Текст книги "Дракон, эрл и тролль"

Автор книги: Гордон Руперт Диксон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 29 страниц)

– Я у тебя за спиной, миледи.

– Тогда вперед! Твое место по другую сторону от Андже-лы. Сэр Гаримор!

– Я здесь, миледи, – произнес сэр Гаримор, присоединяясь к ним.

Они отъехали.

Джим проводил их глазами и с облегчением вздохнул. Энджи выглядела очень усталой. Должно быть, забота о Роберте отнимала у нее больше сил, чем предполагал Джим, даже если рядом кормилица и служанка, которую они привезли из Маленконтри. Вдобавок еще двойная жизнь, которую ей приходилось вести в последнее время на рождественских праздниках.

Он уже направился было к Чендосу и епископу, как в его голове зазвучал голос Каролинуса:

«Следуй за Арагхом. Джим. Мы с ним уже выбрали наилучшее место близ замка для ведения переговоров, о которых ты упоминал. Покажи его епископу и Джону Чендосу. Вероятно, я присоединюсь к вам, а если нет, устрой все так, как ты хотел, и не позволяй этим двоим отговорить тебя. Следи за епископом, он привык поступать так, как ему заблагорассудится. Не бойся перечить ему!»

Голос Каролинуса смолк. Джим уже пришпорил коня, когда услышал за спиной голос епископа.

– Дьявол! – Епископ стоял рядом с сэром Джоном. Их внимание было сосредоточено на Арагхе, который разглядывал их футов с двадцати. – Законы церкви не позволяют мне проливать христианскую кровь. Однако они не относятся к дьяволам. Один из них здесь, или я не понимаю, кого вижу! Одолжи мне свой меч, сэр Джон, я, как служитель церкви, смогу оборонить от дьявола всех нас! – Только тут он заметил, что к ним присоединился Джим. – Не бойся, сэр Джеймс. Могучая длань церкви защитит тебя,

– Защищать меня, пожалуй, не потребуется, милорд епископ, – поспешно произнес Джим.-Позволь мне познакомить тебя с Арагхом, английским волком, в котором нет ничего от дьявола, ни кровинки. Арагх мой старый друг, он был одним из моих соратников, когда мы сражались с Темными Силами из Презренной Башни. Поэтому можно утверждать, что он был на стороне церкви, даже когда…

– Я…– хрипло начал Арагх.

– Замри! – воскликнул Джим, забыв, что магия не действует на волков. Но Арагх замолчал, и Джим осторожно сделал ему знак рукой, надеясь, что волк поймет его приказ как просьбу. Джим продолжил: – Сэр Джон уже встречался с Арагхом, не правда ли, сэр Джон? Помнишь прошлое лето, когда нас в Маленконтри осадили морские змеи?

– Действительно, милорд епископ, – послышался мягкий голос Чендоса. – Он храбр и надежен, настоящий английский волк. Я с удовольствием свидетельствую правоту сэра Джеймса.

– Он не дьявол? – Епископ заерзал в седле. – Ну, хорошо. – Глаза его вспыхнули на лице, почти как у Арагха.

– Нет, милорд. Кроме того, он здесь, чтобы проводить нас на место, которое я хочу показать вам обоим. Причину моей просьбы я хотел бы обсудить с вами наедине, что мы и сделаем по дороге. Aparx уже знаком с ситуацией, которую я объясню. Он может очень помочь нам. Никто не знает здешние места так, как он!

– Опять я встрял в одну из человеческих глупостей, от которых лучше держаться подальше! – прорычал Aparx. – Впрочем, на сегодня достаточно. Если вы со мной, вперед!

С этими словами, он повернулся и скрылся между деревьями.

– Нам надо пойти с ним, милорд… и сэр Джон. Держитесь рядом со мной, обещаю объяснить все по пути.

– Это твое объяснение, сэр Джеймс…– Епископ повернулся к четвертому человеку из их группы, стройному, хорошо одетому мужчине с выправкой слуги. – Хокинг, потрудись доставить сокола обратно в замок.

– Да, милорд.

Трое всадников пришпорили лошадей, направляясь за Араг-хом.

