Текст книги "Замуж за шейха"

Автор книги: Грейс Кэрол

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 11 страниц)

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

– Нет, – со всхлипом ответила Эмили и разрыдалась. Сдерживаемое в течение недели напряжение вырвалось наружу потоком слез. От стыда она уткнулась в подушку.

Бен резко сел на кровати.

– Что случилось?

– Ничего, – промычала Эмили между всхлипами. Чем сильнее она старалась сдержаться, тем громче становился ее плач.

Бен встал с кровати, обошел ее и сел рядом с Эмили. Он мягко попытался оторвать ее от подушки, но не тут-то было. Ему пришлось приложить усилие. Эмили села, но головы не поднимала, а ее глаза были крепко зажмурены.

– Не говори «ничего»! Я же вижу, что ты чем-то расстроена.

Эмили открыла глаза, но старалась смотреть куда-то мимо плеча Бена, чтобы не видеть его обеспокоенного лица и обнаженной груди. Она еле сдерживала себя, чтобы не посмотреть ниже – надето ли вообще на нем что-нибудь?

Бен взял ее заплаканное лицо в ладони, приподнял его и подушечками больших пальцев стал стирать слезы. Сердце Эмили колотилось так громко, что, наверное, вся его семья слышала его стук.

– Не плачь, Эмили, – прошептал он хрипло. – Пожалуйста, не плачь. Это из-за моей семьи, да? Когда они собираются вместе, их иногда бывает чересчур… – (Эмили затрясла головой.) – Завтра они уедут, и мы останемся одни. Только ты и я. И все встанет на свои места.

Пальцы Бена нежно гладили ее щеки. А Эмили мучилась оттого, что не могла ему сказать: его чудесная семья здесь вовсе ни при чем. Она вообще не могла говорить. Прикосновения Бена были такими нежными, такими ласковыми. Сам того не ведая, он разрушил последний бастион ее обороны, и Эмили с громким стоном упала ему на грудь.

Через несколько минут Бен взял ее за подбородок, приподнял лицо и пристально посмотрел в глаза. Эмили утонула в омуте его темных, мерцающих глаз. Глупая, она искала на их дне любовь, но нашла лишь страстное желание… и неуверенность. Именно эта неуверенность и придала ей решительности. Эмили всем телом потянулась к Бену. Он поцеловал ее заплаканные глаза, коснулся легким, как крылья бабочки, поцелуем уголков рта. Он нежно, но настойчиво соблазнял ее! Эмили еще никогда и никто не пытался соблазнить. Это было так восхитительно, что все ее тело затрепетало от ответного желания.

Пусть Бен не любит, но он желает ее. Что ж, ее любви хватит на двоих. Но он настолько искушен в вопросах секса, что быстро догадается, что она новичок.

Бен медленно спустил бретельки ее шелковой темно-синей ночной рубашки и нежно погладил обнажившиеся груди. Эмили застонала и потянулась к поясу его шелковых боксерских трусов. Оказалось, кое-что на нем все-таки было. Со стоном Бен встал, протянул руку и резким рывком поднял ее с кровати.

– Не останавливайся, – хриплым голосом велел он. – Ну же! Сними их с меня.

И Эмили, опустившись на колени, медленно стащила их с Бена. Взгляд на его великолепное мускулистое тело и гордо восставшую плоть лишил ее последних сил. Бен подхватил ее на руки, она обвила его талию ногами. Он сделал шаг назад, и они рухнули на кровать. Катаясь по ней, они неистово целовались, пока наконец, тяжело дыша, не замерли, глядя друг другу в глаза. Эмили лежала на спине, а Бен нависал над ней. Медленным, разгоряченным взглядом он окинул ее обнаженное тело, отчего оно немедленно покрылось мурашками. Затем в путешествие отправилась его рука – она нежно погладила ее груди, живот и двинулась вниз, к средоточию ее пульсирующей женственности.

Неизведанное доселе наслаждение накатило стремительно и бурно. Эмили потеряла над собой контроль, ей было страшно. Как будто она стояла на краю обрыва и собиралась прыгнуть без страховки.

