Текст книги "Конкурс красоты"

Автор книги: Григорий Кроних

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 7 страниц)

5

Утром в офисе Игоря Петровича раздался звонок, и капитан Карпов сообщил, что с Инной случилось несчастье. Суриков прыгнул в свою «тойоту» и примчался к месту происшествия, когда тело дочери увозили в морг. В него тут же клещом вцепился милиционер.

– Позвольте выразить вам мое сочувствие, Игорь Петрович. Я понимаю, что вам сейчас очень тяжело, но все-таки прошу вас, Игорь Петрович, ответить на некоторые вопросы. Это может помочь нам в скорейшем розыске преступника, что называется – по горячим следам…

– Маша знает?

– Мария Романовна, ваша супруга? Нет. Я не решился по телефону… Вы понимаете?

– Надо ей как-то сообщить, – Суриков достал сигарету и судорожными движениями пытался добыть огонь из зажигалки. – Я должен поехать к ней.

Капитан поднес ему огонек своей зажигалки.

– Все же давайте сначала поговорим, – настойчиво попросил он.

Игорь Петрович косо поглядел на милиционера.

– Все ответы – «нет».

– Что вы имеете в виду? – оживился Карпов.

– Я никого не подозреваю, в плохих компаниях Инна не бывала, врагов у дочери не было, наркотиков она не употребляла. Что еще?

– А у вас есть враги? – спросил Николай Николаевич, нисколько не смутившись.

– Конечно, в бизнесе, – ответил Суриков между двумя глубокими затяжками.

– Вам угрожали?

– Нет.

– У Инны были карманные деньги?

– Да, но не столько, чтобы из-за этого стоило убивать.

– Это рассуждение богатого человека, – заметил капитан. – Знаете, в наше время убивают не за состояние. А некоторые и сотню считают состоянием.

– Не читайте мне лекций о современном экономическом положении, я иногда смотрю телевизор.

– Извините.

Суриков достал новую сигарету и прикурил, а милиционер тем временем приготовил новый вопрос.

– У вашей дочери был постоянный друг?

– Подруги, вы имеете в виду?

– Друг, мальчик, поклонник?

Игорь Петрович задумался.

– Насколько я знаю – нет. Но лучше спросить у Маши, может быть, она знает лучше.

– Обязательно спрошу, – пообещал Карпов. – Еще: ваша дочь всегда одна ходила в школу?

– Она взрослая девочка, школа в двухстах мет рах. Конечно… Кто бы подумать мог…

– А скажите, Игорь Петрович…

– Хватит, – сказал Суриков, швыряя окурок. – Разрешите, я поеду к жене.

– Вы сможете вести машину? Может быть, вам дать водителя?

– Обойдусь.

– Хорошо, – кивнул милиционер. – Я пойду в школу, а днем, если позволите, снова зайду к вам.

– Заходите, – бросил Суриков не слишком гостеприимно и сел в машину. Он был рад отвязаться от назойливого милиционера, тем более что перед разговором с Машей ему нужно хоть немного собраться…

Глаза жены последовательно отразили испуг, недоверие, ужас и пустоту. В тот момент, когда она поверила в кошмар, глаза ее словно остекленели. Игорь Петрович обнял жену, довел до машины, усадил. Мария двигалась механически, как робот. Суриков старался что-то говорить, но потом замолчал. Подходящие слова найти было трудно, а главное, жена его, кажется, вообще не слышала. Единственная перемена, которая произошла, – из невидящих ничего глаз потекли слезы. Может, проплачется, подумал он, трогая машину. По дороге тревожно посматривал назад – картина не менялась. Маша смотрела перед собой, слезы катились… Словно плачущая икона: лик недвижен, слезы бесконечны…

Суриков остановился поближе к подъезду, потому что зеваки, оказавшиеся на месте убийства, не успели разбрестись и теперь они заметили новый объект для наблюдения. Игорь Петрович вытащил жену из машины, завел в дом. В квартире он посадил ее в кресло, затем вызвал «скорую».

– Типичный шок, – сказала врач, уколола Марию в плечо и, велев уложить, исчезла без лишних разговоров. Игорь Петрович уложил жену в спальне, а сам снова закурил.