– Как я уже говорил, сэр Джеймс, – продолжил епископ, – лучше прояснить ситуацию. Я, конечно, верю твоему слову и слову сэра Джона, но, по мне, он скорее дьявол, чем английский волк, ведь обычный волк почти вдвое меньше.

– Милорд, – заметил сэр Джон, – этот волк не заслуживает того, чтобы ты задумывался о нем.

– Посмотрим, – проговорил епископ. – И все же я жду объяснений, сэр Джеймс. И что нам здесь делать? Волк ведет нас назад к замку графа!

Глава 18

– Не думаю, что он ведет нас к замку, милорд. Я уже сказал, он знает здешние места лучше всех. Это он выискал подходящее место, чтобы начать переговоры графа и тролля из замка.

– Переговоры? – удивился епископ. – Переговоры между человеком и врагом человечества… как ты называешь эту тварь?

– Сверхъестественное существо, милорд, – ответил Джим. – Эти существа совсем не дьяволы. И они не могут стать другими, как…– Он чуть не произнес: «Как не могут стать другими люди», но спохватился, что епископ может неправильно понять слово «люди». – Aparx ведь не может не быть волком, – вывернулся Джим. – Они не совсем люди…

– У них нет бессмертной души! – вскричал епископ. Его кустистые брови сошлись на лбу, подобно грозовым облакам.

– Конечно, нет. – Джим почувствовал себя неловко. Он жил теперь в мире, полном говорящих драконов, вещающих волков, магов, колдунов, эльфов, дриад и множества других существ, каких только можно вообразить. Но было бы дурным тоном намекнуть епископу, что их бытие каким-то образом связано с божественным провидением. С другой стороны, Джим сам не мог придумать никаких разумных объяснений их существования. – Возможно, их существование лежит за пределами нашего понимания, – сказал он.

– Возможно, – пробурчал епископ. – Но Господь, несомненно, разберется с ними в надлежащее время.

– Несомненно. Но я, милорд, хотел бы обсудить с тобой и сэром Джоном переговоры. Понимаете, я еще не говорил об этом ни с графом, ни с троллем. Но ведь их связывают имущественные отношения, предки графа ладили с троллем более тысячи лет, и только недавно он принялся расшатывать замок. Как мне указал мой учитель Каролинус, это наносит известный урон замку, и надо срочно заставить тролля прекратить делать это. Сейчас, как вы знаете, он жалуется, что в замке под личиной гостя появился другой тролль…

Епископ и Чендос согласно кивнули,

– Таким образом, вы знаете, что приводит тролля в бешенство. Так как замок является частью его наследственной территории, никакой другой тролль не имеет на него прав. Однако здешний тролль не может изгнать другого, потому что он не осмеливается подняться наверх и определить противника по запаху. Кажется, тролли, как и прочие животные, имеют каждый свой запах.

– Я предложил ему выйти из подземелья под мою защиту. Однако ты объяснил мне, что он не поверит слову слуги церкви! – возразил епископ. – В таком случае, почему бы не позволить всем бедам обрушиться на его голову?

– Речь идет о том, что замок обрушится на голову графа, если Мнрогар не найдет второго тролля, милорд, – дипломатично вставил Чендос.

– Верно-верно, – пробормотал епископ и уставился на Джима: – Что же тогда?

– Так вот, – продолжил Джим, – мне пришло в голову, что должен существовать какой-то способ, чтобы наш тролль смог тайно определить по запаху переодетого тролля. Уверен, церковь позволит нам самим в это особое время святых праздников облегчить свою жизнь, если удастся определить среди нас переодетого тролля, будь то мужчина или женщина.

– Это справедливо! – Лицо епископа просветлело.-Наш первейший долг выбросить из своей среды этого тролля, как изгнать сатану из нас самих… разумеется, не из всех. Это необходимо сделать независимо от того, хочет того тролль в подземелье или нет. Вероятно, следует найти собственный способ обнаружить переодетого тролля.

– Милорд, – сказал Джим, – не думаешь ли ты, что граф, как и большинство присутствующих, ничего не знает о тролле, который скрывается среди гостей на рождественских праздниках? Гости почувствуют себя очень неловко…

– Полагаю, ты прав, – мрачно произнес епископ. – Так что же ты предлагаешь, сэр Джеймс?

