Текст книги "Виражи любви"

Автор книги: Глория Беннетт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 10 страниц)

– Да черт с ними. Лучше скажи, как сама-то? Я слышал, ты теперь свободная женщина? Кстати, я тоже свободен. Эмма меня бросила. Может быть, мы соединим наши одиночества? По-моему, мы хорошая пара…

– Джим, что ты несешь?! С какого небоскреба ты свалился?! Я так долго видела тебя рядом с Эммой, что просто не могу представить себя в ее роли. Это как-то… ну, в этом что-то есть не респектабельное…

– Ой, ой, я сейчас умру… Какие слова! Вуди Аллен женился на своей падчерице, а Чарлз Диккенс жил с тремя сестрами одновременно. Примеров сотни. И, знаешь, как-то все обошлось, молния никого не поразила. А тут… Ты на самом деле такая правильная? Или ты уже не одна?

– Джим, есть вещи, через которые я не могу переступить… Если тебе это непонятно, то разыграем вторую версию. Я не одна. Более того, мы уже живем вместе в одном доме. Так что ты опоздал. А Эмма тебе сама об этом сказала? О своем решении?

– Нет, сначала она прислала гонца в лице одной юной особы. Ты, наверно, в курсе. Я только посмеялся. Потом она позвонила мне и сказала, что хочет забрать какие-то вещи. Я сказал: о-кей. И спросил: «Ты от меня уходишь, крошка?» Она ответила: «Ну да, сколько можно тянуть». Я сказал: «У меня утром убирается женщина. Приезжай до двенадцати и все забери. Зачем нам видеться? Я не люблю прощальных ужинов». Вот так все и произошло. Пяти лет как не бывало… Или шести, кажется.

– Ты страдаешь? Но ведь ты сам этого хотел. Ты бы никогда на ней не женился.

– Откуда ты знаешь? Я сам этого не знаю. Много раз я хотел сказать: выходи за меня. Но каждый раз что-то такое происходило и слова застревали у меня в горле. Она что-то делала такое, что мне вдруг становилось не по себе и я молчал.

– Что может сделать женщина такого особенного?

– Я уже не помню. Но как-то не получалось. Не было чувства, что это так необходимо для меня. Она была немного… скучновата. Особенно в последнее время. Я начал ей изменять. Сама понимаешь, когда такое начинается, уже все идет под откос.

– Она была грустная из-за твоей нерешительности. Может быть, это к лучшему? А если тебе сделать ей предложение? Все еще можно поправить.

– Я не хочу. В первый момент я почувствовал облегчение, потом разозлился. Потом погрустил. А потом переспал с одной знойной девочкой и успокоился. Мужчины умеют утешаться. Ладно, а кто твой избранник? Какой-нибудь сенатор? Метишь в первые леди? А? Признайся?

– Ты будешь удивлен, но до встречи со мной мой избранник был рокером и шил костюмы для рок-певцов. Он намного моложе меня и красавец каких мало! Теперь он работает в крупной финансовой корпорации, получает сто тысяч в год и ходит в галстуке от «Эрмес». Он окончил Гарвард, но не спешил устраиваться на работу по специальности. Перепробовал кучу профессий. Даже работал каскадером. А теперь вот делает блестящую карьеру. Причем все это без какой-либо помощи. Он одаренный человек: за что ни возьмется, все ему удается. И, хотя он меня моложе на… много лет, иногда мне кажется, что он мудрее и опытнее меня.

– Из твоих слов я понял, что ты по уши влюблена. И совсем не в его мудрость или успехи в карьере, а в его молодое тело и кое-что еще. Верно я понял? Я журналист и всех вижу насквозь. Ну что же, рад был с тобой побеседовать. А ты теперь где живешь? Надеюсь, где-нибудь в районе Чиви-Чейс?

– Нет, около Черного университета, но это временно. Когда продадим дом, подберем себе что-нибудь получше.

– С ума сойти. Желаю удачи. – Джим расплатился и вышел.

Рейчел не могла отделаться от неприятного осадка. Особенно после его последних фраз, так резко отличавшихся от общего тона их беседы.