Что теперь? Ехать в агентство ритуальных услуг? В морг? Думать об этом было невыносимо тошно. Как же так получилось? Еще сегодня утром все было хорошо, жила семья… Единственная дочь, в которую они столько вложили, девочка моя, которую так любил… Что-то нужно делать.

Игорь Петрович снял трубку и набрал номер еще одной «скорой помощи».

– Слава? Это Игорь. Инна погибла, приезжай.

Брат жены примчался с другого конца города через пятнадцать минут. К его приезду Суриков успел выпить стакан коньяка. Обняв его за плечо, Слава коротко расспросил о случившемся, зашел в спальню и, выйдя на цыпочках, сказал, что Маша спит.

– Я все сделаю, – пообещал Слава.

Суриков достал из секретера упаковку пятидесятитысячных купюр.

– Хотел евроремонтом заняться, – сказал Игорь Петрович, – Зачем теперь?

– Я все сделаю, – снова повторил Слава и ушел.

Через пару часов, как обещал, явился капитан Карпов. Его попытку поговорить с женой Суриков пресек в корне, но заверил в его лице следственные органы, что расспросит ее сам и все доложит лично капитану.

– Ладно, – с трудом согласился милиционер, – пусть Марья Романовна спит.

Затем с самым серьезным видом он поинтересовался, когда Игорь Петрович видел Инну в последний раз? А узнав, что утром, спросил, в каком она была настроении. Затем он осмотрел комнату дочери, забрал пару ее личных тетрадей и ушел, поблагодарив за содействие.

Укол продолжал действовать, Машино лицо перестало быть застывшей маской, превратившись в обычное родное спящее лицо. Когда, тихо ступая, Суриков вернулся в комнату, в дверь позвонили. Слава молча прошел в комнату и присел к журнальному столику. Вынул из кармана остатки денег и положил с краю. Игорь Петрович достал из бара вторую бутылку и второй бокал.

– Как Маша? – спросил Слава, оглядываясь на прикрытую дверь спальни.

– Спит, – Суриков налил. – Помянем.

Они выпили.

– Я все сделал, – отчитался Слава. – Ритуальные дела, там, гроб, его сейчас привезут, место на кладбище рядом с матерью нашей – Инниной бабушкой – нашел, договорился, в морг за телом поедем завтра, они там экспертизу еще сделают, обед в кафе заказал на послезавтра.

– Спасибо тебе, Слава.

– Чего там, я же ее как родную… Менты-то были?

– Были. Два раза я уже с капитанам одним разговаривал. Карпов, не слыхал?

– Нет. Но могу справки навести.

– Наведи. Может, ты есть хочешь?

– Я сам, – Слава сходил на кухню и принес хлеб, сыр, ветчину. – Ну и что?

– Ничего, по-моему. Были ли враги, сколько карманных денег давали, с кем дружила, спросил. Судя по всему, никаких зацепок у милиции пока нет.

– Значит, может и не появиться. Если очевидных подозреваемых нет… Я знаю, как они сейчас работают: «глухарем» больше, «глухарем» меньше – все равно.

– Я бы этого гада своими руками… – Игорь Петрович сжал кулаки так, что суставы хрустнули.

– Я тоже об этом все думал, пока по городу мотался. Казнил бы, не задумываясь, но вот как найти?

– Сами можем…

– Не можем, – махнул рукой Слава. – Здесь требуется профессиональная работа.

– Что ты предлагаешь?

– Нанять частного сыщика из агентства. Стоят они дорого, но если возьмутся за такое дело, то шанс есть.

– Деньги – не вопрос, – Игорь Петрович задумался. – Если бы они нас вывели… Слава, ты знаешь таких ребят?

– Поищем. Говорю тебе, за деньги сейчас многое можно сделать.

– Я согласен.

6

В пунктуальности Андрея Ксанка нисколько не сомневалась. Ровно в восемь он уже позвонил в дверь.

– Привет, проходи.

– Привет, ты готова?

– Конечно, вот только позавтракаю, оденусь и все.

Кавалер пришел в ужас, и был отправлен на кухню пить кофе.

– Я завтра в семь приду! – пообещал он оттуда.

Девушка скинула домашние джинсы и надела платье.

