Текст книги "Рыцарь света"

Автор книги: Григорий Бондарчук

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

– Ты что здесь делаешь? Как тебя зовут? – спросил он.

– Рита.

– Ты, Рита, потерялась? Детям уже давно спать пора. Где живешь, помнишь?

– Помню. За теми домами. Мне страшно одной, темно. Проводите меня пожалуйста. Это совсем недалеко.

– Хорошо, давай руку.

– Не надо, я просто рядом пойду.

– Ну как хочешь.

"Вот ведь какое недоверие к людям в форме даже у детей, – размышлял Степанов. – А может и правильно, форму надеть может всякий".

Поблагодарив, девочка вошла в подъезд, быстро поднялась на второй этаж и проследила за удаляющимся милиционером. Затем она открыла своим ключом квартиру и, не включая свет, прошла в неубранную и грязную прихожую. Вместо зеркала в прихожей висела пустая рама, а на полу в угол были неаккуратно сметены мелкие осколки того, что раньше было зеркалом.

В комнате на кровати дремал пожилой мужчина, её дед, законченный алкоголик. На столе стояла недопитая бутылка водки и тарелка с окурками.

– Это ты, Рита? – еле слышно спросил дед.

Девочка молча вылила остатки водки в матовый от пыли стакан и выпила залпом, потом пнула лежащего ногой.

– Ну я! А ты чего разлегся?

– А что?

– Вставай, и дуй за водкой к метро. Пока палатку не закрыли. И что бы мне мухой!

– А на что покупать то? – оживившись спросил старик.

– Держи! – девочка протянула ему мятую пятисотрублевку.

Когда старик ушёл, в комнату вошла пушистая белая кошка и прыгнула к девочке на колени. Почти сразу кошка довольно замурлыкала.

Старик, потоптался возле подъезда, вдохнул ещё холодный весенний воздух и не спеша двинулся к метро, а за следом за ним отправилась черная бродячая собака, с пятном на хвосте и рваным ухом.

* * *

Утром Степанов узнал, что возле метро снова разбили стекла в палатках. Не дожидаясь приезда начальства, есть свои плюсы в том чтобы приходить пораньше на работу, Степанов поехал осматривать место происшествия. На этот раз преступника зеркала не интересовали, преступник орудовал только по самым богатым витринам и использовал он самый естественный и подручный материал – неподалеку от метро проводилась стройка, где в изобилии можно было запастись кирпичным боем. Собственно куски кирпича удалось найти почти в каждой палатке с разбитым стеклом.

Степанов разыскал известных ему любителей сгонять за бутылочкой ночью, и один из них ему угодливо засвидетельствовал, что видел молодого парня с мотоциклом в куртке с надписью Coca-Cola, который около пяти утра швырял камни в витрины. Степанов сделал для себя выводы и поехал в отделение. На пороге его встретил капитан и прямо с ходу спросил:

– У метро ночной разбой уже видел?

– Видел.

– Ну и что думаешь?

– Это разные случаи. Сегодня орудовал рэкетир, он бил стекла только в богатых местах. А в первом, действовал псих или демон.

– Кто?!

– Демон. Это такие сущности, неразумные в общем, пока не смогли закрепиться здесь. Они живут за пределами гелиосферы. Солнечный свет их убивает, но иногда им удаётся как-то проникать.

– Ну ты даёшь, Степанов! – изумился начальник, – Ты, наверное, ужастиков начитался. Все это обыкновенное хулиганство, а не мистика. И наша обязанность его пресечь.

Капитан не стал больше развивать мысли и сел в машину, где его ждал новый заместитель. Когда отъехали капитан спросил:

– Этот Степанов, он что всегда такой?

– Какой, товарищ капитан?

– Ну такой, странный.

– Есть немного. Но служит хорошо. Он многих из нас на ноги поставил. Научил, так сказать, оперативно-следственной работе. И потом у него документация всегда в порядке, за формой следит.

– Я не в том смысле. Он что с палаточников что-то берёт?

– Это исключено. Он же рыцарь света.

– Как это?

