только я. Без моих указаний ничего не должно происходить. Абсолютно ничего!

– Так ведь, Солнце всходит и садится без каких-либо указаний. И звезды вспыхивают и гаснут без приказов. И планеты ходят по орбитам миллионы лет без распоряжений начальства. В этом простой и великий смысл. Мир вокруг нас способен самостоятельно управлять собой. У нас в отделе люди тоже привыкли самостоятельно мыслить и принимать ответственные решения, – невозмутимо рассуждал Степанов.

– Это природные явления можно пустить на самотёк, – парировал капитан, – а вот просто так отпускать наркомана, у которого отец ворочает миллионами – это глупость. В отделении давно необходимо сделать ремонт! Ну хоть на это у вас хватает сообразительности?

– Вообще то, наш отдел стоит на горке. В подвале сухо и ничем не пахнет. И ремонт у нас был совсем недавно.

– И это вы называете ремонтом? – капитан обвёл рукой антураж кабинета.

– А вот кабинет начальника, здесь вы правы, давно не ремонтировался. Но это было осознанное решение старого командира. Вначале отремонтировать помещения дежурных служб, затем паспортный стол и другие присутственные места. До этого кабинета мы пока не дошли.

– Как вы сами думаете, мы с вами сработаемся? – неожиданно спросил капитан.

– Я служу уже десять лет в милиции, и только по уставу, – спокойно ответил Степанов, – Мне давно нечего стачивать или сглаживать. С уставом я сработался, а вот как с вами, это мне не известно. Жизнь покажет.

Остаток рабочего дня прошёл бездарно и ничего полезного Степанов не совершил. Так, только смог сделать несколько звонков по телефону и уточнить ряд вопросов относительно тех парней, кто стал регулярно торговать наркотой возле парка. Перед концом работы к нему зашёл старый начальник отдела.

– Пошли, Степа, по рюмашке врежем. Отметим, так сказать, мой уход из органов.

– А этот, новенький, тоже там будет?

– Зачем? Мы тихо, в подсобке. Ты же знаешь мой принцип – пить только со своими.

* * *

К шести вечера на углу фабричного переулка собралось четыре грустных подростка во главе с Генрихом. Степанов посмотрел на парней и остался доволен.

– Вот видишь, Генрих, значит, есть всё-таки у тебя друзья, к которым ты можешь обратиться, когда прижмёт, и которые не ради денег или кайфа с тобой поддерживают отношения.

– Я всё уже понял, – недовольно пробурчал мальчишка.

– Отлично. К делу, ребята! Я хочу, чтобы вы мне выследили того, кто бьет зеркала. Это происходит на закате Солнца. Или в тех местах, где есть искусственное освещение. В тёмных местах ловить нечего.

– А кого мы ловим? – спросил один из парней, в очках.

– Демона, скорее всего. Человек такие вещи совершать не должен.

– Вау? А разве демоны бывают?

– Редко, но встречаются.

– А как они выглядят?

– Понятия не имею. Может выглядеть как простой человек. А может и другой облик иметь. А потом, каждый его увидит по-своему. В зависимости от жизненного и духовного опыта.

– Это что, теперь милиция не только наркоманов, но демонов ловит? – недоверчиво спросил Генрих.

– Нет. Милиция демонами не занимается. Это, так сказать, моё личное хобби.

– Так мы сейчас вовсе не на легавку работаем? – воодушевлённо уточнил тот, который в очках.

– Разумеется, нет.

– Тогда другое дело. Как будем следить?

– Просто перемещайтесь по району. Смотрите за людьми и если увидите, где разбито зеркало у машины или вообще, запоминайте что видели.

– А если его засечём?

– Звоните мне на мобильный. Сами к нему не подходите ближе двадцати шагов. Если бросится на вас – бегите и не оглядывайтесь.

Вечерняя облава, спланированная Степановым, прошла безрезультатно. Пацаны добросовестно обходили район, но ничего не заметили. Только сам Степанов увидел одинокую бродячую собаку, чёрную, с пятном на хвосте и рваным ухом, бежавшую от метро к старым домам. Как помнил Степанов, эта собака в его районе раньше не встречалась.

