Текст книги "Джинн"

Автор книги: Грэхем (Грэм) Мастертон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 10 страниц)

– Да-да, пока что да, – ответил он. – Все соответствует древним обычаям.

– Дальше мне было трудно разобраться. Но, насколько я уловила, та самая непотребная сестрица дала себе обещание, что в один прекрасный день она отомстит мудрецам и джиннам и отплатит им за все зло и страдания, причиненные ими невинным людям. Но несмотря на то, что сестра невесты стала шлюхой джиннов и ее насиловали, истязали, совершали жестокие религиозные ритуалы в самых изощренных и отвратительных формах, ее сестра-красавица осталась в плену у фанатиков и умерла медленной и страшной смертью. Ее мучили ужасно. Так, например, ей вскрыли живот, вложили в чрево змею и зашили рану. А о других пытках и ритуалах мне даже страшно рассказывать.

Когда Анна окончила свою речь, воцарилось тягостное молчание. Я сделал солидный глоток виски и наслаждался ощущением жгучего аромата на языке. Доктор Джарвис стоял молча и неподвижно, глядя в окно на темные лужайки перед домом, а профессор Кволт сидел, опустив голову и закрыв лицо руками.

Затем профессор сел прямо и поднял голову:

– Я знаю, о чем мы все думаем. Вопрос в том, принимать все это всерьез или нет?

Анна поставила стакан на стол.

– Я не вижу причин пренебрегать этим рассказом, сказала она. – Все, что рассказала Маджори, соответствует тому, что вы рассказывали нам об Али-Бабе и его «Сорока Разбойниках». Девушку взяли в плен сектанты нцваа. Все сходится.

Кволт задумчиво потер подбородок и посмотрел на Анну своими усталыми глазами.

– Все это так, Анна, все так. Но эту историю мог бы рассказать любой, кто более-менее знаком с. историей магии Среднего Востока. Об этом есть книги в доме вашей крестной, мистер Эрскайн. И если она знает этот язык, тогда очевидно, что у нее была возможность познакомиться с мифами и легендами.

Я загасил окурок в пепельнице.

– В этом стройном объяснении есть уязвимое место, профессор. Маджори не знала никаких иностранных языков, ее абсолютно не интересовали антикварные вещи и книги Среднего Востока. Она рассказывала мне, что Макс часто присылал из поездок по Востоку посылки, и она даже не утруждала себя, чтобы открыть их. Более скучной натуры трудно представить.

Доктор Джарвис повернулся к нам.

– В таком случае, – спросил он, – как же она могла связно рассказать столь длинную и сложную историю? Она одержима или загипнотизирована? Или нам все это почудилось?

– Думаю, последнее исключается, – ответила Анна спокойно. – Я думаю, невозможно, чтобы Маджори Грейвс знала этот древний язык.

– Быть такого не может, – добавил доктор.

– Политикам известен метод обучения языку по оригинальному методу, за одну ночь, – вставил профессор Кволт.

У меня возникло чувство, что он скорее проверяет уверенность Анны, чем критикует ее.

Анна покачала головой:

– Такой диалект за одну ночь не выучить. Это все равно, что учить кунг-фу, не имея понятия о его внутреннем содержании и культуре тела. Можно освоить движения в боевом кунг-фу, но если вы не знаете культуры этой борьбы, то никогда не станете мастером. А выучить культуру кунг-фу нельзя за одну ночь.

Профессор Кволт одобрительно пыхтел трубкой.

– Ну ладно, все равно, – сказал он. – Так какие еще есть мнения?

Все замолчали, затем заговорил доктор Джарвис:

– Насколько я понимаю, есть только два варианта. Либо миссис Грейвс была одержима демоном, который вещал ее устами, либо была загипнотизирована кем-то и потому заговорила на незнакомом ранее языке, даже не понимая смысла.

– Ну, и что вам кажется более приемлемым? – спросил профессор Кволт.

Он разговаривал с нами, как терпеливый лектор университета, который приглашает студентов высказывать свои соображения. Но никто из нас ничего путного не придумал.

Я обычно с трудом логически рассуждаю, вся моя логика состоит из манипулирования первыми пришедшими в голову мыслями.

