Текст книги "Прирождённый полководец"

Автор книги: Гордон Руперт Диксон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 9 страниц)

– О... – она отвернулась.

Он схватил ее за локоть и повернул к себе. Она была удивлена. Ей и в голову не приходило, что он так силен. Сознание своей физической беспомощности в его руках вызвало у нее внезапное и неожиданное молчание.

– Слушайте правду, – сказал он. – Уильям выставил вас как дорогую награду перед глазами Киллиена. Он вселил в него глупую надежду, что он сможет получить вас – избранную из Культиса. Он сделал для вас возможным посещать Хьюго ночью в городке Вера-Придет-На-Помощь. Да, – ответил он на ее жест, – я знал это, я видел вас там с ним. Он уверил Хьюго, что тот встретит вас, так же как он убедил ортодоксов, что атака будет удачной.

– Я не верю... – начала она.

– Не будьте и вы дурой, – грубо сказал Донал. – Как иначе отборные войска ортодоксов напали бы на лагерь именно в тот момент? Кто, кроме этих фанатичных ортодоксов, был бы способен не оставить ни одного живого человека в лагере? Предполагалось, что один человек останется в живых Хьюго Киллиен. Он вернется и получит вас в награду за свой подвиг. Видите, чего стоит ваше доброе мнение?

– Хьюго не мог...

– Хьюго мог, – прервал Донал. – Я сказал, что он был дураком. Дураком, но сравнительно хорошим солдатом. А Уильяму ничего другого и не нужно было. Он знал, что Хьюго достаточно глуп, чтобы пойти на встречу с вами, и достаточно хороший солдат, чтобы остаться в живых, когда весь его отряд будет уничтожен. Как я и говорил, он вернулся бы один – и вернулся бы героем.

– Но вы предвидели это, – воскликнула она на это. – В чем ваш секрет? У вас прямая связь с лагерем ортодоксов?

– Все было ясно из ситуации: отряд брошен на произвол судьбы, комендант глупейшим образом отправился на любовное свидание; в таких условиях что-то вроде внезапного нападения неизбежно. И я просто спросил себя, какой род войск может быть использован и как можно их обнаружить. Войска ортодоксов питаются только местными растениями, приготовленными по туземному способу. Запах этой пищи пропитал их одежду. Любой ветеран войны с Гармонией сумел бы обнаружить их тем же способом.

– Если бы его нос был достаточно чувствителен, если бы он знал, где искать...

– Было только одно возможное место...

– Все равно, – холодно сказала она. – Дело не в этом. – Внезапно она яростно выкрикнула. – Дело в том, что Хьюго был невиновен. Вы сами это признали. Он был, даже если согласиться с вами, всего лишь глуп. А вы его убили.

Он устало вздохнул.

– Преступление, за которое был расстрелян комендант Киллиен, заключалось в том, что он бросил своих людей, покинув их на вражеской территории. За это он заплатил жизнью.

– Убийца! – воскликнула она. – Уходите!

– Но, – начал он, изумленно глядя на нее, – я ведь только что объяснил...

– Вы ничего не объяснили, – холодно, как бы с далекого расстояния, сказала она. – Я не слышала ничего, кроме нагромождений лжи, лжи о человеке, чьи сапоги вы недостойны были чистить. Уйдете вы или мне придется вызвать охрану?

– Вы не верите?.. – начал он, глядя на нее широко раскрытыми глазами.

– Уходите, – она отвернулась от него.

Как в тумане, он повернулся, дошел до двери и вышел в коридор. Продолжая идти, он схватился за голову, как человек, который хотел бы проснуться от кошмара.

Что за проклятье тяготеет над ним? Она ведь не лгала – она не способна была на это. Она выслушала его объяснения, и они для нее ничего не значили. Все было так очевидно, так ясно – махинации Уильяма и глупость Киллиена. Она не увидела этого, даже когда Донал указал ей. Она, избранная из Культиса.

Почему? Почему? Почему?

Раздираемый сомнениями и одиночеством, Донал двигался по направлению к отелю Галта.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

АДЪЮТАНТ

Они встретились в кабинете маршала Галта в его фрилендском доме: огромная протяженность пола, высота сводчатых потолков подавляли их, когда они втроем встретились у письменного стола.

– Капитан Ллудров, это мой адъютант, комендант Донал Грим, – сказал резко Галт. – Донал, это Расс Ллудров, командир моего Голубого Патруля.

– Вы оказываете мне честь, сэр, – сказал Донал, наклоняя голову.

– Рад познакомиться с вами, Грим, – ответил Ллудров. Это был низкорослый, плотный человек, около сорока лет, темнокожий, с черными глазами.

– Доналу можно сообщать всю необходимую информацию, – сказал Галт. Итак, что сообщают наши разведчики?

– Нет сомнений в том, что они планируют экспедиционную высадку на Ориенте. – Ллудров повернулся к столу и нажал кнопку. Поверхность стола стала прозрачной и через нее стала видна карта системы Сириуса. – Здесь находимся мы, – сказал он, указывая на планету Фриленд. – Здесь – Новая Земля, – его палец двинулся к другой планете, такой же, как Фриленд, – а вот здесь – Ориенте, – его палец указал на небольшую планету вблизи звезды, – в этой позиции они находились по отношению друг к другу двенадцать дней назад. Видите, солнце будет находиться между нашими планетами, а также между каждой из наших планет и Ориенте. Они не могли избрать более выгодной тактической ситуации.

Галт буркнул что-то, изучая карту. Донал с любопытством смотрел на Ллудрова. Акцент выдавал в нем уроженца Новой Земли, и тем не менее, он находился на высоком посту в вооруженных силах Фриленда. Конечно, эти две сирианские планеты были естественными союзниками, находясь на стороне старой Земли, против группы Марс-Нептун-Кассиди. Но именно потому, что они были так близки, между ними существовало соперничество, и офицер одной планеты быстрее продвигался по службе у себя на родине, а не на другой планете.

– Не нравится мне это, – сказал, наконец, Галт. – Это какая-то шутка, и довольно глупая. Люди с их планеты вынуждены будут носить респираторы. И какую пользу они получат от этого плацдарма, даже если захватят его? Ориенте слишком близка к солнцу для колонизации, иначе мы сами давно колонизировали бы ее.

– Возможно, – спокойно сказал Ллудров, – они собираются организовать оттуда наступление на наши две планеты?

– Нет, нет, – голос Галта был резким и раздраженным. Его массивное лицо склонилось над картой. – Это так же нелепо, как и попытка колонизировать Ориенте. Они не смогут создать там базу и снабжать ее так, чтобы оттуда напасть на две большие планеты с хорошо вооруженными армиями и развитой промышленностью. Вообще, завоевать цивилизованную планету невозможно. Это аксиома. – Но они тоже могут оказаться неверными, заметил Донал. – Что, – спросил Галт недоуменно. – А, это Донал. Не мешайте нам. По-моему, – продолжал он, обращаясь к Ллудрову, – это не что иное, как жизненное упражнение, вы знаете, что я имею в виду?

Ллудров кивнул, Донал непроизвольно тоже. Ни один главный штаб на планетах не соглашался на жизненные упражнения, в то же время все военные люди их признавали. Это были небольшие стычки, главным образом, врукопашную, либо для того, чтобы проверить подготовку войск, либо чтобы дать понюхать пороху войскам, долго стоявшим на постоянных базах. Галт, один из немногих старших командиров своего времени, всегда выступал против таких операций не только в теории, но и на практике. Он считал более честным просто распустить войско, как в нынешней ситуации на Гармонии, когда войска проявляют признаки утомления. Донал соглашался с ним, хотя всегда существовала опасность, что когда вы распустите войска на время, они забудут, кому служат, и предадутся грабежам. – А что вы думаете об этом? – спросил Галт командира Патруля.

– Не знаю, сэр, – ответил Ллудров. – Мне кажется, это единственное разумное истолкование.

– Дело в том, – вновь вмешался Донал, – что когда человек недооценивает реальную опасность, случаются самые неразумные вещи. Отсюда следует, что...

– Донал, – сухо прервал его Галт, – вы – мой адъютант, а не военный советник.

– Однако... – настаивал Донал, но маршал остановил его не терпящим возражения голосом:

– Достаточно.

– Слушаюсь, сэр, – покорно ответил Донал.

– Ну, что ж, – сказал Галт, обращаясь к Ллудрову, – отнесемся к этому, как к посланной небом возможности разбить одну или две армии Нептуно-Кассидианского флота и вооруженных сил. Возвращайтесь в Патруль, я буду присылать распоряжения.

Ллудров наклонил голову и собрался уходить, когда послышался характерный свист воздуха открывающейся пневматической двери и звук приближающихся шагов по полированному полу. Они все повернулись и увидели высокую, поразительную красивую женщину с рыжими волосами.

– Эльвин, – сказал Галт.

– Я не помешала? – спросила она. – Я не знала, что у вас посетители.

– Расс, – сказал Галт, – вы знакомы с моей племянницей Эльвин Рай? Эльвин, это командир голубого Патруля, Расс Ллудров.

– Глубоко польщен, – сказал Ллудров, едва заметно кланяясь.

– О, мы встречались, во всяком случае, я где-то вас видела. – Она протянула ему руку, а потом повернулась к Доналу. – Донал, пойдемте со мной рыбачить.

– Сожалею, – сказал Донал, – но меня удерживают мои обязанности.

– Нет, нет, – Галт махнул своей большой рукой. – В данный момент ничего важного... Идите, если хотите.

– Тогда, к вашим услугам, – сказал Донал.

– Что за холодное отношение. – Она повернулась к Ллудрову. – Я уверена, что командир Патруля не будет так колебаться.

Ллудров поклонился.

– Я не колеблюсь никогда, когда дело касается Рай.

– Вот, – сказала она. – Вот вам образец, Донал. Вы должны научиться вести себя и говорить так же.

– Если разрешит служба, – сказал Донал.

– О, Донал, – она сжала руки, – вы безнадежны. Но идемте.

Она повернулась и пошла, он последовал за ней.

Ли, тот самый Ли, который командовал Третьей группой, ждал его.

– А, командир группы, – сказал Донал, пожимая ему руку, – что привело вас сюда?

– Вы, сэр, – сказал Ли. Он глядел в глаза Доналу с чем-то вроде вызова, это его выражение Донал понимал с самого начала. – Нужен ли вам ординарец?

Донал некоторое время смотрел на него.

– Но почему?

– Я получил на руки свой контракт, когда нас распустили после этой истории с Киллиеном, – сказал Ли. – Если хотите знать, я кутил. Это мой крест. Без мундира я – алкоголик. В мундире я чувствую себя лучше, но рано или поздно все равно вступаю в стычку с кем-нибудь... Я долго не мог понять, что мне нужно. Но, наконец, понял. Я хочу служить вам.

– Выглядите вы печально, – сказал Донал.

– Я все могу сделать, даже брошу пить. И платить мне нужно немного. Взгляните на мой контракт. Если вы возьмете меня, я буду настоящим солдатом. Я не пью, когда у меня есть работа. И я умею кое-что. Вот поглядите...

Он протянул руку в дружеской манере, как бы для рукопожатия, и внезапно в ней блеснул нож.

– Это трюк убийц из предместий, – сказал Донал. – Так вы собираетесь служить со мной?

– С вами – нет. – Нож вновь исчез. – Потому что я хочу служить у вас. У меня странный характер, комендант: мне нужна опора. Мне нужен указатель пути, как обычным людям нужна пища, питье, дом, друзья. Это все указано в психологическом разделе моего контракта, можете посмотреть.

– Если вы говорите, зачем же мне смотреть? – сказал Донал. – Но что же это с вами?

– Я нахожусь на грани сумасшествия. – Ли говорил с ничего не выражающим лицом. – И это неизлечимо. Я родился с этой особенностью. Врачи сказали, что у меня нет представления о плохом и хорошем, я не могу руководствоваться абстрактными правилами. Доктор, проверявший меня, когда я впервые заключил контракт, сказал, что мне все время нужен рядом живой бог. Если вы скажете мне перерезать горло любому встречному, я сделаю это. Скажете, чтобы я перерезал горло себе – тоже сделаю.

– Это звучит не очень привлекательно.

– Я говорю правду. Я не могу сказать вам многого. Я похож на штык, который все время ищет свою винтовку, теперь я нашел ее, можете мне верить. Но возьмите меня на испытание, на пять лет, на десять, на весь остаток моей жизни. Но не прогоняйте меня. – Ли полуобернулся и указал на дверь протянутой рукой. – За ней у меня ад, комендант, а здесь – все, небеса.

– Не знаю, – медленно начал Донал. – Не знаю, смогу ли я взять на себя такую ответственность.

– Никакой ответственности. – Глаза Ли сверкнули. И Донал внезапно понял, что Ли страшно напуган: он боится отказа. – Испытайте меня. Отдайте только приказ. Прикажите лечь на пол и лаять. Прикажите мне отрубить себе левую руку. Как только мне приделают новую, я тут же буду ждать ваших приказаний. – Нож вновь сверкнул в его руке. – Хотите попробовать?

– Прекратите, – выпалил Донал. Нож исчез. – Ладно. Я беру ваш контракт. Мой номер наверху, третья дверь справа. Идите туда и ждите меня.

Ли кивнул. Он не произнес ни слова благодарности. Он просто повернулся и вышел. Донал задумчиво покачал головой. Он ощущал почти физически тяжесть на своих плечах. Все еще качая головой, он направился в библиотеку.

ОФИЦЕР СВЯЗИ

– Добро пожаловать на борт, – сказал младший капитан, человек с приятным лицом, когда Донал преодолел газовый барьер приемной камеры. Младшему капитану шел четвертый десяток. Это был черноволосый человек, выглядевший так, словно всю жизнь занимался легкой атлетикой. – Я – Элмин Клей Андерсен.

– Донал Грим. – Они отсалютовали друг другу. Затем обменялись рукопожатиями.

– У вас есть корабельный опыт? – спросил Андерсен.

– Восемнадцатидневный тренировочный рейс на Дорсае, – ответил Донал. – Командование и вооружение, но ничего из области техники.

– Командование и вооружение, – сказал Андерсен, – не сложны на кораблях класса ЧЖ. Вы будете старшим после меня офицером и, если что-нибудь случится, – он сделал ритуальный жест, дотронувшись до белой, покрытой пластиком, стены. – Я вовсе не хочу, чтобы это произошло. Мой старший выпутается отовсюду. Но вы должны быть готовы помочь нам, если что-нибудь случится.

– Конечно, – ответил Донал.

– Хотите ознакомиться с кораблем?

– Благодарю вас.

Войдя в свою каюту, Донал застал там Ли, который распаковывал свой багаж, включая подвесной гамак для себя, так как единственная койка предназначалась для Донала.

– Все в порядке? – спросил Донал.

– Все в порядке, – ответил Ли. Он по-прежнему хронически забывал добавлять слово "сэр", но Донал, имевший собственный опыт общения с людьми, которые требуют буквального исполнения приказаний и требований, решил на этом не настаивать. – Вы оформили мой контракт?

– У меня не было времени, – сказал Донал. – И вообще, это нельзя сделать за день. Вы ведь знаете об этом.

– Нет, – ответил Ли. – Я всегда просто отдавал свой контракт. А потом, когда подходил к концу срок службы, я получал его обратно вместе с деньгами.

– Обычно оформление занимает несколько недель или даже месяцев, сказал Донал.

Он объяснил, что контракт является собственностью планеты, с которой происходит его владелец, и поэтому оформление контракта происходит при участии правительства как нанимателя, так и нанимаемого. При этом каждое правительство заботится о собственной выгоде, о том, чтобы поддержать определенное "контрактное равновесие", позволяющее этой планете нанимать тех специалистов, в которых она и нуждалась, и хотя Донал был частным лицом-нанимателем и мог бы сам оплатить контракт, тем не менее, наем Ли осуществлялся бы с согласия правительства Дорсая, точно так же, как планеты Коби, с которой был родом Ли.

– Это в значительной степени просто формальность, – заверил его Донал. – Я имею право нанять вас, так как у меня звание коменданта. И наем официально зарегистрирован. Значит, ваше правительство не может уже теперь отозвать вас для выполнения какой-нибудь специальной службы.

Ли кивнул, и лишь этим выразил свое облегчение.

– Вызов, – внезапно послышался голос из коммуникатора в стене каюты. – Вызывается штабной офицер связи Грим. Немедленно явитесь на флагманский корабль.

Донал предупредил Ли, чтобы тот не вмешивался в дела экипажа, и вышел.

Флагманский корабль флота, состоявшего из Красного и Зеленого Патрулей Космических Вооруженных Сил Фриленда, подобных кораблю класса ЧЖ, только что покинутому Доналом, находился на стационарной орбите вокруг Ориенте. Потребовалось около сорока минут, чтобы добраться до него. Когда Донал вошел в приемную камеру и сообщил свое имя и звание, ему дали сопровождающего, который провел его через весь корабль в каюту для совещаний.

В каюте находилось около двадцати офицеров связи всех званий, от унтер-офицера до помощника командира Патруля. Все они сидели, глядя на возвышение. Сразу же после прихода Донала – он, очевидно, был последним из пришедших – вошел капитан флагманского корабля в сопровождении командира Голубого Патруля Ллудрова.

– Внимание, джентльмены, – сказал капитан, и в помещении наступила тишина. – Местная ситуация такова. – Он взмахнул рукой, и стена за ним растаяла, открыв искусное изображение предстоящего сражения. В черном пространстве плыла Ориенте, окруженная множеством кораблей разного класса. Размеры кораблей значительно увеличены, чтобы сделать их видимыми рядом с планетой, диаметр которой составлял примерно две трети диаметра Марса. И самые большие из кораблей, относящиеся к патрульному классу, – длинные цилиндры, предназначенные для межзвездных сообщений – располагались на орбите всего от восьми тысяч до пятисот километров над поверхностью планеты, и их движение окружало Ориенте мерцающей паутиной. Облако кораблей меньших классов – ВЧЖС, А (подкласс) 9е курьерских кораблей, артиллерийских платформ и одноместных и двухместных лодок класса "Комар" держались ближе к планете, погружаясь в ее атмосферу.

– Мы считаем, – сказал капитан, – что враг на большой скорости и с внезапным торможением выйдет из временного сдвига здесь, – облако атакующих кораблей внезапно возникло ниоткуда в полумиллионе километров ближе к солнцу. Они быстро приближались к планете, увеличиваясь в видимых размерах. Приблизившись, они расположились на круговых орбитах. Два флота встретились, и индивидуальные движения отдельных кораблей стало трудно различить. Атакующий флот прорвался сквозь строй защитников к планете, неожиданно выбросив тучу крошечных предметов. Это были десантные отряды. Они двинулись к планете, подвергаясь атакам маленьких кораблей, а в это время большинство атакующих кораблей с Нептуна и Кассиди начали исчезать, как гаснущие свечи: они переходили во временной сдвиг, который должен был переправить их на расстояние нескольких световых лет от места сражения.

Для хорошо тренированного профессионального восприятия Донала это была прекрасная картина, и в то же время ложная. Ни одно сражение не происходило и не будет происходить с такой балетной грацией и равновесием. Это была только предполагаемая картина, и она никогда не совпадала с действительностью из-за неизбежных приказов, индивидуальных колебаний, взаимного непонимания, недооценки противника, навигационных ошибок, вызывающих столкновения или стрельбу по собственным кораблям. В предстоящей битве за Ориенте будут хорошие действия и плохие, мудрые решения и глупые, но все это не имело особого значения. Важен был лишь результат.

– ...итак, джентльмены, – продолжал капитан, – таким образом представляет себе это Штаб. Ваша задача, ваша личная задача, как представителей Штаба, наблюдать. Мы хотим знать все, что вы увидите, все, что сможете обнаружить, все, о чем сможете догадаться. И, конечно, – он несколько замялся и добавил с кривой усмешкой, – конечно, больше всего мы заинтересованы в пленнике. – Ответом на это был общий смех: все собравшиеся знали, насколько мала вероятность захвата пленного на разбитом корабле при скоростях и условиях космической схватки, даже если удастся его отыскать.

– Это все, – сказал капитан.

Связные офицеры встали и направились к выходу.

– Минутку, Грим.

Донал обернулся. Это был голос Ллудрова. Командир Патруля спустился с возвышения и приближался к нему. Донал пошел ему навстречу.

– Мне нужно поговорить с вами, – сказал Ллудров. – Подождем, пока все выйдут.

Они стояли в молчании, пока не вышел последний офицер связи, а за ним и сам капитан.

– Да, сэр? – сказал Донал.

– Меня заинтересовало то, что вы сказали, вернее, собирались сказать. Когда мы с маршалом Галтом обсуждали предстоящую битву на Ориенте. Что вы тогда имели в виду?

– Ничего особенного, сэр, – ответил Донал. – Штаб и маршал, несомненно, знают, что делают.

– Может, вы заметили что-то такое, чему мы не придали значения?

Донал колебался.

– Нет, сэр. Я знаю о планах противника не более, чем остальные. Просто... – Донал поглядел в темное лицо офицера, размышляя о том, стоит ли продолжать. После происшествия с Анеа он остерегался рассказывать о своих внезапных соображениях. – Возможно, это просто предчувствия, сэр.

– У нас у всех есть предчувствия, – с ноткой нетерпения сказал Ллудров. – Как бы вы поступили на нашем месте?

– На вашем месте? – сказал Донал, отбросив свои колебания. – Я бы напал на Нептун.

У Ллудрова отвисла челюсть. Он с изумлением смотрел на Донала.

– Клянусь небом, – сказал он, наконец, – сейчас не время для шуток. Разве вы не знаете, что нельзя захватить цивилизованную планету?

Донал позволил себе слегка вздохнуть. Он сделал попытку объяснить то, что ему самому было совершенно понятно.

– Я помню: об этом говорил маршал, – начал он. – Это один из тех афоризмов, которые я со временем собираюсь опровергнуть. Однако, я имел в виду вовсе не это. Я не сказал, что мы должны захватить Нептун – только напасть на него. Полагаю, что нептуниане так же чтут афоризмы, как и мы. Видя, что мы пытаемся совершить невозможное, они подумают, что мы открыли, как это сделать возможным. По их реакции мы сможем узнать многое, включая и то, что они собираются сделать с Ориенте.

Изумление на лице Ллудрова постепенно сменилось хмурым выражением.

– Всякий, кто попытается атаковать Нептун, понесет фантастические потери, – начал он.

– Только если атака будет настоящей, – прервал его Донал. – А ведь атака эта ложная. Наша задача не в том, чтобы подвергать свои корабли подлинной опасности, а в том, чтобы нарушить вражескую стратегию неожиданным фактором.

– И все же, – сказал Ллудров, – даже демонстрируя ложную атаку, нападающие подвергаются опасности быть уничтоженными.

– Дайте мне дюжину кораблей... – начал Донал, но в этот момент Ллудров замигал, как человек, просыпающийся от глубокого сна.

– Дать вам... – сказал он и улыбнулся. – Нет, нет, комендант, мы рассуждали чисто теоретически. Штаб никогда не даст согласия на такую дикую незапланированную игру, а у меня нет права самому отдать такой приказ. И даже если бы я решился, разве мог бы я доверить командование юноше, имеющему лишь небольшой полевой опыт и никогда в жизни не командовавшему кораблем. – Он покачал головой. – Нет, Грим... Однако, я согласен, что ваша идея интересна. Я еще подумаю над ней.

– Значит ли это, что?..

– Ничего не значит. Нельзя нарушать операцию, долго и тщательно планируемую нашим Штабом. – Он улыбнулся шире. – Кроме того, это навеки погубило бы мою репутацию. И все же это хорошая мысль, Грим. У вас стратегическое мышление. Я включу этот факт в свой отчет маршалу.

– Благодарю вас, сэр, – сказал Донал.

– Возвращайтесь на свой корабль.

– До свидания, сэр.

Донал отдал честь и вышел. Оставшись один, Ллудров еще некоторое время размышлял о чем-то, потом занялся своими делами.

ИСПОЛНЯЮЩИЙ ОБЯЗАННОСТИ КАПИТАНА

Говорят, что космическую схватку можно выиграть лишь в непосредственном столкновении, размышлял Донал. Это был один из тех образцов афоризмов, которые он собирался опровергнуть при первой же возможности. Однако, стоя у экрана контрольного глаза в главной рубке ЦЧЖ и ожидая появления космических кораблей противника, он вынужден был согласиться, что с такого расстояния это выглядело бы правдой. Во всяком случае, это казалось правдой, если противник оказывает сопротивление.

Ну, а что, если противник не будет защищаться? Если он предпримет нечто совершенно необычное?

– Контакт через шестьдесят секунд. Контакт через шестьдесят секунд, заговорил коммуникатор у него над головой.

– Всем прикрепиться, – спокойно сказал в стоящий перед ним микрофон Андерсен. Он сидел рядом с первым и вторым офицерами, дублировавшими его действия, в кресле "дантиста" у противоположной стены, наблюдая за обстановкой не в экран, как Донал, а по показаниям приборов. И тем не менее, его представление о происходящем было более полным. Громоздкий в своем жизнеобеспечивающем скафандре, Донал медленно уселся в кресло, поставленное специально для него перед экраном контрольного глаза и пристегнул себя к креслу. В случае, если корабль разлетится на куски, он сумеет продержаться в кресле. В случае удачи он выдержит на орбите вокруг Ориенте сорок или пятьдесят часов, если этому не помешает дюжина непредвиденных факторов.

Он успел устроиться в кресле, прежде чем состоялся контакт. В последние несколько секунд он огляделся: его удивило невозмутимое спокойствие в этой уютной и хорошо освещенной каюте, находившейся на пороге жестокой битвы и возможного уничтожения. Больше ни о чем подумать он не успел. Корабли вражеского флота вступили в контакт, и он не отрывал взгляда от экрана.

Приказы говорили, что нужно беспокоить противника, но не приближаться к нему. А предварительная оценка потерь для нападающих составляла двадцать процентов, а для обороняющихся – пять. Но все эти подсчеты не имели смысла. Они вовсе не означали, что погибнут или будут ранены двадцать или пять процентов людей. Нет. В космическом сражении это означало, что один корабль из двадцати и один из пяти будут уничтожены вместе с экипажем.

Оборонявшиеся выстроились в три линии. Первая состояла из легких кораблей. Их задача замедлить и задержать наступающих, пока большие корабли не уравняют с ними скорость и не смогут пустить в ход оружие. Вторая линия – большие корабли на стационарных орбитах. Наконец, была еще одна линия малых кораблей, вооруженных специальными средствами на случай, если нападающие выбросят на планету десант. Донал в ЦЧЖ находился в первой линии.

Никакого предупреждения не было. Сразу началась битва. В момент контакта орудия ЦЧЖ начали огонь. Потом...

Все было кончено.

Донал мигнул и открыл глаза, стараясь вспомнить, что произошло. Он ничего не помнил. Каюта, в которой он лежал, была расколота, будто огромным топором. Через тускло освещенную щель был виден ряд офицерских кают. Красная, не зависящая от корабельной сети, лампа трагично мерцала над головой, свидетельствуя, что в каюте нет воздуха. Контрольный глаз перекосился, но все еще работал. Через прозрачный щиток шлема Донал видел уменьшающиеся огни: вражеские корабли улетали к Ориенте. Он приподнялся в кресле и повернул голову к контрольному щиту.

Двое были несомненно мертвы. То, что раскололо каюту, ударило прямо в них. Погибли Андерсен и третий офицер. Коа Бени была жива, но по ее вялым и судорожным движениям Донал понял, что она тяжело ранена. И ничего нельзя было для нее сделать. Без воздуха в каюте они все были пленниками своих скафандров.

Тренированное тело Донала начало действовать раньше, чем он успел подумать об этом. Он обнаружил, что расстегивает ремни, прикреплявшие его к креслу. Пошатываясь, он побрел через каюту, отвел в сторону мешавшую ему голову Андерсена и нажал кнопку межкорабельной связи.

– ПЧЖ 1-29, – сказал он. – ПЧЖ 1-29, – он продолжал повторять до тех пор, пока экран перед ним не осветился и в нем появился кто-то в шлеме с бескровным, как у мертвеца, лицом.

– К-Л, – сказал этот человек. – 23?

Это означало: "Можете ли вы двигаться?" Донал взглянул на щит. К его удивлению, удар не затронул приборов. Они работали.

– 29, – кратко ответил он.

– М-40, – сказал его собеседник и исчез.

Донал убрал палец с кнопки связи. М-40 – это "действуйте в соответствии с предварительным приказом".

Это означало, что ПЧЖ должен сблизиться с Ориенте и начать уничтожение десантных групп противника. Донал подумал, что теперь придется выполнить невеселую работу: убрать мертвых и умирающих из их кресел у пульта.

Перемещая ее более осторожно, чем других, он заметил, что она без сознания. У нее не было видимых повреждений, но удар все же задел ее, хоть и частично. Скафандр у нее был цел. Он подумал, что она, возможно, еще выживет.

Сев в кресло капитана, он вызвал орудийный пост и остальные посты экипажа.

– Докладывайте, – приказал он.

Ответили орудийный пост и еще пять из восьми остальных.

– Мы идем к планете, – сказал Донал. – Все пригодные к работе должны заняться ремонтом и подачей воздуха в контрольную рубку. Сбор в кают-компании.

Наступила небольшая пауза. Затем донесся чей-то голос:

– Старший артиллерист Ордовья, я – старший артиллерист Ордовья из выживших членов экипажа. Я говорю с капитаном?

– Старший артиллерист Ордовья. Я – офицер Грим, исполняю обязанности капитана. Ваши офицеры погибли. Как старший по званию, принимаю команду на себя. Исполняйте приказание.

– Слушаюсь, сэр, – голос замолк.

Донал стал вспоминать сведения о вождении корабля. Он направил ПЧЖ в сторону Ориенте и проверил показания приборов. Через некоторое время он заметил, что свет красной лампочки тускнеет, до него через наушники шлема донесся свист, сначала слабый, но постепенно усиливающийся. Его скафандр утратил свою негибкость.

Через некоторое время кто-то тронул его за плечо. Обернувшись, он увидел бледного человека с откинутым шлемом.

– Пробоина заделана, сэр, – доложил он. – Я – Ордовья.

Донал расстегнул шлем и откинул его назад, с наслаждением вдыхая воздух.

– Посмотрите, что с первым офицером, – приказал он. – Вызовите медика.

– Медик погиб. Но есть установка для замораживания.

– Тогда заморозьте ее, и пусть все вернутся на свои посты. Через двадцать минут мы открываем огонь.

Ордовья вышел. Донал вновь повернулся к контрольному щиту, осторожно управляя ПЧЖ и принимая все меры к безопасности корабля... В принципе он знал, как управлять кораблем, но никто лучше его не понимал, как далеко ему до настоящего пилота или капитана. Он напоминал человека, получившего полдюжины уроков верховой езды: он знает, что нужно делать, но ничего не делает автоматически. Там, где Андерсену достаточно было бросить взгляд и немедленно начать действовать, Доналу приходилось прочитывать показания всех приборов и осмысливать их, прежде чем принимать решения.

Поэтому они очень поздно подошли к границе атмосферы Ориенте. Но все же еще не все десантные группы противника приземлились. Донал поискал на щите кнопку противопехотных устройств и нажал ее.

Донал отыскал Ллудрова в его личной каюте, которая была немного больше каюты самого Донала на ПЧЖ.

– Хорошо, – сказал Ллудров, вставая из-за стола навстречу Доналу. Он подождал, пока выйдет провожатый, и протянул Доналу темную руку. – Как ваш корабль добрался сюда? – спросил он.