Текст книги "Карнавал Флетча"
Автор книги: Грегори Макдональд
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 12 страниц)
ГЛАВА 18
Оказавшись у себя в отеле «Желтый попугай», Флетч первым же делом позвонил в «Жангаду» и попросил соединить его с номером 912.
В номере 912 никто не отвечал.
Не снимая ковбойского костюма, он упал на кровать, полагая, что мгновенно заснет. Часы показывали семь утра. Он не привык ложиться спать после восхода солнца.
Сон не шел, Флетч встал, сбросил одежду на пол, забрался под простыню.
Даже в столь ранний час с улицы доносилась самба. Флетч перекатился на бок, положил на ухо подушку. Закрыв глаза, он видел перед собой женскую плоть: большие, мягкие, податливые груди с громадными сосками, покачивающиеся в ритме танца, стройные, гладкие спины, ускользающие от него, коричневые ягодицы, на которых при движении появлялись ямочки, великолепные длинные ноги, плывущие над танцевальной площадкой, следуя за выбивающими самбу барабанами.
Флетч встал с кровати и позвонил в бюро обслуживания с просьбой принести ему завтрак. А потом долго стоял под горячим душем.
Завтракал он в одиночестве, усевшись в углу, обмотав талию полотенцем. Так как утро было воскресное, мужчина в комнате напротив стены не красил.
Флетч вновь позвонил в отель «Жангада» и попросил соединить его с миссис Джоан Стэнуик из номера 912.
Трубку не сняли.
Он задернул портьеры и улегся в постель.
Застыл в позе Норивала, на спине, скрестив руки на груди. Но вскоре понял, что заснуть не удастся.
Снова позвонил в отель «Жангада».
Раздвинул портьеры.
Надел чистые шорты, тенниску, носки, теннисные туфли.
У отеля, в ярком солнечном свете, его поджидал маленький мальчик, пра-правнук Идалины и Жаниу Баррету.
Он схватил Флетча за руку. Захромал с ним рядом, что-то горячо втолковывая ему.
Флетч вырвал руку и сел в «МР».
На деревянной ноге десятилетний Жаниу Баррету пытался бежать за машиной Флетча, что-то крича ему вслед.
ГЛАВА 19
– Добрый день, – поздоровался Флетч с портье отеля «Жангада». – У меня возникли трудности.
Портье мгновенно проникся сочувствием. Покивал, наклонился к Флетчу через регистрационную стойку.
– Вы – гость нашего отеля?
– Я остановился в «Желтом попугае». Сочувствия поубавилось, но не намного. «Желтый попугай» котировался ничуть не ниже «Жангады», хотя и считался более старомодным. Во время Карнавала все хорошие отели Рио-де-Жанейро удваивали оплату за номер.
Флетч уже позвонил в номер 912 по внутреннему телефону, постучал в дверь, побывал в зале для завтрака и у бассейнов. Никаких следов Джоан Стэнуик. Оставленный им конверт все еще торчал из ячейки 912 за спиной портье.
– Остановившаяся в вашем отеле женщина, североамериканка, – продолжил он, – миссис Джоан Стэнуик разговаривала со мной вчера утром, примерно в это же время, в моем отеле. Мы договорились позавтракать у нее. Она пошла сюда пешком. Я заскочил к себе в номер, переоделся, до этого я пробежался по берегу, сел в машину и приехал в «Жангаду». Из «Желтого попугая» я выехал через полчаса после ее ухода. Она не ответила, когда я позвонил ей по внутреннему телефону. Не ответила на стук дверь. Я не нашел ее ни в зале для завтрака, ни на террасе, ни у бассейнов, ни в баре. У меня возникли опасения, что с ней что-то случилось.
Портье чуть заметно улыбнулся. Ему доводилось слышать истории и похлеще, особенно когда речь шла об отношениях мужчины и женщины.
– Мы ничем не можем помочь вам, сеньор. Мы обязаны уважать желания наших гостей. Если дама не хочет вас видеть или разговаривать с вами... – он раскинул руки, пожал плечами.
– Но видите ли, она просила у меня денег. Ее ограбили дочиста.
Снова портье пожал плечами.
– Я оставил ей записку, – Флетч указал на конверт за спиной портье. – Она так и лежит в ячейке.
– В Рио во время Карнавала люди быстро меняют свои планы, – портье улыбнулся. – Иногда они меняются сами.
