Текст книги "Кровный враг (ЛП)"
Автор книги: Грег Кокс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 17 страниц)
ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ
ЗАМОК КОРВИНУСА
Придворные и вестники смерти толпились в тронном зале. Виктор присутствовал на суде над обвиняемым ликаном. Старейшина также заметил небольшое количество ликанов служащих, занимающихся своими разнообразными задачами, одновременно хитро подслушивая о судьбе своей жалкой сестры.
«Двуличные паразиты!» – думал Виктор, сидя на своем троне из черного дерева. Темная бургундская роба облегала его, как крылья дремлющей летучей мыши. «Я должен был их всех истребить недели назад, вне зависимости оттого, что рекомендовал совет».
Забрызганная грязью женщина ликан припала к полу перед ним. Кандалы из серебряного сплава зажимали её запястья и лодыжки. Жирные желтые волосы падали на лицо, скрывая ее черты. Грубое шерстяное платье лохмотьями висело на ее изможденном теле. Шрамы, рубцы, синяки, видневшиеся через рваную одежду, свидетельствовали о тщательности допроса Сорена. Она рыдала и что– то бормотала, как будто наполовину съехала с ума от своего тяжёлого испытания.
Виктор не чувствовал сострадания к ней. «Ну, что?» – потребовал он у Сорена, – «Что ты узнал от этой ликаньей шлюхи? «
Суровый надсмотрщик стоял позади своей пленницы, его любимые кнуты были накинуты на его плечи. «Это животное, известное среди своих звериных товарищей, как Грушенька, отрицала, что знала что– либо о… проступках вашей дочери. Но после допроса, она призналась, что передавала записки принцессы определённому ликану, что делало возможным их тайные встречи».
Виктор внутренне вздрогнул, слыша о позоре своей дочери, открыто разглашающемся в его собственном суде, но с самого начала не было возможности скрыть скандал – преступления Сони требовали законной казни кровной принцессы. Такое важное происшествие не могло быть прикрыто какой– либо прозрачной пеленой лжи. Он мог только надеяться, что когда– нибудь время сотрёт из памяти позор его дорогой дочери.
Если бы мои собственные воспоминания можно было также стереть!
«Прости меня, старейшина!» – истерически закричала скованная негодница, очевидно осознавая опасность, несмотря на свой помутившийся разум. «Я не знала, что означали буквы. Я всего лишь хотела повиноваться своей хозяйке, как и надлежало! «
Виктор проигнорировал бесплодные разглагольствования ликана. Он едва смог заставить себя посмотреть на грязную девку, зная, что невежественная скотина внесла свой вклад в смерть его дочери.
Если бы Луциан находился в цепях на ее месте!
«Она не заслуживает пощады», – издал он указ, – «Нужно сделать ее примером. Я хочу, чтобы её выпотрошили и четвертовали во внутреннем дворе этой же ночью». Полумесяц луны гарантировал, что не будет повтора возмутительного побега Луциана. «Проследите, чтобы ее товарищи служащие были свидетелями её наказания, чтобы они видели ужасные последствия такого предательства «.
«Нееет!» – осуждённая сука заорала в страхе, пока Сорен не утихомирил её безумие тыльной стороной ладони. Придворные и их дамы возбуждённо зароптали, обсуждая предстоящее кровавое зрелище. Виктор не мог вспомнить, когда в последний раз ликан был предан смерти на публике и подобным способом.
«Возможно, в этом и заключается наша ошибка», – предположил он, – «Мы стали слишком мягкими в нашем отношении к им подобным».
Он в каменном молчании наблюдал, как приспешники Сорена потащили ликана прочь дожидаться своей судьбы. Он поднялся со своего трона, желая, уединится в своих личных покоях, пока не наступит время казни ликана. Он не был настроен проводить дальнейшие дела этой ночью.
Однако, когда он сошёл с помоста, к нему подошёл Николай. Чистокровный наследник выглядел великолепно в своём красном бархатном камзоле и жёлто– коричневых рейтузах. «Простите меня, лорд Виктор, но не можем ли мы с Сореном поговорить с вами наедине?» – ирландский надсмотрщик, молча, стоял возле принца, – «Это касается ситуации с ликанами».