– Бен, не…

– Ты хочешь, чтобы я остановился?

– Нет… нет!

Его вторая рука присоединилась к путешествию. Пальцы Бена творили с ней что-то невероятное – они гладили, ласкали, дразнили. Когда он взял в ладони ее ногу и стал целовать каждый палец, брать в рот и нежно посасывать, Эмили заметалась по кровати.

– Потише, Эмили, потише. Я ведь только начал, – пробормотал он, покрывая поцелуями ее лодыжки и колени. Его рука задержалась на серебряном браслете, и в мозгу Эмили вспыхнуло осознание: Я принадлежу ему!

Она не представляла, что будет дальше, только чувствовала, как ее напряжение нарастает с каждым мгновением, с каждым поцелуем. Когда его губы прикоснулись к чувствительному бутону в самом центре ее женского естества, сердце Эмили замерло, а мир вокруг раскололся на миллион кусочков. Ей хотелось стонать, выкрикивать его имя, но на задворках подсознания она помнила, что в квартире они не одни. Поэтому Эмили зажала рукой рот и от переизбытка чувств зарыдала.

– Тише, тише. Не надо плакать.

– Но, Бен… я не знаю…

Он кивнул. Он знал. Он понял, что для нее это в первый раз. Наверное, она выставила себя полной дурочкой, подумала Эмили, но додумать эту мысль не успела. Бен взял ее руку и положил на свою возбужденную плоть.

Эмили удивленно вскрикнула, почувствовав, какая она большая и твердая и в то же время нежная и бархатистая на ощупь. Покраснев от стыда, Эмили не удержалась и пробежалась пальцами по всей ее восхитительной длине. Бен с шумом выдохнул.

– Да… еще, Эмили, еще…

Обхватив рукой пульсирующую плоть, Эмили раздвинула ноги пошире, выгнулось дугой, медленно и осторожно вводя ее в себя. Наконец Бен полностью заполнил ее собой, и они стали единым целым. Очень медленно, очень осторожно он начал двигаться внутри нее, чтобы резким движением не причинить ей боли. Низкие горловые стоны, издаваемые Эмили, доводили его до безумия. Его толчки становились все глубже и быстрее, он чувствовал, что близок к кульминации, но сдерживал себя, чтобы достичь вершины одновременно с Эмили. Когда ее ногти вонзились в его спину, а с губ стали слетать бессвязные слова страсти и мольбы, Бен, уже не сдерживаясь, немедленно излился в ее жаркие недра, снова и снова выкрикивая ее имя. Испугавшись, что их могут услышать, Эмили прижала ладошку к его губам, и Бен нежно поцеловал ее. Это был нежнейший и трепетнейший из поцелуев. Эмили еле успела прикусить язык, чтобы не признаться Бену, как сильно любит его. Стоит ей произнести эти слова, как он немедленно сбежит от нее, устроившись спать на тахте или на полу.

Крепко обнявшись, они лежали посередине огромной кровати – ее обнаженные ягодицы прижимались к бедрам Бена, а его рука по-хозяйски лежала на ее груди. Душа Эмили была переполнена чувствами. Она никогда не думала, что такое бывает на свете. Они брали и отдавали, снова и снова сливаясь воедино, растворяясь друг в друге.

Бен сонно что-то пробормотал.

– Черт, совсем забыл, – расслышала Эмили. – Тебе надо было напомнить мне о презервативе. – Бен глубоко вздохнул, прижался губами к ее шее в нежном поцелуе… и провалился в сон.

От этих слов Эмили будто отрезвела. Если бы их брак был основан на любви, вопрос о предохранении даже не встал бы. В их возрасте они бы с радостью увеличили свою семью до трех или четырех человек.

У детей были бы темные глаза и черные волосы. Эмили оставила бы работу и с радостью занималась бы домом. Но не этим. Они купили бы домик с садом где-нибудь в пригороде. Она зажмурила глаза, чтобы отогнать образ черноволосого малыша. Бену не нужны ни жена, ни ребенок, ни розовый сад. Все, на что она может надеяться, – это остаться его помощницей.

