Текст книги "Терновый Король"

Автор книги: Грегори Киз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 46 страниц)

– Тебе будет неинтересно.

– Я только что сказал, что интересуюсь историей.

– Но это не история. Это старая бабья сказка.

– Может быть. Но иногда в народных сказаниях хранится истинная мудрость, о которой забывают ученые. В них почти всегда отражаются реальные исторические события. Однако они предстают здесь в преображенном виде, подчас приукрашиваются и становятся более назидательными, так чтобы простые люди могли извлечь из них поучительный смысл. Конечно, сплошь да рядом такие легенды слишком примитивны, исторические факты в них порой искажаются. Но тот, кто обладает прозорливостью и необходимыми знаниями, всегда сумеет понять, где правда, а где вымысел.

Выслушав взволнованную речь Стивена, Эспер расхохотался.

– Пожалуй, теперь начну гордиться, что принадлежу к «народу».

– Здесь действительно есть чем гордиться. Но я вовсе не хотел сказать, что вы кажетесь мне простым или примитивным. Пожалуйста, расскажите мне вашу легенду. О Кровавом пути.

– Если немедленно сядешь на свою проклятую лошадь и тронешься в путь.

– Да-да, конечно.

Стивен бережно свернул листок с письменами, спрятал его в дорожную сумку и вскочил в седло.

– Тут особенно и рассказывать не о чем, – произнес лесничий, когда они вновь двинулись по дороге. – Случилось это в стародавние времена, когда миром правили злобные демоны скаосы. Люди для них были хуже собак. Демоны устраивали что-то вроде гонок и заставляли людей бегать по этой дороге туда-сюда, так что те стирали ноги в кровь. Но демоны продолжали их гонять, пока люди не падали замертво. Говорят, в те времена земля на этой дороге была красной, так как насквозь пропиталась кровью. Вот и вся история.

– Но почему вы назвали этих демонов «скаосы»? Ведь, насколько я помню, их звали «скаслой»?

– Я просто рассказал тебе сказку.

– Да, но вы сами видите, она основана на подлинных исторических фактах. Вы величаете этих злобных демонов «скаосы», тогда как на лирском языке они называются «эчесл». В Хорнладе они известны как «скасл». А в древности их называли «скаслой». И они в самом деле существовали, можете мне поверить, у историков на этот счет нет ни малейших сомнений. Все легенды об их жестокости ничуть не преувеличены. Много веков назад жители Виргеньи с помощью святых свергли их владычество и завоевали свободу.

– Я знаю эту историю. Но никогда не видел ни одного скаоса.

– Вы и не могли их видеть! Все они давно мертвы.

– А если это так, какая разница, верю я в них или нет?

– Просвещенный человек не может разделять подобную точку зрения, – важно изрек юноша.

Эспер в ответ лишь снова пожал плечами.

– И вот что меня занимает, – вновь заговорил Стивен, заглядывая в насупленное лицо своего спутника. – Возможно, эта дорога, прежде чем стала вителлианской, и в самом деле принадлежала демонам скаслой. И они вполне могли гонять по ней своих рабов.

– Почему бы нет? – хмыкнул Эспер. – Если ты веришь в подобные россказни, тебе будет занятно узнать, что на всем протяжении этой дороги путников до сих пор преследуют альвы. Старики рассказывают, альвы появляются в облаках белого тумана, столь прекрасные и ужасные, что всякий, увидевший их, умирает на месте. Сефри считают, что это призраки скаосов, мучимые голодом и жаждущие людской крови. Некоторые по-прежнему оставляют им всякие подношения на обочине дороги. Просят их о милости и снисхождении. Но в большинстве своем люди пытаются избегать встреч с этой нечистью.

– А что еще делают альвы?

– Похищают детей. Насылают болезни и непогоду. Заставляют людей творить зло, нашептывая им мерзкие посулы. Они могут даже остановить человеческое сердце – для этого им достаточно коснуться его своими бесплотными пальцами. Мне самому их встречать не довелось, а значит…

– Вы в них не верите, так ведь? По-моему, господин лесничий, я начинаю понимать вас и вашу философию.

