Текст книги "Долг Ордену (ЛП)"

Автор книги: Грэм Макнилл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 10 страниц)

ГЛАВА 5

Надстройка «Поколения войны» застонала от резкого поворота, но Хонсу знал корабль достаточно хорошо, чтобы быть уверенным, что тот справится. На одном из постов сервиторов раздалась сирена, но адепт Цицерин отключил ее одним взмахом органического мехадендрита. Падший магос Механикус, теперь заключенный в бассейн с амниотическим гелем, настолько развил свои внутренние механо-органические устройства, что мог управлять всеми постами, вообще не передвигаясь. Титан, которого они уничтожили на Майааксе, снабдил Цицерина биопроводящими гелями, а оборудование, снятое из Базилики Доминастус на «Неукротимом», позволило ему установить более эффективную связь с приборами корабля. Бассейн источал отвратительный запах, под поверхностью густой розовой жидкости извивались какие-то существа, от которых на мостике боевой баржи пахло прокисшим молоком.

– Боги варпа, как же воняет, – сказал Кадарас Грендель. Хонсу показалось, что его помощник недовольно кривится от вида бассейна в середине мостика, но в последнее время мимику Гренделя стало трудно расшифровать.

– Если так ему проще выполнять приказы, пусть воняет хоть как поклонник Отца чумы, мне все равно. А теперь помолчи.

Пожав плечами, Грендель перевел взгляд на смотровой экран.

Хонсу не отрывался от танцующих изображений на планшетом столе. Над потрескавшейся плитой в потертой стальной раме развернулось красноватое поле проектора, наполненное статикой. Сквозь мешанину помех медленно двигались яркие иконки, обозначавшие участников этого смертельного балета; самая крупная из них, похожая на огненный глаз, представляла «Неукротимого».

Пока всякая мелочь из его флота бросалась на заслон из орбитальных торпедных установок, окружавший Талассар, и пыталась выстоять под безжалостными залпами геостационарных орудийных платформ, корабли военачальников сражались с настоящим врагом – флотом Ультрадесанта. Флот был маленький: три фрегата и эсминец в сопровождении множества быстрых патрульно-эскортных судов и пары старых системных мониторов; однако не стоило недооценивать его возможности.

В отдалении вспыхнул взрыв, и Грендель засмеялся:

– Один на счету Каарьи Саломбар. Это «Лунный клинок», точно он.

Хонсу всмотрелся в картинку проектора. Флотилия королевы корсаров ушла далеко от кораблей Железных Воинов, безрассудно вырвавшись вперед, чтобы подразнить Ультрадесант. Враг предсказуемо заглотил наживку, в точности следуя своему «Кодексу». Началась жестокая битва, в которой враг уничтожил три корабля Саломбар без всяких потерь со своей стороны. Но Саломбар разбиралась в пустотной войне, а капитаны ее отличались скоростью и непредсказуемостью.

От этого боевые шаблоны Ультрадесанта разлетелись вдребезги.

Флагманом Саломбар был «Лунный клинок» – длинный корабль с узкими, изящными обводами и облаком солнечных парусов, развернутых под днищем. Множество бортовых батарей вели огонь по флоту Ультрадесанта, поливая залпами фрегат типа «Нова» от носа до кормы.

Затем в бой вступил «Невидимка».

Этот корабль, один из подаренных Хонсу Гуроном, был линкором типа «Апокалипсис». Столь почтенного возраста, что ему скорее было место на свалке, он из-за дряхлости лишился почти половины своих орудийных систем, но все еще мог огрызаться, а его капитан из безымянного отродья знал свое дело.

Лэнс-батареи «Невидимки» не работали, но главное орудие еще могло стрелять. Его фронтальная пушка длиной почти с весь киль корабля изрыгнула огненный снаряд, а гравиометрические импеллеры швырнули его в сторону флота Ультрадесанта со скоростью, близкой к световой. В результате взрыва три ударных крейсера были уничтожены, а поврежденный системный монитор с трудом ретировался на обратную сторону планеты. Другие корабли подтянулись, атакуя флот Ультрадесанта со всех направлений так, чтобы враг не мог сдвинуться с места.

