Текст книги "Проект Рози"

Автор книги: Грэм Симсион

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

3

После разговора с Джулией я тотчас отправился к Джину на факультет психологии, но не застал его. К счастью, не было и его личной ассистентки, Елены Прекрасной, которая больше смахивала на Елену Ужасную, – и ничто не мешало мне заглянуть в ежедневник Джина. Я обнаружил, что сейчас он читает лекцию, которая должна закончиться в семнадцать ноль-ноль, и до следующей встречи в семнадцать тридцать у него есть перерыв. Отлично; надо только чуть сократить мою тренировку в спортзале. Я забронировал для себя получасовое «окно» в расписании Джина.

Пришлось отказаться от душа и скорректировать нагрузки, так что после спортзала я поспешил к преподавательскому входу в учебный корпус. Я вспотел от жары и физических нагрузок, но чувствовал небывалый прилив сил – как физических, так и душевных. Ровно в семнадцать ноль-ноль по моим часам я зашел внутрь. Джин стоял за кафедрой в полутемном зале и отвечал на чей-то вопрос о финансировании, явно позабыв о времени. Я шагнул в аудиторию, впустив вместе с собой луч света. Слушатели, как по команде, повернули головы в мою сторону, словно в ожидании того, что я скажу.

– Время, – сказал я. – У меня встреча с Джином.

Все тут же вскочили со своих мест. Я заметил в первом ряду декана, а рядом с ней – троицу официальных лиц в строгих костюмах. Я догадался, что они присутствовали на лекции как потенциальные спонсоры, а вовсе не потому, что интересовались вопросами сексуального влечения у приматов. Джин всегда пытается привлечь средства для своих исследований, а декан постоянно грозится сократить кафедры генетики и психологии из-за недостаточного финансирования. Лично я предпочитаю не впутываться в эти игры.

Джин произнес, стараясь перекричать гул в зале:

– Думаю, мой коллега профессор Тиллман намекнул нам на то, что инвестиции – столь необходимое условие для продолжения нашей работы – стоит обсудить подробнее и в другое время. – Он выразительно посмотрел на декана и ее сопровождающих. – Позвольте еще раз поблагодарить вас за интерес к моей работе – и, разумеется, к работе моих коллег с кафедры психологии.

Раздались аплодисменты. Похоже, мое вторжение оказалось как нельзя более кстати.

Декан и ее строгие друзья прошествовали мимо меня.

– Прошу прощения, что мы задержали вашу встречу, профессор Тиллман, – сказала она мне. – Я уверена, мы сможем найти деньги в другом месте.

Приятно было слышать. Но тут я заметил, к своей досаде, что вокруг Джина образовалась толпа. Какая-то рыжеволосая дама с набором металлических предметов в ушах что-то втолковывала ему – и достаточно громко:

– Не могу поверить, что вы использовали публичную лекцию в своих меркантильных интересах.

– Значит, вы не зря пришли. Одно из своих убеждений вы уже изменили. Будем считать, что оно было первым.

Враждебность со стороны женщины была очевидна, хотя Джин и улыбался.

– Даже если вы правы, что на самом деле не так, – как же быть с социальным воздействием?

Меня поразил ответ Джина – и не своим скрытым смыслом, что для меня уже не было новостью, но легким смещением акцентов. Джин обладает навыками общения, чего мне никогда не добиться.

– Это уже чем-то напоминает разговор за чашечкой кофе, – сказал Джин. – Почему бы нам не продолжить его в кафе?

– Извините, – сказала она. – Мне надо заняться исследованиями. Собирать доказательную базу, как вы понимаете.

Я хотел было вмешаться, но меня опередила высокая блондинка. Во избежание физического контакта с ней я отступил в сторону. Она заговорила с норвежским акцентом.

– Профессор Барроу? – обратилась она к Джину. – При всем уважении к вам я думаю, что вы чересчур упрощаете феминистскую позицию.

– Для философских бесед лучше переместиться в кафе, – ответил Джин. – Давайте через пять минут в «Баристе».

Женщина кивнула и направилась к двери.

Наконец-то мы могли поговорить.

– Что у нее за акцент? – спросил Джин. – Шведский?

– Норвежский, – ответил я. – И, кажется, норвежка у тебя уже была.

Я напомнил ему, что у нас назначена беседа, но Джин мысленно уже засел с блондинкой в кафе. У большинства самцов на первом месте всегда секс, так что к проблемам другого рода они, как правило, глухи. К тому же у Джина присутствовала дополнительная мотивация, ведь секс был частью его исследовательского проекта. Взывать к его разуму, похоже, бесполезно.

– Найди другое окно в моем расписании, – бросил он мне.

Елена Прекрасная, похоже, уже закончила свой рабочий день, так что у меня снова был доступ к расписанию Джина. Чтобы втиснуться в рамки его свободного времени, я слегка перекроил собственный график. Отныне проект «Жена» был моим основным делом.

Я дождался следующего утра и в семь тридцать уже стучался в дверь дома Джина и Клодии. Мне пришлось сдвинуть свою пробежку к рынку на пять сорок пять, что в свою очередь обусловило ранний отход ко сну накануне вечером – и, соответственно, внесло некоторые изменения в распорядок дня.

Я расслышал удивленные возгласы за дверью, прежде чем мне открыла Юджиния, дочь Джина и Клодии. Она, как всегда, обрадовалась моему визиту и потребовала, чтобы я усадил ее к себе на плечи и проскакал вместе с ней на кухню. Очень забавно. Я вдруг поймал себя на мысли, что можно было бы добавить Юджинию и ее сводного брата Карла в список моих друзей. Тогда их стало бы четверо.

Джин и Клодия завтракали. Судя по их реакции, меня тут не ждали. Я посоветовал Джину вести ежедневник в Сети: это позволило бы ему быть в курсе грядущих событий, а меня избавило бы от неприятных встреч с Еленой Прекрасной. Джин отнесся к моей идее без энтузиазма.

Я еще не завтракал, поэтому взял из холодильника стаканчик йогурта. Конечно же сладкий! Немудрено, что у Джина лишний вес. Клодия пока не страдает ожирением, но я уже заметил некоторую склонность к лишним килограммам. Я обнародовал свои наблюдения и назвал йогурт потенциально опасным продуктом.

Клодия спросила, понравилась ли мне лекция по Аспергеру. Она полагала, что лекцию читал Джин, а я был лишь слушателем. Я не преминул исправить ошибку и сообщил ей, что воодушевлен данной темой.

– Тебе эти симптомы никого не напоминают? – спросила она.

Еще как. Один в один – Ласло Гевеши, преподаватель физического факультета. Я уже собирался рассказать известную историю о Ласло и его пижаме, когда на кухню зашел сын Джина, шестнадцатилетний Карл, в школьной форме. Он направился к холодильнику, словно намереваясь открыть дверцу, но вдруг резко развернулся и сделал эффектный выпад в мою сторону, целясь в голову. Я перехватил удар и мягко, но уверенно пригвоздил Карла к полу. Так он мог убедиться в том, что я достиг результата не столько силой, сколько ловкостью. Мы постоянно играем в эту игру, но в этот раз он не заметил стаканчика с йогуртом в моей руке, и теперь мы оба перемазались.

– Стойте, где стоите, – сказала Клодия. – Я за тряпкой.

Тряпка не помогла избавить мою рубашку от пятен. Для стирки рубашки требуется стиральная машина, порошок, кондиционер для белья и уйма времени.

– Возьму что-нибудь у Джина, – сказал я и направился в их спальню.

Вернувшись в неудобной большой белой рубахе с рюшами, я попытался представить своим друзьям проект «Жена», но Клодия суетилась вокруг Карла. Меня все это начало раздражать. Я договорился с супругами о встрече в субботу вечером и попросил их не занимать это время другими разговорами.

Отсрочка оказалась весьма кстати: я получил возможность поработать над вопросником, уточнить список предпочтений и составить развернутый план. Всю эту работу, разумеется, пришлось увязывать с лабораторной рутиной, чтением лекций и общением с деканом.

В пятницу утром у нас состоялся очередной неприятный разговор по поводу студента-дипломника, которого я обвинил в плагиате. Однажды я уже поймал Кевина Ю на обмане. И вот теперь, проверяя его последнюю работу, я снова наткнулся на знакомые фразы из реферата трехлетней давности совсем другого студента.

Проведя собственное расследование, я обнаружил, что бывший студент теперь был тайным наставником Кевина и написал за него по крайней мере часть дипломной работы. Все это произошло несколько недель назад. Я доложил декану и ожидал, что в отношении Кевина будут приняты некие меры дисциплинарного воздействия. Но дело приняло неожиданный оборот.

– Ситуация с Кевином несколько щекотливая, – сказала декан. Мы беседовали в ее кабинете, напоминающем офис руководителя корпорации. Она и одета была в строгий темно-синий костюм, юбку с жакетом, – добирая солидности, как утверждал Джин. Маленькая, худенькая, на вид около пятидесяти – вполне возможно, что костюм делает ее более внушительной. Но я не считаю, что физическое превосходство уместно в академической среде. – Это уже третий проступок Кевина, и устав университета требует его исключения, – сказала она.

Факты казались мне в высшей степени убедительными, и необходимые действия со стороны деканата не вызывали сомнений. Я попытался уточнить, что стоит за «щекотливостью»:

– Разве доказательств недостаточно? Он что, подает в суд?

– Нет, все предельно ясно. Но его первый проступок был очень наивным. Он скачал текст из Интернета, и компьютерная программа уличила его в плагиате. Тогда Кевин был первокурсником, и его английский оставлял желать лучшего. К тому же надо учитывать и культурные различия.

Я был не в курсе его первого проступка.

– Во второй раз вы уличили его в списывании, потому что он позаимствовал данные из какой-то работы, с которой вы оказались знакомы.

– Совершенно верно.

– Дон, наши преподаватели не так… бдительны, как вы. Ни один из них.

Непривычно было слышать из уст декана комплимент по поводу моей начитанности и преданности науке.

– Эти ребята платят огромные деньги за обучение в нашем университете. Мы слишком зависим от их взносов. Конечно, мы не хотим, чтобы они тупо списывали из Интернета. Вместе с тем надо признать, что им необходима помощь и… В общем, Кевину остался всего один семестр. Мы не можем отправить его домой без присвоения квалификации после трех с половиной лет здесь. Это будет странно, вы же понимаете.

– А если бы он был студентом-медиком? Что, если бы вы оказались в госпитале и попали в руки врача, который списывал на экзаменах?

– Но Кевин не медик. И он не списывал на экзаменах, он просто воспользовался некоторой помощью при написании работы.

Похоже, декан польстила мне только для того, чтобы склонить к неэтичному поведению. Но разрешить ее дилемму не составляло никакого труда. Не хотите нарушать правила – изменяйте эти самые правила. Так я ей и сказал.

Я не силен в умении читать по лицам, поэтому не смог расшифровать выражение, появившееся на лице декана.

– Нельзя, чтобы нас уличили в потворстве списыванию.

– Даже если так оно и есть?

Этот разговор порядком разозлил меня. На кону оказались очень важные вещи. А вдруг результаты университетских исследований будут отвергнуты из-за низкого уровня образовательного стандарта? При этом любая задержка в разработке методики лечения чревата гибелью людей. Что, если лаборатория по генетике наймет на работу специалиста, получившего свой диплом мошенническим путем, и он допустит ряд непоправимых ошибок? Декана, казалось, больше волновала форма, а не суть проблемы.

Я задумался о том, каково это – прожить жизнь с такой женщиной, как наш декан. От этой мысли мне стало не по себе. Чрезмерная озабоченность внешним видом… Я решил ужесточить свой вопросник, чтобы отсеять любительниц наряжаться.

4

Джин встретил меня с бокалом красного вина в руке. Припарковав свой велосипед в прихожей, я снял рюкзак, достал оттуда папку с проектом «Жена» и вручил Джину план действий. Я сократил его до шестнадцати двусторонних листов.

– Расслабься, Дон, у нас уйма времени, – сказал он. – Сначала поужинаем как люди, а потом займемся твоим вопросником. Если ты собираешься бегать по свиданиям, тебе необходимо практиковаться и в застольях.

Конечно, он был прав. К тому же Клодия великолепно готовит, а у Джина большая энотека, составленная по регионам, урожаям и производителям. Мы отправились в его винный погреб, который на самом деле расположен вовсе не в подвале. Джин продемонстрировал мне свои недавние приобретения, и мы выбрали бутылку – вторую по счету. Ужинали мы с Карлом и Юджинией, и я был избавлен от необходимости вести светскую беседу: мы с Юджинией тренировали память. Она обратила внимание на папку с названием «Проект „Жена“» – я выложил ее на стол, как только управился с десертом.

– Ты что, женишься, Дон? – спросила Юджиния.

– Совершенно верно.

– И на ком?

Я уже приготовился отвечать, но Клодия отправила Карла и Юджинию по комнатам. Это было правильно: опытом в этом вопросе они не обладали – и соответственно не могли внести посильный вклад в решение проблемы.

Я передал вопросники Клодии и Джину. Джин налил всем портвейна. Я объяснил, что при составлении анкеты постарался учесть все методики, включая вопросы с вариантами ответов, шкалу Лайкерта, [5]5
  В социологии и психологии – шкала для измерения силы установки по отношению к чему-либо; представляет собой градацию степени согласия или несогласия с каким-либо утверждением относительно этого объекта.


[Закрыть]перекрестную проверку данных, вопросы-обманки и вопросы с двойным дном. Тут Клодия попросила привести пример.

– Например, вопрос 35: Едите ли вы почки?Правильный ответ: (в) иногда.Проверка пищевых проблем. Если спросить напрямую о предпочтениях в еде, тебе наверняка ответят «Я ем все подряд». А потом выяснится, что она вегетарианка.

Я в курсе того, что существует много доводов в пользу вегетарианства. Однако лично я питаюсь мясом, поэтому мне удобнее, чтобы моя спутница ела то же самое. На раннем этапе логично обозначить идеальный вариант, а уже потом, при необходимости, вносить коррективы.

Клодия и Джин читали.

– Вот тут, в вопросе о свидании, думаю, правильным будет ответ (б) прийти чуть раньше.

Заведомо ошибочное предположение – показывающее, что даже мой друг Клодия не годится мне в жены.

– Правильный ответ (в) вовремя, – заметил я. – Преждевременность – это та же расточительность.

– Я бы разрешила чуть раньше, – настаивала Клодия. – Возможно, девушка просто перестаралась. Это не так уж плохо.

Интересное замечание. Я сделал себе пометку обдумать его, но подчеркнул, что ответы (г) чуть позжеи (д) с большим опозданиемкатегорически неприемлемы.

– Я думаю, если женщина говорит о себе «я – блестящий повар», она слегка кривит душой, – предположила Клодия. – Лучше спросить, любит ли она готовить. И скажи о том, что ты это любишь.

Именно этого я и ждал от нашей дискуссии – чтобы друзья помогли мне учесть все языковые нюансы, о которых я не подозревал. До меня вдруг дошло, что женщина – если она мыслит так же, как и я, – тоже может не видеть нюансов. Но вряд ли стоит требовать от потенциальной партнерши такого же косноязычия.

– Никаких украшений и никакого макияжа? – спросила Клодия, предугадывая ответы на оба вопроса, которые родились после моей встречи с деканом. – Украшения не обязательно имеют отношение к внешности. Если не можешь обойтись без этих вопросов, убери тот, что про украшения, и оставь про макияж. Но просто поинтересуйся, наносит ли она его ежедневно.

– Рост, вес и индекс массы тела. – Джин перешел к следующей части вопросника. – Разве ты сам не можешь рассчитать индекс?

– В том и смысл, – ответил я. – Проверка знаний арифметики. Та, что не ладит с математикой, мне не нужна.

– Я думал, что тебе не помешало бы получить представление о женщинах, – сказал Джин.

– Это вопрос физической формы, – пояснил я.

– А я думал, секса, – сказал Джин.

– Для разнообразия, – вставила Клодия. Странное замечание, если учесть, что Джин постоянно говорит о сексе. Но, кстати, в этот раз его реплика была к месту.

– Пожалуй, я добавлю вопрос про ВИЧ и герпес.

– Стоп, – сказала Клодия. – Это уж чересчур.

Я стал объяснять, что неизлечимые болезни, передающиеся половым путем, категорически недопустимы, но Клодия перебила меня:

– Хватит копаться.

Ее реакцию можно понять. Я всего лишь пытался снизить вероятность ошибки первого рода – пустой траты времени на неподходящих претенденток. При этом неизбежно возрастал шанс ошибки второго рода – отсева подходящей кандидатуры. Но я сознательно шел на этот риск, ведь популяция женщин очень велика.

– Некурящая, – взял слово Джин. – Что ж, это честно. А каков правильный ответ на вопрос об употреблении алкоголя?

– Ноль.

– Да ладно. Сам-то не трезвенник. – Джин кивнул на мой бокал с портвейном, который он только что освежил. – Выпиваешь ведь иногда.

Я объяснил, что в рамках проекта «Жена» рассчитываю также и на самосовершенствование.

Мы продолжали в том же духе, и я получил немало ценных советов. Мой вопросник стал менее жестким, и в то же время я был уверен, что он позволит мне исключить большинство – если не всех – женщин, которые в прошлом доставили мне немало хлопот. Любительница Абрикосового Мороженого уж точно не прошла бы – как минимум по пяти пунктам.

Я собирался разместить свое объявление на обычных сайтах знакомств, снабдив его ссылкой на вопросник – в дополнение к привычному набору недостаточно характеризующих сведений, как то: рост, профессия, отношение к пешим прогулкам по взморью.

Джин и Клодия предложили мне не ограничиваться общением в Сети и попрактиковаться в очных свиданиях, чтобы отшлифовать навыки общения. Против испытаний вопросника в полевых условиях я не возражал. Поэтому в ожидании ответов онлайн я распечатал несколько экземпляров анкеты и снова стал ходить на свидания, хотя и зарекался тратить время на это пустое занятие.

Я начал с того, что зарегистрировался на сайте агентства «Столик на восьмерых». По результатам предварительного анкетирования – составленного на основе явно недостоверных данных и потому заведомо ошибочного – четверо мужчин, включая меня, и четыре женщины отправились в один из ресторанов, где, собственно, и должно было состояться знакомство. Я взял с собой четыре анкеты и прибыл туда ровно в двадцать ноль-ноль. На месте была только одна женщина!Остальные три опоздали. Ошеломляющая возможность оценить преимущества полевых исследований. Ведь эти женщины заочно могли ответить вариантами (б) чуть раньшеили (в) вовремя,в то время как их реальное поведение свидетельствовало об ином. Поэтому я решил временно разрешить вариант (г) с небольшим опозданием,рассудив, что единичный случай может оказаться исключением из правила. Я как будто услышал голос Клодии: «Дон, опаздывают все. Хотя бы иногда».

За столиком сидели и двое мужчин. Мы пожали руки. Мне вдруг пришло в голову, что это напоминает приветственный поклон перед поединком в единоборствах.

Я мысленно оценил своих конкурентов. Мужчина, представившийся Крейгом, на вид был моим ровесником. Лишний вес, белая, чересчур обтягивающая сорочка, усы и неухоженные зубы. Второй, Дэнни, – помоложе меня. Физически крепок, татуировки на руках, белая футболка, черные волосы – укладка явно с помощью косметики.

Женщину звали Оливия, и она первой (и по праву, поскольку не опоздала) завладела вниманием мужской тройки. Она оказалась антропологом. Дэнни спутал эту профессию с археологом, а Крейг отпустил расистскую шутку насчет пигмеев. Даже мне было совершенно очевидно, что Оливию такая реакция не впечатлила. Я испытал нечастое удовольствие от того, что оказался не самым социально безнадежным в компании. Оливия переключилась на меня. Как только я успел ответить на ее вопрос о профессии, наш разговор прервало появление четвертого мужчины, который представился как Джерри, адвокат, и двух женщин, Шэрон и Марии, – соответственно бухгалтера и медсестры. Был жаркий вечер, и Мария выбрала платье двойного назначения – оно не только дарило прохладу, но и выставляло напоказ все ее прелести. Шэрон была в деловом брючном костюме. Похоже, обе – мои ровесницы.

Оливия возобновила наш прерванный разговор, в то время как остальные погрузились в светскую беседу – вот уж поистине пустая трата времени, когда тебе предстоит принять судьбоносное решение. Свой вопросник я – по совету Клодии – выучил наизусть. Клодия решила, что задавать вопросы по бумажке несолидно, это может создать ненужное напряжение; лучше попытаться ненавязчиво ввернуть вопросы в разговор. Я напомнил ей, что столь изощренные уловки – не мой конек. В ответ Клодия попросила меня не расспрашивать о болезнях, передаваемых половым путем, и самому прикинуть вес, рост и индекс массы тела. Я уже успел подсчитать, что ИМТ Оливии – девятнадцать: хрупкая, но без признаков анорексии. У бухгалтера Шэрон – около двадцати трех, а у медсестры Марии все двадцать восемь. И это при рекомендуемом максимуме двадцать пять.

Вместо того чтобы спросить об IQ Оливии напрямую, я решил вывести его приблизительное значение – исходя из ее ответов на мой вопрос об историческом аспекте восприимчивости к сифилису у коренного населения Южной Америки. У нас завязался в высшей степени увлекательный разговор, и я почувствовал, что эта тема, возможно, даже позволит мне плавно перейти к вопросу о болезнях, передаваемых половым путем. Ее IQ определенно был выше требуемого минимума. Адвокат Джерри вставил несколько реплик – попытавшись пошутить, как мне показалось; но в конце концов он отстал от нас, и мы продолжили беседу.

И тут – с опозданием на двадцать восемь минут– появилась недостающая женщина. Улучив момент, пока Оливия отвлеклась, я быстренько записал в вопросники, лежащие на коленях, добытые сведения о трех претендентках. Я не стал тратить бумагу на вновь прибывшую, поскольку она сразу объявила о том, что «вечно опаздывает». Впрочем, это ничуть не смутило адвоката Джерри. Он скорее всего выставлял счета за свои услуги каждые шесть минут, так что время рассматривал как величайшую ценность. Еще большей ценностью для него, судя по всему, был секс, поскольку своим трепом Джерри начал напоминать мне Джина.

С приходом опоздавшей появился и официант с меню. Оливия бегло просмотрела список блюд и спросила:

– Тыквенный суп – он на овощном бульоне?

Ответ мне уже был не интересен. Все уже прозвучало в вопросе. Вегетарианка.

– Я индуистка. – Оливия, должно быть, заметила мое разочарование.

Я еще раньше подумал о том, что Оливия, наверное, индианка, судя по ее сари и внешности. Однако так и не понял, какой смысл она вкладывала в понятие «индуистка» – то ли это было признание религиозных убеждений, то ли ссылка на культурную принадлежность. Я мысленно отругал себя за то, что не распознал это сразу.

– Мороженое едите? – поинтересовался я. Вопрос казался уместным после заявления о вегетарианстве. Для полной ясности.

– Ем, да. Я не веган. [6]6
  Веганы – строгие вегетарианцы, исключающие из своего рациона все продукты животного происхождения, включая мясо, рыбу, яйца, молоко, молочные продукты и иногда мед.


[Закрыть]Но только если в мороженом нет яиц.

Слабое утешение.

– Есть любимый сорт?

– Фисташковое, – улыбнулась она. – Определенно фисташковое.

Мария и Дэнни вышли на улицу курить. Теперь, когда три женщины, включая опоздавшую, были исключены, я посчитал свою миссию практически выполненной.

Принесли заказанные мною бараньи мозги, и я разрезал пополам один кусок, обнажая сердцевину. Я постучал Шэрон по плечу, прервав ее беседу с расистом Крейгом, и показал ей кусок:

– Вы любите мозги?

И четвертую вычеркнул. Дело сделано. Я продолжил разговор с Оливией – великолепной собеседницей – и даже заказал еще вина после того, как остальные удалились, разбившись по парам. Мы увлеклись беседой настолько, что оказались последними посетителями в ресторане. Когда я паковал вопросники в рюкзак, Оливия оставила мне свои контакты, и я аккуратно все записал, чтобы не показаться грубым. После чего мы распрощались, и каждый пошел своим путем.

Возвращаясь домой на велосипеде, я обдумывал то, что произошло на ужине. Конечно, это был в высшей степени неэффективный метод отбора, зато мой тест доказал свою состоятельность. Не будь этих заранее продуманных вопросов, я бы наверняка поплелся на второе свидание с Оливией, такой интересной и милой женщиной. Возможно, и на третье, и на четвертое, и на пятое. А потом, в один прекрасный день, выяснилось бы, что все десерты в ресторане сделаны из яиц, и мы бы отправились в кафе-мороженое напротив – и там столкнулись бы с отсутствием фисташкового, без яиц. Гораздо лучше выяснить все, прежде чем вкладывать в отношения свои силы и время.