Текст книги "Ироническая империя. Риск, шанс и догмы Системы РФ"
Автор книги: Глеб Павловский
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 3 страниц)
Глава 2
Три предрассудка о Системе РФ
§ 1. «Это замаскированный СССР»
Большой транзит СССР—РФ: революция выживания
Система РФ возникла внутри Большого транзита – советско-постсоветского перехода конца 1980-х – начала 1990-х годов, и без этого не могла возникнуть. Но Система не продолжала советскую. Это не ответ на Советский Союз, а глубинная реакция на его либерализацию в горбачевское пятилетие. СССР был искусственным обществом с поддельными статусами, не отвечавшими фактической структуре. Это создавало невыносимую ситуацию для внутреннего развития. Но на неумелую либерализацию советская система ответила извержением аномальных возможностей русско-советского человека, искушенного новым опытом выживания при угрожающих переменах. Вопреки утверждениям, отрыв общества постсоветского транзита от советского прошлого не был поверхностным или слабым. Эта радикальная реакция извлекла de profundis заново переработанный опыт: никаких великих идей! Никакой сильной империи! Никакого политического просвещения, и вообще – никакой политики!
Партнером населения неожиданно стало начальство. При том что имущественная и формальная дистанция между простым населенцем и начальником в Системе РФ глубже, чем в СССР, экзистенциальный разрыв снизился в силу императива выживания. На переходе из СССР в РФ начальнику пришлось выживать, как рядовому советскому человеку. Зато он приобрел власть, какой не имел и не получил бы в СССР, – власть над собственностью и жизнью человека. Населенец РФ и этим доволен. Власть олицетворена, и он верит, что он с ней общается по-человечески «как мужики, и Путин такой же мужик».
Советская конструкция государства была искусственной, и в РФ решили, что можно искусственно выстроить новую Россию. Обеспечив все нужное для жизни на остающейся территории или в международных обменах.
Проектирование субститутов государства в роли средств территориального выживания стало принципом Системы РФ
Система РФ – дитя случайности
Российская Федерация по сей день не имеет критической истории ее тридцатилетия. Не описаны стечения обстоятельств ее генезиса – включая случайность, позволившую ей вообще возникнуть. Зато у немногих «чемпионов выживания» во власти случайность успеха вошла в правило и азартную уверенность в победе.
Важен вопрос образца, в соответствии с которым выстраивали Систему РФ, – был ли он? Кажется, что нет. Ряд случайных статей (а то и мемов – «Ворюги мне милей, чем кровопийцы») приняты были за политический проект в конце СССР. Дискурсивный пунктир оказывал больше влияния на решения, чем рациональные планы. Конституцию РФ сочиняли наскоро, как устав гуманитарной автократии Бориса Ельцина.
Новая Россия не имеет великого текста в ее политическом основании
Не исключено, что Система РФ – то немногое, что вообще можно было выстроить на землях РСФСР в логике централизованной государственности. После переворота 1993 года, отбросив первоидею России как договорной Федерации, «страны стран», антиконфедералистский проект Ельцина привел к антигосударству, развившемуся в современную форму.
От аномальности к фиктивности
Российская Федерация строилась и жила в болезнетворном горизонте упраздненной страны, «правопреемницей» которой хотели быть при невозможности этого в реальности. Она расположена в случайных пределах советской Северной Евразии – руинах недостроенной Сталиным утопии русской городской цивилизации. На чем вообще основана вера, что Республику удалось бы построить здесь без опоры и согласия граждан? Следовало серьезнее отнестись к обстоятельству, что здешнее население – наследники или даже участники неслыханного насилия над социальными институтами и человеческой природой. Это насилие никогда не было вполне признано и искуплено – ему не дали себя искупить.
Страна не раз подходила к радикальной десталинизации и отступала перед этой задачей, дав себя отговорить или остановленная властями. Хрущевско-брежневский период мог стать периодом глубокой десталинизации, тогда еще мирной и солидарной: этого не допустили. Вообразимо ли, что аномальные зверства таких масштабов с участием людей, тогда еще живых, могут быть амнистированы и забыты, задвинуты в сторону как нечто неважное?
