Текст книги "Осада Красной крепости (СИ)"

Автор книги: Григор Карт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

Григор Карт
ОСАДА КРАСНОЙ КРЕПОСТИ

Четырнадцатая полная луна 3044 года от сотворения мира

Племя варваров с запада, под предводительством вождя Гуун-Кара, взяло в осаду великий город Гордлен – столицу королевства Имледар.

Захватчики показались на рассвете и сразу же начали штурм. Судя по тому, что никто не предупредил оборону города о надвигающейся армии, все оборонительные укрепления на западе – вплоть до Киргизских Гор – были захвачены, разорены и преданы огню.

Никогда прежде жителям столицы не доводилось видеть такой орды трипилийцев. Солнце успело достигнуть зенита, прежде чем последний варвар показался из-за горизонта. Многие сомневались, действительно ли эти люди пришли из-за Мраморного моря. Ведь если простой люд Имледара и знал что-то о трипилийцах, так это то, что больше, чем воевать с другими народами, они любят воевать сами с собой.

До того как в 2769 году от сотворения мира адмирал Гестоф открыл неизвестную землю, трипилийцы даже не подозревали, что за бескрайними морскими глубинами есть другие народы. Их образ жизни мало чем отличался от животного: еда, страсть и насилие; больше трипилийцев ничего не заботило.

Позже новая земля получила имя Пылающий остров, ибо солнце жгло эти края зимой, так же как и летом, а ее обитатели разжигали одну войну за другой, год за годом, и так испокон веков. Единственным почетным ремеслом у них была война, и ни о чем больше не думал трипилиец кроме того, как разграбить дом своего соседа. Попытки окультурить этих варваров ни к чему не привели: дикари не только не желали принимать дары современной культуры, они атаковали иностранцев, едва завидев, точно дикие звери.

Королю Кирасу ничего не оставалось, как захватить буйных варваров, иначе они продолжили бы поклоняться войне, пока не уничтожили сами себя. Два лучших генерала королевства во главе сорокатысячной армии отправились на Пылающий остров, чтобы принести его обитателям мир, но упрямые дикари снова воспротивились им. Три года цивилизация воевала с варварством, порядок с бесчинством, милосердие с жестокостью; но никто так и не смог взять верх в этой борьбе.

Королевские войска вернулись домой, отчаявшись помочь заблудшим душам, а трипилийцы остались один на один со своим мраком.

Имледар опять услышал о жителях Пылающего острова через пятьдесят лет. Несколько десятков суденышек без знамен пристали к берегам королевства, и обозленные трипилийцы волной опустошения пронеслись по всему побережью.

Тогда их оттеснили обратно в море, но через двадцать лет они вернулись. После разгромного поражения у реки Совлад трипилийцы пропали почти на шестьдесят лет, но, в конце концов, снова высадились на наших берегах. С тех пор каждые несколько лет они совершают набеги на все государства, до которых могут добраться на своих кораблях. И как бы правители ни старались обезопасить себя от варварских нападений, их мелкие отряды все равно проскакивали через оборону и, словно рой саранчи, набрасывались на деревни и неукрепленные города.

Так продолжалось долгие годы, но теперь трипилийцы вновь отважились развязать полномасштабную войну. Их корабли подступали к нашим берегам все лето, и каждая новая волна прибывших воинов приносила все больше несчастий подданным королевства.

Позже стало известно, что всей этой кампанией руководит один-единственный трипилиец, называющий себя Гуун-Кар. Никто не знает, как ему удалось объединить столько враждующих племен и почему всю эту силу молодой вождь обрушил на Имледар, но какими бы ни были его мотивы, осадить Гордлен – значит бросить вызов всему человечеству.

Милостью богов, сейчас в городе находится генерал Криш, который принял на себя командование гарнизоном, едва дозорные затрубили тревогу.

