Текст книги "Дракон и джин (Дракон и Джордж V)"

Автор книги: Гордон Руперт Диксон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 19 страниц)

За матрасом Мюрада оказалась сводчатая арка, ведущая в другую комнату, дальняя сторона которой была закрыта занавесями. Джим почувствовал в воздухе лимонно-апельсиновый аромат.

– Надо разбудить Мюрада, – сказал Джим. Он подошел к матрасу и взял спящего за плечо. К удивлению Джима, его пальцы утонули в ткани, будто под ней не было человеческой плоти.

Джим наклонился и передвинул руку к шее Мюрада. Плечо вроде бы нашлось. И не только плечо.

За бородой Мюрада показалась шея, не правдоподобно тонкая по сравнению с огромным туловищем. Джим потряс спящего за плечо. Мюрад открыл глаза.

– Кто посмел... – пробормотал он и с удивительной легкостью для своей комплекции сел на матрасе. – Он обвел глазами всех стоящих перед его ложем и остановил взгляд на Геронде. – Геронда! – воскликнул Мюрад. Теперь он во все глаза смотрел только на нее. Казалось, кроме Геронды, он никого больше не видит. Наконец Мюрад перевел взгляд на сэра Ренеля:

– Как ты посмел привести ее сюда?

– Я вспомнил, кем когда-то был, – ответил сэр Ренель.

– Какого черта! – вскричал Мюрад. – Нашел, когда вспомнить, что был рыцарем.

Он спрыгнул с матраса и зло уставился на сэра Ренеля.

– Говори что хочешь и делай что хочешь, – сказал сэр Ренель, глядя в глаза Мюраду. – Только я снова стал тем, кем был когда-то. А ты поступай как знаешь.

Сэр Ренель отвернулся от Мюрада и отошел в сторону. Сэр Джеффри – на этот раз настоящий – проводил сэра Ренеля взглядом и посмотрел на Геронду.

– Дочь моя... – запинаясь, проговорил сэр Джеффри.

Геронда отпрянула. Ее лицо стало холодным как лед.

– Если ты действительно мой отец – а у тебя голос и манеры отца, – то исключительно по недоразумению. Вместо того чтобы набрасываться с угрозами на человека, который привел нас к тебе, посмотрел бы лучше на себя! В кого ты превратился? В дряблого толстяка! Видно, став мусульманином, ты наконец обрел богатство, за которым так долго гонялся, и теперь упиваешься жизнью, наведываясь в гарем и предаваясь другим порокам.

– Геронда, остановись, послушай меня... – взмолился сэр Джеффри и сделал шаг ей навстречу. Геронда отступила назад.

– Я не хочу тебя слушать. Я хочу одного: доставить твою жирную тушу в Англию и придать ей божеский вид, чтобы ты смог как рыцарь и христианин дать разрешение на мой брак с сэром Брайеном Невилл-Смитом. После того как выполнишь свой долг, ты сможешь вернуться сюда, к женщинам из своего гарема!

Глава 27

– Подожди, Геронда! – воскликнул сэр Джеффри.

Он сунул руку под одежду и принялся торопливо не то расстегивать, не то развязывать какие-то скрытые под ней застежки. Неожиданно одеяние сэра Джеффри разошлось в стороны. Сэр Джеффри вытащил руки из рукавов. Одеяние разошлось шире, и из него, как из футляра, вышел человек, очень похожий на сэра Ренеля: худой, седовласый, чисто выбритый. Это и был, теперь уже совсем настоящий, сэр Джеффри. Футляр остался стоять за его спиной.

– В Пальмире меня действительно считают мусульманином, – сказал сэр Джеффри, обращаясь к дочери. – Что касается гарема.., о нем особый разговор, Геронда. Ты должна помнить: я твой отец. Я всегда любил тебя.

– Ты никогда не любил меня, – яростно вскинулась Геронда. – Ты даже не интересовался моей жизнью. Я взвалила на свои плечи обязанности хозяйки Малверна в одиннадцать лет. В одиннадцать лет, сэр рыцарь, называющий себя моим отцом. Я выполняла работу, тяжелую даже для взрослой женщины. Ты же возвращался домой когда хотел и отправлялся в очередной раз по своим делам, когда вздумается, едва заметив, что в замке полный порядок, земля дает урожай, а арендаторы исправно выполняют свои обязательства. Я всем занималась сама. Ты даже не замечал этого.