– Переговоры, о которых я упоминал. – Джеймс поднял руку, потому что епископ собрался снова заговорить. – Уверяю вашу милость, что в процессе переговоров не будет допущено ничего нехристианского. Речь идет лишь о двух постоянных обитателях замка; они решат, как лучше избавиться от самозванца, которого никто не желает здесь видеть. Речь идет лишь о том, чтобы они согласились сесть за один стол и беседовать, пока не найдут точку соприкосновения в этом деле. Как только она будет найдена, мы спокойно двинемся дальше.

– Я бы сказал, прекрасная идея, сэр Джеймс, – вставил Чендос.

Епископ быстро взглянул на Чендоса, перевел взгляд на Джима, потом опять посмотрел на Чендоса:

– Ты действительно думаешь, что это нам поможет, сэр Джон? Я больше верю твоему опыту и суждению, чем сэру Джеймсу. Полагаешь ли ты, что сэр Джеймс способен предложить что-то существенное?

– Полагаю, милорд, – сказал Чендос. – Конечно, он способен предложить нечто лучшее, чем мы в состоянии придумать.

– Ты так считаешь? – Епископ перевел взгляд на Джима: – Прекрасно, сэр Джеймс, я слушаю.

Джим горячо надеялся, что сможет развить свою мысль.

– Вы понимаете, милорд и сэр Джон…– начал он, Они уже прошли густой лес и вышли на небольшую полянку, за которой опять начинались деревья. Над дальними деревьями уже виднелись верхушки башен с вымпелами и знаменами. Знамя графа, громадный зелено-голубой штандарт, развевалось над всеми. Джим почувствовал поднимающееся беспокойство. Арагх явно приблизился к замку. Джиму трудно было представить хорошо защищенное тайное убежище среди деревьев окружавшего их леса. Но Арагх знал, что делает.

Джим внезапно понял, что епископ и Чендос глядят на него, ожидая продолжения начатой речи.

Что же он говорил? Он попытался вспомнить.

– Я как раз хотел продолжить, – сказал Джим, – но у меня запершило в горле. Вы, конечно, понимаете, что на первой встрече графа и тролля будет полно взаимных обвинений и полного нежелания пойти навстречу друг другу. Их надо разумно сдерживать. В этом высший смысл любых успешных переговоров: необходима третья сторона, которая постепенно подведет участников к той точке, когда они смогут найти какое-то согласие. Я планирую присутствовать на переговорах, ведь меня знают как опытного дипломата, и надеюсь привести дело к полному согласию.

– Мне тоже нужно быть там, – заявил епископ.

– Пусть милорд простит меня, но история переговоров свидетельствует, что наилучшие результаты дает присутствие трех сторон, не более, – двое оппонентов и третий, к которому эти двое могут прислушаться, даже если они не хотят слушать друг друга. Если сторон больше, чем три, появится еще одно мнение, которое может замедлить переговоры, а иногда – и чрезмерно усложнить их.

– Ты предлагаешь…– начал епископ, но не успел закончить фразу – в разговор вмешался Чендос.

– Возможно, сэр Джеймс прав, – произнес он своим спокойным, хорошо поставленным голосом. – Я тоже намеревался предложить себя как одну из сторон в переговорах, но то, что сказал нам сейчас сэр Джеймс, кажется мне вполне справедливым. Так как я известен многим как проводник политики короля и его старшего сына, может возникнуть мысль, что корона имела некоторое влияние на результаты переговоров или каким-то образом направляла их. Я предпочитаю не впутывать в это корону, даже если риск и не велик. И возможно, милорд епископ, по зрелом размышлении ты придешь к мысли, что разумнее не вмешивать церковь в этот магический и некоторым образом странный метод разрешения споров между христианином и сверхъестественным существом.

Епископ замолчал. Он задумался.

– Ты уже, несомненно, продумал это, сэр Джеймс, – сказал Чендос.