И чего я с ним разоткровенничалась? Словно он притворялся, а когда узнал все, что ему нужно, сразу перестал. Эти журналисты умеют выуживать информацию. Никогда не надо встречаться с ними после суда, когда ты устала и с трудом себя контролируешь. Ладно, что я ему сказала такого? Забудем. В это время зазвонил ее мобильник. Она посмотрела на табло: номер был незнакомый. Может быть, новый клиент? Это никогда не помешает. Она нажала на кнопку:

– Алло?

– Леди Бевис? Простите, это Мэтью Олден. Мы могли бы встретиться и поговорить с вами?

– Конечно, можно даже сейчас. Я в Рослине.

– Тогда встретимся в районе Джорджтауна через двадцать минут. На Висконсин-авеню есть японский ресторан. Там можно посидеть в отдельном кабинете. Вы не против?

– Там не всегда бывают свободные места.

– Тогда выберем что-нибудь другое. Встретимся возле ресторана.

Этому-то что надо? Если бы речь шла об успеваемости Дженнифер, меня бы вызвали в деканат. Наверно, хочет спросить про Эмму. Мне везет сегодня. Сначала меня пытал ее бывший друг, теперь новый. Сладкое бремя дружбы.

В ресторане «Японская гостиница» места в это время дня как раз были. Профессор Олден был очень предупредителен, хотя какая-то неловкость в его поведении чувствовалась.

Рейчел отметила его моложавость и обаяние.

Дженнифер можно понять. Он душка. Хотя Мишель правильно угадал – что-то занудное в нем присутствует. Впрочем, все преподаватели этим грешат. Рейчел только сейчас поняла, что проголодалась, и заказала ассорти из суши и безалкогольное пиво. Олден взял сушими и холодный зеленый чай.

Рейчел выжидательно посмотрела на Олдена. Он вздохнул.

– Прошу прощения, что вызвал вас так неожиданно. Но Дженнифер перестала ходить на мои лекции. И я не могу поставить ей оценку. А если у нее не будет оценки, то она не получит стипендии. А, как я узнал, это очень важно для вас. Скажите ей, пускай просто сидит в аудитории, чтобы ее видели другие студенты. Понимаете, ей уже поздно менять курс, так что пускай дослушает мой курс до конца. Я поставлю ей «отлично» за экзамен, но, если она будет пропускать занятия, обязательно кто-нибудь сообщит об этом и отметку опротестуют. Хорошо бы достать какую-нибудь справку, что у нее в это время были какие-нибудь лечебные процедуры. Или давайте я объявлю, что она делает для меня работу в архиве.

– Почему вы хотите нам помочь, профессор?

– Во-первых, меня попросила ваша подруга Эмма. Во-вторых, я чувствую себя отчасти виноватым. Мне кажется, Дженнифер была влюблена в меня. Я клянусь вам, что сделал все возможное, чтобы не ранить ее и в то же время не давать ей надежд. Но, наверно, я что-то не учел. У меня самого был жуткий кризис. Умерла жена через три года после катастрофы и комы. Я как-то… в общем, наверно, я где-то что-то упустил. Давайте вместе поможем Дженнифер пережить это.

– Я говорила с ней. Мне казалось, что она все поняла. Извините, профессор. Не стоит подтасовывать факты. Я не могу этого допустить. Поставьте ей ту оценку, которую она заслуживает. Я думаю, мы сможем оплатить ее курс в этом году.

– Леди Бевис! Дженнифер очень способная девушка. Не нужно делать опрометчивых заявлений. Я хочу помочь ей.

– Я вам очень благодарна. Я с ней поговорю. Просто я известный адвокат. У меня есть враги. И моя репутация должна быть безукоризненной. Если просочатся слухи, что я где-то нарушила закон, дала взятку и так далее, моей карьере конец.

– Речь не идет о нарушении закона. Я готов поставить ей «отлично» – она это заслужила. Но пускай она ходит на занятия. Но если ей это тяжело, то можно что-то придумать.

– Ничего не надо придумывать. Если не будет ходить, значит, так тому и быть. Но я поговорю с ней. Постараюсь вправить ей мозги. Спасибо вам, профессор.

