Текст книги "Страхи академии"

Автор книги: Грегори (Альберт) Бенфорд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 43 (всего у книги 43 страниц)

Глава 18

Гэри и Дорс смотрели, как в бездонной непроглядной ночи под ними вращается грандиозная сияющая спираль. Дорс мечтательно сказала:

– Знаешь, а мне нравятся такие штуки… Они стояли вдвоем и смотрели на экран. Бесчисленные звезды и планеты, похожие на осколки огромных бриллиантов, усеивали первозданную черноту ночного неба.

– Значит, ты приходишь в Императорский Дворец только для того, чтобы полюбоваться видами? – Гэри заранее приказал очистить все залы от посторонних.

– Нет, для того, чтобы отдохнуть от ищеек и подслушивающих устройств.

– Ты что… Тебе что, не сказали?.. Дорс покачала головой.

– Дэниел отправил всех наших, кто уцелел, подальше от Трентора. Он мне почти ничего не рассказал.

– Я почти уверен, что мемы больше себя не проявят. Они боятся роботов. И я немного поразмыслил над тем, что кроется за их разговорами о возмездии.

– И страх, и ненависть сразу – это так по-человечески…

– Однако мне кажется, они получили свое возмездие. Они говорили, что в Галактике было полным-полно иной жизни до того, как в нее пришли люди. Жизнь циклична – хорошие эпохи чередуются с плохими. Я не знаю, почему так происходит, но это так. Наверное, такое уже случалось раньше, и не раз – с промежутками в треть миллиарда лет. И от великой, высокоразвитой жизни остались лишь мертвые, иссушенные споры. И вот эти споры внедрились в нашу компьютерную сеть и превратились в программные реликты.

– Реликты не способны убивать, – с горечью сказала Дорс.

– Очевидно, способны, хоть и не так хорошо, как мы.

– Не вас – нас.

– Они ненавидят вас, роботов. Это, конечно, не значит, что они пылают особой любовью к людям – в конце концов, ведь это мы вас создали в давние-предавние времена. И отвечать за вас должны были бы мы.

– Они такие необычные, чуждые… Гэри кивнул.

– Я думал, что они так и останутся навечно в компьютерной сети, пока Марк и Сибил не сумеют вернуть их в исходное спорообразное состояние. Они существовали в виде спор дольше времени, чем нужно Галактике для того, чтобы совершить полный оборот вокруг своей оси.

– Твоего «чертовски уверен» Дэниелу вполне достаточно, – сказала Дорс. – Он хочет, чтобы их истребили полностью.

– Они полностью нейтрализованы. Если Дэниел станет их преследовать, ему придется отключать компьютерную сеть Трен-тора. А это повредит Империи. Так что ему придется смириться – как бы он ни сердился, он все равно не в силах ничего с этим сделать.

– Надеюсь, ты не ошибся в оценке баланса сил, – сказала Дорс.

У Гэри промелькнула мимолетная мысль: тиктаки непоправимо скомпрометировали себя в общественном мнении, напав на Ламерка. И теперь их безжалостно уничтожают по всей Галактике. И в скором времени на Тренторе, наверное, совсем не останется созданий с искусственным интеллектом.

Гэри помрачнел. Несомненно, Дэниелу полезны оба эти следствия.

И он, несомненно, предполагал, что создания с искусственным интеллектом все же уцелеют, а возможно, еще и будут активно действовать на Тренторе. Так, может быть, неумелые попытки Гэри вмешаться в ход событий – такие, как, например, убийство Ламерка – были тщательно подготовлены и спровоцированы самим Дэниелом? Может ли робот настолько точно предвидеть, что он, Гэри Селдон, будет делать?

Гэри пробрала дрожь. Если это возможно… Дух захватывает! Это слишком сверхчеловеческие возможности, даже для роботов.

Поскольку тиктаков вскоре должны были изъять из обращения, на Тренторе должен наступить кризис с производством продуктов питания. Людям придется снова изучать те работы, которые они когда-то выполняли, а потом полностью переложили на плечи тиктаков. И сменится не одно поколение, прежде чем снова сформируется общественный класс профессиональных рабочих. А тем временем множество прочих миров должны будут снабжать Трентор едой по ненадежному и уязвимому пути. Неужели Дэниел рассчитал и это тоже? И до какого предела?