Кряжистые, свирепые существа, которые даже не заботятся тем, чтобы сохранять человеческий облик, волна за волной накатывались на стены города. Но доблестные защитники Голдрена отбили все атаки, заставив каждого варвара, ступившего на территорию города, заплатить за это жизнью.

Первым делом захватчики набросились на западные ворота. Они быстро пробили деревянные створки, но за ними их ждала металлическая решетка, преодолеть которую варвары не смогли. Под градом стрел им пришлось отступать, чтобы перегруппироваться и попытать счастья у южных ворот, где они снова потерпели поражение.

Следующие несколько часов тирилийцы пытались взобраться прямо на стену при помощи метательных крюков и лестниц.

Сотни и тысячи варваров одержимо ползли по стене, точно муравьи, только для того чтобы прыгнуть на меч гвардейца. Безо всякого сожаления и страха они расставались со своей жизнью, лишь бы хоть немного оттеснить защитников города от края стены. Но все их жертвы в итоге оказались напрасны. Сколько бы трипилийцев не оказалось на стене, все они посыпались вниз, словно опавшие листья, ибо солдаты Имледара не знают пощады, когда их дом в опасности. Кто бы ни пришел к нам с мечом, наши щиты отразят удар, и как бы силен ни был враг, наказания за свои грехи он не избежит.

Отчаявшись перелезть через стену или пробиться в ворота, Гуун-Кар прекратил штурм и приказал своим людям разорять окрестные деревни и поселения, ибо трипилийцы уничтожают все, что не могут унести. Многие думали, что войска Имледара пойдут в контрнаступление, но генерал решил иначе. Слишком много врагов подступило к нашему дому, поэтому безопасностью стен пренебрегать нельзя ни в коем случае.

Его величество король Имелаф послал на площадь своего глашатая – озвучить указ. Хранитель земель Имледара велел своим подданным сплотиться и набраться мужества, чтобы выдержать осаду. Король сообщил, что отправил голубей во все близлежащие замки, а значит, не более чем через одну луну к столице подоспеет подмога.

Гарнизону города было велено утроить число караулов, чтобы пресечь любые попытки варваров незаметно перелезть через стену. Крепких мужчин и юношей (по большей части крестьян, успевших спрятаться в городе до атаки) направили в казармы, где вооружили и распределили по отрядам. Большинство кузнецов, лекарей и каменщиков также перешли под командование военных старшин.

Сейчас первый день осады близится к концу и из-за стен города доносятся стоны и крики, которые эти дикари принимают за песни. Но ни один житель Гордлена не испытывает страха, глядя на множество костров, у которых захватчики ищут защиты от холода предстоящей ночи.

Городские закрома полны провизии, могучая Гвирекка, роскошным локоном ниспадая с головы богини Шамви, обеспечивает город водой для всех его нужд. Лучший генерал Имледара командует отборным гарнизоном, защищая неприступные стены, и, что самое главное, его величество король Имелаф сейчас восседает в своем замке, размышляя над тем, как заставить этих варваров убраться обратно в свои степи за Мраморным морем.

Чтобы засвидетельствовать победу нашего короля, верховный жрец храма Зари велел всем послушникам записывать происходящее в городе, не упуская никаких подробностей, дабы наши потомки знали – как их предки защищали свой дом от зла и опасностей.

Так началась первая осада Голдерна – величайшего творения рук человеческих.

Четырнадцатая убывающая луна 3044 года от сотворения мира

Со дня на день Гордлен будет свободен. За последние несколько дней трипилийцы предприняли все мыслимые и немыслимые попытки ворваться в город, но ни их свирепость, ни кровожадность, ни безумная одержимость не помогли им. Генерал Криш, предугадывая каждый их шаг, пресек все до единой атаки.

В первую же ночь варвары попытались незаметно прокрасться в город, но каждый, кто осмелился приблизиться к воротам, искупался в кипящем масле, а те, кто хотел взобраться по стене, были похоронены под градом стрел.