– Не могли бы вы открыть мне ее номер? – Флетч уже пытался отомкнуть замок в номере 912, но без особого успеха, – Я очень тревожусь за нее. Ей, возможно, нужна помощь.
– Нет, сэр. Это невозможно.
– Может, вы подниметесь в ее номер сами?
– Нет, сэр. Я не имею на это права.
– А может, пошлете горничную?
– Сейчас Карнавал, сэр, – клерк взглянул на настенные часы. – Еще рано. Люди ложатся спать в самое разное время. Им не нравится неожиданное появление в номере обслуживающего персонала.
– Я не могу найти ее уже двадцать четыре часа. Надо поставить в известность полицию.
Портье в очередной раз пожал плечами.
– В вашем участке кто-нибудь говорит по-английски?
– По-англицки, по-англицки, – покивал полицейский за высокой стойкой.
Флетч повернулся ко второму полицейскому, помоложе.
– Кто-нибудь может поговорить со мной на английском?
Молодой полицейский снял трубку, набрал номер из трех цифр, что-то сказал.
Положив трубку, коротко взглянул на Флетча и протянул к нему руку, ладонью вперед, то ли приказывая помолчать, то ли предлагая подождать.
Флетч ждал.
Приемную полицейского участка заполняли печальные участники Карнавала. На полу, на скамьях сидели и лежали мужчины и женщины всех цветов кожи, высокие и низкие, толстые и тощие, в одежде и без оной, спящие, пытающиеся заснуть, трясущие головой, оглядывающиеся в недоумении, безразличные к происходящему. Лохмотья некоторых напоминали маскарадные костюмы королевы, мыши, судьи. Один заросший волосами мужчина, спавший с открытым ртом, был одет лишь в бюстгальтер, женские трусики и пояс с подвязками. Толстуха в костюме Королевы Шебы один за другим вытаскивала из бумажного пакетика пирожки и отправляла себе в рот. У пяти или шести мужчин на физиономии светились свежие «фонари», один сидел с глубоким порезом на ноге. Хотя в окнах не было стекол, в приемной воняло потом и мочой.
Пока Флетч ждал, в дверь вошел мужчина в длинных трусах. Нож с длинной рукояткой торчал у него между грудью и плечом. Шагал он, однако, уверенно и с достоинством обратился к дежурному полицейскому: «Perdi minha maguina fotografica» <У меня украли фотоаппарат (порт.)>.
С нижней ступеньки каменной лестницы толстяк-полицейский помахал рукой, подзывая к себе Флетча.
– Моя фамилия Флетчер.
Полицейский пожал ему руку.
– Барбоза. Сержант Паулу Барбоза. Вы – североамериканец?
– Да.
Сержант повел Флетча по лестнице.
– Я бывал в Соединенных Штатах. В Нью-Бедфорде, штат Массачусетс, – они вошли в маленькую комнату со столом и двумя стульями. Сержант сел за стол. – В Нью-Бедфорде у меня двоюродный брат, – он закурил. – Вы были в Нью-Бедфорде, штат Массачусетс?
– Нет, – сел и Флетч.
– Там очень хорошо. Городок на берегу моря. Все мужчины – рыбаки. А женщины работают в магазинах, где продают сувениры. Жена моего брата работает в таком магазине. А мой брат – рыбак, – сержант стряхнул с рубашки сигаретный пепел. – Надо честно признать, что португальский хлеб в Нью-Бедфорде лучше, чем здесь, в Рио. Да, да. Нью-Бедфорд, штат Массачусетс. Я прожил там почти год. Помогал моему брату ловить рыбу. Там слишком холодно. Я не выношу холода.
Сержант сидел боком к столу, не глядя на Флетча.
– Вам нравится Карнавал?
– Очень.
– Ах, как хорошо на Карнавале молодым, красивым, здоровым! – он вновь стряхнул с рубашки пепел, хотя Флетчу показалось, что, как и в первый раз, пепла на рубашке не было. – И богатым, я полагаю?
В углу, за столом, возвышался серый металлический шкаф с тремя ящиками.
– У полиции в это время много забот.
– Это точно, – согласился сержант. – Нам не удается насладиться Карнавалом. Все переворачивается вверх тормашками. Мужчины становятся женщинами, женщины – мужчинами, взрослые – детьми, дети – взрослыми. Богатые прикидываются бедными, бедняки – богатыми, трезвенники ударяются в запой, воры начинают раздавать деньги. Кутерьма, знаете ли.
