Текст книги "Шеф Гестапо Генрих Мюллер (Дневники)"

Автор книги: Грегори Дуглас

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 14 страниц)

Китайцев я считаю намного более опасными, чем русских, потому что в принципе они более сообразительны и в настоящий момент совершенно негативно к нам настроены.

К тому же у них огромные человеческие ресурсы, пусть даже индустриальная база очень невелика. Если они смогут её развить, то станут для нас ещё опаснее. Один мой коллега из ЦРУ на днях говорил об этом, но официально их агентство считает, что Китаю потребуются многие годы на развитие и что китайцы никогда не нападут на западные страны.

Подтверждений этой теории ровно столько же, сколько и для моей: то есть никаких. Сейчас Соединенные Штаты очень озабочены ситуацией в Европе и не хотят создавать себе проблем в Азии. Следовательно, и ЦРУ рассматривает как основной театр [боевых действий] Европу, а не Азию.

Что, если Мао вторгнется на Тайвань? Станем ли мы защищать остров? На сегодня – вряд ли. А если они атакуют своего давнего противника – Японию? Тогда мы предпримем, видимо, что-то для обороны. А если Корею? Страна разделена коммунистами на две части. Или французский Индокитай [имеется в виду Вьетнам. – Примеч. амер. изд.]: тоже разделенная страна.

Эта страна [Китай] находится примерно в том же положении, что и Гитлер в 1939 году. Если он нападет на Польшу, станут ли Англия и Франция бить по его оголенным тылам? Учитывая их разногласия, вряд ли, но тут уже возникает поле для игры. И они все-таки атаковали Германию, но уже после того, как Польская кампания была завершена и Западный фронт [Германии] укреплен.

Как бы то ни было, я считаю Германию более грозным противником, чем разлагающихся Англию и Францию. Они представляют собой, как у Шекспира, "много шума из ничего".

А в Китае, с другой стороны, полно людей, которые занимались войной вот уже двадцать лет.

Жаль, что я не уделил достаточно времени изучению проблем в Азии. Конечно, во времена моей работы в Германии в этом не было нужды, и потом в сутках всегда двадцать четыре часа, вне зависимости от времени года.

Сейчас я много читаю про Восток, но не думаю, что необходима отдельная служба разведки по Востоку. Русский, безупречно говорящий по-английски (многие из них в совершенстве владеют английским), может вполне сойти за американца, но восточный человек остается восточным человеком. Кроме того, русский может искать поддержки в местных левых кругах, а китаец нет.

В свое время мне очень полюбилась китайская кухня.

Маккарти остается либо утопить свою голову в унитазе, либо уж задушить коммунистическое движение [в США] в колыбели. Проблема Маккарти состоит в том, что он слишком любит слушать сам себя. Он увлекается, а это делает его слишком легкой добычей его оппонентов. Нет, ему надо высовываться время от времени, делать несколько прицельных выстрелов и снова прятаться в своем бункере. А сейчас он выплевывает все более ужасные обвинения, которые в конце концов доведут его до ручки.

И потом, Маккарти не так уж на самом деле обеспокоен инфильтрацией коммунистов в Америке. Все, чего он добивается, – это вытащить мартышек из госструктур за хвост и поиздеваться над ними. Работать-то надо с другими, но он думает только о том, что появится в газетах на первых полосах.

20 апреля

Сегодня – очередной день рождения Фюрера, несколько наших тихонько отметят этот праздник дома. Еще новость – Бундец, бывший здешний коммунистический лидер, опознал Латтимора. Пусть у него нет доказательств, ну и что, как здесь говорят. Значительные люди часто не были формально членами партии и держались подальше от радикалов.

[...]

А Латтимор по своему статусу мог влиять на политику. Не то что какие-нибудь докеры.

[...]

Наверно, мы можем приятно и комфортно поужинать с президентом, а после ужина я, возможно, сделаю несколько замечаний.