Новый день ознаменовал новый штурм, продолжавшийся почти пять часов; трипилийцы вели себя так, словно ночных событий и вовсе не было. Огромная толпа варваров (числом десять тысяч человек, по словам капитана внешнего кольца города) снова набросилась на западные ворота. Но ненамного меньшая их часть ударила с восточной стороны, надеясь, видимо, что у города не хватит защитников, чтобы отразить оба нападения.

Но генерал Криш предвидел и этот их шаг. На каждой стене лежали промасленные бревна, которые только и ждали, когда их подожгут. И всякий раз, когда в стену упиралось слишком большое число лестниц, по ним скатывали горящее бревно, которое, сметая всех ползущий вверх варваров, падало прямо на толпящихся внизу людей.

Даже это не устрашило трипилийцев и не заставило прекратить штурм, но число их неустанно падало и, в конце концов, Гуун-Кару вновь пришлось отозвать свои войска. Этот день они закончили побежденными.

Каждый раз после отступления вдалеке над лагерем варваров поднимаются тоненькие струйки черного, как смола, дыма. Большинство офицеров считает, что так Гуун-Кар избавляется от разочаровавших его командиров. Но если он не снимет осаду, то ему придется сжечь всех своих людей, ибо никто и никогда не сумел захватить Гордлен.

После нескольких серьезных поражений западные варвары решили проявить сообразительность. Два дня покоя было предоставлено Гордлену: ни один меч не покинул ножны, ни одна стрела не легла на тетиву. Все это время трипилийцы, как оказалось, строили мощный таран, который смог бы пробить металлическую решетку ворот. Сооружение их действительно оказалось пугающим, но да что еще могут создать руки варваров кроме страха и разрушения?

По окончанию одиннадцатого дня, когда ночную тьму разгоняли только редкие факелы на стенах, трипилийцы вновь пошли в атаку. Впереди со страшным рокотом катилось их сооружение. Массивное полено тридцати локтей в длину было подвешено цепями к огромной будке, скрывавшей варваров от лучников на стенах. Тех, кто толкал эту громадину, тоже закрывали деревянные перегородки, поэтому после нескольких залпов капитаны отрядов приказали прекратить стрельбу. Таран приближался к воротам, и никто не знал способа остановить его.

Когда обо всем доложили генералу Кришу, он лично прибыл на стену. После недолгих раздумий, генерал приказал сделать максимально далекий залп горящими стрелами в сторону, откуда начали наступление трипилийцы. Едва стрелы вонзились в землю, всем стало ясно, зачем это понадобилось. Мелкие язычки пламени, растянувшиеся на несколько сот шагов, осветили тысячи искривленных ненавистью лиц, готовых в любой момент броситься в атаку. Теперь замысел трипилийцев раскрылся. Они отправили вперед укрепленный, неуязвимый для лучников таран, чтобы пробить брешь в воротах, пока основные их силы сидят наготове за пределами полета стрелы. И как только в решетке появится малейшая щель, как вся многотысячная орда дикарей устремится к воротам, прежде чем защитники города успеют выстроиться для обороны.

Но генерал Криш еще раз подтвердил свое звание наилучшего генерала королевства. Он приказал увеличить число лучников на западной стене и как можно тише собрать у западных ворот три сотни опытных солдат с короткими мечами.

Через десять минут стрелки на стене стояли в три ряда и готовы были спустить стрелы по первому приказу, а внизу, прижавшись к стенам с обеих сторон, стояли наготове три сотни бойцов. И в этот самый миг таран своим металлическим наконечником ударился о решетку… Оглушительный звон мигом облетел весь город, и земля задрожала под ногами его защитников. Даже закованные в латы гвардейцы ужаснулись от того, с какой легкостью огромный ствол протиснулся между прутьями решетки. Позволить варварам нанести еще один удар значило поставить в опасность весь город, поэтому все без промедления принялись выполнять план генерала.