– Я надеялся что-нибудь сделать для тебя, – сказал сэр Джеффри. – Я всю жизнь старался что-нибудь сделать для тебя и твоей матери. К несчастью, она рано умерла. Ты росла здоровой и сильной, и я не боялся оставлять тебя одну в Малверне. У меня были планы. Я пытался их осуществить. Нам нужны были деньги...

– Тебе нужны были деньги! – сказала Геронда. – Деньги для разного рода авантюр, которые, как ты надеялся, принесут тебе удачу. Видно, ты все-таки добился желаемого, и уже давно. Что же, ты вернулся домой хотя бы с толикой нажитого? И ты еще смеешь говорить, что всю жизнь думал обо мне?

– Ты ничего не понимаешь! – с отчаянием воскликнул сэр Джеффри.

Он посмотрел на Джима, потом на Брайена, словно в поисках поддержки.

Поверить в искренность сэра Джеффри было трудно, и все-таки Джим в душе ему посочувствовал. Джим помотал головой. Лицо Брайена было холодно, да и Анджела смотрела на отца Геронды осуждающе.

– Я не мусульманин, – сказал сэр Джеффри, – я все еще христианин.

– Так докажи это! – вскричала Геронда. – Найди священника в этом Богом забытом городе! Исповедуйся. Скажи, что ты мой отец и даешь согласие на мой брак с Брайеном. Как только священник обвенчает нас, мы вернемся в Англию, а ты сможешь снова заняться своими греховными делами.

– В Пальмире нет священника, – сказал сэр Джеффри.

– Тогда мы будем ждать здесь, пока он не появится. Священник может прийти в Пальмиру с караваном. Ты исповедуешься и дашь разрешение на мое замужество. Больше от тебя ничего не требуется.

– Даже если священник и появится в городе, я ничего не смогу для тебя сделать и не могу сказать почему. Поверь мне на слово. Обвенчать вас с Брайеном в Пальмире так же нереально, как и мне вернуться вместе с тобой в Англию, хотя поверь, Геронда, я очень хочу снова увидеть Малверн.

Геронда судорожно рассмеялась:

– Так уж ничего и не можешь сделать! Прости меня, но я в это не верю. Она дотронулась до своей правой щеки. – Видишь этот шрам? Мне обезобразили лицо, потому что меня некому было защитить. В твое отсутствие замку угрожала опасность, а я оказалась в руках негодяя, который поклялся измываться надо мной изо дня в день, нанося мне раны до тех пор, пока я не соглашусь выйти за него замуж. Этот человек при поддержке подкупленных им придворных короля намеревался удостоверить твою смерть, жениться на мне и стать хозяином Малверна. Я не уступила ему. Я спасла Малверн, надеясь, что ты когда-нибудь вернешься домой. Я сделала это для тебя, отец, а ты не хочешь пошевелить для меня и пальцем!

Сэр Джеффри закрыл глаза. Морщины на его лице сделались резче. Казалось, отец Геронды сразу постарел лет на двадцать.

– Ничем не могу тебе помочь, – выдавил он из себя. – И не могу сказать, по какой причине. Самое лучшее – оставить все так, как оно есть. Ты должна верить мне.

– Никогда не поверю, – сказала Геронда. Она повернулась спиной к сэру Джеффри и отошла в сторону.

К Теронде подошла Анджела. Надо утешить подругу. Энджи попыталась обнять Геронду за плечи.

– Не прикасайся ко мне, Анджела, – сказала Геронда, даже не повернув головы. – Я сейчас за себя не ручаюсь. Постой рядом.

Обе женщины застыли как изваяния.

Сэр Джеффри вздохнул и попятился к своему футляру.

– Одну минуту, сэр Джеффри, – поспешно проговорил Джим. – Ты знаешь меня?

– Нет, – безразличным тоном ответил сэр Джеффри.

– Я – сэр Джеймс Эккерт, твой сосед. Я живу в Маленконтри.

Сэр Джеффри оставил попытку залезть в футляр и взглянул на Джима:

– В Маленконтри?