Мне сказали, что он любитель виски "бурбон", и когда мы беседовали с ним, я спросил, какой "бурбон" он предпочитает. Он взглянул на меня удрученно, поскольку сейчас он пьет в основном вино. Но насчет "бурбона" он меня просветил. Он любит особенное, которое готовят только конкретно в штате Теннесси, в очень небольшом количестве. Я закупил сразу ящик по сто долларов за бутылку!

Но если Трумэн не приедет [ко мне на ужин], то можно продать это виски Маккарти (который наверняка выпил бы и политуру, если бы в ней был должный градус).

И ещё – вопрос музыки. В музыкальном зале у меня Стейнвей и Бекстейн, и я с Зайкой сможем вдвоем усладить его слух. Мы просмотрели ноты, и я склоняюсь к двум вещам Баха. Трумэну нравятся более романтические пьесы, но меня тошнит от Шопена, так что на первый случай и Бах сойдет.

Ее тетка, конечно, захочет прийти – и придет. Несмотря на то что она стойкая республиканка, ужин с президентом-демократом достаточен для смягчения её непреклонного сердца...

26 апреля

Трумэн начинает снова подкалывать Маккарти. Произнес речь перед группой юристов в эту пятницу, говорил о методах борьбы с коммунистами. Он рекомендовал "спокойные, продуманные" методы и уколол Маккарти словом "истерия".

Конечно, Трумэн с его точки зрения прав. Он не может позволить обезумевшим толпам выкинуть вон всех коммунистов [из администрации] и тем самым порушить всю систему власти в Америке.

[...]

Бедняжка Ирмгард. Она хочет брата Хайни, но не может его заполучить. Но он приедет в Вашингтон как мой гость на следующей неделе, так что она сможет подзарядить свои батарейки. Я поселю их обоих в отеле, чтобы мы не слышали их постельных криков.

И хорошая новость: Трумэн все-таки приедет на ужин!

Теперь нужно определить дату, закупить продукты и нанять нескольких слуг на время.

Мне надо быть осторожным и не показывать себя слишком богатым, но небольшое шоу может развлечь президента.

Думаю, за столом будет человек десять. Мне думалось, что людей может быть и больше, однако мне сказали, что Трумэн суеверен и не любит цифры 13. Не хочу приглашать Клиффорда, он не любит меня после разговора о париках. Гувер отпадает. Ему понадобится, конечно, томатный кетчуп на столе, масса салфеток и виноградный сок.

[...]

4 мая

[...] Ко мне после звонка зашел Энглтон. Он знает, кто я такой. Он не решился встречаться со мной у меня в доме и предложил пройтись. Но он успел увидеть вещи [произведения искусства] у меня на первом этаже. А потом я в библиотеке показал ему вещи из дворца Екатерины II. Предложил присесть.

[...]

Он спросил меня, знаю ли я Бронтоса Карлсефни. Еще бы я его не знал! Я протянул ему досье с делом Карлсефни.

Он стал белым как полотно и полез за платком.

"Господи, нам конец!" – пробормотал он.

С моей стороны была прекрасная актерская игра: я сумел выглядеть одновременно озабоченным и таинственным. Энглтон сразу сказал, что хотел бы найти К. и убить его!

Я мог позволить ему использовать услуги моего Арно, а потом приказал бы Арно выкинуть его [тело] в канал.

Еще Энглтон сказал:

"Попробуйте найти его адрес. У нас ведь есть тут разные друзья. Я его сразу же уничтожу".

Он постоянно посматривал на одну мою вещицу, так что в конечном счете мне пришлось сказать ему правду, а именно: что я продаю украденные предметы искусства от имени ЦРУ.

[...]

Если загоняешь человека в угол, дай ему возможность выхода... только на твоих условиях.

Джеймс Джезэс Энглтон был серым кардиналом в ЦРУ. Он окончил Йельский университет и во время войны служил в Италии, где его отец имел свой бизнес. [...]

А в 1963 году, когда президент Кеннеди секретно планировал заключение соглашения с Фиделем Кастро, что связано было с удалением Аллена Даллеса с поста директора ЦРУ, Энглтон вступил в заговор с целью устранения президента.