Однако у врага были другие планы: его флот начал прорываться сквозь боевые порядки королевы корсаров.

– Она проиграла, – заметил Грендель, наблюдая за перемещениями иконок. – Она слишком растянула свои силы и оставила им окно. Очевидно же.

– Да, – согласился Хонсу, – но посмотри, куда это окно выходит.

Грендель проследил траекторию, по которой ультрадесантники собирались выйти из окружения, и хмыкнул со злым весельем:

– Ты это спланировал?

– Само собой. Ты же не думал, что мы позволим им диктовать правила боя?

Хонсу вновь посмотрел на проекцию битвы: Ультрадесант ударил по слабому месту в атакующем строе Саломбар, уничтожил еще один корабль корсаров и на полном ходу ринулся в образовавшуюся прореху.

– Вот ведь жалость, но на их пути отхода строит «Неукротимый».

– Он смогут его зацепить?

– Маловероятно, но один из фрегатов несет лэнс-батареи, – ответил Хонсу. – И если он подойдет близко, то сумеет причинить ощутимый ущерб. Возможно, даже Базилике Доминастус.

– Ужас какой, да? – расхохотался Грендель.

– Приятного мало, – улыбнулся Хонсу, – но тогда М‘Кар хотя бы поймет, что без нас ему не удастся поставить Ультрамар на колени.

– Думаешь, он этого хочет?

– Именно. Разве нет?

Грендель покачал головой.

– Он не хочет отомстить, он хочет просто убивать ультрадесантников. Он же тебе прямо сказал, что месть не имеет значения.

Хонсу внимательно всмотрелся в изуродованное лицо Гренделя, но так и не смог понять, говорит ли тот всерьез.

– Откуда ты знаешь? С каких это пор демоны с тобой откровенничают?

– Да это ясно как день. – Казалось, Гренделя веселит то, что Хонсу этого не понимает. – Ему не важно, чем все закончится. Он же создание варпа, он в любом случае выживет, а когда пыль уляжется, от Ультрадесанта не останется ничего. И от нас тоже, если мы ничего не предпримем.

– Мне нужно только заставить Вентриса страдать и обратить в прах все, что ему дорого. После этого Ультрамар меня не интересует, – сказал Хонсу, когда «Поколение войны», запустив огромные маневровые двигатели, начал тяжеловесно разворачиваться. – Пусть М’Кар хоть костьми ляжет, истребляя ультрадесантников, но я с ним погибать не собираюсь.

– Если Ультрадесант сейчас прорвется, тебе уже не придется об этом думать, – Грендель постучал пальцем по экрану планшетного стола.

Хонсу не собирался подвергать «Неукротимого» реальной угрозе, но М’Кару не повредит напоминание о том, как важны для него союзники-смертные. Да, форт был мощным оружием, практически неуязвимым и способным нанести врагу значительный урон, но без поддержки флота он был оружием статичным. Командуя Халан-Голом, Хонсу усвоил по крайней мере одно: неподвижные мишени в конце концов будут уничтожены.

++ Предупреждение: приближающиеся корабли,++ проскрипел сиплый голос адепта Цицерина. Голос этот не имел определенного источника и доносился изо всех отверстий и вокс-решеток сразу, в то же время бульканьем поднимаясь из глубин гротескного, наполненного гнилой пеной бассейна.

– Идентифицировать! – рявкнул Хонсу.

++ Сигнатуры двигателей, тоннаж и протоколы межкорабельной вокс-связи указывают на следующие корабли: пеленг ноль-один-девять – «Меч Ультрамара», фрегат типа «Гладиус»; пеленг ноль-три-семь – «Эрцгерцог Талассара», фрегат типа «Гладиус»; пеленг ноль-два-шесть – «Копье Гиллимана», фрегат типа «Нова». На пеленге ноль-четыре-один – «Гнев Геры», эсминец, тип «Охотник».++

– Солидная огневая мощь, – отметил Грендель.

– Но меньше, чем у «Поколения войны», – возразил Хонсу.