– Более вероятно, что она находилась в состоянии гипноза, – заметил я. – Не скажу, что я не верю в демонов, но существует, пожалуй, больше достоверных случаев гипнотизмa чем демонической одержимости. Кроме того, упоминание о демонах заставляет меня содрогаться.

Профессор Кволт улыбнулся:

– Ладно. Предположим, она была загипнотизирована. Кто это сделал и зачем?

– Ну, насколько мы знаем, – сказала Анна, – в Зимнем Порте сейчас находятся двое: мисс Джонсон, и эта загадочная личность в капюшоне.

– Об этой странной личности мы не знаем ровным счетом ничего, – заметил профессор Кволт. – А вот касательно мисс Джонсон можно порассуждать. Предположим, это сделала она. Но зачем ей понадобилось гипнотизировать миссис Грейвс?

Мы начали размышлять об этом, когда в дверь гостиной постучали. Доктор Джарвис сказал:

– Войдите.

В комнату вошла миссис Джарвис. Это была невысокая румяная женщина с белокурыми локонами, одетая в простенькое цветастое платье.

– Надеюсь, я вам не помешала, – сказала она. – Но к вам стучатся.

– В какую дверь? – спросил доктор Джарвис. – Надеюсь, не в дверь погреба?

– Нет, дорогой, в дверь консультационной. Я услышала стук и решила зайти, пощупать пульс у Маджори и измерить температуру, но не смогла открыть.

– Она не заперта, – сказал доктор Джарвис. – Я никогда не закрываю, разве что ночью.

– Я думаю, будет лучше, если ты сам сходишь и посмотришь, – сказала миссис Джарвис. – Я уж и толкала, и стучала, но ничего не получается…

Анна улыбнулась:

– Ты – сильный парень, Гарри, иди помоги.

– Сильный? – спросил я. – В школе меня дразнили заморышем, потому что я был похож на недоноска из букваря Чарльзa Атласа.

Тем не менее я последовал за миссис Джарвис через коридор к белой двери консультационной. Подергал за ручку. Миссис Джарвис оказалась права, дверь была закрыта. Я уперся плечом и попытался выдавить дверь, но безуспешно. Она стояла твердо и крепко, будто была заперта на десять засовов. Я еще раз подергал за ручку и позвал:

– Маджори, ты закрыла дверь? Проснись, Маджори!

За дверью ни звука. Миссис Джарвис предложила:

– Можно было бы залезть через окно, но оно тоже закрыто.

– Но ведь можно заглянуть в окно и посмотреть, что там делается?

– Нет. – Она покачала головой. – Окна закрашены краской наполовину, чтобы с улицы было не видно, когда производится осмотр.

– У вас есть ключ?

Она протянула мне ключ.

– Я уже пробовала. Без толку, замок не работает.

Я взял ключ и повертел им в скважине. Пока возился с замком, мне показалось, что в комнате возник слабый шум. Перестал поворачивать ключ и прижался ухом к двери, но звуки прекратились. Повертел ключом еще, но пока я это делал, готов побиться об заклад, опять услышал странный шум.

Это были мягкие, хлопающие звуки, будто взмахи больших крыльев. Я снова прислушался – тишина. Спросил миссис Джарвис:

– Видимо, придется взломать дверь. Вы не возражаете?

– Раз надо, значит, надо. Под лестницей есть лом.

Она открыла кладовку под лестницей, и мне пришлось разворошить кучу старых принадлежностей для гольфа и разбитых картинных рам, прежде чем нашел старый лом у задней стены. Я вытащил его и уперся в щель между дверью и косяком. На всякий случай еще раз повернул ключ и подергал ручку, но безуспешно.

Я покрепче взялся за лом и как рычагом надавил вбок. Старое доброе дерево скрипело, но не поддавалось, я надавливал сильнее и сильнее, и вот наконец дверь распахнулась.

Внутри было темно, хотя я точно помню, что, уходя, мы оставили свет включенным. Я наклонился над кушеткой и разглядел ноги Маджори в серых чулках. Включил свет и увидел жуткую картину.

– О боже! Так я и думал.

Маджори была мертва. На ней не было никаких следов насилия, но руки были прижаты к груди, она как бы защищалась от кого-то или чего-то. Глаза открыты и выпучены, а рот зловеще распахнут, как бы в безмолвном вопле.

Когда я обернулся, доктор Джарвис уже стоял в консультационной. Он взглянул через мое плечо на безжизненное тело Маджори, схватил ее руку, проверил пульс, но… Он провозился с ней три или четыре минуты, прежде чем отпустил ее руку.

– Мне очень жаль, – мрачно сказал он. – Ей уже ничем не поможешь.

– Вы знаете, от чего она умерла? – спросил я. Мне было жутко и больно, но я должен был все знать.

Доктор накрыл Маджори белой простыней.

– Она скончалась от страха, – ответил он.

– От страха? Да вы шутите, доктор!

Доктор Джарвис зло посмотрел на меня.

– Да я не больше вашего знаю, что здесь, черт возьми, произошло! – закричал он. – Сами посмотрите! Налицо все признаки истерического спазма! Это случается очень часто! Даже люди, которые вешаются, умирают от страха раньше, чем сломают себе шею.

Я подошел к окнам и проверил их. Они были закрыты. Доктор Джарвис нервно провожал меня глазами, пока я осматривал комнату. Ничто не было разбито или передвинуто. Никаких следов борьбы.

– Не могу понять, – произнес доктор уже более спокойно. – Просто ума не приложу.

– Чего же вы не можете понять?

– Мистер Эрскайн, если человек умирает от страха, значит, есть что-то, что его пугает. Но что же могло так напугать Маджори здесь?

Я оглядел комнату еще раз. Вошли профессор Кволт и Анна. Пока доктор Джарвис объяснял им, что произошло, я стоял, отвернувшись. Я был слишком потрясен, чтобы с кем-то разговаривать. Мне рассказали о смерти Макса, я видел мертвую Маджори. Я сам был дважды напуган чем-то непонятным. И вот я своими глазами увидел, что может сделать проклятый джинн. Теперь я был уверен, абсолютно уверен, что бы в том кувшине ни было, именно «оно» – причина всего, что произошло за последние дни. Как бы опасно это ни было, мы обязаны вернуться в злополучный Зимний Порт и избавиться от него. Я не хотел смерти мисс Джонсон, не хотел смерти Анны, профессора Кволта и доктора Джарвиса, а больше всего – своей собственной. Только не так, как Макс или Маджори, с выпученными от страха глазами и перекошенным лицом.

– А вы, мистер Эрскайн, что-нибудь видели? – спросил профессор Кволт.

Я покачал головой:

– Нет, ничего. Но клянусь, я что-то слышал за дверью, пока пытался открыть ее.

– Слышали? – спросил доктор Джарвис. – Что это было?

– Ну… Представьте, что вы лежите вечером в постели, а тут в комнату влетает большая моль и начинает летать и хлопать крыльями вокруг лампы, и вы все время боитесь, что она подлетит и сядет вам на лицо. Что-то вроде этого. Мне так показалось.

Доктор Джарвис, кусая губы, подошел к тумбочке и поднял трубку телефона.

– Что вы делаете? – спросил я.

– Вызываю полицию, что же еще? Я не хочу, чтобы это продолжалось.

– И вы думаете, полиция вам поверит? И разве они смогут чем-то помочь, даже если поверят? Доктор, будьте реалистом!

Доктор Джарвис показал на тело Маджори:

– Если вы думаете, что смерть Маджори имеет что-то общее с реальностью, то будьте реалистом сами! А я думаю, что здесь нечисто. И я вызываю полицию.

Профессор Кволт подошел к доктору и спокойно забрал трубку из дрожащей руки Джарвиса.

– Кого вы собираетесь вызвать? – спросил он своим глубоким уверенным голосом. – Эскадрон привидений?

Когда мы, наконец, решили вернуться в Зимний Порт, было около десяти вечера. Стемнело, черный воздух окутывал нас, как футляр. Луна еще не взошла. На улице стояла странная душная тишина. Мы молча забрались в машину, и я завел двигатель. От панели приборов исходил зеленоватый тусклый свет, и наши лица казались неестественными и зловещими.

– Думаете, мы правильно сделали, что оставили доктора Джарвиса дома? – спросила Анна.

– Думаю, да, – ответил профессор Кволт, развалясь на заднем сиденье. – Он достаточно взрослый и опытный, чтобы позаботиться о своей безопасности.

– Да, – согласилась Анна. – А если он все же вызовет полицию?

Я включил фары и отъехал от дома.

– Он обещал не делать этого, – сказал я. – А доктор Джарвис из тех добропорядочных джентльменов, которые держат свое слово. Не беспокойтесь.

Я быстро катил по освещенному тоннелю, который мои фары проделывали в темноте. Впереди нас тучами летали мотыльки и бабочки. Я выехал на главную магистраль и двинулся по ней к Зимнему Порту. Дорога была пустынной, так что я немилосердно жал на газ и весь путь промчался на огромной скорости.

Когда мы прибыли в Зимний Порт, над морем появился янтарный полумесяц. В его свете сверкали росинки на лужайке и блестела черепица на крыше. Я подъехал к парадному входу и заглушил мотор.

Несколько минут мы сидели молча. Не было слышно ни звука, не считая шелеста травы под морским. бризом и монотонного поскрипывания флюгера.

– Похоже, никого нет, – тревожно проговорила Анна.

– Ну и что, – сказал профессор Кволт. – Если здесь никого нет, значит, нам никто не помешает пойти и посмотреть на кувшин.

Я закурил.

– Вы уверены? Ставлю десять против одного, что за углом спрятался тип в капюшоне.

Профессор Кволт засмеялся:

– Если бы я не знал, что вы верите в это так же, как и я, – сказал он, – я бы заставил вас пойти туда первым.

Наконец мы выбрались из машины и осторожно, стараясь поменьше шуметь на гравиевой дорожке, пошли к главному входу. Я постучал и позвонил, просто так, из приличия, но после трех или четырех минут тягостного ожидания мы решили окончательно, что в доме никого нет.

– Сможете вышибить? – спросил профессор Кволт.

Я пошел к боковой стене веранды и взял ту самую кирку, которую припрятал там, когда Маджори выгнала меня. Все отошли назад, а я принялся орудовать киркой, просунув ее в щель возле замка.

– Видно, что ломать двери – не твоя основная специальность, – заметила Анна, пока я возился с железякой. Однако этот орешек оказался покрепче, чем дверь консультационной доктора Джарвиса. Она была надежно закрыта на замок и два засова, так что я был вынужден просто разнести дверь на куски.

– Надеюсь, это будет оправдано, – сказал профессор Кволт, немного нервничая.

Я основательно взмахнул очередной раз киркой, и с дверью было покончено. Внутри стоял смрад, я с трудом смог различить шахматный черно-белый рисунок пола в прихожей. Профессор вошел следом и внимательно осмотрелся.

– О кей. Я думаю, дальше путь не опасен.

– Не опасен? – спросил я Анну, пока Кволт двигался, впереди нас. – О чем это он?

– Я подозреваю, он ищет следы присутствия злых духов, ответила Анна. – Никогда не знаешь, что они выкинут.

Профессор кивком призвал нас идти быстрее.

– Поторопимся, – сказал он. – Если хотим взять инициативу в свои руки, мы должны действовать внезапно. Если джинн находится в доме, он ничего не предпримет, пока не поймет, что нам надо.

Мы подошли к лестнице. Ступеньки призывно глядели на нас, как бы приглашая посетить излюбленный клуб.

– Вы слишком усложняете, – сказал я. – Вы уверены, что мы не дурачим сами себя?

Профессор Кволт вежливо покашлял.

– Лучше казаться дураком, чем выглядеть так, как умный Макс Грейвс, – мягко заметил он. – Дело-то в том, что мы идем навстречу неизвестному, так что будем вести себя поосторожней.

– Тогда о кей, – сказал я. – Пойдем наверх и во всем убедимся сами. Это на втором этаже, в самом конце. Там будет дверь в башню. Она опечатана, как я вам говорил. Я возьму кирку на всякий случай.

Профессор Кволт двинулся в путь, мы с Анной следом за ним держась за перила, чтобы не упасть в темноте.

Я предложил зажечь свет, но профессор запротестовал, сказав, что это очко в пользу джинна. Тогда он узнает, кто мы. Даже если это и не джинн, а простой человек из плоти и крови, наше наступление в кромешной темноте будет иметь тот же неожиданный эффект.

Наконец мы достигли второго этажа и напрягли зрение, чтобы разглядеть длинный, мрачный коридор. Через открытую дверь в кабинет Макса Грейвса пробивался лунный свет, что придавало обстановке еще больше таинственности и жутковатости.

– Мне уже страшно, – шептала Анна. – Пожалуйста, не говорите про привидение в капюшоне, а то я упаду в обморок от ужаса.

Держась поближе друг к другу, мы бесшумно шли по коридору. Половицы были старые и в некоторых местах скрипели, и эти звуки не добавляли нам храбрости.

Анна схватила меня за руку, и даже смелый профессор Кволт, видимо, решил оставить свой академический оптимизм.

Неожиданно Анна остановилась, а поскольку она держала мою руку – и я вместе с ней. Я тронул профессора за плечо.

– Что случилось? – спросил тот.

– Послушайте, – сказала Анна. – Послушайте.

Я прислушался. Ни звука. Но затем уловил, что это была то же самая тихая, монотонная мелодия, как завывание ветра у горлышка большой бутылки или игра на старинном музыкальном инструменте. Звуки были где-то совсем рядом, будто вокруг нас. Мы находились во власти леденящего душу страха.

Глава VI

Музыка достигла странного вибрирующего тона, будто хотела подняться до недосягаемой высоты звука.

– Это кувшин, – сказала Анна испуганно. – Это он.

Профессор Кволт ничего не сказал. Он только взял нас за руки и повел по коридору, мимо залитого лунным светом кабинета Макса и дальше, в самый конец. Мы дошли до поворота налево и остановились, глядя на освещенную луной дверь в башню. Охваченные нервным возбуждением, мы уставились на печати и засов.

Музыка продолжалась. Было трудно определить, звук это струнного инструмента или высокий человеческий голос.

Профессор Кволт подошел к двери вплотную и начал осматривать коричневые печати. Музыка стала понемногу стихать, и через некоторое время в коридоре вновь воцарилась тишина. Но мы все равно стояли, навострив уши, пытаясь уловить малейшие звуки, особенно со стороны двери в башню, и ждали, когда профессор выскажет свое мнение.

– Нет никаких сомнений, – прошептал он после осмотра. – Эти печати предназначены, чтобы держать взаперти могущественного джинна. Они очень древние и редкие, некоторые мне вообще неизвестны. Видите эту печать, с фигурками в треугольнике? Эта печать ходила на Востоке в тринадцатом веке, обозначает знак волшебной силы высшей пробы. Не смейтесь над этим, Гарри. Не сейчас.

Я смущенно покашлял.

– Я и не собирался смеяться. Но что вы скажете по поводу музыки? Откуда она исходит?

Профессор почесал свою волосатую шею.

– Думаете, я понимаю больше вашего? Откуда мне знать про эту музыку? В магии не существует слов «где?» и «откуда?», есть только – «когда?» и «как?». Ко всему, что относится к магии Среднего Востока, не подходит слово «где?». Где Бог? Где рай? Где ангелы? Это земные вопросы, не имеющие смысла.

– Но вы считаете, что эта музыка – один из способов проявления джинна?

Профессор пожал плечами:

– Честно говоря, не знаю. Я раньше слышал в легендах о странных звуках и о музыке, но ни о чем конкретном не знаю. Хотя мне это чем-то напоминает ритуальную музыку в честь богов в областях северной Сахары.

– Вы полагаете, это волшебная музыка? – спросила Анна.

– Понятия не имею. Вы рассказывали, что Макс тоже слышал музыку и она его беспокоила.

Мы снова прислушались к тому, что происходило за дверью в башню, но все было тихо. Слышали лишь повизгивание флюгера и ночной ветер с моря. Да и весь старый дом потрескивал, словно души умерших хозяев бродили по нему и скрипели половицами.

– Итак, – сказал я. – Сосуд в башне. Давайте побыстрее вышибем дверь и посмотрим, что же в нем такое.

Я поднял свою железяку и начал сковыривать печати с древними знаками. Тут мне пришло в голову, что проще пару раз ударить киркой и пробить дыру в панельной стене, чем возиться с печатями и железным засовом. Тогда и печати останутся целыми.

Я покрепче взялся за кирку и замахнулся для первого удара. Вдруг я ощутил, что рядом со мной стоит кто-то еще. Нет, не профессор Кволт и не Анна. Кто-то другой. Я как во сне опустил кирку и медленно развернулся. В тусклом лунном свете, в длинном платье, стояла мисс Джонсон. Ее лицо было белым и неподвижным. Она поднимала руки, будто подзывая или показывая на меня.

– Мисс Джонсон? – выпалил я раздраженно и взволнованно, отчасти от злости, отчасти от испуга. – Мисс Джонсон, что все это значит?

– Она зловеще шагнула вперед. Ее лицо ушло из полосы лунного света, и теперь были, освещены лишь очки, блестевшие, как две монеты.

– Мистер Эрскайн, – зашептала она. – Не трогайте дверь!

– Мисс Джонсон, – сказал я. – Надо. Вы знаете, что миссис Грейвс погибла?

Нависла тишина. Затем она сказала:

– Так я и предполагала. Какой ужас!

– Предполагали? – изумленно воскликнул профессор Кволт.

– Конечно, – ответила мисс Джонсон, поворачивая голову в его сторону. – Она вмешалась в такие дела, что это должно было случиться. – Она замолкла, затем продолжила: Уверяю вас, ее смерть никак не связана со мной. Я только предполагала, вот и все. Я не знала, что он собирается это сделать.

– Он? – спросил я. – Кто он?

Мисс Джонсон опустила голову.

– Давайте лучше поговорим обо всем внизу, – сказала она. – Мы потревожим сосуд, если будем стоять рядом с этой дверью. Он знает, что творится вокруг. Он непредсказуем. Никогда не знаешь, что он сотворит в следующий момент.

Профессор Кволт сказал:

– Раз вы так хотите, поговорим внизу. Но мне кажется, вопрос мистера Эрскайна заслуживает того, чтобы на него, ответили. Все-таки не каждый день у человека умирают крестные родители, не так ли?

Мисс Джонсон прошептала:

– Нет, умоляю, нет!

Она повернулась и пошла по коридору, ее длинное рыжее платье волочилось по полу. Когда мы пришли в большую гостиную, она зажгла старые масляные лампы, и мы расселись, окружении желтых мерцающих огней.

– А что, разве нет электричества? – спросил я.

Мисс Джонсон кивнула:

– Есть, но я люблю так. Макс любил говорить, что электрическая энергия – от дьявола, а я всегда боюсь, что он может явиться.

– Э-э… значит, тот, о ком вы говорите, тот, в чьи дела, вмешалась миссис Грейвс, это дьявол?

Мисс Джонсон торжественно склонила голову:

– Я знаю, что это звучит смешно, но это так. Так его называют.

Теперь спрашивал профессор Кволт:

– И вы убеждены, как и мистер Грейвс, что в кувшине содержится злой дух? Верно?

Мисс Джонсон даже не взглянула на него. Она ломала пальцы, пытаясь справиться с волнением.

– Это нечто еще более могущественное, чем то, что вы предполагаете, – прошептала она. – Я знаю, ЧТО в Кувшине, я знаю, как следует поступить. Если вы не возражаете, я все сделаю сама.

– Что все? – переспросила Анна. – Мисс Джонсон, поймите, мы знаем о джинне и пришли сюда, чтобы помочь.

Мисс Джонсон выдавила улыбку:

– Я все прекрасно понимаю. Иначе бы вы не вернулись сюда и не стали ломать дверь в башню. Я наблюдала за вами с того момента, как вы пришли, и слышала все, о чем вы говорите.

– Но почему же, черт возьми, вы не разрешили нам войти? – резко спросил я. – Мне пришлось из-за вас сломать дверь!

Несмотря на мои упреки, мисс Джонсон оставалась холодной, подавленной и угрюмой. Когда я к ней пригляделся, то начал осознавать, что если бы не страшные очки да не это ужасное платье, безвкусный макияж, не выщипанные брови и не умилительные башмаки, в которых она выглядела как старомодная дева, она была бы весьма и весьма привлекательной женщиной.

– Мистер Эрскайн, – сказала она. – Напомню вам: я знаю, что в кувшине, и мне известно, как следует поступить. Я могу справиться сама. Остальные мне только помешают.

– Так объясните же нам, наконец, – сказал я, – ЧТО вы собираетесь делать?

Она вновь опустила глаза.

– Вы, наверное, слышали легенду об Али-Бабе и Сорока Разбойниках? – спокойно спросила она. – Я имею в виду настоящую легенду, а не сказку из «Тысячи и Одной ночи». Может быть, вы также знаете историю юной принцессы, которую похитил Али-Баба, чтобы принести ее в жертву колдунам, а в награду получил самого злобного из всех джиннов?

– Нцваа, – мягко сказала Анна.

– Именно, – согласилась мисс Джонсон. – Я уверена, что такие вещи вам знакомы, иначе бы вы не были здесь. Только те, кто знает легенду об Али-Бабе и Сорока Разбойниках, могут бояться кувшина джиннов.

– И каким образом вы стали причастны к этому делу? спросил я мисс Джонсон. – Я думал, вы просто компаньонка Маджори.

Мисс Джонсон кивнула.

– Официально, – ответила она, – я и была ею.

– А неофициально?

Она взглянула на меня. Медленным движением сняла очки, и тут мои предположения подтвердились. Хотя ее слегка портили печальные близорукие глаза, какие всегда бывают у людей, когда они снимают очки, она оказалась очень миловидной женщиной.

– А неофициально, – продолжила она, – я – прямой потомок той персидской девушки, которая принесла, вернее, пыталась принести в жертву ради спасения любимой сестры свою честь и целомудрие. Вы ведь знаете эту легенду, не так ли? О том, как прекрасная девушка собиралась выйти замуж и как ее развратная сестра предложила джиннам в вечное пользование свое тело. И потом эта бедняжка, спустя годы после того, как ее красавица-сестра умерла от страшных пыток, родила ребенка. Девочку. Ее дочь выросла, вышла замуж, и тысячи последующих поколений девочек передавали друг другу эту легенду и главную задачу их жизни.

– Задачу? – спросил профессор Кволт. – Какую задачу?

Мисс Джонсон водрузила очки на место.

– Нам было предназначено найти джинна Али-Бабы, где бы он ни был. В любой стране или на дне океана, найти и исполнить святую месть.

– Я не поняла, – сказала Анна. – Как могла эта легенда дойти до наших дней, так сказать, из первых уст?

Мисс Джонсон слегка улыбнулась:

– Так же, как все другие легенды и предания. Матери рассказывали ее своим дочерям. Моя бабушка, персидская эмигрантка, рассказала легенду моей маме, моя мама – мне и просила, что бы ни случилось, поведать эту легенду моей дочери. А если дочери у меня не будет, то самой младшей из родственниц. Это целиком женская месть, если вы понимаете, что я имею в виду. Секрет, который тщательно хранился тысячу лет.

Я состроил кислую мину:

– Радуюсь, что не встретился на пути ваших прабабушек. Мисс Джонсон оставалась серьезной.

– Мистер Эрскайн, если бы вы могли почувствовать, через что прошла та несчастная девушка, – принести в жертву свою жизнь и увидеть, что даже это не спасло твою любимую сестру от страшной гибели, – тогда бы вы смогли понять, что тысяча лет – это не так и много.

– А что же конкретно пришлось пережить этой несчастной девушке? – спросил профессор Кволт. – Мама или бабушка вам рассказывали?

Мисс Джонсон посмотрела куда-то вдаль:

– Как говорится в легенде, сэр, это были самые изощренные сексуальные унижения. Джинн олицетворял собой зло, какое даже невозможно себе представить. Бедная сестра, она прошла через такие страшные унижения, пытки, стыд, что это несравнимо даже с самыми зверскими издевательствами.

– Понимаю, – сочувственно заметила Анна.

Мисс Джонсон остро взглянула на нее:

– Нет, вы не понимаете. И не можете понять, что значит быть одержимой местью, которую пронесли век за веком мои предки. Даже, несмотря на то, что этого джинна никто из них не видел, женщины нашего рода никогда не забывали своей клятвы. Вот почему я должна все сделать сама.

– А как вы узнали, что джинн находится здесь? – поинтересовался я. – И как вам удалось устроиться компаньонкой к Маджори?