Рейчел возвращалась домой в подавленном настроении. Сначала ей нахамила подзащитная, потом не вовремя потянул за язык Джим и тоже нахамил напоследок. А под занавес новости о Дженнифер. Эмма просит профессора поставить Дженнифер фиктивную отметку! Он знает от Эммы об их семейных трудностях! Как эти бабы болтливы! Сама Рейчел никогда не рассказывала секреты своих подруг в постели. Но неужели надо предупреждать всех: это секрет, а это – нет? Или вообще все скрывать от подруг? И все-таки этот профессор очень милый. Хорошо бы у них с Эммой что-то получилось. Джим просто злодей из сказки рядом с ним. А Дженнифер дурища! Надо остыть, посоветоваться с Мишелем, а потом поговорить с дочкой.

Когда Рейчел простилась с Олденом, было около пяти. Мишель обычно возвращался домой в половине восьмого. Рейчел решила приготовить ужин сама, для чего заехала в ближайший магазин и купила зеленый салат, авокадо, свинину и сладкий перец, а на гарнир – разноцветную пасту. Подъезжая к дому, она с удивлением заметила припаркованный зеленый «фольксваген», прозванный в народе жуком. Он стоял прямо возле входа в дом. Рейчел решила, что к соседу приехали гости, и, поставив на землю пакеты, стала открывать дверь своим ключом. Она распахнула дверь, закинула на диван сумку и, подхватив в две руки два пакета, вошла в дом. Но вдруг ей показалось, что дома кто-то есть. Она поставила пакеты на кухонный стол. Ей опять показалось, что в кухне что-то изменилось. Она уходила из дома последней, и у нее была привычка всегда мыть после завтрака посуду и убирать все в шкафы и холодильник. Теперь же в раковине лежала грязная тарелка и стояла чашка. Около плиты валялись использованные чайные пакетики, хотя Рейчел всегда заваривала чай в чайнике, и даже Мишель перестал ими пользоваться. Рейчел быстро вышла в гостиную и тут только увидела сидящую на диване белокурую девушку с журналом на коленях. Девушка спокойно перелистнула журнал и только потом взглянула на онемевшую Рейчел.

– Простите, вы приходите сюда убираться? – спокойно спросила девица. – Можете начинать, я вам не помешаю. – И она снова углубилась в журнал.

Рейчел сразу оценила степень ее стервозности. В своем деловом костюме за полторы тысячи долларов и туфлях на каблуках фирмы «Бали» Рейчел меньше всего была похожа на уборщицу.

– Простите, – сказала Рейчел, – вы уверены, что попали сюда не по ошибке?

– Абсолютно уверена, мэм, – ответила девица, не отводя глаз от журнала. – Это ведь дом Майкла Хантера? Не так ли? А я его подруга, и у меня есть ключи от его дома. Вы хотите сказать, что вы не прислуга? Тогда, наверно, вы его тетя из Висконсина? Так? Ведь его мама умерла, насколько мне известно. Тогда извините, что я не представилась. Мей Бартон. А вас как зовут?

– Скажите, Мей… – проигнорировав вопрос, начала Рейчел, – Майкл пригласил вас сегодня в гости или вы приехали по собственному желанию? Я живу здесь уже третий месяц и ни о какой Мей не слышала.

– Мы были в ссоре. А теперь я решила помириться. Думаю, Майкл не будет против, ведь он так звал меня назад… Я решила сделать ему сюрприз. И, кстати, я оставила в грязном белье свою ночную рубашку. Вы ее еще не постирали? А то мне не в чем будет спать сегодня.

– Придется позвонить Майклу. Возможно, он знает, где ваша ночная рубашка. – Рейчел была в ярости и совершенно не знала, что надо делать в таком случае. Интуиция ей подсказывала, что девица явно блефует и Мишель тут ни при чем. Но почему у нее ключи от дома? И почему Мишель не предупредил об этом Рейчел? Она набрала его мобильный номер.

– Рейчел, я сейчас не могу говорить, через полчаса я освобожусь и сразу домой…

– Подожди, тут некая Мей Бартон. Она…

– Что она там делает? Зачем ты ее впустила?

– У нее ключи…

– О черт, это же ключи Энди! Я забыл. Что ей надо?

– Она хочет ночевать здесь и спрашивает, где ее ночная рубашка.

– Гони ее в шею, она сумасшедшая! Я не могу говорить, я у шефа в кабинете. Перезвоню.

Рейчел посмотрела на Мей.

– Мне очень жаль, но Майкл велел гнать вас в шею. А еще выразил сомнение в вашей адекватности. Так что рубашку мы вам пришлем по почте.