– Да. Маленконтри достался мне оттого недоброй памяти рыцаря, который держал в своих руках жизнь Геронды. Мы с женой, леди Анджелой, которая сейчас стоит рядом с твоей дочерью, – близкие друзья сэра Брайена и Геронды. Думаю, не следует отчаиваться. Безвыходных положений не бывает. Я постараюсь помочь тебе. Я известен в Англии как Рыцарь-Дракон. К тому же я еще и маг, ученик Каролинуса, которого ты должен знать так же хорошо, как и я.

– Ты маг? – удивился сэр Джеффри.

– Да. Я, правда, стараюсь пользоваться магией только в случае крайней необходимости, но все-таки мне удается порой разглядеть в жизни больше, чем простому смертному. Если ты расскажешь нам, что удерживает тебя в Пальмире, может быть, я сумею найти выход из создавшегося положения.

Сэр Джеффри задержал взгляд на Джиме, медленно покачал головой и печально улыбнулся:

– Мне не поможет даже маг.

– Ты же рыцарь, – угрюмо проговорил Брайен. – Куда подевалось твое бесстрашие?

– Бесстрашие здесь ни при чем, Брайен, – сказал сэр Джеффри. – Бывают случаи, когда всякая борьба бессмысленна. Как можно бороться с ураганом или с зимней стужей, заставшей ночью в лесу заблудившегося путника? Со стихией не справится ни простой смертный, ни рыцарь, ни маг.

– Человек с непредубежденным умом справится и со стихией, – сказал Джим. Заблудившийся ночью в зимнем лесу способен соорудить укрытие и спрятаться от стужи, а застигнутый ураганом может отыскать убежище или выгрести из бушующих волн, если непогода застала его в море. Если ты сам, сэр Джеффри, не знаешь, как бороться с постигшим тебя бедствием, это не значит, что никто другой – ни я, ни моя жена, ни Брайен, ни Геронда – не в силах помочь тебе выпутаться из затруднительного положения. Это не значит, что мы не сможем помочь тебе все вместе. Подумай, может, тебе все-таки стоит рассказать нам, что держит тебя здесь.

– Мой рассказ может обойтись в цену, которую я не смогу заплатить, сказал сэр Джеффри.

Он замолчал и с мольбой в глазах посмотрел мимо Джима. Может быть, на Геронду?

Джим обернулся. Геронда и Энджи медленно направлялись к арке, ведущей в другую комнату. Вот они прошли мимо, вошли в арку и исчезли в комнате с занавесями.

Сэр Джеффри проводил Геронду и Энджи взглядом. Когда он вновь посмотрел на Джима, Джим не Поверил себе – в глазах сэра Джеффри появился блеск, взгляд стал решительным.

Отец Геронды повернулся к сэру Ренелю:

– Ренель, иди и ты в другую комнату. Мне надо поговорить с сэром Джеймсом и сэром Брайеном.

– Я больше не раб и не подчиняюсь ничьим приказам, даже твоим, – сказал сэр Ренель. – О свободе я больше не помышляю, но хочу умереть рыцарем. Я остаюсь.

– Тогда тебе придется разделить риск с этими господами, – сказал сэр Джеффри. – Я предпочел бы разговаривать только с ними. Скажи, Ренель, если я попрошу тебя выйти из комнаты не как твой хозяин, а как старый друг и соратник, ты оставишь нас?

– Мы действительно были соратниками, – сказал сэр Ренель, повернувшись к Джиму и Брайену. – Вместе участвовали в этой дурацкой авантюре, крестовом походе. Хотели огрести кучу золота. В те дни мы были очень похожи, нас даже принимали за близнецов, хотя между нами нет никакого родства. Потом наши пути разошлись, и мы встретились только на невольничьем-рынке. Я пребывал там в качестве жалкого раба, выставленного на продажу, а сэр Джеффри явился на рынок богатым покупателем, почтенным Мюрадом. Как он достиг своего положения, я не знаю. Сэр Джеффри купил меня и привел в свой дом, возможно избавив от более горькой участи. – Сэр Ренель посмотрел на сэра Джеффри:

– Я благодарен тебе, хотя думаю, у тебя были свои причины купить меня. Сэр Ренель снова повернулся к Джиму с Брайеном:

