Текст книги "Шеф Гестапо Генрих Мюллер (Дневники)"

Автор книги: Грегори Дуглас

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 14 страниц)

Я предоставил ему множество своих внутренних наблюдений. Обсудили, как им удалось поставить прослушку на его телефоны и как им не удалось это сделать со мной, потому что мои люди оказались хитрее и попытка провалилась. Более того, я сказал, что мы их сами стали прослушивать. Он нашел это забавным и просил держать его в курсе.

Затем разговор перешел на Гувера и ФБР. Поскольку Гувер мой союзник, я говорил о нем и его людях хорошо, называя их профессионалами в противоположность любителям из ЦРУ. Но Т. не любит Гувера и считает, что у того "есть грязь на всех высших лиц, которую он может использовать тогда, когда ему будет нужно". Мне надо все время помнить, что Трумэн в принципе порядочен и считает такие поступки недостойными.

Потом я заговорил об атомной программе, и Трумэн в ответ рассказал мне несколько историй.

У нас не было атомной бомбы в конце войны. И не было достаточно обогащенного урана, чтобы произвести её. Руда добывалась в Бельгийском Конго, и бельгийцы контролировали месторождение. Русские, у которых не было таких ресурсов, попытались угрожать бельгийцам, а потом пробовали убедить их национализировать рудники и отдать им сырье.

Наши "друзья" англичане затем заполучили все ресурсы от бельгийцев (возможно, просто скупили их на деньги, выданные им нами в качестве благотворительной помощи), что составило более трех тысяч тонн руды. Естественно, они не собирались передавать это Америке, но Трумэн на свой страх и риск заставил их сделать это, угрожая в противном случае отлучить их от всех видов помощи и, более того, потребовать возвращения всех военных долгов. Сперва англичане виляли, пытаясь продать руду по бешеной цене, но в конце концов, когда Трумэн повел себя решительно, все-таки отдали руду США.

Симулируя наличие у Советов атомной бомбы, Сталин вступил в настоящее ядерное соревнование. Он обычно ведет себя умно, но в данном случае он сам себя перехитрил.

С этих позиций я и обсуждал советский шпионаж с Трумэном. Я сказал, что количество советских шпионов намного меньше, чем об этом думают люди. Дюжина "кукловодов" и тридцать-сорок настоящих шпионов на гонораре.

Существуют также сотни сочувствующих коммунистам, но они не настоящие шпионы, а лишь источники информации. Гувер, на свой страх и риск, продолжал следить за ними, несмотря на строгие указания Рузвельта снять наблюдение с его просоветских друзей. ФБР знает почти все о советских агентах и одного за другим их выдергивает.

Трумэн отвечал, что обо всем знает, но проблема тут политическая. Как известно, Рузвельт пропустил во властные эшелоны сотни коммунистических активистов, и Трумэну приходится быть очень осторожным при их преследовании. Мне это все совершенно понятно. Весь вопрос в том, как искоренить их, не будучи при этом обвиненным во всех смертных грехах.

И тут я заговорил о Маккарти. Трумэн его ненавидит. Он называет его педерастом и пьяницей. Он в точности как Черчилль, заметил я в ответ, и так же опасен. Потом я осторожно намекнул на связь с Маккарти, которая наметилась у меня в Джорджтауне, и что я мог бы снабжать М. тайными сведениями, которые помогли бы ему укрепить свою публичную карьеру и создать атмосферу секретности и общего страха. Прежде чем Т. успел возразить, я добавил, что Маккарти – республиканец (я вступил в Демократическую партию) и что он оппонент Трумэна, поэтому президент может провести очень жирную черту между ним и собой. Т. в некоторой задумчивости согласился, но прибавил, что не хотел бы возрождать здесь испанскую инквизицию.

Я согласился, но указал, что если люди поверят, что кругом действительно полно шпионов, то будут проведены аресты и основная часть информаторов уйдет на дно, ведь им придется быть намного более осторожными! Тут Трумэн сразу согласился, что идея хорошая.

