Текст книги "Последний из Братства. Бессмертный Меч (СИ)"

Автор книги: Глеб Кондратюк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 25 страниц)

– Его вообще можно убить⁈ – взвыл Князь, глядя на попытки своих игроков убить одного единственного человека.

Бой сместился, но платформа теперь следовала за Вольным. Осада крепости явно отошла на второй план. Все неотрывно следили за ходом сражения Смертного Меча. Иногда удары достигали Вольного, особенно выстрелы, но тот их кажется вообще не ощущал, продолжая вести свою кровавую жатву.

– Варианта всего два, – сказал Гаюс, – Либо обезглавить. Либо изрубить до такой степени, чтобы даже Мор’актар не смог поднять его на ноги.

– А вы вообще уверены, что это бессмертный? – спросил молодой Клинок и Шут увидел, как при этом вопросе загорелись глаза Князя. Если в бой вмешался кто-то из смертных, то наблюдатели будут обязаны вмешаться.

– Это бессмертный, – ответ прозвучал почти хором.

Лориус, Гаюс, Кальт и Линар – более чем достаточно, чтобы Князь даже не начинал спор.

– Он не использует ману и боевую энергию, хотя они у него есть. Этот человек сражается, как сражался в своем родном мире, где всего этого не было. Ни один смертный, получив Мор’актар не сражался бы так, – объяснил Гаюс.

– А если такой ответ ты считаешь недостаточным, пацан, я точно знаю кто этот бессмертный, – заявил архимаг, чем привлек внимание Лориуса.

– Ты с ним знаком?

Кальт кивнул.

– Расскажи о нём, – попросил бывший егерь.

Таёжник вёл за собой своих людей. Они получили сообщение от командующего-инструктора выдвигать не к крепости, а к передним позициям в лагере. Зачем? Он заглянул в гильдейский чат. Там творился сущий ад. Осада явно пошла не по плану. Про смерть демона, что должен был смести крепость он знал – застал ещё при смерти. А вот потеря целой батареи баллист стала для него небольшим шоком, особенно с учетом того, что её кажется снёс один единственный игрок.

Его команда теперь могла потягаться по силе с командой Воеводы. В его группу теперь входили пятнадцать неофитов Хранителей Жизни – ордена воинов и жрецов, служителей Ламанс, богини жизни и плодородия. Конечно, каждый день молиться и сажать семена было первое время непривычно, но эти траты полностью окупались открывающимися возможностями.

– Куда нам, Хаск? – спросил Таёжник, подбежав вместе со своим отрядом к инструктору.

Тот молча указал пальцем в сторону откуда доносились крики. Они оказались на небольшом возвышении, поэтому дружинник смог рассмотреть свою цель. Один игрок, утыканный стрелами, с торчащим из живота мечом, с обуглившейся кожей на левой стороне лица, окруженный тёмным пламенем, прорубавший себе путь через толпу игроков.

– Мы должны убить это чудище. Обычные раны ему не страшны. Князь сказал нужно либо снести голову, либо изрубить до неузнаваемости. Он не использует магию или боевую энергию, только физическую силу.

– И до сих пор жив? – с удивлением спросил один из игроков третьей команды.

– Сами посмотрите, – как-то обреченно произнёс Хаск, – счёт убитых им игроков уже давно пошёл на сотни. Используйте всё, что есть. Он будет бить по уязвимым местам: шея, глаза, пах, любые щели в доспехах. В идеале вы должны повалить его на землю всей толпой, обездвижить и снести голову. Сковывающая магия на него не работает, никакая. Только то, что наносит прямой урон.

– Сделаем, – пообещал Таёжник.

– Очень на это надеюсь. Такими темпами он скоро доберется до второй батареи. Если разнесет и её, то у нас останется только одна.

Дружинник ничего не ответил, выпив боевое зелье. Все удивились, когда они начали показывать свою эффективность. Кто ж знал, что это ещё цветочки и реально крутая ветка развития алхимии – это взрывчатка? Маги из его отряда начали раздавать баффы, а большая часть воинов склонилась, читая молитву.

[ Активировано зерно жизни!]

[ Характеристики увеличены: Сила +10%, Стойкость +15%, Живучесть +15%]

[ Эффекты: эффективность исцеляющих заклинаний направленных на вас увеличена на двадцать пять процентов]

[ Время действия: 10 минут.]

– Дружина! Пошли!