– Да так. Как-то мы выпили хорошо, и ребята ему намекнули, что он как белая ворона. Все понемногу кормятся, а он нет. Тогда он признался, что, ему нельзя. Мол, он рыцарь света, а не простой милиционер, что чистая совесть лучше того, что можно съесть , купить или чем владеть. Красиво сказал.

– Надо же, – капитан задумался.

Переговоры с торговцами прошли великолепно. Капитан получил единодушное согласие уличных коммерсантов, что ночной патруль остро необходим и даже взносы для поднятия духа и материального стимулирования патрульных приемлемы. Днем, вызванная по просьбе милиции бригада электриков заменила перегоревшие лампы уличного освещения, однако, следующей ночью, несмотря на постоянное патрулирование подземного перехода и площади, в шести палатках оказались разбитыми зеркала. При этом патрульные только недоумённо пожимали плечами и клялись, что никого не видели. Теперь с утра уже торговцы приехали к отделению и громко возмущались, что начальник их не хочет выслушать. А капитан действительно не мог, так как проводил оперативно-следственное совещание.

– Мы должны найти и обезвредить эту банду! – капитан был в бешенстве. – Мы обязаны защитить честных людей. За час, который мы тут сидим, я не услышал ни одной конструктивной идеи. Какие у нас версии? Кто-нибудь вообще, может что либо сказать?

Капитан замолчал и в кабинете повисла гнетущая тишина. Офицеры сидели, уткнувшись в свои блокноты, никто идей не высказывал.

– У меня есть идея, но только с глазу на глаз, – предложил Степанов.

– Хорошо. Все свободы. Давай, что за идея?

– Это шкодит демон. Я давно за ним охочусь. Он ещё разумным не стал, поэтому просто бесчинствует.

– И сколько же нам ждать, когда он поумнеет? – съязвил капитан.

– Ждать нельзя. Если он поумнеет, то изловить его будет очень трудно. А вреда он людям очень много принесёт. Надо его сейчас остановить, пока он тупой.

– И что же ты предлагаешь? – вдруг с любопытством спросил капитан.

– Надо ночью выставить патрули по всему району с 19-00 до 23-00. Кроме старого дома, что подготовлен на снос. Затем, после 20-00 везде погасить уличное освещение, оставить только фонари возле этого дома. А в доме я организую засаду и его возьму.

– Так это весь район оставить без света. Ты хоть понимаешь, что про нас скажут?

– Можно не весь. Только четыре квартала и проспект. А чтобы люди не волновались, я и предлагаю выставить патрули на улицах.

– И ты гарантируешь, что этого психа словишь?

– Гарантировать не могу, но шансы есть. Если его так раздражает отражённый зеркалами свет, а я тут подборочку уже хорошую имею. То, куда он двинется. если вокруг будет темно и только возле брошенного дома будет освещено? Правильно – в старый дом. Там я поставлю зеркала и путь резвится.

Капитан посмотрел на записи Степанова обо всех происшествиях с машинами в районе и удивлённо поднял глаза.

– Ну ты даёшь, Кутузов!

– Я не Кутузов, я – Степанов.

– Всё равно. Давай попробуем, хотя не верю я во всю эту чертовщину. Но если это псих, то вполне вероятно он на такую приманку клюнет. Ты один, то с задержанием справишься?

– Я и должен быть один. Брать таких – это моя работа.

– Согласен.

День охоты

Степанов смог купить несколько зеркал, и к вечеру, вместе с Генрихом, оборудовать в подъезде пустого дома приманку. Он установил одно из зеркал так, чтобы отражённый свет уличного фонаря выходил узким лучом из подъезда и был заметен. Два других он поставил по бокам, ограждая демону проходы, а четвертое прикрепил на обратной стороне двери. Теперь, если закрыть дверь, то зеркала образовали преграду со всех четырёх сторон. Кроме того, на фабрике удалось раздобыть старый прожектор и Степанов установил его так, чтобы его луч непосредственно освещал площадку в центре зеркал. Степанов проверил точность настройки, убедился что ловушка готова. До захода Солнца оставалось ещё полчаса и Степанов известил отделение, что у него всё готово.

К шести часам подъехал на газике капитан и с любопытством рассмотрел нехитрое оборудование Степанова.