Виктор нахмурился. «Какие новые способы досаждать мне обнаружили эти паразиты?» Любопытство вместе с любезностью отпрыска старейшин, заставила его кивнуть в знак согласия. «Очень хорошо», – объявил он, – Давайте уединимся в моём солнечном склепе».
Он повернулся, обращаясь к ближайшему вестнику смерти, который вертелся возле трона в надежде подслушать, что скажет старейшина. «Крэйвен», – коротко сказал Виктор, – «Пошли с нами».
«Да, мой лорд!» – охотно ответил Крэйвен, присоединившись к другим вампирам. Они вышли из тронного зала и зашагали вниз по короткому коридору к толстой дубовой двери, которая охраняла личное святилище Виктора. Старейшина открыл дверь и предложил Николаю и Сорену зайти внутрь. Крэйвен поспешил вслед за ними, но Виктор протянул руку, останавливая его. Он прошел мимо Крэйвена, сам входя в солнечный склеп, оставляя недоумевающего вестника смерти в холе.
«Смотри за дверью», – резко поручил Виктор Крэйвену, – «Смотри, чтобы нас не беспокоили».
Разочарованный англичанин тщетно пытался скрыть свою досаду, к личному удовольствию Виктора. «Да, мой лорд», – сказал он мрачно, – «Я живу, чтобы служить».
Виктор незаметно усмехнулся про себя, закрывая дверь перед носом Крэйвена. Голые амбиции молодого вампира выглядели, безусловно, забавно. Крэйвен вполне может оказаться полезным подчиненным, но Виктор не собирался держать его в курсе всех своих секретов, пока. «Может быть позже», – думал он, – «после того, как Крэйвен зарекомендует себя таким же благоразумным, как и властолюбивым».
Тоска по свежей человеческой крови подошла к Виктору, и он чувствовал почти непреодолимый желание утолить свою жажду ничтожными смертными жертвами, лишь бы облегчить невыносимую боль и гнев, которые отягощали его душу после трагического грехопадения Сони. Его кровожадное воображение рисовало испуганную девушку крестьянку, беспомощно извивающуюся в его руках, тщетно крича, когда его жадные клыки пронзают ее горло. Он практически чувствовал вкус её тёплой крови на своём языке, которая была гораздо ярче и более опьяняющей, чем прохладная кровь рогатого скота, которой его заставлял питаться пакт.
«Уже очень давно «, – подумал он, – «я не позволял себе подобное». Такие ночные вылазки были его тайным пороком, известным только его наиболее доверенным подчиненным. «Я должен пойти на охоту вновь в ближайшее время, после того как дело с ликанами завершится. Кто знает?» – подумал он, – «Может быть, я возьму с собой Крэйвена прибирать за мной...»
Сейчас, однако, Николай и Сорен ожидали его внимания. Он отошёл от двери и сел на деревянный стул с высокой спинкой, лицом к двум мужчинам, которые почтительно остались стоять. «Так», – сказал он серьезно, – «что там по поводу ликанов?»
***
«Еще один новый доброволец хочет видеть тебя», – искренне объявил Йозеф, просунув голову в дверь. Он хитро подмигнул Луциану: «И она говорит, что знала тебя в прошлом».
Луциан оторвался от своей работы. Пергаменты с эскизами новых укреплений для горного лагеря были разбросаны по длинному дубовому столу, который когда– то принадлежал Золтану, до того как Луциан забрал себе бывшие апартаменты вампира. Выдолбленный в склоне горы, в твердой породе, милосердно лишенной серебра, пещера, как комната, предоставила Золтану личное убежище, отрезанное от солнца. Масляные лампы давали Луциану достаточно света для работы. Дорогой персидский ковёр, привезённый со Святой земли, покрывал жесткий каменный пол.
«Она?» – озадаченно подумал Луциан. Он понятия не имел, кого Йозеф имел ввиду, пока одноглазый крестоносец не отошёл в сторону, пропуская рыжеволосую женщину, прижимавшую голого младенца к груди. «Ольга», – выпалил он с удивлением.
«Мне оставить вас наедине?» – спросил Йозеф с усмешкой.