Мей отбросила журнал и вскочила.

– Ты стерва, ты все врешь! Влезла в постель к парню и думаешь, он будет долго любоваться твоими отцветающими прелестями? Я отлично знаю, кто ты. Адвокат с сомнительными приемами защиты. А в жизни ты еще и покупаешь себе молодых любовников. Хороший материал для свежего номера нашей газеты. Жаль, у меня нет с собой фотоаппарата. Хотя, если я позвоню, будет и телекамера. Ну попробуй, выкини меня отсюда! Попробуй! Может, подеремся?

Рейчел молча поднялась наверх в спальню. Ее всю трясло. Она бы с удовольствием уехала из дома, но как оставить тут эту девицу?! Она может поджечь дом или еще чего-нибудь натворить в отместку. Очень приятный день мне сегодня выдался. Просто сговорились все. Звонить в полицию нельзя. Это могут раздуть в жуткий скандал. Кажется, Мишель говорил, что его бывшая журналистка. Может быть, она работает вместе с Джимом? Какой же Вашингтон маленький город. Внизу хлопнула дверь. Кажется, пришел Мишель. Он быстро взбежал наверх и заглянул в спальню.

– Спокойно, беби, это недоразумение. Сейчас все образуется. – Он прошел в кабинет и что-то начал вытаскивать из шкафов. Потом побежал вниз.

Рейчел хотела послушать, о чем они говорят, но от волнения словно оглохла. Наконец она вышла на лестницу. Мишель стоял у распахнутой двери и кричал в нее:

– И на сто метров не приближайся к моему дому, поняла? А Энди пускай снимает отель. И тебе за это скажет спасибо! – Он захлопнул дверь и посмотрел снизу на Рейчел. – Убей меня нежно, это моя вина. У ее брата больной ребенок, и они раз в год приезжают наблюдаться в Хопкинский госпиталь. Останавливались у меня, благо я жил один. Поэтому я отдал ее брату ключи. А он, естественно, не возит их с собой в Западную Виргинию, а оставляет у Мей. Я думал, она порядочная девушка. Знаешь, обычно приличные люди, расставаясь, остаются друзьями. Она ушла от меня к другому парню. Я особо не горевал, потому что порядком устал от нее и наши отношения давно исчерпали себя. Последнее время мы даже не перезванивались. Я даже не знаю, что ей сегодня взбрело в голову. Может, у нее месячные? – Мишель взбежал на лестницу и обнял Рейчел. – Ну все, забудь. Я ее прогнал, отнял ключи и сказал, что мы не друзья больше. А если она сюда сунется, я позвоню в полицию и ее арестуют. Она тебе что-то сказала? Ты такая бледная, птичка моя, вся дрожишь. Я оказался заложником своего простодушия.

Рейчел разрыдалась.

– У меня сегодня ужасный день. Суд, потом у Дженнифер проблемы, ей могут не дать стипендию. А на десерт визит дамы.

– Обещаю тебе прекрасный вечер и замечательную ночь. Ты выиграла дело, разумеется?

– Лучше бы я его проиграла. Эта дрянь меня оскорбила на прощание. Я, видите ли, спасла ее от пожизненного заключения недостаточно респектабельно. А наша Дженнифер перестала ходить на занятия. Я не знаю, что делать? Дом никак не продается… Тупик.

– Перестань. Все не так страшно. Я все-таки склонен думать, что эта Мэри грохнула родителей, а ее любовник был соучастником. Мамаша их прикрывала. Она все разыграла, в том числе и оскорбленную невинность. Второй раз не берись ее защищать.

– Мишель, в тебе умер автор детективов. В жизни все намного проще.

– О Дженнифер тоже не переживай. Неужели мы не в состоянии оплатить следующий семестр? Кстати, меня повысили по службе, со всеми вытекающими из этого финансовыми последствиями. Не грусти. Знаешь, что я подумал… Это ужасно, что тебе пришлось пережить с этой истеричкой Мей… Давай лучше поженимся. Тогда нам никто не будет страшен.

Рейчел не верила своим ушам.

– Не говори глупости, – машинально ответила она, но вдруг поймала себя на мысли, что ей это приятно. Хотя она, конечно, никогда не согласится на это.