– И ты считаешь, что на эту х... кто-то клюнет? – сомневаясь спросил он.

– Если в других местах уличного света не будет, а вон те фонари будут светиться, то ему просто некуда будет деться.

– Ну смотри, старший лейтенант. Если ничего не выйдет, то весь личный состав отделения тебе будет сердечно благодарен за сегодняшний вечерний променаж.

– Ничего страшного, – пошутил Степанов, – ну погуляют один вечер наши мальчики по району. Простят, если я ошибаюсь. А если не ошибаюсь, то мы большое дело сделаем.

Капитан поехал в участок, вопреки первоначальному желанию не заниматься этой чепухой, толково проинструктировал патрули, и потом, захватив личное дело Степанова, закрылся у себя в кабинете. Он быстро пробежал немногочисленные положительные аттестации и характеристики, затем внимательно просмотрел записи контрольных органов о странном хобби офицера, на всякий случай – данные по последней медицинской комиссии и вскоре уехал. А Степанов, успел до заката сходить домой, взять термос с горячим кофе и, отпустив «добровольного» помощника Генриха, приготовился ждать.

Больше часа ничего не происходило. Затем в районе разом, как будто бы по аварии, погасли все уличные фонари, кроме двух возле брошенного дома. Степанов глотнул кофейку и приготовился. Наблюдательный пункт он себе оборудовал в квартире на первом этаже. От туда Степанов мог видеть вход в подъезд и через открытую дверь свою зеркальную камеру. К входной двери он протянул верёвку, так что ему даже не надо было даже бегать. Если демон или что ещё там вошло бы в подъезд, то Степанов дернул бы за верёвку и дверь захлопнулась. Тем самым вошедший оказался бы между четырёх зеркал. Дальше оставалось только включить прожектор, и если бы это был демон, то, как рассуждал Степанов, выхода из этого лабиринта он бы не нашёл. Тогда, если свет зеркал для него вреден, он бы через некоторое время дематериализовался, а если нет, то Степанов рассчитывал сам справиться с больным человеком.

Первое шевеление Степанов заметил около десяти вечера. Из кустов, возле дома, тихо вышло уже знакомая Степанову собака с пятном на хвосте и рваным ухом. Он злобно зарычала на выходивший из подъезда свет и остановилась в нерешительности. Следом откуда-то появилась белая кошка. Она тоже зашипела на свет и так и осталась, возле собаки, не в силах отвести взгляд. Несколько минут звери враждебно смотрели на отражённый свет и ничего не предпринимали. Затем к ним медленно подошла уже знакомая девочка Рита. Собака и кошка, медленно приблизились к ней и, вдруг, исчезли. Потом из поля зрения пропала и сама девочка, а Степанов заметил какую-то тень, мелькнувшую у входа в подъезд.

Он потянул за верёвку, и дверь захлопнулась. Не мешкая Степанов включил прожектор и обомлел от неожиданности. В зеркальном лабиринте, металось или дрожало странное существо. Оно напоминало морского ежа, только не лежащего на дне, а парящего над землей на высоте нескольких сантиметров. Это существо неожиданно бросилось к одному зеркалу, затем ко второму. Потом оно, уже более осмотрительно, попыталось дотронуться до одного из зеркал своим щупальцем, острым как игла. Только тогда Степанов рассмотрел, что за зеркалом стоит обалдевший Генрих, который, как понял Степанов, нарушил приказ и не ушёл домой, а остался подглядеть, что произойдет.

– Отойди дальше! – закричал Степанов, – Скорее уходи!

Генрих, казалось, не слышал его и словно заворожённый смотрел на приближающееся щупальце. "Демон, да ещё в такой хорошей форме, – соображал Степанов, – он же с мальчиком элементарно справится. Да и выход за пределы лабиринта через него обретёт". Действовать надо было немедленно. Степанов выскочил из квартиры, прыгнул к Генриху и оттолкнул мальчишку к лестничному пролёту. В то же мгновенье острое, как игла, щупальце неприятно и больно полоснуло его по плечу. Степанову показалось, что на мгновение он увидел звезды от обжигающей боли. По всему телу распространилась какая-то вязкость, захотелось спокойно сесть и даже заснуть. И тогда Степанов решился – он рванулся не в сторону от демона, а напротив, сам вошёл в круг света, отражённый зеркалами. "Через меня ты выход не найдешь" – произнес он.