Отряд издал дружный, громкий клич и двинулся вперёд за своим командиром. Рядовые игроки быстро расступались с их пути, пока отряд не оказался лицом к лицу со своей целью.

Таёжник едва успел отбить стремительный выпад копьём, направленный в смотровую щель его шлема. Лезвие чиркнуло по щиту игрока справа от него, а тот, что находился слева рванул на противника, отведя в стороны для удара пару мечей.

Их враг шагнул навстречу, схватился за рукоять меча, торчащую из живота. Одним движением он выдернул его из себя и нанес удар по приближающемуся дружиннику, аккурат в щель между шлемом и нагрудником. Тонкая кольчуга, прикрывающая шею, не выдержала и на землю хлынула кровь из распоротого горла.

– Окружаем! – рявкнул Таёжник и рубанул мечом.

Враг пригнулся ткнул копьём соседнего игрока куда-то в ногу, судя по реакции вполне удачно. Вихрем развернулся на месте и обрушил копье на игрока пытающегося обойти его слева. Тот слава богу успел выставить перед головой щит, спасаясь от тяжелого удара по шлему, но из-за этого открыл нижнюю часть корпуса, куда враг в следующую секунду глубоко всадил меч.

Теперь Таёжник по-настоящему понял почему Хаск говорил без всякого воодушевления. Бой ещё толком не начался, а уже двое выведены из строя! Такими темпами они проиграют!

Когда им наконец удалось взять его в кольцо три человека из его отряда погибли, а еще трое получили серьёзные ранения. Но этим всё не кончилось. У этого человека будто глаза были на затылке и это при том, что у него нормально зрение должно быть отграничено из-за отсутствия левого глаза.

Они не давали ему вырваться из окружения, но и поймать не могли, медленно теряя в численности из-за неожиданных контратак. Несколько серьёзных заклинаний попали по нему, определенно ранили, но никакого эффекта на его действия они не оказали.

Очередной неожиданный укол заставил Таёжника резко сделать шаг назад, где он зацепился за тело убитого ранее игрока и упал. Но именно в этот момент всё и решилось. Вольного загнали в сторону, где на земле лежал Крикс со вспоротой шеей. Такую рану они не залечат, но с его живучестью смерть наступает не сразу. И этого «не сразу» хватило, чтобы Криксу подвернулся шанс поймать своего убийцу. Затянутая в металл ладонь дернулась вперед и поймала врага за лодыжку.

Всё.

Весь отряд накинулся на пойманного противника. Кто-то воткнул в него оружие, а кто-то бросил собственное и просто обеими руками уцепился за врага, чтобы тот больше не смог пошевелиться. Несколько секунд они держали и рубили его, успели выколоть ему оставшийся глаза, а потом произошло то, чего они не ожидали. Из ладони цели вырвалась молния, врезалась в игрока, держащего вторую руку. Оглушенный дружинник отпустил ношу. Освобождённая рука с силой ударила в шлем воина, удерживающего вторую, потом локоть быстро треснул по голове другого, обхватившего руками корпус. Все удары сопровождались золотистым сиянием боевой энергии. За несколько секунд он высвободился, кувыркнулся вперед, чтобы нарастить расстояние и оказался прямо перед Таёжником.

Дружинник как раз занес меч для удара. Сейчас, под всеми баффами его показатель силы перевалил за сотню. От такого удара ни уклониться, ни заблокировать. Он либо опрокинет врага на землю, либо просто разрубит до позвоночника.

Так он думал.

Последнее, что он ощутил перед тем, как оказался в чертогах – это треск молнии и яркая, ослепляющая вспышка.

– Все-таки успел выучить, – выдохнул библиотекарь, глядя на то, как Вольный своим копьём прошивает здорового воина насквозь.

– Гроза Скаргра, – мгновенно опознал технику Лориус, – уже лет сорок её не видел. Когда вы её ему дали?

– Меньше месяца назад.

Лориус присвистнул.

– Достойно Смертного Меча Асфеда.

– Теперь, когда он вспомнил о мане и боевой энергии они точно не смогут его убить, – заговорил лидер Ночного Леса.

– Они его ослепили, – подметил молодой Клинок.

– Это ничего не изменит. – бывший егерь глубоко затянулся и выдохнул, – Я слышал как сильные воины нашего мира потешаются над бессмертными за их неумение контролировать ману. Мана – великий дар, дающий огромную силу. Наша цивилизация построена с её помощью. Но она также забирала у нас многое. То, чем мы все владели до того, как нынешние боги свергли властителей – наши чувства. Наши предки, лишенные магии, видели, слышали, чуяли и ощущали мир вокруг в разы лучше нас, без всякой магии. Такое глубокое освоение собственных чувств и позволяло им выжить в мире хищников. Сейчас эти знания позабыты и почти никем не практикуются.