Знаменосцы все как один что было мочи затрубили боевой клич, который на несколько мгновений заглушил все остальные звуки в округе. Из-за этого дикари, сидевшие в засаде, далеко не сразу услышали скрежет приподнимающейся решетки. А когда до них, наконец, дошло, что происходит, большая часть гвардейцев была уже за воротами.

Таран вот-вот должен был нанести второй удар, но управлявшие им трипилийцы бросили свои посты и схватились за оружие, едва поняли, что их атакуют. Гвардейцы расправились с ними в считаные минуты, после чего обступили таран и покатили его в уже полностью открытые ворота.

Основные силы дикарей мигом бросились в атаку. Все это время они находились очень далеко, поэтому вполне вероятно, что трипилийцы решили, будто их план сработал и таран таки пробил ход в город. Но, когда они добрались до ворот, их холодящие кровь звериные крики молнией пронзили воздух. Они увидели все ту же непреодолимую решетку и таран, который соорудили с таким трудом, скрытый за ней.

То, что произошло дальше нельзя назвать иначе, как безумством…

Продолжая неистово кричать на своем наречии, варвары принялись колотить по металлическим прутьям мечами и щитами, карабкаться по ним вверх, рыть руками промерзшую землю, пытаясь сделать подкоп, словно не замечая, что на них сыпется град стрел и камней.

Эта бойня продлилась почти час, и за это время под стенами Гордлена оказалось столько мертвых трипилийцев, что они полностью укрывали собой землю.

Радость победы жителям Гордлена немного омрачили их обязанности. Каждый новый бой оставлял после себя много павших воинов. По большей части это были трипилийцы, но оставлять их гнить посреди улиц и прямо под стенами, все равно было нельзя. До поздней ночи от стен на Молитвенный холм в южном конце города тянулись телеги, нагруженные мертвецами. Черный гриб дыма висел над Гордленом весь день, несмотря на сильный юго-западный ветер, и нестерпимый смрад заполнял все улицы и проулки.

Доблестные воины королевства, не пожалевшие своей жизни ради защиты прекраснейшего города на свете, нашли последнее пристанище в катакомбах храма бога земли. Монахи Святовита несколько дней трудились не покладая рук, прежде чем каждый солдат вернулся к богу, их сотворившему.

Также большой проблемой стала нехватка стрел. Некоторые солдаты божатся, что трипилийцы так и норовят поймать своим телом летящую стрелу; но это хорошо только, когда колчаны полны. Всего за шесть дней защитники города выпустили в варваров три пятых всех имеющихся стрел. Ремесленники мастерят не покладая рук, но с таким количеством работы справиться никто из них не сможет. Посему вчера и сегодня по городу ходили повелиты – специальные отряды, которые отбирали горожан, способных облегчить ремесленникам их труд.

Больше всех помощь нужна кузнецам. Ведь кроме ковки наконечников для стрел и починки доспехов и оружия, им было приказано ковать прочные металлические решетки – два локтя в высоту и три в ширину. Генерал Криш уже поместил первую партию таких на западный край стены, чтобы трипилийцы больше не могли теснить защитников города, просто наваливаясь на них. Согласно плану генерала, к концу следующей недели вся стена будет защищена этими решетками, но многие жители города считают, что осада может закончиться гораздо раньше.

Двенадцатый день осады вот-вот подойдет к концу. Несмотря на поздний час, город шумит как пчелиный улей. Слишком много хлопот принесли западные захватчики. Вряд ли найдется среди нас человек, чье сердце не сжимается при виде того, как свирепые варвары с каждым новым штурмом наносят все больше увечий Гордлену; также нет и такого, кто пожалел бы своих сил или времени, чтобы укрепить нашу прекрасную столицу. Поэтому верховный жрец храма Зари велел всем послушникам собраться после захода солнца в зале Тысячи Свечей, чтобы вознести молитву богу света и попросить его ниспослать мудрости королю и отваги солдатам. Таким образом служители Великих Творцов внесут свой вклад в победу королевства!

