Текст книги "Перекресток Судеб"
Автор книги: Гордон Ренни
Жанр:
Боевая фантастика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 16 страниц)
Часть 2
ПОЕДИНОК
ГЛАВА 10
Планета находилась в пустынных районах Вселенной, намного дальше Квиринокса. Она вращалась вокруг двух умирающих звезд-карликов. Одна уже почти совсем потухла и превращалась в пульсар, испуская во все концы равнодушной Вселенной длинные беззвучные призывы о помощи. Ее близнец шел навстречу неминуемой гибели с большим чувством собственного достоинства, тихо, но неуклонно угасая на протяжении тысячелетий. Вещества, из которых состояла эта возникшая в незапамятные времена звезда, распадались, растекаясь по пустоте огненными лентами. У планеты были две далекие сестры. Раньше в этой системе планет было больше, но сильнейшее гравитационное поле двух звезд давным-давно их разрушило. Теперь от них остались только пояса астероидов, которые вращались вокруг погубивших планеты светил.
Одна из двух других планет вращалась по эксцентрической орбите вокруг обеих звезд, попадая в поле притяжения то одной, то другой. Ее то опаляло огнем, то обдавало холодом, и каждая из звезд старалась как можно ближе подтянуть ее к себе. Жизнь на планете была невозможна. Ее терзали землетрясения, вулканические извержения и гравитационные штормы, отрывавшие целые куски от ее поверхности. Не так уж и много оставалось до того дня, когда ей предстояло превратиться в распыленный пояс астероидов – немой свидетель яростного соперничества двух звезд.
Третья планета когда-то в одиночку скиталась по космосу. Она была скорее огромным метеоритом или сбежавшим спутником, в незапамятные времена захваченным притяжением двух светил. С тех пор она вращалась по эксцентрической орбите невероятной конфигурации на самом краю звездной системы, сопротивляясь постепенно слабеющему притяжению звезд, не зная о существовании двух других планет и о том, что жизнь на ее мрачной и бесплодной поверхности уже невозможна.
Когда– то эта планета носила несколько разных имен, присвоенных ей древними расами космических путешественников, построившими на ее поверхности свои города и памятники задолго до того, как человечество появилось на свет. Этих рас давно уже и в помине не было. От них осталось гораздо меньше, чем пыль, в которую превратились их считавшиеся некогда вечными города. По следам этих древних рас пришли эльдары, желавшие возродить их величие. Некоторое время эльдары процветали. Они достигли многих из своих самых высоких целей. Но вдруг, в один короткий и жуткий миг, они пали, став жертвами самонадеянности и тайных слабостей. После этой катастрофы оставшиеся в живых эльдары по большей части покинули свои планеты, переселившись на дрейфующие в космосе искусственные миры. При этом эльдары часто закрывали и навечно запечатывали коридоры Паутины, ведущие к опустевшим мирам.
Впрочем, нога эльдара ступала на поверхность планеты и после тех ужасных событий. Но эти эльдары появлялись здесь, как тать в ночи. Они быстро и испуганно шныряли там, где их предки величественно шествовали с гордо поднятыми головами. Заглядывая в дома и здания, построенные их предками, они вели себя как трусливые и боязливые воры, а не как законные наследники славы своих предков.
После эльдаров на планете очень недолго пробыли люди. Они прилетели несколько тысяч лет назад. Это была одна из многочисленных экспедиций, изучавших бесчисленные мертвые миры. Осмотревшись, люди измерили древние монументы, немного пошарили среди руин, записали увиденное и улетели прочь, ни разу не оглянувшись. Они сочли эту планету просто одним из тысяч миров Империума, разраставшегося на костях множества древних цивилизаций, правивших Галактикой до эры торжества человека.
Впрочем, люди дали планете название, которое теперь, впервые за много сотен лет, выплыло на свет. По приказу самого лорда-адмирала Равенсбурга армия писцов ринулась в поисках нужной информации в самые глубокие подвалы архивов Администратума в Порте-Моу. Запыленные и давно позабытые отчеты давнишних экспедиций были найдены, и на человеческом языке прозвучало название этой планеты, наверняка данное ей наугад каким-нибудь писцом, скучавшим на борту экспедиционного корабля.