Джим с благодарностью ухватился за возможность, предоставленную ему Чендосом:

– Откровенно говоря, сэр Джон, так оно и есть. Более того, согласно моему плану, нужно ввести некий смягчающий элемент, своего рода буфер между графом и троллем, чем я и хотел бы заняться во время переговоров, причем я явлюсь на них в обличье Дракона. Это отведет все возможные подозрения не только от короны и церкви, но и от человеческого рода вообще. Это показалось мне необходимым, ведь тогда в случае неожиданных трудностей или неприятностей не удастся переложить вину на кого-либо, кроме самих участников переговоров.

– Гм, – задумчиво произнес епископ.

– Разве мы сейчас уже не пришли туда, куда нас ведет волк, сэр Джеймс?

– спросил Чендос. – За редкими деревьями уже виден замок. Посмотри повнимательнее и ты сам его увидишь, хотя я думаю, летом листва деревьев скрывает его.

– Конечно, – согласился Джим. – Продолжайте двигаться в этом направлении, а я, с вашего позволения, ненадолго покину вас, поскачу вперед и расспрошу Арагха.

Не дожидаясь ответа, хотя никто и не собирался отвечать, Джим ударил коня шпорами и, послав его вперед, поравнялся с Арагхом. Волк посмотрел на него своими желтыми глазами.

– Джеймс, – басовито прорычал волк, – никогда больше так не делай. Никогда не используй свою магическую силу, чтобы помешать мне сказать то, что я хочу сказать, иначе нашей дружбе конец.

– Я очень сожалею, Арагх. Мне было некогда подумать, а очень важно, чтобы епископ не вмешался во встречу Мнрогара и графа. Поэтому я и поступил так неосмотрительно. Я очень сожалею. Поверь мне, это не повторится. Впредь я очень подумаю, прежде чем совершить нечто подобное. А ты говори, что хочешь.

– Ладно, быть по сему, – проворчал Арагх. – Негоже тебе ползать передо мной на брюхе, как щенку, Джеймс. Может, я сказал бы больше, чем необходимо. Но то, что я сказал, сказано. Меня никто не заставит замолчать против воли, даже ты или Каролинус. Для волка нет двух путей. Полная свобода и дружба – или никакой дружбы.

– Я запомню.

Они немного помолчали.

– Могу ли я узнать, где то место, куда ты нас ведешь? – спросил Джим. – Епископ и сэр Джон начали беспокоиться, не идем ли мы во двор замка.

– Ты на него смотришь. Это рядом с выходом из тоннеля, берлога Мнрогара. Ему здесь понравится.

Арагх бежал впереди коня Джима, и Джим вынужден был сдерживать коня, чтобы сохранять дистанцию.

Наконец всадники въехали на огромную поляну, один край которой был не защищен деревьями и хорошо просматривался из замка. Джим резко остановил коня. Арагх тоже остановился и повернулся к нему. Пасть его приоткрылась в неслышном волчьем смехе.

– Лучше осади назад и останови своих спутников, чтоб не выезжали на открытое поле. Тебя, конечно, не очень-то разглядят со стены замка, но сдается мне, могут и узнать. Незачем привлекать внимание к этому месту, если это не входит в наши намерения.

– Но ведь это место не…– начал Джим и услышал голос Каролинуса, звучавший прямо у него за спиной:

– Напротив, Джеймс, это идеальное место. Осади назад и присоединяйся к нам.

Джим повернул коня, вновь въехал в лес и увидел не только епископа и сэра Джеймса, но и стоявшего рядом с ними Каролинуса. На нем, как обычно, была красная мантия, которую он носил везде, в любое время года и в любую погоду, никогда не испытывая неудобств.

– Но, Каролинус, ведь это место…

– Взгляни как следует, Джим, – посоветовал Каролинус. – Разве ты не считаешь, что намного легче убедить хозяина Сомерсета встретиться с Мнрогаром, если за спиной графа будут его замок и воины?

– Конечно, – согласился Джим, – но подумай… вряд ли легко согласится Мнрогар – по этой же причине. Кроме того, я предчувствую, что убедить его будет гораздо труднее, чем графа, даже если место ему понравится.

– Взгляни еще раз, – предложил Каролинус.

Джим заморгал. Полянка была полностью окружена деревьями. Замка не было видно.