И зря. Этот бессмертный – самый наглядный тому пример. Как вы думаете он безошибочно попадает по всем, кто пытается подкрасться к нему со спины? Как он обнаруживает тех, кто крадется к нему в невидимости? Этот человек владеет собственными чувствами на совершенно ином уровне нежели любой из вас. Вы даже представить себе не можете какие возможности это открывает.

– Как по мне, ему куда больше возможности даёт его ярость, – хмыкнул Семакур, глядя на то, как Вольный продолжает отправлять штурмующих на перерождение.

– Нет в нём ярости, мальчик. Ярость – это импульсивная эмоция со всеми вытекающими. Ты последователь Явы и должен знать, как они выглядят в бою: кричащие, шумные, с лицом, искаженным жутким оскалом. А теперь присмотрись к нему. Видишь? Лицо – словно застывший камень. После того рёва за весь бой он не произнёс ни звука. Его ведет другое чувство, слишком сильное чтобы твой бог смог овладеть им.

Ненависть. Такая сильная, такая глубокая, что у неё даже нет конкретной цели. Он просто уничтожает всё и всех, до кого может дотянуться, будто хочет уничтожить сам мир, в котором находится.

Лориус покачал головой.

– Прав был Лесник. Мир откуда вы, бессмертные пришли – такая же вонючая клоака, как и тот в который вас затянули наши боги.

– Почему вы пришли к такому выводу, господин Лориус?

Бывший егерь чуть повернул голову в сторону задавшей вопрос Ворожеи.

– Молодой юноша ненавидит окружающий мир так сильно, что даже моё старческое сердце содрогается от мощи его чувства. И этот же человек возвёл свою свободу в абсолют настолько, что даже сделал её частью собственного имени. Он не готов отдать даже её частичку, в обмен на возможности и богатства, предложенные ему Райшилом. Подумай, девочка, что может объединять эти две крайности и ты сразу всё поймешь.

На ладье воцарилась какая-то гнетущая тишина. Красный Шут чувствовал, что слова Лориуса быстро нашли понимание у остальных присутствующих, но от него их суть почему-то ускользала. Метрах в ста от них открылся очередной портал откуда вышла группа воинов, замерших прямо в воздухе – новость о месте появления Смертного Меча Асфеда уже разлетелась по империи. Событие, которое элита Райшила сочла недостойным личного присутствия, вдруг заинтересовало буквально всех.

– Боюсь, я не могу понять, о чем вы говорите, господин Лориус, – снова заговорила Ворожея спустя несколько минут.

– Всё ведь просто, – произнёс архимаг без привычных ему при подобных объяснениях издевательских ноток, – В вашем родном мире Вольный был рабом.

Носорог внимательно следила за продвижением группы Стальных Бизонов, огибающих эпицентр схватки, чтобы оказаться на противоположной стороне. Девушка глянула наверх – зрителей собралось порядочно, наверное, сотни две, а может уже и больше. И всё ради одного человека.

Она опустила голову вниз, снова найдя глазами чудовищную фигуру. Шёл седьмой час осады. Доспехов на нём уже не осталось. Всё тело утыкано стрелами, обломками копий, воткнутыми мечами и кинжалами, половина кожи – почернела от многочисленных заклинаний. Этот окутавший его огонь исцеляет его, поддерживает в нём жизнь даже в таком состоянии, но Носорог не могла представить почему этот игрок до сих пор сам не вышел из игры. Даже на десяти процентах всё пережитое – невероятный ком боли. Представлять, что у него полоска стоит как у неё в районе четверти не хотелось совсем. Даже если отбросить боль, столько сражаться без перерыва, в одиночку – у неё бы просто сдали нервы от такого напряжения. Хотя она очень сомневалась, что он находится во вменяемом состоянии.

Но, судя по всему, даже силы бога не безграничны. Он начал уставать, магия и удары стали слабее, медленнее. Они по-прежнему были смертельны для большинства игроков, которые уже несколько часов умирали под ударами его копья каким-то неведомым образом, пережившего такой длинный бой. Однако, у топов появился шанс избавиться от него. В то, что он воскреснет и продолжит также буйствовать не верил никто. Если такое случиться, то она точно забросит Дастриус.