– Я пошутила, – сказала она, заглядывая на кухню, где уже появился дед Даня. «Буржуазный» кофе употреблять он так и не выучился, а пил чай. «В партизанах мы и травяной пользовали, и морковный, и без всякого кофию бодрость имели», – ворчал иногда дед, впрочем, вполне беззлобно, для поддержания разговора.

– Что за мероприятия по утрам? – спросил Даниил Иванович.

– В школу идем, – пожала плечами пра внучка.

– Ой, мудрите вы что-то, – пробормотал дед, – я ведь вас насквозь вижу.

– Ну, тогда и объяснять ничего не надо, рентген и сам все знает… Пошли, Андрей, сколько тебя ждать можно?

– Я давно… я готов.

– Пока, дедушка!

Ксанка знала, что дедово ворчание – это выражение его беспокойства за нее. После того, что случилось с Инной…

– Доброе утро!

Дверь на площадке второго этажа вдруг распахнулась, и на пороге возникла Галина Викторовна.

– Здравствуйте, тетя Галя.

– Хотя какое оно доброе, – запричитала Ларискина мамаша, – такое горе случилось, такое горе! А родителям каково? Единственная ведь была кровиночка! Кто бы мог подумать, кто бы мог… Слава богу, что с вами, девочки, все хорошо. Ведь с тобой, Ксаночка, ничего не случилось?

– Нет, тетя Галя. А почему именно со мной?

– Да я так просто спросила. Я за всех беспокоюсь, все ведь мне дороги. И мальчишки тоже, – кивнула соседка в сторону Андрея. – На моих ведь глазах выросли… А вы куда? В школу?.. Уж как я довольная была, что тут школа рядом, а теперь и здесь ходить боязно, правда?

– Потому мы решили вместе ходить, – сказал Андрей.

– Если что, я его защищу, – мотнула головой Ксанка и шагнула вниз.

– Ой, какие молодцы! – воскликнула соседка, но дорогу не уступила. – Правильно решили, вместе – оно спокойнее. А вот я не могу Ларисочку проводить, на работу спешу, да и отчим ее с утра до вечера трудится. Может, она в вами пока походит?

– Да пожалуйста, – доброжелательно сказала Ксанка, – только, тетя Галя, нам пора, а то опоздаем. Лариса! Где ты там?

– Привет, – появилась в дверях подруга со свежеумытым лицом, – до свидания, мамочка, – Лариса чмокнула мать в щеку, та ее приобняла.

– Ну, идите, а то и, правда, опоздаете.

Когда дети спустились на пролет ниже, Галина Викторовна перекрестила спину дочери.

– Вы теперь всегда решили вместе в школу ходить? – спросила по дороге Лариса.

– Пока походим, – неопределенно ответила Ксанка.

– Вдруг это маньяк был? – сказал Андрей.

– И ты можешь с нами, мы тебя будем по дороге захватывать.

– Спасибо, – Лариса отстранила Андрюшку в сторону. – Послушай, – шепнула она Ксанке, – ты мочегонное пить не пробовала?

– Нет, зачем? – удивилась Ксанка. – Я же всегда такая худая была, мне не нужно.

– А мне нужно, – вздохнула Лариска.

– Да брось ты, у тебя нормальная фигура.

– Хорошо тебе говорить, – чуть отстранилась подружка. – А я что только не перепробовала, а все никак не могу добиться правильных пропорций.

– А ты пила таблетки для похудания «Идеал»? – спросила вдруг Ксения. – Мне такие Инна предлагала.

– Горстями, – пожаловалась Лариса, – а сколько денег я на это убила, ты не представляешь… А что ты вдруг спрашиваешь? У нас полшколы их пьет. Все модными хотят быть, не ты одна.

– Да я особенно и не стараюсь, – как бы извиняясь за свою от природы «модную» фигуру, сказала Ксения.

Вспомнив про таблетки, которые дала ей Инна, Ксанка вдруг сообразила, что забыла их принять, но тут же передумала. На какое-то время она поддалась всеобщему ажиотажу по поводу похудения, но вообще-то спецсредства вроде этих таблеток не в ее характере. Девушка решила, что больше к бутыльку с «Идеалом» она не притронется.