Луциан покачал головой. «В этом нет необходимости «. Отойдя от стола, он сразу обратился к женщине. «Здравствуй, Ольга. Я должен признаться, что не ожидал увидеть тебя или твоего ребенка вновь», – он указал на скамейку возле скалистой серой стены, – «Пожалуйста, садись».
Однако она осталась стоять, настороженно смотря на Луциана, как будто подозревала какую– то уловку. По строгому выражению ее лица Луциан догадался, о чём она думает. Грязь и травяные пятна покрывали её одежду, свидетельствуя о длинном, трудном пути от замка Корвинуса. Ее ребенок, которого, как знал Луциан, звали Ференц, удовлетворённо сосал большой палец, не обращая внимания на напряженность в комнате.
«Так», – сказала она наконец, – «Так значит то что они говорят – правда. Ты всё ещё жив и ведёшь войну против кровососов».
Луциан услышал нотки скептицизма в её голосе. Его стали одолевать угрызения совести. Он посмотрел на М– образное клеймо на бицепсе маленького Ференца. Он знал, что Ольга носила аналогичное клеймо на своей плоти и, что он помог поместить его туда.
«Если ты не доверяешь мне», – спросил он ее, – «тогда почему ты пришла?»
Она была едва ли не первой, кто нашёл его здесь. Весть о его побеге из темницы вампиров быстро распространялась, ликаны повсюду искали его, чтобы присоединится к его крестовому походу. Но никогда раньше ни у одного из новоприбывших не было столько причин ненавидеть Луциана.
Бывшая отступница думала долго и упорно, прежде чем ответить. «Я видела, как тебя хлестали в подземелье», – напомнила она ему. Ее голос был холодным и ровным, как будто все эмоции были выбиты из неё суровыми тяготами жизни в замке. «Когда первые взмахи хлыста сорвали крик с твоих губ, я радовалась, довольная тем, что ты, наконец, узнал, каково это действительно быть рабом кровососов. Но когда хлестания продолжились, с каждым новым стеганием, сдирающим плоть с твоей спины, я страдала вместе с тобой, понимая, что ты по– прежнему один из нас, в конце концов. Затем, когда ты поднялся наперекор, нанося удар самому старейшине, я снова обрадовалась, но на этот раз, потому что я видела оборотня восставшего против вампира – и выжившего, чтобы рассказать об этом. И это дало мне надежду, что когда– нибудь все мы также сможем быть свободными».
Луциан был глубоко тронут утверждением женщины. Впервые он полностью осознал, что возможно на карту поставлено намного больше, чем его собственная месть Виктору. На протяжении бесчисленных поколений вампиры угнетали его вид, обрекая его, Ольгу и всех ему подобных на бесконечное рабство. Они осудили Соню просто потому, что она, в отличие от остальных вампиров, осмелилась отнестись к ликану как к равному.
«Не надо больше», – пообещал он.
«Я даю тебе слово», – заверил он Ольгу, – «Я посвящу свою жизнь уничтожению вампиров, даже если это займёт больше тысячи лет».
Она кивнула, принимая его обещание. «Тогда Ференц и я будем рядом с тобой».
Ребенок заёрзал в её руках и начал плакать. Она стянула лиф с одного плеча и предложила Ференцу свою обнажённую грудь. Теперь можно было хорошо разглядеть клеймо на её плече. Младенец радостно прислонился к соску своей матери.
Луциан созерцал нежную сцену, и реальность смерти Сони снова ворвалась в его сознание. Если бы не неумолимое «правосудие» Виктора, он мог бы наблюдать, как Соня также кормила их собственного ребенка, но этот трогательный момент никогда не наступит. Отец Сони виновен в этом.
Глядя на маленького Ференца, он не мог не задуматься над тем, кем его собственный сын или дочь могли бы стать. Соня верила, что их ребенок, гибрид – потомок чистокровного вампира и ликана, мог обладать необычайными способностями. Что же это такое, что встревожило Виктора настолько, что он приговорил к смерти свою дочь? Неужели он боится неизвестной силы такого гибрида?
Это было то, над чем стоило задуматься.