Но вряд ли через год, после развода, она сможет по-прежнему работать его личной помощницей. Организовывать свидания и рассылать наутро букеты роз его любовницам? Нет, она уволится. Навсегда уйдет из его жизни и все начнет сначала. Однажды ей это уже удалось. Она оставила свою семью и переехала в Сан-Франциско. Родные уговаривали ее, убеждали, что нуждаются в ней, что ей не прожить одной, но она поступила по-своему и никогда в этом не раскаивалась. И сделает это снова. Приняв решение, Эмили успокоилась и уснула.

Когда Бен проснулся, Эмили с ним не было. Он понимал, что она где-то рядом, но это не уменьшило его разочарования. По звуку льющейся воды Бен понял, что она принимает душ. Сегодняшняя ночь и сила его собственного желания потрясли его. Он убеждал себя, что его возбуждает новизна ощущений и мысль о том, что он женат, но в глубине души понимал, что все дело в том, что она – Эмили.

Почему Эмили отдалась ему именно этой ночью? Он с удивлением обнаружил, что стал первым мужчиной в ее жизни, и это его чрезвычайно обрадовало. Но сейчас Бен был в полной растерянности и не знал, как себя вести. Он, так гордившийся своим хладнокровием и самоконтролем, утратил его по отношению к своей жене.

Когда полностью одетая Эмили вышла из ванной, Бен не нашелся что сказать. Он молча наблюдал, как она стремительно пересекает комнату, бросив равнодушно «доброе утро», и размышлял о том, что, черт побери, он сделал не так. Пока он здесь вспоминал самую лучшую ночь в своей жизни, Эмили вела себя так, как будто ничего не произошло.

Когда она взялась за ручку двери, чтобы выйти из спальни, Бен соскочил с кровати, не обращая внимания на собственную наготу, и схватил Эмили за руку.

– Куда ты, черт возьми, направляешься? – закричал он.

Глаза Эмили удивленно расширились.

– Тише! Нас могут услышать.

– Мне плевать! Я задал тебе вопрос!

Увидев, как мелко задрожала ее нижняя губа, Бен мысленно обругал себя последними словами. Но он был разочарован, рассержен, сбит с толку ее поведением. Сам-то он находился под впечатлением невероятнейшей ночи в его жизни.

– Я иду завтракать, – ответила Эмили и вздернула подбородок. О, Бен уже знал, что означает это жест.

– Что случилось? – требовательно спросил он. – Ты злишься, что я нарушил наше соглашение, да?

– Да.

– Ты могла остановить меня. Могла сказать «нет», но не сделала этого.

– Я знаю, Бен, и ни в чем тебя не виню. Я виню только себя.

– За что? – Бен снова повысил голос. – За то, что занималась любовью с собственным мужем?

– Ты мне не муж, – громким шепотом ответила Эмили. – Мы заключили сделку.

– Ты жалеешь о том, что случилось? – спросил Бен, не в силах поверить, что эта ночь ничего не значит для Эмили.

– Да, – резко ответила она. Но Бен заметил, как вспыхнули румянцем ее щеки и как поспешно она отвела взгляд, и не поверил.

– Это был твой первый раз, – задумчиво произнес Бен, поглаживая ее щеку большим пальцем. – Мне следовало быть осторожнее.

– Дело не в этом. – Так и не подняв глаз, Эмили вырвала руку и выскочила из комнаты.

Несколько мгновений Бен смотрел на захлопнувшуюся дверь. Впервые в жизни он не знал, что делать. Эмили абсолютно не походила на всех тех женщин, с которыми он привык иметь дело.

Поздно вечером, когда его многочисленная семья наконец отбыла домой, Бен предпринял попытку поговорить с женой, несмотря на ее явное нежелание. Целый день она избегала его, избегала его взглядов и прикосновений. При этом была очень приветлива и дружелюбна с его семьей.

Такой контраст поверг Бена в невероятное раздражение и депрессию. Он видел, что Эмили пришлась по душе его родне, при этом отец и мать обменивались такими многозначительными улыбками, что Бен готов был вспылить. Его родители не сомневались, что их теория уже воплощается на практике – любовь Бена и Эмили на подходе.