Школа гудела. Ксанке показалось, что сегодня все пришли в школу, как она вчера, – на полчаса раньше, и с тех пор обсуждают убийство. Едва они с Андреем перешагнули школьный порог, как им сразу выложили несколько версий, выработанных с утра «сарафанным радио».

От обсуждения этих теорий Ксения уклонилась, к тому же сразу зазвенел звонок. Шушуканье продолжалось и в классе, его не могли прекратить самые строгие окрики учителя физики. Новую тему никто не слушал, физик в конце концов сдался и дал задание по пройденному разделу. Подобная картина происходила во всех старших классах школы. Винить в том кого-либо было трудно, и учителя решили, что это время придется пережить, как стихийное бедствие.

А ученики сочли, что раз Ксанка отмалчивается, то знает что-то, чего не знают они. На первой же перемене ее обступили и потребовали рассказать все, что знает. Ксения еле отбилась. Да, она тоже собирается участвовать в конкурсе, но это не значит, что ей известно что-то секретное или особенное. Странно, что допрашивать по этому же поводу Ларису никому в голову не пришло. Она стояла в стороне и наблюдала за столпотворением вокруг Ксанки. Что у ее подруги за талант: ничего не говоря оказываться в центре всеобщего внимания? Кто еще может молчать так интригующе? Таким прямая дорога в дипломаты! Лариса не удивится, если подруга сделает такую карьеру. Ведь со связями ее родственников мало кто мог бы поспорить – один дед Даня, руководивший когда-то Донецкой областью, а потом министерством в Москве, чего стоит!

Кое-как ребята успокоились и отстали от Ксанки.

К концу дня, когда разговоры вокруг одной темы стали иссякать, в Ксанкин класс неожиданно пришел директор.

– Прошу минуточку внимания, – сказал он. – В связи со вчерашним происшествием я хочу передать вам просьбу милиционеров, занимающихся расследованием. Убедительная просьба: не надевать в школу ценные украшения и дорогую одежду. А еще лучше вообще не носить пока серьги, колечки и прочие дела. Я со своей стороны присоединяюсь к этому и напоминаю, что на улице следует вести себя осторожно и не гулять до темна.

После этого пересуды вспыхнули с новой силой. Какие же следы обнаружили сыщики и что обозначает просьба директора?

7

Зря в Германии твердят о полном отсутствии в России сервиса. Он есть и даже чересчур навязчивый. А Фридрих никогда не любил гостиничных и ресторанных прилипал. В Европе за тобой ухаживают незаметно, а не подчеркнуто, словно делают особенное одолжение. От этого только аппетит портится. Радушие здешних богачей тоже настораживает: улыбаются так, словно зубы показывают. А один банкир, у которого на галстуке была нарисована пальма, произвел среди немецкой делегации настоящий фурор. С ним перефотографировались все, кроме Корфа. Встречи с новыми русскими капиталистами Фридриху не понравились. Он бы предпочел иметь дело скорее с Мстителями, которые хоть и придерживались противоположных ему взглядов, но слово держали и сражались честно. Бизнес – это ведь тоже война, только крови поменьше. Знание языка, кстати, никаких тактических преимуществ не давало: русские употребляли слишком много сленговых выражений. Может, за эту непонятность их и прозвали «новыми русскими»?

Предложения обсудить возможность поставок его водки на русский рынок постоянно спотыкались об необходимость ехать на какие-то экскурсии и встречи. Только однажды вместо экскурсии Корф попал на переговоры в одну из префектур Москвы. В качестве «эксперта по русским» (под чем подразумевается знание трех и более русских слов) его затащил туда приятель Рудольф.

Руди был представителем одной крупной фирмы, производящей оборудование для спортзалов, и они предлагали бесплатно оборудовать один зал в районе по последнему слову спортивной науки. Расчет коллеги строился на том, что, оценив качество современной технологии, русские обязательно купят кучу оборудования и подарок себя окупит. Месяц назад Рудольф получил от заместителя префекта обещание выделить опытный спортзал, но вдруг что-то перестало стыковаться.