На этот раз Джиму не пришлось даже моргать. Деревья, которые он только что видел, исчезли, вокруг простиралось открытое поле, замок стоял на своем месте, всего в семидесяти пяти ярдах. Ha стене виднелись несколько маленьких фигурок, с любопытством взиравших на всадников внизу, ведь заросли не скрывали их.

– Граф, – начал Каролинус, – увидит совсем рядом свой замок, а вокруг открытое поле; вы все увидите то же самое. Мнрогар же не увидит ничего, кроме глухого леса; более того, все его чувства, в особенности обоняние, скажут ему, что он в лесу. Мнрогар согласится, и они с графом смогут поговорить наедине, если не считать – как ты назвал себя? – арбитра.

– Более точное слово «посредник», – поправил Джим.

– Цыц! – И Каролинус махнул рукой, отпуская его.

– Но ты же создашь иллюзию глухого леса вокруг поля, которое открыто со стороны замка? – настаивал Джим.

– Нет, – презрительно отмахнулся от его слов Каролинус.

– Значит, ты будешь перебрасывать нас туда-сюда, то в глухой лес, то в поле, в зависимости от того, кто смотрит в сторону замка?

– Нет. – Тон Каролинуса посуровел. – Я иногда думаю, Джим, что ты хочешь забыть, что такой мастер магии, как я, и такой подмастерье, как ты, способны сделать с нашим великим искусством. Тому, что я сейчас делаю, тебе еще предстоит научиться.

Глава 19

– Если ты не возражаешь, – сказал Джим, возвращаясь вместе с Джоном Чендосом в замок. На время они остались наедине.

– Нисколько, Джеймс, – ответил Чендос. И в его серьезных серых глазах на секунду промелькнула искорка. – Я охотно подыграю тебе, чтобы убедить графа поговорить с троллем. Я нахожу твой подход очень необычным и потому интересным.

– Я тебе весьма обязан. – Джим в очередной раз напомнил себе, что не стоит недооценивать Чендоса.

Обменявшись легкими поклонами, они расстались.

Джим поднялся по лестнице в свои комнаты, чувствуя себя так, будто выдержал жестокий бой и победил. Действительно, убедить графа будет нелегко. Убедить же Мнрогара еще тяжелее, хотя Арагх обещал свою поддержку. Не то чтобы Джим чувствовал необходимость в поддержке Арагха, как он объяснил волку, но если Мнрогар кому и доверяет, то, как ни странно, только Арагху. Впрочем, Джим ничуть не сомневался, что они попытаются убить друг друга, если потребуется.

Но, даже если забыть об этих проблемах, явно наметился прогресс. Следующим важным делом, которое предстояло Джиму, было найти Брайена и узнать расписание развлечений, предстоявших до конца двенадцатидневных рождественских праздников. Джим легко взбежал по лестнице, – за последние три года его ноги привыкли к этому. По пути он пытался вспомнить, что же говорилось в той песне, где возлюбленный что-то дарит своей милой утром третьего дня Рождества.

В первый день, насколько вспомнил, это была куропатка на грушевом дереве. На следующий день – две голубки. На третий… Память отказывала ему. Это были или три танцующие девушки, или три прыгающих лорда. Джим был почти уверен, что прыгающие лорды упоминались в следующем стихе – четыре прыгающих лорда. Он повернул по коридору, огибающему замковую башню, к проходу, ведущему прямо к его комнатам. Он все время пытался вспомнить, о чем пелось в песне. Чем больше он думал, тем сильнее уверовал, что это три танцующие девушки, а вовсе не леди и не лорды. Возможно, Энджи помнит эту песню.

– Привет, Том! – радостно приветствовал он часового у двери и попытался открыть ее,

– Разве она заперта изнутри, милорд? – удивился Том Трандл.

– Нет-нет, Том, – ответил Джим, немного помолчав. – Я просто пошутил. Счастливого Рождества тебе и всем!

– И милорду тоже, – откликнулся Том, когда Джим уже закрывал за собой дверь.

Оказавшись в комнате, он, все еще пребывая в веселом настроении, оглядел свой временный счастливый дом, и вся его радость улетучилась.

То, что он услышал, заставило его застыть на месте.

Но только на миг. Звук шел из соседней комнаты. Это были яростно кричавшие женские голоса, два. Один из них принадлежал Энджи.

