Текст книги "Осада Красной крепости (СИ)"

Автор книги: Григор Карт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 3 страниц)

Король бросился в бой, но на сей раз трипилийцы были готовы к этому. Едва кавалерия выехала из ворот, как на нее направились сотни копий. Пехотинцы, бежавшие позади, попытались отбить внезапный выпад варваров, но их тоже ждали враги.

Бойня, разразившаяся у самих ворот, продлилась всего несколько минут. Конницу смяли практически сразу, а пехотинцев раскололи на несколько частей и быстро перебили.

Затрубил сигнал к отступлению, и те, кому посчастливилось оказаться в центре и замыкающих рядах, помчались назад. Его Величество развернул своего коня и, пронзив копьем трипилийца заслонившего ему дорогу, помчался к воротам. Он был в десяти шагах от каменной арки, когда вражеская стрела угодила ему в спину, отобрав тем самым последнюю надежду у солдат Гордлена.

Белый мерин на полном скаку въехал в ворота и помчался дальше по улице, неся на спине сраженного короля.

Когда лошадь, наконец, удалось остановить, стало ясно, что правитель жив, хотя и тяжело ранен. Крепкие латы задержали стрелу и не позволили ей глубоко впиться в плоть Его Величества.

Короля бережно положили на щиты и быстро понесли в Клостерскую лечебницу во Внутреннем кольце города.

Генерал Криш продолжал держать оборону до глубокой ночи. Семь раз трипилийцы захватывали стены и дважды отгоняли королевские войска от ворот, вынуждая закрепляться на широких улицах. Но под командованием прославленного генерала Гордлен устоял. За несколько часов до рассвета, когда ворота уже рассыпались под бесконечными ударами таранов, сверху на варваров полился поток кипящей смолы, который генерал Криш приказал поджечь.

Огромные ворота вспыхнули в один миг, заживо сжигая тех, кому не посчастливилось оказаться к ним слишком близко. Самые отважные трипилийцы еще продолжали напирать, хотя большинство обратилось в бегство, едва завидев столб пламени. Когда же ворота треснули и пылающие балки по несколько саженей в длину полетели вниз, даже самые отважные и безумные дикари побежали прочь.

Последним приказом генерал Криш велел разобрать ближайшие дома и изготовить из них баррикады, чтобы хоть как-то закрыть брешь в обороне, которая образуется, как только ворота погаснут. После этого охрана отнесла выбившегося из сил генерала в замок.

С момента окончания боя прошло почти восемь часов и, хвала богам, трипилийцы пока не предпринимали новых попыток штурма. Около сожженных ворот пришлось оставить почти треть всего гарнизона, так как наспех сколоченные баррикады едва ли замедлят бегущих трипилийцев, не говоря уже о том, чтобы остановить их.

Единственной радостной вестью для жителей Гордлена стало то, что их правитель жив и его жизнь больше вне опасности. И, хотя король еще слаб и рана его серьезна, пока он с нами, Гордлен будет стоять!

Семнадцатая новая луна 3044 года от сотворения мира

Трипилийцы сломили нашу оборону и ворвались в город. Храбрые солдаты Гордлена еще два дня сдерживали натиск дикарей, но, в конце концов, враги полностью захватили восточные ворота и Доширский городок, прямо за ними.

Солдаты сражались не щадя себя, пытаясь выиграть время, чтобы жители Доширской коммуны смогли убежать, но варваров было слишком много. Безжалостные и свирепые, они не делали никаких различий между воинами и обычными гражданами – всякий, кто оказывался у них на пути, мгновенно погибал под ударами мечей и топоров.

Перебив всех, кого только смогли найти в Доширском городке, трипилийцы собрались продолжить наступление, но королевская армия не позволила им сделать ни шагу вперед. Пока варвары бесчинствовали в захваченной части города, солдаты Гордлена успели занять выгодные позиции и полностью оцепить Доширский городок.