– Готовы? – спросила она у стоящего рядом игрока.

– Ага, – с мрачным выражением ответил Таёжник.

– Ну тогда давайте начинать. Глыба уже на месте.

План был простой – дать Носорогу протаранить цель, подготовив всё для максимально мощного удара. Чтобы враг точно не поднялся. По сигналу простые игроки отступили и их место занял Таёжник с дружинниками. Задача у них была одна – обездвижить цель. Носорог в это время начала готовиться к напряжённой пробежке. С места она сдвинулась, как только отряд дружинников вступил в бой. Мана и боевая энергия растеклись по телу, усиливая каждый её шаг, сотрясающих каменистую почву всё сильнее с каждой секундой.

Чем ближе она подбегала, тем безнадежнее казалась затея, но в самый последний момент Таёжник вцепился обеими руками за запястье цели, резко дернув на себя, оставляя ту на траектории удара. В самый раз. Вся мана и боевая энергия, что были в её теле пошли в дело. Земля у неё под ногами взорвалась, мощный рывок отправил её вперёд.

Есть!

Она почувствовала, как рог на её шлеме вонзился в тело. Теперь финальный штрих – увеличить собственную массу для усиления удара. Остановка была резкой, как и всегда. Глыба справился на отлично, создав из камня стену достаточно толстую, чтобы она её не пробила. После такого удара подняться нельзя. Это как быть вбитым в стену несущимся поездом.

Она уперлась руками в каменную стену, чтобы отодвинуться. Голова, конечно, после такого гудела сильно. Наверное, поэтому она не сразу заметила, как на её шею сверху легла чья-то рука. Вторая схватила её за пояс – и вот она уже в воздухе.

Ледяной кол каким-то неимоверным образом пробил её доспех и на спине, и на груди. Боль была адская, ноги у неё сразу отнялись – видимо задело позвоночник. Её буквально насадили на ледяной кол. Картинка перед глазами была вверх тормашками, но она точно видела, как безымянный игрок берет в руки своё копьё и замахивается для удара.

Он сделал взмах с криком, от которого у неё душа в пятки ушла: в нём была такая боль, такая мука, что её собственные страдания показались ей какой-то шуткой. Яркая вспышка и рёв молний стали последним, что она услышала, прежде чем вернуться в чертоги.

– Уничтожил ядро, – выдохнул архимаг, обратив все свои чувства на происходящее внизу. Даже для него наблюдать такое – редчайший опыт.

Вольный одним ударом создал волну из молний и боевой энергии, что буквально смела бегущих к нему игроков. Честно говоря, Игорь Семенович не думал, что тот сможет встать от того таранного удара Носорога. Выглядело всё так будто его должно было расплющить между этой девушкой и поднятой скалой. Но он быстро пришёл в себя, убил Носорога, насадив её на выращенный ледяной штырь, а потом сделал этот невероятный удар.

– Как это вообще возможно⁉ Он опять стал сильнее? – взвыл Князь.

Его можно понять. Шут на его месте тоже завыл бы: терпеть такие потери от одного единственного человека не просто.

– Это ненадолго, – сказал Лориус, – в его состоянии, после такого боя, его хватит, может быть на минуты две. И это будут очень тяжелые две минуты.

Болезненный вопль, родившийся внизу, на поле боя, подтвердил сказанные слова. Когда Вольный снова пошёл в атаку он больше не прекращал кричать. Он слышал на записи отголоски его сражения с Инароксом, после того как получил от него предостережение по этому поводу. Услышать всё самому, находясь рядом – нечто совсем иное. Каждый вскрик, протяжное завывание и вопли отдавались у него где-то внутри каким-то звериным страхом перед подобными звуками.

Внизу Вольный превратился в неостановимого, чудовищного исполина. Атаки, сносящие игроков целыми группами, срывались с его копья раз в несколько секунд. Капли дождя вокруг него леденели, превращаясь в смертоносный буран.

Но, как и сказал Лориус, это продлилось недолго, чуть дольше чем тот предположил. Разрыв между атаками стал больше, буран понемногу растворился, а сам Вольный притих, остановившись на месте.

Пришел черед игроков, полдня терпевших побои от этого человека. Убегающая толпа сначала замедлилась, потом остановилась, пришло осознание, что вот, теперь точно всё.