Пятнадцатая новая луна 3044 года от сотворения мира

Трипилийцы в очередной раз подтвердили свое родство с животными. Город пережил еще несколько штурмов, каждый из которых заканчивался для этих дикарей все большими потерями. Последнюю попытку Гуун-Кар предпринял поздним утром прошлого дня, но тогда ни один варвар даже не смог ступить на стену. Стало понятно, что трипилийцы обречены на поражение, и король Имелаф в милосердии своем отправил к ним графа Лерскота с предложением сдаться.

Сегодня на рассвете достопочтенный граф выехал из города через западные ворота с высокоподнятым белым знаменем. Со стен за ним наблюдали тысячи горожан, и в их числе был сам генерал Криш. Все видели, как граф въехал в лагерь трипилийцев и вскоре затерялся среди многочисленных серых шатров. С замиранием сердца горожане ждали, чем закончатся переговоры, но когда конь графа вместе с всадником вернулся к воротам, все поняли, что со зверьми нельзя воевать, их можно только истреблять.

Эти мерзвацы обезглавили графа Лерскота, воткнули древко ему в шею, так, что само белое знамя оказалось вместо головы, и, привязав тело к лошади, отправили ее обратно.

Печальная весть быстро облетела город, и Гордлен погрузился в скорбь. Монахи Святовита позаботились о теле отважного графа но из-за того, что варвары так надругались над ним, горожанам не позволили проводить Лерскота Аривия в последний путь. И все же каждая семья, собираясь за столом этим вечером, непременно склонит головы в молитве за этого отважного человека.

От подданных короля Имелафа не укрылось, что правитель их пришел в ярость, когда узнал, что сотворили эти безбожники и дикари. Всем своим добром, своей жизнью и именем король клялся уничтожить каждого трипилийца, который ступил на земли Имледара. Молодые офицеры все как один требовали немедленно дать бой западным варварам – ведь после месяца осады их силы должны были истощиться. Его величество и сам желал наказать захватчиков, но генерал Криш упрямо стоял на своем: «Лучше оборонять город за его стенами, чем за щитом» – повторял он и, в конце концов, Совет прислушался к нему.

Но бесчестный поступок трипилийцев все же не забыли. Солдатам было велено уничтожать их безо всякой жалости и сострадания, ибо весь этот народ – не более чем звери, отдаленно напоминающие человеческий облик. Утратил свою силу приказ о неприкосновенности отступающих войск. Теперь каждый солдат королевства обязан был атаковать всякого трипилийца, едва завидев, независимо от обстоятельств.

Всех пленных варваров, которых на двадцать четвертый день осады в городской темнице насчитывалось сорок девять человек, повесили над западными и северо-западными воротами, так чтобы их сородичи видели, какая судьба ждет каждого, кто посмеет прийти с мечом в Имледар.

И хотя с наступлением сумерек из-за стен города снова доносятся гортанные песни и музыка, трипилийцы все же должны понимать, что конец их близок. Они уже убедились, что никаким способом не смогут прорваться через оборону города, поэтому последние несколько дней пытаются построить плотину на Гвирекке, чтобы лишить Гордлен источника воды. Эти глупцы не понимают, что могучая и прекрасная Шамви способна в любой миг смыть не только их плотину, но и весь их мерзкий народ с лица земли!

Однако правоверным имледарцам недолго осталось терпеть рядом с собой отвратительных варваров. Совсем скоро верноподданные полководцы нашего правителя должны подоспеть с подмогой и освободить, наконец, столицу. Герцог Эрган из Валисты или герцог Хазар из Доригара, ни в одном из них нельзя усомниться, как в великолепном командире. Они уже должны были собрать свои войска и выступить. Со дня на день над горизонтом зардеют их знамена, сообщая Гордлену, что пришел конец его осады.

Сейчас занимается заря нового дня, который должен принести еще одну победу нам и очередное поражение тирилийцам.

Пятнадцатая полная луна 3044 года от сотворения мира

Гнусные варвары изобрели новую тактику нападения. Очевидно, заметив, что стена с каждым днем все больше покрывается металлической решеткой с шипами, захватчики решили форсировать штурм. Всю ночь, передвигаясь по одному, чтобы скрыться от лучников, трипилийцы складывали под юго-восточным краем стены большие узлы, набитые тряпьем и каким-то мусором. К утру этих узлов набралось столько, что некоторые солдаты уже начали думать, что трипилийы хотят лезть по ним на стену. Но замысел дикарей был другим.

Они снова собрали войска, приготовили лестницы и метательные крюки, выставили лучников, поместили перед ними защитные баррикады и начали штурм. Но, приблизившись к стене, трипилийцы первым делом поджигали сложенные там узлы, и только потом ставили лестницы и карабкались вверх.

Трипилицы ползут по лестницам, словно муравьи, но раньше первого варвара наверх поднялась черная зловонная туча дыма. Словно железной хваткой сжимала она горла солдат и заставляла падать на колени в удушье. От этого дыма у городских гвардейцев слезились глаза, першило горло, а грязные варвары продолжали карабкаться вверх, как ни в чем не бывало.

Когда прозвучал приказ спускаться со стены, все, кто там находился, уже скрылись за непроглядной завесой. Никто из находящихся внизу не мог понять, что там происходит, а потому ни послать наверх подкрепление, ни дать залп было нельзя. Солдаты могли только стоять и ждать, слушая мрачные звуки боя и ощущая нестерпимый смрад, который понемногу перемещался дальше в город.

Через десять минут стало ясно, что оборона прорвана, и скоро трипилийцы хлынут вниз. Гвардейцы выстроились у ступенек и проемов на башнях, а основные силы, тем временем, занимали позиции в Берскольном городке, ведь именно там должны были оказаться трипилийцы, спустившись со стены.

Семь сотен человек приготовились сдерживать рвущихся в город врагов, и еще шесть тысяч стояли прямо на их пути, крепко сжимая оружие в руках. Но время шло, а из черного тумана никто не показывался. Звуки баталии давно стихли, и только время от времени где-то вдалеке раздавался звон металла, выкрики или неразборчивые слова.

Среди солдат нарастало напряжение. Было очевидно, что варвары взобрались на стену, но почему они не продолжают атаку, никто не понимал. Если бы не плотное облако гари, солдаты мгновенно бы бросились в бой, но дым упрямо не желал рассеиваться. Командиры чуяли в этом западню, а потому велели своим людям держать позиции.

Так продолжалось еще несколько минут, пока сверху не упал пылающий узел, начертив тоненькую черную струйку дыма в воздухе. Не успел он упасть на землю, как за ним полетели новые узлы. Все они горели и источали зловонный черный туман, попав в который, ни один человек не мог устоять на ногах.

Мусор разлетался по городу, падал на жилые и хозяйственные дома, обращая весь Беркольский городок в пылающее пекло. Черная завеса быстро поднималась, заставляя солдат пятиться назад. Гвардейцы у башен получили приказ отступить, но из мгновенно сгустившегося мрака вырвались только крики и стоны.

Со стены в защитников города полетели стрелы, и лучникам на позициях ничего не оставалось делать, как стрелять в ответ.

Слепая стрельба продлилась недолго. Уже через несколько минут в Берскольном городке всюду слышались грубые вопли трипилийцев, мчащих в атаку. Несмотря на то, что зловонный туман продолжал расползаться, отступать было нельзя, и защитники Гордлена мужественно приняли бой.

Трипилийцев оказалось даже больше, чем можно было представить. Сплошной поток свирепых варваров наступал на солдат Имледара, едва держащихся на ногах из-за удушья. Командующий сразу же послал за подмогой, но при таких обстоятельствах каждый миг был на вес золота.

Варвары нанесли мощный удар в центр защитного отряда, свирепо прорываясь вперед, вглубь города. Тогда старшины с флангов приказали солдатам взять нападающих в кольцо, но едва они нарушили строй, как новая волна трипилийцев хлынула в бой, атакуя каждую брешь, образовавшуюся в защите.

Некоторые из них несли с собой злополучные узлы, и, поджигая их, бросали в солдат, отчего многие просто падали наземь, не в силах сделать ни единого вдоха. Никому неведомо, как трипилийцы могли сражаться в этом черном тумане. Иначе как вмешательством темных сил это невозможно объяснить. Ибо никто из переживших тот день солдат не остался невредим, а многим еще несколько дней каждый вдох давался с большой болью.

Спустя примерно пятнадцать минут этой резни (ибо солдаты Гордлена, при всей своей отваге, не могли оказать варварам никакого сопротивления) от южных и юго-западных ворот наконец подошло подкрепление. Шесть тысяч солдат, разбитых на многочисленные отряды, быстро просочились сквозь шеренги обороны и нанесли удар по врагу.

Трипилийцы, увлеченные стремительной атакой, не ожидали такого резкого сопротивления, и, прежде чем они сообразили, что их натиск сломлен, первые три шеренги варваров успели расстаться с жизнью.

Но перехватить инициативу королевские войска все же не смогли. Лишь на миг показался алый луч надежды, как его затмила черная зловонная гарь, источаемая новыми подожженными узлами. Дикари бросились вперед с новой силой…

Как раскат грома разнесся по городу сигнал об отступлении, и защитникам Имледара вновь пришлось пятиться назад. Скрепя сердцем солдаты подчинились приказу, стараясь, тем не менее, не отдавать захватчикам задаром ни пяди.

Генерал Криш приказал взять Берскольный городок в плотное кольцо, и никакой ценой не позволить выбраться оттуда ни одному трипилийцу. По счастью, район этот невелик, и все же прошел почти час, прежде чем солдаты обступили его целиком, не упустив ни одной хибары и тесной улочки, где могли бы притаиться варвары.

Трипилийцы оказались в западне, хотя никто из них этого еще не понимал. Они продолжали напирать, таща за собой свои мерзкие узлы, но, заняв удобные позиции, солдаты Гордлена могли теперь дать дикарям отпор. Лучники, взбираясь на крыши домов и старые помосты, осыпали стрелами дальние ряды бегущих варваров, а пехота, держа строй плотной стеной отбрасывала беспорядочно напирающих захватчиков. Так как линия сражения растянулась не менее, чем в семь раз, тирпилийцы уже не могли распространять свой черный дым повсюду. На одну улицу, заполненную их едким туманом, приходилось три чистых, где солдаты Гордлена нещадно оттесняли врагов.

Несмотря на безнадежность положения, трипилийцы даже не думали прекращать штурм. Сотнями они перелезали через стену, принося все больше узлов, и, словно дикие звери, бросались в бой, в котором у них не было никакой возможности победить.

Это бездумное кровопролитие могло продлиться до самой ночи, если бы король Имелаф не проявил, в очередной раз, свой блистательный ум. Появившись у южных ворот в отливающих золотом доспехах, на белоснежном мерине, закованном в ослепительно-серебристые латы, и с длинным двуручным мечом, порхавшим, как перышко, в его руке, король Имледара вызвал восторженный рев среди солдат. Его Величество вскинул руки вверх, чтобы поприветствовать своих подданных, и те ответили ему новыми восхваляющими криками.

От короля не отступали десять облаченных в черное всадников – его личная охрана, а немного позади скакали еще двенадцать сотен кавалерии, вооруженной пиками и топорами. Один их вид внушал благоговейный трепет и безмерное уважение перед мощью королевской армии. Звон лат, стук копыт и лязг оружия, разносившийся по всем улицам, заставлял дрожать даже землю и стены, не говоря уж о степных варварах.

Когда король приказал открыть ворота, металлическая решетка сразу же заскрипела. Невзирая на то, что с другой стороны стены находилось еще больше двадцати тысяч свирепых варваров, только и ждущих удобного момента, чтобы вцепиться кому-нибудь в глотку, никто из присутствующих солдат не дрогнул в присутствии своего правителя. Все как один они выстроились в две шеренги, провожая рванувшую вперед кавалерию, а затем и сами бросились в атаку, оставив пять сотен человек удерживать вход в город.

Демонстрируя великую отвагу и мужество, король Имелаф лично повел конницу в бой. Он проскакал вдоль юго-восточной стены и вклинился в толпившихся там трипилийцев. Мощной волной король со своими всадниками смел почти треть собравшихся у стены врагов, после чего принялся сбрасывать лестницы и рубить канаты, тянущиеся вверх, доверив нескольким отдельным отрядам добить ошеломленных трипилийцев.

В это время пехотинцы не жалея сил мчались на юг, чтобы не позволить подкреплению дикарей напасть на короля и его людей. Они столкнулись с противником за семьсот шагов от стены и сдерживали трипилийцев как только могли, пока всадники не подошли к ним с правого фланга. Один молниеносный удар отбросил варваров на добрый десяток шагов, давая возможность королевским войскам вернуться под защиту стен.

Лишившись постоянного притока подкрепления, трипилийцы, обосновавшиеся в Берскольном городке, начали быстро сдавать позиции. Их проклятый дым тоже понемногу рассеивался, и солдаты Гордлена наконец получили возможность для полномасштабной атаки.

Волна за волной бесстрашные сыновья Имледара прочесывали все закоулки Берскольного городка, пока, наконец, не добрались до стены. Дым в башнях почти не рассеялся, поэтому солдатам пришлось взбираться наверх по ступенькам, но, когда первые бойцы добрались до края стены, трипилийцы еще не успели приставить новые лестницы.

Лучники выстраивались у каждой бойницы, а их капитаны срывали голос, не переставая выкрикивать «ПЛИ!», и, в конце концов, им удалось предотвратить вторую волну штурма.

Тем не менее, в городе еще оставалось немало врагов, притаившихся в Берскольном городке и в задымленных башнях. Прежде чем снять блокаду этого района, гвардейцы исходили его вдоль и поперек, исследуя каждый угол и каждую щель так тщательно, как ни один звездочет еще не исследовал небо в свою трубу.

Последняя стычка произошла за амбар, в который набилось не меньше сотни дикарей. Дубовые, покрытые смолой стены никак не удавалось пробить, а оба входа трипилийцы завалили мешками с зерном, оставив лишь маленькие отверстия, чтобы отгонять гвардейцев.

После нескольких безуспешных попыток ворваться внутрь капитан отдал приказ поджечь амбар, и смола, которая мешала рубить стены, заставила все здание мгновенно вспыхнуть.

Как только генералу Кришу доложили, что Берскольный городок свободен, он отдал приказ закрепить на стене решетки, чтобы подобная трагедия больше не повторилась.

Повелиты сбивались с ног, снуя по городу в поисках новых работников. Даже женщины и дети приобщились к труду, чтобы обезопасить город как можно скорее. Два дня и две ночи без единого перерыва ремесленники и отведенные им помощники изготовляли решетки и крепили их на стену. Солдаты ни на мгновение не выпускали оружия из рук, наблюдая за каждым движением в городе и вне его, а жрецы не переставали возносить молитвы всемогущим богам, пока работа, наконец, не была сделана.

По окончанию тяжелого труда всех нас ждала почетная награда: Его Величество король Имелаф лично спустился на площадь Красного Солнца, чтобы обратиться к своим подданным. Весь город собрался на площади в тот день. Страже с огромным трудом удавалось сдерживать толпу, больше всего на свете жаждущую воочию увидеть своего правителя. Те, кому не хватило места на улице, взбирались на крыши домов, холмы и прочие возвышенности, лишь бы не упустить возможности посмотреть на величайшего из королей.