Они уже два часа сидели в кабинете, Руди горячо расписывал преимущества их оборудования, а заместитель тупо кивал в такт. Когда немец замолкал, чиновник вежливо улыбался и говорил о том, что есть некоторые сомнения и небеспочвенные замечания по поводу этого проекта. Бесплатно – хорошо, но ведь это не единственное соображение, главным для него является благо народа.

– Может, переводчик что-то путает? – наклонился к уху Корфа раскрасневшийся от досады Рудольф.

– Вроде нет, – прошептал Фридрих.

– Тогда о чем мы говорим?

Корф пожал плечами. Во взгляде Руди читалось непонимание и даже некоторое презрение к нему, как эксперту по русскому вопросу. Фридрих постарался забыть о собственных проблемах и целиком сосредоточиться на проблемах Рудольфа. Тот снова стал расхваливать свои тренажеры и спортивные снаряды, а Корф внимательно вгляделся в маску почти откровенной скуки, застывшей на лице заместителя. Он явно давно все понял, любой идиот бы уже сообразил, что к чему. Тогда чего он ждет?

Цикл повторился полностью. Руди сказал свою речь, а вице-префект вставил свои реплики.

– Фридрих, я в отчаянном положении, – сказал Рудольф. – Кем будет считать меня шеф, если я не смогу подписать бумаги, на которые получено предварительное согласие и до сих пор не приведено ни одного понятного довода против?

– Экспертом по русскому вопросу, – попытался отшутиться Корф.

В глазах приятеля мелькнуло отчаяние.

– Послушай, Руди, – неожиданно для себя сказал Фридрих, – раз он не прерывает переговоры, значит, чего-то ждет. Ему нужен какой-нибудь бонус. Интерес.

– Не могу же я предложить на официальных переговорах взятку! Может быть, ты потом поговоришь с его помощниками, намекнешь?..

– С ума сошел? Я на это не пойду… Предложи ему что-нибудь легальное, – сказал Фридрих.

– Что именно?

– То, что можно провести по статье представительских расходов.

Рудольф подумал несколько секунд.

– Господин вице-префект, я полностью исчерпал свои доводы в пользу проекта, но…

Чиновник встрепенулся и покосился на немца.

– Как говорят русские: лучше раз увидеть, чем сто раз услышать. Поэтому от лица фирмы приглашаю вас посетить Германию и лично убедиться в высоком качестве нашей продукции.

Губы вице-префекта тронула улыбка. С благодарностью, полной достоинства, он принял приглашение.

– Ваша решительность и открытость убедили меня в том, что ваше желание сотрудничать на взаимовыгодной основе является искренним и твердым.

Через каких-нибудь пятнадцать минут договор был подписан. Вице-префект вручил Руди папку с бумагами и проводил немцев до дверей кабинета, пообещав приехать в гости через месяц.

Корф, в свою очередь, получил от Рудольфа приглашение на ужин и признание его высочайшего авторитета в «русском бизнесе»…

На следующий день в префектуре был назначен прием в честь немецкой делегации. Вице-префект, увидев знакомое лицо, приобнял Фридриха и попытался расцеловать. Видимо, он оценил по достоинству вклад Корфа в проведенные переговоры. Фридрих даже подумал: а не забросить ли свой бизнес и заняться посредничеством между немецкими коммерсантами и их русскими партнерами?

Вице-префект представил Корфа своим коллегам как исключительно толкового бизнесмена и прекрасного человека, ищущего таких же партнеров. Затем пошли тосты, взаимные похвалы и прочая пустопорожняя болтовня. Фридрих отошел в уголок и тут кто-то подхватил его под локоть.

– Господин Корф?

– Да.

– Очень приятно. Вице-префект по здравоохранению Волков Антон Петрович, – плотный мужчина с одутловатым лицом и очень цепкими глазами протянул немцу визитку. – Я слышал, что вы говорите по-русски.

– Немного.

– Вы не из тех, кто уехал в Германию в 70-е годы?

– Из других.

– Прошу простить, я не собираюсь задавать больше личных вопросов, – в успокаивающем жесте Антон Петрович развернул открытые ладони. – Я деловой человек. Простите, господин Корф, я не уловил, каким бизнесом вы занимаетесь?

– Протифоположный фам, – холодно сказал Фридрих. – Я торгую фодкой – это есть продукт фредный.