Утром на следующий день Степанов узнал, что ночью, возле метро, как раз там, где он меньше всего ожидал, кто-то разбил все зеркала в витринах палаток. Капитан, новый начальник отдела, почему-то бросил Степанову "Вот она ваша самостоятельность до чего доводит!" и, прыгнув в машину, отправился к месту происшествия. А Степанов, поразмыслив над ситуацией, тоже выехал на осмотр, только на метро.

* * *

Когда Степанов добрался до разбитых палаток, милицейский газик начальника отдела уже стоял возле ресторана «Флирт» в окружении дорогих джипов. «Как же он так быстро смог и место преступления осмотреть и людей собрать» – подумал Степанов, и поднялся на второй этаж. Несколько рослых парней загородили ему проход в кабинет:

– Тебе чего? Там совещание идёт, – пояснил один из них.

– Так я, как бы, тоже по делу, – ответил Степанов и протиснулся между охранниками.

Перед кабинетом Степанов остановился и, на всякий случай, прислушался. Из-за неплотно закрытой двери кабинета доносились голоса:

– Теперь здесь я начальник и для вас закон! – Степанов узнал голос нового начальника отдела, – Не хотите оплачивать патрулирование, пеняйте потом на себя.

– Мы не против, – возражал ему кто-то, – Только много просишь.

– Я не прошу, я требую! Ты улавливаешь разницу? Ты думаешь, мне не известно, что у тебя в палатках работают нелегалы?

Степанов понял, что его присутствие на таком совещании совершенно бесполезно и, заставив поразмыслить охранников в коридоре, развернулся к выходу.

Осмотр мест преступления ещё раз убедил Степанова, что он имеет дело либо с умалишённым, либо с нечеловеческой сущностью. Опять нигде не удалось найти какого-либо предмета, которым разбивались витрины и зеркала. В тех же случаях, когда такой находился, оказывалось что это дело ночных бомжей, которые обнаружив уже разбитую витрину просто добирались до дармовой выпивки. Тем более интересными были несколько случаев, где зеркала, как это уже видел Степанов в брошенном доме, разбивались в мелкую стеклянную пыль – «Зачем простому хулигану или любителю выпить на это тратить время?».

По возвращении в участок Степанова вызвал новый начальник и приказал готовить график для ночного патрулирования личным составом района возле метро. Степанов хотел возразить, что это, скорее всего, бесполезно, но спорить не стал. А на следующий день был объявлен приказ о назначении заместителем начальника отдела другого офицера из состава дежурной группы, и необходимость составления таких графиков для Степанова отпала. Ещё спустя три дня, к радости личного состава, отменили и сами патрули, как догадался Степанов потому, что торговцы не захотели оплачивать данные услуги.

* * *

Тем не менее, мобильный отряд наблюдателей из числа подростков каждый вечер приносил Степанову новую информацию. Мальчишки, похоже, сами увлеклись идеей поймать «зеркальщика», как они его называли. Выходило, что каждый вечер в районе хоть в одном месте, хоть на одном автомобиле, но крошились зеркала. Заметить злоумышленника никак не удавалось, и только один раз Степанов получил звонок на мобильный от своего осведомителя, что возле старого дома снова пострадал автомобиль и случилось это всего несколько минут назад.

Когда Степанов прибежал к месту происшествия, его встретили Генрих и парень в очках, которые возбуждённо, наперебой рассказывали, как зеркало у старенькой копейки само по себе вдруг треснуло и стало крошиться на маленькие кусочки. Строго выполняя инструкции Степанова, к машине они не приближались, наблюдая за работой "зеркальщика" издалека. Степанов отметил, что мальчишки были не в шутку напуганы, и строго приказал им закончить на сегодня работу и двигаться по домам, а сам отправился осматривать очередную пострадавшую машину.

Картина оказалась совершенно типичная, как наблюдал Степанов и раньше. Старенькая копейка стояла возле трансформаторной подстанции так, что свет от уличного фонаря освещал только половину машины. Зеркало оказалось разбито как раз с освещённой стороны, и тоже в мелкую крошку. И опять никаких камней или предметов поблизости не нашлось. Больше ничего интересного Степанов не нашёл, хотя провозился возле машины больше часа. Хозяин жилугёнка так и не появился, видимо, считал, что на такую машину зариться некому. Степанов уже решил двинуть домой, когда увидел что за ним из сквера внимательно наблюдает девочка, лет девяти. Время уже было совсем не детское, и Степанов подошёл к ребёнку.