Существует огромное количество [подтверждающих] документов, но со временем все они превратятся не более чем в сатирические заметки типа "Академии Лапуты" Джонатана Свифта. Именно сатира и есть тот жанр, в котором эти сведения могут быть обнародованы. [Комментарий Г.Д.]

6 мая

Трумэн с неохотой согласился придать огласке ряд документов, касающихся некоторых работников Госдепартамента. Возникли проблемы из-за того, что Маккарти обнародовал имена кой-кого из коммунистов в этом учреждении. Недостаток Маккарти в том, что он не всегда трезв и каждый день рассказывает разные истории об одном и том же. Я дал ему конкретную информацию о тех, кто на поверку оказался коммунистическим агентом, а он возьми да попросту забудь эти факты. Он называет меньшие или большие цифры, в зависимости от того, как далеко он продвинулся ко дну бутылки в этот день.

Получил милое послание от Хайни Шумахера из Германии, он поздравляет меня с днем рождения, который был в прошлом месяце [Мюллер родился 28 апреля 1900 года. – Примеч. Г.Д.].

Он сделал саркастические замечания в адрес британской разведки. Оказывается, они с ним встречались и хотели завербовать меня через него! Причем сперва спутали Хайни с д-ром Гансом Ш. из РСХА! Наверно, они и его хотели привлечь на службу!

Ну что ж, мы и в эти дни остаемся в цене! Русские скупили несколько моих людей, ЦРУ тоже набрало кучу, а британские СИС и МИ-6 забрали остатки. Пока никто не может доказать, что бывший член гестапо кидал евреев в печи Аушвица, он может сидеть дома спокойно. Когда я собираюсь с некоторыми моими старыми приятелями здесь, дома, мы пьем пиво и едим колбасу, иногда кажется, что мы снова на пирушке в Мюнхене или Берлине.

Получил также весточку от моего отца, он живет неплохо. Моя мать умерла три года назад, но он по-прежнему о ней грустит. Американцы все пытаются допросить его насчет меня, это показывает только тупость этих людей. Отец все ещё бодр в свои семьдесят пять, что вселяет и в меня надежду.

Я сократил потребление коньяка, только один бокал вечером, и одну сигару в день. Ежедневные упражнения и диета. Я набрал несколько фунтов веса, но чувствую себя нормально, упражнения поддерживают. В свои пятьдесят я выгляжу лучше, чем большинство моих сотрудников. Конечно, они все отчаянно пьют и курят, и на поясе у них жирок в форме колеса-запаски. В свое время они помрут от сердечного приступа.

Их жены томятся со скуки, и с моей стороны можно считать благотворительностью то, что я заполняю их пустую жизнь весельем и удовольствием.

Работаю над составлением меню ужина с Трумэном. Мы с Зайкой репетируем на фортепиано. Серебряная посуда нуждается в полировке, как и оконные стекла в гостиной, полы и так далее. Придется кого-то временно нанять для этого. Каждому гостю необходим лакей, а людей у нас для этого не хватает.

На сей раз мы будем в таком составе: я, Зайка, её тетка, президент, Арно, Хайни, Ирмгард, брат Хайни и два человека Трумэна. Итого десять. Т. на одном торце стола, я на другом. Прекрасный баланс. Мне нужно нанять ещё шесть человек прислуги и для всех них найти подходящие по размеру ливреи.

Какой успех для меня! Т. не пошел к Визнеру, хотя они в одном обществе. Фрэнк [Визнер] происходит из старинной семьи Гарднеров, у него в собственности целый остров за Лонг-Айлендом. Эти люди живут как бароны.

Остается вопрос наград.

Я осторожно поинтересовался у Трумэна, не возражает ли он, чтобы я надел свои награды, он не имел никаких возражений. Он ответил, что наденет и свои, но люди, которые придут с ним, более осторожны. Какая интересная мысль!

Вот я тут, в Америке, живу лучше прежнего, развлекаю самого могущественного человека в мире и при этом ношу награды, полученные в обоих рейхах!