++ Предупреждение: внешние авгуры регистрируют запуск торпед.++

– Началось, – сказал Хонсу с удовлетворением. – Приготовить орудия непосредственного прикрытия.

++ Статус: орудия готовы и получают информацию о целях.++

– Полный вперед, – приказал Хонсу и, едва успев договорить, почувствовал вибрацию в плитах палубы. Трансформация, которой подверг себя Цицерин, была, безусловно, отвратительной, но очень эффективной. – Запустить ответный залп. Цель – «Гнев Геры», торпеды есть только у нее.

Хотя это никак не ощущалось, Хонсу знал, что торпеды в это же мгновение покинули свои носовые отсеки. И действительно, на планшетном столе высветился целый ураган иконок, по которым, однако, невозможно было определить, сколько именно снарядов выпущено.

++ Патрульно-эскортные корабли маневрируют для перехвата торпед.++

– Ну и пусть, – ответил Хонсу. – Все не перехватят.

Патрульно-эскортные корабли Ультрадесанта встали на пути торпед и встретили приближающиеся снаряды шквалом огня. Шансы попасть в объект столь маленький и быстрый, как торпеда, были почти ничтожны, но капитаны, понимая это, заполнили пространство перед своими кораблями заградительными веерами разрывной шрапнели и маскирующими разрядами электромагнитного излучения.

В тринадцати торпедах духи машин среагировали на ложные сигналы, что вызвало преждевременную детонацию, и облака разлетающихся обломков разорвали еще с десяток снарядов. Капитаны эскортных кораблей нырнули прямо в гущу торпедного залпа, чтобы вычистить назначенные им сектора батарейным огнем. Этот дерзкий маневр уничтожил еще одну часть торпед – но не все.

Из пятидесяти запущенных торпед сквозь заграждение пробилось всего несколько, а через систему непосредственного прикрытия к «Гневу Геры» долетела всего одна. Быстрая ликвидация повреждений дала кораблю возможность продолжить бой лишь с незначительной потерей в эффективности.

«Гнев Геры» вместе с другими кораблями Ультрадесанта пробили первую линию обороны Железных Воинов; флот Каарьи Саломбар, оставшийся у них в кильватере, перегруппировался и устремился следом.

Основная часть флота Хонсу завершала уничтожение орбитальной обороны Талассара, а тем временем расстояние между «Неукротимым» и флотом врага быстро сокращалось. Только один корабль стоял между фортом и ультрадесантниками: «Поколение войны».

Глубоко в недрах корабля, в тенях нижних палуб, Ардарик Ваанес бесшумно, как хищник, двигался сквозь тьму. Он казался сгустком мрака среди еще более густой черноты, и каждое движение его было быстрым и выверенным.

На флагмане Хонсу было малолюдно: в его коридорах с обшивкой из голого металла набралось бы едва сто Железных Воинов, а команду составляла смесь рабов, сервиторов и уродливых созданий вообще непонятного происхождения. В таких условиях легко оставаться незамеченным, но Ваанес перемещался так, словно по его следу шла целая армия охотников. Он пересек похожие на пещеры оружейные палубы, где орда рабов с помощью цепей полиспастов поднимала огромные торпеды на рельсовые направляющие. Он призраком проскользнул через отсеки, где стояли потрескивающие конденсаторы, питающие механизмы корабельного жизнеобеспечения; при этом падший магос, напрямую подсоединенный к бьющемуся сердцу корабля, его не заметил. Затем он прошел по жилым палубам, где тренировались воины и проводились ужасные ритуалы, призванные завоевать склонность капризных богов варпа.

Эти ритуалы странным образом притягивали, и Ваанес почувствовал, как некая сила мягко, но настойчиво пытается увлечь за собой его душу. Когда-то он приветствовал это ощущение, но теперь страшился его. Пусть боги варпа, обитающие в пучинах варпа, и капризны, но у них хорошая память, и они не прощают тех, кто их отверг. Отвернувшись, он вновь скользнул во тьму, и резкий запах масла, горячего металла и пыли вытеснил из сознания образ льющейся крови, запах благовоний и вкус теплой плоти. Мысли о подобных вещах преследовали его по ночам, напоминая о множестве ощущений, которые можно извлечь из каждой секунды жизни: бесконечный экстаз, которым он смог бы наслаждаться, если бы только вверил свою душу новому хозяину.

