Текст книги "Механикум"

Автор книги: Грэм Макнилл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 22 страниц)

Перед принцепсом вспыхнул неярким светом зеленый прямоугольник и появилось голографическое изображение принцепса Шарака, стоявшего в Палате Первых. Изображение дрожало и расплывалось, а голос доходил с перерывами, словно канал связи был поврежден.

– Шарак, что произошло? – спросил Кавалерио. – Мы на марше.

– Я знаю, Повелитель Бурь, но вы должны немедленно вернуться к Аскрийской горе.

– Вернуться? Почему?

Ответ Шарака заглушил шум помех, похожий на звериный вой, изображение сильно задрожало, как от волн раскаленного воздуха.

– …Мортис. Они вышли на марш!

– Что? Повтори последнее сообщение! – потребовал Кавалерио.

Облик Шарака неожиданно прояснился, и следующие слова Кавалерио услышал так отчетливо, словно принцепс стоял с ним рядом.

– Легио Мортис, – повторил Шарак. – Их машины вышли на марш. И направляются к Аскрийской горе.

1.08

Далия зачарованно разглядывала Иплувиена Максимала, гадая, какая часть его существа еще осталась человеческой, а какая превратилась в машину. Но охлаждающее одеяние, предназначенное для сохранения сложных механизмов его тела, не давало возможности ответить на этот вопрос. В наружности магоса почти ничего не указывало на его принадлежность к одной с ней расе.

– Тебе еще не приходилось видеть такого адепта Механикум, как я? – спросил Максимал.

– Нет, – призналась Далия. – Те, кого я встречала, все-таки отдаленно напоминали людей. Вы говорите как человек, но выглядите совсем по-другому.

Максимал повернулся к адепту Зете и выдал трескучую последовательность бинарного кода, в то время как экраны на его механодендритах вспыхнули от удовольствия.

– О, прошу прощения! – воскликнула Далия. – Я не хотела дерзить, просто мне стало интересно.

Магос снова обернулся к ней:

– Ты понимаешь бинарный код? Без модифицирования?

– Я научилась, – ответила Далия, смутившись от такого внимания.

Продолговатая голова адепта, закрытая шлемом, качнулась, и его линзы, настраиваясь на Далию, тихонько загудели.

– Ты права, Зета. Она удивительный человек. Возможно, теперь твой проект наконец-то принесет плоды.

Далия отвела взгляд и уставилась в широкое окно, выходящее в зал, где под незрячими взглядами тысяч псайкеров был привязан к тета-усилителю Иона Мил.

– Он будетработать, я в этом уверена, – прошептала Далия.

– Остается только надеяться, малышка Далия, – сказал Максимал. – От него зависит слишком многое.

– У вас очень приятный голос, – заметила Далия. – Он звучный, как у благородного лорда из Романии. Почему вы, при вашей наружности, выбрали такой голос?

– У каждого из нас есть свои слабости, Далия, – пояснил Максимал. – Этот голос принадлежал великому оперному певцу, и его звук напоминает мне обо всем лучшем, что есть в Человечестве.

Далия не нашлась, что на это ответить, и снова отвернулась к окну с бронированным стеклом, отделявшим пульт управления от того, что должно было произойти в зале.

Целая армия калькулюс-логи, вооруженных когитаторами и вычислителями, контролировала параметры Чтеца Акаши, о которых Далия даже не догадывалась. Многие символы на панелях приборов были ей незнакомы или содержали слова, значения которых она не знала. Пульт управления гудел от активной деятельности и напряжения, а на лицах всех собравшихся людей читалось ожидание великого события.

Даже сервиторы выглядели напряженными, но Далия сказала себе, что это игра ее воображения.

– Когда начнется испытание? – спросила она, оборачиваясь к своим коллегам.

Какстон и Северина пожали плечами, и даже у Меллицины не нашлось ответа.

– Оно начнется сейчас, Далия, – заговорила подошедшая адепт Зета и положила руку в бронзовой перчатке ей на плечо. – И все благодаря тебе.