Гэри стало как-то неуютно. Он своими глазами наблюдал, как действуют силы общественного движения.

Была ли такая проницательность результатом сочетания тысячелетнего жизненного опыта и высокоразвитого позитронного интеллекта? На мгновение Гэри вообразил себе нечеловеческий разум, необъятный и безмерно могущественный по людским меркам. Не такими ли в конце концов становятся бессмертные машины?

Но он отбросил эту мысль. Она была слишком тревожной и неуютной, чтобы ее принять. Возможно, впоследствии, когда будет создана психоистория…

Гэри заметил, что Дорс внимательно смотрит на него. Что же она сказала? Ах, да…

– Да, оценка баланса… Я предчувствую…

– Я тоже предчувствую. Теперь, когда Вольтер и Жанна занимаются рутинной работой в правительстве, а Отделением Математики руководит Юго, у меня наконец-то появилось время на то, чтобы думать.

– И на удовольствие помучить дураков?

– Ты про академика Потентейт? Ну, я, по крайней мере теперь, начал ее понимать. – Гэри пристально посмотрел на жену. – Дэниел сказал, что собирается покинуть Трентор. Он потерял слишком многих своих андроидов… Ты нужна ему?

Дорс смотрела на Гэри печально и одновременно с тихой нежностью. Очень противоречивое выражение.

– Я не могу тебя оставить.

– Это его приказ?

– Нет, мой собственный. Гэри стиснул зубы.

– Ты знала кого-нибудь из тех роботов, которые погибли?

– Некоторых знала. Мы когда-то обучались вместе… Давно, когда…

– Можешь ничего от меня не скрывать. Я знаю, что тебе, наверное, не меньше сотни лет.

Дорс приоткрыла рот от удивления, но быстро овладела собой.

– Но откуда ты узнал?

– Ты знаешь больше, чем должна бы знать.

– Ты тоже – и в постели, и вообще… – Дорс засмеялась.

– Я научился у одного знакомого сатира. Дорс снова рассмеялась.

– Мне сто шестьдесят три года.

– Да ты у меня еще совсем подросток! Несовершеннолетняя! Только попробуй сбежать с Трентора – я тебя не пущу.

Дорс смутилась.

– Правда?

Гэри прикусил губу, размышляя.

– Ну… Нет. Дорс улыбнулась.

– Куда романтичнее было бы сказать «да»…

– У меня вредная привычка – отвечать честно. Но если я собираюсь остаться премьер-министром, мне лучше о ней забыть.

– Значит, ты мог бы меня отпустить? Ты по-прежнему считаешь, что настолько обязан Дэниелу?

– Если он считает, что тебе опасно здесь оставаться, мне, наверное, лучше положиться на его мнение…

– Ты по-прежнему настолько нам доверяешь?

– Я всегда доверял и буду доверять роботам, которые бескорыстно служат Империи. Не многие люди на такое способны.

– А тебе не интересно, что мы сделали, чем заслужили «возмездие» мемов?

– Конечно, интересно! А ты знаешь что?

Дорс покачала головой и отвернулась, глядя на огромный вращающийся диск Галактики. Голубые, пурпурные и желтые солнца скользили по своим орбитам, окруженные облачками тусклой звездной пыли…

– Это было нечто ужасное. Дэниел был там, но он никогда об этом не заговаривал. В нашей истории об этом ничего не сказано. Я специально смотрела.

– В прошлом Империи, которая существует тысячелетия, сокрыто множество страшных тайн. – Гэри смотрел на торжественный медленный танец сотен миллиардов сияющих звезд. – Но меня больше волнует ее будущее. Я хочу спасти Империю.

– Тебя пугает будущее Империи?

– Грядут ужасные катастрофы. Я вижу это по уравнениям.

– Мы встретим их вместе.

Гэри обнял Дорс за плечи, и они оба замерли, не отрывая взгляда от прекрасной сияющей Галактики.

– Я мечтаю создать нечто такое… Некий способ помогать Империи даже тогда, когда нас больше не будет…

– И ты чего-то боишься… Я вижу, – сказала Дорс. Гэри помрачнел.