Отогнав от себя эти образы, Ваанес сосредоточился на том, как пройти корабль из конца в конец и при этом остаться невидимым. Он услышал, как стонет и скрипит надстройка при повороте боевой баржи, которую ее хозяин направлял в бой. Из Хонсу получился неплохой капитан, но он не был специалистом в пустотной войне. Ваанес сомневался, что сил Ультрадесанта, находящихся у Талассара, хватит, чтобы создать серьезную угрозу для «Поколения войны», но какая-то часть его все же ждала мгновенной огненной вспышки от разрыва торпеды или лэнс-выстрела, которая выбросит его в космос и тем самым завершит позорное рабство, в котором он оказался.

Но никакой вспышки не случилось. На службе у Хонсу он усвоил, что во вселенной есть свой космический порядок: важные события не терпят совпадений, а события, происходящие здесь, были важными. Ваанес не отличался самомнением, но все же понимал: в том, что грядет, ему уготовлена значимая роль, и потому жизнь его не прервется из-за какой-то случайности.

Он выскользнул из мрака, постепенно высвобождаясь из теней, пока не обрел телесность под ярким светом люменов, озарявших железную обшивку палубы. Его появление напугало двух сервов в линялых серых робах: перед ними внезапно возник гигант в черной броне, из латных перчаток которого едва заметно выдвинулись острые когти.

– Милорд, – поклонился один из сервов.

– Не называй меня так, – огрызнулся Ваанес и быстрым шагом направился к сводчатым помещениям тренировочной палубы. Здесь он когда-то обучал Свежерожденного и позволил ему убить Джеффара Сана и Свольярда, чтобы доказать, что урок усвоен.

Он подошел к оружейной стойке у стены полутемного зала и быстро снял доспехи. Когда-то он носил эту броню с гордостью, когда-то целая армия мастеров и оруженосцев прислуживала ему, почтительно заботясь о том, чтобы каждая деталь его боевого доспеха была должным образом смазана. Теперь же на броне не осталось никаких опознавательных знаков – ничего, что могло бы указать на ее происхождение. Но как бы он ни старался стереть прошлое, память свою он стереть не мог.

Под доспехом на Ваанесе был облегающий комбинезон, местами растянувшийся и даже порванный. Избавившись от брони, он снял и комбинезон и, полностью обнаженный, замер в середине зала. С усилием воли он старался не смотреть на плечо, на которое сам Шрайк когда-то нанес татуировку, повторяющую тот же символ, что был изображен на наплечнике Ваанеса. Он срезал эту татуировку с кожи уже давно, и о почетном изображении теперь напоминал только бледный рубец.

Полностью разоблачившись, он начал выполнять быстрые движения рукопашного боя, то взлетая в воздух, то нанося резкие рубящие удары руками и ногами. Все его тело стало всесокрушающим оружием, и каждый удар был смертельным. Снаружи корабля кипела битва, но Ваанеса волновала только плавная безупречность собственных атак.

Наконец он упал на одно колено, ударив кулаком в палубу – туда, где, будь этот бой реальным, сейчас бы лежал захлебывающийся кровью противник. Тело его было словно натянутая струна, и он судорожно выдохнул, восстанавливая дыхание.

Чувство, похожее на зуд при кожной заразе, возвестило о присутствии Свежерожденного: он наблюдал, стоя у входа.

– И сколько ты уже здесь? – спросил Ваанес; он поднялся на ноги, позволяя напряжению покинуть тело.

– Достаточно, чтобы заметить, что тебя что-то гнетет, – ответил Свежерожденный с подкупающей прямотой.

– Тебе показалось, – соврал Ваанес.