***
Николай вышел вперед, чтобы обратится к сидящему старейшине. «Я боюсь, мой лорд, что увеличилось волнение среди населения рабов. Многие домашние слуги ликаны, в том числе и мой смышленый и наиболее способный слуга, судя по всему, сбежали из замка, а те, кто остался, становятся все более агрессивными и отказываются подчиняться».
«Это правда», – подтвердил Сорен, нахмурившись.
На его кнутах ещё были свидетельства крови Грушеньки. «Вонючие псы чертовски обнаглели с тех пор... той ночи с Луцианом».
«Ты имеешь ввиду ту ночь, когда погибла моя дочь?» – сказал язвительно Виктор, посмотрев на Сорена испепеляющим взглядом. Он до сих пор не простил небрежного надсмотрщика за то, что тот позволил Соне попасть под чары ликана. «Всего этого можно было избежать»,– размышлял он, – «если бы только Сорен предупредил меня во время. Мне может быть удалось бы спасти Соню от самой себя!»
«Совершенно верно», – согласился Николай, дипломатично вставив себя между Сореном и огорчённым старейшиной. «Ведь только прошлой ночью, служанка ликан умышленно пролила вино на мой новый глянцевый камзол, показывая особое отсутствие раскаяния, когда я упрекнул ее, как она заслуживала».
Чаша гнева Виктора переполнилась: «Разве я не собирался казнить каждую гнусную тварь после того, как Луциан сбежал? Но ты и другие члены Совета призвали меня пересмотреть свое решение. Вы сказали, что это был слишком «радикальный» шаг, не желая обходится без ваших драгоценных слуг!» Его голос дрожал от волнения: «Это не твоя жена или дочь потеряли свои жизни благодаря неконтролируемому аппетиту этих животных! «
«Никто не осознаёт ваши ужасные потери больше, чем я», – заверил его Николай, – «Тем не менее, один мятежный смутьян, независимо от того, как бы отвратительны не были его преступления, не должен заставить нас в спешке отказаться от давно установленного рабства ликанов». Он говорил размеренным и рассудительным тоном. «Мы извлекали пользу из их рабства на протяжении многих веков. Давайте не будем действовать опрометчиво».
Виктор неохотно увидел достоинства в аргументах принца. Кто будет охранять их крепость днём, если не ликаны? «Что ты предлагаешь?»
«Проблемой, попросту говоря, является Луциан», – Николай выплюнул имя, как будто это было ругательство, – «Его бегство и его успех ускользать от нашего правосудия до сегодняшнего дня сделали его героем в глазах своих товарищей ликанов. Слухи ходят среди служащих о том, что Луциан уже сейчас собирает армию против ковена, и ликаны отовсюду стекаются под его знамена». Он закатил глаза:»Нелепая идея, конечно. Несомненно, на самом деле он залёг на дно в каком– то плачевном тайнике, боясь быть пойманным, но наши доверчивые вассалы вообразили его как своего рода ликантропического Спартака, которому суждено привести их всех к лунному триумфу».
Сорен зарычал на саму идею. «Я им покажу триумф», – бормотал он, поглаживая рукоятку кнута, – «прямо перед тем как содрать их плоть с костей!»
«Но сначала мы должны ликвидировать Луциана», – настаивал на своём Николай, – «Он является ключевой фигурой этого зарождающегося восстания. Раздавить его – и другие ликаны будут помнить свое место». Жестокая улыбка подняла его губы, давая взглянуть на его клыки: «Спартак был распят, как вы помните, и Римская империя пережила еще четыре сотни лет. Как бессмертные, я думаю, мы можем рассчитывать на правление ещё дольше, но только если Луциана убьют, как бешеную собаку».
«Легче сказать, чем сделать», – думал Виктор. Он жил тем днем, когда Луциан ещё раз окажется в его власти, но пытаться найти одного ликана в дикой местности, было похоже на поиск девственной крови в борделе. «Как мы надеемся схватить его снова?»
Стук в дверь прервал встречу. Дверь неуверенно распахнулась, и Крэйвен заглянул в комнату. «Простите, милорд», – начал он.
«Я говорил тебе, мы не должны быть побеспокоены!» – раздражённо отрезал Виктор,– »Неужели в этом жалком веке ни на кого нельзя положиться?!» Иногда, он хотел никогда не пробуждаться.