И в этот момент я заговорил об англичанах. Я сказал, что если бы даже Сталин потерял возможность наблюдать за нами, британцы помогли бы ему. Я указал, что Британия, в сущности, проиграла войну. У неё нет ни империи, ни флота, ни торговой флотилии, ни золотых запасов. Британцы ненавидят нас за то, что США превратили их в третьеразрядную страну-банкрота. Кроме того, есть масса фактов, неопровержимо свидетельствующих, что британская разведка направляется марксистами-гомосексуалистами и что любая информация, полученная ими о нашем атомном проекте, отправляется прежде всего в Уайтхолл [резиденция британского правительства] и сразу же после того – в Москву.

Я подготовил для него несколько легко усваиваемых документов, чтобы он их просмотрел. Они были сделаны так, что ему не было нужды брать их с собой и тем самым рисковать их обнаружением в его штаб-квартире.

Он потратил примерно час на просмотр бумаг и в конечном счете стал более внимателен к моему предложению не сводить с британцев глаз.

Он попросил меня подготовить для него бумагу о том, как именно это может быть сделано, и я с гордостью вытащил уже готовую программу.

Когда Трумэн прочел её, то сказал: "Я вижу, мы тратим на вас деньги не напрасно, генерал. Меня это очень впечатляет".

Во время второй встречи мы говорили уже о менее значимых вещах.

Он спрашивал меня о евреях в Германии. Я высказал ему свои взгляды, а он рассказал, что на него давили сионисты, чтобы Америка выделила огромные суммы денег Израилю. Он дал им убедить себя признать это государство в 1948 году, но сейчас он уже сожалеет об этом. Т. считает, что Израиль постоянно дестабилизирует ситуацию на Ближнем Востоке и что его отталкивает сионистский террор, направленный на вытеснение арабов с их земель.

Он несколько раз упомянул, что пресекал попытки провоза в Израиль оружия. Что-то в этом духе я слышал и от Гувера.

И все-таки Т. заявил, что евреи имеют огромное влияние в этой стране. У них есть деньги, в их руках крупные банки, газеты и киноиндустрия, и он не хочет вступать с ними в конфронтацию. Его недостаточная поддержка нового еврейского государства создала ему большие политические проблемы на прошедших выборах. Они обратились к Дьюи и пообещали ему золотой дождь, если тот победит на выборах. Но Трумэн обратился напрямую к народу и побил Дьюи, так что сионисты задрали лапки.

[...]

Итак, на данном этапе мне удалось привлечь внимание президента к моим идеям и получить от него хотя бы частичное одобрение. Я получил разрешение расширить штат своих сотрудников.

Мы оба согласились, что ЦРУ не будет об этом всем знать, а я буду докладывать напрямую ему. Он выразил мне признательность за сообщение о слежке за ним и попросил, чтобы я прислал своих людей проверить его офис на предмет подслушивающих устройств. Я сказал, что если мы застигнем кого-нибудь за этим занятием [установкой у него прослушки], то этот человек будет похоронен в глухом лесу. Т. засмеялся и не возражал.

Примечание: В среду я жду своих музыкальных соседей в гости на небольшой ужин. Надеюсь показать им свои навыки по обращению с клавиатурой. Я думал о молодой соседке, а если я задумываюсь о женщине дважды, это уже означает интерес.

Посмотрим как пойдет.

8 декабря

Когда я был в Ки-Уэст, Т. упомянул о еврейской банде "Штерн" ("Звезда") и как они несколько раз пытались его убить. Он сказал, чтобы я связался с одним человеком из секретной службы и передал со мной записку.

Сегодня я разговаривал с человеком из ЦРУ, который знает эту историю. Он сказал, что Энглтон "занимался делом с жидами" (его все считают наполовину евреем, хотя он и заявляет, что его мать мексиканка). Мне нужно будет это проверить. Т. знает, что моя бывшая организация участвовала в охране фюрера, и охранники Трумэна дали ему много сведений обо мне. На судне, при беседе со мной, он все время держал в руках маленький блокнот.