Взгляд Флетча задержался на пишущей машинке на столе. «Ремингтон», сработанный лет семьдесят пять назад.
– Вас ограбили... – предположил сержант.
– Нет, – ответил Флетч.
– Вас не ограбили?
– Разумеется, меня ограбили. Когда я впервые приехал в Рио, – на лице сержанта отразилось облегчение. – Но я не стал бы беспокоить вас из-за подобного пустяка.
Сержант радостно улыбнулся, чувствовалось, что он сразу зауважал Флетча. И повернулся к нему, готовый его выслушать.
Не торопясь, подробно Флетч рассказал сержанту Паулу Барбозе о встрече с Джоан Коллинз Стэнуик у отеля «Желтый попугай», об ограблении Джоан, о своем обещании принести деньги в отель «Жангада», о договоренности о совместном завтраке... о том, что в отеле ее не оказалось ни вчера, ни сегодня... о конверте, который он оставил для нее, так и лежащем в ячейке...
Сержант докурил первую сигарету, зажег вторую.
– Ах, – вздохнул он, – Карнавал. Этим все и объясняется.
– Она – не сумасбродная дама. Это женщина, привыкшая к ответственности. Привлекательная блондинка лет тридцати с небольшим, в дорогой одежде...
– Все идет вверх тормашками, – напомнил сержант. – Если в обычной жизни она, как вы говорите, не сумасбродная дама, то стала таковой во время Карнавала! Я-то знаю! Я прослужил в полиции двадцать семь лет. Двадцать семь Карнавалов!
– Я не могу найти ее двадцать четыре часа.
– Некоторых не могут найти всю жизнь! Они приезжают в Бразилию, потому что числятся пропавшими в других местах. Разве вам это не известно?
– Это не тот случай. У нее великолепный дом в Калифорнии, дочь. Она – богатая женщина.
– Ах, чего только не выделывают люди во время Карнавала, – сержант Барбоза задумчиво разглядывал дымящийся кончик сигареты. – От них можно ждать чего угодно.
– Ее могли похитить, изнасиловать, избить. Она могла попасть под автомобиль.
– Действительно, – кивнул сержант. – Возможно и такое.
– Ее обязательно надо найти.
– Найти? – искренне изумился Барбоза. – Найти? Бразилия – громадная страна. Только в Рио живут девять миллионов! Высокие дома, низкие горы, туннели, парки, джунгли! И мы должны заглянуть на крышу каждого высокого дома и в подвал низкого? – он чуть наклонился вперед. – В это время года все люди становятся кем-то еще. Каждый надевает маску. Некоторые переодеваются козлами! Дельфинами! Скажите мне, мы должны искать козла или дельфина?
– Высокую, стройную североамериканку лет тридцати с небольшим.
– В этой кутерьме? – воскликнул сержант. – Будьте благоразумны. Что мы можем сделать?
– Я заявляю об исчезновении североамериканки, приехавшей в Бразилию...
– Вы уже заявили! Если она заглянет в полицейский участок, я скажу ей, что вы ее разыскиваете.
– Я не заметил, что вы ведете какие-то записи, – упорствовал Флетч. – Я не вижу, что вы зафиксировали мое заявление.
Глаза сержанта округлились.
– Вы хотите, чтобы я зафиксировал ваши слова на бумаге?
– Да.
– Я должен что-то писать только потому, что какая-то североамериканка внезапно изменила свои планы?
– Вы должны зафиксировать мое заявление, – Флетч стоял на своем. – В любой полиции мира...
– Хорошо! – сержант выдвинул ящик стола. – Я напечатаю ваше заявление! Как вы и просите! – он достал из ящика ключ. – Вы хотите, чтобы я его напечатал! Я напечатаю! – встал, подошел к шкафу и вставил ключ в замочную скважину. Заглянул сначала в верхнее отделение, потом в среднее. – Мы готовы на все, лишь бы туристы были счастливы.
Из нижнего отделения он достал ленту для пишущей машинки. Похоже, такую же старую, как и сам «Ремингтон».
Сержант сдул с нее пыль.
– Пожалуй, не стоит, – Флетч поднялся. – Я вас понял.
Из телефонной будки на тротуаре неподалеку от полицейского участка Флетч позвонил Теудомиру да Коста. Теу сам взял трубку.