Планета называлась Стабия. И вот теперь к этому совершенно никчемному и всеми позабытому миру где-то за далеким Квириноксом обратились взоры самых влиятельных лиц Готического Сектора. А, кроме того, и взоры тех, кого теперь можно было с полным основанием считать нелюдями.
А Стабия продолжала спокойно дремать. Впрочем, даже в самом глубоком сне она должна была почувствовать, какие страшные тучи сгущаются вокруг нее. Слишком многие устремились к ней через варп и по бесчисленным ходам Паутины. Слишком многие хотели первыми оказаться в нужное время в нужном месте. Все спешили к моменту встречи. В одночасье Стабия сделалась Перекрестком Судеб.
Очень давно этот мир знал моменты величия. И теперь Стабии снова предстояло познать вкус славы, ведь именно ее безжизненная поверхность стала местом, на котором должны были решиться судьбы сотен обитаемых миров Готического Сектора и, возможно, всего Империума.
Сидя в своих кельях, провидцы-астропаты раскидывали Императорские Таро, изучали зыбкие видения и замирали, пораженные и испуганные тем, что увидели.
В Зале кристальных провидцев в далеком искусственном мире Ан-Илоиз, где дремавшие души покойных эльдаров вечно взирали сквозь прозрачный бриллиантовый купол на россыпи небесных светил, зловеще зашумел хрустальный лес.
В бронированной и надежно охраняемой каюте в чреве прославленной в боях флагманской боевой баржи «Вестник гибели» Абаддон Осквернитель прислушивался к пророчествам, которые нашептывал один из его любимых демонов, и мерил варп дарованным Хаосом магическим взглядом. Все шло по плану. Он не верил своим союзникам, готовым предать его в любой удобный момент. Впрочем, он не верил им с самого начала и принял меры предосторожности.
Ухмыльнувшись, Абаддон напомнил себе о том, что именно из этих соображений он поручил это задание лживой гниде Сиафу.
И все же Воителя Хаоса обуревали непривычные для него сомнения. Предсказания демона были сбивчивыми и противоречивыми, а его собственный магический взгляд не мог ничего разобрать в неясных тенях будущего, скользивших в варпе. Тревога зашевелилась на самом дне души Абаддона. Его дьявольский меч Драхниен, висевший на стене в ножнах из дубленой кожи космического десантника, почувствовал волнение своего хозяина и недовольно зазвенел. Стоявшие возле входа в покои Абаддона телохранители-терминаторы из Черного Легиона услышали этот звон, поняли его значение и озабоченно переглянулись. Не дожидаясь команды Повелителя, один из терминаторов связался с нижними палубами, на которых держали рабов, чтобы приказать доставить живой корм кровожадному мечу и его хозяину.
Где– то на другом конце Вселенной, далеком от всего, но связанном со всем, другие глаза и другие умы всматривались в скрытое лицо грядущего. Они увидели такой же беспорядочный танец теней. Впрочем, эти наблюдатели отличались от остальных тем, что сами повелевали тенями и чувствовали себя как дома в самых потайных и темных уголках Вселенной. Поэтому-то они и разбирались в тенях гораздо лучше остальных. Узрев будущее, они возрадовались грядущим смертям, потому что ждали именно их.
Следуя сквозь варп и ходы Паутины, участники предстоящей драмы приближались к месту встречи, и с каждой секундой линии их судеб свивались в тугой и запутанный узел. Многоликий и загадочный клубок судеб, смеявшийся над пожелавшими разгадать его тайны, непрерывно менялся, каждое мгновение представая в новом обличье. Возможно, суть этих перемен смогли бы понять старейшие из спавших под хрустальным куполом в Зале провидцев. Они помнили, что случилось еще до страшных времен Грехопадения, но их больше не было: их души растворились в бесконечности, а голоса их умолкли еще до рождения мудрого Кариадрила. Их знания растворились вместе с ними, и ничто больше не препятствовало медленному, но неумолимому упадку эльдаров.
Перекресток Судеб, коварный фэрсорк, сам по себе – ловушка. Он не прячет будущее. Ведь неизбежного будущего, которое стоило бы прятать, попросту нет. Способным проникнуть в его тайны Перекресток показывает наиболее благоприятное будущее. Но и оно не реальнее зыбких теней, скрывающих грядущее от взора непосвященных.