Выходит, что в середине 1947 года группа из четырех членов "Штерна" по фальшивым британским документам пробралась в Канаду, в Торонто. В этом городе много евреев, они контролируют значительную часть канадского бизнеса. Было два плана по убийству Трумэна. Один состоял в посылке ему в якобы важном личном письме спор сибирской язвы. По другому плану Трумэна собирались застрелить во время его прогулки. Зараза в письме была сразу же обнаружена службой безопасности Белого дома, и случай был ими расследован. Их компетенция позволила им проследить следы письма в Канаде. Однако они не имели возможности действовать за пределами США, поэтому на помощь были призваны ЦРУ, а затем Паш.

Трое из агентов были схвачены на "надежной конспиративной квартире", допрошены с пристрастием (один из них был застрелен на месте), затем расстреляны, а их тела выброшены в канавы на пригородной свиноферме. Четвертый член группы смылся в Майами, где также имеется большая еврейская колония, состоящая из иммигрантов, нелегально ввезенных в страну с помощью Моссад. Затем он уехал на Кубу. Пока он дожидался там отъезда домой, люди Паша схватили и допросили его, а бренные останки предоставили в распоряжение полиции Батисты [тогдашний правитель Кубы, находившийся под сильным влиянием США]. Подозреваю, что его тело просто сбросили в океан.

Из этих бумаг и записей допросов становится ясно, почему эта группа сумасшедших киллеров, ранее убившая британского Верховного комиссара в Каире, затем Бернадотта (наблюдателя ООН, который возражал против уничтожения израильскими террористами мирного арабского населения), решила убить Трумэна. Во-первых, он не выказывал "должного уважения" к нуждам евреев, решивших обосноваться в Палестине. Во-вторых, он отказывался выдать этим тварям большие суммы денег [из американского бюджета].

Когда Трумэну рассказали об этих планах, он пришел в ярость, прекратил продажу оружия сионистам и стал ещё больше противодействовать их усилиям в Палестине. Он признал новое еврейское государство, но строго разделял серьезное руководство Израиля и психопатов на острие сионистского движения.

На этой неделе фотокопии записей допросов будут высланы мне, и по результатам их изучения я напишу отчет для президента. Он сказал мне, что одной из основных причин того, почему он подрядил меня на эту работу, было мое "хорошее знание этих людей", и кроме того, он уверен, что при возникновении у него проблем я найду способ с ними [евреями] сладить.

Конечно, когда весть об уничтожении людей "Штерна" дошла до Тель-Авива, Трумэна в Америке подвергли настоящему бойкоту. Еврейские деньги, которые раньше потоком шли в казну демократов, теперь были пообещаны республиканцу Дьюи на условиях, что он "будет полностью поддерживать военные, геополитические и фискальные нужды" Израиля. Он согласился, и вокруг него завертелись большие деньги. Никто не ожидал, что победит Трумэн, ведь он не выдерживал сравнения с "Богом-Рузвельтом". Но он выдержал удар и умело их одолел. Вот уж, наверно, траур был на восточном побережье Средиземного моря!

Ставшая притчей во языцех группа "Штерн" без колебаний убивала всех, кто был ей не по нраву. Кроме упомянутых выше, ими было убито много людей при взрыве отеля "Царь Давид" в Иеруслиме, где располагалась штаб-квартира британской администрации. В конце концов группа была лишена официального статуса руководителями Израиля, хотя человек, который провел взрыв отеля "Царь Давид", позднее стал премьер-министром Израиля – это был Менахим Бегин. Однако в течение всей своей жизни Бегин не мог приехать в Великобританию, поскольку там имелся ордер на его арест за убийство. [Комментарий Г.Д.]

1 декабря

Сегодня я осматривал штаб-квартиру ЦРУ на 23-й улице. Тут будет слишком сложно обустроиться мне с моими людьми, но некоторые важные документы будут посланы на хранение именно сюда. А самые важные бумаги заперты у меня в надежном месте в полуподвале. Я приказал моим людям переделать винный погреб, и теперь стальная дверца нового сейфа так удачно спрятана за полками с вином, что ни один любопытствующий её не найдет.