– Не всегда, – Волков взял со столика две полные рюмки и одну подал немцу. – Иногда он полезен для налаживания контактов. В том числе – деловых.

– Нихт, конкурентоф не пью, – Корф взял себе бокал шампанского.

Антон Петрович пригубил из рюмки.

– Вы человек принципов… Что выпросил у вашего друга мой коллега?

– Поездку в Германия.

– Валера все мелочится, – улыбнулся Волков.

– А вы хотите сразу в кругосветный круиз? – набычился Фридрих.

– Нет, – открыто рассмеялся вице-префект, – я бы сам его туда послал, лишь бы не мешался под ногами!

Корф не выдержал и тоже улыбнулся.

– Кажется, мы начинаем друг друга понимать, – заметил Волков. – Позвольте в таком случае привести русскую поговорку: продавать в Россию водку – это то же, что ехать в Тулу со своим самоваром. Или вы до Тулы не дошли?

– Я был на Украина, – сказал Корф. – Но что такое самовар понимаю. Что же фы хотите?

– У меня есть к вам деловое предложение, но уже по моему профилю, по медицине. Условия будут взаимовыгодными, потому никакие взятки не нужны. Более того, моя поддержка исключает бюрократические проволочки, таможенные и прочие проблемы.

– Заманчифо…

– Если вы не против, давайте встретимся завтра у меня, в префектуре, часов в двенадцать.

– Хорошо, – Корф чокнулся с новым знакомым в знак согласия. Похоже, что есть все-таки в России деловые и порядочные люди.

8

Когда Ксанка в сопровождении Андрея вернулась из школы, дома ее уже ждал Степка. Чтобы убить время, он сражался с дедом Даней в шашки. Дед дергал себя за редкий соломенный чуб, то наклонялся ближе к доске, то отодвигался. Счет был 2:2 и в решающей партии он не мог позволить этому малолетке одолеть героя Гражданской!

– Ну, какие новости в школе? – спросил Степа, едва сестра перешагнула порог.

– Привет, а ты почему тут?

– Не отвлекайся, Степка! – приказал дед. – А то скажешь потом, что я победил, потому что ты отвернулся. Последняя же партия!

– Последняя? – еще подозрительнее спросила девушка. – Степа, ты в школе-то сегодня вообще был?

– Ага, – мотнул головой парень и двинул шашку в дамки.

– А мы ее дуплетом, – обрадовался Даниил Иванович. – Вот теперь можешь гулять, игра твоя – безнадежная.

– Сдаюсь, – поднял руки правнук. – Но реванш за мной.

– Он всегда за тобой, Степушка, – ласково сказал дед, довольный, что не посрамил звание буденовца.

– Привет, – Андрей пожал руку приятеля. – Наверное, у тебя был короткий день – четыре урока.

– Ага, географичка заболела.

Ксанка не возразила, и мальчишки переглянулись, довольные, что версия принята, как правдоподобная.

Ребята прошли в Ксанкину комнату.

– Так что нового?

– Ничего, – раздраженно сказала девушка.

– В школе что попало болтают, – пояснил Андрей. – Недостаток информации восполняется избытком фантазии.

– А точнее? – не отставал въедливый Степан.

– Последняя гипотеза касалась мафии.

– Ого, – присвистнул брат, – круто!

– Я молчала, так на меня знаешь как все набросились – думали, будто что-то знаю.

– Может, и знаешь, – задумчиво пробормотал Андрей.

– Что ты хочешь сказать? – встрепенулась Ксанка.

– Ничего особенно нового. Просто я считаю, что всякие мафии и инопланетяне на тарелочках, которых приплетают к любому происшествию, тут ни при чем. Убийство произошло именно по одному из тех мотивов, которые мы обсуждали вчера. Человеческая природа неизменна, и причины поступков всегда повторяются. Зависть, жадность, ревность, злоба – и не стоит тут изобретать велосипед. Если мы сумеем отработать все свои версии, то преступник или преступники отыщутся.

– Совершенно согласен, – заявил Степан. – Не боги горшки обжигают, и не гении, а милиционеры расследуют преступления.

– Поскольку оба вы корчите из себя гениев, то ничего у вас не выйдет, – сказала Ксения.

– Но, но! – обиделся брат. – Ты не очень-то.