В зеркальном лабиринте они стояли вдвоём. Степанов видел, что демон понемногу тает. Долго ему сохранять свою сущность в таком состоянии не удавалось. В то же время, приблизиться к Степанову и уколоть его он больше не мог. Пытаясь как-то защититься от света, демон начал кристаллизоваться, покрылся ледяной коркой и теперь уже точно стал похож на ледяного ежа.

– Ты, рыцарь, напрасно радуешься, – услышал Степанов, – За мной придёт черный и невидимый. Он отомстит за меня.

Изумлённый Генрих, поднялся на ноги и увидел как то, что милиционер называл демоном, превратилось в колючий стеклянный столб. Степанов неподвижно стоял в кругу света и, как подумал мальчик, был беспомощен. Генрих уже понял, что что-то сделал не так и теперь мучительно искал вариант как исправить положение. Наконец он сообразил, схватил большой кусок отвалившейся штукатурки, взвесил его в руке и прицелившись со всей силы метнул его в демона. От удара тот рассыпался на множество мелких осколков, потом образовал вихрь стеклянной пыли и без всякого хлопка или звука исчез. Первой из круга света выбежала ошалевшая кошка, за ней помчалась собака с рваным ухом, с такой скоростью, как будто бы за ней гналась целая стая голодных блох. А Степанов не выходил, он нагнулся и, казалось, искал что-то в пустоте. Вдруг милиционер что-то схватил и с усилием стал вытягивать. Генриху даже показалось, как будто бы Степанов вытаскивает что-то большое, неправильной формы, из какой-то вязкой смолы. Наконец, практически из воздуха и света, появилась маленькая нога, затем вторая, и Степанов вытащил девочку, которая задыхаясь, словно рыба хватая ртом воздух. В то же мгновение всё вокруг воспламенилось с сильным жаром. Генриху показалось, что загорелись даже стены и пол брошенного дома. Дверь в подъезд тоже пылала, словно была облита бензином. От страха и жара Генрих зажмурился, но чья-то рука схватила его за шиворот и поволокла к на улицу. Уже перед самым выходом он заметил, как Степанов ногой вышиб горящую дверь и свежий вечерний воздух приятно обдул мальчика. Как только они вышли пламя тут же погасло, словно в старом доме ничего и не собиралось гореть и только обуглившаяся дверь и закопченные стены свидетельствовали о том, что совсем только что происходило.

– Я же просил тебя сидеть дома, – устало произнес Степанов.

– Я и пошёл. Потом, захотелось посмотреть на всё самому. Я ведь не верил вам.

– Ну ладно. Мобилка с тобой?

– Да. А мы, что, убили его?

– Кого?

– Ну демона этого, стеклянного?

– Его нельзя убить. Он же неживой. Звони скорее, надо вызвать скорую. С нашей Ритой плохо.

– А что с ней?

– Сейчас баротравма из-за перемещения через разные пространства. Также, вероятно, частичная амнезия. Я думаю, что последнюю неделю и школу пропускала. И вообще, надо возбуждать дело о прекращении над ней опеки её деда, алкоголика.

* * *

Следующим утром Степанов, как обычно, за час до начала работы уже был в отделении. Новый начальник с прибытием задержался, но как только приехал тут же затребовал Степанова к себе.

– Ну как наши успехи? Поймали нечистого?

– Не нечистого, а демона. Я же вам объяснял – это энергоинформационный фантом. Их за пределами гелиосферы много, но излучение Солнца создаёт барьер. Этот, каким-то образом смог проскочить и вселиться. Сам, без посторонней помощи, он бы не смог. Так что у нас любопытный случай.

– А девочка, которую вы вытащили из пожара, здесь причём?

– Она просто оказалась носителем. Но только одним из многих. Была ещё собака и кошка.

– А сейчас они не опасны? – капитан посмотрел на Степанова, словно уставший врач смотрит на психически больного человека.