Софи сдохла бы от зависти. Но она живет в Пазинге в бедности, а я живу в богатстве в Вашингтоне. Вот как устроен мир.

Во время поездки в Колорадо я встретил парня, который сообщил, что нашел для меня прекрасный дом. Участок в шестьсот пятьдесят акров. Рядом места для катания на лыжах и незамерзающая речка, полная форели. Вокруг бродят олени и лоси, прямо напрашиваются на выстрел. И все это меньше чем за сто тысяч долларов! Примерно столько же, сколько я получил с продажи моей "добычи" на последнем аукционе Кристис.

Деньги приходят и уходят, словно пища, только пахнут лучше.

Куплю этот дом на следующей неделе, и думаю переправить туда немного своей мебели. Наверно, брат Хайни может пожить там в качестве сторожа некоторое время. В Вашингтоне ужасный климат, масса черных (большинство населения), все они нищие. Некоторые, вроде моих "отшельников", вполне приятные люди, но все остальные страшные вруны, воры и напыщенные идиоты. Люди, с которыми я работаю каждый день, – психопатические преступники, и только у некоторых из них заметно наличие мозгов. Все тут спят друг с другом, и мужчина, который не изменяет своей жене, считается "странной нелепостью", как говорит Зайка.

[...]

Роберт говорил мне о [тревожной] ситуации на Востоке. Но ему сказано, чтобы он молчал об этом, потому что никто не хочет отвлекать Трумэна от европейских дел. Для наших людей Европа в смысле денег намного существеннее, чем Азия.

Даллес здорово наживается на участии в германском бизнесе. Конечно, он получает огромные взятки. Умные люди платят ему акциями Фарбена, так что у него есть побудительный мотив повышать цену своим владениям [то есть немецким предприятиям]. Бедный Джозеф Кеннеди поместил все свои немецкие акции в распоряжение Службы имущества союзников и никак теперь не может добраться до них!

Генрих Шумахер, бывший унтерштурмфюрер СС и работник гестапо, работал при личном кабинете Мюллера с 1939 по 1945 год. Д-р Ганс Шумахер был штурмбанфюрером СС и работал в главном управлении безопасности.

Отец Мюллера, Алоиз Мюллер, родился в Нойбурге в 1875 году и умер в 1962 году в возрасте 87 лет.

Акции предприятий Фарбен, принадлежавшие Кеннеди, были выданы семье Кеннеди, когда сын Кеннеди, Роберт, был назначен генеральным прокурором после избрания его брата президентом. [Комментарий Г.Д.]

12 мая

Д-р Оппенгеймер был обвинен в коммунизме, и, естественно, за этим последовал рокот недовольной либеральной общественности. Он один из самых верных источников информации для Советов, по моим сведениям. Паш знал насчет него, но ему заткнули рот, потому что Рузвельт хотел дать Сталину информацию об атомной бомбе! А сейчас никто не хочет вспоминать о подобных вещах.

[...]

Похоже на то, что вдова Вудро Вильсона прикарманила некоторые важные бумаги, в которых её супруг представал в очень невыгодном свете, и отказывается возвращать их в [государственный] архив. На прошлой неделе в её дом кто-то вломился и утащил эти документы. Они в конечном счете оказались обнародованы.

И что же в них говорится?

Вильсон, оказывается, ненавидел негров, называл их "ниггерами" и вычистил всех негров из кадров правительства! И еще, Гуверу на заметку и на переваривание. Он обвиняется, вместе с генпрокурором Палмером, в организации нескольких "рейдов" на людей левых убеждений. Раньше считалось, что Вильсон "был не в курсе всего этого", но обнаруженные документы свидетельствуют о том, что он просто-напросто приказал провести эти рейды!

Это, совокупно с его настойчивым внедрением в Мексику и другие латиноамериканские страны, делает его постулат "самоопределения наций" полным дерьмом. Понятное дело, что Вильсон защищал только интересы американского бизнеса, и ничего более.