– Теу? Флетч. Я знал, что ваш лакей скажет мне, спите вы или нет.
– Я жду телекса из Японии. Решил продать часть своих иен.
– Теу, женщина, о которой я упоминал вчера утром, североамериканка, так и не появилась. Записка, которую я оставил для нее в отеле «Жангада», лежит на месте. У нее нет ни денег, ни удостоверения личности. Я обратился в полицию. Они сказали, что ничем не могут помочь. В отеле «Жангада» меня не пустили в ее номер. Возможно, она тяжело заболела, Теу, а может...
– Разумеется, я понимаю. Думаю, первым делом надо осмотреть ее номер. Так вы говорите, она здоровая женщина?
– Очень здоровая. И очень благоразумная.
– Где вы сейчас?
– У полицейского участка.
– Встретимся в отеле «Жангада».
– Теу, вы же не спали всю ночь.
– Ничего. Дело-то серьезное, Флетч. Я приеду, как только дождусь телекса.
– Благодарю, Теу. Я буду в баре.
ГЛАВА 20
– Как зовут женщину?
– Джоан Коллинз Стэнуик, – ответил Флетч. – Номер 912.
Флетч пил уже второй бокал караны, когда Теу вошел в бар отеля «Жангада». Даже в шортах и тенниске он выглядел важной персоной.
За регистрационной стойкой стоял тот же портье, с которым недавно разговаривал Флетч. Теперь он предоставил ведение переговоров Теудомиру да Силва, а сам стоял чуть в стороне и слушал.
Теудомиру да Коста представился, разумеется, по-португальски, объяснил сложившуюся ситуацию и изложил свое требование: разрешить им осмотреть номер 912.
Портье вежливо отказал ему.
Разговор резко ускорился. Теу что-то сказал, портье – ответил. Теу добавил несколько фраз, вежливо улыбнувшись, вновь, похоже, получил отрицательный ответ.
И тогда Теудомиру да Коста, убедившись, что другие средства не помогают, задал риторический вопрос, обладающий в Бразилии могуществом волшебной палочки, способный открыть все двери или закрыть их, совершить какое-либо деяние или не совершить, в зависимости от желания того, кто его задал. Вопрос, указывающий простым смертным их место в этой жизни: «Вы знаете, с кем говорите?»
Портье сразу увял.
Взял ключ от номера 912 и повел их к лифту.
– Как по-вашему, что-нибудь пропало?
Портье остался у двери, а Теу и Флетч обошли гостиную, спальню, ванную, балкон.
– Похоже, все на месте, – ответил Флетч. – За исключением Джоан Коллинз Стэнуик.
Комнаты прибраны, в ванной – чистота, постель застелена. Просмотрев ящики, шкафы, аптечный шкафчик, даже чемоданы, Флетч не нашел ни денег, ни драгоценностей.
– Вот что важно, Теу. Вчера утром Джоан была в коричнево-желтом брючном костюме и белой шелковой рубашке. Ни костюма, ни рубашки я в номере не нашел.
– Она могла отдать их в химчистку отеля. Вы не знаете, какие еще наряды привезла она с собой.
– Насчет химчистки я сомневаюсь. Она хотела выписаться из отеля, как только я принесу ей деньги.
– Тогда выходит, что она исчезла между «Желтым попугаем» и «Жангадой»?
– Да.
У двери портье зазвенел ключом, висящим на цепочке.
– Что нам теперь делать? – спросил Теу. – Вы же репортер, пусть и отошедший от дел.
– Полагаю, проверить все больницы.
Теу на мгновение задумался.
– Человека, внезапно заболевшего или раненного между этими двумя отелями, могут отвезти только в одну больницу. Мы можем справиться в ней.
– Давайте, – согласился Флетч.
– Что теперь? – они стояли в вестибюле больницы. Теу рассказал дежурному администратору об исчезновении светловолосой североамериканки, в добром здравии, у которой ранее украли все деньги и документы.
Администратор поцокал языком, отпустил шуточку насчет Карнавала и разрешил Теу и Флетчу пройти по всем семи этажам больницы, заглядывая в каждую палату.
Дежурный администратор сообщил, что по ходу Карнавала в больницу поступает много пациентов с неустановленной личностью, и он будет им очень признателен, если они опознают кого-либо.