– Как ты узнала? Да… Я боюсь – боюсь хаоса, беспорядка, который наступит из-за множества причин. Множество сил, множество расходящихся векторов – все они направлены на то, чтобы разрушить установленный в Империи порядок. Я боюсь даже… Даже Академии. Академий.

– Грядет хаос?

– Я знаю, что даже мы сами, наше сознание произошло из хаоса. Виртуальный мир – тому свидетельство. И ты – тоже.

Дорс мрачно заметила:

– Я не думаю, что позитронный разум способен понять себя лучше, чем человеческий.

– Мы – и наши разумы, и наша Империя – произошли из глубинного, внутреннего хаоса, но…

– Ты не хочешь, чтобы этот хаос погубил Империю.

– Я хочу, чтобы Империя осталась жить! И если она все же погибнет, я хочу, чтобы она смогла возродиться!

Гэри было больно думать о таком будущем. Империя была подобна разуму, а разум иногда разрушается, становится безумным. Для одного, отдельно взятого разума это – катастрофа. Для Империи все гораздо хуже. Безмерно хуже.

Если смотреть сквозь призму математики, человечество непрерывно движется вперед, сквозь окружающий мрак. Время треплет человечество жестокими штормами, ласкает в теплых солнечных лучах – а человечество и не подозревает, что такие перемены погоды строго обусловлены жесткими закономерностями, заложенными в первичные, всеобъемлющие уравнения.

Прогоняя уравнения вперед и назад во времени, Гэри видел в разрезе весь путь человечества. Почему-то в таком виде это было особенно трогательное зрелище. В заботах о настоящем, которое окружает их здесь и сейчас, очень немногие миры утруждали себя тем, чтобы заглянуть вперед, в будущее. Нет, конечно, в напыщенных речах недостатка не было, хватало и непроходимых глупцов, которые претендовали на предсказание незримого будущего – к примеру, по раскладу карт или узорам кофейной гущи. И, направленные неверным путем, разрушались и исчезали целые Зоны.

Гэри рассматривал развертки уравнений в перспективе, но за огромными числами видел, казалось бы, бесконечно малую величину – живых людей. Посреди безграничного королевства звезд, под законами, которые правят, подобно богам, кроются неисчислимые человеческие жизни, занятые умиранием. Потому что жить – значит в конце концов умереть.

Законы общественного движения действуют – и люди живут, болеют, страдают, изменяются под действием сил, о существовании которых они даже не подозревают. Люди приходят в отчаяние, становятся беспомощными, одинокими, испытывают страх страдают и раскаиваются. Они плачут и смеются, терзаются муками ожидания и неведения – в мире, который они обречены так и не познать до конца и в котором они тем не менее живут.

Этим можно гордиться. Люди – это пылинки, рассеянные во времени. Они – мельчайшие частички Империи, сильные и гордые, полные жизни. Они – составляющие уничтоженного, нарушенного порядка, полные своей собственной пустотой.

Теперь Гэри знал наверняка, что ему не удастся спасти от гибели расшатанную неурядицами Империю – чудовище, опутанное множеством тонких нюансов и бесчисленных противоречивых заблуждений.

Ну, что ж, спасителем Империи он не станет. Но, может быть, он все же сумеет ей помочь…

Гэри и Дорс еще долго стояли, обнявшись, и молчали. Галактика двигалась вокруг своей оси в медленном, царственном ритме. Фонтан, расположенный неподалеку от картины Галактики, извергал в небо сверкающие струи воды. Вода, безудержно взлетающая вверх, казалась свободной – но на самом деле была навечно прикована к стальной поверхности Трентора. Как и Гэри Селдон.

В груди Гэри поднималось какое-то сильное чувство, которому он пока не мог найти определения. Его горло сдавил спазм, и Гэри покрепче прижал к себе Дорс. Она была машиной, и женщиной, и… и чем-то большим. Было в ней что-то еще, чего Гэри не мог полностью понять, – и за это он еще сильнее ее любил.

– Ты так обо мне заботишься… – прошептала Дорс. – Я не могу иначе.

– Может, нам лучше попробовать просто больше жить и меньше печалиться?..

Гэри страстно поцеловал ее и рассмеялся.

– Ты, как всегда, права. Ведь кто знает, что нас ждет в будущем? И он подмигнул ей.