– Кстати, самого главного Андрюшка тебе не сказал, – заметила девчонка, снимая золотые серьги с красным камушком. – Сегодня в конце занятий к нам в класс опять заходил директор и передал просьбу милиции не носить дорогих вещей.

– Что ж ты, Андрюха?!

– Забыл, – смутился парень. – Он к нам тоже заходил. Но я-то дорогих вещей не ношу.

– А вот я его просьбу и выполняю, – пояснила девушка.

– Они дорогие? – ткнул в сережки пальцем Степан.

– А то не знаешь, – хмыкнула Ксанка.

– Я в женских побрякушках не понимаю.

– Это бабкины еще серьги, старинной работы. Червленое золото с рубином.

– Значит, милиция придерживается версии ограбления.

– И считает, что возможен повтор? – предположил Андрей.

– Возможно, что были и другие случаи налетов, про которые мы просто не знаем. Если они обошлись без убийства – то рядовое дело, ни один телеканал не заметит.

– Правильно мы сделали, что решили Ксанку охранять. Ты, кстати, всегда эти серьги носишь?

– Часто.

– А Инна что носила?

Ксения задумалась.

– Пожалуй, только дешевую бижутерию. Она как-то мне говорила, что драгоценности не в ее вкусе.

– Говорила лиса, что зелен виноград?

– Нет, это было сказано не из зависти. Ее отец мог бы купить дочери любые безделушки.

– Он богат? – быстро спросил Степан.

– Точно не знаю, но…

– Что ж вы молчали? Андрей, ты с ним знаком?

– Да нет, видел только.

– Постарайся разузнать о нем побольше, – попросил Степа. – У богатых родителей дети часто попадают в переделки не по своей вине. Заодно нам всем стоит порасспросить, не было ли в округе грабежей или налетов. Профессиональные бандиты вряд ли будут отлавливать школьниц перед занятиями. Рано да и не слишком прибыльно. Скорее это мог быть любитель.

– Или любители, – сказала Ксанка.

– Нет, – возразил Андрей, – думаю, что преступник был один. Двоим бы нож, чтобы удержать девушку, не понадобился.

– Если не наркоманы или алкоголики, – поправил, в свою очередь, Степан. – Не контролирующие себя люди могли ударить просто из злости, а не по необходимости.

– Выйдите, мальчики, мне надо переодеться.

К оживленно шушукающимся под дверью хлопцам подошел дед Даниил.

– Стратегия нацелена на победу? Врагу не уйти? Приз будет наш?

– Какой приз? – обалдел Андрюшка.

– Дед, мы по делу занимаемся, – сказал Степа.

– Знаю я все ваши дела буржуйские. Совсем очумели с перестройкой этой. Обабились! Неужели вам не совестно бегать за девкой, подол ей держать? Куда комсомол смотрит?

– Уже в никуда.

– Не может такого быть! Я бы все эти конкурсы красоты запретил!

– Дед Даня, ты чего? Печенку прихватило? Ксении сказать?

– Ты меня Ксанкой не пугай. Она у вас главная вертихвостка, ей бы ремнем да пониже спины не помешало!

– Она ж не Лютый, – заметил правнук. – Чего ее пороть?

– А вот за то самое, чтоб не думала только о том, как без юбки на сцену попасть!

– Сейчас время другое… – начал Андрей.

– И раньше тяжело было, – не сдавался Даниил Иванович, – потерпеть надо, сплотить ряды!

– Есть, – вытянулся Степка.

– А ты не шути, хлопец, еще поглядим, чем закончится та дружба с вероятным противником.

– Ну это ты загнул, дедушка, – на пороге появилась Ксения с сумкой через плечо. – Пока, – она чмокнула деда в щеку и отстранила с дороги. – Кто со мной на репетицию?

– Я пойду, – отозвался Степан. – А ты разуз най, что можно.

– Договорились, – сказал Андрей.

Дед Даня исподлобья посмотрел на ребят. Вроде на одном языке они гутарят, а понять невозможно. До чего они все падки оказались на заграницу! Даже Степка и тот сковырнулся, взялся с Ксанкой таскаться. А ничего хорошего из этого не получится. Вспомнят его слово, да поздно будет.