– Я не знаю, – казалось, веки Флетча вот-вот опустятся на глаза, то ли от сонливости, то ли для того, чтобы лучше думалось.
– Я не представляю себе, что нам еще предпринять, – откликнулся Теу.
– Я тоже.
– Может, подождем день-другой.
– Пожалуй, вы правы.
– Глядишь, все и образуется само по себе.
– Она может быть где угодно, – встрепенулся Флетч. – С ней могло что-то случиться. А может, мне проверить остальные больницы Рио?
– А что потом? Вы будете проверять все отели, больницы и тюрьмы Бразилии? Одну за другой? Да вам не хватит на это всей жизни.
– Наверное, нет.
– Давайте еще немного подождем, Флетч.
– Благодарю вас, Теу. Извините, что не дал вам поспать.
– На текущий момент вы сделали все, что могли.
– Да... – голосу Флетча недоставало уверенности. – Возможно, что все.
ГЛАВА 21
Прежде чем вновь затянуть портьеры в своем номере в «Желтом попугае», Флетч заметил, что в комнате напротив мужчина опять красит стены. «Если он вскорости не закончит, – сказал себе Флетч, – придется пойти ему помочь».
Улегшись в постель, под барабанный бой двух или трех оркестров, расположившихся в непосредственной близости от «Желтого попугая», Флетч изо всех сил пытался уснуть. Долгое время он ровно, глубоко дышал, убеждая свое тело, что спит.
Тело провести не удалось. Сон не приходил.
В его голове вертелись извивающиеся тела, люди, переодетые кроликами и змеями, арлекинами и шлюхами, знатными дамами и школьниками, злодеями и благородными кавалерами, преступниками и поварами, пиратами и священниками. «Естественно, ты не можешь заснуть», – послышался в его ушах голос Лауры. «Ты заснул? – вопрошал Теу. – Нет? Я так и думал». Толстая Королева Шебы ела пирожки из бумажного пакета. Мужчина с ножом в груди жаловался полиции, что у него украли фотоаппарат.
Когда он вернулся в отель, его поджидала Идалина Баррету. Рядом с ней стоял ее пра-правнук с деревянной ногой. В руке она держала какую-то матерчатую куклу.
Он метнулся в дверь, а она что-то кричала вслед и трясла матерчатой куклой.
Вновь Флетч положил подушку на голову. Вновь попытался уговорить свое тело уснуть. Он думал о том, как устали его ноги от танцев с Жеттой, как...
Бесполезно.
Бум, бум, патикум бум.
С трудом он выбрался из постели. Раздвинул портьеры.
Нашел в телефонном справочнике номер Марилии Динис.
Пругурундум.
Набрал номер. Трубку сняли после пятого звонка.
– Марилия? Доброе утро. Это Флетчер.
– Доброе утро, Флетчер. Наслаждаетесь Карнавалом?
– Марилия, я знаю, что сегодня воскресенье. В разгаре Карнавал. Время для звонка я выбрал крайне неудачное, но мне нужно поговорить с вами. Я не спал с четверга.
– Должно быть, вы в восторге от Карнавала.
– Не совсем. Вы заняты? Можем мы где-нибудь встретиться?
– Прямо сейчас?
– Если я не смогу уснуть в ближайшее время... Я не знаю, чем это все кончится.
– Где Лаура?
– Поехала с отцом в Байа. Вернется сегодня к вечеру.
– Вы хотите увидеться со мной, прежде чем сможете уснуть?
– Да. Мне нужно что-то понять, что-то сделать. Кто-то должен мне объяснить, что к чему.
– Вы встревожены?
– Я ничего не могу понять.
– Приезжайте. Вы знаете, как добраться до Леблона?
– Да. Ваш адрес есть в телефонном справочнике. А ничего, что я приеду прямо сейчас?
– Карнавал я игнорирую. Жду вас.
– Вы с Лаурой поссорились? – спросила Марилия. В маленьком домике в Леблоне, за высоким деревянным забором, Марилия провела Флетча в кабинет.
– Вчера я видела вас в одной машине с чечеточниками.
Флетч не рискнул спросить, в какое время она видела его, днем или ночью, и все ли чечеточники были тогда живы.
– Я обыграл их в покер.
В кабинете Марилия вставила дискету в персональный компьютер.
– Бразильские мужчины славятся своей энергией.
– Да, да, говорят, причина кроется в высококалорийной пище.