«Простите меня, лорд Виктор», – упорствовал Крэйвен, – «но вы должны услышать это». Он толкнул дверь, распахнув её, показывая посланника, кожа которого была забрызгана грязью и пылью, как от бешеной езды. Он прижимал к груди ржавое железное ведро.
Настойчивость в тоне Крэйвена, наряду с растрепанным появлением вестника, привлекли внимание Виктора. Он знал, прежде чем услышал другое слово, что что– то неладно.
«Что это такое?» – спросил он.
Посланник пошатнулся вперед, явно запыхавшись. Он убрал потные, пыльные волосы со лба. «Ужасные новости, милорд. Рудник на горе Вролок был захвачен бандитами, ликанами, не меньше!»
«Что?» – Виктор поднялся со своего стула в шоке и возмущении, – «Как такое может быть?»
«Я не знаю, старейшина», – ответил посланник, – «Когда руда не прибыла на плавильню, мастер послал одного из своих учеников разузнать, что стряслось. Он нашел рудник во власти значительной группы ликанов изгоев, которые жестоко пытали его, прежде чем отпустить на свободу с сообщением от вожака бандитов – ликана преступно известного как Луциан».
Луциан!
Ногти Виктора впились в ладони до крови. Он пытался сдержать свой страшный гнев. Он выстрелил в Николая многозначительным взглядом. Возможно, слухи об армии повстанцев Луциана не были необоснованными, в конце концов.
«А что Золтан?» – спросил он. Вампир– управляющий, отвечающий за добычу серебра, был кузеном рода покойной Илоны, всего несколько поколений отделяли его от родословной собственной любимой жены Виктора. «Какие новости о нём?»
Посланник с трудом сглотнул и сделал шаг вперёд, протянув Виктору ведро, держа его перед собой. «Это Луциан поручил ученику, что бы эти... останки... были доставлены вам лично «.
Старейшина принял ведро. Он боялся, что уже знал, что в нем находится.
Внутри были осколки разбитого черепа. Клыки торчали из куска сломанной челюсти, подтверждая, что кости когда– то принадлежали живому вампиру.
«Мы думаем, что это был Золтан», – без необходимости сообщил посланник.
Виктор кипел от бессильной ярости. Он оглянулся, ища на ком бы сорвать свой гнев и увидел Сорена, мрачно стоявшего в нескольких метрах. «Будь ты проклят, ты, неспособный ирландец!» – он набросился на надсмотрщика, не заботясь о том, кто его слышал, – «Если бы ты внимательно следил за моей дочерью, как ты поклялся делать, всего бы этого не произошло! Ради тёмных богов, мы должны были оставить тебя гнить с твоими хозяевами викингами!»
Сорен открыл рот, чтобы возразить, но снова вмешался Николай: «Подождите, милорд. Хоть это и ужасная новость, но, извините меня за шутку, сияние рудника как луч надежды в нынешнем положении». Он хитро улыбнулся: «По крайней мере, теперь мы знаем, где можно найти Луциана».
«Совершенно верно», – понял Виктор. Критика Сорена может подождать, Луциан был истинным источником всех этих беспорядков и трагедий.
«Тогда наше время пришло», – заявил он, обнажая клыки в предчувствии решающей битвы, – «Ты хотел раздавить Луциана, Николай? Очень хорошо, давайте не будем жалеть расходов и усилий, чтобы сделать это». Он извлёк свой могучий палаш из ножен и поднял его перед собой, как скипетр. «Это плачевное состояние дел тянется слишком долго. Мы ответим на этот произвол подавляющей демонстрацией силы – единственным языком, который понимают эти ублюдки!»
ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ
КАРПАТЫ
Луциан чувствовал приближение бури. Темные тучи прокатились по ночному небу, заслоняя звезды, в то время как сам воздух казалось, затаил дыхание в преддверии сильного возмущения в атмосфере. Он тревожно смотрел на небо, прекрасно понимая, что это была первая ночь новолуния, когда все ликаны были ослаблены. «Если бы я был Виктором», – мрачно размышлял он, – «я бы напал сейчас».