– Теперь нет. Они по отдельности вообще были не опасны. Кроме антисоциального поведения. Поэтому я сразу и не смог их выявить.

– И много таких трофеев у вас?

– Не очень. Но это интересный случай. И надо установить, кто ему помог.

– И что, теперь зеркала больше бить не будут?

– Конечно не будут. Если только вы не пошлёте парня на мотоцикле в куртке с надписью Coca-Cola. И вообще, это не хорошо таким путём с торговцев деньги вымогать

– Что?

– Что слышал! Это скверно и ты губишь тем самым свою душу. На ней остаются незаживающие язвы. Ведь ты отнимаешь у людей продукты их честного труда.

– Какого, какого? Честного? Да где ты видел честных торгашей? Палёная водка, сигареты контрафактные, малолеткам чего хочешь продают. Это по-твоему честный бизнес?

– Те, кто в лавке сидят, этого не знают. Они просто торгуют тем, что им дают хозяева.

– Вот и их и подоили немного, а что? Я за эти деньги участок отремонтирую, людей нужных поощрю. А ты мне про душу! Тоже мне, святой нашёлся.

– Я не святой. Я рыцарь света.

– Какая разница?

– Святой не имеет права убивать, а я воин. И если возникнет такая необходимость – могу применить и силу и оружие.

– Ты это серьёзно?

– Вполне. Лучше бы вам эти деньги вернуть им. Если так хочется, попросите их самим установить вам вознаграждение.

– Ещё чего. Они и так мне по гроб жизни обязаны тем, что я не арестовал их работников с липовыми регистрациями и справками. А сколько они укрывают от налогов? И я ещё буду их о чём-то просить?

– Все ваши налоги – это обыкновенное присвоение узкой группой людей результатов чужого труда. И все регистрации, просто ещё один способ вымогательства. А настоящий злодей или террорист, он и нужную регистрацию купит и на лапу постовому даст. Вы не ведаете, что творите. На этом пути вы понесёте страшные потери. Зачем? Вы могли бы поступить мудрее. Разве будет недостаточно одного добровольного вознаграждения? Не забывайте, мы же ещё и зарплату получаем.

– Это называется зарплата? Это курам на смех, а не зарплата. Пусть бы за такую зарплату сам министр внутренних дел и поработал. Так ведь нет! У него и зарплата другая, а сколько ещё ему подносят? Ты, рыцарь света, ты хоть понимаешь, что я за своё место заплатил больше, чем ты за год получаешь? И ещё должен ежемесячно отдавать. А мне ещё надо как-то и с квартирой думать. Сколько можно снимать? Вот жизнь, в которой мы живём! А ты мне про добровольное вознаграждение, про душу!

– Эти люди сами себя погубят, а ты зачем? Ведь когда ты умрешь, ты с собой не заберёшь ни денег, ни квартиры, ни продажной женщины, ни машины. Ты возьмёшь только изгаженную тобой самим душу, и ради чего?

– Я хочу полноценной счастливой жизни. Разве это плохо?

– Для счастья денег много не надо.

– Ты блаженный, и не зли меня.

– Хорошо, не буду, – Степанов миролюбиво посмотрел на капитана, – я просто тебя предупредил.

– А что будет, если я не послушаю твоё предупреждение?

– Погубишь себя и своих близких.

День жадности и день предательства

Еженедельное заседание комиссии по борьбе с преступностью закончилось очередным приказом "Об усилении мер ...". Однако начальники отделений вовсе не спешили покидать управление и вернуться к своим обязанностям, а терпеливо ожидали своей очереди в кабинет генерала для личного, персонального доклада. По сложившейся традиции, такие персональные отчеты принимались быстро, генерал не любил тянуть резину, так что капитан в свою очередь, ещё до обеда попал в генеральский кабинет.

– А это ты? Ну, как у нас дела?

– Неплохо, товарищ генерал. Преступность в районе резко упала, сократилась наркомания.

– Ты эти дифирамбы для префектуры оставь. Я же сам видел твои отчёты. Вы просто часть дел не регистрируете, вот и весь секрет красоты твоих показателей.

