Текст книги "Штурм Зимнего"

Автор книги: Грег Иган

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)

Итти до конца!

Заседание, созванное Сталиным, было недолгим: все знали, что нужно делать. Нужно было выполнить ленинский план. А для этого необходимо было прежде всего мобилизовать все силы революции, призвать к бою рабочих, матросов и солдат.

Центральный комитет вынес необходимые, предложенные Сталиным решения, а Военно-революционный комитет немедленно же стал проводить их в жизнь.

Прежде всего во все районы Петрограда послали связистов с приказом: приготовиться к выступлению. Связистов послали и в штабы Красной гвардии и во все воинские части.

В это же самое время снеслись с комиссаром Петропавловской крепости. Комиссар сообщил, что гарнизон крепости стоит за большевиков. Комиссару приказали подготовить крепость к бою, выставить на стенах крепости пулеметы, не впускать в нее никого, кроме тех, кто предъявит пропуск Военно-революционного комитета. Кроме того, комиссару предписали сейчас же начать выдачу рабочим оружия из крепостных складов.

Затем было намечено, какие именно отряды должны направиться к каким мостам, для того чтобы их захватить.

И еще – были вызваны вооруженные силы для охраны Смольного.

Не прошло и часу, как к Смольному начали подъезжать один за другим грузовики с красногвардейцами и солдатами. Командиры отрядов спрыгивали с машин и спешили за инструкциями в одну из комнат Смольного, туда, где помещался Военно-революционный комитет.

Штаб восстания – Смольный.

В нижнем этаже раздался тяжелый топот ног и грохот металла: солдаты втаскивали наверх пулеметы. На дворе сваливали дрова, строили из них баррикады. Под деревьями тарахтели броневики. Тут же выдавали оружие и патроны. У всех входов уже были выставлены часовые, проверявшие пропуска.

Члены Центрального комитета решили не расходиться из Смольного, не покидать его, как бы опасно тут ни стало. И если даже неприятелю удастся взять Смольный, все равно борьба будет продолжаться: они перейдут тогда в Петропавловскую крепость и оттуда станут руководить боем.

Они твердо помнили указание Ленина: «Никогда не играть с восстанием, а, начиная его, знать твердо, что надо итти до конца».

Большевики понимали, что теперь их ждет либо победа, либо смерть. И они готовы были итти до конца.

Радио «Авроры»

Большевики, конечно, не знали о ночном заседании Временного правительства, не знали, какие решения были на этом заседании приняты. Но в этом-то и состоит искусство полководца, чтобы по разным мелким признакам суметь догадаться о замыслах врага и вовремя пресечь их.

Большевики, руководившие восстанием, – Ленин, Сталин, Свердлов, Дзержинский и Урицкий, – сумели разгадать планы неприятеля.

Они не сомневались в том, что Временное правительство вызвало уже на подмогу полки из окрестностей Петрограда, что оно ждет с часу на час прибытия подкреплений.

Большевики решили во что бы то ни стало остановить эти полки в пути, не подпустить их к Петрограду.

Но для этого надо было непременно связаться с этими полками, объяснить солдатам, что им незачем поддерживать буржуазное правительство, заставить их повернуть назад.

Как же это сделать?

Воспользоваться для этого телефоном? Но телефонная станция находилась еще в руках врага. Так что по телефону этого сделать было нельзя.

Воспользоваться телеграфом? Но и телеграф еще в руках неприятеля. Так что и этого сделать нельзя.

Отправить в окрестности Петрограда представителей Военно-революционного комитета?

Но, пока они доберутся до места, уйдет много времени, полки уже подойдут к Петрограду. Нет, и это не годится.

Казалось, выхода нет. И все же большевики нашли выход.

Большевики знали, что в устье Невы стоит на якоре военный корабль, крейсер «Аврора». На крейсере имеется своя радиостанция. А команда крейсера подчиняется комиссару Военно-революционного комитета.

Большевики решили воспользоваться корабельной радиостанцией.

И вот днем 24 октября «Аврора» передала по радио распоряжение Военно-революционного комитета всем Советам ближайших к Петрограду городов:

«…Не допускать в Петроград ни одной войсковой части, о которой не было бы известно, какое положение приняла она по отношению к нынешним событиям. Навстречу каждой части надо выслать несколько десятков агитаторов, которые должны выяснить им, направляющимся в Петроград, что их желают натравить на народ…

Надо действовать строго и осторожно и, где окажется нужным, применить силу.

О всех передвижениях войск немедленно сообщать в Смольный институт в Петрограде, Военно-революционному комитету…»

Военно-революционный комитет знал, что на местах найдутся большевики, которые выполнят его распоряжение.

В Кронштадт

По ленинскому плану, в восстании должны были принять участие рабочие, солдаты, матросы. Но матросов в Петрограде почти не было: матросы жили в Кронштадте.

Как известить кронштадтских матросов о том, что восстание началось, как вызвать их в Петроград?

В этом случае радио уже не могло пригодиться. Радиограмме нельзя доверять военных секретов: ее легко может перехватить неприятель. А приказ о вызове матросов в Петроград был военным секретом, его нужно было непременно сохранить в строжайшей тайне.

Тут надо было придумать что-то другое…

Едва только над городом спустились сумерки, как из Смольного вышли два человека в морской форме. Быстро пошли они по направлению к Неве. Там их ждал уже небольшой буксирный катер. Они сейчас же отчалили. Тот, который был постарше, взял на себя работу штурмана. Младший стоял у руля.

Это были два большевика, два матроса. Военно-революционный комитет поручил им пробраться в Кронштадт. Они везли с собой обращение Военно-революционного комитета к кронштадтским матросам, приказ немедленно выступать…

Катер шел по Неве, не зажигая огней, без единого гудка. Он несся вперед, темный и беззвучный. Штурман стоял рядом с рулевым и напряженно вглядывался в даль.

Вот они благополучно миновали Литейный мост. Вот и Троицкий остался позади. Еще два моста впереди: Дворцовый и Николаевский. Неужели им не удастся пройти, неужели катер все-таки задержат?

Дворцовый мост счастливо пройден. Остается последний – Николаевский.

Все так же напряженно вглядывался штурман в темноту. Неясно виднеется вдали, сквозь туман и снег, Николаевский мост; черной дугой вознесся он над Невой.

И вот штурман замечает: мост разведен.

Это зловещий признак: мост могли развести только юнкера. И, значит, тут стоят они настороже, тут их застава.

– Слушай, – говорит штурман и кладет руку на плечо рулевому: – что бы ни случилось, не останавливаться. Если меня убьют, бумагу передашь ты.

И он вытаскивает из-за пазухи сложенную вчетверо бумагу – приказ Военно-революционного комитета.

Рулевой кивает головой.

Катер несется вперед, темный, молчаливый. Ровно и глухо стучит его машина. Мост все ближе и ближе.

И вдруг сверху, с моста, доносится окрик:

– Стой! Кто идет?

– Свои! – отвечает громко и спокойно штурман.

Он, конечно, знает, что ему не поверят на слово. Но он и не надеется на это. Все, что ему нужно, – это выгадать время, хоть пару секунд. Успеть бы хоть немного, хоть чуточку отойти от моста.

Катер несется стрелой вперед.

– Стой! – кричат сверху. – Пароль!

Вместо ответа штурман наклоняется к трубе и командует: полный ход!

Весь вздрогнув, рванулся катер вперед.

И сейчас же затрещали выстрелы. Юнкера стреляли по уходящему катеру из винтовок и пулемета. Пули так и сыпались в воду, царапали корму и борт.

А катер несется по реке, точно птица. Быстро-быстро, изо всех сил стучит его машина. Темнота смыкается за ним…

Постепенно выстрелы стали звучать реже. Юнкера, очевидно, не могли уже различить в темноте катер и стреляли теперь просто так, наугад. Наконец стихли и эти запоздалые выстрелы.

Штурман вынул платок и вытер поте лица.

– Проскочили! – сказал он и радостно улыбнулся.

Ночью катер пришел в Кронштадт. Приказ Военно-революционного комитета сейчас же был передан Кронштадтскому совету.

Кронштадтские матросы стали готовить корабли к отплытию в Петроград…

В то же самое время петроградские большевики отправили телеграмму в Гельсингфорс: в Гельсингфорсе стоял в это время Балтийский флот, там находилось много матросов.

Телеграмма была очень короткая, всего из двух слов:

«Высылай устав».

О восстании в телеграмме ничего не говорилось, в ней как будто не было ничего подозрительного. Поэтому ее и приняли на петроградском телеграфе.

Но когда в Гельсингфорсе получили эту телеграмму, там сейчас же пробили тревогу на всех кораблях и стали готовиться к отплытию: матросы-большевики хорошо помнили, что в свой последний приезд в Петроград они договорились с Военно-революционным комитетом об этой условной телеграмме, о том, что она будет означать.

«Высылай устав» – это значило: «Высылай миноносцы и пять тысяч матросов на помощь рабочим Петрограда. Восстание началось…»

Юнкера ищут Ленина

В то самое время, когда застава юнкеров пыталась задержать у моста катер, другой отряд юнкеров двигался по темным, плохо освещенным улицам Выборгской стороны. Отряду этому поручено было захватить Ленина.

Начальник отряда не знал, где именно скрывается Ленин. Всего вернее, думал он, Ленин находится в редакции большевистской газеты. Поэтому он и повел свой отряд к большому дому на Финляндском проспекте: тут, в одной из комнат, помещалась редакция «Правды».

Заодно решили разгромить редакцию, захватить все находящиеся в ней рукописи.

Юнкера подошли к дому и оцепили его.

Большевики, работавшие в редакции, заметили из окна юнкеров.

Сейчас же из редакции позвонили по телефону в ближайший штаб Красной гвардии. Оттуда обещали срочно прислать отряд красногвардейцев. Отряд должен был притти минут через десять. Надо было как-нибудь продержаться своими силами десять минут, задержать на это время юнкеров.

Тогда большевики прибегли к такой хитрости: они спешно сняли номера над комнатами и развесили их в новом, ином порядке. Комната редакции оказалась, таким образом, под другим номером, чем прежде.

Дом был большой, в нем было много лестниц, комнат, коридоров. Юнкера в этом доме прежде никогда не бывали. Им был известен только номер, под каким нужно искать редакцию. Но, когда они подошли к этой комнате, к их удивлению и досаде, редакции тут не оказалось. Они стали бродить по коридорам в поисках исчезнувшей комнаты. А в это время как раз подоспели красногвардейцы. Они окружили юнкеров и забрали их в плен.

Ленин идет в Смольный

Вечером 24 октября Ленин послал одного товарища, большевика-рабочего, в Смольный, чтобы узнать, как там идет дело, все ли готово к восстанию. Сам он остался совсем один в квартире. Вдруг он услышал дальние, заглушенные выстрелы: восстание началось!

Владимир Ильич задумался.

Потом он вынул из стола спрятанный там седой парик, надел его на голову. Повязал лицо платком, как будто у него болят зубы. Надел очки. Взял пальто и надвинул поглубже, на самые глаза, кепку.

Владимир Ильич решил итти в Смольный.

В это время вернулся рабочий. Напрасно стал он просить Ленина не выходить на улицу, говорил о смертельной опасности, которая грозит ему. Ленин был непоколебим.

Тогда рабочий решил проводить Владимира Ильича до Смольного. На всякий случаи он захватил с собой револьвер. Если что-нибудь случится в пути, надо будет отвлечь юнкеров выстрелами, отдать свою жизнь, лишь бы спасти жизнь Ленина.

Вместе вышли они на улицу и вскочили в первый попавшийся трамваи. Владимир Ильич решил заговорить с кондукторшей, чтобы узнать, как широко успела уже распространиться весть о восстании.

– Куда едем? – спросил Ленин.

– В парк, – ответила кондукторша.

– Почему так рано в парк?

– А ты кто такой? – спросила в свою очередь кондукторша.

– Рабочий, – ответил Ленин.

– Тоже рабочий! – сказала с возмущением кондукторша. – Почему да куда – не знает сам, что делается. Буржуев бить будем! Вот куда едем…

Владимир Ильич был рад: он узнал то, что ему было нужно.

Трамвай повернул в парк. Ленин и сопровождавший его рабочий двинулись пешком по длинной Шпалерной улице…

И тут чуть было не случилось несчастье: из-за угла выехал конный неприятельский патруль.

– Куда идете? Предъявите пропуска! – крикнул начальник патруля.

– Идите вперед, товарищ Ленин, – шепнул рабочий. – А я попробую занять их разговором.

Пошатываясь, точно пьяный, вышел он на середину улицы и стал переругиваться с патрулем. А сам держал в это время руку в кармане, где был спрятан револьвер.

Патрульным некогда было связываться с пьяным. Начальник махнул рукой, и патруль поскакал дальше…

Через полчаса Ленин был уже в Смольном.

– Мне нужно сейчас же видеть Сталина! – сказал он первому повстречавшемуся в коридоре красногвардейцу.

На заводах

Неприятель воспользовался тем, что телефонная станция находилась в его руках: он выключил все телефоны Смольного. Казалось, теперь связь между Военно-революционным комитетом и восставшим народом прервется, рабочие и солдаты останутся без руководства, не будут знать, что им делать.

Но большевики предвидели заранее этот выпад врага и успели принять свои меры.

Поздно вечером из ворот Смольного выехал многочисленный отряд мотоциклистов. На площади они сейчас же разъехались в разные стороны, каждый направился по своему маршруту.

Это ехали гонцы Военно-революционного комитета, вестники восстания. Они устремились на заводы и в казармы. Все они везли с собой один и тот же приказ: пора выступать!

Пора выступать! Пора пробиваться в центр города! Пора окружить Зимний!..

Была уже ночь, когда один из мотоциклистов остановился у Путиловского завода. Он поручил свою машину часовому-красногвардейцу, а сам направился в штаб Красной гвардии. Тут он передал начальнику приказ о выступлении и инструкцию, в которой было указано, куда именно нужно итти путиловцам, какие боевые задачи на них возложены.

Сразу завыла тревожно и громко заводская сирена, призывая рабочих всех трех смен. Тысячи людей, заполняя улицы, стали стекаться к заводу.

В одном из обширных заводских помещений уже выдавали оружие, гранаты, патроны; рабочие выходили отсюда опоясанные пулеметными лентами, с винтовками в руках. На дворе при свете костров происходила торопливая перекличка. Затем отряды выстраивались и молча, быстрым шагом выходили из ворот.

Работницы повязывали рукав лентой с красным крестом и несли с собой ящики с бинтами и лекарствами; они тоже шли в бой – помогать своим братьям и мужьям.

Такие же тревожные гудки раздавались в это время и на других заводах. Оттуда тоже в строгом порядке выходили из ворот красногвардейские отряды и скрывались в ночной темноте.

Далеко от Петрограда, в Гельсингфорсе, шагая в ногу, двигались бесконечными рядами по пустым ночным улицам матросы. Они шли к вокзалу. Оттуда с короткими перерывами, один за другим, отходили переполненные матросами поезда – в Петроград.

А из гельсингфорской гавани тихо, с притушенными огнями, выходили в море военные корабли – миноносцы. На них развевались красные флаги с надписью: «Вся власть Советам!»

Миноносцы шли в Петроград.

В Смольном

Была полночь. Город тонул в густом мраке. Только в Смольном горели огни, весь он сиял своими бесчисленными ярко освещенными окнами. Сквозь осенний холодный туман здание его казалось необычайно величественным.

К подъезду Смольного прибывали всё новые и новые автомобили, повозки, грузовики, шли со всех сторон вереницы людей. Стоял не прерывающийся ни на минуту слитный гул тысяч голосов, звон железа и рев машин.

Смольный в ту ночь походил на огромную узловую станцию. Как к станции подходят все время прибывающие издалека поезда, чтобы отсюда, после короткой передышки, пуститься снова в путь, разойтись в разные стороны, каждый по своему маршруту, – так сюда, к Смольному, спешили отовсюду, изо всех районов города, вооруженные отряды и, получив здесь боевое задание, отправлялись вновь в путь, шагая в ночной темноте, каждый по указанному ему маршруту.

В одной из комнат Смольного находился Военно-революционный комитет. Здесь было сосредоточено руководство восстанием. Здесь подписывали ордера на выдачу оружия, намечали, куда двинуть какие отряды, учитывали время их движения и наносили на карту Петрограда их маршруты.

Отсюда воля Ленина и Сталина, воплощающая в себе волю народа, распространялась по всему городу, по всей стране, вносила порядок в движение тысяч и тысяч людей, вела их в бой.

Ленинский план восстания осуществился на деле.

Петропавловская крепость находилась в руках восставших.

Уже захвачены были все мосты, кроме Дворцового и Николаевского.

Уже получены были известия: большевики Петергофа, Царского Села, Выборга сумели выполнить свой долг: остановить полки, вызванные Временным правительством. Эти полки не пройдут теперь в Петроград. Утренняя радиограмма «Авроры» сделала свое дело!

Ленин в Смольном дает распоряжения по телефону.

Павловское военное училище

Поздно вечером в казарму Гренадерского полка на Петроградской стороне вбежал, запыхавшись, весь забрызганный грязью, незнакомый солдат. Он потребовал, чтобы его сейчас же провели к комиссару полка.

Вот что он рассказал комиссару.

Он – один из солдат обслуживающей команды Павловского военного училища на Петроградской стороне. В этом училище учатся юнкера, а обслуживают их и убирают помещение солдаты. И вот солдаты узнали: юнкера получили приказ Временного правительства немедленно прибыть к Зимнему дворцу. Солдаты понимают, что юнкеров надо непременно задержать. Но как это сделать?

Пока прибывший рассказывал все это комиссару полка, в Павловском училище происходили такие события.

Солдаты обслуживающей команды нашли в училище пулемет и потихоньку вытащили его на улицу. Они направили пулемет на двери здания. И когда двери распахнулись и в них показались юнкера, солдаты закричали им:

– Ни шагу дальше, будем стрелять!

Юнкера остановились; но скоро они рассчитали: солдат совсем мало, а их, юнкеров, много. И тогда они стали готовиться к бою.

Солдаты тоже видели, что силы неравные. Все же они решили не отступать.

– Умрем тут, а не пустим вас к Зимнему! – кричали они юнкерам.

Плохо пришлось бы солдатам, если бы в эту минуту не выехал из-за угла автомобиль. Из автомобиля выскочил комиссар Гренадерского полка. Он подбежал к юнкерам и сказал им: весь Гренадерский полк выйдет против них, если они сейчас же не вернутся назад.

Итти против целого полка юнкера не решались. Посовещавшись между собой, они вернулись в училище. Так они и не выполнили приказа правительства – не явились к Зимнему…

И в других районах города было задержано несколько юнкерских отрядов. Так что к Зимнему пришло меньше юнкеров, чем рассчитывало Временное правительство. А из казачьих частей, которые тоже получили приказ правительства, к Зимнему не пришла ни одна.

Между тем Военно-революционный комитет уже двинул свои силы в центр города.

Ленин и Сталин беседуют с красногвардейцами в Смольном.

Захват телефонной станции

Это была удивительная борьба: почти бесшумная и невидимая, перекидывающаяся из одного места в другое. Это была борьба за то, кому владеть городом и всей страной: капиталистам или рабочим и крестьянам.

То тут, то там появлялись внезапно красногвардейские отряды, вылетали вдруг из темноты грузовики с вооруженными рабочими и солдатами. Восставшие быстро окружали намеченное здание, устремлялись по лестницам наверх, обезоруживали его охрану.

Большевики наносили неприятелю неожиданные, молниеносные удары.

В пять часов вечера они одержали первую победу: овладели зданием Главного телеграфа. Неприятель очень скоро почувствовал свою потерю: телеграфный провод, тянувшийся от Зимнего к Главному телеграфу, тот самый провод, который связывал Временное правительство со всей страной, перестал вдруг работать.

В час ночи восставшие захватили телефонную станцию. В половине второго ночи в руки восставших перешел Главный почтамт. В два часа ночи – электростанция и вокзалы. Еще через несколько часов – Государственный банк.

На рассвете восставшие овладели тюрьмой «Кресты», в которой были заключены арестованные Временным правительством большевики. Они томились здесь уже четвертый месяц. И вот теперь двери камер распахнулись, узников выпустили на свободу. Они выходили бледные, похудевшие, целовались с освободившими их товарищами. И сейчас же требовали себе винтовки и шли на улицы вместе с остальными – в бой.

В Военно-революционный комитет приходили известия о новых и новых успехах. Но эти успехи и победы давались нелегко. Каждая из них требовала смелости, находчивости, решительности.

Большевики действовали в каждом случае по-разному. Когда против них выступали обманутые Временным правительством солдаты, большевики старались убедить их, привлечь на свою сторону. Против упорных защитников буржуазии, против юнкеров, большевики применяли силу, а иногда прибегали и к хитрости.

Вот, например, как была взята телефонная станция.

Когда восставшие ворвались в ворота телефонной станции, они увидали во дворе большой отряд юнкеров. Юнкера бежали им навстречу, готовясь стрелять. Они бежали рассыпным строем, а восставшим некуда было податься, они сгрудились толпой: проход во двор был узок. Было ясно: восставшие попали как бы в ловушку, их сейчас всех перебьют.

Спасения, казалось, не было. И все же большевики не повернули назад, не побежали. В этот опасный момент они не растерялись.

– Юнкера! – крикнул один из них громко, четко и отрывисто, так, как обычно отдавали команду офицеры, – Юнкера, стой! Вынь патроны!

Юнкера остановились в удивлении. В пылу атаки, на бегу они не разобрали, откуда донесся этот уверенный, властный голос. Некоторые стали нерешительно разряжать винтовки. Другие искали глазами своего начальника: он ли это отдал такое странное приказание?

Всего несколько секунд продолжалось замешательство. Но эти-то секунды и решили судьбу боя. Восставшие успели выбежать из узкого прохода во двор и окружить юнкеров. Через несколько минут они уже обезоружили их.

Так была взята телефонная станция. И сразу же телефоны Смольного были вновь включены в сеть, а все телефоны Зимнего были выключены.

Враг был теперь лишен всех видов связи.