Для такого самоуверенного человека, каким был Вильсон, он оказался слишком порочным и склонным к злобному фанатизму. Но для истории необходимо слегка подкрашивать портреты политиков, так что Вудро Вильсон не потеряет своего величия... по крайней мере, во времена администрации Трумэна, ведь они оба принадлежат к демократической партии.

Вильсон был отвратительным человеком, хотя бы потому, что его отец был проповедником. Он был целиком во власти английских банкиров, и отсюда его решимость вовлекать США во все перипетии британских торговых войн. [...]

Ей-богу, все так и происходит. По воскресеньям они произносят проповеди, а потом всю неделю трахают своих горничных.

Мы с Клаусом разработали меню для ужина с Трумэном. Я остановился на следующем наборе:

Hors d'oeuvre

Консоме Леопольд Bisque d'Ecrevisses

Turbotin au Volnay

Whitebait Diable

Пулярка по-божественному Concombres au beurre

Selle d'agneau по-португальски Фазан Perigourdine

Салат d'Endives

Фуа гра (паштет из гусиной печенки)

Bisquit glace aux marrons

Savarin aux fruits

Friandises

Выбор вин поручу моему специальному человеку по винам. Я разбираюсь в хороших винах, но ДЛЯ ТАКОГО ужина необходим настоящий эксперт.

[...]

Сегодня имел удовольствие принять визит доктора Лама. Это мой приятель, французский врач, который прекрасно умеет устраивать сердечные приступы людям, оказавшимся в немилости. Визнер [шеф ЦРУ] по моей рекомендации нанял его, и вот этот доктор пришел меня поблагодарить. Естественно, он захотел свое любимое "седло ягненка с чесноком", и мы ели это седло в моей личной столовой, рядом со спальней. Это единственная комната во всем доме, где я уверен, что нет никакой прослушки.

К нам присоединился Арно, и это было хорошо, потому что он говорит по-французски гораздо более бегло, чем я.

Наш милый доктор уже переправил некоторое число нежелательных личностей в лучший мир и продолжает совершенствовать свои умения, живя в Швейцарии. Разговаривали о том, как поражать людей раком (например, в ходе обычного медицинского курса инъекций) и о другом таком же приятном.

Арно, который всегда предпочитал шелковую удавку или нож, откровенно восхищался технологиями, о которых рассказывал доктор. Мы немало позабавились за десертом, рассуждая, кого бы мы могли убрать в этой стране [США]. Я предложил Генри Моргентау, рузвельтовского министра финансов. Старый подлый еврей, изо всех сил старавшийся изничтожить Германию, так что один только Трумэн сумел его остановить. И ещё Гарри Уайт, который служил Моргентау правой рукой в его психопатических планах.

Генри Моргентау, бывший секретарь Казначейства США, умер в 1967 году. Поскольку Мюллер больше не упоминает его в своих дневниках, можно предположить, что Моргентау умер естественной смертью... В отличие от многих других. [Комментарий Г.Д.]

Теперь обратимся к другим проблемам. У меня есть совершенно секретная копия записей Национального совета безопасности, материалы касаются военной силы Америки. Из рапортов видно, что военная мощь очень сократилась со времен войны за счет того, что проводилась демобилизация, но не велось никакой работы по усилению военной машины после войны. Очень пессимистические рапорты. В одном рапорте говорится о том, что Дальний Восток вообще не имеет американских оборонительных рубежей. Разве что оккупационные войска в Японии. Но они там находятся ради того, чтобы... предотвратить усиление японцев... и их угрозы сталинскому тылу! Вот как все парадоксально!

Конечно, вся эта гнусь есть естественный результат дружбы Рузвельта со Сталиным. Рузвельту пришлось подкупить [чем-то] Сталина, чтобы заставить его ввязаться в войну на Тихом океане, а взамен пообещать присутствие американских войск в Японии на протяжении 20 лет. Предполагалось, что эти войска не позволят японцам развивать какие-либо агрессивные действия в отношении России.

