Текст книги "Перекресток Судеб"

Автор книги: Гордон Ренни

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 16 страниц)

Чувствительная душа Кариадрила обладала редкой способностью радоваться по любому, даже самому незначительному поводу. Сейчас он наблюдал за полетом крохотных дронов, заключенных в оправы из драгоценных камней. Они неторопливо парили во влажном воздухе, то опускаясь к земле, то взмывая под самый купол дворца ясновидящих. В царившем полумраке дроны казались Кариадрилу маленькими метеорами.

Эти крошечные полумеханические создания были настоящим чудом техники. На их создание эльдарам потребовалось несколько тысяч лет. Другие, более молодые и менее развитые расы Галактики не могли и мечтать о подобном.

Дроны следили за порядком в Зале провидцев, обслуживая кристаллические деревья, произрастающие под его куполом. Кариадрил мог целыми днями наблюдать за их полетом, любуясь тем, как эти проворные создания выполняют свою бесконечную работу.

Сколько же их здесь? Десятки или даже сотни тысяч?… Но с каждым годом их становится все меньше.

Кариадрил задавался вопросом, а знают ли другие эльдары о том, что дроны исчезают, выходят из строя? Заботит ли это кого-нибудь?

«Мы – вымирающая раса, – напомнил он себе со вздохом. – Мы даже не можем ремонтировать эти замечательные маленькие создания или изготавливать новые… А ведь самую великую истину таит в себе именно то, что кажется самым малым!…»

Вдруг перед мысленным взором ясновидящего, словно яркие ленты, переплелись в одно целое несколько образов ближайшего будущего. Он увидел ясную картину того, чему суждено было вот-вот случиться. Кто-то направлялся к нему. Совсем скоро его покой будет нарушен…

Даже по меркам эльдаров, Кариадрил прожил очень долгую жизнь. Долгую и беспокойную. Его сильное и выносливое тело одряхлело, суставы ныли от сырости, стоявшей в саду. Золотистые глаза ясновидящего помутнели, а в некогда черных как смоль волосах блестела седина. Причудливый резной посох, выточенный из кости духа, стал теперь не только атрибутом власти. Без него Кариадрил, пожалуй, не смог бы подняться на ноги.

А ведь он еще помнил те времена, когда молодым воином побеждал в крупнейших состязаниях по боевым искусствам. И не раз одерживал верх над чемпионами трех других миров. Даже над самим могучим Ультве. Тогда Кариадрил всерьез подумывал о том, не стать ли ему воином. Но судьба подсказала его истинное призвание – путь колдуна.

Тяжело вздохнув, Кариадрил окинул взглядом тысячи окружавших его деревьев. Совсем скоро его душа займет место среди собратьев. Он подойдет к концу бесконечного и не всегда радостного пути мага…

Мысль о физической смерти не пугала ясновидца. Он уже давно указал, где именно следует посадить в плодородный псионический грунт семя его души. Из него вырастет прекрасное новое дерево из кости духа. Душа Кариадрила, наконец, освободится и сольется с душами остальных эльдаров.

Ясновидящий взглянул на выбранное им место. С одной стороны стояло дерево Агильтии, первой спутницы его духа. Она погибла тысячу двести лет назад, защищая мир Экзодитов от нападения орков. С другой стороны росло дерево старого наставника Додона, ушедшего из этого мира почти тысячу лет назад. Кариадрил часто общался с душами своих друзей, возлюбленных и бывших соперников, но теперь и ему захотелось навсегда остаться с ними…

«Не сейчас! – тряхнул головой Кариадрил. – Сначала закончи начатое дело!»

По хрустальному лесу пронесся беззвучный шепот, и Кариадрил повернулся навстречу тем, о чьем скором появлении возвестил ему дар провидения.

Они замерли в почтительных позах и молча ждали, пока он обратит на них внимание: Дародай, предводитель воинов Ан-Илойза, жрец храма Каэлы Менша Каина и два офицера – Хирон из аспекта Темных Жрецов и Фрейра из аспекта Жалящих Скорпионов. Фрейра состояла с Кариадрилом в родстве – была внучкой его умершего восемьсот лет назад брата. Поэтому она особенно почтительно поклонилась своему высокопоставленному родственнику.

Ответив на приветствия гостей, Кариадрил с удивлением обнаружил, что Дародай явно чувствует себя неловко в хрустальном дворце, священном месте родного мира. Однако вскоре ясновидящий понял, что прославленный воин пребывает в замешательстве по очень простой причине: маску, доспехи и оружие ему пришлось оставить снаружи.

Кариадрил с интересом рассматривал военачальника. Тонкие и резкие черты лица, умные быстрые глаза, которые не переставали высматривать опасность даже здесь, в самом безопасном месте Ан-Илоиз. При этом, лишившись привычной опоры на рукоять меча с одной стороны и сюрикеновый пистолет с другой, Дародай не знал, куда деть руки.

«Дародай уже так далеко зашел по пути воина, что вряд ли теперь сможет вернуться, чтобы изменить свою судьбу, – подумал Кариадрил. – Лет через десять-двадцать он наверняка махнет на все рукой и примет титул экзарха».

На мирном Ан-Илоизе уже много сотен лет никого не возводили в сан экзарха. Эльдар, достойный этого титула, должен был всю свою жизнь посвятить военному делу и искусству боя. Впрочем, Кариадрил помнил те страшные времена, когда на его родном мире один экзарх сменял другого.

«Мы – вымирающая раса, – напомнил он себе. – Это очевидно».

– Она подтвердила получение приказа? – спросил ясновидящий.

– Она скоро прибудет, – ответил Дародай. – «Вуален-Шо» во главе эскадры возвращается на Ан-Илоиз.

– Вы считаете, Лилеатону напрасно выбрали для этого задания? – Кариадрил задал вопрос таким тоном, словно не нуждался в ответе.

Дародай на мгновение задумался.

– Лилеатона еще не обрела душевного спокойствия. Ей сердце пылает гневом и жаждой мести. Вряд ли она подходит для подобного предприятия.

– Гневом? Жаждой мести? И что с того? Эти чувства испытывает любой, кто идет по пути воина.

– Они – всего лишь орудия нашего ремесла, – ответил Дародай. – Мы учимся управлять своими эмоциями. Они должны не мешать, а помогать нам идти к цели. Эшера Лилеатона еще не способна обуздать их и пребывает в их власти. Ненависть к людям и тоска по погибшему дому ослепляют ее.

Кариадрил заметил, что Дародай назвал Лилеатону «эшерой». Это было четвертой из пяти ступеней, на которых стояли отверженные эльдары. Ниже эшеров считались только кровожадные пираты без чести и родины, шнырявшие по космическим просторам в поисках наживы и новых невинных жертв. Назови Дародай Лилеатону эшерой в глаза, та наверняка вцепилась бы ему в глотку.

– Я во многом разделяю ваши опасения,– произнес Кариадрил.

– Но, несмотря на мои возражения и возражения остальных, вы намереваетесь послать Лилеатону на это задание? – С этими словами Дародай принял позу несогласия.

– Я с уважением отношусь к любому мнению, – приняв примирительную позу, ответил Кариадрил. – И все же сопровождать меня будете именно вы и Лилеатона. Такова воля Ан-Илоиза, – продолжал ясновидец, обведя рукой кристаллический лес, вмещавший в себя коллективный разум целого мира эльдаров. – Вы будете помогать мне делом и добрым советом.

– Вы отправитесь с нами?! – воскликнул неприятно удивленный Дародай. – Экспедиция будет очень опасной. Это ясно и без дара провидения. Что станет с Ан-Илоизом, если он лишится вашей мудрости и вашей способности видеть будущее? Вы не имеете права рисковать собой!

– Я не только имею право, но и обязан так поступить, – ответил ясновидящий. – Ведь будущее еще не определено…

Кариадрил замолчал и, пристально глядя на Дародая, ментально обратился к нему:

«Можно ли положиться на Хирона и Фрейру?»

«Я без колебаний доверю им не только свою, но и вашу жизнь!» – ответил Дародай.

Кариадрил довольно кивнул.

– Даже для меня некоторые события до сих пор погружены во мрак неизвестности, – вслух сказал он. – Мы уже начали действовать, и нам предстоит еще многое сделать, но последствия наших действий мне не открылись. В ближайшем и, увы, неизбежном будущем есть место, где пересекается слишком много судеб. Далее мне ничего не увидеть…

– Вы говорите о фэрсорке – Перекрестке Судеб? – спросил Дародай, отметив, как удивился ясновидец, услышав это магическое слово. – Как видите, даже такому простому воину, как я, кое-что известно об опасностях пути колдуна, – с усмешкой продолжал Дародай. – И теперь мысль о вашем возможном участии в экспедиции пугает меня еще больше. Если даже вы не можете разобраться в происходящем на Перекрестке Судеб, нас ждут величайшие опасности.

– Весь Ан-Илоиз разделяет вашу озабоченность, дорогой Дародай, – проговорил Кариадрил, вновь указав сухой старческой рукой на лес хрустальных деревьев. – Но если нам действительно предстоит оказаться на Перекрестке Судеб, мое присутствие там будет необходимо. Мне представится возможность различить и выбрать среди многих ложных путей истинный путь в будущее.

Дародай задумался над словами ясновидца, а потом неохотно, но почтительно поклонился Кариадрилу.

– Мы служим вашей мудрости… А теперь я должен заняться подготовкой к экспедиции. Тем временем прибудет эшера Лилеатона.

Еще раз поклонившись, Дародай и его адъютанты поспешно удалились.

Проводив их взглядом, Кариадрил задумался, догадались ли они о том, что он сказал им не всю правду. Да, он действительно видел загадочный Перекресток Судеб. Однако дар предвидения Кариадрила был настолько силен, что он сумел разглядеть немало соблазнительных перспектив. И это были не просто обрывки возможного, но еще не воплотившегося будущего. Это были видения истинного неизбежного будущего. Они указывали на то, что, несомненно, произойдет, если правильно выбрать путь на Перекрестке Судеб.

Закрыв глаза, Кариадрил стал вновь перебирать в памяти зыбкие картины.

Огромный смеющийся мон-кеи с измазанным кровью страшным, покрытым шрамами лицом… Его голые мускулистые руки, изукрашенные варварскими ритуальными татуировками… Под раскаты громового смеха он поливает свинцом невидимых врагов из примитивного, но смертоносного оружия…

Кто это – враг или друг?

Кариадрил понимал, что найдет ответ только на Перекрестке Судеб. Перед его внутренним взором проносились все новые и новые видения.

Эшера Лилеатона на капитанском мостике своего корабля. Ее лицо искажено яростью. Она выкрикивает команды, а вокруг ее корабля свирепствует смерть. Космическое сражение… Рядом с судном Лилеатоны летит еще один боевой корабль. Он кажется примитивным и грубым по сравнению с изящными очертаниями флагмана эльдаров. Это человеческий корабль, корабль мон-кеи. И все-таки он ведет огонь по той же цели, что и пушки Лилеатоны…

Если бы Дародаю было дано увидеть эту картину, он бы понял, почему отверженная Лилеатона должна отправиться в экспедицию. Она уже на Перекрестке Судеб и ждет нас в будущем, которое – на радость или на горе – должно осуществиться. Будущее все еще скрыто в тумане, но явно повелевает Лилеатоне присоединиться к ним…

Паутина… Ее непрерывно меняющаяся психоструктура знакома Кариадрилу не хуже, чем коридоры собственного жилища. В Паутине что-то есть. Нечто огромное и страшное. Полыхая огнем, оно уже движется к Перекрестку Судеб и несет с собой то, что может устрашить самого мужественного ясновидца. Его имя начертано огненными буквами на стенах Паутины. Оно несет с собой смерть и разрушение…

Затем Кариадрил увидел сам Перекресток Судеб – огромную многогранную черную сферу, преграждающую путь вперед. Сфера медленно вращается. По ее окутанным туманом граням проносятся образы того, что должно произойти, и того, что не произойдет никогда.

Вот и сам Кариадрил. Он мертв. Его труп лежит на бесплодной поверхности какой-то пустынной планеты.

Человек с суровым выражением лица. На нем странная форма одного из бесчисленных воинских кланов полумертвого бога. Он выкрикивает команды, стоя на мостике корабля. Пушки ведут непрерывный шквальный огонь, безжалостно расстреливая пространство.

Жаркий бой среди равнодушных звезд. Такой страшной битвы Кариадрил еще никогда не видел. О таких сражениях говорится только в самых древних преданиях… Вот человеческие корабли и корабли эльдаров, но они сражаются не друг с другом, а с общим врагом…

Взрыв планеты. Ее ядро – древнее, как сама Галактика, – разорвано в клочья. Какая сила способна совершить такое? Ощутив этот взрыв, содрогнулись звезды. Оружие ужасающей мощи! Оказывается, его тайна раскрыта!…

Лица Дародая, Лилеатоны и других эльдаров. Они находятся в заключении в каком-то жутком месте. У него нет имени, но оно одновременно на удивление знакомо и совершенно неестественно. Эльдары кричат. Их тела прикованы к сооружениям из выбеленных костей и блестящего металла. Над эльдарами склонились покрытые шипами уродливые существа. Вместо пальцев у них бритвы, которыми они кромсают плоть эльдаров…

Вот что увидел Кариадрил. Ни больше, ни меньше. Перекресток Судеб стал вращаться быстрее и погрузился во мрак. Тьма окутала свет истины, к которой рвался разум ясновидца. Кариадрил с трудом вынырнул из темноты и вернулся в настоящее.

Некоторое время он стоял неподвижно, наслаждаясь чувством полной безопасности и обдумывая увиденное. Не все из того, что ему открылось, действительно произойдет. Но что именно?

Какую тайну скрывает в себе мрак, окутавший Перекресток Судеб? Надвигается нечто страшное, но вместе с тем смутно знакомое.

В самом далеком уголке души ясновидца, там, где скрывались его самые тайные страхи, зашевелился безымянный панический ужас.

«Шеа нуд Азурианш эрент Азурианд!» – забормотал Кариадрил.

«Да защитит Азуриан детей своих от грядущего страха!» Это была самая действенная молитва величайшему и старейшему из божеств эльдаров, которую читали лишь под угрозой смертельной опасности.

Дрожь пробежала по хрустальному лесу. Кариадрил коснулся ствола одного из деревьев и почувствовал пульс души певца Катрала. Когда-то Катрал боролся с Кариадрилом за любовь прекрасной Агильтии. А потом спас жизнь ясновидца, заслонив его своим телом от человеческого цепного меча, нацеленного тому прямо в сердце.

«Спи спокойно, брат мой, – прошептал Кариадрил. – Я не хотел тебя беспокоить».

Души в хрустальных деревьях затрепетали. Кариадрил чувствовал, что они вместе со всем искусственным миром переживают за него и за будущее всех эльдаров.

Ясновидец послал им слова утешения и ощутил, как мало-помалу успокаиваются их души. Пройдя к выходу, Кариадрил обернулся и в последний раз почтительно поклонился лесу сверкающих, словно россыпи алмазов, деревьев.

«Прощайте, друзья мои! Ан-Илоиз повелевает мне идти, но я очень надеюсь, что скоро и мне посчастливится опочить среди вас…»

Покидая сад, Кариадрил все еще слышал озабоченные голоса и грустные слова прощания тех, кто при жизни был ему близок.

Печально вздохнув, ясновидец подумал о том, что лет двести назад сумел бы скрыть свои мысли от духовной оболочки мира, но с тех пор, кажется, утратил эту способность. Души хрустального леса видели то же, что видел он сам, и прекрасно понимали, как мала надежда на его возвращение…

ГЛАВА 4

Где– то на другом конце Галактики по отдаленным, никем не разведанным просторам среди далеких звезд спокойно дрейфовал другой искусственный мир эльдаров. Его название не входило ни в один реестр Ордо Ксенос. Этот мир никогда не вступал в контакт с представителями Империума, потому что витал очень далеко от ее границ. Его обитатели ничего не знали и не хотели знать о нелепых затеях такой совсем молодой, но уже очень наглой расы, как человечество. Искусственный мир находился в самом конце Паутины, и к нему вело немного путей.

Поэтому – случайно или по стечению обстоятельств настолько давнему, что его уже никто не помнил, – обитатели этого мира существовали в почти полной изоляции. Вдали от всех тревог они дожили до времен заката своей расы в таком блаженном состоянии, в каком эльдары пребывали лишь до случившегося в незапамятные времена и по их же вине Грехопадения.

В затерянном мире царили спокойствие и блаженная идиллия, и взволнованный эльдар, спешивший по выстланным жемчугами коридорам внешней западной спирали, привлекал к себе неодобрительные взгляды встречных. Поведение молодого и еще не способного целиком владеть своими чувствами эльдара беспокоило окружающих.

Грубое и незнакомое чувство тревоги стало распространяться по всему миру, от одного сознания к другому, и достигло той, кого искал молодой гонец, раньше, чем он успел перед ней предстать.

Она ждала его в галерее, уставленной скульптурами, выточенными из косточки духа. Деликатный материал обладал способностью распознавать чужие эмоции. Поэтому статуи уже начали извиваться, принимая уродливые формы. Экран хрустального пульта, установленного здесь же, покрылся рябью, но быстро успокоился, подчинившись ментальному приказу хозяйки.

Обращаясь к высокородной соплеменнице, охваченный крайним волнением эльдар позабыл о правилах этикета.

– Госпожа! В святилище Каэлы Менши Каина случилось страшное. Ковчег открыт!

– Ковчег Кроваворукого Бога?!

Благородная эльдарка даже не сразу вспомнила, где именно в запутанных коридорах ее родного мира находится ковчег. Сама она там никогда не бывала. Это место вообще посещали единицы. Десятки тысяч эльдаров, населяющих ее искусственный мир, все как один встали бы на защиту своей родины, но мало кто помнил, что на самом деле означают слова «угроза» или «война». Очень немногие из них посвящали себя служению загадочному и страшному богу войны.

– Как это возможно? Кто посмел вторгнуться в святилище, не опасаясь лавлечь на себя божественный гнев?

– Госпожа, вы меня не поняли! – дрожащим от страха голосом прошептал молодой эльдар. – Никто не вторгался в святилище. Ковчег открылся изнутри. Теперь он пуст. Аватар ушел сам.

Статуи зашатались и отрывисто загудели, словно набат в ночи. Этот гул будет слышен теперь много дней подряд. Изваяния не подчинятся даже самым строгим приказам замолчать, рассылая во все концы космического пространства грозную весть: «Берегитесь, враги, детей Азуриана. Кроваворукий Бог уже в пути!»

ГЛАВА 5

– Спук! Хэш! Обскура! Морфо! Калма! Спур! У нас есть все! Впереди смертельный бой! Пусть мы все умрем, но сначала мы кайфанем!

Максим Боруса не мог нарадоваться на своего нового зазывалу-вышибалу. Обходительный с клиентами! Разбирается в товаре! Беспощадный с хулиганами! И к тому же не слишком жадный! Лишь однажды Максим поймал помощника на том, что тот брал из выручки больше положенного. Что ж, Гальба и Корба его отлупили, сломали пару пальцев и все! К чему калечить такого ценного работника?! К тому же мошенник, кажется, усвоил урок…

«Жизнь хороша! И жить хорошо!» – думал Максим, развалившись на троне из пустых ящиков, установленном в конце заброшенного коридора. Эту часть нижней палубы Максим давно объявил своей подконтрольной территорией.

Сверху Борусе было хорошо видно, как идет торговля. Его китель и красная с золотым шитьем перевязь главного старшины первой статьи лежали рядом. Тут же, под рукой, – цепной меч и пара болтерных пистолетов. Кто знает, когда они понадобятся?!

На коленях у Максима сидела одна из бортовых проституток. Он лениво щупал ее грудь под блестящей блузкой. А она, нажевавшись корня таджа, закатывала глаза, хихикала и игриво ерзала задом.

Вообще– то таких девушек не должны были пускать на борт, но Максим прекрасно понимал -никто в точности не соблюдает Устав. В нем слишком много положений, запрещающих все, что помогает хоть как-то скрасить тяжелые будни и нести нелегкую службу на боевом корабле Божественного Императора. А ведь человек с головой на плечах может неплохо заработать даже на одном из них!

Максим самодовольно ухмыльнулся. Когда он впервые попал на борт «Махариуса», на его запястьях звенели наручники. Его завербовали насильно, и никто не думал, что он протянет здесь хотя бы год.

И вот прошло шесть лет. Максим дослужился до звания старшего унтер-офицера. И это при том, что в команде насчитывалось почти тринадцать тысяч человек. Его хорошо знали на капитанском мостике. Да что там говорить, почти все на корабле боялись и уважали его. За пределами же боевых частей и вне вахты он прослыл крупнейшим специалистом по всему, что не дозволено Уставом. Он сколотил подобие банды, насчитывающей около пятидесяти человек. Все они были у него на побегушках. Этих людей он отобрал лично. Жестокие и грубые, но ничего другого от них и не требовалось. В случае необходимости старшина мог рассчитывать на поддержку еще ста пятидесяти или двухсот человек. Можно сказать, у него была небольшая личная армия.

Разумеется, ему нечасто доводилось прибегать к их услугам. Очень многие на капитанском мостике знали о его делишках, и Максим старался не зарываться: убивать как можно меньше людей во время разборок и не жадничать. Поэтому офицеры ему не досаждали.

«Капитан Семпер не так уж и плох!» – подумал Максим.

Конечно, Семпер был типичным надменным офицером, аристократом с Кипра Мунди. Но все-таки он понимал, что к чему. Понимал, что жесточайшую дисциплину на борту корабля имперского Военно-космического флота можно поддерживать, только дав команде возможность незаметно выпускать пар.

Максим любил думать о том, что именно этим он и занимается. Он вспомнил паровые туннели под городами-ульями родного Странивара. Через эти туннели стравлялись излишки тепловой энергии. В них было так удобно прятаться от ненавистных арбитров! Хорошо было в них и тогда, когда раз в три года капризная орбита уводила планету далеко от светила на мрачные и холодные задворки звездной системы.

Холод пронизывал древние, покрытые шрамами сражений адамантиевые стены улья с легкостью, которой позавидовал бы любой энергетический луч. Холод проникал и на самые нижние уровни. В такое время приходилось драться за теплые места, спускаться все ниже в туннели, населенные не только бандитами, но и отвратительными существами, питавшимися падалью. А могло и не повезти. Тогда тебя вместе с твоей бандой могла сварить заживо струя пара, внезапно вырвавшаяся из перегревшейся системы. Никто не знал, откуда вырвется следующая такая струя, но в ледяном улье наверху было еще хуже.

В туннелях встречались и другие обитатели. Например, механические сервиторы, выполнявшие свою бесконечную работу, не обращая ни малейшего внимания на кого бы то ни было. Они могли преспокойненько что-то чинить прямо среди сцепившихся в смертельной схватке уголовников. Бандитам хватало ума их не трогать, ведь они обслуживали древние системы, контролирующие пар, подаваемый под давлением. Любая попытка повредить эти системы или сервиторов привела бы к страшной катастрофе.

Вот и теперь Максим считал, что управляет паром, находящимся под давлением на борту «Махариуса». Теперь он вместо сервиторов следил за тем, чтобы система не взорвалась. Чего же плохого в том, что он получает от этого небольшую выгоду? Это совершенно справедливо. Ведь он же рискует, и вообще – у него хлопот полон рот!

И все это понимали. Все, кроме тупого Киогена – корабельного комиссара «Махариуса». Он явно имел зуб на Максима. У этой проклятой покрытой шрамами рожи везде шпионы – на каждой палубе, в каждом отсеке! Они подслушивают и тут же докладывают комиссару!

Старшина уже вычислил троих среди своих же людей и принял необходимые меры. Даже в мирное время на «Махариусе» еженедельно гибли человек десять – двенадцать. Служба на борту боевого корабля – не сахар! Кто-то попадал под тягачи в торпедных отсеках или в ангарах для истребителей и бомбардировщиков, кого-то испепеляли выбросы энергии из реакторов. А матросам, служившим на нижних палубах, вообще не везло чаще других. Там система воздухообмена была самой ненадежной. Люди задыхались, травились газом, замерзали или их расплющивало от перепадов давления.

Усмехнувшись, Максим подумал о том, что на борту «Махариуса» существует множество способов быстро и незаметно избавиться от шпионов Киогена.

«И от нее я тоже избавлюсь». Он стиснул заскорузлыми пальцами нежную грудь девушки.

Конечно, она появилась очень кстати, якобы тайно пробравшись на «Махариус» с грузового корабля. Помнится, они тогда стояли на орбите Луксора-III и ждали прибытия новых рекрутов. Девушка была красива, прекрасно сложена и нравилась Борусе. Но она задавала слишком много вопросов и все время, когда Максим бывал свободен от вахты на капитанском мостике, крутилась вокруг него. Особенно ей нравилось виснуть на нем в такие моменты, как сейчас, – когда он занимался делом.

«Вкусный сыр в мышеловке! – подумал старшина. – Ох, комиссар Киоген, старый ты похотливый козел! А я-то думал, что Император и его Устав для тебя святы и ты никогда не пойдешь на такую уловку!… Да, эту девку придется убрать!»

Максим вздохнул. Девушка ему нравилась.

Но во время предстоящего боя ей придется исчезнуть…!

Словно в ответ на его мысли по системе внутренней связи прозвучали три гудка. Скоро в бой!

Сам Максим любил сражения. И не просто потому, что был задирой. Он подходил к этому вопросу с чисто практической точки зрения.

Перед большими сражениями у него всегда прекрасно шли дела. Половина команды любого боевого корабля перед боем накачивала себя наркотиками и стимуляторами. Одни хотели забыть о том, что в любую секунду могут погибнуть. Другим требовалось средство, способное привести их в ярость. Они надеялись выжить в безумной схватке, став ее частью, а не прячась по отсекам. Впрочем, Максиму было плевать на мотивы клиентов, покупавших его товар. У него имелось все и для всех. Калма и обскура для тех, кто хотел думать, что все происходящее его не касается. Сильнодействующие наркотики вроде морфа, ззиза и гало для тех, кто хотел почувствовать себя в своем собственном мире на другом конце Вселенной. Слот, спур и хавок хорошо брали матросы из абордажной команды, которые знали, что им придется идти в жестокий бой, и хотели вскипеть лютой яростью перед схваткой со страшными монстрами.

Услышав гудки, очередь клиентов зашевелилась. Покупатели стали пролезать вперед, желая поскорее получить то, за чем пришли.

Тех, кого не оказывалось на боевом посту, когда звучали два гудка, безжалостно расстреливали. Комиссар Киоген внимательно следил за этим.

– Назад! Я сказал – назад! – рявкнул Гальба, размахивая перед очередью коротким автоматическим пистолетом.– Здесь всем хватит, а времени еще полно!

Рядом с Гальбой стоял Кольба. Старшина никак не мог понять, кем он приходится Гальбе – братом-близнецом, родственником, любовником или подельником. Да ему, в сущности, было все равно. Теперь Кольба целился в очередь из-за спины Гальбы из длинноствольной ручной пушки, заряженной картечью. Увидев ее, толпа попятилась. Многие из ходивших на абордаж знали, какую бойню может учинить такая пушка в тесном коридоре.

– Следующий! – крикнул зазывала, показав пальцем на человека в начале очереди. – Чего тебе, приятель?

– Слот. Все, что есть. И только красную смесь. И чтоб в нем не было калмы, как в прошлый раз!

Зазывала смерил покупателя взглядом:

– Вижу, ты разбираешься… Для тебя – только «Красный Дракон». Я знаю, что он нравится вам, парням из машинного отделения.

Заинтересовавшись разговором, Максим обернулся к коренастому и широкоплечему покупателю. Его смуглая кожа была сухой и блестящей, как у всех механиков. Жар и радиация, исходившие от раскаленных плазменных реакторов, обжигали кожу даже через самые толстые защитные костюмы.

Вообще– то Максим не снабжал наркотиками машинные отделения. Ими занимался механик второй статьи Тир Седжара, хромой косоглазый коротышка, -главный конкурент Максима. Седжара охромел после одной «беседы» с Борусой. Максим пообещал себе тогда, что в следующий раз будет целиться лучше.

Кольба вопросительно взглянул на Максима, и тот кивнул. Пусть Седжара торгует наркотиками в машинном отделении. Но если этот человек решил отовариваться у Борусы или даже заняться перепродажей наркотиков, как можно было предположить по количеству товара, который он приобретал, – это его личное дело. Лишь бы он не забывал о том, что мелкие торговцы, пытавшиеся вторгнуться на территорию Седжары, неизменно случайно падали в плазменные печи.

Зазывала заметил обмен взглядами между хозяином и его любимым громилой.

– Ну, хорошо, – сказал он покупателю. – А чем ты заплатишь? Только не предлагай списанных вентилей и бумажонок, которые называют деньгами на задворках этого сектора. Нам нужен товар не хуже нашего.

Механик шагнул вперед и положил перед ним сверток. Зазывала развернул ветошь, достал болт-пистолет странной формы и поднял его, чтобы показать Максиму. Пистолет был украшен необычным бронзовым орнаментом. Его ствол заканчивался пастью химеры, а рукоятка не очень ладно ложилась в человеческую ладонь. Явно оружие сил Хаоса. Оно пользовалось большим спросом, и Максим не сомневался в том, что очень выгодно продаст его в ближайшем порту. Там наверняка найдется предостаточно трусливых тыловых интендантов или офицеров запаса Имперской Гвардии. Эти с руками оторвут такой трофей, чтобы хвастаться перед готовыми упасть в обморок аристократическими дамочками и рассказывать, как добыли трофей у поверженного предводителя Легионов Хаоса.

– Неплохо, – буркнул Максим, стараясь не выдать интереса. – А патроны есть? С патронами возьму дороже…

– Ну, если ты хочешь патроны, – усмехнулся покупатель, сунув руку в бездонный карман своего комбинезона.

В этот момент в конце очереди началось какое-то шевеление. Следивший за механиком Кольба не обратил на него внимания, а Гальба обратил, но опоздал на долю секунды. Максим же, уцелевший в туннелях родного мира-улья и сам подстроивший немало засад, среагировал вовремя.

Яростно взревев, он швырнул сидевшую у него на коленях девушку прямо под предназначенные ему пули. Бедняжку тут же разнесло на куски. Зазывала так и не сдвинулся с места, пытаясь понять, что происходит. Но понять это ему было не суждено. Механик выхватил автоматический пистолет и выпустил две очереди прямо ему в лицо и в грудь. Зазывала умер еще до того, как его тело рухнуло на палубу.

Старшина потянулся за оружием, внимательно следя за воцарившейся неразберихой. Люди разбегались из очереди. Из-за их спин стреляли. В коридор ворвалась группа механиков в толстых промасленных комбинезонах.

Люди Седжары! Проклятый коротышка решил использовать предстоящее сражение, чтобы устранить конкурентов!

На глазах у Максима Кольба подпрыгнул и упал. Очередь пробила его бронежилет. Гальба что-то заорал и открыл ответный огонь из автоматических пистолетов, пытаясь отомстить убийцам его брата-близнеца, или родственника, или любовника, или подельника. Пули свистели в воздухе, разя всех без разбору. Клиенты Максима в панике метались по коридору. Боруса заметил, как разнесло голову техножрецу. Тот постоянно покупал у него наркотики, расплачиваясь разными ценными приспособлениями. На них сам Максим покупал себе обскуру, к которой тайно пристрастился. На какие же шиши он будет теперь приобретать эту редкую и дорогостоящую дурь?!