– Он втайне покровительствовал мне и говорил со мной как с равным, когда поблизости не было слуг. В конце концов сэр Джеффри предложил мне отправиться в Англию под его именем и стать хозяином Малверна. Он обещал мне помочь добраться туда. Мы уже обговаривали детали, когда неожиданно наши планы рухнули. Что им помешало, не знаю. Сэр Джеффри не счел нужным дать пояснения. Время шло, месяц за месяцем, а я все еще надеялся на чудо. И тут появились вы. Теперь вы знаете то же, что и я, а я с вашей по – мощью узнал, как сэру Джеффри удалось перевоплотиться в Мюрада. Оказывается, у него даже борода не своя. Мы снова стали похожими друг на друга и хоть сейчас можем поменяться местами. Стоит сэру Джеффри покинуть дом, и слуги примут за Мюрада меня. Как видите, у нас двоих много общего. Зачем же мне сейчас уходить?

– Думаю, тебе следует остаться, – сказал Джим. Он посмотрел на сэра Джеффри:

– Что скажешь?

Сэр Джеффри обескураженно воздел к потолку руки.

– Впрочем, разница невелика, – сказал он. – а оставайся, Ренель.

– Я остаюсь и обещаю сделать для тебя все, что в моих силах.

– И я обещаю помочь тебе, – отозвался сэр Джеффри. – Ренель, ты друг, которого я не стою.

– Мы оба не многого стоим. – Сэр Ренель слегка улыбнулся. – Но хватит об этом. Послушаем, что ты расскажешь.

– Тогда слушайте, – чуть слышно проговорил сэр Джеффри.

Всем пришлось подойти поближе к рассказчику. Краем глаза Джим увидел: слушателей может прибавиться. Оба гоблина подплывали к сэру Джеффри на струйках дыма.

– Нет, – сказал Джим. Дым как ветром сдуло.

– Извини, милорд, может, нам покинуть комнату? – спросил Гоб.

– Нет, – ответил Джим. – Оставайтесь здесь, но на расстоянии, чтобы вам ничего не было слышно.

Гоблины отлетели к стене комнаты. Джим повернулся к сэру Джеффри.

– Надо мной тяготеет проклятие, – тихо произнес сэр Джеффри. – Оно падет на меня, если я перестану выполнять приказы моего хозяина Хасана ад-Димри, духовного наставника ассассинов. Время от времени каким-то необыкновенным образом я, расхаживая по своему дому, вдруг оказываюсь за его стенами, и не на улицах Пальмиры, а в Белом дворце Хасана ад-Димри. Это означает одно: Хасан ждет меня. Белый дворец я знаю так же хорошо, как свой дом. Я иду к Хасану, и тот каждый раз дает мне различные поручения. Не выполнить их я не могу.

– Почему? – воскликнул Брайен. – Если Хасан угрожает не оружием, а лишь проклятием, он может обрушить его на твою голову лишь однажды...

– Все не так просто, – сказал сэр Джеффри. – Проклятие тяготело над самим Хасаном. Я взял проклятие на себя за все это... – Сэр Джеффри обвел рукой комнату. – Когда Хасан пожелает, – продолжил рассказчик, – он приходит сюда. Слуги, хотя и видят его, даже не догадываются, кто он такой. Хасан делает в доме все, что ему заблагорассудится, забирает все, что ему нужно. Гарем в доме принадлежит ему. С тех пор как очутился здесь, я не прикасался ни к одной женщине, свободной или рабыне. Это одно из условий, которые я должен соблюдать, чтобы проклятие не обрушилось на меня. Я могу бывать в комнатах, где хранятся несметные сокровища, но и их я не могу трогать. Все принадлежит Хасану.

– Как ты попал в такую дьявольскую зависимость? – спросил Брайен.

– Облик Мюрада я принял сам. Искусству перевоплощения я учился у одного человека в Италии, который изготавливал маски и костюмы для религиозных шествий. Я оказался способным учеником и, когда распрощался со своими учителем, умел изготавливать маскарадные костюмы по своему вкусу. После того как мы расстались с тобой, Ренель, после сражения в горах, для меня наступили тяжелые времена. – Сэр Джеффри взглянул на своего товарища по оружию и продолжил рассказ:

– Я ненадолго съездил в Англию, побывал в других местах – каких, не имеет значения – и наконец вернулся сюда. Я все время чувствовал: моему имуществу и даже жизни угрожает опасность. Мне не помогло бы и оружие. Я мог заснуть, а проснувшись, обнаружить, что меня обокрали. А мог и вовсе не проснуться. С неверными здесь не церемонятся. – Сэр Джеффри замолчал, огляделся и понизил голос до шепота:

– И тогда я решил превратиться в мусульманина, и не просто мусульманина, а человека, с которым лучше иметь дело, чем разделаться, перерезав ему горло, из-за сиюминутной выгоды. У меня оставались кое-какие деньги и драгоценности из тех, что мне удалось добыть в сражении. В первом же подвернувшемся месте я купил нужные материалы и отправился в пустыню. Там, вдали от посторонних глаз, я изготовил костюм курда. Так я и превратился в Мюрада, которого вы видели. Я стал играть роль богатого, но прижимистого курдского купца. И все-таки удача не сопутствовала мне, и я решил вернуться в Англию. Я вышел с небольшим караваном в Триполи, где надеялся отыскать кого-либо из своих бывших товарищей по оружию, занять денег и вернуться домой. Но караван попал в засаду, устроенную ассассинами Хасана, и меня вместе с другими караванщиками насильно привели в Белый дворец.

Сэр Джеффри замолчал.

– Что же дальше? – спросил Джим.

– А дальше Хасан предложил мне взять тяготевшее над ним проклятие на себя. За это он обещал мне дом, богатство, гарем, положение в обществе. Я был во власти Хасана, он мог поступить со мной как ему вздумается. Я решил, что, если не приму предложения, он, скорее всего, убьет меня. Да и подумал, может, мне удастся освободиться от проклятия. Но я ошибся.

– А что это за проклятие? – недоуменно спросил Брайен. – Что случится, если оно падет на тебя?

– Вот этого я вам не скажу, – ответил сэр Джеффри. – Могу лишь добавить: проклятие таково, что им не пренебрег бы ни один благоразумный человек. А если я сбегу отсюда, проклятие настигнет меня даже на краю света и поразит моих потомков до седьмого колена.

– Тогда, может, ты ответишь на другой вопрос, сэр Джеффри? – спросил Джим. – Что ты можешь рассказать о Келбе?

– О Келбе?

– Да, о джинне. Только не говори, что ты его не знаешь. Он сидел рядом с тобой, когда мы с Брайеном были у тебя в большой комнате.

– Ты говоришь, эта собака – джинн? – воскликнул сэр Джеффри. – Мне это и в голову не приходило. Я думал, собаку подсылает ко мне Хасан, чтобы шпионить за мной.

– Это небезынтересно, – сказал Джим.

– Почему? – спросил сэр Джеффри.

– Джинн – сверхъестественное существо, – пояснил Джим, – а сверхъестественные существа не насылают проклятий.

Отец Геронды удивленно уставился на Джима.

– А скажи, сэр Джеффри, – продолжил Джим, – ты попадаешь во дворец Хасана только из определенного места в доме? Если так, можешь ли ты отвести меня туда?

Сэр Джеффри замялся.

– Такое место действительно существует, – наконец сказал он. – Ты что, хочешь отправиться в Белый дворец?

– Да, – сказал Джим.

Наступила тишина. Брайен и сэр Ренель недоуменно поглядывали на Джима.

– Зачем, Джеймс? – наконец спросил Брайен. – Мы даже не вооружены. Если бы мы смогли раздобыть мечи...

– Оружие в этом деле не поможет, Брайен, – сказал Джим. – Да и я собираюсь отправиться в Белый дворец в сопровождении одного сэра Джеффри.

– Как! – воскликнул Брайен. – Неужели ты думаешь, Джеймс, я отпущу тебя в это звериное логово с одним сэром Джеффри? Да никогда!

– Если ты отправишься с нами, Брайен, а это слишком рискованно, тебе придется слепо доверять мне,. Я не стану объяснять свои действия.

– Мне и не нужны объяснения. Мне нужен меч.

– Оружие я достану, – сказал сэр Джеффри. – Дам каждому по мечу.

– Вот и отлично, – заключил Джим. – Подождите меня, я сейчас вернусь.

– Анджела, – сказал Джим, войдя в соседнюю комнату, – мы с Брайеном и сэром Джеффри оставим вас ненадолго одних. Мы собираемся кое-что исследовать.

– Ну уж нет, – запротестовала Энджи. – Если ты куда-то уходишь, я пойду с тобой.

– И я тоже, – сказала Геронда.