Джим рывком откинул гобелен и вбежал в соседнюю комнату. Роберт плакал в своей колыбели, молодая кормилица лежала на полу без чувств или убитая, а Энджи боролась с какой-то женщиной. В руке женщины блеснул кинжал. Она не сумела им воспользоваться лишь потому, что Энджи перехватила ее запястье.

Джим не стал терять время на выяснения, кто она, эта женщина с кинжалом. Он тоже схватил ее за запястье.

Энджи была выше своей противницы, крепкая и сильная даже для женщины двадцатого века. Пребывание в средневековье только укрепило ее. Но другая женщина, хоть и была ниже ростом, имела более плотное телосложение и острые ногти. Она на равных боролась с Энджи. Джим же превосходил весом любую из них минимум на сорок фунтов, и его атака была подобна удару футболиста по мячу. Его пальцы сомкнулись на запястье руки, державшей кинжал, другой рукой он схватил кинжал и буквально вырвал его у женщины.

Нападение Джима заставило женщин отскочить назад, но обе устояли на ногах. Энджи была вся взъерошена, но держалась хорошо. Джим взглянул на женщину, у которой вырвал кинжал. Это оказалась Агата Фалон. Ее взгляд устремился на Джима, – тот никогда бы не поверил, что гнев способен так исказить человеческое лицо.

– Вы мне за это заплатите! – выкрикнула Агата низким срывающимся голосом.

– Не думаю, – ответил Джим, с удивлением услышав собственный голос, звучавший так спокойно по сравнению с пышущим злостью голосом Агаты.

– Заплатите! – прошипела она. – Король сделает все, как я скажу.

– Не думаю. Возможно, у него и остается время для женщин, но он ценит прежде всего выпивку и развлечения, а королевством управляют лорды и советники. Эти лорды и советники скоро узнают, что ты пыталась сотворить здесь. Они уже поняли, как опасно допустить тебя слишком близко к королю. Они играют наверняка. Ты первая потеряешь голову!

– Посмотрим! – возразила она.

На Джима вдруг нахлынула необъяснимая дикая ярость.

– Однако я могу превратить тебя во что-нибудь мелкое и гнусное прямо сейчас! – Он медленно поднял палец и указал на нее.

Агата дико взвизгнула и устремилась вон. Они услышали, как она хлопнула дверью.

Джим и Энджи переглянулись. Потом Энджи заговорила; Джим никогда раньше не слышал, чтобы у нее был такой голос.

– Как хорошо, что ты пришел, Джим. Если бы я завладела кинжалом, она бы уже лежала мертвой.

Джим посмотрел на оружие в своих руках. С внезапным отвращением он отбросил его подальше в угол. Энджи упала к нему в объятия, и он крепко держал ее, пока дрожь, сотрясавшая все ее тело, постепенно не утихла, сменившись легким подрагиванием, которое тоже вскоре прекратилось.

– О Джим, – прошептала она.

Он продолжал обнимать жену, пока она не отстранилась от него и не отступила на шаг.

– Ты действительно сделал бы это? – спросила она, внезапно захохотав и вытирая глаза рукой. – Ты действительно превратил бы ее во что-нибудь мелкое и гнусное?

– По правде говоря, не знаю, – нерешительно произнес Джим. – Я не уверен в установленном для магии правиле действовать только ради защиты. Но я бы попытался.

– Это бы ей очень пошло. – Энджи продолжала смеяться. Джим взглянул на кормилицу. Та зашевелилась под его взглядом и что-то забормотала, но ее глаза оставались закрытыми.

– Что с ней?

– С ней все в порядке. Придется дать Роберту подслащенной воды через соску, и до завтра он потерпит. Агата напоила ее.

– Напоила? – Джим уставился на Энджи. – Вином?

– Нет. Я полагаю, французским коньяком. Знаешь, даже в этом столетии есть крепкие напитки, хотя они не очень в ходу. Я думаю, это был французский коньяк… или что-то вроде белого джина с юга Франции. Королевский двор – единственное место, где его можно достать.

Джим кивнул.

– Я понимаю, почему ты не хочешь, чтобы она нянчила ребенка, пока не протрезвеет. Но я удивлен, что у Агаты хватило времени напоить ее, пусть даже коньяком.