Он ждал нападения вампиров в течении нескольких дней, с тех пор как он послал череп Золтана обратно в замок по кускам. Виктор, несомненно, попытается отбить шахты, но когда?
Луциан стоял на крыше казарм солдат, которые присвоили его последователи ликаны. Вытесненные шахтеры, которых Луциан заставил снова раскопать рухнувшие стволы шахт, были вынуждены спать на улице, на земле, либо в заполненных серебром глубинах самой шахты, куда другие ликаны по– прежнему отказывались заходить.
Со своего насеста на вершине казарм, Луциан осматривал недавно возведённые укрепления лагеря. Деревянный частокол растянулся по ширине ущелья, заблокировав песчаную дорогу, ведущую к руднику. Дополнительные колья были загнанны в землю по бокам ущелья, их заостренные концы под наклоном смотрели вверх на скалистые склоны, ведущие к лесу выше. Теоретически, заострённые колья должны пронзать тех, кто попробует напасть со склона, как он и его воины ликаны недавно сделали.
Луциан чувствовал спокойствие от возведения укреплений шахты. По крайней мере, мы готовы к Виктору и его войскам.
Я надеюсь.
«Луциан!» – смотровой размещённый на частоколе окликнул его. Ликан часовой взмахнул факелом, чтобы привлечь внимание своего вожака. «Что– то происходит на дороге!»
«Я знал это!» – подумал Луциан, ругаясь под нос. Виктор не собирался допускать, чтобы эта безлунная ночь прошла впустую.
Он спрыгнул с шиферной крыши на узкую дорожку, идущую чуть ниже вершины частокола. Часовой, которого звали Одон, поспешил к нему навстречу. Помятый шлем котелок, забранный у одного из бывших стражников рудника, защищал череп ликана. «Смотри!»– сказал он, указывая на юг, – «Там что– то движется впереди».
«Где?» – спросил с тревогой Луциан. Он выглянул за частокол, глаза всматривались в тёмную дорогу, спускающуюся в ущелье. Темные тучи над головой сделали ночь даже чернее, чем обычно, и сначала он ничего не увидел, но постепенно он начал различать расплывчатые силуэты, заворачивающие по дороге к ним. Он увидел очертания большого деревянного сооружения, около восьми сотен футов вниз по дороге. Он услышал скрип и стоны тяжёлых механизмов.
Правда ранила его с силой выстрела катапульты.
«Берегись!» – воскликнул он, когда первый снаряд описал дугу в небе, летя на них. Свистящий шум наполнил воздух, когда большой кусок твердой скалы летел в сторону частокола.
Луциан прыгнул на землю, но Одон не был так удачлив. Быстро летящий камень ударил в вертикальные брёвна под ним. Ободранные стволы сосен разломались, и Одон вылетел с дорожки, рухнув вниз на каменистую почву посреди взорвавшихся деревянных обломков.
Вслед за первым валуном последовали другие, сметая частокол в щепки. Несколько снарядов промахнувшись в снесённые укрепления, обрушившись на сам горный лагерь. Снаряды громили шиферную крышу казарм, вызывая крики, потрясения и травмы ликанов, находившихся там. Луциан с ужасом наблюдал, как заряд пылающих углей обрушился с неба. Раскаленный ком попал убегающему ликану в спину, повалив его на землю. Пламя перекинулось на волосы и одежду.
«К оружию!» – закричал Луциан, пытаясь сплотить своих сторонников, но повсюду творился ад. Испуганные ликаны бегали в растерянности, пытаясь укрыться от ужаса, падающего с неба. «Соберитесь вокруг меня!» – крикнул он, доставая меч из– за пояса, – «Мы должны быть готовы защитить себя!»
В этот момент, разразилась гроза, добавляя хаоса. Молния мелькнула в небе, и почти сразу же раздался раскат грома. Дождь лил с неба, туша горящие угли и обливая всё остальное. Завывающий ветер дул в сторону Луциана, унося его срочные команды.
Затем новый звук присоединился к всеобщему шуму. Это звучало вначале как гром, прежде чем стать достаточно громким, чтобы в нём можно было узнать стук копыт лошадей, мчавшихся в ущелье к лагерю.
«Нет!» – думал Луциан, – «Не сейчас, не так!»
Легион конных вестников смерти выехал из ночи. Серебро блестело на копытах и доспехах скачущих боевых коней, а также на рогах, выступающих из блестящих стальных шлемов коней. Мёртвые всадники, одетые в малиновое сюрко поверх своих кольчуг и кожаной брони, подняли свои копья и мечи. Их грозные лошади легко преодолели раздробленные остатки частокола, прежде чем погнаться за перепуганными ликанами.
«Смерть сволочам ликанам!»
Ненавистные крики поднимались от вестников смерти. Они кромсали и пронзали неорганизованных ликанов, топча кровоточащие тела серебряными копытами своих бронированных боевых коней. Ольга, баюкая маленького Ференца в руках, попыталась и не смогла убежать от конного вампира, который неустанно преследовал ее мимо разрушенных бараков. Наклонившись в седле, вестник смерти ударил её в затылок булавой с серебряными шипами. Её мозги вырвались из её разбитого черепа. Ее длинные красные волосы стали ярко малинового оттенка.
Горе и вина пронзили сердце Луциана, когда он увидел, что бронированный конь вампира проехал подкованный шипами по упавшему телу Ольги, заставив замолчать душераздирающе кричащего маленького Ференца. «Она доверилась мне, а я подвёл её», – в отчаянии думал Луциан. Если действительно существовала загробная жизнь для ему подобных, он молился, чтобы мать и ребенок теперь воссоединились где– то далеко за пределами жестокой несправедливости этого мира.
Но не все ликаны бежали от наступающего противника, некоторые яростно отбивались. Арбалеты, забранные у предыдущих защитников шахты, стреляли в вампиров и их коней, а безоружные ликаны бросались на вестников смерти. Иногда им удавалось сбить конных воинов. Увы, эти доблестные защитники очень скоро были сражены сверкающими мечами войск Виктора.
Разгром напомнил Луциану о множестве других налётов на неосторожных ликанов, во многих из которых он участвовал сам. Но на этот раз он был по другую сторону баррикад от вестников смерти. «Мы были не готовы», – понял он, – «Я начал свою кампанию слишком рано».
«Вот ты где, ублюдок!» – услышал знакомый голос Луциан. Это был Ульрик – вестник смерти, которого он ранил в спальне Сони ночью, когда их раскрыли. Разъяренный вампир повернул свою лошадь и поскакал к Луциану, подняв меч над голово: «Твоя голова моя!»
Но Луциан нырнул под размахивающий клинок, а затем вскочил на спину лошади за Ульриком. Он стиснул ногами бока боевого коня и схватил за плечи вампира. Как ни странно, малиновый сюрко воина защитил ладони Луциана от серебряной кольчуги под толстой тканью. Прежде чем Ульрик успел среагировать, Луциан обнажил меч и перерезал горло вестнику смерти. Холодная кровь вампира забрызгала блестящий стальной ошейник, защищающий верхнюю часть шеи и гриву коня. Ульрик схватился за горло, но кровь продолжала хлыстать через пальцы в металлической перчатке.
«Моя голова не для того, чтобы на нее претендовали»,– триумфально думал Луциан, скинув умирающего вампира с седла в грязь. Встревоженный конь Ульрика встал на дыбы, сбросив Луиана с его ненадёжного насеста на спине животного.
Он рухнул на землю всего в нескольких шагах от того места, где лежал Ульрик, испускающий свой последний вздох. Взволнованный боевой конь крутился вокруг и пытался растоптать Луциана подкованными серебром копытами, как будто пытаясь отомстить за своего павшего всадника.
Луциан увернулся от опускающихся копыт. Вскочив на ноги, он издал душераздирающий рев и пырнул обнажённую плоть коня острием своего меча. Нанесённая им рана была незначительной, но её оказалось достаточно, чтобы обратить боевого коня без всадника в бегство.
Он убил еще одного вампира, но бой был ещё далек до завершения. «Стойте!», – призвал он стаю, размахивая окровавленным мечом. Но безрезультатно. Без луны этого было недостаточно, чтобы подбодрить их. Ликаны в панике бежали мимо него, практически унося его вперёд в своём стремительном бегстве. Он чувствовал, себя как лосось, боровшийся с течением.