– Тогда нам придется идти целой толпой, – обескураженно произнес Джим. Его первоначальный план рухнул. Небольшая вылазка в стан неприятеля превращалась в настоящую экспедицию. – Если вы отправитесь с нами, нам придется прежде всего думать о вашей безопасности. Вам лучше остаться здесь.

– О нас позаботятся гоблины, – сказала Анджела. – В случае опасности мы скроемся вместе с ними. Все решено, Джим!

Она показала рукой в сторону. Джим обернулся. На него с любопытством смотрели оба гоблина. Конечно, они были тут как тут.

Он сдался.

– Гоблины, – сказал Джим, – мы отправляемся в крепость ассассинов.

– Вы поняли? – спросила Энджи.

– Нет, – ответил Гоб из Малверна. Это было первое; что он произнес с тех пор, как Джим увидел его.

– Я расскажу тебе о крепости по пути, – поспешно сказал Гоб своему приятелю. – Там много интересного, тебе понравится.

Гоб из Малверна согласно кивнул.

Джим сдался окончательно. Такое случалось с ним и раньше. Что толку тратить силы на борьбу с неизбежным?

– Следуйте за мной. – И Джим пошел в спальню отца Геронды.

Там его уже ждали.

– Надеюсь, сэр Джеймс, ты не собираешься оставить меня здесь одного? спросил сэр Ренель. Джим мысленно вздохнул:

– Конечно нет.

– Ну и компания! – прошептал Брайен.

– Я надеюсь, Брайен, у тебя и в мыслях не было уйти без меня? – спросила Геронда.

– Конечно нет, – буркнул Брайен. – Ну и компания! – прошептал он снова, на этот раз так тихо, что услышать его мог только стоявший рядом Джим.

Через четверть часа отряд тронулся в путь. Дорога была однообразна. Один тускло освещенный коридор сменялся другим, таким же.

– Скоро придем, – раздался голос сэра Джеффри.

– Жаль, я не прихватила с собой рогатины, – задумчиво проговорила Геронда. Рогатина была ее любимым оружием, легким и неизменно действенным.

– Тут нет рогатин, – сказал отец Геронды.

Очередной коридор уперся в глухую стену. Ничего странного в этом не было. К таким стенам Джиму было не привыкать.

– Здесь, конечно, есть проход? – спросил Джим сэра Джеффри.

Тот кивнул, надавил на стену в нескольких местах, и она поползла вниз. Впереди была непроглядная тьма.

– Идите за мной. – И сэр Джеффри исчез в проходе.

Все последовали за ним.

Мало того что в проходе ничего не было видно, стало трудно дышать. Воздух был спертым и таким влажным, что Джиму казалось, будто он двигается в чернильной жиже, липнувшей ко всему телу.

– Смелее, – раздался в темноте голос сэра Джеффри, – сейчас придем.

Неожиданно темнота рассеялась. Джим увидел, что находится в небольшой, совершенно пустой комнате. Она походила на каземат – каменные пол, потолок, стены и ничего больше. Сквозь единственную бойницу в одной из стен в комнату проникали слабые лучи клонившегося к закату солнца.

Джим огляделся. Все были в сборе: сэр Джеффри, Энджи, Геронда, оба гоблина, Брайен и оказавшийся позади всех сэр Ренель.

Все были в сборе, в одной комнате, но в этой комнате не имелось не только ни одной двери, но и вообще какого-либо проема в стенах, за исключением узкой бойницы.

– Как мы выберемся отсюда? – спросил Брайен. Этот вопрос интересовал и самого Джима. Он уже хотел обратиться за разъяснениями к сэру Джеффри, когда увидел, что тот манит его рукой. Отец Геронды стоял у стены, а в стене, подойдя к ней почти вплотную, Джим явственно различил щель. Она затерялась между двумя камнями, один из которых выдавался вперед, прикрывая узкое отверстие. Увидеть щель издали было непросто.

– Взгляните сюда, – сказал сэр Джеффри.

Джим посмотрел в щель. Перед ним, внизу, была знакомая комната с высоким куполообразным стеклянным потолком. Комната Хасана ад-Димри в Белом дворце! Розоватый свет уходящего дня освещал комнату сверху, на стенах горели факелы. В дальнем, наиболее освещенном конце комнаты Хасан ад-Димри разговаривал с ибн Тариком. Почти у самых ног наставника ассассинов, подтянув ноги к груди, сидел Байджу, а за его спиной с важным видом, не иначе как чувствуя себя полноправным участником разговора, расселся рыжевато-коричневый пес.