Возможно, Кариадрил в какой-то степени понимал опасную суть Перекрестка Судеб, но те, кто пал гораздо ниже своих бывших соплеменников, этого не понимали. И вот, пользуясь их надменной спесью, фэрсорк уже заманил их в свои сети. Они не знали того, что было известно эльдарам, жившим до Грехопадения. Оказавшись на Перекрестке Судеб, можно изменить и собственное и чужое будущее. Ничто не известно до конца. Ничто не предопределено. Каждый из участников предстоящего поединка может склонить удачу на свою сторону.
Изуродованные остатки человеческого тела, принадлежавшего некогда Эрвину Рамасу, были навечно заключены в рубке прославленного «Дракенфельса». Бесчисленное множество контактов, проводов и датчиков соединяли его с механическим разумом корабля. Эрвин Рамас отдыхал в такой степени, в какой остатки его тела были способны погрузиться в сон. Но и сейчас та часть его мозга, что была связана с самыми сокровенными процессами, происходящими на борту, не спала и работала. Она общалась с разумом «Дракенфельса», изучая бесконечный поток информации, проходивший через мощнейшие логические процессоры корабля, изучала данные, собранные сигнальщиками и системами наблюдения, не упуская из виду состояние вооружения и оборонительных систем. Она следила и за докладами экипажа «Дракенфельса»: за рапортами офицеров и донесениями аварийных команд, круглосуточно устранявших повреждения, полученные крейсером в последней схватке с орками.
Соединенная с кораблем половина Рамаса бодрствовала, в то время как вторая его половина погрузилась в сон и в тысячный раз вспоминала старые раны и переживала кровавые битвы.
«Противник за кормой! В четырехстах километрах справа по борту! Стремительно приближается! Куда смотрели системы наблюдения?! Как он подкрался к нам незамеченным?!»
В тысячный раз за последние сто пятьдесят лет Эрвин Рамас услышал с мостика своего корабля испуганный голос старшего помощника Вотена Камареса. Камарес считался отличным офицером, но был немного трусоват. По мнению Рамаса, он никогда бы не получил командования кораблем имперского Военно-космического флота.
Взглянув на экраны мостика, Рамас увидел одновременно завораживающую и пугающую картину. Распустив солнечные паруса, к ним несся корабль эльдаров. Несмотря на практический склад ума, Рамас вспомнил рассказы бывалых бойцов о валькириях бездны – быстрокрылых, похожих на ангелов существах, парящих среди обломков, оставшихся после космических сражений, чтобы собрать души погибших и умирающих воинов и отнести их к Золотому Трону, потому что герои заслужили право восседать у его подножия. Впрочем, глядя в зловещие дыры торпедных аппаратов чужого корабля и оценив решимость, с которой он несся к «Дракенфельсу», Рамас решил, что перед ним отнюдь не валькирия, а кое-что похуже.
– Право руля! – приказал он. – Башням с пятой по восьмую приготовиться открыть огонь из энергетических излучателей!
«Дракенфельс» патрулировал маршруты торговых конвоев в Лисадийском районе Готического Сектора, между Циклоном и Блейденом. Это было заурядное задание, выполняя которое корабль Рамаса должен был продефилировать вдоль торгового трафика с имперским орлом на борту и продемонстрировать малодушным и колеблющимся подданным Императора неусыпную опеку вооруженных сил над их мирами.
Эльдары атаковали неожиданно. Их никто не провоцировал, и вообще было непонятно, откуда они взялись. Они не могли знать, чем именно занимается человеческий корабль на окраине захолустной и малонаселенной звездной системы Ламонт. Рамас не сомневался в том, что они никогда об этом не узнают, так как в первую же секунду после нападения принял твердое решение любой ценой уничтожить противника.
Однако, наблюдая за меняющимся изображением на дисплее, Рамас уже не чувствовал былой уверенности. Корабль эльдаров то появлялся на экране, то пропадал. Его обозначение беспорядочно металось с одного места на другое. Иногда вокруг изображения вражеского судна возникало несколько других таких же кораблей, но потом они сливались воедино. Какие бы маскировочные устройства ни применяли проклятые ксеносы, они дезориентировали системы наведения «Дракенфельса» не хуже, чем глаза членов его экипажа. Энергетические лучи кромсали пространство вокруг корабля противника, но не попадали в него. Рамас увидел, как один из лучей спокойно прошел сквозь изображение, которое он до этого твердо считал истинной целью, а не ее призрачным двойником.
Рамас подумал, что все это напоминает бой с привидениями.
Страшное произошло неожиданно. Никто на борту «Дракенфельса» даже не заметил, что корабль противника дал торпедный залп, а его сверхскоростные и невидимые человеческому глазу торпеды уже поразили основание башни капитанского мостика.
Палубу выгнуло от страшного взрыва. Помощнику командира отрезало голову куском обшивки. Потом взрывная волна подхватила самого Рамаса и швырнула его в дальний конец мостика, ударив о переборку и насадив его тело, словно муху на булавку, на кислородный кран. Поначалу Рамас даже пытался с него слезть. За секунду до второй, еще более мощной взрывной волны, он понял, что освободиться не удастся, потому что первым взрывом ему оторвало руку и обе ноги.
С уничтоженных торпедным залпом нижних палуб пахнуло пламенем. Огненная стена покатилась по капитанскому мостику. Она пожирала на своем пути истошно визжавших офицеров и неслась прямо на Рамаса. Он тоже открыл рот, чтобы заорать, но его голос потонул в реве пламени.
Рамас потерял сознание и остался висеть на кислородном кране, где его и нашла аварийная команда, расчистившая себе путь на разрушенный капитанский мостик. Но еще раньше Рамас успел увидеть на треснувшем, но непостижимым образом работавшем дисплее, как корабль эльдаров описал грациозную кривую вокруг горящего «Дракенфельса» и равнодушно направился к окраинам звездной системы.
Корабль Рамаса полностью находился во власти эльдаров, но эти высокомерные существа даже не дали себе труда его добить.
В тысячный раз видя во сне полуразрушенный «Дракенфельс» и свое изуродованное тело, Рамас снова и снова клялся, что когда-нибудь эльдары заплатят ему за все.
Пробудившись от сна, он мысленно связался с корабельной системой наведения орудий, в тысячный раз проверяя их готовность к немедленному уничтожению первого же корабля эльдаров, который попадется ему на пути. За последние сто пятьдесят лет у Рамаса было предостаточно времени, чтобы подготовиться к этой встрече. Оскалив в улыбке безгубый рот, капитан с удовольствием представлял, как высокомерные эльдары будут корчиться в огне на своем корабле, расстрелянном «Дракенфельсом»…
– Готовься, колдун! Уже скоро. Они приближаются.
Сиаф вздрогнул и повернулся на шепелявый шепот предводителя эльдаров, крайне раздосадованный тем, что даже его магические способности не позволили ему почувствовать его приближение.
«Мы же ничего о них не знаем!» – в сотый раз подумал Сиаф, вновь усомнившись в том, что Абаддону стоило призывать в союзники этих загадочных и непредсказуемых существ.
Загадочные тени то сгущались, то расползались, то окутывали фигуру эльдара так, словно он сам был тенью. Силы Хаоса сделали зрение Сиафа невероятно острым, кроме того, он обладал псионическими способностями и мог проникать ментальным взором в варп, видя то, что ни при каких обстоятельствах не было доступно простым смертным. Но даже Сиаф ничего не смог разглядеть во мраке, где шныряли эти существа.
«Темные эльдары! – подумал Сиаф. – Какое подходящее название! Хотя вслух при них его произносить не стоит…»
Предводителя эльдаров звали Кайлас. Сам же он вычурно именовал себя Кайласом из кабала Ядовитого Сердца. Кайлас был с головы до ног облачен в доспехи темно-красного цвета с прожилками из какого-то странного черного материала, сверкавшего и перемещавшегося вместе с движениями эльдара. При этом очертания его тела становились совершенно размытыми. Сиаф не знал, что это: украшение или маскировка. Вдоль швов доспехов, защищавших конечности эльдара, красовались острые как бритва, зловещие на вид лезвия. Одна из его рук заканчивалась каким-то внушительным металлическим приспособлением, которое могло быть незнакомым видом оружия, механической клешней или продолжением доспехов. С тем же успехом оно могло сочетать в себе все три эти функции.
Голову Кайласа венчал шлем из того же материала, что и доспехи. Как и остальные темные эльдары, Кайлас любил прятать лицо под бронированной маской, даже находясь на борту собственного крейсера, где ему вроде бы нечего было бояться. Тем не менее, Сиаф легко мог представить себе лицо эльдара с острыми чертами, его бледную кожу, сверкающие злые темные глаза, губы, искривленные в жестокой презрительной усмешке.
Сиаф с незапамятных времен служил при дворе Осквернителя и по приказам Абаддона и Зарафистона много странствовал по населенным демонами мирам в Оке Ужаса. Он думал, что уже видел все разновидности злых, коварных и хитрых чудовищ, монстров, порожденных капризами Сил Хаоса и выпестованных неусыпными заботами демонов. Но темные эльдары были страшнее всего, что ему когда-либо приходилось видеть. Сиаф уже побывал в Коммораге – тайной твердыне темных эльдаров, спрятанной в бесконечном и запутанном лабиринте таинственных ходов, именуемом Паутиной. Колдун был поражен и даже испуган чудовищными извращениями, которым, без всякой помощи со стороны Хаоса, предавались темные эльдары, черпая невероятную изобретательность из своего больного воображения, неистощимого на жестокие выходки.
Постепенно Сиаф понял, что его новые знакомые – живое воплощение ненависти. Ненависть к безжалостной Вселенной, равнодушно превратившей их в таких тварей, была безграничной. Такой же безграничной была их ненависть к собственным сородичам, выбравшим иной путь.
Кроме того, в глубине души темные эльдары ненавидели даже самих себя. Сиаф еще не знал, какие страшные тайны о себе и своем прошлом они скрывают, но чувствовал, что когда-то они были бесконечно выше тех злобных существ, которыми стали ныне. Теперь они изливали свою злобу на все остальные расы Вселенной.
Сиаф не сомневался в том, что они действуют, снедаемые ненавистью и страхом. Они боялись чего-то ужасного, нависшего над ними, как дамоклов меч. Колдун еще не понял, что их так пугает, и лишь собирался об этом разузнать.
Они были очень опасными союзниками. Но, конечно же, могли очень пригодиться, став грозным оружием в умелых руках. Ловко манипулируя ими, можно было легко стать безраздельным властителем всей Вселенной.
Неужели Осквернитель дважды ошибся, отправив сюда Сиафа? Во-первых, стоило ли заключать договор с такими союзниками? А во-вторых, следовало ли знакомить с эльдарами мага? Самоуверенный Осквернитель наверняка воображал, что темные эльдары существуют лишь для того, чтобы быть у него на побегушках! Однако Сиаф уже понял, что они вряд ли станут преклоняться перед Абаддоном.
Истинную сущность темных эльдаров мог понять, пожалуй, лишь такой опытный хитрец и интриган, как Сиаф. А что, если он попробует втереться к этим существам в доверие, чтобы потом использовать их в своих целях?…
Сиаф даже улыбнулся при этой мысли. Неужели после многих тысячелетий у кормила власти Абаддон, наконец, впал в маразм? Зачем он показал ему такое опасное оружие?
– Мой повелитель! – с подобострастным поклоном обратился к Кайласу Сиаф. При этом вся его фигура выражала покорность и почтение, изображать которые он прекрасно научился за множество сотен лет при дворе Абаддона Осквернителя. – Мой повелитель! – продолжал колдун Хаоса, стараясь подражать ужимкам, с которыми другие темные эльдары обращались к своему предводителю. – Вы в этом уверены? Я тоже изучал происходящее вокруг нас, но ничего не увидел, хотя опыт в таких делах у меня имеется… Впрочем, чего стоят мои жалкие умения по сравнению с искусством, которым обладаете вы и ваши подданные…
Сиаф почувствовал, как усмехнулся Кайлас под маской шлема. Эльдар догадывался, что мон-кеи пытается использовать его, но не подавал виду. Вместо этого он предвкушал, каково будет этому хитрецу, когда в конце игры он поймет, что его с самого начала водили за нос.
– Мы в этом уверены, – отрезал Кайлас, решив, что отсутствие объяснений произведет на собеседника должное впечатление. – Ваши силы готовы?
– Так точно! – ответил мон-кеи и вновь запрыгал, неуклюже подражая изящным движениям эльдаров. – Они ждут моего сигнала. Когда мы начнем действовать?
– Пусть наши враги встретятся. Пусть они почувствуют друг друга. Пусть они заразят друг друга своими страхами и подозрениями.
– А что потом?
Некоторое время Кайлас многозначительно молчал, наблюдая за кривляньями жалкого мон-кеи.
– А потом начнется охота, – презрительно бросил он, наконец, и с высокомерным видом отвернулся.