Сталинизм был зверской диктатурой развития. Система РФ не диктатура. Это ироничная тирания – театральная реконструкция «державы». Страну, остающуюся лишь сценой, властям незачем развивать
Задача построить государство Россия вне исторического опыта, но с учетом хорошо известных слабостей советских людей породила индустрию фикций – фикций могучих, правдоподобных и временно эффективных. Этим делом занята Система РФ и сейчас.
Переходность эпохи как алиби аномальной власти
Система РФ – это сборка советского с постсоветским внутри «транзита искусственности» обоих. Советский режим репрезентовал себя как государство, созданное революцией, трансфер к коммунизму. Его пафос легальной искусственности переняли постсоветские режимы – заявлениями о «переходности» они поныне отводят любую гуманитарную критику. Приняв в 1990-х слоган «процесс реформ» (термин, не предполагающий ни завершения, ни аудита), кремлевская транзитология стала апологетикой. Придворные Путина твердят, что, пока Россия в пути, тестировать правовые и гуманитарные качества ее государственности преждевременно. Но модель Системы РФ никогда не была переходной и независимо от отведенных ей сроков не трансформируется в гражданскую нацию.
Система предлагает креативную технику использования всего, от сталинизма до демократии, для быстрейшего достижения мелких выгод
От Системы СССР к Системе РФ. Общность поведенческих истоков
Советская система в проекте Сталина строилась как искусственная цивилизация с искусственными «классами», прежде не существовавшими. Так в 1930–1950-е годы создали интеллигенцию с ее подгруппами – советские журналисты, советские инженеры, советские писатели, советские разведчики. Встроенные во власть, все они долго оставались поведенчески бессильными. Говоря об «истоках советского поведения», Кеннан подразумевает поведение Кремля и только, справедливо игнорируя поведение остальных.
Еще в советском самиздате я предсказывал, что новый правящий класс придет из редакций журнала «Мурзилка» и «Огонек», из задних комнат продмагов, из райкомовских инструкторов и столичных мажоров – бесхребетной публики, периферийно функциональной для режима. Тех, кто был верткими советскими маргиналами.
РФ возникла при отказе ее руководителей нести ответственность за прошлые сталинские и советские преступления. Это случилось на пике попыток гуманизации Советского Союза и готовности союзного руководства нести ответственность за прошлое. Процесс был прерван Беловежскими соглашениями и не возобновлялся. Новая государственность сняла с себя ответственность за Союз, сохранив зато регалии, активы и инструменты искусственного общества, которым была учреждена.
О включении РФ в униполярный мир
Взглянем на возникновение РФ как на сумму требований извне к тому, что возникало на месте бывшего СССР.
Искусственное советское государство при попытке стать человечески нормальным моральным и европейским впало в коллапс и было упразднено собственным руководством. Это породило развилку – упразднять ли СССР и как именно? Идеология ликвидации могла быть различной, от реставрационной до неосоветской – все модели обсуждались. Выбрана была модель, основанная на идее соответствия западному эталону как «безальтернативному».
Этот выбор проскакивают, а он важен. Он закреплял догму о либерально-рыночном мейнстриме как единственном мировом эталоне. Однако в центре русской доктрины «единственности Запада» скрыто смешение – меланж консьюмеристски понятых черт азиатского капитализма с теологией провиденциальной правоты США. Объединяла их сталинская идея «железной исторической необходимости», которой должно следовать для успеха прорыва в будущее. Западный эталон пришел к советским людям в единственно известной им форме реванша – возвращения стране потерянной «авангардной мировой роли».
Описав Запад как мир-эталон, Россия обязалась в него «включиться», но только на собственных условиях. Неудачи интеграции отвергали как тотальную катастрофу с возвращением в «мрачное советское прошлое». Все, кто сопротивлялся новому утопическому рывку, – враги демократического народа, агенты коммунистического сатаны.