– По-твоему, я философ? Что ж, лестно услышать. А теперь будь любезен помолчать. Спускаются сумерки, того и гляди, к нам подкрадутся альвы, греффины или вурдалаки. Я ничего не услышу, и они застанут нас врасплох.

Как ни удивительно, после этого Стивен погрузился в молчание и принялся сосредоточенно изучать письмена, отпечатавшиеся на листке бумаги. Вскоре Эспер уже жалел о том, что ему удалось пресечь нескончаемый поток слов. В тишине им завладели неприятные воспоминания об отравленном ручье, мертвых лягушках, дохлой рыбе и поранившем землю следе огромной лапы. Тревожные мысли о том, что здесь, в этом лесу, который он знает как свои пять пальцев, скрывается нечто неведомое, не давали Эсперу покоя.

Если но лесу бродит какой-то загадочный зверь, значит, здесь вполне мог до поры до времени притаиться и Терновый король.

Эсперу пришла на ум песня, которую он частенько распевал в детстве, когда жил в таборе сефри. Обычно ребятишки пели эту песенку, играя в какую-то игру, но подробностей игры лесничий уже не помнил. В памяти остались лишь незамысловатые слова:

 
Глазища открой:
Терновый король
Шатало-болтало
Живет за горой….
 
 
Играй тру-ля-лям,
Пуляй пу-ля-лям,
Терновый король
Тебя будет ням-ням.
 
 
Твой длинный язык
Тебя не спасет.
Что он не доест,
Мантикора дожрет.
 
 
Пора, не пора,
Беда, не беда,
Терновый король
Придет навсегда.
 

– Что это за песня? – донесся до него голос Стивена.

– О чем ты? – вздрогнул лесничий, внезапно пробужденный от своих воспоминаний.

– Вы что-то напевали себе под нос.

– Ничего я не пел.

– Нет, пели. Я только не смог разобрать слов.

– Не смог, и ладно. Забудь об этом.

– Как скажете, – пожал плечами юноша.

Эспер, нахмурившись, перебирал в руке поводья. Он и сам был бы не прочь навсегда забыть об этом вздоре. Но память услужливо подсказывала ему еще один куплет – на этот раз из другой старинной песни, которую он слышал от Джесп.

 
Холодный ветер деревья гнет,
И звуки песен уносит прочь,
Терновый владыка лесов и вод
Идет, чтобы день превратился в ночь.
 

5. Принцесса

– Они нас видели! – выдохнула Остра.

Энни припала к стволу дуба, цепляясь за шершавую кору. Рядом с ней била копытами и ржала белоснежная кобыла.

– Тише, Резвая, тише! – прошептала Энни. Девушки стояли в тени деревьев, на краю окруженного холмами луга, носившего странное название Выгнутый. Обе, не отрывая глаз, наблюдали, как три всадника, озираясь по сторонам, вскачь неслись по зеленому, украшенному разноцветным узором цветов, травяному ковру. Все трое были одеты в оранжевые плащи королевской легкой конницы, и солнце сияло на их стальных кольчугах. От девушек всадников отделяло довольно значительное расстояние.

– Нет, – покачала головой Энни, поворачиваясь к подруге. – Они нас не видели. Но, несомненно, они ищут именно нас. По-моему, их предводитель не кто иной, как капитан Катонд.

– Ты и в самом деле думаешь, что их послали за нами? – спросила Остра, пригибаясь ниже и откидывая с лица прядь светлых волос.

– Я в этом уверена. Что еще им здесь делать?

– Давай углубимся в лес. Если нас увидят…

– Ну и что же будет? – подхватила Энни.

– Мы… – Внезапно голубые глаза Остры стали круглыми, как монеты. Она догадалась, что задумала подруга. – Нет, Энни, не надо устраивать бешеную скачку. Прошу тебя, не делай этого, – взмолилась Остра.

Но Энни, усмехнувшись, уже накинула на золотисто-рыжие волосы капюшон, потом схватила Резвую за поводья, сунула ногу в стремя и ловко вскочила в седло.

– Я уведу их прочь. Подожди, пока мы не скроемся из виду, – распорядилась она. – Потом встретимся в Тенистом Эслене.

– Я не хочу! – воспротивилась Остра, стараясь не повышать голоса. – Ты останешься здесь!

Но Энни уже пришпорила лошадь.

– Пошла! – скомандовала она.

Белоснежная кобыла пустилась галопом, ветви деревьев слегка трепетали, когда она неслась мимо. В течение нескольких мгновений лишь приглушенные удары копыт по влажной земле нарушали тишину. А потом до Энни донеслись крики одного из всадников. Оглянувшись через плечо, она поняла, что не ошиблась: крики вылетали из глотки краснолицего капитана Катонда. Преследователи увидели ее, повернули своих белых меринов и бросились вслед за наездницей.

Энни засмеялась от радости, ощущая, как ветер бьет в ее разгоряченное лицо. Луг казался ей превосходной скаковой дорожкой – длинной, зеленой, красивой. Справа от нее лес радовал глаз нежной весенней листвой, цветущим кизилом и дикой вишней. Слева луг обрывался крутым склоном, за которым начиналось болото, окружавшее остров Инис и окаймляющее широкую реку Ведьму, чьи медово-золотистые волны ласково лизали песчаные берега.

Резвая не зря носила свою кличку. Она обладала быстротой молнии, и наездница была ей под стать. «Пусть попробуют меня догнать, – довольно усмехалась Энни. – Вот будет забава».

Выгнутый луг огибал южный край острова, а потом поворачивал направо и тянулся до двух равных по высоте холмов, стоявших рядом и именуемых Том Вот и Том Каст. Энни, однако, не стала ждать поворота; натянув поводья, она резко завернула лошадь и понеслась в сторону леса – комья земли и клочья травы летели из-под копыт. Оказавшись в лесу, всадница пригнулась пониже, чтобы ветви не царапали ей лицо, и лишь крепче вцепилась в поводья, когда лошадь перескочила через ручей. Оглянувшись назад, Энни не увидела своих преследователей и решила, что они, скорее всего, поскакали наперерез. Но в таком дремучем лесу немудрено заплутать, к тому же густая молодая поросль не позволит им пустить коней вскачь.

Вскоре Энни выехала на лесную дорогу, которую проложили несколько лет назад. Дорога была относительно ровной, и Энни любила скакать по ней галопом; здесь ветви огромных дубов и ясеней не мешали Резвой нестись во весь опор. Девушка испустила ликующий вопль, когда лошадь промчалась сквозь подобие арки, образованной двумя поваленными деревьями, взлетела на холм и вновь выскочила на луг, как раз в том месте, где он сворачивал в сторону парных холмов. По мере того как всадница поднималась все выше, справа, над деревьями, появлялись остроконечные башни замка Эслен; флаги развевались на ветру.

Когда преследователи вновь появились из лесу, выяснилось, что расстояние, отделяющее их от Энни, значительно увеличилось; к тому же их осталось только двое. С удовлетворением отметив это, девушка помчалась вокруг холма Том Вот, направляясь к южному краю острова. Теперь у нее уже не было необходимости дразнить всадников; когда она приблизится к Змее, узкому каменистому ущелью, те окончательно потеряют ее из виду. Ничего не скажешь, хороши королевские конники. Опозорились, просто опозорились.

– Молодец, девочка, – пробормотала Энни, слегка замедляя ход своей лошади и поглаживая ее по холке. – Мы обскакали их, Резвая. Они нам не соперники. Ты храбрая лошадка, и сейчас ты можешь немного отдохнуть, а потом я найду уютное местечко, где ты спокойно пощиплешь травку. Непременно найду.

Тут краешком глаза девушка уловила какое-то движение, и испуганный вскрик вырвался у нее из груди. Третий всадник, подобно призраку, внезапно появился на лугу, совсем рядом с ней. И что еще хуже, за ним на серой лошади следовал другой всадник, в красном плаще. Энни ощутила, как румянец досады залил ее щеки.

– Немедленно остановитесь!

То был голос капитана Катонда, хорошо ей знакомый. Сердце Энни билось, как пойманная птичка, однако она и не подумала остановиться. Напротив, яростно наподдав пятками в бока лошади, наездница полетела вокруг холма. Том Вот и Том Каст напоминали гигантские женские груди. Энни проскочила как раз в выемку между ними.

– Остановись, сумасшедшая, иначе хуже будет! – орал за спиной капитан Катонд. – Там, на другой стороне, ничего нет.

Разумеется, он самым бесстыдным образом лгал. На другой стороне холмов было на что посмотреть: там зеленели болота, а далеко внизу сверкала река и тянулись южные топи. Когда на всем скаку Энни вылетела из узкой расщелины, на мгновение ее охватило чувство ужаса и восторга – казалось, весь мир расстилается перед ней.

– Туда, Резвая! – приказала Энни, когда кобыла оттолкнулась от края обрыва и ноги ее повисли в воздухе.

Теперь, когда остановиться было уже поздно, девушкой завладел приступ пронзительно острого страха. Она почти ощущала его привкус на губах.

Мгновение, когда Энни замерла, припав к холке Резвой и судорожно вцепившись в гриву, показалось вечностью. Она ничего не видела, ничего не слышала, лишь ощущала дуновение ветра на своем лице да теплый мускусный запах лошади, с которым смешивался исходивший от сбруи аромат кожи и масла. В животе у нее щекотало, словно она наглоталась птичьих перьев. Энни испустила отчаянный вопль, а в следующее мгновение копыта кобылы коснулись земли; теперь отважная всадница оказалась в извилистом ущелье, называемом Змея. И действительно, подобно змее, оно скользило вниз по скалистой стене.

Резвая уже выбивалась из сил, и ее задние ноги начали заплетаться. Неуверенной поступью она двигалась по самой кромке ущелья, иногда покачиваясь, но вновь обретая равновесие. Мир вокруг Энни прыгал и подскакивал, сердце ее замирало от страха, а голова кружилась от восторга. Чувства эти столь тесно переплелись, что девушка уже не замечала разницы между ними. Но тут Резвая так сильно споткнулась, что едва не уткнулась головой в землю; случись это, и лошади, и наезднице настал бы конец.

«Что ж, чему быть, тому не миновать, – подумала Энни. – Если мне суждено умереть здесь, это будет прекрасная смерть». Лучше погибнуть во цвете лет, в яркий солнечный день, на полном скаку, чем, подобно ее бабушке, дожить до глубокой старости, превратиться в высохшее желтое существо, распространяющее вокруг себя запах тления, и мирно скончаться в своей постели. Или, подобно тете Фиене, истечь кровью во время родов.

Однако в глубине души Энни твердо знала, что останется в живых. Склон, по которому шла Резвая, стал менее крутым, и поступь лошади обрела уверенность. Огромные ивы, росшие внизу, манили кобылу. Прежде чем оказаться в их спасительной тени, Энни бросила взгляд назад, на опасный путь, который только что проделала, и на самой вершине различила силуэты королевских конников. Разумеется, они струсили и не решились броситься вслед за ней.

Сейчас ей удалось ускользнуть от погони. И если ей повезет, сегодня преследователи ее не настигнут.

Ноги Резвой дрожали от усталости, и Энни спешилась, чтобы дать лошади немного отдохнуть. Теперь она могла позволить себе не торопиться. Для того чтобы спуститься вниз менее рискованным способом, преследователям понадобится целая вечность. К тому же им придется выбирать между двумя десятками троп. Девушка немного посидела в благодатной тени ветвей, отдышалась, потом взяла лошадь за поводья и пешком двинулась в сторону Тенистого Эслена.

– Это было здорово, Резвая! – сказала Энни, поглаживая лошадь меж ушами. – Как они перепугались! Уверена, у этих трусов и мысли не было спуститься в ущелье вслед за нами. – Энни отбросила с разрумянившегося лица огненно-рыжую прядь. – Теперь нам осталось лишь отыскать Остру и до вечера спрятаться в гробницах. Туда они наверняка не сунутся.

Резвая дышала тяжело и шумно, а в висках у Энни стучала кровь, заглушая все прочие звуки; поэтому она не слышала цокота копыт и увидела всадника, лишь когда он выскочил из-за поворота позади нее. Энни резко повернулась и остановилась, разглядывая незнакомца.

То был всадник на сером коне, облаченный в красный плащ, – тот, кто присоединился к королевским конникам позднее. Высокий, светловолосый, темноглазый, очень молодой – на вид не старше девятнадцати лет. Бока его скакуна вздымались почти так же сильно, как бока Резвой.

– Святой Тарн, ну и гонку ты устроил! – воскликнул он. – Так и шею недолго сломать! Знаешь, парень, по-моему, ты…

Тут он разглядел Энни и осекся.

– Да ты вовсе не парень, – растерянно пробормотал он.

– И никогда не была им, – холодно подтвердила Энни.

Незнакомец меж тем удивленно таращил на нее глаза; брови его поползли вверх.

– Клянусь всеми святыми, вы принцесса Энни! – выдохнул он наконец.

– Вот как? Ну и что из того?

– Простите мою дерзость, принцесса. Я не знал, кто вы. Думал, королевские конники гонятся за вором или браконьером. Вот и решил помочь им, просто ради забавы. Поверьте, я никогда бы не посмел…

– Наверняка этих конников послала моя мать, – перебила юношу Энни. – Скорее всего, я, как обычно, забыла про какой-нибудь скучный прием, на котором мне обязательно надо присутствовать.

С этими словами она сунула ногу в стремя и вскочила в седло.

– Как? Вы уже хотите умчаться прочь? – удивился юноша. – Но я только что поймал вас. Неужели я ничего за это не получу?

– Вы меня еще не поймали, – покачала головой Энни. – И никогда не поймаете.

– Почему? – возразил юноша. – Ведь мне удалось вас догнать. Я скакал за вами по пятам.

– Нет, вовсе не по пятам. Вы слишком долго медлили там, наверху, набираясь смелости, чтобы прыгнуть в ущелье.

Юноша пожал плечами.

– Бьюсь об заклад, вы уже проделывали этот путь раньше. Здесь вам все знакомо. А я в Эслене недавно. И сегодня впервые ездил верхом в его окрестностях.

– Что ж, для первого раза неплохо, – снисходительно кивнула головой Энни, повернулась и взялась за поводья.

– Подождите! – окликнул ее юноша. – Неужели вы даже не пожелаете выяснить мое имя?

– А зачем мне ваше имя? – усмехнулась Энни.

– Не знаю. Но мне было очень важно узнать, кто вы такая.

– Ну хорошо, – смилостивилась Энни. – Так и быть, назовите свое имя.

Юноша проворно соскочил с лошади и отвесил принцессе низкий поклон.

– Родерик Данмрог готов служить вам, ваше высочество, – галантно произнес он.

– Рада знакомству, Родерик Данмрог, – важно произнесла принцесса. – А я Энни из рода Отважных. И запомните, сегодня вы меня не видели.

– Будь это правдой, я сгорел бы со стыда. Для мужчины уступить женщине в верховой скачке – страшный позор.

– Я смотрю, Родерик Данмрог, вы отчаянный храбрец.

– Моя храбрость ничто перед вашей красотой, принцесса Энни. Клянусь, сам святой Тарн почел бы за честь скакать рядом с такой наездницей. Но если вы сказали, что я вас не видел, так тому и быть. Ваше слово – закон для меня.

– Ага, вы не только храбры, но и разумны.

– Но… Могу ли я спросить… Почему я должен скрывать, что видел вас, принцесса? – Я же объяснила. Моя мать…

– Королева.

Энни сверкнула глазами в его сторону.

– Да, королева этой страны, и никто другой. Как говорится, пусть все святые хранят ее от бед и напастей. А меня – от ее гнева и от излишнего попечения.

– А ведь мне уже доводилось видеть вас, принцесса. При дворе, во время приема. Девять дней назад я был посвящен в рыцари.

– О, поздравляю. Значит, передо мной сэр Родерик, не так ли?

– Да. И во время церемонии я видел вас вместе с вашими сестрами.

– А как же иначе. И уж наверное, я казалась гадким утенком среди прекрасных лебедей.

– Ваши роскошные рыжие волосы приковали мой взор, – сообщил Родерик. – А всего остального я просто не заметил.

– Похоже, бедный рыцарь, у вас проблемы со зрением. Неужели вы не заметили моих веснушек? И того, что нос у меня размером точь-в-точь с киль хорошего корабля?

– Если вы хотите услышать от меня похвалу вашей красоте, принцесса, то мне нет нужды кривить душой, – с пылом произнес юноша. – Все в вас приводит меня в восхищение. Да будет вам известно, я разглядел ваш нос, и он понравился мне с первого взгляда. И веснушки тоже. Я счастлив сообщить вам об этом.

– Так-то вы не кривите душой, – укоризненно покачала головой Энни. – Если мне не изменяет память, с первого взгляда вы приняли меня за мальчишку.

– Но на вас мужская одежда! – попытался оправдаться Родерик. – И скачете вы лучше любого мужчины! Немудрено обмануться. Однако стоит взглянуть на ваше лицо, сразу становится ясно, что вы не мальчишка, а самая прекрасная из женщин. – Юноша слегка нахмурил брови. – Но, принцесса, не сочтите мой вопрос дерзостью, почему вы носите штаны?

– А вы пробовали скакать верхом в платье? Можешь мне поверить, удовольствие не из лучших.

– Но леди всегда ездят верхом в платьях.

– Да, в амазонках с дурацкими хвостами, сидя в седле боком. Как вы думаете, что бы со мной случилось, если бы я спустилась в ущелье, сидя на лошади боком?

– Теперь я вижу, вы правы, – расплылся в улыбке юноша. – Такой отважной наезднице не обойтись без мужского костюма.

– Увы, вы единственный, кто признает мою правоту, – сокрушенно вздохнула Энни. – Когда я была маленькой, мне позволяли делать все, что угодно. Мою привычку носить штаны находили при дворе очень милой. Меня даже называли «маленьким принцем Энни». Но с тех пор как я выросла и пришла пора выдавать меня замуж, все изменилось. Теперь меня заставляют носить идиотские амазонки. Никакой свободы не дают, следят за каждым шагом. Матушка постоянно твердит, что мне уже пятнадцать и пора оставить ребячество. А я…

Внезапно Энни осеклась и в глазах ее мелькнуло подозрение.

– Слушайте, а вы не из женихов ли будете? Сознавайтесь, вас подослала ко мне матушка?

– Я?.. Из женихов? – запинаясь, пролепетал Родерик. Судя по выражению лица юноши, изумление его было искренним и неподдельным.

– Понимаете ли, моя дорогая матушка спит и видит, как бы побыстрее выдать меня замуж, – пояснила Энни. – Лучше всего за какого-нибудь старого, жирного, занудного кретина, с которым умрешь со скуки. Но вы совсем не такой, – добавила она, пристально глядя на юношу. – Так что вас вряд ли прочат мне в женихи.

Впервые за все время разговора лицо Родерика исказила гримаса досады и раздражения.

– Я не претендую на подобную честь, принцесса, – отрезал он. – Все, что я хотел, – отдать должное вашей красоте. И я очень сомневаюсь, что королева, ваша матушка, решит выбрать вам в мужья представителя нашего дома. Мы не можем похвалиться баснословным богатством, не относимся к числу льстецов и подхалимов и поэтому не пользуемся особым расположением при дворе вашего отца.

– Но зато представителям вашего дома не занимать прямоты и искренности. Приношу вам свои извинения, сэр Родерик. Когда вы проведете при дворе побольше времени, то поймете: правду и честь там встретишь редко. И, надеюсь, простите мне мою излишнюю подозрительность.

– Улыбнитесь, принцесса. За вашу улыбку я готов простить любое оскорбление.

К немалому собственному смущению, Энни почувствовала, как губы ее против воли растягиваются в улыбке. На какое-то мгновение ее охватило упоительное чувство, сродни тому, что она испытала, спускаясь вниз по ущелью.

– Вот это настоящая награда. Даже более драгоценная, чем королевские извинения, – довольно изрек Родерик и вставил ногу в стремя. – Я был счастлив познакомиться с вами, принцесса. И надеюсь, судьба вновь пошлет мне счастье встречи с вами.

– Вы покидаете меня?

– Ведь именно этого вы хотите, не так ли? К тому же мне только что пришло в голову, что, продолжая столь сладостную для меня беседу, я могу навлечь неприятности на себя и на вас. Представьте, если кто-то увидит нас с вами в лесу, вдвоем, без придворных…

– Но мы не делали ничего постыдного, – холодно возразила Энни. – И не собираемся делать. Так что мне нечего опасаться чужих взоров. Однако если вы боитесь…

– Я ничего не боюсь, – вспыхнул Родерик. – Все, о чем я беспокоюсь, – это ваша репутация.

– Это чрезвычайно любезно с вашей стороны, сэр Родерик, но я могу сама позаботиться о собственной репутации, – процедила Энни.

– Принцесса, я вижу, что вызвал ваше недовольство. Но как мне следует поступить, чтобы загладить свой проступок?

– Дело в том, что я вам не доверяю. Наверняка вы разболтаете, что видели меня. Думаю, будет лучше, если до конца сегодняшнего дня вы поступите в мое полное распоряжение. Станете моим телохранителем.

– О, я и мечтать не мог о подобной счастливой участи. Прошло чуть больше недели, как я ношу рыцарское звание, и мне уже выпала честь сопровождать особу королевской крови. Я был бы счастлив выполнить вашу волю, леди, но, увы, я лишен возможности провести этот день в вашем блистательном обществе. Служба налагает на меня обязанности, которые я должен выполнять.

– А вы всегда столь неукоснительно выполняете свои обязанности?

– Должен признать, не всегда. Но есть обязанности, которыми я не могу пренебречь ни при каких обстоятельствах. Служба есть служба. Не всем выпадает счастье родиться принцессой.

– Не вижу в этом особого счастья, – сморщила нос Энни и тронула поводья. – Так вы едете со мной или нет?

– Дозволено ли мне будет узнать, моя прекрасная леди, куда мы держим путь?

– В Тенистый Эслен. В город мертвых, где вечным сном спят мои предки.

Несколько минут они ехали молча. В течение это времени Энни то и дело украдкой бросала взгляд на своего спутника. Родерик держался в седле прямо, непринужденно и гордо. Руки, которые костюм для верховой езды оставлял открытыми почти до плеч, были тонки, но жилисты. В горбоносом профиле юноши чувствовалось что-то ястребиное.

«А что, если он совсем не тот, за кого себя выдает?» – с запоздалым опасением подумала юная принцесса. Вдруг он – мошенник, вор или наемный убийца, подосланный к ней врагами? А что, если он вообще ханзейский шпион, вознамерившийся выведать у нее государственные тайны. В его речи ощущается заметный акцент, и внешне он вовсе не похож на уроженца севера.

– Данмрог, – произнесла она вслух. – Понятия не имею, где это.

– На юге, принцесса. На границе с королевством Хорнлад.

– Хорнлад, – повторила принцесса, пытаясь представить себе огромную карту, висевшую в Имперской галерее. Вроде бы этот Хорнлад действительно находился на юге. По крайней мере, ей так казалось.

Копыта лошадей застучали по каменным плитам моста через канал Цер. Каменные лица, вырезанные на столбах ограды, проводили всадников равнодушными взглядами. Вновь повисла тишина. Энни чувствовала, что ей следует нарушить затянувшееся молчание, но никак не могла придумать, что бы такое сказать.

– Эслен куда больше, чем я думал, – пришел ей на помощь Родерик, решивший самостоятельно предложить тему для разговора.

– Но то, что вы видите, – это вовсе не Эслен, – с готовностью откликнулась Энни. – Эслен – это всего лишь королевский замок и город вокруг. А остров, по которому мы едем, называется Инис. Сейчас мы как раз в низине, болотистой земле, что расстилается между островом и рекой Ведьмой.

– А что такое Тенистый Эслен?

– Подождите немного. Скоро увидите. Вот он.

И она указала вперед, туда, где деревья образовывает подобие сводчатой арки.

– Клянусь святым Тарном, в жизни не видал ничего подобного, – выдохнул Родерик, когда перед ним открылся город мертвых.

Окраины его были скромны и непритязательны. Ряды небольших деревянных домиков под соломенными или черепичными крышами тянулись вдоль пыльных улиц. Некоторые, благодаря постоянным заботам родственников усопшего, содержались в порядке, дворы их радовали глаз чистотой и ухоженностью. Но в большинстве своем последние жилища мертвых пребывали в столь же прискорбном состоянии, что и останки, которые скрывались за их стенами. От зданий остались лишь ветхие остовы, поросшие плющом и наполовину засыпанные прелыми листьями, которые не убирались годами. Сквозь ветхие покосившиеся крыши некоторых усыпальниц проросли деревья.

Некрополь разделяли на части пять концентрических каналов. Как только принцесса и ее спутник пересекли первый канал, дома вокруг стали более крепкими и просторными. По большей части то были строения из шлифованного камня, с крытыми шифером крышами; почти все усыпальницы окружали литые железные ограды. Копыта лошадей теперь стучали по мощенной булыжниками мостовой. Чем дальше продвигались Энни и Родерик, тем величественнее и пышнее становились жилища мертвых; в центре города виднелись даже башни и купола.

– У нас в Данмроге тоже есть королевские гробницы, – сообщил Родерик. – Но конечно, ничего подобного там не встретишь. Скажите, принцесса, а кто похоронен в этих маленьких бедных домах?

Энни пожала плечами.

– Бедные люди, кто же еще. Каждой семье из Эслена-на-Холмах отводится здесь участок, в соответствии со знатностью и заслугами. А какое жилище родственники построят Для своих мертвецов и как будут следить за усыпальницей – это их дело. Бывает, семьи обретают богатство и расположение короля – тогда они могут перенести останки своих предков ближе к центру. А если родственники тех, кто похоронен за третьим каналом, разорились или впали в немилость, им приказывается перенести прах своих мертвецов на окраины.

– Вы хотите сказать, принцесса, что порой усопших хоронят во дворцах, а столетие спустя они оказываются в хижинах?

– Да, конечно.

– Осмелюсь заметить, подобный обычай представляется мне не слишком справедливым. Поступать так с мертвецами по меньшей мере, не слишком почтительно.

– А то, что черви обгладывают останки до костей, представляется вам справедливым? – насмешливо спросила Энни. – Однако именно так происходит с мертвыми. Черви тоже не слишком почтительны с ними. Таков уж их удел.

Родерик усмехнулся, но не стал возражать.

– Я воспользовался выпавшей мне честью проводить вас, принцесса, – произнес он. – Я насладился вашим обществом, и я видел некрополь. А теперь я вынужден вас покинуть.

– Уже?

– А сколько времени мне потребуется, чтобы вернуться в главную башню? Больше часа?

– Несомненно.

– Тогда мне следовало оставить вас раньше. Скажите, как быстрее всего добраться до замка?

– Думаю, вы должны найти путь сами. Рыцарю необходимо учиться преодолевать трудности.

– Тогда, боюсь, сегодняшняя наша встреча будет последней. Видите ли, принцесса, мой отец обещал: если я хоть раз отступлю от своих обязанностей, то он отошлет меня в наши дальние владения, что расположены в сотне лиг отсюда. А родитель мой слов на ветер не бросает.

– Вижу, самонадеянности вам не занимать, – проронила принцесса. – Ради святого Лоя, скажите, почему вы возомнили, что я пожелаю увидеть вас еще раз?

Вместо ответа юноша подъехал вплотную, и его прозрачные голубые глаза приблизились к ее зеленым. Энни ощутила внезапный приступ испуга и в то же время почувствовала: Родерик словно зачаровал ее взглядом. И когда он наклонился и поцеловал принцессу, та не смогла бы ему помешать, даже если бы захотела.

Впрочем, она этого не хотела.

Поцелуй длился недолго – то было лишь мгновенное, чудное, упоительное прикосновение губ. В мечтах Энни часто воображала, что испытывает девушка, когда ее целуют. Но на самом деле все произошло совсем не так, как ей представлялось.

Все существо ее трепетало.

Она на мгновение закрыла глаза и произнесла чуть слышно:

– Поезжайте вдоль этого канала, до тех пор пока не увидите улицу, вымощенную свинцовыми плитами. Там поверните налево. Дорога приведет вас прямо к холму.

Родерик кивнул головой в сторону Тенистого Эслена.

– Мне бы хотелось без спешки осмотреть некрополь. Может, когда-нибудь…