– Тогда будем надеяться, что устройство сработает, – ответила Далия, не сводя глаз с далекого спокойного лица Ионы.

– Терранский горизонт чист, – послышался механический голос. – Световые показатели Астрономикона приближаются к тестовому окну. Совмещение согласно графику.

– Воздействие пентобарбитала прекращено, – бесстрастно произнес калькулюс-логи. – Увеличен радиус действия конусовидной антенны.

– Магма-генераторы направляют энергию в коллекторы.

– Что все это означает? – спросила Далия.

– Помнишь, я тебе говорила, что для пролома стены, отделяющей нас от эфира, требуется необычайно большое количество энергии? – спросила Зета.

– Да.

– Так вот, такая форма и такое количество энергии не могут быть генерированы на Марсе.

– А что это за энергия?

– Психическая, – пояснила Зета. – И в таком количестве, что может быть получена только из одного источника – из Астрономикона.

– Из варп-маяка Императора? На который ориентируются космические корабли?

– Совершенно верно, – подтвердила Зета и показала на металлический диск в центре потолочного купола, с которого срывались золотистые молнии. – Только Астрономикон способен дать достаточное количество психической энергии, чтобы Чтец Акаши дотянулся до суммы всех знаний, которую мы ищем. Мы направим часть его излучения в зал, чтобы придать сил псайкерам и открыть врата эфира.

– А это не повредит работе Астрономикона? – спросила Далия.

Зета поверх ее головы переглянулась с Максималом, и Далия получила ответ на свой вопрос.

– Повредит, – призналась Зета. – Но лишь на кратчайший миг.

Далия подошла к пульту управления Чтецом Акаши и стала сопоставлять слова Зеты с имеющимися у нее знаниями и значениями слов, вырезанных на деревянной панели.

Она не имела понятия, насколько мощное излучение исходит от Астрономикона, но догадывалась, что даже малая часть его энергии больше, чем она может себе представить. Она посмотрела в зал на пробуждающихся псайкеров и вдруг с ошеломляющей ясностью осознала, что пропустила в расчетах нечто важное.

– А как вы намерены отделить часть мощности Астрономикона? – спросила Далия.

– Скоро Марс окажется на одной линии с Террой, и мы попадем в радиус действия психического маяка. Конусовидная антенна примет энергетический поток и направит его псайкерам.

– Это обычный способ? – поспешила уточнить Далия.

Адепт Зета покачала головой:

– Нет. Это наш первый опыт работы с Астрономиконом.

– О нет, – прошептала Далия. – Вычисления неверны. Все неправильно!

– Неправильно?! О чем это ты? – воскликнул Максимал.

– Энергетические показатели, – ответила Далия. – Теперь я поняла… Они изменяются. Флуктуация максимумов и минимумов. Апогей и перигей… Из-за этого цифры получаются разными. Мы заложили средние показатели, но сейчас получим совсем другие.

– Далия, объясни подробно, – приказала Зета. – В чем ты сомневаешься?

– Исходные данные, которые вы нам предоставили для работы… – пробормотала Далия. – Я рассчитывала наибольший уровень предполагаемого энергетического воздействия по ранее применяемой психической силе, но на этот раз мощность потока будет в сотни… в тысячи раз больше. В Чтеце применялись фрагменты отраженного и рассеянного психического излучения, а сейчас это будет бушующий поток!

– До психического контакта пять… четыре…

– Адепт Зета! – закричала Далия, оторвавшись от окна и поворачиваясь лицом к правительнице Магмагорода. – Мы должны все остановить. Энергии будет чересчур много!

– Не смеши меня, – отрезала Зета. – Мы не можем остановить процесс.

– Вы должны! – взмолилась Далия. – Пожалуйста! Стоит только чему-то пойти не так, и машины покажут, на что они способны.

– Три… Два… Один… – продолжался отсчет.

– Нет! О Трон… Нет! – закричала Далия, оборачиваясь к залу.

Энергия Астрономикона затопила помещение ослепительным, непереносимо ярким сиянием, мощный поток захватил и стоящее на постаменте устройство, и ниши, где были прикованы слепые псайкеры.