Прошлой ночью он сам уверовал в это. Не то чтобы полюбил Эмили… Он по-прежнему считал, что любовь – это иллюзия, но с ним происходило что-то необъяснимое, и это его очень тревожило. Пребывая в крайней степени раздражения, Бен постучался в комнату жены, хотя не знал, должен муж делать это или нет.

– Мы можем поговорить? – спросил он, когда Эмили открыла дверь.

Эмили разглядывала его через стекла очков, как будто он был неизвестной ранее разновидностью тли, появившейся на ее драгоценных розовых кустах.

– Конечно.

Бен переступил через огромную картонную коробку, подошел к трюмо, взял в руки черепаховую гребенку, повертел ее и положил обратно. В открытом гардеробе он увидел рабочие костюмы Эмили и испытал чувство облегчения. В воздухе витал легкий аромат роз. Оказывается, он боялся, что она решила уйти от него.

Пока он оглядывал комнату, Эмили продолжала невозмутимо расставлять свои книги. Как будто его не было в комнате.

– Эмили, оставь книги в покое. Нам нужно поговорить.

Она послушно прервала свое занятие и села в большое кожаное кресло.

– Что касается прошлой ночи… – начал Бен.

– Давай сделаем вид, что ее не было. Это возможно, Бен?

– Но мне показалось, что ты сама…

– …хотела тебя? Да. Признаю это и очень сожалею.

Куда девалась милая, красивая, страстная женщина, которую он сжимал в объятиях прошлой ночью?

– Я согласилась помочь тебе в столь деликатном деле, как фиктивная женитьба, но никогда не давала согласия… ни на что другое. Ты сказал…

Бен сдерживал свое разочарование и раздражение из последних сил.

– Я знаю, что говорил! Но изменил свое мнение, Эмили. Разве я принуждал тебя к чему-нибудь? – Он прислонился спиной к стене и сверлил ее прищуренными темными глазами.

Эмили отвела взгляд, но румянец, заливший лицо и шею, выдал ее.

– Конечно, нет. В этом-то вся и проблема. У меня нет сил противостоять тебе. Ты ведь уже понял, что я неопытна в вопросах секса, а ты искушен и очень привлекателен. Но в будущем я прошу тебя придерживаться данного слова.

– Почему? – резко спросил Бен.

– Почему? Потому что секс без любви – это… ненормально. Я знаю, ты не согласен со мной. Но я убеждена в этом, несмотря на прошлую ночь. Я нарушила свои принципы и ругаю себя за это. Впрочем, ты вряд ли поймешь. Но у меня есть ряд и других доводов. Во-первых, это может войти в привычку – спать вместе. Как мы будем отвыкать, когда наступит время разводиться? Во-вторых, мы вместе работаем, и секс лишь усложнит наши деловые взаимоотношения. И, в-третьих, через год мы разведемся, и ты без труда все наверстаешь с одной или несколькими своими подружками.

– Твоя логика, как всегда, безупречна. Ты все учла, – резким, неприятным голосом произнес Бен.

– Еще не все, – тихо ответила Эмили, пристально изучая носки своих туфель. – Но я работаю над этим.

– Тебя что-то беспокоит, да? – не сдавался Бен. – Прошлая ночь…

– Прошлая ночь была ошибкой. Это больше не повторится. – Эмили встала.

Бен видел, что она тяготится его присутствием и молит Бога, чтобы он поскорее убрался.

– Хорошо, если это именно то, чего ты хочешь. – Он посмотрел на наручные часы. – Как насчет обеда? Пойдем куда-нибудь?

– Мне не очень хочется. Я могла бы что-нибудь приготовить, если ты не возражаешь.

Она была так отчужденно-вежлива, что Бену хотелось схватить ее за плечи и встряхнуть.

– Я женился на тебе не для того, чтобы ты стала моей кухаркой. Я закажу еду в ресторане.

За обедом, доставленным из французского ресторана, они вежливо беседовали на нейтральные темы. Еда была превосходной – Бену хотелось побаловать Эмили.