– Так ведь все так делают, – капитан изобразил виноватое лицо и услужливо протянул генералу небольшой сверток.

– Сколько здесь? – спросил генерал. – Да не боись, мой кабинет чист, как горный хрусталь. Сам вчера проверял от прослушки.

– Здесь три тысячи.

– Сколько, сколько? Всего три, за целую неделю работы?

– А что с лавочников возьмёшь?

– Ну ты даешь! У тебя сколько угнанных машин в районе? Шестьдесят? И это только за пол года. А куда их девают? Хочешь наводку? Ребята из центрального аппарата тут мне кое-что накопали по твоим гаражам, за фабрикой.

– Конечно, хочу.

– На! – генерал небрежно протянул конверт с документами. – Мешкать не следует. Надо оперативно установить наблюдение, а потом тихо ликвидировать всю банду. Конфискованные машины передать на реализацию... сам знаешь кому.

– А может, не будем спешить их брать?

– Это можно. Надо только точно выяснить, когда у них максимальное количество машин для перегона наберётся. Доложишь мне, как хвосты поставишь, а я сам выберу момент.

– Слушаюсь, но есть одна проблема.

– Какая ещё проблема?

– Есть там у меня в отделении один старший лейтенант. Рыцарь света, блаженный. Сам не берёт и ещё пропаганду разводит.

– Слышал я о нём. Но мне говорили, что он просто придурок и не опасен.

– Не совсем так. Он вычислил нашего парня, ну, который стеклил витрины у метро.

– Вот как? И что, теперь в долю захотел?

– Нет. Но предупредил строго меня, что, мол, будут неприятности.

– Ты смотри! Совсем дисциплина упала в органах. Сейчас один такой рыцарь света умничает, а если они разведутся, станут сбиваться в стаи, вместе охотиться? Так уже и до бунта недалеко.

– Вот я и говорю, может его в другое отделение перевести?

– А что, мне в другом районе нужны убытки?

– Так что делать?

– Придумаю я что-нибудь. Завтра вечером позвоню. Договорились?

– Понял, – капитан повеселел и собирался уходить.

– Вот ещё что. У тебя там дом к сносу готовят? – уточнил генерал.

– Не знаю точно. Возможно, и есть такой дом.

– Тоже мне начальник отделения: "Не знаю точно". Я зато знаю. Есть такой дом! Сейчас мои друзья в префектуре документы на снос придержали. Но бесконечно я их держать не могу.

– И что же надо сделать?

– А надо придумать какую-то причину, чтобы не разрешать снос. Тогда застройщик либо заплатит нам, либо мы предложим ему уступить право на дом другой компании. У них все проектные дела уже решены. Самое время подоить.

– Это же классные бабки срубить можно, – с восторгом заметил капитан, – и сколько там моих?

– 3% и губы не раскатывай. На носу выборы, понимать должен сколько денег понадобиться.

– Я придумал! У нас в парке регулярно наркоманы друг друга кромсают. Если тело перенести в брошенный дом, то до конца следственных действий можно наложить запрет на снос.

– Хорошая идея. Тогда мои парни в префектуре, ничего не нарушая, чисто перенесут снос на три месяца. А уж ты мне постарайся это дело долго распутывать.

– Только вот это рыцарь, блаженный. Убрать бы его? На серьезные дела выходим, а тут такая засада, в дружном коллективе, – продолжал жаловаться капитан.

* * *

В небольшой частной бане на окраине столицы после напряжённой трудовой недели отдыхали высшие офицеры МВД и близких к ним служб. Уставшие от повседневных государственных забот мужи, наконец, могли расслабиться и перетереть между собой накопившиеся за неделю проблемы и вопросы.

– У тебя хороший бассейн, – заметил кто-то из присутствующих хозяину бани, – только вот без рыбок бассейн как-то безжизненно смотрится.

– Так я уже послал за русалками, – живо оправдался хозяин, – Для таких дорогих гостей мы самых лучших русалок найдём.

– Давай, поторопи. А то, знаю я тебя. Пока их привезут, пока хвосты им причешут, я в нетерпении и всю водку выпью. А если я как следует выпью, то зачем мне твои русалки?