– Бразильский мужчина остается мужчиной до глубокой старости, – она включила компьютер и подождала, пока застрекотал принтер, печатая рукопись. – В семьдесят, восемьдесят лет он все еще юноша, – принтер продолжал стрекотать. – Извините, такой уж у меня распорядок по воскресеньям. Утром я печатаю все то, что сделала за неделю, – она уселась в удобное кресло у стола и указала Флетчу на двухместную софу. – Раньше я пользовалась услугами машинистки, но теперь... Потеряно еще одно рабочее место. Теудомиру прислал мне этот компьютер.
Флетч сел.
– Вы хорошо выглядите, – заметила бледнокожая Марилия. – Пышете здоровьем.
– Сегодня утром я уже побывал в полицейском участке. Одна женщина, моя знакомая из Калифорнии, вчера рано утром пришла ко мне в отель. Ее ограбили. Я пообещал принести ей денег. Она возвращалась в «Жангаду», отель, где остановилась, и исчезла.
– Ах, Карнавал...
– Действительно исчезла, Марилия. С помощью Теу я осмотрел ее номер в «Жангаде». Все наряды на месте. У нее нет ни денег, ни паспорта, ни кредитных карточек, ни документов, удостоверяющих ее личность.
– Волнуетесь вы не напрасно. Во время Карнавала может случиться, что угодно. И случается. Могу я как-нибудь помочь вам?
– Я думаю, нет. Мы побывали в больнице, обслуживающей тот район. Теу говорит, надо еще немного подождать.
– Ждать нелегко.
– Но я приехал к вам по другой причине. Как я и сказал по телефону, я не спал с четверга.
– Никто не спит во время Карнавала, – заметила Марилия, – Может, сварить вам кофе?
– Нет, благодарю. Вы знаете об этой старухе, которая заявляет, что я – ее убитый муж, вернувшийся к жизни?
– Что-то такое я слышала вчера у Теу, – Марилия искоса взглянула на компьютер. – Расскажите мне поподробнее.
– Ладно, – сидя на софе, Флетч подсунул ладони под бедра. – Когда вы, Лаура и я сидели в кафе на авениде Атлантика в пятницу днем, по тротуару проходила старуха в длинном белом платье и заметила меня. Она остановилась у самого бордюрного камня. И смотрела на меня, пока мы не ушли. Вы, случайно, не обратили на нее внимания?
– Должна признаться, что нет.
– Она стояла позади вас.
– Именно из-за этой старухи вы и спрятались под столик?
– Нет. Я спрятался от другой женщины, из Калифорнии, которая тоже проходила по этой улицы. Я просто не ожидал увидеть ее в Рио.
– Той женщины, которая потом исчезла?
– Да.
Марилия встала, прошла к компьютеру, просмотрела уже отпечатанную рукопись.
– Когда Лаура и я вернулись в «Желтый попугай», старуха выпрыгнула из кустов. Она орала и тыкала в меня пальцем. Лаура поговорила с ней, – Марилия снова села и слушала Флетча с каменным выражением лица. – Старуха заявила, что узнала меня. Что в предыдущей жизни я был ее мужем. Жаниу Баррету. Что сорок семь лет назад, примерно в моем возрасте, меня убили. И теперь я должен сказать ей, кто меня убил.
Марилия промолчала.
– Лаура сказала: «Естественно, ты не сможешь заснуть, пока не назовешь его».
– И вы не можете заснуть.
– Не могу.
– Вы думаете, что старуха наложила на вас заклятье?
– Марилия, она крутится возле моего отеля, постоянно обращается ко мне, как только я подхожу к отелю или выхожу из него. Сегодня утром она стояла на тротуаре, что-то вопила и трясла какой-то колдовской куклой.
– Она называется калунга.
– Вам лучше знать.
Принтер отпечатал последнее слово, поставил точку, и компьютер автоматически выключился.
– Интересная история, – подвела итог Марилия.
– Никто не хочет помочь мне в понимании происходящего, – продолжил Флетч. – Отавью Кавальканти не отвечает ни на один мой вопрос, чего бы он ни касался. Только кивает и говорит: «Да». Теу говорит, что он ничего не понимает, не знает, что надо делать. Тонинью Брага то ли шутит, то ли говорит серьезно. Хуже всего, я не могу понять Лауры. Она – интеллигентная женщина, профессиональная пианистка, выступает с концертами. Ее абсолютно не интересует мое прошлое, но этого Жаниу Баррету она приняла на веру.
