Текст книги "Проект Рози"

Автор книги: Грэм Симсион

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

9

– Я вбросил ее, как джокера в игру, – сказал Джин, когда утром я растолкал его, спящего вне расписания за столом в рабочем кабинете.

Джин выглядел ужасно, и я посоветовал ему впредь не засиживаться допоздна – хотя впервые и сам допустил подобную ошибку. Теперь важно вовремя пообедать, чтобы восстановить биологический ритм. У Джина с собой был домашний ланч, и мы направились в зону отдыха университетского городка. По пути я прихватил в японском кафе салат из водорослей, мисо-суп и яблоко.

Был погожий день. К сожалению, это означало, что на лужайке уже сидели или прогуливались, отвлекая Джина, молоденькие девицы в весьма нескромных одеждах. Джину пятьдесят шесть лет, но раскрывать эту информацию не рекомендуется. В таком возрасте его тестостерону следовало бы упасть до уровня, при котором сексуальное влечение стремится к нулю. По моей теории, его повышенный интерес к сексу обусловлен силой привычки. Но физиология у всех разная, и, возможно, он – исключение из правила.

Между тем Джин полагает, что у меня исключительно низкий уровень влечения. Это неверно. Просто я в отличие от Джина не обладаю соответствующими навыками самовыражения, а мои эпизодические попытки подражания Джину всякий раз оказываются крайне неудачными.

Мы отыскали свободную лавочку, и Джин приступил к объяснениям.

– Прежде всего я ее знаю, – сказал он.

– Выходит, ты обошелся без вопросника?

– Никаких вопросников.

Это объясняло, почему она курит. Да что говорить: это объясняло все. Джин обратился к самой неэффективной практике – поиску из тех, кто ему знаком.

– Ты просто теряешь время со своим вопросником. – Похоже, Джин заметил мое раздражение. – Лучше бы оценивал их по мочкам ушей.

Сексуальная привлекательность – это, безусловно, та область, в которой Джин силен.

– А что, есть какая-то связь? – спросил я.

– Люди с длинными мочками с большой вероятностью выбирают партнеров с длинными мочками. Эта примета надежнее, чем IQ.

Невероятно! Впрочем, в контексте современного мира многое из древних наблюдений кажется невероятным. За эволюцией не угнаться. Но мочки ушей… Можно ли придумать более иррациональную основу для отношений? Неудивительно, что браки распадаются.

– Ну и как, ты хоть повеселился? – спросил Джин.

Я сказал ему, что вопрос неуместен. Моя цель – найти жену, а Рози на эту роль явно не годилась. Джин вынудил меня потратить впустую целый вечер.

– Но ты повеселился? – повторил он.

Неужели он рассчитывал получить другой ответ на тот же самый вопрос? Честно говоря, я вообще не знал, что сказать, и на то были причины. Я не успел обдумать вчерашний вечер. И в любом случае слово «веселье» никак не подходило для того, чтобы передать мои ощущения от пережитого накануне. Слишком простое слово для столь многогранного опыта.

Я представил Джину краткий отчет о событиях. Когда я подошел к ужину на балконе, Джин перебил меня:

– Если увидишься с ней еще раз…

– Нет никаких причин, которые побудили бы меня к новой встрече.

– Если увидишься с ней еще раз, – продолжил Джин, – лучше, наверное, не упоминать проект «Жена». Она ведь все равно не подходит.

Если не считать неверного предположения, связанного со следующим свиданием с Рози, остальное выглядело хорошим советом.

В этот момент наш разговор резко ушел в сторону, и я даже не успел спросить у Джина, как он познакомился с Рози. Причиной столь резкой перемены темы стал сэндвич Джина. Он заглотнул кусок и тут же завопил, схватив мою бутылку с водой:

– Бли-и-и-ин! Клодия положила… в сэндвич… острый перец! Бли-и-и-и-и-и-ин!

Трудно было понять, как Клодия могла допустить такую ошибку; но в первую очередь следовало спасать Джина. Стручковый перец не растворяется в воде, так что пить из моей бутылки – дело бесполезное. Я предложил найти какое-нибудь масло, и мы поспешили обратно в японское кафе. Так что продолжить разговор о Рози нам уже не удалось. Однако я получил необходимую информацию. Джин выбрал эту женщину в обход вопросника. Новая встреча с ней полностью противоречила логике проекта «Жена».

По дороге домой я вновь обдумал то, что произошло вчера. И в итоге нашлись по крайней мере три причины для новой – и необходимой – встречи с Рози.

Для чистоты эксперимента требуется контрольная группа. Было бы интересно использовать Рози как некую опорную точку для оценки женщин, отобранных вопросником.

Вопросник пока не предоставил мне подходящих кандидатур для свиданий. В процессе ожидания я мог бы пообщаться с Рози.

Я – генетик, имею доступ к анализам ДНК и знаю, как их обрабатывать. В этом качестве я мог бы помочь Рози найти ее биологического отца.

Причины 1 и 2 были нелогичными: Рози определенно не тянула на роль спутницы жизни – соответственно смысл общения с ней терялся полностью. Но причина 3 заслуживала внимания. Мои навыки помогут Рози найти необходимое. Я мог бы заняться этим во время, отведенное для проекта «Жена», пока не найдется подходящая женщина.

Но для этого нужно было восстановить контакт с Рози. Я не стал говорить Джину, что планирую встречу с ней, – ведь я только что заявил об обратном. К счастью, я вспомнил название бара, в котором она работала: «Маркиз Куинсберри».

Был только один бар с таким названием, и находился он в закоулках ближнего пригорода. Я скорректировал расписание и отменил поездку за продуктами, чтобы восполнить недосып. Вместо свежего пришлось купить готовый ужин. Иногда меня обвиняют в том, что я негибок. Но тут мы видим как раз обратное: я умею приспособиться к непредвиденному.

Я приехал к бару в девятнадцать часов четыре минуты – только для того, чтобы узнать, что он открывается в двадцать один час. С ума сойти.Неудивительно, что люди допускают столько ошибок на работе. Вы только представьте хирургов и авиадиспетчеров, которые выпивают всю ночь напролет, а потом выходят на работу.

Я поужинал в индийском ресторанчике по соседству и вернулся к бару. Двадцать один двадцать семь. При входе стоял охранник, и я приготовился к повторению вчерашнего ритуала. Он внимательно оглядел меня, после чего спросил:

– Вы в курсе, что это за заведение?

С барами я знаком, наверное, даже больше, чем с людьми. Когда я выезжаю на научные конференции, то всегда нахожу по соседству с отелем приятный бар, где по вечерам выпиваю и ужинаю. Я ответил «да» и вошел.

Сразу возник вопрос, туда ли я попал. Самой очевидной характеристикой Рози было то, что она женщина, – а в баре «Маркиз Куинсберри» я увидел только мужчин. Многие из них – в необычной одежде. Несколько минут я осматривал присутствующих. Двое перехватили мой взгляд, один из них широко улыбнулся мне и кивнул. Я улыбнулся в ответ. Местечко казалось вполне дружелюбным.

Но я все-таки пришел, чтобы найти Рози, – а потому направился прямиком к барной стойке. Двое последовали за мной и расселись по бокам. Один из них, чисто выбритый, был в укороченной футболке и явно проводил много времени в спортзале; впрочем, без стероидов тут не обошлось. Его усатый компаньон носил кожаный костюм и черную кепку.

– Что-то я тебя раньше здесь не видел, – сказал Черная Кепка.

Я предоставил ему простое объяснение:

– Потому что я здесь впервые.

– Можно ли угостить тебя выпивкой?

– Вы предлагаете купить мне выпивку? – это было необычное предложение от незнакомца, и я догадался, что от меня ждут ответного жеста.

– Именно, – ответил Черная Кепка. – Чем тебя можно соблазнить?

Я сказал, что вкус не имеет значения – главное, чтобы был алкоголь. Как всегда в ситуациях, предполагающих общение, я нервничал.

Наконец из другого угла бара появилась Рози в черной рубашке с воротником, как и положено барменше. Я испытал неимоверное облегчение. Значит, я не ошибся с баром и попал в ее смену. Черная Кепка помахал ей рукой и заказал три «будвайзера». И тут Рози увидела меня.

– Дон?

– Здравствуйте.

Рози оглядела нашу троицу и спросила:

– А вы что, вместе?

– Оставь нас на несколько минут, – сказал Стероидный.

– Думаю, Дон пришел ко мне, – заметила Рози.

– Совершенно верно.

– Ну извини, что мы тут встреваем со своими заказами, отвлекаем тебя от личной жизни, – сказал Черная Кепка.

– Вы могли бы воспользоваться анализом ДНК, – прервал я их диалог.

– Что? – оказавшись вне контекста, Рози, похоже, ничего не поняла.

– Ну, чтобы опознать отца. ДНК – это очевидный подход.

– Ага, – согласилась Рози. – «Пожалуйста, пришлите мне свой образец ДНК, чтобы я проверила, не мой ли вы отец». Забудьте, это я просто к слову сказала.

– Вы могли бы сами собрать образцы. – Я не был уверен в том, как Рози отреагирует на мое следующее предложение. – Тайком.

Рози замолчала. По крайней мере, она обдумывала мою идею. Или размышляла, стоит ли донести на меня.

– А кто будет проводить анализ? – Ее вопрос показал, что правильным был первый вариант.

– Я же генетик.

– Вы хотите сказать, что если я добуду образец, вы сможете провести для меня анализ?

– Легко, – ответил я. – Сколько образцов нам надо?

– Возможно, лишь один. У меня есть кое-какие соображения. Этот человек – друг семьи.

Стероидный громко кашлянул, и Рози достала два пива из холодильника. Черная Кепка положил на прилавок двадцатидолларовую банкноту, но Рози вернула ему деньги и жестом прогнала парней.

Я тоже попытался проделать фокус с кашлем. Рози не сразу расшифровала этот знак, но все-таки подала мне пиво.

– И что вам надо для ДНК-теста?

Я объяснил, что обычно мы используем соскобы с внутренней стороны щеки, но вряд ли ей удастся взять пробы, не посвящая в это подопытного индивида.

– Кровь великолепно подходит, но кожный эпителий, слизь, моча…

– Не пойдет, – сказала Рози.

– …фекалии, сперма…

– Еще лучше, – фыркнула Рози. – Трахаться с шестидесятилетним другом семьи в надежде на то, что он окажется моим отцом?

Я остолбенел:

– У вас был секс…

Рози сказала, что она пошутила. И это в таком серьезном деле! У барной стойки стало оживленно, и многозначительный кашель звучал все чаще. Только заразиться не хватало. Рози написала на клочке бумаги номер телефона:

– Позвоните, ага?

10

На следующее утро я с некоторым облегчением вернулся в привычный график, которым так пренебрегал в последние два дня. Утренние пробежки на рынок по вторникам, четвергам и субботам – неотъемлемая часть моего распорядка: физические упражнения, закупка продуктов и возможность поразмышлять. Последнее мне сейчас было крайне необходимо.

Женщина дала мне свой номер телефона и попросила позвонить. Это взбудоражило меня сильнее, чем Инцидент С Пиджаком, Ужин На Балконе и даже перспектива реализации проекта «Отец». Я знал, что такое бывает сплошь и рядом: в книгах, кинофильмах и телесериалах делают то же самое, что сделала Рози. Но со мной это было впервые – чтобы женщина так непринужденно, не задумываясь, машинально записала на бумажке свой телефон и передала его мне со словами «Позвоните, ага?». Я на время включился в культуру, которую считал закрытой для себя. Вполне логично, что Рози предоставила мне способ связи с ней. Но мне стало страшно, что когда я позвоню, Рози поймет, что совершила ошибку.

Я прибежал на рынок и приступил к закупкам. Поскольку продуктовый набор на каждый день у меня стандартный, я знаю, к каким прилавкам идти, и продавцы, как правило, встречают меня с заранее упакованным товаром. Мне остается лишь расплатиться. Торговцы хорошо меня знают и всегда дружелюбны.

Однако невозможно совмещать размышления с процессом закупок, когда вокруг столько препятствий одушевленного и неодушевленного характера. Тут тебе и овощи под ногами; и старушки с сумками на колесиках; и продавцы обустраивают свои прилавки, а азиатские женщины сравнивают цены; и тележки подвозят товар; и туристы фотографируются на фоне фруктово-овощного изобилия. Хорошо хоть, что я тут – единственный бегун.

По дороге домой я возобновил анализ положения Рози и пришел к выводу, что мой порыв был продиктован скорее инстинктом, а не логикой. Многие просят о помощи, находясь в беде посерьезнее, чем у Рози. Существует немало куда более важных, чем поиски чьего-то отца, научных проектов, которые требуют моих мозгов и времени. И, разумеется, в первую очередь мне надо было работать над проектом «Жена». Пора подтолкнуть Джина к активному отбору кандидаток из имеющегося списка – или смягчить не самые важные требования в вопроснике. Последнее я уже проделал с пунктом о запрете алкоголя.

Напрашивалось логическое решение: связаться с Рози и объяснить ей, что проект «Отец» нежизнеспособен. Я набрал ее номер в шесть часов сорок три минуты, как только вернулся с утренней пробежки, и оставил сообщение с просьбой перезвонить. Повесив трубку, я обнаружил, что страшно вспотел, хотя утро было довольно прохладным. Оставалось надеяться на то, что я не подхватил простуду.

Рози перезвонила, когда я читал лекцию. Обычно я отключаю телефон, но на этот раз мне хотелось поскорее со всем этим покончить. Меня угнетала перспектива разговора, в котором мне пришлось бы отказаться от своего предложения. Говорить по телефону в аудитории, битком набитой студентами, было неловко – особенно в микрофон на лацкане пиджака.

Они прекрасно слышали мои реплики.

– Привет, Рози.

– Дон, я просто хотела поблагодарить вас за то, что согласились мне помочь. Я даже не понимала, как меня всё это жрет. Вы знаете кафешку напротив торгового центра – называется «Бариста»? Как насчет того, чтобы встретиться там завтра в два?

Теперь, когда Рози приняла мое предложение о помощи, было бы аморально отзывать его. Да и с технической точки зрения это означало бы нарушение контракта.

– «Бариста», завтра в четырнадцать ноль-ноль, – подтвердил я, хотя и не смог вспомнить свое расписание на завтрашний день. Из-за перегрузки мозга.

– Вы прелесть, – сказала она.

По ее тону можно было догадаться, что она закончила свою часть разговора. Настала моя очередь ответить стандартной любезностью, и самым очевидным представлялось нечто вроде «Вы тоже прелесть». Но даже мне было понятно, что это прозвучит глупо. В конце концов, выгодоприобретателем от меня как прелести – в виде генетической экспертизы – выступала она. По здравом размышлении следовало просто сказать «До свидания» или «До встречи». Беда, однако, состояла в том, что на размышления, тем более здравые, у меня не оставалось времени. И стресс помешал сформулировать верный ответ.

– Вы мне тоже нравитесь.

Аудитория взорвалась аплодисментами.

Студентка в первом ряду сказала: «Клёво». Она улыбалась.

К счастью, я привык к тому, что своими неуклюжими высказываниями частенько забавляю окружающих.

Не сказать, чтобы я сильно расстроился из-за того, что не удалось откреститься от проекта «Отец». В конце концов, один ДНК-тест – сущий пустяк в смысле затрат времени и сил.

Мы встретились в кафе «Бариста» на следующий день в четырнадцать часов семь минут. Нет нужды говорить о том, что задержка произошла из-за Рози. В четырнадцать пятнадцать меня уже ждали в аудитории студенты, пришедшие на лекцию. Я собирался лишь проинструктировать Рози на тему «как собирать образцы ДНК», но она, казалось, была не в состоянии переварить мои инструкции. Оглядываясь назад, признаю, что я, наверное, предложил ей слишком много вариантов и скороговоркой выпалил массу технических подробностей. Имея в запасе всего семь минут на обсуждение проблемы (одну минуту я заложил на то, чтобы добежать до корпуса), мы договорились о том, что проще всего заняться сбором образцов вместе.

* * *

Днем в субботу мы прибыли в резиденцию доктора Имонна Хьюза, предполагаемого отца. Ему заранее позвонила Рози.

Имонн выглядел старше, чем я ожидал, – лет шестьдесят, а ИМТ, по моим прикидкам, составлял двадцать три. Белинда, жена Имонна (возраст – пятьдесят пять, ИМТ двадцать восемь), приготовила нам кофе, как и рассчитывала Рози. Это был чрезвычайно важный момент, поскольку мы решили, что ободок кофейной чашки – идеальный источник слюны. Я устроился рядом с Рози на правах ее друга, Имонн с Белиндой сели напротив – и я поймал себя на том, что никак не могу оторвать взгляд от чашки Имонна.

К счастью, обошлось без досужей болтовни. Имонн был кардиологом, и у нас завязалась интереснейшая дискуссия о генетических маркерах заболеваний сердца. Имонн наконец допил свой кофе, и Рози встала из-за стола, чтобы отнести чашки на кухню. Там она могла бы снять пробу с чашки, и у нас появился бы отличный образец. Когда мы обсуждали этот план, я опасался, что все это может быть против правил этикета. Но Рози заверила меня в том, что знает Имонна и Белинду с детства и ей, как младшей, позволят вымыть чашки.

В кои-то веки мое представление о нормах поведения оказалось более верным. К сожалению.

Как только Рози встала из-за стола, Белинда сказала:

– Оставь, я потом сама все уберу.

– Да нет уж, позволь мне, – ответила Рози и схватила чашку Имонна.

Белинда взяла наши чашки и сказала:

– Ну, хорошо, помоги мне.

Они вместе вышли на кухню. Очевидно, что Рози будет трудно сделать что-нибудь с чашкой Имонна в присутствии Белинды – но я не мог придумать, как отозвать хозяйку с кухни.

– Рози рассказывала, что я учился на медицинском вместе с ее матерью? – спросил Имонн.

Я кивнул. Будь я психологом, возможно, мне удалось бы сделать какие-то логические выводы, беседуя с Имонном и наблюдая за его мимикой и жестами, – и понять, скрывает ли он свое отцовство. Быть может, мне даже удалось бы направить наш разговор так, чтобы поймать его на слове. Но здесь рассчитывать на мои умения не приходилось. Вот если бы Рози справилась со своей задачей и взяла пробу, то я представил бы ответ куда более убедительный, чем тот, что основан на наблюдениях.

– Просто чтобы вы знали, – продолжил Имонн, – скажу, что мать Рози в молодости была довольно непредсказуема. Очень умная, симпатичная, она могла бы заполучить в мужья кого угодно. Все студентки-медички выходили замуж за врачей. – Он улыбнулся. – Но она удивила нас всех и выбрала парня совсем из другой оперы. Он был настойчив и постоянно крутился возле нее.

Хорошо, что я не пытался искать какие-то намеки. Выражение моего лица, должно быть, передавало полное отсутствие осведомленности в подробностях личной жизни матери Рози.

– Боюсь, что Рози пошла по стопам матери, – сказал он.

– В каком смысле? – Лучше было уточнить, что он имеет в виду: беременность от неизвестного сокурсника или смерть. Это было все, что я знал о матери Рози.

– Думаю, вы слишком хороши для нее. А ей пришлось туго в этой жизни. Можете сказать, что это не мое дело, я не обижусь. Но она чудесная девочка.

Я понял, к чему этот разговор, хотя следует заметить, что Рози трудно назвать девочкой. Имонн решил, что я бойфренд Рози. Что ж, он не виноват в этой ошибке. Я не стал исправлять ее – рассудив, что это повлечет за собой новую ложь. И тут мы услышали звон разбившейся посуды.

– Вы там в порядке? – крикнул Имонн.

– Это чашка, – донесся голос Белинды.

Бить чашки не входило в наши планы. Наверное, Рози уронила ее от волнения или в попытке отобрать у Белинды. Я разозлился на себя за то, что не предусмотрел запасной вариант – как этого требует серьезное полевое исследование; верх непрофессионализма. Теперь именно мне надо искать – и найти – выход.

Прибегать к обману не хотелось – я, признаться, и не силен в этом деле. Поэтому я решил получить ДНК законным путем.

– Вы что-нибудь слышали о генографическом проекте?

– Нет, – сказал Имонн.

Я объяснил, что по образцу ДНК человека можно вычислить его далеких предков. Имонн воодушевился. Я предложил ему прислать мне образец, взятый с внутренней стороны щеки.

– Давайте сейчас это сделаем, а то я забуду, – сказал Имонн. – А кровь подойдет?

– Кровь – идеальный образец для ДНК-теста, но…

– Я же врач, – сказал он. – Минутку.

Имонн вышел из комнаты, и я смог услышать разговор Белинды и Рози на кухне.

Белинда спросила:

– Что, так и не видела отца?

– Давай следующий вопрос, – сказала Рози.

– Дон производит приятное впечатление. – Вместо вопроса Белинда выступила с утверждением.

Ура. Кажется, я неплохо справляюсь со своей ролью.

– Он просто друг, – сказала Рози.

Если бы она знала, сколько у меня друзей, то наверняка догадалась бы, какой щедрый комплимент только что отвесила в мой адрес.

– Ага, – сказала Белинда.

Рози и Белинда вернулись в гостиную одновременно с Имонном, который принес докторский чемоданчик. Белинда резонно предположила, что кому-то нехорошо, но Имонн объяснил ей суть генографического проекта. Белинда была медсестрой, так что забор крови прошел по высшему разряду.

Я передал пробирку Рози, чтобы она убрала ее в сумочку, и заметил, что у нее дрожат руки. Ее волнение, полагаю, связано с предстоящим подтверждением отцовства. Меня не удивило, когда она спросила, можем ли мы немедленно приступить к анализу ДНК. Для этого следовало открыть лабораторию в субботу вечером, но, по крайней мере, наше дело можно было бы завершить.

В лаборатории – никого. Устаревшая идея работы с понедельника по пятницу воплощается в возмутительном недоиспользовании дорогостоящих экспериментальных площадей. Университет имеет уникальное аналитическое оборудование, которое позволяет очень быстро определить отцовство и материнство, – а у нас есть идеальный образец ДНК. Конечно, ДНК можно получить из многих источников, и для анализа нужно всего несколько клеток, но подготовка отнимет много времени и сил. С кровью все куда проще.

Новейший аппарат стоял в закутке, где когда-то была комната для чаепитий. С той поры здесь остались мойка и холодильник. В какой-то миг я пожалел о том, что всё выглядит совсем не солидно; откуда вдруг такое тщеславие? Я открыл холодильник и достал пиво. Рози громко кашлянула. Я распознал кодовый сигнал и откупорил бутылку и для нее.

Готовясь, я попытался объяснить Рози суть процесса. Это было нелегко, поскольку она не умолкала ни на минуту – даже когда скребла внутреннюю сторону щеки, чтобы дать мне образец своей ДНК:

– Просто не верится, что все так просто. И так быстро. Где-то в подкорке я всегда подозревала об этом. Когда я была маленькой, Имонн приносил мне подарки.

– Это многофункциональное и очень сложное оборудование для такой простой задачи.

– Однажды он принес мне шахматы. Фил дарил мне всякую девичью ерунду – шкатулки для украшений и прочее барахло. Странно для фитнес-тренера, если подумать.

– Вы играете в шахматы? – спросил я.

– Не так чтобы. Но я не к тому. Имонн уважал во мне человека с мозгами. У них с Белиндой нет детей. У меня такое чувство, что он все время рядом. Возможно, Имонн даже был лучшим другом моей матери. Но я никогда не думала о нем как о своем отце.

– Ну так он вам и не отец, – сказал я.

На мониторе высветился результат анализа. Дело сделано. Я стал запаковывать аппарат.

– Ого, – воскликнула Рози. – Никогда не думали о том, чтобы стать консультантом по снятию стресса?

– Нет. Я всерьез рассматривал несколько профессий, но все они были связаны с наукой. Навыки межличностных отношений – не самая сильная моя сторона.

Рози расхохоталась:

– Тогда начнем ускоренный курс самоутешения.

Как оказалось, это была шутка: подход Рози к самоутешению строился на употреблении алкоголя. Мы отправились в бар «Джимми Ватсон» на Лайгон-стрит, в нескольких минутах ходьбы. Как всегда по выходным, бар был заполнен ученой братией. Мы устроились за стойкой. Я с удивлением обнаружил, что Рози, профессиональный бармен, слабо разбирается в винах. Несколько лет назад я узнал от Джина, что вино – идеальная тема для непринужденной светской беседы, и исследовал этот вопрос. Я был знаком с происхождением всех вин этого бара. Да и выпито их было немало.

Рози в связи с ее никотиновой зависимостью пришлось выйти на улицу подымить. Время было выбрано крайне удачно, поскольку мимо как раз проходила парочка – и мужчиной оказался Джин! А вот женщиной была вовсе не Клодия, но я узнал ее: Оливия, Индуистка-Вегетарианка из «Столика на восьмерых». Никто из них меня не заметил, да и прошли они так быстро, что я не успел рта раскрыть.

Видимо, замешательство, вызванное этим зрелищем, и подтолкнуло меня к следующему решению. А пока ко мне подошел официант и сообщил:

– Снаружи как раз освободился столик на двоих. Хотите отужинать у нас?

Я кивнул. Что ж, придется заморозить купленные на сегодня продукты до следующей субботы, смирившись с неизбежной потерей их питательных свойств. Инстинкт снова вытеснил логику.

Впрочем, Рози, вернувшись после перекура, одобрила это решение. Видимо, ей хотелось есть. Но мне было приятно сознавать, что я не оплошал – как часто бывает в ситуациях с участием противоположного пола.

Еда была отменной. Мы взяли свежих очищенных устриц (органические), сашими из тунца (выбор Рози и, вероятно, без оглядки на экологическую чистоту), баклажаны с моцареллой (Рози), сладкое мясо [15]15
  Блюдо из поджелудочной (реже – зобной) телячьей железы.


[Закрыть](это мне), сыр (на двоих) и одну порцию мусса из маракуйи (тоже на двоих). Я заказал бутылку марсана; это белое вино стало прекрасным дополнением к нашему меню.

За едой Рози все пыталась объяснить мне, почему ей так хочется разыскать биологического отца. Меня ее доводы не убеждали. В прошлом это, возможно, и было бы полезно с точки зрения определения риска генетических заболеваний, но сейчас для этого достаточно анализа ДНК Рози. Отчим Фил, похоже, отлично справился с ролью отца, хоть и не без претензий со стороны Рози: он чересчур мнил о себе, был непоследователен в своем отношении к Рози и вообще часто менял настрой. К тому же Фил резко выступал против алкоголя. Я счел это вполне оправданной позицией – но, как выяснилось, она-то и вызывала трения между ними.

Доводы Рози показались мне чересчур эмоциональными. Я не силен в психологии, но смог догадаться, что вопрос отцовства исключительно важен для нее.

После десерта Рози отлучилась «попудрить носик». Я смог предаться раздумьям и вдруг поймал себя на мысли, что замечательно провожу время за ужином с женщиной. Серьезное достижение, которым мне не терпелось поделиться с Джином и Клодией.

Я пришел к выводу, что отсутствие проблем в общении с Рози обусловлено тремя факторами.

Привычное заведение. Прежде мне никогда не приходило в голову пригласить женщину – да и вообще кого-нибудь – в «Джимми Ватсон», в бар, который я всегда рассматривал лишь в качестве источника выпивки.

Наш ужин вовсе не был свиданием. Рози я заранее отверг по многим пунктам как потенциальную спутницу жизни, и мы встретились исключительно по делу. Это было скорее совещание.

Я был слегка пьян, а значит, расслаблен. Потому и не обращал внимания на возможные просчеты.

В конце ужина я заказал два бокала самбуки и спросил:

– И кто у нас следующий в очереди на ДНК-тест?