Японцам здорово повезло, что у них нет евреев. Иначе им бы пришлось принять план Моргентау и разрушить свою страну окончательно.

Было так. Евреи, которые были советниками Рузвельта, почти достигли своего успеха в Германии, но Бог остановил этих прокаженных. А сотни тысяч немецких узников погибали в лагерях [военнопленных] от голода и болезней. Это происходило по инструкции Рузвельта и при охотном соучастии Эйзенхауэра, который ненавидит немцев за их отношение к евреям. А сейчас уровень снабжения продуктами в Германии упал ниже уровня выживания, что вполне согласуется с проектами подчиненных Моргентау по полной ликвидации людей в Германии.

Вероятно, произошло полное разграбление германской индустрии, как на Востоке, так и на Западе. Это продолжалось вплоть до смерти Рузвельта. Потом последовал период полной неопределенности, а затем Трумэн остановил убийства и грабежи и направил в Германию продовольствие. Как возненавидели его [еврейские] заговорщики за это! Москва тоже была в ярости, что только прибавило жару интриганам.

Они очень внимательно прислушиваются к запросам Москвы, как и Уоллейс, и видят в Трумэне своего главного врага. Нет сомнений, что штерновская банда пыталась его убить, а магнаты прессы его откровенно ненавидят. Бисмарк сказал так: "Много врагов – много чести!", и если бы мы могли определять характер человека по характеру его врагов, то Римскому Папе давно следовало бы причислить Трумэна к лику святых ещё при жизни!

Он разрушил их планы, и ему этого не забудут. Если Трумэн снова вступит в борьбу за президентство, то они двинут вперед Эйзенхауэра, и тогда бог знает, что произойдет. За одну ночь ЦРУ удвоится, и его детские психопатические игры вдруг станут государственной политикой. И тогда уж только Господь Бог поможет иностранцу, к которому чувствуют неприязнь пьяницы из ЦРУ. И им нужно будет согласовать все свои действия с "министром по смерти", который сможет рассмотреть все маленькие необъявленные войны, публичные убийства, отравления, кражи, подделку валюты, подрыв внутренних устоев, распространение заразных болезней и так далее.

Все эти беды могут быть направлены с тем же успехом не только на людей, но и на растения. Меня посвятили в проект нападения на рисовые плантации в Китае и Индии, которое уничтожит их в одну ночь, как это было с посевами картофеля в Ирландии в прошлом веке. Тогда Англия таким образом решала свои проблемы со своими ирландскими рабами. Я сомневаюсь, что этот план насчет риса получит какое-нибудь развитие, потому что такие вещи трудно удержать под контролем и ещё потому что продавцы риса имеют некоторую власть в этой стране [США]. При этом странно, что Визнер происходит из южан, а на Юге рис в некоторых районах является основной культурой. Он остановит этот гнусный план, но кто гарантирует, что взамен него не появится что-нибудь столь же ужасное?

[...]

Думаю, мне следовало остаться в Швейцарии и хотя бы попробовать заняться чем-то, что заставило бы меня уважать самого себя. Но в Библии сказано, что тронувший деготь – уже запачкан...

На прошлой неделе в Метрополитан-клубе я слушал известного американского проповедника, и он вещал (не мне лично, но мне это было слышно), что Гитлер напрасно не уничтожил всех евреев, поскольку теперь они все приехали сюда и стали закапываться, как армия паразитов. Многие высокопоставленные чиновники, которых я встречаю в клубе, включая полковника Бена, выражаются похлеще офицеров СС.

[...]

Если Сталин поймет, что на Дальнем Востоке у нас нет никаких возможностей обороны, он двинется туда. Природа не терпит пустоты, и Иосиф прекрасно это понимает. Если бы я занимался политикой (чем я не занимаюсь), я посоветовал бы Трумэну снова включить Азию в игру, хотя бы номинально.