Существо склонило голову набок, явно раздумывая, зачем эта ложь. Свежерожденный был созданием необыкновенной силы: искусственно выращенный в демонической матке на Медренгарде, он впитал в себя противоестественную мощь варпа, данную ему от рождения. Вопреки части генетического кода, насильно позаимствованной у Вентриса, он был во многом чистым листом, и создатели превратили его восприимчивый разум в некое чудовищное сознание, сделав его послушным слугой хаоса. Ваанес уже видел, на какую варварскую жестокость способен этот солдат, и знал, что причина этому – обработка, которой подверг его Хонсу.

– Кем бы ты стал, если бы тебе дали развиваться свободно? – подумал он вслух.

– Я не понимаю.

– Похоже, что нет.

– Тогда объясни, – огрызнулся Свежерожденный. – Ты же должен меня учить.

Ваанес покачал головой: эта прямолинейность Свежерожденного раздражала. Во всем, что он говорил и делал, чувствовалось влияние Хонсу. Даже гнев его казался чужим и неубедительным.

Корабль снова застонал, выполняя очередной резкий маневр. Двигаясь с обычной плавностью, Ваанес вернулся к месту, где оставил свою броню.

– Мне больше нечему тебя учить, – сказал он, натягивая комбинезон так, чтобы прорезиненные петли накрыли входные порты, имплантированные в бедра. – Твое мастерство смерти уже превосходит все мои тренировки.

Свежерожденный встал рядом с ним возле оружейной стойки и указал на центр зала.

– Тот стиль боя, который ты использовал. Можешь научить меня так убивать? Я никогда не видел, чтобы ты так сражался.

– Даже ты не сможешь этому научиться, – ответил Ваанес с плохо скрытой гордостью.

– Почему нет?

– Это тайный стиль боя, который известен лишь избранным воинам, подготовленным мастерами из Гвардии Ворона. Немногим доступны тонкости этого стиля, а ты, мой друг, тонкостям чужд.

– Но я могу научиться, – настаивал Свежерожденный.

– Нет, не можешь. Не этому.

– Я могу попробовать.

– Проклятье! – рявкнул Ваанес. – Я же сказал, нет!

– Ты расстроен, – заметил Свежерожденный. – Это из-за войны с Ультрадесантом? Ты жалеешь, что приходится сражаться с теми, с кем ты мог когда-то быть на одной стороне?

– Что-то много сегодня вопросов, – ответил Ваанес. – Откуда такое любопытство?

Свежерожденный пожал плечами, хотя и этот жест был неубедительным.

– У меня такое чувство, будто я… бывал здесь раньше. Я знаю, что это не так, но все равно чувствую привязанность ко многим планетам, которые мы уничтожаем.

– Это Вентрис, – пояснил Ваанес. – Ты переживаешь его воспоминания.

– Понимаю, но все же…

– Ты не хочешь этого?

– Я не уверен, – Свежерожденный потер висок ладонью. – Мне знакома лишь ненависть – к Империуму, к Вентрису. Меня всегда учили, что он враг, но все, что я чувствую, говорит о его благородстве и приверженности высоким идеалам. В конце концов я его убью, но я не знаю, кем бы он стал для меня, не окажись я в этой армии.

– Ты не можешь изменить свою природу, – сказал Ваанес. – Для этой войны тебя и готовили с того дня, когда ты был… рожден, выведен или как ты там появился на свет. Ты – тот, кем тебя сотворили, но кто знает, кем ты мог бы стать при других обстоятельствах.

– Значит, ни на что другое я не гожусь?

– Кто знает? – ответил Ваанес. – Хонсу и Грендель рады возможности побить ультрадесантников, но для меня в этой войне нет славы. Одна мысль о том, что я могу столкнуться с Вентрисом, приводит меня в ужас.

– Ты боишься, что он убьет тебя?

Ваанес рассмеялся:

– Нет, с Вентрисом я легко справлюсь.

– Тогда почему?

– Он напоминает мне о том, кем я был когда-то. Напоминает о том, кем я мог стать, не откажись я сам от этого пути.

– Может быть, на самом деле ты нервничаешь не из-за встречи с Вентрисом, а от того, что твой бывший орден выслал по твоему следу охотников?

– Возможно, – признал Ваанес, отворачиваясь. – А может быть, я страшусь того, кем я стану, если они меня не схватят.