Обезумевшие от страха ликаны отчаянно пытались спастись от вампиров всадников, протискиваясь мимо заостренных кольев по бокам ущелья и карабкаясь по скалистым склонам, несмотря на дождь, потоками бегущий вниз по склону. Не удержавшись на скользком склоне, многие обезумевшие мужчины и женщины съезжали обратно к ожидавшим их кольям. Мучительные крики насаженных ликанов прибавились к оглушительному ропоту.
Ужасная вспышка молнии осветила небо, коротко превратив ночь в день, и Луциан увидел Виктора верхом на угольно– черном боевом коне. Заострённые крылья летучей мыши на шлеме вырисовывались на фоне вспыхивающих облаков. В этот момент старейшина вынимал свой гигантский палаш со спины пронзённого ликана. Его холодные голубые глаза встретились с глазами Луциана через поле боя.
«Совратитель!» – крикнул он, перекрикивая гром.
«Убийца!» – в ответ обвинил его Луциан.
Пришпорив Аида, Виктор бросился вниз на Луциана. Серебряный рог на лбу лошади был нацелен прямо в грудь ликана, в то время как окрашенный кровью меч старейшины был поднят наготове. Луциан колебался, сомневаясь в том, что он сможет убежать от мчащегося на него боевого коня. Он поднял собственный меч, желая отомстить за Соню, понимая, что шансы не велики.
Золотой солнечный луч упал прямо на Соню... ее бледное лицо почернело и осыпалось...
Однако прежде, чем он успел вступить в бой с её беспощадным отцом, стальная стрела со свистом прилетела из ниоткуда и ударила Виктора в бок, выбив старейшину из седла. Удивлённый Луциан обернулся и увидел Йозефа, стоящего в нескольких метрах от него, с большим тисовым луком в руке.
«Ты с ума сошёл?» – воскликнул седой ликан. Он протянул руку, чтобы взять ещё одну стрелу из колчана: «Этот ублюдок растоптал бы тебя!»
Он открыл было рот, чтобы дальше попрекать Луциана, но застыл от потрясения, когда серебряный рог другого боевого коня пронзил его сзади. Конец рога вышел у него из груди. Кровь хлынула изо рта Йозефа. Лук выскользнула из пальцев, упав в грязь у его ног. Бронированный боевой конь встал на дыбы, подбросив тело ликана в воздух.
Луциан был потрясён скоростью и внезапностью смерти своего лейтенанта. Подумать только, доблестный солдат пережил крестовые походы, чтобы погибнуть здесь так внезапно.
«Прощай, мой друг. Твоя жертва не будет напрасной».
Повернувшись к Виктору, Луциан увидел владыку, поднимающегося на ноги посреди беспорядочной бойни. Грязь покрывала малиновое сюрко старейшины, скрывая грозного дракона вышитого на нем. Держа меч в руке, Виктор посмотрел на Луциана через перемешавшиеся бегущие и сражающиеся фигуры. «Я приду за тобой, ликан!» – пообещал он, – «Честь моей дочери будет отомщена!»
«Ты, мстишь за Соню? Отец, который приказал ее казнить?» – неуместный гнев старейшины взбесил Луциана, – «Если бы не ты, Соня и я могли бы жить счастливо вечно с нашим ребёнком рядом с нами!»
Руководствуясь примитивными инстинктами, он хотел остаться и сражаться, требуя справедливости за его мученическую любовь, но разум советовал иначе. Луциан вспомнил непреодолимую силу Виктора, которую он ощутил на себе во время их противостояния в спальне Сони. Один на один у него нет шансов выстоять против могущественного старейшины.
Его инстинкт самосохранения победил.
Луциан развернулся и побежал.
***
Вдалеке грохотал гром. Крэйвен был благодарен, что он не сопровождал Виктора и других вестников смерти на сегодняшний штурм захваченного серебряного рудника. Бессмертие, как он считал, было слишком коротко, чтобы мокнуть и дрожать на холоде, проделывать длинный путь по грязи в тяжёлой броне просто ради возможности убить несколько выскочек ликанов. Он был вполне доволен, что мог остаться в уютном помещении сегодня, наблюдая за замком в отсутствие Виктора.