– Почему ты так говоришь? Я могу обидеться. Я для тебя недостаточно хорош? Или все дело в разнице лет? Отвечай!

– Ты как-то очень скоро все решил. Нужно время. И потом, да, меня пугает наша разница в возрасте. Через десять лет мне будет за пятьдесят, а тебе не будет и сорока. И потом… ты захочешь ребенка, молодую жену. А что делать мне, старой и никому уже не нужной?

– Чушь собачья! Когда ты кончаешь, тебе на вид не больше шестнадцати. Я давно это заметил. Так бывает у всех женщин во время оргазма. Поэтому мужья любят своих жен до старости. Они всегда видят их юными в постели и не замечают морщин. Сейчас все изменилось. Нельзя понять, кому сколько лет. Если тебя это будет напрягать, можешь сделать себе пластику, ну что хочешь. Хотя я думаю, что и без этого ты будешь классно выглядеть. Честно говоря, я настроен на карьеру, потому что все эти годы валял дурака. А карьера и ребенок трудно совместимы. И у нас есть Дженнифер. Она выйдет замуж, родит, и мы к тому времени созреем для ребенка. Будем нянчить беби нашей Дженни. Мне так хорошо с тобой, что я не хочу тебя ни с кем делить.

– Я сейчас плохо соображаю. Дай мне время, ладно?

Ужин они заказали по телефону, у Рейчел просто не было сил что-то готовить. Но на объятия и поцелуи силы почему-то нашлись. Погружаясь в мир наслаждения, Рейчел вдруг на секунду вспомнила этот вечер и подумала: а ведь я хотела уйти из-за этой Мей. Какой ужас! Я бы бродила по улицам и плакала. И ничего этого бы не было. Как хорошо, что все обошлось! А Мишель вдруг прошептал ей в ухо:

– Я так испугался, что ты уйдешь. Я даже не помню, что сказал Мей, но она очень быстро сбежала, даже не стала оправдываться. И ключи отдала сразу. Не уходи от меня, слышишь. Что бы ни случилось! Любимая…

На другой день Рейчел собиралась заехать в контору к двум часам – на это время была назначена встреча с клиентом. Проводив рано утром Мишеля на службу, она хотела еще немного поспать, но мысли о дочери не дали ей сомкнуть глаз. Она вспомнила, как бабушка часто любила повторять народную мудрость о маленьких детях, которые не дают спать, и больших, из-за которых не уснешь сама. Младший бабушкин сын служил на флоте, и весь их дом жил от одной утренней почты до другой. Рейчел вышла заодно проверить почтовый ящик и обнаружила конверт от Мэри Роджерс. Неужели чек прислала? – радостно подумала Рейчел, вскрыла конверт и не поверила своим глазам: там лежал чек на сто тысяч долларов, вложенный в открытку с надписью «Спасибо!». Господи, кажется, забрезжил свет в конце туннеля. Ура и спасибо! Однако надо проверить: вдруг чек недействителен? Начав когда-то практику никому не известным адвокатом и обслуживая первое время всякий сброд, Рейчел хорошо знала все эти банковские хитрости. Можно, конечно, отнести чек сразу в свой банк, на его проверку уйдет три-пять дней. Если он окажется недействительным, начисления тут же уплывут со счета, да тебя еще и оштрафуют. Но если поехать в банк, обозначенный на чеке клиента, и попросить там проверить соответствие денег на счете сумме на чеке, то ответ можно получить сразу. Недолго думая, Рейчел сорвалась в ближайший Сити-банк.

– Все верно, – подтвердила ей банковская служащая. – Счета мисс Роджерс функционируют, но вы же не будете брать наличными такую сумму?

– Разумеется, нет, – весело ответила Рейчел.

Теперь можно было спокойно ехать в свой банк. Но она вдруг решила навестить Дженнифер, благо находилась рядом с ее университетом. Она позвонила дочери – та еще была в постели.

– Быстренько вставай, позавтракаем вместе. Я тоже ничего не ела с утра.

Через полчаса они уже сидели в одном из многочисленных кафе Джорджтаунского торгового центра.