– А вдруг еще не все потеряно, – предположил Свежерожденный. – Для нас обоих.

– О чем ты?

Свежерожденный легко коснулся его руки, и Ваанес посмотрел на собственное плечо. Под бледной рубцовой тканью все еще безошибочно угадывались контуры черного ворона.

Когда-то Зал Древних был местом собраний для гарнизона «Неукротимого», но теперь в этих стенах из светлого камня среди величественных мраморных колонн собрались воины совсем другого рода. На флагштоках из адамантия раньше висели сине-золотые знамена – теперь их сорвали, и уцелевшие от огня полотнища пошли на подстилки для крутов-наемников. Бронзовые скульптуры, изображавшие знаменосцев Ультрадесанта, были разбиты, и обломки усеяли мозаичный пол. Фонтаны, в которых когда-то струилась вода из рек Макрагга, были осквернены и теперь смердели от экскрементов ксеносов.

Такое надругательство над идеалами Ультрадесанта вызвало у Хонсу улыбку: он был счастлив получить дополнительную возможность унизить врага. В сопровождении Гренделя, Ваанеса и Свежерожденного он вошел в огромный зал высоко подняв голову, как и пристало командующему этим флотом, и с надменностью, уже ставшей привычной, прошествовал мимо рядов собравшихся воинов к постаменту на дальнем конце зала.

Как он и предрекал, кораблям Ультрадесанта не хватило огневой мощи, чтобы справиться с «Поколением войны», и в первые же минуты сражения баржа вывела из строя меньшие суда врага. Три захваченных корабля, пристыкованные к докам «Неукротимого», сейчас проходили ремонт и переоборудование, и Хонсу с огромным удовольствием представлял, как направит эти корабли против их бывших хозяев.

– И по какой же причине наш новый… союзник объявил общий сбор? – спросил Ваанес, и Хонсу отметил, как тщательно тот подбирает слова.

– Следующий этап нашей атаки на Ультрамар. Теперь Ультрадесант знает, на что мы способны, и нужно загнать их в оборону.

– И как же? – поинтересовался Грендель.

– Они ждут, что мы, как и раньше, будем двигаться от планеты к планете. Пора усиливать натиск.

Избегая дальнейших вопросов, Хонсу прошел дальше. М’Кар объявил сбор всех военачальников на «Неукротимом» после того, как завершилось разорение Талассара. На этот раз Хонсу не стал досматривать представление до конца: ему надоело следить за тем, как орды демонов громят города на единственном континенте, гордо возвышавшемся среди океана размером со всю планету. Города эти теперь стали могильниками, полными разорванных тел, но осадной артиллерии не довелось сровнять с землей ни одного городского здания, и от этого железновоинская душа Хонсу страдала. Точное применение математических принципов в артобстрелах, прокладке апрошей, сап и контрмин могло доставить эстетическое удовольствие, ибо осадное дело было в равной мере и наукой и искусством. После восторга, которым для него сопровождалась битва железа и камня в сражении за «Неукротимый», Хонсу казалось, что в этой войне не хватает чего-то главного.

Он миновал вонючую ораву крутов под командованием Эко; кожа ксеносов, покрытая едким биохимическим потом, маслянисто блестела. Гребни их были яркой смесью зеленого и желтого, клювы пестрели черным и пурпурным. Напротив крутов расположился отряд рептилий-локсатлей Ксанеанта, и Хонсу заметил, что даже среди этого сборища пиратов, проходимцев и ренегатов соблюдается определенная иерархия. Ксеносов оттеснили в тыл зала, а более могущественные командиры выдвинулись вперед, поближе к своему демоническому покровителю.

Каарья Саломбар отсалютовала Хонсу с насмешливой небрежностью. Он подумал, что королева корсаров все же красива: струящиеся синие волосы, бледная кожа и теплые миндалевидные глаза фиолетового цвета. Поговаривали, что в ее жилах есть примесь эльдарской крови, и Хонсу допускал, что это правда: в ее стройной фигуре и нечеловеческой грациозности было что-то родственное этой древней расе. В облачении из тканей яркой расцветки и сегментов брони из лакированной кожи она производила внушительное впечатление, и легкая улыбка на ее тонких губах казалась одновременно и гадкой и соблазнительной.