Мисс Джонсон пожала плечами:

– Я случайно узнала, что в коллекции мистера Грейвса есть кувшин джиннов. В свое время мама рассказывала мне, как узнать его. Джинн заточен в сосуд с нарисованными на нем синими маковыми цветками и лошадьми без глаз.

– Лошади Наувы Непревзойденного, – мягко сказала Анна.

– И вот какой-то иллюстрированный журнал опубликовал фотографии античных ценностей Среднего Востока из коллекции мистера Грейвса. Там они стояли в ряд, на фоне современной мебели. Я увидела их совершенно случайно. Можете себе представить, что я почувствовала, когда увидела кувшин джиннов! Я поняла, что это не ошибка. Фотография была цветная и очень четкая, я ясно различила голубые маки и безглазых лошадей. После этой публикации я пыталась узнать побольше о мистере Грейвсе. Разведала, что его жена ищет себе компаньонку, и тут же обратилась в местное агентство по найму. И вот я здесь.

– И все же почему именно вас наняла Маджори? Как вы это объясните? – спросил я.

В пляшущем свете масляных ламп было видно, что мисс Джонсон несколько растерялась.

– Я сделала кое-что, чего не делала ни разу в жизни, призналась она. – Заплатила агентству маленький пай, чтобы они меня порекомендовали.

Профессор Кволт рассмеялся.

– Вы – целеустремленная леди, мисс Джонсон, – сказал он. – Но неужели кувшин джиннов действительно значит для вас так много?

Мисс Джонсон после недолгого молчания объяснила:

– Кувшин джиннов значит для меня все, сэр. Я вовсе не красавица. Я никогда не рассчитывала на замужество. Но в конце концов я могу выполнить главное дело своей жизни, в этом мое предназначение – после тысячи лет бесплодных поисков совершить акт справедливого возмездия. И если мужчина вмешается в это дело и не даст мне исполнить ДОЛГ, он жестоко поплатится.

Анна выпрямилась на своем стуле:

– Все это понятно, мисс Джонсон, но что именно вы собираетесь делать?

Мисс Джонсон моргнула:

– Что делать? Я не понимаю.

– Ну, как собираетесь мстить? Что сделаете с джинном? Это очень могущественный дух, вы знаете.

Мисс Джонсон кивнула:

– Я знаю это, мисс…

– Модена, – подсказала Анна. – Анна Модена.

– Я знаю это, мисс Модена, – повторила мисс Джонсон. – Но мама дала мне инструкции, как уничтожить джинна.

Профессор Кволт был явно заинтригован.

– Мы подошли к самому главному. Вы не станете возражать, если я попрошу рассказать о способе уничтожения джиннов?

Мисс Джонсон нервно теребила пуговицу на платье.

– Вы должны понять, что только я смогу уничтожить джинна этим способом. Кровная месть должна быть исполнена только той женщиной, которой джинн причинил зло.

– Вы хотите сказать, что, скажем, я этого сделать не в силах? – спросил профессор Кволт. – Потому что джинн мне не сделал зла?

– Именно так. Как говорила мама, духи Среднего Востока, как и древние боги Греции и Рима, обладают обостренным чувством мести и правосудия. Жизнь за жизнь. И если ваш гнев справедлив, великие боги встанут на вашу сторону и помогут вам одолеть злого духа. А если сунетесь в это дело просто из любопытства, последствия будут страшными.

Я закурил сигарету.

– Иначе говоря, вы нас предупреждаете? – спросил я.

– Я не пугаю вас и никого ни о чем не предупреждаю. Я просто хочу, чтобы вы предоставили мне возможность действовать одной. За меня не беспокойтесь.

– После того, что джинн сделал с Максом и Маджори? Вы уверены, что у вас получится?

– Да. Это МОЯ миссия, завещанная предками много веков назад. Все, что мне предстоит, – произнести молитву над саблей, как это принято в старинных религиях, о которых я узнала из книг мастера Грейвса, а затем этой саблей отрубить все сорок голов джинна, одну за другой.

Я долго молчал и курил.

– Только и всего? – спросил я мисс Джонсон, даже не пытаясь скрыть сарказма.

– Да, – просто ответила она.

– Всего лишь найти старую саблю, поколдовать над ней, и вперед – рубить?