Рейчел поделилась с дочерью своей финансовой новостью и приступила к более деликатной теме:

– Итак, даже если ты не получишь стипендии, мы можем заплатить за курс. Но хотелось бы эти деньги потратить на что-нибудь другое: на твой гардероб, поездку за границу или внести их первоначальным взносом за новый дом. Дженни, что случилось? Я думала, ты успокоилась и забыла своего Олдена…

– Как я могу забыть про него, когда он каждый день маячит у меня перед глазами. Можешь меня зарезать, но я не буду ходить на его лекции! И вообще, я разочаровалась в русской литературе. От нее одни неприятности! Все русские героини несчастны в любви. Поэтому и мне так не везет!

– Смешная девочка! А что говорить о шекспировских героинях? Русских хоть оставляют в живых…

– Ага, Анну Каренину, например.

– Но ее не душат, как Дездемону, она не сходит с ума, как Офелия.

– Да, да, а как там Настасья Филипповна? Истеричка, зарезанная таким же психопатом, я уж не говорю о главном герое.

– Нет, ты все упрощаешь. Не все русские героини несчастны. Вот к примеру…

– Ну, ну… Кто же?

– Пожалуйста! Наташа Ростова!

– Да ей крупно повезло – сначала ее соблазнил один подонок, потом бросил жених, а когда они встретились и помирились, он умер. И в конце концов она вышла замуж за толстого глупого Пьера и сама стала толстой и глупой самкой! Я не хочу такого счастья. Теперь я хожу слушать лекции по эсхатологии, я вообще хочу перейти на богословский факультет.

– Господи, только в монашки не постригайся! Ты случайно не собираешься принять католичество?

– Почему бы и нет? Я же учусь в университете, основанном иезуитами…

– Нет, это что-то не то. Дай подумать, я тоже кое-что читала, а уж Толстой мой любимый писатель. Во-первых, Пьер Безухов не толстый и не глупый. Он умный тонкий человек и великолепный любовник!

– С чего ты взяла? Ему изменяла первая жена, значит, у них были проблемы.

–Нет, нет, я помню, он кому-то говорит, что женщины его слабость. А измены… Просто тот брак был без любви.

– Опять любовь! Я не верю! Я не хочу ничего знать про любовь и выдуманных героев! Все писатели – ужасные люди, они пьют, играют в азартные игры, изменяют своим женам. А я должна все это читать? Сейчас меня интересует только конец света и…

– У тебя в голове конец света! Олден готов поставить тебе «отлично», только появись один раз у него на лекции. До конца курса осталось совсем чуть-чуть. А потом можешь заниматься чем хочешь. Мать Тереза! Кстати, почему бы тебе в таком случае не начать помогать бедным и больным? Иди работать в детский онкологический госпиталь по вечерам. Это тебя отрезвит. Кстати, та же Наташа Ростова, которую ты невзлюбила, спаслась тем же – ухаживала за убитой горем матерью. Литература не всегда лжет, чему-то и учит.

– Пожалуй, ты права. У нас висит объявление – требуются добровольцы. Я так и сделаю.

– Я приветствую это. Когда ты столкнешься с настоящим горем, твоя любовная драма покажется тебе счастливым мгновением. Ладно, давай возьмем какой-нибудь убойный десерт и станем толстыми, добрыми и счастливыми!

Расставшись с матерью, Дженнифер пошла в университет. Меня никто не может понять! – думала она с тоской. Им кажется, что мои страдания это так, ерунда. А вот когда у них что-то происходит… Я отлично помню, какой мама приехала из Калифорнии. А она уже забыла. Конечно, когда ты спишь с таким, как Мишель, можно любить не только Толстого, но и бен Ладена. Счастье делает человека слепым и бесчувственным. Она остановилась возле доски объявлений и вписала свое имя в список добровольцев для работы в госпитале. К ней подошел Лайл.

– Привет, давно тебя не видел. Я тоже записался. Давай попросимся в одну смену?

– А ты зачем? Играй лучше в свой волейбол.

– Вообще-то я играю в теннис. Говорят, когда ухаживаешь за кем-то, это лечит сердечные, раны.

– Вы что, сговорились? На что ты намекаешь? – Она резко развернулась и ушла в аудиторию.

Лайл грустно смотрел ей вслед.

– Ни на что. Я о себе говорю.

Но его никто не услышал.

Дженни, какая ты глупая, подумал он. И какая красивая… И как мне тебя добиться? Наверно, я просто обыкновенный неудачник!