Марилия вздохнула.
– Такова Бразилия.
– И у меня такое ощущение, что со мной разыгрывают какую-то шутку.
– Вы действительно так думаете?
– Не знаю. Лаура говорит, что я не смогу уснуть, пока не назову имя убийцы. Так оно и выходит. Теу ничуть не удивляется тому, что я не сплю. Чечеточники принимают мою бессонницу как должное. Как я могу узнать, что произошло в Рио-де-Жанейро за двадцать лет до того, как появился на свет? Что же мне теперь, умирать от бессонницы?
– Старуха сказала, что вы не сможете заснуть, пока не дадите ей ответ?
– Не знаю. С ней говорила Лаура. Мои познания в португальском не настолько глубоки. Думаю, старуха сказала, что я не смогу уснуть. С какой стати Лауре все это выдумывать?
– И вы поверили?
– Разумеется, нет. Но я чуть ли не схожу с ума от бессонницы.
Марилия пробежалась взглядом по полкам с книгами.
– О чем вы хотели меня спросить?
– Первое, не разыгрывают ли меня Лаура и чечеточники? Чечеточники, похоже, знали обо всем до того, как впервые встретились со мной.
– Такое возможно, – кивнула Марилия.
– Они все друзья. Я – иностранец. Нанять старуху, десятилетнего ребенка с деревянной ногой, других детей – пара пустяков.
Марилия нахмурилась.
– Маленький мальчик с деревянной ногой?
– Да. Мой пра-правнук. Зовут его, естественно, Жаниу Баррету.
– Но возможно и то, что вы – Жаниу Баррету, – продолжала Марилия, голос ее смягчился, – и вас убили много десятилетий назад, и вы вернулись в Рио, чтобы назвать того, кто убил вас.
Флетч вытаращился на нее.
– Вы тоже разыгрываете меня?
– Флетчер, мой новый друг из Северной Америки, вы же должны знать, что большая часть человечества верит в переселенье душ в той или иной форме.
Марилия подошла к принтеру. Начала отрывать и складывать страницы рукописи.
– Марилия, позвольте отметить, что, пока мы сидели вот в этом кабинете и говорили о духах, заклятьях и колдовских куклах, вашу рукопись печатала машина, вобравшая в себя последние технические достижения.
– В вашей стране эту книгу читать не будут, – она подложила только что отпечатанные листы под стопку уже лежащих на столе. – Меня не переводят и не издают в Соединенных Штатах Америки. У тамошних издателей, да и у читателей тоже, иное восприятие реальности. Они представляют себе иначе, что важное, а что – второстепенное, от чего зависит судьба людей, происходящее с ними, что такое жизнь и что такое смерть, – Марилия вновь села в кресло. – Вы хотя бы завтракали?
– Да.
– Так что же мы будем делать?
– Скажите мне прямо, должен ли я отнестись ко всему этому серьезно?
– Это серьезно, раз вы не можете уснуть. Вы можете заболеть от недостатка сна. Вы можете врезаться на машине в фонарный столб.
– Марилия, в моем прошлом не было ничего подобного. Я застигнут врасплох. Я работал в газете. Был репортером, имел дело с реальными проблемами, коррупцией в полиции...
– А это не реально?
– Как может быть реальным мое убийство, совершенное сорок семь лет назад? Что же я, встал из могилы?
Марилия хохотнула.
– Реально ваше возвращение в Рио-де-Жанейро. Реально то, что думает одна старуха. Реальна ваша бессонница. Ах, Карнавал. Люди сходят с ума во время Карнавала.
– Я не собираюсь пополнить их число.
– Совмещая несовпадающие реалии, – Марилия, похоже, кого-то процитировала. – Вы репортер, вам приходилось вести расследование. Вы попали в ситуацию, которая вас смущает. Что подсказывает вам предыдущий опыт?
Флетч задумался.
– Надо выяснить все обстоятельства дела.
– И я пришла к тому же выводу. Давайте выясним, что к чему. Где живет семья Баррету?
– Кто-то говорил... кажется, Тонинью... Сантус Лима. Тонинью говорил, что я жил в фавеле Сантус Лима.
– Так поедем туда, – Марилия поднялась и взяла со стола связку ключей. – Поедем и узнаем, что произошло с вами сорок семь лет назад.