Ближе к постаменту стоял Вотиир Тарк – командующий воинством боевых машин, которые были созданы на планете, раньше считавшейся священной для Механикус, но затем захваченной их падшими сородичами. В кузницах этой планеты рождалось проклятое железо, закаленное душами тысяч убиенных жертв; станки, питаемые перемолотой плотью рабов, окровавленными молотами выковывали страшные машины, предназначенные для службы их темному хозяину. От самого Тарка осталось только несколько фрагментов тканей и мозгового вещества, которые были заключены в бак с амниотической жидкостью. Последний раз Хонсу видел Тарка на осыпающемся склоне перед брешью в Бастионе Десницы – тогда этот гибрид был частью жуткой паукообразной машины, утыканной мортирами, словно шипами. Теперь его органическая часть обитала в длинном многоногом устройстве со множеством клинков и тонких, словно стебли, рук, которые выглядели обманчиво хрупкими.

Хонсу прошел мимо множества других безымянных главарей пиратов и ренегатов, не обратив на них внимания, но вот показались мечники, которыми раньше командовал Нота Этассай. Чемпион Темного принца принял свой последний бой на «Неукротимом»: невероятный поединок с имперским асассином закончился для Этассай печально. Банда мечников досталась Хонсу как трофей на Новом Бадабе; его раздражала увлеченность их предводителя сильными ощущениями, но теперь, когда Этассай погиб, Хонсу обнаружил, что скучает по его легкомысленной болтовне.

Не успел он миновать отряд мечников, как из их рядов с изящным пируэтом выступила женщина в гибком серебристом доспехе.

Ее шлем с безупречной андрогинной личиной плавно разошелся, как будто был сделан вовсе не из твердого металла, что напомнило Хонсу о блестящей фактуре руки-протеза, которую он позаимствовал у сержанта-ультрадесантника. Женщина была темнокожей, с тонкими чертами лица, и напоминала совершенную статую из оникса – за исключением твердого взгляда необычно желтых глаз и коротко остриженных золотых волос, которые показались из-под шлема, втянувшегося в доспех.

– Хонсу, – произнесла она голосом, похожим на благоуханный бриз.

– Кто ты такая и почему я должен тратить на тебя время?

– Я Ксиомагра, – представилась воительница, – новая госпожа клинка.

– Рад за тебя, – бросил Грендель, проталкиваясь мимо нее. В то же мгновение, без какого-либо видимого движения со стороны воительницы, у горла Гренделя оказались два меча, один серебристый, другой черный. Ей оставалось лишь повернуть запястья, чтобы обезглавить свою жертву, и у Хонсу возник смутный соблазн не мешать ей в этом.

– Это мечи Этассай. – Он узнал вычурные гравированные клинки и богато украшенные навершия рукоятей.

– Это оружие Танцующих с мечами, – поправила Ксиомагра. – Когда прежний предводитель умирает, преемник получает его клинки. Этассай погиб, сражаясь за тебя, и Закон мечей требует, чтобы я тенью следовала за тобой, пока не верну этот долг.

– У меня уже есть телохранитель, – Хонсу ткнул большим пальцем в сторону Свежерожденного, на что Ксиомагра насмешливо улыбнулась.

– Тот ублюдок? Мне бы следовало прямо здесь прикончить уродца.

– Не советую, он на самом деле крепче, чем кажется.

Ксиомагра отпустила Гренделя, и Хонсу успел перехватить руку своего помощника прежде, чем тот выхватил пистолет.

– Не сейчас, – сказал он, и Грендель ответил столь разъяренным взглядом, что Хонсу показалось, что тот сейчас его ударит. Грендель стряхнул его руку с плеча и, обернувшись к Ксиомагре, провел пальцем поперек покрытого шрамами горла.

Догнав помощника, Хонсу добавил:

– Можешь убить ее потом, но сейчас она нам нужна.