Почти немедленно воздух взорвался тревожными возгласами и воем сирен.

И в этом вихре Далия уловила отчаянный вопль Ионы Мила.

На унылых плоскогорьях между вулканами гор Фарсида не было ни промышленных, ни жилых построек. Здесь проходил привычный маршрут божественных машин, и все неровности почвы сгладились под их неимоверным весом. Единственными искусственными объектами были лишь расставляемые сервиторами мишени для тренировочной стрельбы. Пустынная и негостеприимная местность между Аскрийской горой и горой Павлина являлась пограничным районом между владениями двух воинских орденов, обосновавшихся в этом регионе, и ничем больше. Даже вассальные кочевые племена, бродившие по пепельным пустыням между кузницами адептов, хотя и пытались там останавливаться, были вынуждены признать,

Огромные золотые врата крепости Легио Темпестус, стоявшей на краю Аскрийского каньона, распахнулись, и из них вышли три гигантские машины, сверкающие темно-синей броней. На орудийных башнях и высоких мачтах их корпусов развевались боевые штандарты.

«Металлус Кебрения», управляемый принцепсом Шараком, возглавлял группу, а следом шли два его меньших собрата, две «Гончие» – «Раптория» и «Аструс Люкс». Все три титана вышли в полном вооружении и готовые к сражению, сервиторы-стрелки и автозагрузчики переведены в боевой режим. В нижней части каньона собрались отряды одетых в броню скитариев, однако Шарак знал, что в случае схватки между машинами толку от них будет не много.

На Марсе осталась лишь малая часть скитариев Темпестус, но Эшман, командир марсианского отряда, настоял на своем праве выйти на марш вместе с машинами, и Шарак не собирался лишать огромного воина возможности вывести своих аугметированных солдат.

Появление такой воинской силы за пределами крепости было неслыханным делом для Марса, но напряженность в области Фарсида нарастала с каждым днем, и принцепс Шарак был не намерен рисковать безопасностью крепости легиона.

Принцепс Кавалерио в данный момент был занят охраной реакторов Иплувиена Максимала, и Шарак, как следующий по рангу, принял на себя ответственность за безопасность Аскрийской горы.

Он жалел лишь о том, что осталось так мало машин.

Двух «Гончих» и одного только что вышедшего из ремонта «Разбойника» для защиты всей базы было явно недостаточно, особенно если учесть, что на них надвигаются титаны Легио Мортис.

Боевая группа Кавалерио уже повернула назад, но с запада, со склонов Великой Горы, налетела яростная пыльная буря, нарушившая работу ауспиков, и пока Шараку приходилось ограничиваться своими силами.

Намерены ли Мортис напасть? Шарак не был в этом уверен, он надеялся, что это лишь очередная демонстрация силы и желание Камула доказать превосходство своего легиона.

– Долун? – окликнул Шарак своего сенсория. – Где они сейчас?

Не было необходимости уточнять, кого именно он имеет в виду.

– Судя по тепловым выбросам, там четыре или пять машин, мой принцепс, – доложил Долун, передавая полученную информацию по мультисвязи.

За окнами кабины виднелись лишь вихри красновато-коричневых частиц почвы, через которые едва просвечивали неясные очертания склонов каньона.

Но благодаря сенсорию мультисвязи Шарак не нуждался в визуальном наблюдении, чтобы управлять «Металлус Кебрения», поскольку эта система была более надежным источником информации, чем человеческое зрение.

– Похоже, четыре машины, по моим подсчетам, они в шестидесяти километрах от нас, но быстро приближаются, – продолжал Долун.

– Великий Трон! Да они огромные, – прошептал модерат Баннан.

– «Владыки войны», – определил Шарак. – По крайней мере три машины. И возможно, один «Разбойник».

– Вероятно, – согласился Баннан. – Но это тепловое пятно в центре… Оно слишком большое для титана. Возможно, вплотную к нему идет еще одна машина. Они могли попытаться скрыть одного титана.

– Долун? – окликнул Шарак сенсория. – Твое мнение?