Джим вспомнил: Абу аль-Квасайр, маг из Триполи, после неудачной попытки заступиться за пленников в доме Хасана ад-Димри сказал, что духовному наставнику ассассинов кто-то помогает, а в его доме ощущается аура силы. Тогда Джим не почувствовал этой ауры, а сейчас ощутил ее в полной мере.

Какая-то неведомая сила исходила из комнаты внизу, из незримой точки, словно из воронки мощного водоворота. Джиму казалось, что какая-то огромная рука пытается схватить его растопыренными пальцами и с силой затащить в губительную пучину. Джим даже чувствовал запах этой силы – странный, горьковатый, незнакомый.

Помещение внизу, хотя и освещенное факелами, было наполнено причудливыми, расплывчатыми тенями – они таились по углам, хаотично перемещались по всей комнате. Правда, стоило Джиму задержать взгляд на одной из них, как та становилась невидимой, словно растворялась в воздухе.

Что бы все это ни значило, Джим понял с очевидностью непреложного факта: неведомая сила исходит не от Хасана ад-Димри, она исходит от ибн Тарика.

Рыжевато-коричневый пес поднял голову и посмотрел в сторону Джима.

Джим отпрянул от щели, будто столкнувшись с псом нос к носу.

– За нами наблюдают, – раздался снизу голос пса.

Глава 28

– Добро пожаловать, дорогие гости, – тихо проговорил ибн Тарик.

Неожиданно весь отряд, возглавляемый сэром Джеффри, очутился в комнате, которую Джим разглядывал через щель в камнях.

Оказавшийся впереди других Джим поспешил определить диспозицию противника. В расположении неприятеля могли оказаться скрытые резервы.

Без всяких измерений было видно, что Джим отстоял ровно на три своих роста от сидящего ближе всех к нему ибн Тарика. Ибн Тарик, пес и Хасан сидели в углах равностороннего треугольника, в центре которого разместился Байджу. Если вокруг треугольника описать круг, его диаметр составит два роста Джима.

Этот воображаемый круг мог оказаться невидимой головкой массивного молота, длина рукоятки которого составила бы половину расстояния, отделяющего Джима от сидящих в комнате. Если поднять такой молот за рукоятку, можно в два счета стереть в порошок не только Джима, но и всех стоявших рядом. А взяться за молот может любой из расположившихся в углах треугольника, не говоря уже о том, что они могут поднять его все вместе.

С такой мощной силой один на один Джим еще не сталкивался. Она могла исходить только от мага высокого ранга. Правда, в Презренной Башне противник, пожалуй, был посерьезнее, но тогда рядом находился Каролинус. Теперь приходилось действовать самостоятельно. Джим чувствовал: противоборствующая сила исходит от ибн Тарика, но могло быть и так, что Хасан ад-Димри и Келб просто не спешат раскрывать свои карты.

Хотя если поразмыслить, наставник ассассинов не мог обладать магической энергией. Действия возглавляемых им людей не имели ничего общего с нормами жизнедеятельности, принятыми в Царстве магов. Да и Абу аль-Квасайр не нашел с Хасаном ад-Димри общего языка. Не мог быть магом и ибн Тарик. Джим видел, что египтянин, в отличие от магов, действует агрессивно. Оставалось одно. И как это Джим раньше не догадался?

– Ты – колдун, – сказал Джим ибн Тарику.

Ибн Тарик улыбнулся:

– И более могущественный, чем ты можешь себе представить. Ты, должно быть, счел, что Джулио Эккоти, советник короля Франции Иоанна, заключивший союз с морскими змеями, которых ты победил, обладал теми же знаниями, что и мы, непрестанно штудирующие и применяющие на практике Полную Книгу Заклинаний? На самом деле Джулио знал слишком мало и с этой малостью побежал завоевывать мир, чтобы нажить богатство. Я же никуда не тороплюсь и до сих пор совершенствую мастерство со своими собратьями по искусству. Теперь моя сила превосходит твою.

Только сейчас Джим неожиданно обратил внимание на то, что должен был заметить раньше. Через стеклянный потолок было видно: на землю опускаются сумерки. Вечер не мог наступить так скоро. Выходит, время в Белом дворце опережает реальное.