– Не волнуйтесь, уже подъезжают.

В отдельном кабинете, где при необходимости было можно переговорить без лишних глаз, уважаемый генерал беседовал со своим коллегой из другого ведомства.

– Слушай, а у меня проблема.

– Что, простатит замучил?

– Да нет, хуже. У меня служит один старлей. Он с отклонениями в психике, блаженный. Ты мог бы его по своим каналам убрать от нас? Организовать перевод в другой город или в какие-то специальные части?

– Надо же, какой-то старший лейтенант, а хуже простатита! – пошутил собеседник. – Ты прямо говори, что хочешь?

– Ну мешает он нормальному бизнесу. Белая ворона. У вас для таких всегда есть ответственная работа, в горячих точках, например. А ловить бандитов должны вменяемые люди.

– Давай попробуем. Кто он такой?

– Вот справка, из кадрового дела, – генерал протянул документ на одну страничку.

– И это всё? Хорошо, я подумаю. Пойдём рыбок ловить, видишь уже живность в бассейн выпускают...

На следующее утро генерала разбудил звонок. Он поднял слегка тяжёлую голову и услышал в трубке своего вчерашнего собеседника.

– Привет! Что без рассола трудно встать?

– Как же ты понимаешь нас, грешных.

– Понимаю. Я по твоему мальчику, ну этому Степанову. Мы не будем им заниматься и тебе его трогать не советую. Мы считаем, что он тебе не опасен.

– Ни хрена себе, не опасен. Я только начинаю дело, выборы на носу.

– Послушай разумного совета – не трогай парня, – собеседник своим тоном явно сообщил, что больше не намерен возвращаться к этому вопросу.

– Хорошо, я понял.

Генерал досадно пнул ногой прикроватный пуфик, затем сходил в бар, налил себе немного коньяку и, дождавшись облегчения, набрал телефон капитана.

– Здравия желаю, товарищ генерал, – бодро отрапортовал подчиненный.

– Вот именно здоровье мне нужнее всего, сейчас. Ты где? На службе?

– Так точно! – чётко, по-военному, соврал капитан. – Разбираюсь тут с домиком.

– Это правильно. Молодой офицер должен на службе подмётки рвать! Значит так! С твоим блаженным у меня ничего не выходит.

– Это как?

– Вот так! И не беспокой меня по этому поводу больше и его не трогай.

– А как же наши планы?

– А что планы? Планы не меняются. Крутись капитан, на то ты там и поставлен.

Генерал не стал дожидаться ответа а просто отключил телефон и решил повторно посетить бар. А капитан, некоторое время тупо смотрел на пикающий аппарат, а затем пробубнил себе под нос: "Как бабки брать и задания ставить – так мы все генералы, а как что-то сделать, так сам крутись. Козёл с лампасами! И зачем ты мне только нужен, чтобы я всё за тебя делал и тебя козла ещё и кормил".

Через два часа капитан уже завтракал в уютном ресторане с неприметным человеком восточной национальности.

– Что за проблема, дарагой?

– Есть небольшая проблема.

– Говори, не бойся. Здесь нас никто кроме Аллаха не слышит, а он меня бережёт.

– В общем мне нужно убрать из участка одного человека.

– Твоего мента? Так выгони его

– Не могу. Он хорошо служит и претензий к нему нет.

– Как это нэт? Не бывает такого. Думаешь я не знаю ваших порядков? За тебя твои начальники всё давно продумали. Ты просто не умеешь пользоваться тем, что имеешь. У вас, ментов, куча глупых инструкций и положений. Там одно противоречит другому и глупость несусветная. Не может быть нормального человека , чтобы он выполнял всё как это положено. Вот и всё! Создай комиссию, проведи проверку и выгони с работы.

– А он не нормальный человек. Он всё выполняет.

– Тяжёлый случай, – собеседник сочувственно посмотрел на капитана.

– Очень тяжёлый. Что делать не знаю.

– Хорошо друг. Мы тебе поможем, но и ты нам помоги. Ты уже получил приказ чистить гаражи?

– Какой приказ? – насторожился капитан.

– Не разыгрывай девочку, я не мама, я папа! Мне всё хорошо известно.