Гувер заявляет, что знает все о коммунистических агентах в Америке, но ведь это чушь. Мое гестапо было гораздо более осведомленным и эффективным органом, чем ФБР, да и сам я намного умнее Гувера, но даже я, в меньшей по размеру и более легко контролируемой стране, не стал бы делать таких глупых заявлений.

[...]

Никто из смертных не может с уверенностью сказать, что "знает всех коммунистов в Америке".

Говоря о Бене, мы затронули тему шведской семьи Валленбергов. Похоже, шведские банкиры были готовы помочь Сталину огромными дешевыми кредитами на восстановление страны. Когда это вышло на поверхность, все операции должны были быть заморожены, и на Валленберга было оказано давление, чтобы он не выдавал больше Сталину ни единого су [французская разменная монетка]. Иосиф, потеряв деньги, пришел в ярость и пригрозил напасть на Швецию, что было совершенно нереально. Его армия, точь-в-точь как американская армия, была лишь пустой раковиной, оставшейся от недавней боеспособной армии, и не могла вести серьезную войну, если бы даже подорванная экономика потянула бы её.

Мы [США] победили Иосифа в берлинском деле, и насколько мне известно, нам удалось остановить все военные акции в этом направлении. Сталин был унижен в глазах мира и теперь наверняка обратится к диверсиям, подрывам устоев и засылке шпионов вместо прямых военных акций.

Сколько ещё поживет этот старик? Судя по рапортам, он становится все больше и больше невменяемым, он травит своих ближайших приспешников. Если Иосиф читает что-нибудь из истории, он должен знать о конце Калигулы. Никогда не трави своих телохранителей! И опять же, посмотри, что Фуше сделал с Робеспьером! Если уж надо использовать террор, направляй его на отдельных лиц, избирательно, но не на собственных союзников.

Страх может сотворить то, на что разум не способен. Люди, практически не способные объединиться, способны работать во имя одной цели под страхом смерти. Это верно.

25 мая

Мой ужин [с президентом] имел огромный успех! Мне надо было все переварить, включая пищу и развлечения, после чего только у меня возникла возможность все это описать.

Когда-нибудь я это опубликую, но – Господи спаси – только не при моей жизни.

[...]

Трумэн приехал аккуратно к восьми. Мы сели за стол к девяти, все при параде. Я, как и было согласовано, надел свои награды.

Зайка со своей теткой прибыли примерно в половине восьмого, и все мы пошли в приемную ждать прибытия президента. С ним приехали два охранника, очень приличных на вид, они выглядели ничуть не хуже охранников Гитлера или Сталина.

Ни я, ни Трумэн не поднимались наверх, и следует сказать, что все вели себя чинно и корректно. Мы все перезнакомились и посидели на диванах в гостиной до тех пор, пока не объявили ужин.

Президент повел тетку, я – Зайку, Хайни – Ирмгард, а остальные гурьбой последовали за нами. Лакеи у меня стояли цепочкой вдоль всего коридора, и столовая выглядела великолепно. Хрустальные канделябры и цветочные композиции на столе и стенах. На всех чашках и столовых приборах красовался двуглавый российский орел. Я решил не рассказывать Трумэну, что все это досталось мне из Императорского дворца в Пушкине благодаря усилиям вермахта.

К каждому гостю был приставлен свой слуга. Все было обставлено с необходимым шиком. Выглядело, как официальный правительственный прием, а не вечеринка в дружеском кругу.

Мы с Трумэном сели друг напротив друга, и все-таки мы оказались достаточно близки, чтобы слышать реплики друг друга. Трех присутствующих женщин было, пожалуй, чуть-чуть маловато, ну да ничего.

Ужин был великолепен. Клаус превзошел себя (он взял себе в помощники французского повара), и обслуживание было безупречным. Клаус делал порции не такими огромными, чтобы после них не оставалось места для других блюд...

Я начал с тоста за президента, а он учтиво ответил тостом за мое здоровье, после чего у нас состоялась очень интересная беседа.