Несколько часов дикари пытались вырваться из кольца, но в этот раз их численное превосходство не принесло никакой пользы. Ни один варвар не смог миновать Доширский городок, как бы ни старался.

Бой прекратился только с наступлением темноты. Несмотря на то, что трипилийцы были изнурены и подавлены после долгого кровопролитного сражения, было ясно, что они попытаются прокрасться мимо защитных постов под покровом ночи. Чтобы воспрепятствовать этому, генерал Криш, который лично руководил обороной в той области, оставив все прочие на старших офицеров, приказал собирать всю древесину в округе и ставить большие костры на каждой улице.

Всю ночь Доширский и Уверский городки сияли, словно звездное небо, и нигде не было темного пятна на этом полотне света, где смог бы спрятаться трипилийский диверсант.

Благодаря мудрому решению генерала, ночь обошлась без единой стычки. Однако с первыми лучами солнца кровопролитие возобновилось. Трипилийцы поняли, что гарнизон Гордлена поредел и в обороне образовалось очень много дыр. Поэтому вместо точечного массивного удара, дикари распределились и начали бросаться на город со всех сторон, словно гиены на раненого льва.

Стало ясно, что оборону не удержать, и генерал Криш приказал всем укрыться во Внутреннем кольце города. Даже с колокольни над храмом Зари было видно, с каким отчаянием и скорбью солдаты оставляли свои посты и бежали к крепости, бросая город на растерзание варваров.

Ближайшие коммуны, южный гарнизон, следивший за рекой, и солдаты, державшие центр города, быстро добрались до Внутреннего кольца. Но силы, находившиеся ближе к границам, завязли в бою с трипилийцами, которые ни на мгновение не ослабляли натиск. Роскирский, Хамельный, Ложчий и Савросский городки оказались полностью отрезанными, и всем, кто остался там, не оставалось ничего, как занять глухую оборону. Полторы тысячи солдат попали в окружение прямо посреди площади Красного Солнца. Почти четыре тысячи человек оказались замкнутыми в Берскольном городке.

Те, кому посчастливилось укрыться в крепости, с высоких стен смотрели на свои дома, и слезы катились по их щекам. Не щадя никого, варвары, точно рой саранчи, разрушали все, к чему могли дотянуться, оставляя позади лишь дымящиеся руины.

По окончанию дня треть города кишела беснующимися трипилийцами, отчаянно ищущими новой возможности утолить свою жажду к насилию. Генерал Криш и еще несколько старших офицеров предложили отправить в город несколько отрядов, чтобы под покровом ночи вывести попавших в окружение солдат, но с несколькими десятками добровольцев, которые нашли в себе мужество согласиться покинуть крепость, сделать это было невозможно.

Страх сковал сердца людей. Никто и никогда не поверил бы, что орава вислоухих дикарей с запада способна сломить оборону Гордлена – столицы величайшей из держав. Сегодня целый день перед королевским замком не утихала бушующая толпа, требующая увидеть правителя, ибо король Имелаф единственный, кто еще может дать надежду отчаявшимся. Но глашатай заявил, что Его Величество еще недостаточно оправился от раны, а потому не может выйти к своему народу. Толпа прониклась сочувствием к королю, но ужас, который многие пережили во внешнем кольце города, не позволял людям разойтись. Они отчаянно искали защиты у короля, как ребенок ищет ее у матери. Многие даже решили провести ночь прямо на площади. Большинству людей просто некуда идти. Все храмы, казармы, лечебницы и склады до отказа заполнены сбежавшими от трипилийцев людьми, и все же очень многим приходиться ночевать под открытым небом.

Даже на колокольне слышно, как внизу в храме испуганные горожане возносят молитвы богам за своих близких, оставшихся во Внешнем кольце. За короля, за Гордлен, претерпевший такое унижение от западных варваров. Но больше всего люди молят об избавлении. Они хотят, чтобы их страдания наконец закончились, чтобы враги, принесшие смерть и разрушение, – сгинули.

Откровенные молитвы значат, что люди еще не утратили веру. А если так, то боги обязательно откликнутся. Гордлен страдал более чем достаточно, столько бед и лишений разом не обрушивалось еще ни на один город и ни на один народ. Но мы вынесли все испытания! Теперь настало время богам вмешаться. Пройдет еще немного времени, и они освободят город от этого бремени. Трипилийцы падут, а Гордлен снова воспрянет в своем величии, ибо так было всегда.

Семнадцатая полная луна 3044 года от сотворения мира

Варвары окончательно захватили Внешнее кольцо города. Если где-нибудь и остались храбрые воины, оказывающие сопротивление, – со стен крепости их не видно. Только разрушенные и выгоревшие дома открываются взору.

Прошло почти две недели с тех пор, но ни один трипилиец не попытался взять крепость штурмом. В ней нет башен, и гарнизон внутри вмещается совсем небольшой, но неприступная стена пятнадцати саженей в высоту, защищает солдат обороняющих ее. Каждый из трех входов наглухо закрыт массивными металлическими вратами, подойти к которым можно только по узкому мосту. Сотня солдат сможет оборонять крепость Гордлена даже от десяти тысяч!

Но людей в городе больше, значительно больше. Хвала богам, что вся провизия хранилась на складах во Внутреннем кольце, иначе голод сразил бы нас за несколько дней. Однако запасы воды почти на исходе, так как все колодцы находятся во Внешнем кольце.

Коммуны, в которых состояли горожане, – распались. Ни один представитель не смог удержать вверенных ему людей под контролем, и вражда между населением разгорается с новой силой. Особенно теперь, когда ночи стали по-настоящему холодными. За последние несколько дней семь человек замерзли насмерть, ночуя под открытым небом.

Это могло вылиться в очередную волну бунтов, если бы два дня назад сам Гуун-Кар не показался перед воротами крепости. Городская стража, увидев приближающихся трипилийцев, затрубила тревогу, но вскоре стало ясно, что по мосту идут всего три человека. Двое необычайно высоких шли впереди и несли перед собой длинные щиты, полностью закрывавшие их. За ними шел среднего роста коренастый варвар.

Солдаты, призванные из западных городов, сразу признали в нем Гуун-Кара. Длинные черные волосы, сплетенные в косу, окутывали его шею, словно шарф. На удивление моложавое лицо было гладко выбрито, что еще более странно для трипилийца. Его одежда отливала разными цветами, словно оперение пестрой птицы: отороченные бурым мехом рукава, яркий, как полуденное солнце, плащ из лисьих шкур, кроваво-красные сапоги, со звоном стучавшие о каменный мост при каждом его шаге, и белая, как облако, остроконечная шапка, сползавшая ему на лоб.

Гуун-Кар остановился на средине моста, достаточно далеко, чтобы не опасаться стрел защитников крепости, и долго смотрел на металлические ворота, на стену и на людей, толпившихся на ней. Никто не знал, зачем предводитель трипилийцев показался перед крепостью, и он сам ничем не выдавал своих намерений.

Когда на стене собралось уже столько людей, что началась давка, Гуун-Кар наконец зашевелился. С замиранием сердца люди смотрели, как он не спеша снимает со спины длинный лук, едва ли меньше его самого, накладывает на тетиву стрелу и нежно спускает ее. Быстрее, чем молния разрезает ночное небо, стрела промчалась над мостом, порхая все выше, пока с треском не вонзилась в колокольню, пронзая камень, словно тончайший пергамент.

У очевидцев ушло несколько минут, чтобы осознать, что произошло. Когда же завороженные и обеспокоенные люди пришли в себя, Гуун-Кар уже шел обратно в лагерь, а напуганные люди все продолжали пялится на торчащую в камне стрелу.

Даже увековеченные в легендах королевские лучники, не могли похвастаться таким мастерством. Никто и помыслить не мог, что человек способен на такое, но увиденное собственными глазами не подлежало сомнениям.

Одним выстрелом Гуун-Кар показал людям в крепости, что стены не скроют их от него, и тем самым приумножил их страх. Стрела, словно помеченная темными чарами, одним своим видом терзала души людей. Дети плакали, гладя на нее, женщин охватывала паника. Даже облаченные в крепкие латы воины старались не поднимать взгляд, проходя под колокольней, чтобы не видеть воочию свидетельство своей уязвимости.

Боевой дух Гордлена полностью испарился. Люди снова бросились к замку Его Величества, умоляя короля о спасении. Но гвардейцы преградили им путь, а глашатай сообщил, что правитель еще недостаточно оправился. Он передал слова Его Величества своему народу: король призывал людей к терпению и спокойствию. Никому не было позволено сомневаться в скорой победе Имледара над безбожными варварами, и все, что для этого нужно, – немного подождать. Пусть трипилийцы и ворвались в город, но это стоило им больших потерь. Теперь они уязвимы, хотя, возможно, и не догадываются об этом.

Но гонимая страхом толпа не желала ничего слышать, люди требовали короля. Не сознавая, что их правитель переносит несравненно большие муки, обезумевшие горожане бушевали под замком всю ночь, невзирая на многочисленные попытки стражи разогнать толпу.

Лишь под утро их пыл угас, а силы истощились. Люди начали расходиться по своим ночлегам, некоторые пошли к стене, чтобы еще раз взглянуть на когда-то великий город, но большинство направилось в храмы вознести молитвы богам. Люди просили о защите и избавлении, которого заслужили.

Семнадцатая убывающая луна 3044 года от сотворения мира

Гордлен утратил свою надежду и опору. Наш защитник оставил нас, и некому теперь оборонять столицу от гнусных варваров.

За последние несколько дней трипилийцы предприняли массу попыток нагнать ужас на обитателей крепости. Они творили разные бесчинства, но поистине ужасным было их последнее действо. Целую ночь во Внешнем кольце города не утихали душераздирающие крики и стоны. Горожане толпились на стене, пытаясь понять, что же случилось в лагере трипилийцев, но в кромешной темноте не удавалось ничего разобрать.

Люди гадали, что происходит внизу, а вопли по-прежнему заставляли вздрагивать до смерти перепуганных женщин и детей, но когда солнце осветило площадь за мостом, никто уже не мог сдержать дрожь.

Даже самые отчаянные домыслы горожан не шли ни в какое сравнение с тем, что предстало их взору. Многие просто не были готовы к такому зрелищу и падали без чувств прямо на землю. Те, кто оказался сильнее, ограничились тем, что опорожнили желудок посреди улицы или бросились бежать, не в силах сдержать крик. Но не было ни одного человека, который сумел бы остаться равнодушным, увидев сотворенное варварами зло.

Вся площадь перед крепостью была уставлена деревянными столбами, к которым привязали людей с содранной кожей. Десятки и сотни столбов по всей площади, и на каждом висело изувеченное тело.

Эти мерзкие дикари содрали кожу с несчастных от ног и до самой шеи, но они не тронули лица. Трипилийцы позаботились, чтобы укрывшиеся в крепости узнали в убитых своих родных и близких, и тем самым окончательно искоренили теплившуюся в людях надежду.

Спустя несколько минут стражники попытались отогнать горожан от стены, но было уже слишком поздно. Люди увидели, какая судьба ожидает их, если никто ничего не изменит.

Страшная весть мгновенно расползлась по всей крепости. Не прошло и нескольких часов, как все до единого узнали о случившемся. Страх быстро уступил место гневу, и разъяренная толпа, опустошающей волной прошлась по всему Внутреннему кольцу. Те немногие стражники, которые попытались остановить толпу, оказались на земле раньше, чем успели выхватить оружие.

Люди выплеснули весь свой гнев: Вартельная улица, Лиловая площадь, Буковый канал – всё, что оказалось на их пути, разваливалось и рассыпалось, словно в крепости бушевал ураган.

Лишь когда толпа добралась до замка его величества, крики начали стихать, и буйствующие люди замедлили свой разрушительный марш. Десятки гвардейцев, угрожающе выставив копья, сплотились у входа в замок. Но толпа не обратила на них внимания. Несколько минут среди горожан раздавался неразборчивый ропот, который, в конце концов, перерос в общий крик. Люди требовали короля. Ни одного дня, ни единой минуты горожане больше не желали терпеть ужасных дикарей в Гордлене, в своем доме. Потому они пришли к своему правителю, чтобы тот выполнил свой долг и защитил их.

Но вместо короля перед ними вновь появился глашатай с прежними речами. В этот раз горожане не стали его слушать. Долгая осада, голод и болезни истощили людей, однако гвардейцам, охранявшим замок, не удалось сдержать разъяренную толпу, когда та бросилась на них. Огромный поток людей просто затоптал солдат, выломал наглухо закрытые двери и хлынул в замок.

Отчаявшиеся люди желали найти утешения у своего правителя и защитника, но нашли лишь пустой замок. Огромное здание несколько раз обыскали сверху донизу, но, как оказалось, оно уже давно пустовало.

Король оставил нас. Именно тогда, когда городу больше всего нужна его защита, король Имелаф бросил все и сбежал, оставив своих подданных умирать.

Когда страшная истина открылась, город сошел с ума. Люди оставили все свои обязанности и набросились на склады и хранилища, воруя немногие оставшиеся там припасы. Стража тоже поспешила туда, но теперь никто не пытался остановить бесчинства. Солдаты бросили свои посты и отправились мародерствовать, постыдно поддавшись панике.

Младшие офицеры пытались взять ситуацию под контроль, но тщетно. Их крики и призывы к порядку тонули в общем шквале безумия. А тех, кто отважился блюсти закон с оружием в руках, перебили еще до наступления темноты.

Храбрецы, быть может, надеялись, что генерал Криш поддержит их начинание, но никто его не увидел. В хаосе, охватившим город, уже невозможно сказать – бежал ли он вместе с королем или пал жертвой изменников и паникеров.

Когда наступила ночь, в крепости разразилась настоящая битва, хотя ни один трипилиец не покинул своего лагеря во Внешнем кольце. Жители Гордлена обратили свое оружие друг против друга, забыв о сочувствии и милосердии, не видя разницы между врагом и братом.

Те, кто не могли защитить себя среди этой бойни, искали спасения в храмах и усыпальнях. Храм Зари дал кров многим обреченным на погибель, но вскоре верховный жрец приказал заколотить все двери и окна, так как понял, что толпа рассвирепела настолько, что не побоится ворваться в святое место с оружием в руках.

Бесчинства продолжаются уже несколько дней. Трудно сказать, сколько человек пало жертвой этой бессмысленной бойни. Люди словно забыли о тысячах варваров, осадивших крепость. Стоит лишь выглянуть из кельи, и по щекам градом катятся слезы: величайший город всего мира тлеет, разграбленный и обращенный в руины, а последние его жители готовы изрубить друг друга, ослепленные страхом и отчаянием.

Монахам и всем, кому посчастливилось укрыться и не стать частью обезумевшей толпы, остается только молиться Великим Творцам о спасении, ибо другой помощи нам не сыскать.

Первая новая луна 3045 года от сотворения мира

Великий город Гордлен – столица королевства Имледар – пал. Трусость и недальновидность немногих глупцов обрекли на погибель всех нас.

Прошло всего несколько дней с тех пор, как волна всеобщего безумия начала сходить на нет и люди осознали, что оказались в западне. Неоткуда ждать помощи и спасения, а неумолимая погибель с каждым днем все сильнее стучится в ворота.

Немногим удалось сохранить самообладание и ясность ума. Все чаще слышались призывы сдаться трипилийцам и уповать на их милость. Некоторые призывали дать оружие всем, кто сможет удержать его в руках, и выйти на последний бой с западными захватчиками. Но оставаться в крепости никто больше не желал.

Люди знали, что хранилища пусты и припасов почти не осталось, ведь они своими же руками разграбили их! А некогда мощный гарнизон, мало того, что поредел, как звезды на утреннем небосводе, так еще и остался без командования. Только голые стены стояли между кровожадными варварами и последними уцелевшими горожанами.

Но не это гнало испуганных людей из крепости. Новая зараза распространилась среди населения – смертоносная, как меч врага, и такая же неумолимая.

Из-за того, что последние несколько недель в крепости точилось настоящее сражение, некому было позаботиться о телах убитых, и они продолжали лежать и гнить прямо посреди улицы, наполняя воздух смрадом, а с ним и хворью. Когда люди опомнились, было уже поздно: зараза поразила не меньше трети из всех, кто находился в крепости, и с каждым днем распространялась все больше.

Глядя на муки пораженных болезнью, горожане все меньше страшились трипилийцев, беснующихся за стенами. Меч врагов пугал их не так сильно, как родные и близкие, покрытые гнойными язвами, и, в конце концов, нашлись те, кто решились покинуть крепость.

Поздно ночью, когда серп месяца уже высоко поднялся над землей, по всей крепости прокатился скрипучий лязг металла. Перепуганные люди выбежали из своих домов и укрытий, не зная, какой беды им ждать теперь.

Раньше, чем они поняли, что происходит, северные ворота уже полностью открылись, и через них по мосту помчались помутившиеся рассудком истуканы, среди которых оказалось немало бывших солдат.

Трипилийцы переполошились, когда увидели, как из крепости к ним бегут люди, и приготовились принять бой. Но поняв, что на них движется не армия, а лишь горстка перепуганных крестьян, дикари помчали вперед, сотрясая землю своими воплями.

Ворота остались настежь открыты, поэтому варвары беспрепятственно проникли в крепость. Никто не отважился побежать к механизму, чтобы перекрыть трипилийцам дорогу, вместо этого, подняв оглушительный гвалт, люди суетливо метались по крепости, отчаянно выискивая укрытие.

Трипилийцы же действовали быстро и уверенно. Еще до того, как последняя звезда померкла перед утренней зарей, они сожгли все, что могло гореть. Перебили всех людей, которые не успели спрятаться, и начали грабеж. Все, что хоть немного припадает им к глазу, трипилийцы сбрасывают в мешки и тащат в лагерь, остальное – без разбору крушат и ломают, если только не могут сжечь.

Огонь распространялся быстрее, чем осенний ветер, и низвергал все, к чему прикасался. Менее чем через час языки пламени, кроваво-красные в утреннем свете, охватили всю крепость, разрушив все, чем дорожил народ Имледара, но уже не было кому оплакивать эту утрату.

Так шаг за шагом западные варвары обошли почти всю крепость, оставляя за собой лишь пепелища, и обращая величайший из городов в пыль.

Сейчас их таран выламывает ворота храма Зари – очевидно, последнего пристанища в городе, где еще остались жители Гордлена. Все, кто сейчас окружает меня, склонились в молитве к Великим Творцам, прося их о спасении. Но я готов принять свою судьбу, какой бы они ни была. Лязг мечей и учащающийся стук тарана не страшат меня, все, чего я хочу – чтобы летопись эта не сгинула в пламени, как все остальное. Поэтому я спрячу ее под каменную плиту, рядом со статуей Гвирекки, уповая, что богиня защитит мое послание потомкам.

Гордлен был величайшим городом на свете, ни одно творение человеческих рук не могло сравниться с ним. Но он обратился в руины так же, как и любой другой. Красивые дома, роскошные библиотеки, огромные площади, украшенные искусными статуями. Бани, театры, университеты… разве можно теперь, глядя на дымящиеся развалины, распознать в них тысячелетний труд величайших людей своего времени?

Король Имелаф должен был оберегать Гордлен, но он не справился, ибо был недостоин такой чести. Горько сознавать, что толпа безумных варваров разрушила жемчужину мира, но, возможно, это лучше, чем хранить ее в корыте свиньи, ведь…