Хотя Рейчел так ничего путного и не услышала от дочери, но на душе стало как-то легче. По крайней мере, Дженни не бледная и глаза у нее не мутные, она за обе щеки уплетала шарлотку с яблоками и шоколадным кремом, а при депрессии и склонности к суициду аппетит, кажется, пропадает. Пускай ходит на свою эсхатологию. Господи, меня за миллион не заставишь это изучать! Но все-таки она чему-то учится, а не лижет ЛСД, как сын моего нового клиента. Парень в состоянии полной отключки нечаянно застрелил свою девушку. Он всего лишь хотел прогнать большого паука. И как из всего этого его вытащить? А может, ему лучше в тюрьму лет на десять? Глядишь, вылечится от наркозависимости? А то ведь через год помрет сам.

Весь день Рейчел была занята изучением нового дела. И, хотя оно было весьма проблематичным и вообще-то проигрышным, настроение у нее было приподнятое и боевое. Она так углубилась в работу, что не заметила, как наступил вечер. Ее вернул к действительности телефонный звонок. Звонил Мишель:

– Ты еще долго? Я уже дома и занялся ужином. Давай заканчивай, все будет готово через двадцать минут!

Рейчел радостно захлопнула папку, выключила компьютер. Как это здорово, когда тебя ждут к ужину! Как ни странно, пробок на дороге не было, и она быстро добралась до дому. Мишель смотрел восьмичасовые новости. Увидев Рейчел, он встал и обнял ее.

– Я только переоденусь и приму душ, о-кей?

– Можешь ограничиться только мытьем рук. Знаешь, что Наполеон писал Жозефине из похода?

– Знаю, знаю. Буду через неделю – не мойся. Но я так не могу, от меня сбегут все клиенты.

– Я-то не сбегу, и это главное.

– А ты пока погляди, что у нас есть. – Рейчел положила на стол стотысячный чек и со смехом поднялась наверх. Когда она уже стояла после душа перед зеркалом и вытиралась, услышала громкий крик Мишеля с весьма экспрессивным содержанием. А проще сказать, он заорал «фак ю!» на всю квартиру. Наверно, начались спортивные новости, безмятежно подумала Рейчел и вышла в спальню за любимым голубым кимоно. Когда она спустилась вниз, то увидела, что Мишель как-то странно смотрит на нее, словно собирается что-то сказать и не решается. Рейчел хорошо знала это выражение лица ~ обычно так ее подзащитные раздумывали, говорить правду или нет, одновременно изучая адвоката и подбирая нужные слова.

– Что случилось? – спросила Рейчел. Ее безмятежность улетучилась мгновенно.

– Рейчел, я только что слышал по новостям. В Голливуде зверски убит известный режиссер Ричард Берт. И подозревают его жену и ее любовника – Карла Кристалла. Его арестовали, а она скрылась в неизвестном направлении.

– Этого не может быть! Карл не способен на это. Хотя, если только в наркотическом дыму, но он раньше никогда…

В это время зазвонил телефон. Рейчел молча подняла трубку.

– Рейчел, спаси меня. Это Карл. Вытащи меня отсюда. У меня всего один звонок, и я звоню тебе. Надо дать залог – сто тысяч, я боюсь тюрьмы, пускай меня выпустят, а я потом тебе отдам. Нет, возьми дом себе, все возьми, только спаси меня! Я не убивал, клянусь тебе!

– Карл, не волнуйся, я не могу быть твоим адвокатом, но я приеду, не падай духом!

В трубке послышались гудки.

– Это Карл, – сказала Рейчел.

– Я понял. Тебе нужно ехать?

– Его могут выпустить под залог в сто тысяч.

– Вот и деньги пригодились кстати. Знаешь что, я возьму несколько дней в счет отпуска и поеду с тобой. Ты такая бледная… Черт, наши бывшие всегда портят нам аппетит, нет чтобы позвонить после ужина. А куда делась его мадам?

– Она должна немедленно появиться, если не хочет окончательно запутаться. Странно, когда я узнала об измене Карла, мне очень хотелось пристрелить всех троих. Но кто-то сделал это за меня. Мне даже неловко, что я так думала.