После ужина мы перешли в музыкальный зал, где мы с Зайкой исполнили для Трумэна Баха. Вышло очень хорошо, никто из нас не ошибся ни в одной ноте. Пьеса была достаточно большой, чтобы доставить истинное удовольствие, и в то же время не затянутой, чтобы надоесть. Когда мы закончили, Трумэн вместе со всеми зааплодировал, а мы кланялись ему. И тут мне пришла в голову отличная мысль.

"А теперь, мистер президент, от великого к смешному..."

И я, не предупредив Зайку, сел и стал играть Джоплина. Искоса глянув на Трумэна, я отметил, что он отбивает ритм ногой и рукой и широко улыбается.

Когда я закончил, он сказал мне, хлопая в ладоши:

"Да, Бах был великолепен, но последняя вещь мне понравилась ещё больше!"

Мы немного поговорили о музыке, а потом я взял его под локоть, сказал, что приготовил ему приятный сюрприз и попросил компанию извинить нас. Я повел президента к себе в кабинет.

Эта комната наполнена вещами эпохи Екатерины II, включая огромный её портрет в золоченой раме над отделанным мрамором камином и две редкие русские иконы. Это произвело на президента нужное впечатление. Я предложил ему сесть в большое кожаное кресло, а сам налил нам выпить. Себе я налил свой обычный коньяк, а ему подал дорогой стакан с хорошим "бурбоном".

Он отхлебнул глоток, и лицо его прямо-таки осветилось:

"О господи, Генрих, это же великолепно! Откуда вы это достали?"

Я ему рассказал.

В общей сложности он выпил три стакана (он прекрасно умеет пить), а я – два бокала коньяка плюс выкурил одну сигару.

В основном мы говорили о его карьере, о моей и о его планах на будущее. И конечно, о тех людях и группах, которые считают, что контролируют эту страну. Очень откровенная беседа, надо сказать. Т. спрашивал мое мнение по разным проблемам, что мне было очень лестно.

Было ли дело в его хороших манерах, в выпивке или в общем настроении вечера, но он был совершенно открыт и дружелюбен.

Он презирает Маккарти, как грубого демагога и человека бесхарактерного, но понимает, что М. делает важное дело, нейтрализуя влияние крайних левых. Трумэн будет продолжать свою критику сенатора из Висконсина, но реально ничего против него не станет предпринимать.

Клиффорд раскопал кое-что о гомосексуальных действиях Маккарти, но Трумэн наотрез отказался это использовать.

Это вызывало у нас дискуссию насчет голосования в Сенате в среду по вопросу о финансировании расследований гомосексуализма и других извращений в высоких правительственных кругах.

Мои доводы были таковы: нам необходимо не только преследовать таких типов за их действия, но надо избавиться от всех таких госслужащих, поскольку есть реальный риск, что Советы пронюхают об их наклонностях и станут их шантажировать, тем самым понуждая их работать на коммунистов!

От сотни таких людей госслужбы уже избавились в прошлом году, но многие другие извращенцы остались нетронутыми и этот процесс надо продолжать.

Я сказал Гарри (как он просил его называть), что если мы вытурим всех гомосексуалистов из правительства, то не стоит ли заняться и Конгрессом? И на каком уровне нам следует остановиться? Лучше их постоянно запугивать, как я запугиваю коммунистов и их дружков, чтобы они вели себя тихо. Как сказано в "Кандиде" Вольтера, надо застрелить одного, чтобы вразумить остальных.

Я говорил также о своем беспокойстве по поводу исключения Азии из сферы нашего влияния. Я сказал, что не готовился к разговору на эту тему, а моя тревога – это просто личное мнение, основанное на знании Сталина и его деятельности. Гарри полностью со мной согласился; он постарается показать, что Азия для США представляет интерес.

Когда я решил, что уже достаточно сказано и достаточно выпито, я встал, мы вышли в холл и вернулись к гостям. Оказывается, там всем и без нас было очень весело. Это был приятный и очень важный момент в моей жизни.

Мне нравится сидеть, откинувшись в кресле, наслаждаться хорошей сигарой и коньяком и созерцать чудеса, которые Фортуна делает для некоторых смертных!