На фоне сумеречного неба тени в комнате, которые Джим раньше скорее ощущал, чем видел, стали отчетливее. Каждая имела свое очертание, свой рисунок. Тени сбивались вместе, сгущались. И этот зловещий сонм медленно, но неуклонно надвигался на Джима, на весь отряд.

Терять время было нельзя. Только сейчас Джим до конца осознал всю правоту Каролинуса, который настойчиво советовал беречь и накапливать магическую энергию, чтобы иметь достаточный запас на случай крайней необходимости.

Теоретически Джим обладал нелимитированным запасом энергии. На практике его возможности были ограничены. Если бы Джим воспользовался всей свободной магией, он лишил бы энергии других магов. Но сейчас требовалось оказаться во всеоружии. Джим чувствовал, что столкнулся с противником, который сильнее его. Чтобы одолеть противоборствующие силы, придется воспользоваться всей энергией, какую только можно собрать и позволить себе потратить.

Джим простер руки вперед и.., увидел, что поднимается по крутому каменистому склону горы к ее далекому пику, чернеющему на фоне окрашенного в кровавые цвета заходящего солнца неба. Джим знал: только на вершине горы он найдет магический жезл, за которым отправился в путь.

Но хватит ли Джиму времени, чтобы добраться до вершины? Надолго исчезать из Белого дворца было нельзя. Настроение у Джима испортилось.

Неожиданно прямо перед собой Джим увидел Каролинуса. Тот стоял на огромном валуне и смотрел вниз, на Джима.

– У тебя хватит времени, – изрек маг, – только береги силы, они понадобятся тебе у самой вершины.

Немного постояв на камне, Каролинус исчез.

Джим остался один на один с уходящей вверх узкой горной тропой. Кругом были лишь камни и скалы. Ветер обдувал лицо; разреженный воздух затруднял дыхание и, проникая глубоко в легкие, холодил внутренности.

Джим возобновил подъем. Идти приходилось наклонившись вперед, чтобы поддерживать равновесие. Тропа становилась все круче, а сжимавшие ее с обеих сторон скалы – массивнее. Хорошо еще, что на Джиме были ботинки, купленные в Триполи, – в самый раз, чтобы лазить по горам. Просто счастье, что он не снял их перед тем, как лечь спать в ту злополучную ночь, когда на караван напали ассассины.

Джим продолжал взбираться по тропе. Кругом было тихо. Ни крика птицы, ни стука от упавшего камня. Лишь свист ветра, шорох осыпавшейся из-под ног гальки да тяжелое дыхание самого Джима нарушали тишину.

Джим упрямо продвигался вперед. Можно было считать, что ему еще повезло: не приходилось петлять между разбросанными повсюду скалами, перебираться через нагромождения валунов. Он шел по тропе, пересохшему руслу некогда сбегавшего с горы извилистого ручья. Правда, тропа становилась все круче, а холод, казалось, пронизывал до мозга костей.

Подъем становился круче. Сгибаться над тропой приходилось все ниже и ниже. Начали болеть мышцы ног. Дорога сужалась. Теперь Джим уже мог потрогать обступившие тропу каменные громады.

Неожиданно тропа сузилась и оборвалась. Джим пробрался между вставшими перед ним скалами и оказался на открытой площадке, у края уходившей дальше в гору ленты сероватого гладкого и совершенно голого льда. Джим остановился и поднял голову.

Спускавшаяся с горы полоса льда походила на язык глетчера, разве что с несвойственной леднику гладкой поверхностью, или на реку, скатившуюся с высоты и замерзшую у ног. Джима. А раз перед ним оказалась река, по ней надо было подняться.

В истоке реки что-то чернело. Должно быть, снова скалы, решил Джим. Разобрать точно, что ждет его впереди, сейчас было трудно. Подъем в гору и разреженный воздух сделали свое дело: Джим тяжело дышал, глаза заволокло пеленой. Но что бы ни ждало впереди, избежать подъема по гладкому, похожему на только что залитый каток льду нельзя.

Короткая остановка позволила Джиму перевести дух. В глазах прояснилось. Теперь стали видны скалы в истоке реки, между ними чернели свободные ото льда островки горной породы. Но до них надо еще добраться.