– Не бери в голову. Это Голливуд. Страна больших денег и взвинченных нервов. И то и другое приводит к убийству. Думаю, надо лететь сейчас. Я еще успею застать шефа в хорошем настроении и отпроситься. Обычно он ругается с женой после десяти вечера.

Они прилетели в Лос-Анджелес и остановились в той самой гостинице, где Рейчел переживала свой неожиданный развод. Она нашла визитную карточку офицера полиции Питера Паркера, который вез ее в ту ночь к дому Берта, и позвонила ему. Тот ее сразу вспомнил.

– Да, советник Бевис, лучше бы вы забрали своего мужа оттуда. Мне очень жаль, что так вышло. Вы и вправду считаете его невиновным?

– Питер, можно вас так называть? Мистер Кристалл был мне плохим мужем, но это ничего не значит, он даже мухи убить не может. Однажды у меня началось кровотечение. Так врачи не знали, кому оказывать первую помощь. Карл то и дело падал в обморок при виде крови. Я смогу навестить его в тюрьме? И, кстати, я готова внести залог…

– Ну тогда вы его скоро увидите. Вот вам телефон его адвоката.

На другой день Рейчел встречалась с адвокатом Карла. Элвис Картер, совсем молодой человек, получил это дело по разнарядке, так как денег у Карла не было.

– Первое дело? – понимающе спросила Рейчел.

– Да, и такое сложное… Я надеюсь на вашу помощь, советник Бевис.

– Не волнуйтесь, моим первым делом тоже было убийство. И я его выиграла. И вы выиграете и станете знаменитым. И деньги сами поплывут вам в руки. Но куда исчезла эта дура Брук Дюпон? Кстати, она была разведена с мужем?

– К сожалению, нет. Зато она была беременна… Вопрос: от кого? И вообще, они как-то странно жили. Втроем. Я понимаю, богема и все такое, но присяжные обычные обыватели, и им это трудно понять.

– Мне тоже, хотя я не считаю себя обычной обывательницей. А что говорит Карл?

– Он совершенно растерян и только бормочет: я не виноват, я не виноват. Спасибо, что привезли деньги. Вечером его отпустят. Только куда он поедет? На вилле такое творится! Там было все залито кровью! Сам Берт был привязан к столу, и у него было вынуто сердце! А еще выколоты глаза, отрублены руки и отрезан язык. Экспертизой установлено, что все это сделали, когда он был еще жив. Когда Карла арестовали, его одежда была в крови. Он был в шоке и не мог говорить. В крови обнаружен наркотик, замедляющий реакцию. Слуг в этот вечер на вилле не было. Соседи слышали проезжающие машины, но вы же знаете, какие там расстояния между домами…

– А камеры наблюдения?

– Разбиты вдребезги.

– Значит, у кого-то реакция не была замедленной? И он хорошо замел следы?

– Вы думаете, Брук?

– Сомневаюсь. Зачем ей убивать курицу, несущую золотые яйца? Да еще так экзотично. Она же беременна… Наверно, и не разводилась поэтому, хотела содрать пособие на ребенка.

– А если муж все узнал и решил их выгнать с позором?

– И поэтому позволил привязать себя к столу? Чтобы было легче целоваться на прощание. Такой долгий поцелуй перед сном. Вечным. И язык в придачу – на память. Мне это напоминает нашумевшее убийство на вилле Романа Полански. Бандой Чарлза Менсона. Попробуем отрабатывать эту версию.

Встретившись чуть позже с Рейчел в кафе, Мишель рассказал довольно интересные факты. Он просмотрел в Интернете все интервью с Бертом, и оказалось, что режиссер собирался снимать фильм о секте, совершающей ритуальные убийства. В основу легла история убийства беременной жены Полански, актрисы Шарон Тейт, но, разумеется, видоизмененная, а роль героини он хотел дать своей жене, тоже беременной. А сценарий писал конечно же Карл Кристалл в соавторстве с самим Бертом. Чтобы лучше узнать материал, они вместе знакомились с разными религиозными фанатиками и даже приглашали кого-то в гости. Что касается личной жизни Берта, то он говорил, что для него главнее духовные отношения, чем физические. И он хочет, сняв фильм, удалиться на покой, передав все свои дела жене и верным друзьям. Кроме того, он уже давно интересовался всякими экзотическими ритуалами и не прочь был сам поэкспериментировать в мистическом плане.