– Ну, допустим

– Давай так. Ты две недели не трогаешь гаражи. Вообще не трогаешь. Может быть и больше, пока я все машины не перегоню в безопасное место. Я скажу когда можно будет. А потом, можешь начинать. Мы тебе оставим два Мерседеса, чтобы не зря работать. Хорошо?

– Предположим, я это сделаю. А этот блаженный?

– Теперь это не твои, а мои проблемы. Ты больше о нём не думай. Он тебя больше не будет беспокоить, клянусь мамой. Договорились?

День наказания и избавления

По дороге на работу Степанов удивился, когда к нему обратилась молодая женщина восточной национальности, и жалобно попросила помочь. Обычно они старались обходить милицию дальней дорогой.

– Помогите, товарищ милиционер, я в Москве первый раз, так тяжело добиралась. Не знаю здесь никого и боюсь, что адрес не найду.

– Да, это же просто, – возразил Степанов, посмотрев на листочек с написанным адресом, – это совсем близко отсюда.

– Понимаете, там живёт мой муж. Он сбежал из семьи. Алиментов не платит и денег не высылает. Трое детей оставил. Работы нету, кормить нечем. А может, с ним что-то случилось? А вдруг, там будут другие мужчины? Может вы меня проводите? С милицией всё-таки спокойнее.

– Хорошо, – согласился Степанов, – только я делами про алиментщиков не занимаюсь. Если захотите, потом можете пройти со мной в отделение и у дежурного написать заявление. Либо по розыску вашего мужа, либо по другим обстоятельствам.

Место было по пути на работу и через пять минут женщина уже звонила в железную дверь. На звонок долго никто не подходил, а затем низкий голос из-за двери спросил:

– Кто там?

– Это Гульнара, жена Бакирова. Я приехала к нему из Грозного. Позовите мужа.

Дверь открылась, но вместо незадачливого супруга на Степанова смотрел черный ствол автомата, и несколько человек в масках. Не успел Степанов что-либо сказать, как сзади его ударили чем-то тяжёлым по голове и быстро затащили в квартиру.

Пришёл в себя он уже в камере, где на него смотрел офицер в форме майора внутренних войск.

– Я могу узнать, за что меня задержали? – спросил Степанов, понемногу приходя в себя.

– Такой мрази, как ты, я бы не отвечал, но, к сожалению, обязан. Ты обвиняешься в предательстве родины, органов и пособничеству террористам.

– А вы кто будете?

– Я старший следователь военной прокуратуры. И советую сразу не тянуть резину и сдать всех своих сообщников.

– Это какая-то ошибка, – возразил Степанов, – я простой следователь. Работаю в N-ом ОВД.

– Это всё нам известно. Но зачем простому следователю в кабинете держать вахобитскую литературу? Зачем простому следователю три килограмма взрывчатки и запалы от гранат?

– Вы правы, – согласился Степанов, – следователю это ни к чему. Это не моё, возможно, подбросили?

– Возможно? Кстати, ваших пальчиков на изъятых вещдоках мы не нашли. И это не удивительно – ведь вы обучены, как скрывать улики. Так вот и первый вопрос: кому вы должны были передать взрывчатку и книги?

– Я ещё раз повторяю, это ошибка.

– Ошибки быть не может, – хладнокровно заявил следователь, буравя Степанова злым взглядом, – на вас есть обширные показания. Если хотите точно знать, то вас сдали два боевика. Мы их взяли в горах три дня назад, и они раскололись. Откуда, по-вашему, боевикам из двух разных групп известны ваша фамилия, должность, место жительства, если вы простой следователь? И, наконец, как мог простой следователь заявиться на квартиру, где боевики готовили акцию, и ещё правильно назвать пароль? Так что я сейчас пойду, а вы до утра хорошенько подумайте, Степанов.

– Позвольте, меня же ждут на работе, да и жене, ребёнку я должен хоть что-то сообщить? – заволновался Степанов.

– А детям, которых твои сообщники взорвали спящих в доме, кто-либо сообщал? Сиди здесь и думай, как нам быстрее обезвредить твоих подельников. Понятно?