– Может, и так, но датчики пустотной защиты не выделяют отдельных машин. Трудно сказать, буря с запада так разбушевалась, что все сканеры забиты помехами.

– Держи курс на них, – приказал Шарак, сжимая кулаки, опутанные проводами и сталью.

В огромных поршнях и шестернях «Металлус Кебрения» возникла гулкая вибрация, словно божественная машина через мультисвязь улавливала нетерпение принцепса. «Кебрения» была старой машиной, гранд-дамой Легио Темпестус с завидным послужным списком, но в последней битве ей довелось получить серьезные повреждения.

Возвращение на Марс для ремонта и перевооружения стало тяжелым испытанием и для человека, и для машины, и Шарак ощущал нетерпеливое желание скорее вступить в бой.

– Есть какие-нибудь сигналы от Мортис? – спросил он. – Они ответили на наши запросы?

– Отрицательно, мой принцепс, – ответил Баннан. – Одни помехи. Возможно, буря заблокировала вокс, но я в этом сомневаюсь.

– А как насчет Повелителя Бурь? Принцепс Кавалерио отвечает?

– В последнем сообщении он сказал, что возвращается на предельной скорости, – доложил Баннан. – Больше ничего не поступало.

– Давай, Индий, – прошептал Шарак. – Я не смогу удержать каньон с «Разбойником» и парой «Гончих».

Он снова сосредоточился на мультисвязи, стараясь понять, что за помехи искажают информацию об окружающем мире. Уже несколько дней подряд марсианские каналы связи были забиты отрывочными и бессвязными фрагментами бинарного кода, источник происхождения которых было невозможно определить. Они неожиданно возникали в системах, а затем так же внезапно исчезали.

– Адепт Эскунд, убавь мощность реактора на двенадцать процентов, – приказал Шарак. – Баннан, оставь одну треть скорости. И держи курс на устье каньона.

– Слушаюсь, мой принцепс, – ответил Баннан, сбавляя ход.

Шарак открыл каналы мультисвязи для принцепсов «Гончих»:

– Касим, Ламн.

Перед его глазами возникли дрожащие, расплывчатые изображения: Касим, смуглолицый хищник, и привыкший нападать из засады Ламн. Они прекрасно работали в паре: Касим с яростью настоящего охотника нападал на противника и гнал его прямо под выстрелы своего собрата по оружию.

– Принцепс Шарак, – заговорил Касим с акцентом, выдававшим уроженца ульев Финикийского озера, – у тебя есть боевой приказ?

– Возможно, – ответил Шарак. – Рассредоточьтесь и перекрестными курсами направляйтесь к той точке, где в последний раз засекли машины Мортис. Я хочу знать, где находятся их титаны.

– Вступим в бой? – спросил Ламн.

В его голосе слышалось такое нетерпение, что Шарак чуть не рассмеялся.

– Ламн, твоя отвага достойна восхищения, но, если Мортис подходит с теми силами, о которых я догадываюсь, пара «Гончих» их вряд ли остановит.

– Что же, мы должны позволить им беспрепятственно войти в крепость?! – возмутился Касим.

– Нам еще неизвестно, куда они направляются, – напомнил воинственному принцепсу Шарак. – Они могут свернуть на запад и уйти на север, к сборочным цехам в Олимпийских бороздах. Или уйти на восток, к Мондус Оккулум. Мы не знаем, что у них на уме.

– Они горько пожалеют, если пересекут Линию Бури, – проворчал Ламн.

– Конечно пожалеют, – согласился Шарак. – Но пока они этого не сделали и находятся за пределами нашей территории, вы не должны открывать огонь. Если только они не начнут стрелять первыми. Я не желаю, чтобы Камул говорил, будто мы начали войну между машинами на Марсе из-за своеволия пилота Темпестус. Понятно?

Оба принцепса хмуро подтвердили приказ, и Шарак отключил линию связи, а «Гончие» быстро исчезли из виду за пеленой песка и пепла.

Далия, сопровождаемая воем тревожных сирен и ослепительным сиянием Астрономикона, выбежала с контрольного поста. Воздух взорвался визгливыми тирадами бинарного кода и потоками данных.

А в ее голове не утихал мучительный крик Ионы Мила, его звук пронзал череп и погружался в глубины психического сознания, а по щекам непрерывно текли слезы. Далия обещала себе, что все закончится благополучно, что ее изделие не допустит, чтобы эмпат погиб во имя научного прогресса.

Но обещание обратилось в прах, и она обезумела от его крика. Далия вбежала в зал, откуда шахта лифта поднималась к Магмагороду, и вдруг увидела, что низкий арочный проход в серебристой стене закрыт массивной бронзовой дверью. Через круглое окошко в центре двери бил опаляющий свет.

– Нет! – закричала Далия. – Нет! Он умирает!

Она забарабанила кулаками по двери, разбивая в кровь пальцы, и сорвала ногти, царапая армированное стекло. Затем прижалась лицом к стеклу, пытаясь увидеть что-то, кроме ослепительно-белого сияния, и понять, что происходит внутри.

– Откройте дверь! – крикнула она. – Откройте эту проклятую дверь! Мы должны это прекратить!

Далия подскочила к цифровому замку и начала набирать код. Ей никто его не сообщал, но она подсмотрела последовательность цифр в ноосферической ауре Зеты.

Опять взвыли сирены, и желтоватый свет злобно замигал.

Кто-то попытался ее остановить, но она сердито отбросила руку.

– Тебе туда нельзя! – раздался голос над самым ее ухом.

Голос Какстона.

– Я должна! – взвизгнула она. – Он умирает. О Трон, мы убиваем его!

– Это не твоя вина, – сказал Какстон и отвел ее руку от замка, прежде чем она успела набрать завершающую последовательность цифр. Он развернул девушку спиной к ослепительному сиянию. – Это не твоя вина.

– Моя, – всхлипнула Далия и, уткнувшись лицом в его плечо, крепко обняла Какстона, словно сила объятия могла прекратить этот кошмар. – Надо войти туда.

– Тебе нельзя, – уговаривал ее Какстон. – Пока нельзя. Ты же не проходила обряд присоединения души.

– Мне все равно. Я должна туда войти!

– Нет! Как только ты попадешь за эту дверь, психическая энергия убьет тебя.

– Но мы убиваем его! – настаивала Далия. – Я должна войти!

Она оттолкнула Какстона и набрала на табло последние несколько цифр.

Свет вырвался из зала прорвавшей плотину рекой, и Далия бросилась в ревущий водоворот психической силы.

Принцепс Касим разогнал «Рапторию» до предельной скорости и ощутил ее жестокую радость. Машина, так же как и он сам, радовалась возможности пройтись под солнцем, освободиться от оков и приготовиться к бою. В течение предшествующего промежутка времени, когда машина томилась в пропахшем маслом трюме корабля, удерживаемая каркасом и прикованная к палубе, ее воинственное сердце тосковало, словно запертое в клетку. Яростный боец, заточенный в камеру, был надолго лишен своего благородного ремесла.

Это был первый выход после возвращения на Марс для ремонта, и Касим ощущал жажду убивать в каждом поршне, в каждом узле, в каждом металлическом соединении. Опустив голову, он взглянул на висевший на груди медальон с золотым черепом и шестеренкой и пожалел, что не может прикоснуться к нему на счастье закованными в металлические перчатки руками.

Сам принцепс Кавалерио, Повелитель Бурь, перед строем всех воинов наградил его этим медальоном, когда они грузились на корабль после жестокой и трудной кампании в двойном скоплении Эпсилоид.

Они потеряли шесть машин, а многие титаны, в том числе и «Викторикс Магна» Повелителя Бурь, были тяжело ранены.

Кавалерио привез пострадавшие машины на Марс, а основной состав Легио Темпестус оставил под командованием принцепса Максима Карании. После нескольких месяцев напряженной работы механиков легиона титаны были отремонтированы и вернули себе былое величие.

После окончания ремонтных работ легион был готов возвратиться в экспедиционную флотилию, чтобы опять сражаться за расширение границ Империума. Касим с нетерпением ждал отправки на фронт, потому что Марс сильно изменился с тех пор, как Темпестус в последний раз выводил свои машины на его красно-коричневые просторы.

Идеи Великого Крестового Похода уже не интересовали обитателей Марса. Правители кланов-кузниц и магосы были вовлечены в междоусобные распри, увлекающие Красную планету в трясину интриг и подозрений.

Изменились даже воинские ордены; отдельные фракции военных сил были заняты лишь охраной контролируемых ими ресурсов. И Легио Мортис не стал исключением, его воины расширяли зону влияния под предлогом охраны мелких кузниц, чтобы легче было оказывать влияние на другие ордены.

Нет, чем быстрее Темпестус вернется к своему настоящему делу на просторах Галактики, тем лучше.

– Где же они? – прошептал Касим, разворачивая машину, чтобы его курс пересекался с маршрутом «Аструс Люкс».

Из его рубки виднелись лишь вихри пепельного урагана, частицы пыли и песка – сущее наказание для шестеренок и поршней – царапали армированное стекло.

– В двадцати километрах от нас, мой принцепс, – произнес модерат Ворич. – Отраженный сигнал усиливается, но порой совсем пропадает, как будто перед машинами движется источник помех.

– Держи прежний курс, – скомандовал Касим. – И не спускай глаз с сенсориума. У них могут быть «Гончие» в передовых пикетах.

– Слушаюсь, мой принцепс.

Касим почувствовал, как в ответ на его команды напряглась машина, жаждущая скорее начать охоту.

– Скоро, – прошептал он.

Касим полагался на показания аппаратных имплантатов и множества сканеров, посылавших информацию через БМУ непосредственно в мозг. До сих пор «Раптория» вела только пассивное сканирование, что не позволяло обнаружить машину в этой пепельной буре. Активное сканирование выявило бы больше деталей, но при этом выдало бы присутствие «Гончей» всем, кто находился поблизости.

В подобных условиях «Гончие» предпочитали действовать скрытно, каким бы странным ни казалось упоминание о скрытности по отношению к огромной машине, и Касим полагался на свою интуицию ради безопасности «Раптории». Но шквал помех, забивающий сенсориум, осложнял ситуацию, и Касим чувствовал некоторое замешательство машины, вызывающее излишнюю порывистость при выполнении команд.

Вся остальная информация поступала без искажений. Касим ощущал близость машины Ламна, жалящие удары песчинок в корпус «Раптории» и привкус пепла в завывающих вокруг него вихрях.

Где-то впереди, за пеленой бури, скрывался противник, хотя пока машины Мортис еще нельзя было классифицировать как вражеские. Но Касим не видел их и не мог определить разделявшую их дистанцию. Подобная ситуация для пилота титана представлялась настоящим кошмаром. Враг, возможно, уже готовился к выстрелу, а Касим еще даже не знал, насколько близко он находился.

Касим понимал, что рано или поздно Мортис и Темпестус решатся пролить кровь.

Гарантией тому стала перепалка между Повелителем Бурь и Камулом на Совете Фарсиды. Инстинкт воина подсказывал Касиму нанести удар первым, но он не мог ослушаться прямого приказа принцепса Шарака.

– Мой принцепс! – окликнул его Ворич, и в то же мгновение по земле прокатилась мощная дрожь. – Устойчивый отраженный сигнал от объекта прямо по курсу! Выбросы ядерного реактора и признаки пустотной защиты.

– Во имя Машины, откуда они взялись?! – воскликнул Касим. – Идентифицируй объект!

– Класс машины еще не определен, но она явно велика для «Гончей».

Вибрация в почве уже подсказала Касиму, что это была не «Гончая».

И не «Разбойник».

– «Владыка войны»? – предположил Касим.

Его волнение тотчас передалось машине, и «Раптория» слегка присела, словно стараясь прижаться к земле.

– Нет, мой принцепс, – ответил Ворич, с ужасом вглядываясь в появляющееся в завихрениях бури изображение.

Касим ощутил холод упавшей на него тени, а потом ему стало жарко: навстречу двигалась исполинская машина, сотрясавшая землю при каждом шаге неимоверно тяжелых ног. Настоящая крепость из медно-красного металла, с черными и серебристыми вставками, передвигалась на опорах размером с башню. По сравнению с этим гигантом «Гончая» могла показаться сущим младенцем у ног взрослого человека.

Такого грандиозного сооружения, увенчанного выгнутыми зубцами, Касим еще не видел. Он слышал рассказы и просматривал техническую документацию и чертежи, но все это не могло подготовить его к встрече с этой грандиозной боевой машиной.

На плечах колосса покачивались орудия, способные стирать в пыль целые города, а голова из отполированного серебра была выполнена в виде рогатого оскаленного черепа.

– «Император»! – выдохнул Касим.

Принцепс Кавалерио в поисках информации переключал мультисвязь с одного канала на другой, но не мог найти ничего, кроме визгливых тирад скрапкода, заполнившего эфир. Он ничего не знал о принцепсе Шараке и опасался самого худшего. Легио Мортис вышел на марш, и Кавалерио гадал, не решил ли принцепс Камул воплотить в жизнь свои слова о надвигающейся буре.

Боевая группа на предельной скорости двигалась к крепости легиона, и Кавалерио слышал, как древнее сердце «Викторикс Магна» протестует против требований своего командира. Его собственное сердце стучало в такт машинному, и он чувствовал, как онемение постепенно охватывает конечности.

Он старался не обращать внимания на грозные признаки, желая лишь одного – чтобы его смертное тело и бессмертная сущность машины продолжали двигаться.

– Как ты думаешь, Мортис на самом деле собираются атаковать крепость? – спросил его модерат Кайпер.

– Не знаю, – признался Кавалерио. – Я уверен, что Камулу хотелось бы вытеснить наш легион из Фарсиды, но такой поступок даже для него был бы чересчур дерзким.

– Тогда, возможно, это первый шаг в большой войне, – предположил Кайпер.

Кавалерио, снова вспомнив слова Камула, произнесенные на Совете Фарсиды, предпочел промолчать.

Общество на Марсе уже разделили линии фронта, и, хотя Кавалерио никак не мог поверить, что ордены титанов примут участие в войне, Мортис, по всей видимости, намеренно пытался возбудить ярость Темпестус.

Что ж, Индий Кавалерио не собирался поддаваться на их провокацию.

– Я не думаю, что они намерены атаковать, – сказал он. – Скорее, они рассчитывают, что мы нападем на них и выстрелим первыми и тогда их удар будет оправдан.

– Наши воины откроют огонь только в ответ на их стрельбу, – заметил Кайпер.

Кавалерио обратился мыслями к командирам машин – Шараку, Касиму и Ламну. Шараку можно доверять в любой ситуации, но Касим и Ламн?

Они отважны и агрессивны, как и полагается командирам «Гончих», но, если у опытных воинов сердце и разум уравновешены, к каким импульсивным поступкам может подтолкнуть этих двоих принцепсов сложившаяся напряженная ситуация?

– Отыщи мне группу Шарака, – приказал он. – Я хочу быть уверен, что они не станут стрелять первыми.

– Понял, Повелитель Бурь, – ответил Кайпер и сосредоточился на поиске связи в буре помех.

Кавалерио переключил мультисвязь на канал магоса Аргира:

– Сколько времени займет оставшийся путь до Аскрийской горы?

– Последние данные: на предельной скорости мы окажемся в зоне прямой видимости через семнадцать и четыре десятых минуты. Однако безопасный уровень реактора в двадцать семь процентов мощности не позволит сохранить скорость все это время.

– Увеличь мощность реактора, – приказал Кавалерио. – Я хочу, чтобы мы были там через десять минут.

– Предупреждаю: повышение мощности реактора…

– Я не хочу слышать никаких предупреждений! – отрезал Кавалерио. – Выполняй приказ!

Титан «Император» пришел не один.

Следом за ним, словно дружки за школьным забиякой, шагали два «Владыки войны» и «Разбойник». Касим не обнаружил никаких признаков пикетов «Гончих» или сопровождающих отрядов скитариев, но зачем нужны такие мелочи машинам колоссальной мощности?

При каждом шаге «Императора» земля дрожала и трескалась под его ногами, и Касим мог лишь в благоговейном восторге смотреть, как мимо него проходит самая могучая боевая машина, сравнимая разве что с целым городом-ульем, решившим покинуть свое место.

– Что мы будем делать? – негромко спросил модерат Ворич.

А что тут можно сделать? Сражаться с этим монстром равносильно самоубийству, а ведь при такой скорости он пересечет Линию Бури через девять с небольшим минут, и тогда им придется вступить в бой. Они будут подобны муравьям рядом с гроксом, но ведь и муравьи могут одолеть превосходящее их размерами животное, если их много.

Неожиданно ожившие системы наблюдения выдали всю доступную информацию об «Императоре», и Касим понял, что у Темпестус нет такого орудия, которое могло бы поразить этого гиганта.

– Мы будем его преследовать, – сказал Касим. – И ждать.

– Ждать чего? – спросил Ворич.

Касим опустил взгляд на свой медальон и снова пожалел, что не может к нему прикоснуться.

– Ждать, не окажется ли сегодняшний день днем нашей смерти, – ответил он.

Завывающий ураган психической энергии подхватил Далию, завертел и потащил за собой, так что она невольно закричала. Пронзительные голоса раздирали мозг изнутри, и еще она слышала шепот, который не должна была услышать в этом оглушительном вое, но голоса звучали так отчетливо, словно она прислушивалась к ним, лежа в своей постели посреди ночи.

Белое сияние заливало весь зал, и в ослепительной мгле на стенах плясали тени, отбрасываемые ревущей серебристой колонной, которая протянулась от вершины купола до сидящего на троне Ионы Мила.

За спиной Далии, лязгнув металлом, закрылась дверь, и этот звук на мгновение напомнил ей о Какстоне и всех остальных, кто остался снаружи. Яростные вихри эфира развевали ее одежду, хлестали и обжигали кожу, проникали в костный мозг и даже глубже.

Вокруг нее метались пятна света, они принимали странные формы, не поддающиеся описанию, но затрагивающие самые темные уголки ее сознания. Весь зал заполнился облаками эмоций: грозовыми тучами гнева, дымкой сожалений, смерчами тоски и вихрями любви и предательства.

Со всех сторон ее окружали чувства и ощущения, хотя Далия и представить себе не могла, как им удалось принять физическую форму и стать видимыми. Она шагнула в зал, чувствуя, как первобытная энергия, завладевшая пространством, разрушает ее волю и одновременно заряжает ее.

– Иона! – закричала она, и звуки сорвались с ее губ алым потоком.

В первый момент она испугалась, что это кровь, но цвет исчез так же быстро, как и появился. Шум в зале стоял невыносимый, словно это был предсмертный крик целой расы или крик расы, только зарождающейся.

Вокруг нее сосредоточились все эмоции и все знания, и Далия поняла, что это и есть эфир, царство, которое не подвластно ни одному разуму. Это был источник всех знаний, но и источник непреодолимой опасности.

И она позволила Ионе Милу окунуться в этот источник.

Эта мысль подтолкнула ее, и Далия стала пробираться вперед сквозь вихри сверкающего света, ощущая иссякающую энергию псайкеров, которые уже начали умирать в своих нишах. Она чувствовала, как угасают их жизни, растворяясь в какофонии света и звуков. Каждая смерть острой иглой вонзалась в ее мозг, каждая смерть заставляла ее всхлипывать от жалости.

Приближаясь к трону, освещенному ослепительным сиянием Астрономикона, Далия прикрыла рукой глаза. Она видела, что Иона Мил содрогается от конвульсий, его голова непрерывно дергается из стороны в сторону, а губы двигаются, испуская бесконечные потоки слов, но так быстро, что ничего невозможно разобрать.

Пьедестал трона окружали самые яростные порывы энергии и призрачные видения, и Далия, не в силах с ними бороться, была вынуждена опуститься на четвереньки.