Включение в Запад диктует стране экстремальную норму существования. Вернуть авангардную роль надо любой ценой, хотят этого граждане РФ или не хотят
Первым развивают аппаратуру включения – способность страны к нему, то есть власть. Власть понимают как шефство над интеграцией РФ в мейнстрим – нечто великое мировое, чему «нет альтернативы». Иного не дано, если мы хотим вернуть России «мировую роль». Это диктует мандат на чрезвычайную власть.
Эталон либеральной западной демократии в РФ обслуживал силовой нажим власти в борьбе за возвращение «мировой роли». Для этого демократам потребовалось свое модернизированное ГПУ.
Модель демодиктатуры Виктора Орбана опровергла догму авторства силовиков в режимах путинского типа. Венгерская тайная полиция не играла никакой роли в становлении антилиберального режима в Будапеште. Зато сам Орбан с удовольствием уличает либеральных врагов в «посткоммунизме» и связях с тайной полицией. (Феномен венгерского режима, возможно, предвещает ту будущую модель постпутинской Системы, которая установится в РФ после ухода «эпонима».)
В РФ номенклатурные и кагэбэшные связи сыграли лишь роль первичной кадровой арматуры, использованной в 2000-е командой Кремля при бетонировании режима. Старые кадры сработали как сети доверия, но не более того. То же касается первого круга друзей («питерских»). Поучаствовав в сборке и консолидации нового Двора, они стали необязательны для его дальнейшего существования. Впрочем, все они уже там и легко не уйдут.
Режим Путина создан не «силовиками и чекистами». В его идейной основе – либеральное двоемыслие политических схем 1990-х: непопулярные реформы, плюс популярная власть как прикрытие, плюс «технологи-внедренцы». Здесь мало идейного либерализма, но таким было мышление либералов ельцинского периода. Изолированной группы, страшащейся быть раздавленной «кровавой революцией» и «красно-коричневыми националистами» (мемы либерального сознания 1990-х). Демократическая элита потребовала политического комфорта – чтобы реформы не требовалось защищать никогда и ни от кого. Рай плюрализма при молчании населения и иммунитете от расследований.
Вокруг этого сложился путинский консенсус десятилетия «нулевых», где со временем управляемая демократия преобразовалась в идеологему «враждебности либералов» государству.
Превращение систем поддержки демократических институтов в блокирующие их системы
Интересно проследить, как протезы ассистирования слабых демократических институтов перерождались в их блокаторы. Хорошо это видно на примере Думы.
Болью демократов 1990-х годов была неспособность провести через Думу «программу радикальных реформ». Ситуация виделась простой: тексты нужных законопроектов готовы, вот они – а «коммунистическая Дума» их блокирует! Сложилась мечта о форсирующем инструменте, который, ломая сопротивление, проведет через Думу радикальные законопроекты. Проект «думского карбюратора» вынашивался в ельцинской администрации все 1990-е годы, с ним команда Путина пришла к власти. Их первые законы в Думе шли затрудненно, требуя изощренной техники нажима и переговоров. Но далее все стало проще, а затем совсем просто.
Не было красной черты, за которой лоббирование нужных АП законов перешло в думскую полицейщину и захват парламентских прерогатив, – это фазы последовательного развития одного инструмента. Но важно оценить и то, что Дума в конфликтах с властью ни разу не получала должной поддержки общества. Полицейский редизайн Федерального Собрания шел своим чередом, марши несогласных – своим.
Теряя свою законодательную власть, общество не пыталось этому воспрепятствовать
Киевская «оранжевая революция» 2004 года окончательно обнулила российский парламентаризм: в глазах оппозиции ее интерес с борьбы за Думу перекинулся к массовым уличным жестам. От уличных акций ждали чудес – идея работы с представительной властью ушла. Возник популистский миф о «миллионе людей на улице», который сметет власть и принесет свободу. Складываются две
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