– Вспомни, Джим, ведь люди низкого сословия счастливы, если им доведется попробовать вина хоть раз в жизни. И они проглатывают его так же, как свое жиденькое пиво, – Голос ее окреп. – Это просто чудо. Я направлялась в Большой зал, и вдруг у меня возникло неприятное чувство. Я оказалась права. Когда я вернулась, Том сказал мне, что впустил Агату, потому что кормилица говорила ему, что ее впускали раньше. Я вбежала в комнату. Кормилица отключилась, а Агата пыталась задушить малютку Роберта в… в… колыбели…– Ее голос прерывался. Он стал глубже на последних словах и закончился на такой невероятной ноте, которую Джиму редко доводилось слышать.

– Должно быть, ты опередила ее на какую-то долю секунды…– начал Джим.

– Да, она пыталась положить Роберта так, чтобы все выглядело как несчастный случай! Только это спасло малютку от смерти. Хотя, если бы я вошла и обнаружила, что Роберт мертв, а Агата стоит рядом, мне ничего не нужно было бы объяснять. Я хотела вытолкать ее из комнаты, а она вытащила кинжал. – Смех вновь стал сотрясать Энджи. – Ведь это мой собственный кинжал, он висел у меня на поясе, а я даже не подумала о нем. Я ударила ее. Она этого не ожидала и на минуту растерялась. Потом я начала мыслить яснее и перехватила ее руку с кинжалом. Она оказалась страшно сильной, но я помешала ей причинить вред мне или Роберту. Я очень обрадовалась, когда ты появился.

– У меня должно было быть предчувствие, – печально произнес Джим, А я просто бежал по ступенькам и вспоминал слова песенки о двенадцати днях Рождества.

Энджи подошла к мужу, погладила и поцеловала его:

– Ты пришел. Послушай, пойдем в свою комнату. Роберт заснул, все спокойно, и я больше не хочу даже видеть эту комнату.

– А что делать с кормилицей? Может, перенесем ее куда-нибудь?

– Нет, пусть себе лежит. В ближайшие часов десять ей все будет безразлично. А когда она проснется и почувствует себя чертовски плохо, пусть это послужит ей уроком. Вообще-то ее могла ожидать бы виселица, но я просто скажу ей, что она ответит за свои грехи перед небом. Для нее это хуже того, что мы можем сделать с ее телом. Пойдем в свою комнату, Джим.

Они прошли к себе в комнату и уселись в кресла рядом с маленьким столиком, на котором стояло вино, бутыли с водой и кубки. Руки Энджи будто жили собственной жизнью – они занялись прической и оправляли дневное платье, которое, как знал Джим, она очень любила.

Платье было сшито из тонкой шерсти, окрашенной в коричневый цвет, гармонировавший с цветом глаз Энджи. Оно имело вырез лодочкой по моде этого времени, узкий лиф и свободную юбку до пола. Энджи немного переделала его, и оно выглядело почти как наряд двадцатого века. Как замужняя женщина, Энджи носила локоны, двумя рядами спадавшие по обеим сторонам лица. Голову ее украшали бант и прозрачная сетчатая вуаль, спадающая на затылок. В вуаль Энджи вплела несколько серебряных нитей.

Джим налил себе вина и наполнил еще один кубок для Энджи, не потрудившись долить их водой.

– Я в этом не нуждаюсь, – сказала Энджи, глянув на свой кубок.

– И все же выпей, тебе надо забыться.

Энджи поднесла кубок ко рту, пригубила, а затем сделала хороший глоток. Она отставила кубок и быстро заговорила:

– Возможно, ты и прав, Джим. Я как раз направлялась в комнату над Большим залом по пути к самому залу, чтобы успеть побывать там и там, ведь нас совсем никто не видел утром, до соколиной охоты. Я ведь совсем не чувствовала усталости. Все произошло внезапно. Мне было трудно присоединиться к их беззаботному веселью над маленькой лисичкой, которую убил сокол. Лисичке явно не повезло. Сокол был такой большой. Он ударил ее крыльями, а они такие твердые, что могут выбить из седла человека. – Энджи внезапно замолчала и тихо сидела в кресле. Она еще раз пригубила вино.