– Я хочу, чтобы ты занялась садом на террасе. – Бен распахнул стеклянную дверь, ведущую на крышу дома.

Его расчет оправдался – впервые за день на лице Эмили вспыхнула улыбка.

– Ты уверен? Я правда могу разбить там сад?

– Конечно. Терраса выглядит такой безликой, пустынной…

– Можно я посажу розы? – осторожно спросила Эмили.

– Я и сам хотел попросить тебя об этом. Но боюсь, там ветрено. Наверное, надо придумать какую-то защиту от ветра и привезти хорошую землю?

Она кивнула. Они обсуждали будущий сад до того момента, как настало время ложиться спать. Затем Эмили пожелала ему спокойной ночи и ушла в свою комнату. Бен не знал, что делать. Еще никогда женщина не отвергала его. Он привык добиваться успеха во всем – будь то бизнес или женщины. Но Эмили заинтриговала его, с ней не срабатывали обычные уловки обольщения. Бен решил выработать стратегию завоевания своей жены, но никак не мог найти ее слабое место. Кроме роз, конечно.

Впрочем, были еще конфеты, сережки и книги.

В последующие дни Эмили с удивлением обнаружила на своем рабочем столе большую коробку черного шоколада – именно такого, кокой она любила, пару бриллиантовых сережек на своем трюмо, великолепно изданный альбом английских садов на кровати и новую пару садовых перчаток среди инструментов, с помощью которых она приступила к разбивке сада на террасе.

Бен никогда в жизни не делал ничего подобного. Всем своим женщинам в эпоху ДЭ – до Эмили – он делал подарки, поскольку они этого от него ждали. Но выбором, покупкой и доставкой дорогих безделушек всегда занималась Эмили. Когда очередная женщина рассыпалась в благодарностях, Бен часто не знал, что же лежало в бархатной коробочке из лучшего ювелирного магазина.

Найдя очередной подарок, Эмили сдержанно улыбалась и коротко благодарила за внимание. Ее равнодушие лишь подстегивало Бена. Иногда он полдня проводил в кабинете, листая каталоги, или бродил по магазинам.

В один из дней Эмили возникла на пороге его кабинета с красивой коробкой из дорогого бутика белья. Бен заметил, что она еще не открывала коробку. Сузившиеся глаза и вздернутый подбородок говорили о том, что Эмили пришла отнюдь не с благодарностью.

– Что это? – требовательно спросила она, держа коробку за бант двумя пальцами.

– Открой и посмотри, – посоветовал Бен, с трудом сдерживая улыбку при виде ее воинственного настроения. Он мечтал увидеть выражение ее лица, когда она вскроет коробку.

– Ты не должен делать мне подарки. Я не одна из твоих любовниц!

– А что, в Америке женам не дарят подарки? Только любовницам? – насмешливо спросил Бен. – Извини, я не знал. Я ведь впервые женат.

– Ты знаешь, о чем я, Бен. Да, мы женаты, но наш брак – это сделка, по условиям которой ты вовсе не обязан меня баловать.

– Но я хочу тебя баловать, – возразил Бен.

– Почему?

Действительно, почему? Он вовсе не рассчитывал, что, получив очередной подарок, Эмили из благодарности прыгнет к нему в постель, – он не был так наивен. И все-таки мечтал увидеть, как радостно вспыхнут ее глаза, как она обовьет руками его шею в порыве благодарности, лепеча на ухо приятные слова.

– Мне нравится делать подарки, – мягко сказал Бен. – Доставь мне удовольствие – открой коробку.

Эмили глубоко вздохнула и начала развязывать бант.

– И все равно я считаю, что ты не должен делать этого, – бормотала она. – Мне ничего не… Ох! – Ее пальцы благоговейно коснулись кружев изящнейшего гарнитура. – Он такой… такой красивый. Спасибо, Бен.

– Не стоит благодарности.

Конечно, Бен не надеялся, что она кинется примерять обновку или хотя бы приложит ее к себе, но не был готов к тому, что она пулей выскочит из его кабинета. С иронией он подумал, что должен радоваться хотя бы тому, что она вообще не вернула ему подарок – с Эмили станется.

Бен не был удивлен, хотя и почувствовал разочарование, когда Эмили вернулась к своим старым деловым костюмам. Строгие пиджаки и юбки до середины икры, белые блузки, застегнутые по самое горло, – как будто не было ни свадьбы, ни медового месяца, ни той ночи… Если бы по утрам они вместе не садились в лимузин, чтобы ехать на работу, а вечером вместе не возвращались в его квартиру, Бен решил бы, что ему все приснилось.

На работе отношение Эмили к нему было сугубо официальное. Может, поэтому на ее лице читалось недовольство всякий раз, когда она обнаруживала на рабочем столе очередной подарок или даже простой букет маргариток. Сотрудники компании наверняка заметили их натянутые взаимоотношения, но Бену было все равно. Он убеждал себя, что должен смириться, принять это как данность, но не мог. Отношение Эмили к нему раздражало, огорчало, удивляло и… провоцировало.

Как ни странно, в офисе Бен видел Эмили больше, чем дома. На работе, где их роли были четко определены, общаться им было проще и привычнее. Дома же они максимально избегали друг друга, во всяком случае, Эмили избегала его. Она самозабвенно занималась садом на террасе, сажала растения, листала каталоги… Она так много времени проводила за этим занятиям, что Бен уже сожалел о своем предложении.

В одну из ночей, мучаясь от бессонницы, о которой раньше он знал лишь понаслышке, Бен вышел на террасу. Стояла теплая летняя ночь. Бен был уверен, что Эмили там, несмотря на позднее время. Он открыл дверь и замер в изумлении. За то время, что он не был здесь, безликая терраса превратилась в розарий. Несколько специальных решеток были полностью увиты вьющимися розами, в огромных горшках буйно цвели чайные розы, от которых шел насыщенный аромат. По периметру террасы в ящиках росли низкие кустики с россыпью мелких цветов.

Эмили, одетая в растянутую футболку и вылинявшие старенькие джинсы, с лицом, перепачканным грязью, стояла на коленях у горшка с розовым кустом. Сердце Бена сжалось. Она была такая родная, такая очаровательная, такая желанная. Он еле удержался, чтобы не броситься к ней, не поднять рывком с колен, не стереть заботливо грязь с ее щеки и не приникнуть к ее губам в ласковом, но страстном поцелуе.

Вместо этого он заставил себя говорить обычным, равнодушным тоном.

– Помощь не нужна?

Эмили резко подняла голову и выронила из рук садовый совок.

– Я не видела тебя. Вот пытаюсь пересадить эту розу в больший горшок, но никак не могу выкопать корни.

Бен подошел к ней, опустился на колени и взял совок. За несколько минут он выкопал и пересадил растение в больший горшок. Вместе они присыпали корни специальной землей из мешка. Его пальцы случайно коснулись ее пальцев, Эмили вспыхнула, но сделала вид, что не заметила. Когда они закончили пересадку, она поблагодарила, отряхивая руки.

– Почему ты ни разу не обратилась ко мне за помощью?

– Не хотела беспокоить тебя.

– А может, я хочу, чтобы ты меня беспокоила? – прошептал он. Ему с трудом удалось отогнать от себя мысль о том, не утратил ли он что-то очень важное, цепляясь за свою холостую жизнь. – Ты проделала огромную работу. Здесь стало так красиво! Кстати, кто заботится о цветах в твоем саду?

– Пегги. Ей помогают члены клуба. Они очень просились посмотреть на террасу. Может, найдется такое время…

– Ты можешь пригласить их, когда захочешь. Или ты имела в виду время, когда меня не будет дома? Я не стану вас смущать, если ты этого боишься. Квартира огромная, они даже не будут знать, что я дома.

– Не в этом дело. Все женщины мечтают увидеть тебя не меньше, если не больше, чем мои розы, – совершенно серьезно сказала Эмили. – Я просто не хочу ставить тебя в неудобное положение. Да и их тоже.

Эмили солгала. Она просто не хотела, чтобы ее друзья увидели, в атмосфере какой лжи она живет. А вдруг кто-то случайно забредет в ее комнату и удивится, что у них с Беном раздельные спальни?.. Эмили очнулась от своих мыслей и увидела, что Бен продолжает держать ее за руку и смотреть прямо в глаза.

– Неудобное положение? Эмили, ты знаешь меня вот уже три года. Зачем же делаешь из меня какое-то чудовище? Впрочем, ладно, можешь не отвечать. Скажешь, когда придут твои подруги, и я уйду из дому. Пойду в клуб, поиграю в карты или займусь еще чем-нибудь привычным.

– Бен, ты волен вернуться к своим привычкам в любой момент. Карты… или что-то другое. Мне все равно. В конце концов…

– Ради бога, я знаю, что ты сейчас скажешь: «В конце концов, у нас ненастоящий брак…», ну и так далее. – Бен говорил отрывисто, на его скулах вздулись желваки.

– Но ведь так и есть, – пробормотала Эмили.

– А могло быть по-другому. – Он выразительно посмотрел на нее, и у Эмили не было сомнений, на что он намекает. На ту ночь, которую они провели вместе. Первую и единственную. Глаза Бена потемнели, а у Эмили подкосились ноги, и она ухватилась за решетку.

– Как долго? Год? Это все равно не было бы браком, Бен.

– Поступай как знаешь, Эмили, – бросил он, давая понять, что дискуссия окончена. Облокотившись на перила, он стал смотреть вниз, на переливающиеся огни ночного города.

А Эмили смотрела на его широкие плечи, обтянутые голубой футболкой, стройные бедра и длинные ноги в облегающих джинсах и не могла оторвать глаз. Ей казалось, что с каждым днем Бен становится все красивее. С каждым днем она любила Бена все сильнее, все мучительнее. Если бы она знала, что все случится именно так, никогда бы не согласилась на эту сделку.

Казалось, Бен забыл о ее присутствии. Повинуясь какому-то необъяснимому чувству, Эмили стала рядом с ним. Она вдруг осознала, что им обоим тяжело, пусть и по разным причинам. Бену, привыкшему к свободе, наверняка нелегко в тисках фиктивного брака. Он не менее одинок, чем она.

Эмили стала смотреть на огни. Неожиданно Бен обнял ее за плечи и привлек к себе. Она не стала сопротивляться. Не могла и не хотела. Ей вдруг показалось таким естественным стоять рядом с Беном, прижавшись к его телу.

– Спасибо, – хрипло прошептал он ей в макушку.

– За что? – Эмили затаила дыхание. Она боялась, что он начнет благодарить ее за то, что вышла за него замуж.

– За сад, за розы. Я никогда не представлял себе, как многого лишен.

– Я оставлю их тебе, когда уйду.

– Считаешь дни? – Его тон изменился, хотя рука по-прежнему лежала на ее плечах. Отчуждение было более глубоким, чем если бы он перестал обнимать ее.

– Нет. Конечно, нет. Мне здесь очень… удобно.

Лгунья. Ей никогда еще не было столь неудобно. И дело не в его квартире – о такой можно только мечтать, а в его шагах в коридоре, запахе его лосьона в ванной, виде самого Бена в шортах и футболке напротив нее за завтраком. Он был так близко и так недосягаемо далеко. Теперь она знала, какое это блаженство – отдать себя во власть его рук, губ, сильного, мускулистого тела, но знала также, какой болью и тоской ей придется заплатить за это.

– Нет, будет лучше, если ты заберешь их с собой, – сказал Бен. – Я не смогу заботиться о саде. Жил же я как-то раньше без него, значит, обойдусь и в будущем.

Его слова отравленной стрелой вонзились в ее сердце. Если он сможет обойтись без сада, так же быстро отвыкнет и от нее. Заботиться о саде для него все равно что заботиться о жене. Он ничем не хочет себя обременять.

Эмили кивнула и выскользнула из-под его руки. Она не доверяла себе, находясь в такой близости от него – физической и эмоциональной. Она все время напоминала себе, как мало значит для Бена: помощник, а теперь вот еще и садовник. Прижав руку к гулко бьющемуся сердцу, Эмили бросилась в свою комнату.