Приятно было осмотреть реку и мемориал Линкольна, большое офисное здание с приемной для моего секретаря (там преспокойно пили кофе два охранника) и отдельный туалет. Когда-то здесь была больница, и некоторые её признаки все ещё остаются на стенах.

Это недалеко отсюда, и если погода не испортится и мое колено не станет меня мучить, я могу прогуляться сюда от дома. Здесь меня прежде всего беспокоит то, что мне придется работать бок о бок с людьми из ЦРУ. Большинство из них окончили Гарвард или Йель и являются членами таких клубов, как "Череп и Кости" [привилегированный клуб в Йельском университете], и все такое. Все друг друга знают. Они все женаты на женщинах, родственницах других подобных снобов, и все разговоры ведутся об их яхтах, летних загородных домах, вечеринках, играх в гольф, теннисных матчах и тому подобном. Многие из них были в составе OSS во время войны, они антисемиты и симпатизируют британцам, и все дружно презирают Трумэна, поскольку он "не из наших". За глаза они называют его всякими оскорбительными прозвищами.

Никогда в жизни не встречал так много хорошо образованных людей с такими пустыми головами. Они не имеют ни малейшего понятия ни о чем, что находится за пределами их узкого кругозора, и никакие новые факты их попросту не интересуют. Все они слишком тупы, чтобы попытаться объяснить сложные явления. Как и наши немецкие аристократы, они надменные, очень светские и твердолобые. Они смотрят на персонал ЦРУ свысока; кем бы ни был человек, они оценивают его прежде всего по тому, какую школу он закончил, а затем – кто у него родственники. Да спасет нас Господь с такой разведкой вот и все, что остается сказать.

Мне бы сразу опротивели их беспрерывное курение, длинные обеды со спиртным и грязные беседы об интимных частях тела и о говне. Будь моя воля, я просто запретил бы подобные разговоры, но тут все считают шутки на тему женских пипок очень смешными.

Их цель – определять внешнюю политику Америки, о которой они не имеют никакого представления, и унижать плебейского президента при любой возможности. Эти породистые ослы непременно имеют кузенов или кузин в Госдепартаменте, что многое объясняет. Большинство из них гетеросексуальны, но я подозреваю, что иногда они, так сказать, ходят по обеим сторонам улицы. На новом месте неплохо, вот только компания паршивая.

Хайни попросил меня отпустить его к семье на Рождество. На самом-то деле я не могу этого себе позволить, но я сказал ему, что сделаю все возможное. Я собираюсь привезти его семью сюда, то-то будет сюрприз. Люблю устраивать людям сюрпризы, точно так же я поступлю с Филби, когда он только приступит к перевариванию рождественского обеда.

Президент вернется в столицу 20-го числа, и до его возвращения у меня масса работы.

Не забыть: отобрать картины и мебель для нового офиса, но тщательно исключить все, что было награблено. Но если взято у русских, то ничего... не думаю, что русские станут наведываться в штаб-квартиру ЦРУ. Разве что у них нет тут своего человека. А это вполне возможно.

Я снова понаслаждаюсь фортепьянной игрой с моей соседкой по улице; кто знает, к чему это все приведет. Ирмгард больше не занимается со мной любовью, а все время строит глазки тому, кто, как она надеется, станет её мужем. У неё голова забита фантазиями насчет обретения американского гражданства. Новую подругу нужно будет убедить осветлить волосы, больше всего мне нравятся блондинки. А у этой [Ирмгард] волосы даже темнее моих. Хотя их у неё намного больше, чем у меня. Мои остаются каждый день на расческе. Пора мне купить для волос бриолин и одеть монокль, как Штрохайм [актер, обычно игравший в кино прусских офицеров. – Примеч. амер. изд.].

Большой Отто [Отто Скорцени. – Примеч. амер. изд.] будет здесь в начале года, Визнер хочет, чтобы я с ним поговорил. Визнер много поработал с ирландцами, подготавливая снабжение оружием их ИРА [Ирландскую республиканскую армию. – Примеч. амер. изд.]. Если они будут взрывать англичан, я буду только рад помочь. Конечно, Визнер оговорился, что эти планы он должен держать в секрете от Даллеса и Энглтона, поскольку они, по его словам, "шайка англофилов". У меня-то ни словечка не вылетит об этом.

Недавно имел приятную беседу с Полли Визнер, женой Фрэнка, у неё здравого смысла побольше, чем у него, и она не топится в алкоголе. Жены этих болванов зачастую бывают милыми, хорошо образованными и воспитанными дамами. Если не получится с моей музыкальной соседкой, попробую с другими. Их мужья слишком заняты важными делами, чтобы беспокоиться о своих женах.

Получил записку от Вилли Крихбаума о продолжающемся проникновении Советов. Я посоветовал... оставить все как есть, но не спускать с них глаз. И обязательно информировать меня. Его начальник, полковник Кричфилд, абсолютно не в курсе происходящего.

Гелен, у которого работает Вилли, – невежественный, бесполезный человек, который лижет пятки боссам ЦРУ и делает, что они ему велят. В его рапортах написано то, что приказано написать. Они [американцы] используют моих людей, профессионалов, вкупе с садистами, громилами и убийцами из Восточной Европы. Думаю, Сталин перед сном вдоволь смеется, когда думает, что против него выставили такого беззубого льва.

Сразу после Рождества я нанесу свой удар по Филби. Я уже говорил с Гувером об этом, и он хочет, чтобы наша беседа записывалась. Почему бы нет. В конце концов, мы же будем говорить по-английски (Гувер не знает ни одного иностранного языка, а я, зная, что идет запись, справлюсь [с английским] без проблем).

13 декабря

Теперь нет времени описывать все в точности, только примечания.

Короткая встреча с Патриком Хейесом. Он импресарио, связанный с Национальным симфоническим оркестром. Мы обсуждали дебют там моего приятеля.

Я забронировал номер в отеле "Хэй Эдамс" для семьи Хайни. Мать, отец, брат и сестра... и обратные билеты на поезд. Это будет для него большим сюрпризом. Он хотел уехать к ним на Рождество, но останется работать со мной. Он верный человек, даже очень, и вот я вознаградил его. Трумэн ждет от меня обзор, который я уже закончил. Он пробудет в Вашингтоне всего день-другой, а потом уедет к себе в провинцию, на праздники.

После Нового года я думаю пригласить Т. на ужин и поговорить потом о фортепьянном концерте. Я все ещё на стадии планирования. Отослал некоторые вещи домой семье. Может быть, когда-нибудь я смогу туда вернуться, но, уж конечно, не сейчас. Очень опасно, ведь за домом следят (нижним чинам ничего не рассказывают, но меня позабавило, что когда Кричфилд поднял шум по поводу того, дескать, я скрываюсь в Швейцарии, к нему пришли и приказали заткнуться).

Итак, Рождество, потом Филби, потом ужин с Трумэном. Много хлопот.

Гисс снова под судом. На сей раз они могут его достать. Цэрэушники прямо стонут. Многие из них, видите ли, знали его ещё по Гарварду и потому оказывают ему большую поддержку. Лучше бы они придержали свои стенания, потому что я сообщил о них Гуверу, и теперь он займется их проверкой! Кое-что из этого надо сообщить Маккарти, просто ради смеха. Должно же быть на праздник веселье.

18 декабря

После мессы беседа с моими религиозными друзьями о коммунистической угрозе. Я был в прекрасной форме, ораторствовал вовсю и передал им взгляды Трумэна на этот предмет.

Мы решили, что надо мне побудить сенатора Маккарти (и других) взяться за нескольких заметных фигур – это обратит их в смятение, и тогда можно будет провести по-настоящему эффективную атаку на "Красную Армию", оставшуюся после Рузвельта.

По меньшей мере дважды в разговоре мы затрагивали позицию евреев. Как здесь считают, практически все евреи тут – шпионы и предатели. Конечно, это верно. Я рассказал им историю вопроса, о ситуации в послевоенной Германии и так далее.

Нет, эти люди совершенно невежественны в истории.

Я сказал также, и евреи должны быть мне за это благодарны, что учинять погромы в этой стране – неудачное решение, хотя атмосфера подходящая. Я объяснил, что причина всех нынешних проблем Германии именно в этом. Я посоветовал, чтобы шпионов либо тихо ликвидировали, либо чтобы на их национальность не обращали внимания. Публика сама все поймет по именам.

Говорили и о покушениях на Трумэна, но я твердо придерживаюсь мнения, что отдаленные результаты расовых конфликтов перевешивают успехи, которых можно достичь в краткосрочной перспективе.

[...]

Арно уже отправил на тот свет троих, которые могли бы разоблачить меня. Один умер от сердечного приступа в Колорадо (я уже писал об этом), второй (бывший сотрудник OSS) отправился купаться в реке, имея на себе только старый стальной сейф и немножко цепей. О третьем, тоже неудачливом эмигранте из Третьего рейха, даже рассказать нечего.

Арно превосходный убийца, но иногда он действует слишком методично, как по расписанию. [...] К Рождеству я собирался подарить ему набор кривых ножей, но он хочет Библию на английском. Когда-то Арно намеревался стать лютеранским пастором, ещё до того, как развил свои потрясающие способности расправляться с людьми. Когда он постареет и отяжелеет, мы еще, возможно, увидим его в пасторском воротничке, возносящим молитвы Господу...

У меня предстоит приятная беседа с кардиналом Спеллменом, когда я завтра приеду в Нью-Йорк. Его преосвященство сообщил через моих друзей, что с удовольствием встретится со мною. Может быть, в следующий раз я поеду в Рим и попаду на аудиенцию к Папе? Пий – лучший святой отец за последние много лет, и он на собственном опыте знает, какие коммунисты сукины дети и как важно загнать их обратно в те норы, из которых они выползли.

А пока я собираюсь с моей милой соседкой (которая подарила мне на Рождество прелестный кашемировый шарф) посетить гала-представление "Мессии" Генделя. Тетка тоже будет с нами и познакомит меня с некоторыми модными людьми Нью-Йорка, для этой цели я буду обедать в одном закрытом клубе. Просто чудесно, как продвигаются дела.

Один из моих новых друзей хочет "приобщить" меня к членству в Метрополитан-клубе в Вашингтоне, и меня уже заверили, что готовы меня принять. Я у них несколько раз обедал; кормят там прилично, хотя их повару далеко до моего, а уж винные погреба просто не сравнить.

26 декабря

Не было буквально ни одной свободной минуты, поэтому успел только коротко описать события, произошедшие на Рождество.

Прежде всего, я неделю не работал, и накопилась кипа бумаг, которые ожидают изучения. Итак, коротко.

Поездка в Нью-Йорк вместе с моей новой юной подругой и её теткой. Были там на гала-представлении "Мессии" Генделя. Роскошная постановка роскошной вещи. Мы сидели в ложе. Все были при параде. В зале сверкали накрахмаленные рубашки в разрезе черных фраков и бриллианты в серьгах у дам. Очень изощренное, глубокое и местами волнующее произведение. Не что-то из ряда вон, но очень живая работа.

Как принято, мы встали, когда хор начал Большую Аллилуйю, и мне стало понятно, что имел в виду композитор, когда по окончании сочинения этой оперы написал: "Я видел перед собой Всемогущего Господа во всей Его славе". Хор придает этим словам глубокую истинность.

Я стоял там, посреди американской элиты, и думал о странностях судьбы. Если бы меня схватили в самом конце войны, то в худшем случае казнили бы, а в лучшем – мне пришлось бы провести в тюремной камере с дюжину лет. А сейчас я в приятельских отношениях с американским президентом и со многими влиятельными людьми страны, которая ещё несколько лет назад была нашим самым опасным противником. Воистину, удивительны пути Господа! Как бы то ни было, верный, хотя и недостойный Его слуга Генрих преисполнен благодарностью!

Потом был банкет в апартаментах тетки моей спутницы, в отеле "Уолдорф". Несколько богатых гостей из старинных фамилий. Снова крахмальные рубашки и блистающие бриллианты. Еда вполне приличная. Нет, мой шеф-повар сделал меня капризным. Недостойный слуга Генрих был преисполнен также хорошим шампанским и с пользой провел время, знакомясь с разнообразными нужными людьми. Когда я стану членом Метрополитан-клуба, то стану развлекаться там, а не дома. Намного безопаснее.

Мой роман продвигается вперед. Я называю её маленьким кроликом. Американцы в таких случаях говорят "зайка", но это мне ещё предстоит – не все сразу. Я ей нравлюсь; по её словам, она моя поклонница. Итак, ещё одна интрижка. Ирмгард должна быть довольна – у неё у самой новая интрижка.

Посетил разные клубы. [...] Выяснилось, что полковник Зостенес Бен состоит членом Метрополитана. Надо бы встретиться с ним и возобновить старую дружбу. Подать это как обычную любезность к члену своего клуба. Он не посмеет проронить ни звука насчет меня, ведь иначе я могу много порассказать о нем. На каком-то уровне мораль и порядочность теряют всякий смысл.

Вернулся в Вашингтон провести Рождество.

Как я и планировал, приехала семья Хайни, в полном составе. Поселились в двух номерах гостиницы "Хэй Эдамс". Конечно, они простые фермеры и не привыкли к такой роскоши, и у них не было приличной одежды, полагающейся для парадного приема, так что большую часть дня заняло обеспечение их экипировкой.

Огромная елка в холле, под ней – коробочки с подарками. Благодаря мистеру Хейесу в большом зале играл маленький струнный оркестр.

У Хайни чуть было не навернулись слезы, когда он увидел своих родных! Но он сумел себя сдержать. Ему надо уметь владеть собой, ведь он все время работает рядом со мной.

Мы сели за стол вдесятером, было пять сортов вина и девять перемен блюд, включая традиционную индейку и закуски.

Семья Хайни – отличные люди, совершенно простодушные. У них случилось замешательство, какой бокал или какой нож использовать, но я пошутил на эту тему, и вся проблема как-то сама собой рассосалась.

[...]

Арно приударил за сестрой Хайни, и я ему от всей души желал удачи. Но если бы она узнала о его темных делишках, то вряд ли бы стала так открыто принимать его ухаживания. Хотя Арно – парень весьма видный. И прекрасно умеет разделывать тушки! Я предоставил ему привилегию разделывать индейку, причем для всех громогласно объявил, что Арно – мастер обращаться с ножом. Он понял мою шутку и даже подмигнул мне в ответ. А я все воображал товарища Сталина, этого "Великого Грузина", от которого Арно отрезает мясо тонкими ломтиками. Наверно, мои гости удивлялись, почему я так глупо смеюсь, но я не стал им объяснять свои странные фантазии.

[...]

Рождество прошло хорошо. Хайни сказал мне, что это было лучшее Рождество в его жизни, после чего удалился спать, на ходу сморкаясь. Подхватил простуду, не иначе.

31 декабря

Впереди новое десятилетие. Что оно обещает? Влажный климат заставляет мое колено болеть почти без перерыва, но к таким вещам со временем привыкаешь. Сегодня вечером у меня будет большой прием для людей из ЦРУ. Получил письмо от президента, положил его к себе в ящик вместе с его поздравительной открыткой к Рождеству. Не хочу, чтобы болваны из гарвардов и йелей совали нос в мои бумаги. Вся моя прислуга имеет строжайшие указания никого не пускать выше первого этажа. Пусть слоняются по гардеробу или по задней террасе, но наверх никто из них подниматься не должен. В конечном счете, тут хранится масса награбленного искусства, а у кого-то из моих гостей могут оказаться хоть небольшие познания в настоящем искусстве, а не только во всяких там шагалах и норманах рокуэллах, которые сейчас в Америке главный "писк моды". [Речь идет о картинах Марка Шагала и Нормана Рокуэлла, которых Мюллер пренебрежительно считает "ненастоящими" художниками.]

Да, надо все время держать в голове, что о деле Гисса – ни слова. Не стоит оскорблять моих знатных гостей сообщениями о предательстве их товарища. Надеюсь, его отправят в тюрьму, а там какой-нибудь ярый патриот пырнет его заточкой. Когда это идиотское светское мероприятие закончится, я поскорее займусь интересным делом мистера Гарольда Филби.

5 января

Итак, беремся за Филби!

Наш клиент живет по адресу: 4100, Небраска. Кирпичный георгианский дом на улочке между Флоридой и Массачусетсом [здесь: названия улиц]. Он находится недалеко от их посольства. Мы установили наблюдение из соседнего дома, а люди Гувера поработали с его телефонами.

Там живут Филби, его жена-истеричка и несколько детей, и все они так гомонят, что записи разговоров трудно разобрать.

Гувер и я очень тесно сотрудничали в этом деле. Конечно, теперь он знает, кто я такой, но ничего никому не станет говорить. У нас одинаковые цели. Время от времени я говорю ему лестные комплименты, а кроме того, он знает, что я вступился за него перед Трумэном. Я не могу понять, откуда он это узнал, ведь Трумэн его не любит и не делится с ним. Может быть, Гувер установил прослушку и на телефонах в Белом доме?

Моя задача – увезти Филби в надежное место и там уронить ему на голову тяжелый предмет. Мои люди снимут весь инцидент с помощью оборудования ФБР. Если будет нужно, мы смонтируем материал и копию передадим Гуверу. [Предстоящие] враждебные действия против важного британского разведчика заставляют политически корректного Гувера сильно нервничать. А по мне, это просто игра на лужайке.

Я прочел имеющиеся у меня материалы на Филби. У меня есть парень с отличным британским акцентом, он представится ученым-атомщиком и предложит Филби "приватно побеседовать". Организовать контакт будет не так просто, но мы прослушиваем посольство и знаем, что Филби будет там на коктейль-парти. Тогда мы без особого труда внедрим на этот банкет нашего человека и посмотрим, что получится.

8 января

Неудачный старт, но хороший финиш. Филби, который заикается и сильно пьет, был на банкете очень бодр и уделял немало внимания чужим женам. Мой человек опоздал туда, потому что у него угнали автомобиль и ему пришлось добираться на такси. Выпив стакана три, он сумел пробраться поближе к Филби и пробормотать ему что-то насчет атомной бомбы. Филби сразу протрезвел и отвел его в сторонку как бы для дружеской беседы. К счастью, мы снабдили нашего человека достаточно точной информацией, которая заинтересовала Филби. Они договорились встретиться в субботу (вчера) в номере отеля "Шорхэм".

Там у нас было два смежных номера. В одном мы поместили аппаратуру, а в другом поселился наш "ученый". Мы позаботились о том, чтобы номер с аппаратурой как бы занимала пожилая супружеская пара из штата Нью-Мексико. Мы также обеспечили прикрытие номера, в котором поселился наш человек. Кто знает, вдруг Филби и его люди захотят подстраховаться и станут все проверять? Ведь в Вашингтоне полно британских шпионов. Надо быть очень осторожным, учитывая, как я всегда делаю, что любая мельчайшая мелочь может быть кем-то проверена.

План был таков: наш человек впускает Ф. в номер и сразу же передает ему впечатляющие документы, над которыми он якобы "работает". Потом "ученый" говорит Филби, что остальные документы он оставил в сейфе отеля и что он вернется с ними буквально через минутку.