– Ладно, – согласился Грендель, бросая последний взгляд на воительницу. – Я подожду.

Оставив позади командиров-смертных, Хонсу наконец приблизился к постаменту, возле которого выстроилась элита этого собрания. Честь занять передний ряд у широкого пьедестала получили Железные Воины, и их отменная выправка и величавые манеры вызвали у Хонсу неожиданное чувство гордости. В этой армии именно они были самыми ценными кадрами, хотя многие другие мечтали добиться такого же статуса. Навстречу ему обернулись череполикие шлемы, и он ощутил, что воины воспринимают его со сдержанным уважением.

Легионеры Четвертого редко любили свое начальство, и немало командиров погибли от рук собственных подчиненных. Горькая ревность и болезненное честолюбие были в природе Железных Воинов, но именно это Хонсу и нравилось. В жестокой конкуренции рождались безжалостные бойцы, не ведавшие таких понятий, как совесть или честь.

Рядом с Железными Воинами стояли военачальники и чемпионы из прочих отрядов Астартес, которые присоединились к растущей армии по пути в Ультрамар: Когти Лорека под командованием Нешана Воора и Собиратели Черепов Мускары. Хоть они и были свирепыми бойцами, по сравнению с Железными Воинами в их отрядах не хватало сплоченности, и потому у Хонсу они особого уважения не вызывали. Помимо этих отрядов присутствовали и разношерстные воины из других орденов-ренегатов: Апостолы Митраса, Тени Смерти и даже несколько представителей более прославленных орденов – Хонсу заметил троих Космических Волков, вероятно, из числа тех предателей, которые пошли на собственных братьев на борту «Волка Фенриса». Мысль о том, что даже такой орден открыт предательству, заставила Хонсу улыбнуться.

Когда он поднялся по ступеням постамента, воздух стал плотнее и словно шершавее, будто бы старую пикт-пленку, долго провалявшуюся в подвале, поставили на воспроизведение в сломанном проигрывателе. Тяжелая поступь железных ног возвестила о прибытии М’Кара, и зал с волнением встретил демона-дредноута, явившегося, чтобы проповедовать перед своей паствой.

– Сыны Хаоса! Мы сделали первые шаги по дороге к славе! – начал М’Кар, воздев руки. От него, переполненного энергией варпа, исходило темное сияние: истинный облик демона то исчезал, то вновь проявлялся, видимо, пытаясь подчинить себе механическую оболочку, в которую его заключили.

Слушая мертвенный и скрипучий, словно трущиеся друг о друга ржавые балки, голос демона, Хонсу вглядывался в лица воинов, убийц, чудовищ и ксеносов. Все они следили за М’Каром с обожанием, и Хонсу вдруг изумленно осознал, что это жгучее чувство в его груди – на самом деле ненависть, которую в нем вызывало существо, освобожденное из варп-ядра «Неукротимого».

Он рассчитывал использовать демона как оружие, но оказалось, что это оружие не только имеет собственные планы, но и каким-то образом практически подчинило себе его собственную армию. Не удивительно, на самом деле: М’Кар был принцем имматериума, старше любого существа в Галактике, а простаки всегда начинают поклоняться таким созданиям. К тому же, любой демон-принц неизменно стремится возглавить то воинство, в которое его призвали.

Столь могучее существо, как и сам Хонсу, просто не могло быть слугой.

Обычно он не чувствовал ревности, так как не придавал значения тому, любят ли его воины или нет. К командирам как правило испытывают или только любовь, или только ненависть, и Хонсу предпочитал, чтобы его ненавидели. Привязанности неважны – лишь бы подчиненные прилежно истребляли врагов. Так повелось среди Железных Воинов, и он не видел причины менять привычный уклад; однако он никогда не думал, что кто-то сумеет увести у него армию.

Хотя какая разница? Две планеты Гиллимана уже превратились в залитые кровью могильники, и за десять тысяч лет никто, даже Великий Пожиратель, не добивался такого блестящего результата. Перед натиском демонической орды М’Кара и воинов Хонсу не устоят и другие миры.

Так важно ли, кто именно заправляет парадом?