– Возможно, это и не совсем так, – медленно и спокойно заговорил Джим. Он говорил скорее для того, чтобы дать Энджи время прийти в себя, чем для того, чтобы сообщить что-либо важное. – Но ты права насчет удара крыльями. Не знаю, заметила ли ты тогда, но именно крылья дали мне превосходство над Эссессили – помнишь этого морского змея, с которым я сражался, когда прошлым летом нас окружили морские змеи? Я ударил его своими драконьими крыльями сильнее, чем мог ударить меня он. Он походил на змею с коротенькими ножками и был слишком жирный, чтобы свернуться, подобно обычной змее, и из такого положения ударить головой.

– Я тебе рассказала, почему вернулась. – Энджи говорила уже спокойнее, чем раньше. Она выпила еще немного вина. – А почему вернулся ты?

– Мне хотелось рассказать тебе, что я сделал, чтобы обнаружить переодетого тролля. Я думал, ты отдыхаешь.

Энджи рассмеялась – теперь уже обычным своим смехом.

– Неважно, что ты там напридумывал, важно, что я делала все что угодно, только не отдыхала! – Она посмотрела на свой кубок. – Джим, я не верила, что это произойдет так быстро, но ты прав. Вино помогает.

– Оно помогает всегда, особенно после таких переживаний.

Энджи пригубила еще немного.

– Хорошо, а теперь рассказывай.

– Идея в том, чтобы убедить Мнрогара, здешнего тролля, и графа сесть за стол переговоров. Я участвовал бы в них как посредник. Они должны поговорить и придумать, как Мнрогар незаметно поднимется наверх и потихоньку обнюхает всех гостей. – Джим вновь наполнил кубок Энджи.

– Мне довольно, – сказала Энджи, поглядев на кубок.

– Тогда не пей, – спокойно заметил Джим. – Вопрос в том, как чужой тролль выдает себя за человека.

– И ты не знаешь, как он это делает… Я имею в виду, какие магические силы он использует… И магия ли это вообще.

– Нет. В этом-то и проблема. Благословение епископа исключает новую магию, значит, чары наложены раньше. Но сверхъестественные создания не способны использовать магические силы. С другой стороны, как тролль сделал это, если он не использовал магию? Знаешь, пожало, единственный, кто меня интересует, это Чендос…

В комнате рядом завозился маленький Роберт.

– О милый! – Энджи поднялась. – Побудь пока здесь. Я его принесу.

– Нет. – Джим тоже встал.-Лучше я пойду и подумаю, как скорее устроить встречу с Мнрогаром, Я хочу, чтобы Мнрогар дал согласие до того, как я поднимусь обедать. Ты объяснишь мое отсутствие за высоким столом? Скажи, что я приду чуть позже.

Последние слова он почти прокричал вслед Энджи, которая уже скрылась в соседней комнате. Хныканье прекратилось, и все стихло.

– Хорошо, – ответила Энджи из соседней комнаты. – Если встретишь в коридоре Анну, вели ей бежать сюда. Она не должна оставлять кормилицу с Робертом одних, даже если я обедаю наверху!

– Конечно! – сказал Джим. Аннелия Бойер была служанкой Энджи, которую они привезли с собой из Маленконтри. Это была старательная женщина лет тридцати. Задержавшись лишь для того, чтобы привязать к поясу меч, нарушив тем самым законы гостеприимства, Джим вышел в коридор.

Анна не могла уйти надолго. Она слишком ответственна для этого. С другой стороны, и Энджи не могла спуститься к столу, пока служанка не вернется, потому что кормилица еще не в состоянии двигаться.

Наверно, следовало бы сначала найти Анну, а потом уже спускаться в логово Мнрогара. Вероятно, служанка отправилась в Большой зал– она хотела увидеть Энджи за главным столом, потому что сама вплела блестящие серебряные нити в вуаль хозяйки.

Джим встретил Анну на лестнице, и после его первых слов она побежала к Энджи, Однако, еще не успев приступить к выполнению своего плана в отношении Мнрогара, он заметил, что по лестнице поднимается Брайен. Тот крикнул снизу: