Текст книги "Аромат женщины"

Автор книги: Голди Росс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 9 страниц)

3

Крис блаженно зажмурился, ощущая мягкое тепло солнечных лучей. Утренняя пробежка Криса Лэнгтона всегда проходила в такое время, когда даже самые заядлые собачники еще спят. Улицы пустынны, мир чист и нетронут, птицы бесстрашны и звонкоголосы, а Бог взирает на все это с мудрой и спокойной улыбкой.

Дом деда Лэнгтона напоминал пряничный домик из сказки. Солнце окрасило старинную каменную кладку в цвет топленого масла, стекла горели карамельным золотом, а разноцветную черепицу хотелось лизнуть – так она напоминала домашние леденцы.

Крис птицей слетел с высокого крыльца и помчался по знакомому маршруту. Роса мириадами алмазных блесток разлеталась от его кроссовок, тугие мышцы согревались, наливаясь новой силой.

Через сад, потом через старинный парк, сквозь чугунную калитку в стене – и вот он, лес. Настоящий, не тот, что в Большом Городе. Дикий и непричесанный, прекрасный и свежий лес. Хорошо жить за городом.

Крис быстро настроился на подходящий ритм, и с этого момента мысли потекли независимо от того, чем занималось тело.

Ночью он добрался до дома очень легко. Никаких пробок, никаких аварий. Уже в два часа ночи Крис был в своей постели, окруженный тишиной и покоем собственного дома. Разумеется, будь у него сегодня утренняя тренировка, подобное нарушение режима имело бы весьма тяжелые последствия, но времена соревнований остались далеко в прошлом.

Я очень давно ни с кем не сражался за победу!

Если не считать минувшей ночи, ехидно пискнул внутренний голос.

Нет, какова девица! Никому и в голову бы не пришло, что с такими глазами, таким ртом, такой фигурой можно вообще что-то уметь. Однако Ирис опять, судя по всему, не ошиблась, и ее подружка еще заставит Криса проглотить собственные слова. Прямо в понедельник и заставит.

Странно, что она согласилась работать на него. Хотя… почему на него? На компанию. Он в данном случае лишь винтик в механизме.

Да! Именно так к этому и нужно подходить. Никаких личных отношений. Никакого интереса помимо работы. Ты же помнишь, что получилось в последний раз.

Помнить-то он помнил, да только вот образ Хлои Чимниз неожиданно соткался из утреннего воздуха и полетел над лесной тропинкой, заставив Криса – неведомо почему – припустить едва ли не вдвое быстрее, чем обычно.

Когда впереди вас ждет трехчасовая пробежка, глупо начинать со спринта. Более того, это вредно для здоровья. Крис Лэнгтон выиграл в свое время стайерскую дистанцию именно потому, что был хладнокровен, рассудителен и готов на сто процентов. С тех пор он всегда руководствовался именно этими параметрами. Хладнокровие, рассудок и полная готовность.

Однако воспоминания о матовой коже под черным шифоном, о пунцовых губах, влажно блеснувших в темноте коридора, о черной бретельке, соскользнувшей с точеного плеча, превращали хладнокровие в кипяток, рассудок в безумие, а полную готовность в полнейшую растерянность.

Крис Лэнгтон! Никаких служебных романов!

Но, Крис Лэнгтон, она ведь временный сотрудник! Всего пара недель – и перед ними вся жизнь. Вот тогда он и постарается разобраться в своих чувствах. А пока – вперед!

В девять тридцать Крис возник на пороге родного дома. Быстро принял душ, переоделся и спустился в столовую. Дед уже завтракал. Горячие почки, яичница, гренки с маслом, бекон, ветчина, кофе со сливками, джем и горячие булочки. На меньшее Патрик Джозеф Лэнгтон был не согласен.

Высокий, широкоплечий, статный, дед никогда не выглядел на свой настоящий возраст. Сейчас он читал газету, одновременно энергично намазывая джем на булочку, истекающую горячим маслом.

– Ты с пробежки?

– Как всегда. Доброе утро, дед.

– Доброе. Время засек?

– Нет. Зачем? Я обленился и растолстел в городе.

– Я бы так не сказал. Ты просто перестал нравиться самому себе. Кстати, то, что пишут в «Дейли Телеграф», правда? Ты согласился на торги со Свенссоном?

– Ну да. Репутация есть репутация. Нам бросили вызов, мы его приняли.

– Ты слишком горд, мой мальчик. Они этим и пользуются. Свенссоновская кодла всегда была сборищем отпетых авантюристов. Зачем с ними вообще связываться?

– Не могу же я остановить прогресс, дед. Времена Капитана Блада прошли.

– Ты уверен?

– А ты?

Дед задумчиво фыркнул.

– Что ж, по крайней мере ты снова сражаешься за победу. Пенсионерские пробежки по утрам не в счет.

– Дед, мне тридцать пять. Это, конечно, не девяносто, но и не двадцать.

– Мальчик мой, тебе нужно заняться кое-чем иным, нежели добыванием денег, которых у тебя и так полно. Тебе бы…

– Остепениться и завести семью. Знаю, знаю, спасибо за совет.

– Я только…

– Нет.

– Я же еще…

– Нет.

Патрик Джозеф Лэнгтон за свою почти девяностолетнюю жизнь командовал и полками, и сотнями рабочих, и стаями финансистов, и даже ордами политиков. Никто и никогда в жизни не мог (потому что не рисковал даже думать об этом) заткнуть ему рот. Это мог проделать только его внук. Вот и сейчас Патрик Джозеф Лэнгтон обреченно вздохнул и не сказал больше ни слова.

Накануне вечером он пытался поговорить о том же со своей невесткой, матерью Криса. Лакшми Лэнгтон, смуглая красавица с безмятежным взглядом и стальным характером, только улыбнулась в ответ.

– Он женится только тогда, когда влюбится по-настоящему. Весь в своего отца.

Патрик Джозеф Лэнгтон отвел глаза. Когда-то давно он выгнал собственного сына Куэйда из дома, за то, что тот мечтал объехать весь мир, а не заниматься бизнесом. Куэйд уехал в Индию и там встретил Лакшми. Она стала его женой. Куэйд простил отца, он вообще не умел долго сердиться, но сам Патрик Джозеф Лэнгтон не мог простить себя за то, что первые семь лет жизни своего обожаемого внука он пропустил из-за собственного упрямства и нетерпимости.

– Я хотел поговорить с ним сегодня…

– Думаю, он не будет ночевать дома. Он проведет эту ночь с женщиной.

Лакшми была дочерью Востока и не привыкла стесняться самых естественных в мире вещей. Однако старый Лэнгтон гордо выпрямился. Последнее слово должно было остаться за ним, хотя ссоры с Лакшми они оба давно оставили в прошлом.

– Только не Крис, девочка! Он никогда не проводит НОЧЬ с женщиной. Я сам его этому научил. Проснешься с женщиной в одной постели – считай, что принял на себя обязательства. Крис умеет контролировать ситуацию.

Посвятив субботний день уборке, Хлоя привела дом в нормальное состояние уже к обеду. Билли продрал глаза только к двум и теперь с некоторым раскаянием озирался по сторонам.

– А… когда мама вернется?

Хлоя отложила книжку, с которой валялась в шезлонге, наслаждаясь заслуженным отдыхом, и скептически хмыкнула:

– Полагаю, когда тетя Мэй ее выгонит.

– Хорошо бы она пожила там до конца экзаменов.

– Правда?

– Да. Мама… она меня так заводит! Я начинаю нервничать и ничего не помню.

– Ну, она ведь хочет, как лучше…

– Когда вспоминает обо мне. Беда в том, что заботу о сыне за целый год она пытается уместить в три дня.

Хлоя хихикнула.

– Может, замки поменяем?

– Да ладно уж. Просто не уговаривай ее вернуться, ладно? Хочет погостить у тети Мэй – пусть гостит. В горах сейчас хорошо. Тихо. Вереск цветет.

– Билли, когда ТЫ говоришь о природе, у меня начинается зуд. Прекрати. Ты не похож на Байрона. Скажи лучше, ты боишься экзаменов?

Громадный, широкоплечий младший брат с улыбкой посмотрел на сестру.

– Нет. Не боюсь. Я учился не отлично, но прилично, у меня есть мозги, хотя вы с Пенни и любите шутить насчет тяжелого мячика, так что в принципе я готов, но мне нужно время и тишина, чтобы сосредоточиться. При маме я этого сделать не могу. Особенно, если она вспомнит, что у меня экзамены.

– Билл, а если я… Ну, понимаешь, моя работа – если я возьмусь за нее – будет начинаться довольно рано, в девять, а ехать на другой конец города, так что… Ты не расстроишься, если в школу тебе придется уходить одному?

В карих глазах Билли отразилось безмерное удивление.

– Конечно нет, Хло.

– Тогда чем мне обеспечить тебя на ближайшие несколько недель, чтобы ты мог сосредоточиться?

– Бесперебойным питанием и тишиной в доме.

Хлоя расхохоталась и дернула брата за каштановый чуб. Отлично. Она явится на работу без пяти… нет, без десяти девять и заставит Черного Принца лопнуть от удивления.

Крис открыл глаза и некоторое время ошалело смотрел в потолок. Чужой потолок. По потолку разливалось солнце, в его лучах плясали пылинки. Крис повернул голову. Странно. В постели рядом с ним должна была быть женщина, но ее не было.

Вот же она! Лиза. Зябко завернувшись в голубое кимоно – его подарок, привезенный из Японии, – она стояла у открытого окна и о чем-то думала. У Криса все похолодело внутри. Он еще не видел ее глаз, но знал, ЧТО в них.

Боль. Обида. Страх.

Ну почему, Лиз, почему! Почему ты не можешь просто заниматься любовью и получать от этого удовольствие?

– Лиза, я… Кажется, я проспал. Пора ехать.

– Конечно.

И все. Ни слова больше. Ни упрека. Ни слез.

Крис никогда не лгал Лизе. Ни разу в жизни. С самого начала он постарался максимально точно объяснить, какими будут их отношения. Тогда ее это вполне устраивало. Со временем все изменилось. Их расставания проходили все более напряженно и грустно. Глаза девушки становились все серьезнее и печальнее. Короче говоря, Крис уже довольно давно понял, что пора заканчивать. Рубить концы, поднимать якоря и отчаливать от этого берега.

Он прекрасно знал самого себя и не питал никаких иллюзий. Меняться он не собирается. Лиза же слишком хороша для того, чтобы хладнокровно причинять ей боль.

Крис одним упругим движением поднялся с постели и отправился в ванную. Лиза даже головы не повернула. Раньше они принимали душ вместе…

– Трудная выдалась неделя?

– Неделя обычная. Меня немного выбила из колеи глупая девица. Пришлось ее увольнять, она рыдала, а я от этого зверею. Ничего. Все позади. С понедельника приходит новая сотрудница.

– Бедный Крис.

– Смеешься надо мной?

Лиза грустно покачала головой.

– Нет. Я смеюсь над собой.

Он не успел ничего ответить. Озадаченно вытирался, натягивал плавки, причесывался… Лиза не смотрела на него. Голос ее звучал отстраненно, вежливо, но абсолютно равнодушно.

– Значит, скоро в путь? Маршрут интересный?

– Неплохой. Брюссель, Амстердам, Льеж, потом Париж.

– Звучит шикарно, хотя я знаю, что на самом деле тебе придется созерцать только аэропорты этих прекрасных городов, а также гостиничные номера. Кстати, в Париже сейчас дожди. Тебе не надоело? Неужели никогда не хотелось остановиться?

Крис тихонько вздохнул. Началось. Он спиной чувствовал, когда наступает время подобных вопросов, и ненавидел его.

Не хочешь остановиться, Крис? Не пора ли присмотреть тихую гавань, в которой можно отдохнуть, оглянуться на пройденный путь, свить гнездышко и начать выводить… кого? Цыплят? Гусят? Крысят?

Давай, я буду твоей половинкой, Крис? Мы построим дом, а потом семью, или наоборот, но главное – давай жить вместе.

Крис тихо произнес:

– Нет. Я никогда не хотел остановиться. Это не приходило мне в голову. Лиза! Я такой… вечный странник. Ты ведь всегда это знала.

– Я знала, но, может быть…

– Послушай, я вырос в большом доме. Полно народу, соседи заходят пропустить рождественский стаканчик, перед домом большой сад, в котором каждый из членов семьи отвечает за какой-нибудь куст или грядку… Все знают все про всех. Все держатся друг за друга. Вся жизнь спланирована на десять лет вперед. Именно тогда я и понял, что это – не для меня.

Это было жестоко, но необходимо. Лиза работала в большой телекомпании, была одной из ведущих новостных программ, ее ценили, но в душе – в душе она мечтала только об одной карьере: домохозяйки. Маленький домик, садик, муж, трое детей, собаки, тихие вечера в кругу семьи. Крис понял это давно, именно с тех пор и поселилось в нем желание как можно скорее развязать этот узел. Мечта Лизы была мила и достойна всяческого уважения, но такой дом не мог бы стать ЕГО домом.

Крис медленно застегнул шелковую рубашку бирюзового цвета. Лиза произнесла вяло и безжизненно:

– Красивый цвет…

Он знал, что она так не думает. Изысканная, тонкая натура, Лиза никогда не понимала его пристрастия к цветному шелку, к ярким расцветкам. А Крис не мог представить без них жизни. Белые сорочки хороши в офисе, более того, там они только и хороши. Но как прожить без яркой охры, изумрудной зелени, густого шафрана? Цвета солнца и зелени, цвета джунглей, цвета жары…

Бирюза неба Индии, бирюза океана. Этот цвет всегда волновал его, заставлял вспоминать о дальней стране, где прошло его детство. Крис иногда думал, что нынешнее его состояние сродни тому, что испытывает тропическая птица, которую перевезли в какой-нибудь зоопарк в северной стране. Она прыгает по блекло-зеленым веткам, ежится от холода под жиденькими лучами тусклого и чужого солнца и не понимает, куда исчезли все яркие краски.

И люди ему казались блеклыми и какими-то плоскими, словно движущиеся картинки.

В этом мире он может быть только одиночкой, и Лизе придется с этим смириться.

Лиза как раз предпринимала мужественную попытку сделать это.

– Все нормально, Крис. Давай не будем об этом. Как новая девушка? Ты ее уже видел?

Крис усмехнулся.

– О да! Она – первоклассная красотка с потрясающими ногами, у нее все под контролем, к тому же я успел ей нахамить, так что она от души меня ненавидит.

– Ты уверен, что именно это поможет вам сработаться?

– По крайней мере, она в меня точно не влюбится.

Он сказал и прикусил язык. Именно так у них с Лизой все и началось. До телевидения она пыталась работать в пиаровской компании, попала к Крису и довольно быстро влюбилась в него. Он ответил взаимностью. Странно, но тогда его совершенно не раздражало, что эти большие голубые глаза с собачьей преданностью провожают каждое его движение, а на милом личике постоянно расцветает улыбка, едва он посмотрит в ее сторону. Крис смешался, Лиза отвела глаза.

– Прости, я сморозил…

– Нет, нет, все нормально.

Крис в отчаянии посмотрел в зеркало. Поникшая девушка в голубом кимоно, а над ней смуглый и бесстрастный молодой раджа в бирюзовом шелке…

Запад есть Запад, Восток есть Восток, и вместе им не сойтись…

Она судорожно вздохнула и быстро произнесла, стараясь не замечать, как он украдкой пытается посмотреть на часы:

– Тебе пора идти, иначе попадешь в пробку.

– Ты чудо, а не женщина. Все понимаешь.

– Да. Я знаю.

Лиза проводила его до дверей молча. Только когда он уже взялся за ручку, она вдруг осторожно тронула его за плечо.

– Крис…

– Да, дорогая?

– Спасибо тебе.

– За что, Лиза?

– Ты безукоризненно вежлив. Твои манеры безупречны. Я ведь вовсе не твоя дорогая, и пришло время сказать об этом вслух.

Крис едва набрался храбрости посмотреть Лизе в глаза. Милое личико было бледным, но решительным, в голубых глазах стояла безбрежная тоска, но Лиза не плакала и ни о чем не просила. Он был благодарен ей за это. И восхищался ею.

– Ты так считаешь?

– Знаешь, это глупо, наверное, но… я дала себе самой обещание сегодня ночью. Если ты встанешь и посмотришь на часы, я порву с тобой. Ты посмотрел. Теперь моя очередь.

– Лиза… Прости.

– Не надо. Просто все кончилось.

– Я не об этом. Прости, что причинил тебе боль.

– Нет, Крис, не надо. Это не только боль, это и счастье. Было. Я могла бы любить тебя вечно, да только ты меня к себе не подпускаешь. Возможно, ты прав. Возможно, ты просто не можешь любить. В любом случае это конец. Я встречу кого-нибудь. Не сейчас, позднее. Ты понимаешь, о чем я?

– Да. Понимаю.

– Но я больше не хочу терзаться и терзать тебя. Я хочу быть свободной. Мне нужна свобода, чтобы завязать другие отношения. Те, которые не принесут боли, хотя, возможно, не принесут и такого счастья.

– Мы можем остаться друзьями?

– Наверное. Но некоторое время нам не надо видеться.

Это Криса удивило и даже задело. Сейчас Лиза была сильной. Это было непривычно и неожиданно.

– Хорошо. Как скажешь. Позвони мне, когда захочешь увидеться. Выпьем по бокалу вина…

Она грустно улыбнулась.

– Конечно.

Неожиданно Крис почувствовал, как в нем закипает гнев, но Лиза приложила холодные пальчики к его губам.

– Не надо. Молчи, Крис Лэнгтон. Ты хорошо знаешь себя, ты знаешь и меня. Не оскорбляй нас обоих ложью.

Крис молча наклонился и поцеловал ее дрожащие губы. Странно неловким и холодным вышел этот поцелуй, хотя всего несколько часов назад они занимались любовью.

– Я надеюсь, ты найдешь то, что тебе нужно.

– Я и тебе этого желаю, принц. Оставайся принцем, хотя не всем удается это пережить.

Она закрыла дверь, не дождавшись, пока он выйдет за ворота.

Крис шел и злился, неизвестно, на что.

Он любил одиночество. Любил лес. Любил заунывную индийскую музыку и фуги Баха. Любил книги.

Большинство его девушек ненавидели либо одно, либо все сразу. Он не шел у них на поводу, никогда в жизни не шел.

Лиза была очаровательной женщиной и очень хорошим человеком, а он ее обидел. Ранил ее сердце.

Но ведь иначе ничего все равно не вышло бы?

Неужели так будет продолжаться всю жизнь…

Наверное, надо просто избегать хороших девушек, потому что он не может измениться, а они не обязаны это терпеть. Тогда что же взамен? Случайные связи? Быстрый секс?

Его дед, не Лэнгтон, а тот, индийский, давным-давно умерший, но по-прежнему любимый, сказал ему однажды:

– Ты должен быть очень внимателен, маленький пахари! Не ошибись однажды в выборе. Некоторые мужчины – а мы с тобой мужчины! – созданы для одиночества.

Крис усмехнулся. Крис пнул ногой колесо машины. Крис вскинул голову к небу и вновь зажмурился, радуясь солнцу, пусть и не такому яркому, как солнце Индии.

– Здравствуй, одиночество! Я вернулся!

Солнце жалостливо погладило его по темным кудрям и отправилось к закату.

4

Шейла Чимниз вернулась в воскресенье днем. Она неожиданно появилась в саду, где Пенелопа со своим парнем играла в крокет, нещадно жульничая, а Хлоя оглушительно грохотала молотком на пороге сарая, сколачивая какое-то деревянное и необходимое в хозяйстве сооружение.

Пронзительный и скорбный голос Шейлы Чимниз заставил умолкнуть даже птиц.

– ЧТО ВЫ ДЕЛАЕТЕ? Билли, несчастному ребенку, надо заниматься! Хлоя, ты прекрасно знаешь, как это важно. Решается его судьба… Как вы могли устроить такой шум?

Несчастный ребенок шумно вздохнул, закрыл учебник и потащился в дом. Пенелопа осторожно положила клюшку и заявила в пустое пространство, что ей хочется пройтись. Эд уже ухитрился смыться. Хлоя осталась один на один с матерью.

– Я знаю, вы меня ненавидите! Это потому, что ваш отец ушел. Я всегда знала, что вы вините в этом меня…

Всегда одно и то же.

– Где мои таблетки, Хлоя? Пенелопа, куда ты собралась?

– К Эду.

– Что?

– У нас неожиданно возникло желание побыть наедине, понимаешь? Скорее, даже пожить вместе.

Шейла Чимниз воздела очи к небу и затрясла головой.

– Как можно, Боже мой, как можно так разнузданно вести себя!

Хлоя примирительно заметила:

– Сейчас почти все живут со своими бойфрендами до свадьбы, ма.

– Но ты этого не делаешь.

Пенелопа хихикнула.

– Только потому, что никак не может выбрать.

Шейла смерила младшую дочь гневным взглядом. С тех пор, как муж ее бросил, несчастная женщина патологически боялась любых перемен, подозревая, что все они к худшему.

– Я никогда не вмешивалась в вашу жизнь, девочки. У вас есть свое собственное жилище, целое крыло дома. Почему надо обязательно уходить в чужой дом?

Пенелопа нахмурилась.

– Потому что я хочу вырасти, мама.

И началась Великая Ссора. Хлоя прилагала титанические усилия, чтобы замять разразившийся скандал, но Пенелопа была бескомпромиссна, а миссис Чимниз – истерична, так что все затянулось до полудня. Кончилось все тем, что Пенни, красная от ярости, в течение десяти минут собрала два чемодана и всучила их озадаченному Эду, а Шейла закрылась у себя в комнате и задернула шторы. Билли носа не высовывал, так что Хлоя постояла несколько минут посреди опустевшего сада, затем пожала плечами и отправилась разбирать свой гардероб. Нужно было готовиться к завтрашнему выходу на работу.

Она гладила строгую черную юбку, когда Билли абсолютно бесшумно – что было удивительно при его росте и весе – спустился вниз и просунул голову в дверь.

– Дом напоминает морг. Тихо и прохладно. Где мама?

– У себя в комнате.

– А, понимаю. Приступ материнской любви прошел.

– Тебе уже стыдно, Билли Чимниз. Пенелопа ушла из дома, мама отдыхает в спальне. А ты готовишься к экзаменам.

– Готовлюсь? Да, готовлюсь. Есть чего-нибудь в холодильнике? Я очень хочу есть.

– Пожарь тосты. Или подожди, когда я закончу. Сделаем омлет.

– Я – растущий организм. Я не могу питаться одним омлетом.

Хлоя сдалась. Денег было мало, можно сказать, совсем не было, но что же делать, если в доме растущий организм таких размеров.

– Закажи что-нибудь сам.

– Клево! Хло, ты прелесть. А что мы будем? Индийская кухня? Китайская? Итальянская?

– Все, что угодно, но только не пиццу. Меня уже тошнит от нее. И спроси маму, что будет она, прежде чем сделать заказ.

Хлоя закончила с глажкой и повесила юбку и блузку на распялку. Как удачно, что Пенни именно сегодня в очередной раз ушла из дома. Вещи Билли в утюге сроду не нуждались, ну а мама… Все труднее становилось уговорить ее одеваться подобающим образом. Шейла Чимниз совершенно не обращала внимания на то, что растянутые футболки в ее возрасте не следует надевать, когда едешь, например, в гости.

Билли заказал утку по-пекински, жареную картошку, салаты из спаржи и порея, пирожки с печенью и морскую капусту. Хлоя фыркнула и шлепнула братца по могучим плечам, а он в ответ легко подхватил ее на руки и крутанул по кухне.

– Отпусти меня, малютка! Помнешь костюмчик.

– Собираешься произвести впечатление?

– Я была несколько груба с будущим боссом. Надо загладить вину. Я хочу, чтобы при виде меня он понял, что ему достался айсберг с могучим интеллектом. Белый верх, черный низ…

– Хотя бы пуговку расстегни. Лучше две.

– Маленькое чудовище!

– Да ладно тебе, Хло. Кстати, я тоже подыскал работенку на лето.

– Отлично. Какую же?

Билли наотрез отказался рассказывать. Он только загадочно заводил глаза к потолку и мотал головой. Хлоя заменила ему мать достаточно давно, чтобы знать, как с этим справиться. Она просто перестала спрашивать.

Немного погодя, ставя тарелки в духовку, чтобы согреть их перед обедом, Хлоя окликнула брата:

– Билли? Это правда, что сейчас все девчонки живут со своими бойфрендами?

Билли вскинулся над телепрограммой. Уши его слегка порозовели.

– Что тебе сказала Люси?

– Я не про тебя, балда! Я вообще.

– Вообще да. Если хотят переехать к парню – переезжают. Жаль Фила. Ирис не горит желанием ехать с ним в Штаты. Кстати, она так и живет в той квартире, которую вы делили?

Хлоя грустно кивнула. В той квартире они с Ирис успели прожить несколько месяцев после окончания университета, но потом стало ясно, что Пенелопе и Билли нужен кто-то, более заботливый и внимательный, чем их мать. Пришлось вернуться.

Вряд ли в ближайшее время Хлоя сможет вырваться из дома. Если вообще сможет. У нее же нет бойфренда, с которым можно пожить перед свадьбой.

Утро понедельника было ранним, но бодрым. Хлоя всегда легко вставала, а уж в предвкушении новой работы – тем более.

Сегодня она продемонстрирует Крису Лэнгтону, что в ее лице он обрел истинное сокровище. Когда контракт закончится, он будет рыдать, стоя на коленях, и умолять ее остаться, но она только холодно кивнет и поблагодарит, а затем уйдет, а Крис Лэнгтон вырвет все волосы на своей глупой голове и станет отшельником. Фирму, конечно, закроет. Разве сможет он работать в ней после ухода Хлои Чимниз? Абсолютно невозможно.

Серебристо-кремовое великолепие «Лэнгтон Коммьюникейшн» несколько поубавило самомнения, а уж блондинка с трехметровыми ногами и стоящей почти вертикально грудью, на которой висела карточка «Менеджер по персоналу», и вовсе показала мастер-класс, как должен выглядеть айсберг. Она долго и подозрительно изучала бумаги, потом задумчиво рассматривала саму Хлою, потом с явным сомнением на лице говорила с кем-то вполголоса по телефону… Наконец, с видимым неудовольствием, ледяная блондинка приступила непосредственно к собеседованию с новым работником.

– Вы уверены, что справитесь с работой, которая вам предстоит?

Хлоя излучала кротость и терпение.

– Потому меня и прислало агентство «Грант».

– А почему они выбрали именно вас?

– Видимо, озарение. Божий промысел.

К счастью, в этот момент зазвонил телефон, и у блондинки не осталось времени на осмысление сарказма, если она вообще его заметила. Бросив в трубку несколько коротких фраз, она вновь повернулась к Хлое.

– Скажите, Хлоя, вы когда-нибудь работали в пиаровской фирме?

– Нет.

– Что ж, это не главное. Вам повезло, что вы попали именно к нам. Для того, чтобы узнать, как делается пиар, лучше всего посмотреть, как работает Крис Лэнгтон, наш шеф. Вы будете сопровождать его на переговорах. Мистер Лэнгтон очень образованный человек и прекрасный руководитель.

Хлоя припомнила высокого наглеца с темным лицом, легкий шелк его рубашки, оливковую кожу… Образованный, говорите?

Блондинка сочла, что вступительная часть на этом закончена, и повлекла Хлою по коридору так стремительно, что, казалось, ее каблуки просто летят над полом.

Вокруг сновали люди, все были молоды, хорошо одеты, симпатичны, все здоровались друг с другом, довольно приветливо кивали и Хлое, а сама она медленно погружалась в пучины паники.

Не слишком ли высоко она себя оценила? Что ей здесь надо? Ее строгая черная юбка рядом со стильными нарядами других женщин выглядела униформой детского дома, а обрывки разговоров, долетавших до Хлои, казались иностранной речью, Может, она умная только для Пенни и Билли?

Хлоя попыталась на ходу поговорить с блондинкой.

– У вашего шефа сложный характер?

– Кто знает…

– Как это?

– Знаете, был такой фильм. Мы его раскручивали, кстати. «Ледяной Вулкан». Так вот, с тех пор девчонки его так и зовут.

Блондинка неожиданно остановилась и посмотрела на несколько озадаченное лицо Хлои, а затем улыбнулась на удивление дружелюбно.

– Да не переживайте вы! Крис нормальный парень. Просто, когда он злится, то становится убийственно тихим и холодным, вежливым и спокойным, а у вас мурашки по спине идут. А вот после, когда он взрывается…

Хлоя поежилась.

– И часто он… взрывается?

– Вообще-то нет. Но уж если взорвется, вы это ни с чем не перепутаете. Один раз увидишь, на всю жизнь запомнишь.

– О!

– Не бойтесь. Может, при вас этого вообще не случится. Пошли, я вам покажу, где у нас отдел срочных переговоров.

Отдел Хлою не особенно впечатлил, главным образом потому, что она понятия не имела, кто все эти знаменитости, чьими фотографиями увешаны стены. Кроме ослепительных дам и мужчин в шикарных костюмах было много снимков спортсменов. Блондинка сочла нужным пояснить:

– Крис был известным спортсменом. Вообще-то жаль, что вы не узнали о нем побольше заранее.

Я узнала. Я с ним виделась два дня назад, и тогда он смотрел на меня, как на рабыню, которую ему не слишком хочется покупать.

– Действительно, жаль.

– Ничего. Мы сейчас напряжем Поппи, и если Криса еще нет, она вам даст почитать материалы о нем. Ну вот, это ваша епархия. Здесь пишущая машинка, бумага, ксерокс, факс, телефоны, всякая нужная ерунда, море ненужной… это туалет, душ, комнатка для отдыха, бар, а вот здесь кухня. Кофеварка… впрочем, что это я. Вы и сами видите.

Хлоя преисполнилась к блондинке искренней благодарностью. Если бы ей не успели сказать, что ЭТО – кофеварка, она бы нипочем не притронулась к серебристому межпланетному кораблю, стоявшему на стерильно чистом столике у окна. Было бы кощунством предполагать, что в ЭТОМ можно варить кофе.

Блондинка распахнула матовые стеклянные двери, и Хлоя оказалась в экваториальном лесу. Душный, влажный воздух, лианы, пальмы, невиданной красоты и размеров цветы. Маленький рай.

Повинуясь безотчетному инстинкту, Хлоя неожиданно спросила:

– Здесь есть пауки?

– Что? Никогда не думала об этом.

– Думаю, есть. Я ненавижу пауков.

– Не волнуйтесь, здесь вам придется бывать нечасто. Это личная территория Криса Лэнгтона. Без специального разрешения вам сюда не попасть. О, вот и она!

В первый момент Хлоя решила, что блондинка так обрадовалась большой финиковой пальме, на которую смотрела, но секундой позже из-за пальмы выплыла еще одна блондинка, и Хлоя поняла, что это и есть Поппи. С первого взгляда стало ясно, что Блондинки Номер Один и Два не переносят друг друга на дух.

– Привет, Поппи.

– Привет, Сара. Я складывала брошюры и не слышала, как вы вошли.

– Это девушка из агентства. Я тебе говорила. Хлоя Чимниз. Все материалы я подготовила, но ты должна показать, где она будет работать.

Хлою всегда поражало, как много яда можно вложить в совершенно невинные фразы. От дозы, запущенной Сарой, мог скончаться батальон королевских гвардейцев. Впрочем, взгляд Поппи с легкостью избавился бы от их трупов при помощи мгновенной кремации.

– Я, честно говоря, не в курсе. Если речь идет о подготовке доклада, то я и сама могла бы подобрать материалы…

– Но Крис предпочел обратиться к Ирис Грант. Кстати, он уже на месте?

– Нет.

– А, так ты пока подрабатываешь райской птичкой?

Глаза Поппи опасно сузились, Сара ответила ей невиннейшей улыбкой, и Хлоя подумала, что «Война Блондинок» – это, пожалуй, покруче «Звездных Войн».

– Сара Монро, я не собираюсь обсуждать с тобой распоряжения моего шефа, так что перестань ехидничать. Если не знаешь, что тебе делать с этой барышней, оставь ее мне и отправляйся на рабочее место. Держу пари, с твоей скоростью печатания у тебя накопилась масса бумажек.

Сара временно признала свое поражение. Видимо, битва носила затяжной и маневренный характер. Она кивнула и повернулась к Хлое.

– Что ж, счастливо оставаться. Захотите поболтать – я на втором этаже.

– Спасибо, мисс Монро.

Хлоя свято соблюдала Правила Работы В Женском Коллективе. Новенькая должна быть вежлива со всеми без исключения.

Поппи взяла бразды правления в свои руки.

– Крис вам сам все покажет и расскажет.

– Спасибо, Поппи.

Правило номер два. Не принимайте НИЧЬЮ сторону.

После ухода Сары Хлоя почувствовала себя так, словно лишилась лучшей подруги. Поппи смерила ее откровенно подозрительным взглядом и недовольно поинтересовалась:

– И в чем же вы так преуспели, что агентство мисс Грант порекомендовало именно вас?

Правило номер три. Не знаешь, что отвечать, ссылайся на полученные ранее распоряжения.

– Я, честно говоря, не работала в больших фирмах по пиару, так что хотела бы, пока есть время, узнать побольше о «Лэнгтон Коммьюникейшн» и вашем шефе.

– О, это нетрудно. Только, боюсь, вам времени не хватит все прочитать. За мной, коллега!

Хлоя пошла за Поппи сквозь маленькие джунгли, инстинктивно сторонясь широких мясистых листьев неизвестного растения. Судя по их внешнему виду, они не прочь были подзакусить человечинкой.