Его пробила дрожь от того рёва, с которым игроки ринулись назад, снова атаковать. А на Вольного теперь было жалко смотреть: его собственные атаки почти полностью уничтожили тело, превратив в живой труп, неведомо как стоящий на ногах. И даже так он успел убить ещё нескольких, прежде чем враг окончательно взял верх. Сначала одно копьё воткнулось ему в грудь, потом второе, за ним третье, уже в спину. Вольный заколол одного копейщика, из его тела начали бить молнии, но на место убитого стало ещё двое, а потом ещё больше. Когда его пронзили уже со всех сторон, рука с копьём опустилась, время от времени исторгая из себя молнии. Они подняли его над землей, а в рядах окруживших его игроков замелькали двуручные топоры и мечи. Висящее на копьях тело начали буквально разделывать.

Тяжелый топор после нескольких размашистых ударов наконец отсек левую руку, которой Вольный прикрывал голову. Правую, все еще удерживающую копьё, превращали в месиво сразу три меча. Кто-то вспорол живот и наружу показались внутренности. Удары сыпались на изувеченный череп один за другим, заставляя голову с пустыми глазницами сотрясаться от каждого.

Вверху воцарилась тяжелая тишина. Красный Шут пробежал по напряженным лицам и во многих прибывших он увидел одно и тоже – желание спуститься и всё закончить, а некоторые, пожалуй, убили бы ещё пару тысяч бессмертных в придачу. Кто-нибудь, несомненно, сделал бы это, если бы не указ императора, сдерживающий их крепче любых оков.

Наблюдая за этим ужасом, Игорь Семенович понял, что оно того не стоит. Вся эта чертова крепость со всеми вытекающими из этого преимуществами не стоили того, свидетелем чего он стал. Вольный играл на ста процентах. Окружившее его тело пламя все ещё горело, а значит он всё ещё жив, все ещё чувствует.

– Хватит! Хватит уже! – заревел кто-то во всю глотку.

Красный Шут мигом нашёл источник звука – Перун, храни господь его душу! Лидер одной из трёх клубных гильдий положил этому конец. Вольного опустили на землю. Пламя битвы стремительно гасло. Изувеченное тело ещё несколько секунд качалось, затем медленно опустилось на колени, спина согнулась, демонстрируя дюжину вонзенных копий и бессчётное количество стрел. Тяжелое копьё, все ещё охваченное пламенем битвы, торчало воткнутое рядом с ним в землю.

А игроки медленно расходились в стороны. Боевой задор сменило нечто пугающее. Игроки пришли в ужас от того, что только что сотворили, ведь убитый был не неписем, не реалистичной имитацией личности, а реальным человеком!

Игорь Семенович прикрыл глаза, сделал несколько глубоких вдохов чтобы успокоиться и услышал, как войско внизу разом ахнуло.

– Быть этого не может… – пораженно произнёс Перун. Этот огонь, что давал ему жизнь ведь потух!

Ему не показалось, это был не обман зрения. Изуродованное нечто, бывшее ранее игроком несколько долгих часов, истребляющим их армию, зашевелилось. Колено одной ноги поднялось верх и вот одна ступня уже стоит на земле. Спина распрямилась. Изувеченное тело, движимое неведомо чем, шатаясь, медленно встаёт. Он обвел окружающих взглядом пустых глазниц и Перун, как все остальные, сделал шаг назад стоило обратиться в его сторону.

Единственная рука, чуть ли не полностью лишенная мышц, неуклюже согнувшись в локте, замаячила по воздуху в поисках чего-то. Кончики пальцев наконец коснулись металлического древка. Ладонь с тремя оставшимися пальцами обхватила его и потянуло вверх. Раз, два – без толку. Тогда он шагнул ближе, едва не упав при этом, наклонился, взялся по ниже и попытался вытянуть оружие всем телом.

Перун видел, как пламя с копья пытается перекинуться на обезображенное тело, начать исцелять. Пытается и не может, также, как и сам игрок не может поднять своё оружие. После очередной попытки пальцы соскользнули, он зашатался, сначала сильно отклонившись назад, потом вперёд, ещё раз назад и, не удержавшись, рухнул на спину.

Больше он не двинулся. Тогда же сверху спустились они, наблюдавшие за всем этим неписи. Сотня как минимум. Воины, солдаты и наёмники – все смотрят на мертвеца. В центре, возвышаясь над остальными, замерла фигура серого тифлинга. Он отстегнул свой плащ ярко-алого цвета, удерживаемого чёрной фибулой, и накрыл им тело.

– Идите отсюда, – раздался сухой голос тифлинга минуту спустя, – пока я всех вас не поубивал.